Русский язык за рубежом бедняк?..богач?..
Чем богата наша повседневная работа – так это неожиданными открытиями. Изучая фразеологизмы с учениками-шестиклассниками, наткнулась на историю происхождения выражения «жив курилка». В чем-то трогательная и наверняка изначально магическая древняя игра, когда играющие передают друг другу горящую лучинку со словами: «Жив, жив Курилка – ножки тоненьки, а жить так хочется…», – навеяла мысль о том, что этот трепетный огонек и есть «наше (филологов) всё» – наш русский язык. Как огонь, он и бесконечно слаб, беззащитен – может быть задушен, затушен чиновничьими решениями, самоуверенной полуграмотностью. Он и бесконечно силен – выживает и разгорается в самых разных условиях.
В начале девяностых, когда почти все школы Гомеля были объявлены белорусскими, было странно: неужели 90 процентов населения окажутся оппозицией? Но время все расставило на свои места, и сейчас русский язык имеет в нашей стране одинаковые права с белорусским. Жив курилка!
Богач или бедняк русский язык в Беларуси? Это как посмотреть...
Чтобы преподавать белорусский, надо быть подвижником: по крайней мере, в нашем городе на нем не говорит почти никто, хотя и позиционируют себя практически все как «белорусы». Но поскольку предмет «белорусский язык» в школе ближе к языку иностранному, то и к «изучению» белорусского относятся более серьезно. А русский… «Чего его изучать, мы и так на нем говорим…» Еще одна проблема: кто будет преподавать русский язык через 10 – 20 лет? Кто идет на филфак сегодня? К сожалению, это не лучшие выпускники. Вот пример. Так как Централизованного тестирования по русской литературе у нас в республике нет, филологический факультет Гомельского государственного университета проводит для поступающих на специальность «Русский язык и литература» собственное собеседование. Недавно на вопрос о пьесах Чехова одна абитуриентка назвала сакраментальное: «Дядя Степа великан»… И это случай не единичный.
Так что проблема в общей культуре, а вовсе не в знаменитой «трасянке», о которой говорили уже все, кому не лень. Нынешние тридцатилетние и сорокалетние уже умеют пользоваться литературными языками, отличать их от диалектов. А элементы белорусской речи могут включаться в русскую как средства выразительности, иногда очень яркие. И это понятно: сосуществование и взаимное влияние языков не обедняет их, а обогащает, конечно, при условии высокой культуры их носителей. То же можно сказать и о проникновении в язык англоязычных заимствований – проблеме, характерной, я думаю, и для России.
А на общую языковую культуру влияет, конечно же, круг чтения, в том числе и СМИ. И тут, к сожалению, редко хочется говорить «спасибо». Большая часть наших изданий – двуязычная. И наверное, те, кто пишет по-белорусски, люди более неравнодушные, потому что таких материалов меньше, но они, как правило, более яркие и живые. А частенько, пролистывая газету, ощущаешь себя как на ровной, скользкой, чрезвычайно неудобной поверхности, где ни глазу, ни уму зацепиться не за что. Иногда «цепляешься» – за грубейшие фактические и речевые ошибки, откровенную неискренность и необъективность, трескучую риторику в духе подзабытых уже с времен комсомольской юности «дацзыбао». И снова вспоминается пушкинское:
— Как! жив еще Курилка журналист?
