В очередной, уже несчетно, какой раз едем в Москву. МАЗ-504 «В» с девятиметровым полуприцепом небыстро, но уверенно поглощал километры трассы. Январский мороз пытался заморозить окна кабины, и ему это отчасти удавалось. Градусник, прикреплённый на большом зеркале бокового заднего вида, показывал минус двадцать семь, пока сам не замёрз, и его показаний не стало видно.
Отъехав километров сто, водитель Саша Костюнин остановил машину. «Надо посмотреть уровень масла» - произнес он негромко и вылез из машины. Я последовал следом. Подняв кабину, он залез на двигатель. Невысокого роста, щупленький, он контрастно смотрелся «верхом» на большом и горячем двигателе. «Чёрт, чуть краник от системы не потеряли, на последней ниточке держался!» «Вот это интуиция!» - подумал я. Посмотрев по другим местам, он опустил кабину, и дальше мы доехали до Москвы, базы Мосметростроя без приключений. Как обычно приехали пораньше, чтобы пораньше загрузиться и быстрее вернуться домой. Но не тут-то было. Большой блин электрического магнита не двигался. Он был подвешен на старом двадцатипятитонном автомобильном кране с длинной, нарощенной стрелой.
Причины мы не знали, да и незачем нам было знать - быстрее загрузиться бы. А время-то идёт. «Сломался, занимаются им, занимаются, сидите и ждите» - зная и меня, и зачем я приехал, сказала кладовщица Валентина. Видимо, все кладовщицы Валентины и все одинаковые. Подумали мы с Саней одновременно и вслух. Стоять над душой у неё только хуже. Специально грузить не будет. Путевые шурупы, подкладки и накладки - все они были увесистые, и их было много. Руками грузить невозможно - они лежали с другой стороны «магнита». И подъезда с той стороны нет. Сидим, ждём. Машинист крана пришёл только около четырёх часов вечера. Запустил двигатель и начал погрузку. «Починили» - опять вместе сказали мы. Хотя за это время никто к крану не подходил. От нас просто отмахнулись, как от назойливых мух. Машинист крана был один, а «грузить» надо всех. И своя рубашка ближе к телу. А мы кто - чужие.
«Сколько везём? Почему не взвесили?» - спросил Санёк. «Весы у них не работают. «А как мы узнаем сколько - чего взяли и общий вес?» - донимался он. «Один подъём «блина» - около трёхсот пятидесяти кг, вот и считай». Подсчитали – получилось около двадцати тонн. «Тяжеловато, а…» «А у нас весов вообще нет» - ответил я. «Потом будут укладывать пути, если не хватит - ещё приедем. Их никто и никогда не считает.»
Машина потихоньку тяжело набирала скорость. Кабина почему–то подпрыгивала, хотя дорога была ровной. Выехав на Горьковское шоссе, остановились у магазина. Надо было купить что-нибудь в дорогу поесть и домой. С продуктами в те годы было сложно. Выйдя из магазина, машину мы не увидели. Угнали? Был первый вопрос. «Да вон она, внизу, у железнодорожного моста стоит, видишь, «иконка» мигает». В темноте были видны лишь три лампочки верхних габаритных огней, определяющих длинномер. «Машина тяжёлая, сошла с ручника и скатилась под уклон. Хорошо, что колёса были вправо вывернуты». Машина стояла у самого «быка» моста, метрах в ста от нас. С ней ничего не случилось. А если бы колёса прямо стояли...?
Затарившись, мы поехали дальше. Но в чём дело: чем выше скорость, тем чаще прыгает машина, причём не только тягач, но и прицеп! Можно подумать, что колёса квадратные! «Они действительно квадратные», - сказал Сашок и объяснил: «Когда ехали в Москву, они нагрелись от трения с дорогой.
Пока стояли, долго стояли, «мягкие» колёса «сползли», стали неправильной формы и замёрзли. Мороз-то нешуточный. А теперь, при вращении, колёса неправильной формы прыгают! Подождём немного, колёса нагреются, и прыгать перестанут». Так и получилось. Примерно через сто километров движение стало ровным, без кочек. Но это было не последнее приключение нашей поездки.
На подъёме к мосту через реку Клязьма - на выезде из Владимирской области, раздался громкий скрежет - и машина встала. Мотор работал, но двигаться вперёд мы не могли. Саня потихоньку сдал назад, спустился и встал машиной к левой обочине дороги. «Провернуло ступицу на левой полуоси тягача, надо разбирать». Побросав старых тряпок и налив немного солярки в ведро, он разжёг костёр, поставил домкрат, снял колёса и вынул полуось. Смотри! На её конце была развальцованная, как срезанная резцом, но неровно, конечно, шестерня. Шириной более десяти сантиметров, от неё осталось менее одного сантиметра «зубов»! «У меня нет ни шестерни, ни нигрола, ни прокладки, что будем делать?» Время было уже около трёх ночи, и мороз ниже тридцати. Полная Луна, как могла, освещала окрестности. Металл прилипал к рукам. Редкие, проходящие мимо машины, не останавливаясь «взлетали» на мост. Все торопятся домой. Никто не остановится! «А что, если перевернуть шестерёнку другой стороной?» - предложил я. «А что положим вместо масла?» «Солидол!» «А прокладка?» «Корку книжки, что детям купили, пожертвуем!» Так и сделали. Провозились часа два, вымазались, а замёрзли!.. Прежде, чем ехать дальше, грелись в кабине минут пятнадцать. «Ну, давай, родимая потихоньку» - словно живой лошади прошептал Саня. И машина пошла. Сначала осторожно, медленно, затем видя, что всё идёт хорошо, Саня прибавлял газу, всё быстрей и быстрей. Больше «шестидесяти», конечно, не рискнули. Доехали, когда уже рассвело.
«А шестерёнку-то совсем развальцевало» - увидев меня через неделю, сказал, улыбаясь, Саша. Но ведь доехали же!