— Живёхонек! всё так же сух и скучен,
И груб, и глуп, и завистью размучен,
Все тискает в свой непотребный лист
И старый вздор, и вздорную новинку…
В этом смысле, пожалуй, ничего не меняется веками. Журналисты, увы, чаще заняты или погоней за сенсацией, или тем, как угодить своему работодателю. И только очень немногие будут заботиться о том, «чтобы добыть драгоценное слово из артезианских людских глубин…»
Особенно много «теплого» хочется сказать в адрес нашего телевидения… Не зря же молодое поколение отказывается от этого «зомбоящика». Много твердят о тлетворном влиянии на молодежь интернета, призывают всячески ограничить «эту заразу»… Глубоко убеждена, запретами и ограничениями ничего хорошего не добьешься. «Под стеклянный колпак не посадишь», как говорила еще моя мама. Нужно просто показывать детям, что есть что-то еще, помимо «этих ваших интернетов», разговаривать с ними о том, что интересно тебе самому, делиться своими открытиями. Потому что «надышавшись» в Интернете всякого «треша», наигравшись с ужасающим «олбанским языком», адекватные представители юношества (могу судить по своим ученикам и сыну) выбирают культуру и в том числе правильную русскую речь. В классе у сына (в белорусской гимназии) «Войну и мир» прочитали больше половины класса (будем честными – это не такой уж плохой результат). Общаясь со старшеклассниками (я тоже работаю в гимназии, только русской), замечаешь, что язык нашей молодежи – это та самая «игра в бисер», о которой писал еще в тридцатые Герман Гессе. Игра смыслами, ассоциациями, созвучиями, полная иронии и радости жизни. Жив курилка!
Как будет развиваться русский язык дальше – зависит именно от этой молодежи. И тут у меня прогноз скорее оптимистический. Не нужно бояться нового. Как справедливо заметил в стихотворении «Езда в незнаемое» Ю.Левитанский, мы всегда:
Осторожно вглядываемся
в незнакомое,
будто видим что-то в нем
незаконное.
А оно все ширится,
незнакомое,
еще в рамки привычности
не закованное.
Может ли живой язык со временем типичную ошибку признать правилом? Может, и свидетельство тому – последняя реформа русской орфографии и пунктуации. И этого тоже не нужно бояться, как и проникновения заимствований. Язык – явление живое, он отражает наш способ мысли, а значит, развивается и меняется…
…О, сигнал отправления!
Ветер скорости.
Вечный путь от скованности
к раскованности.
Обновление жизни.
Езда в незнаемое.
Покатилась где-то звезда
в незнаемое.
Никакой законченности
и увенчанности.
Только этот
незыблемый отблеск
вечности.
Собственно, задачу своей работы сегодня я и вижу в том, чтобы помочь нашим детям увидеть, каким богатством они владеют, научиться ценить и беречь его. Важно и сложно показать детям отличие искусства от китча, литературы от «печатной продукции». Тут, конечно, нужно искать нестандартные способы пробудить интерес с русской классике, нужно обращаться и к современной литературе. Можно по-разному относиться к тому, что предлагает сегодня книжный рынок. Но одно точно – разобраться в нем трудно. Помочь найти в потоке «книг в мягкой обложке» настоящую литературу, помочь понять достаточно глубоко произведение современного автора – это немаловажная задача для учителя. Очень многое дает и непосредственное общение с писателями. Ведь у нас в Беларуси сегодня существует литература на русском языке, незаслуженно не замечаемая критиками и литературоведами.
Среди писателей, живущих в Гомеле, есть люди действительно талантливые и нестандартные. И их творчество тоже одно из богатств русского языка, русского слова. Вот что пишет, например, о роли Слова в нашей жизни Юрий Фатнев:
Слово вечное ищет невечную плоть,
И, ее надевая, бессмертно живет,
И вещает о вечном моими устами.
А потом наступает прощанья черед,
И другой будет плоть, и другой будет год,
Но ведь Слово осталось по-прежнему с вами?
В глубине его все мы — один только сон.
Все мы связаны словом. Один в нас огонь.
И не кажется ль вам: мы живем не впервые?
Слово столько сроднило народов, времен.
На пергаменте слово выводит Филон,
Или сам я когда-то жил в Александрии?..
Так что богач или бедняк русский язык?.. Я думаю, уж не бедняк точно! Потому что он живет, развивается и обогащается ежедневно, на нем думают и говорят миллионы, создаются новые произведения искусства слова во всем мире… Все-таки он жив, жив Курилка!..