Только прибыв из очередной командировки, я зашёл к начальнику с авансовым отчётом. «Собирайся в Минск», - сказал он, подписывая и не глядя на отчёт. «В Минске найдёшь две машины с Богородской фабрики хромовых кож. Они уже там. Заберёшь газовые трубы с базы УПТК Минскметростроя, вот необходимый сортамент и количество. Договорённость есть. Самолёт ночью, билеты в кассе, всё».
В бухгалтерии уже привыкли к таким оборотам. Сам зарегистрировал в книге учёта выписанные доверенности, получил денежный аванс, командировочное удостоверение в кадрах, в полчаса у себя в отделе узнал все новости и в аэропорт - за билетами.
Но билетов нет.… Позвонив с таксофона на работу, услышал от своей помощницы Вали Барановой «Ах, я забыла!», мысленно высказав всё, что я о ней думаю, понял, что надо работать как обычно. Соседство нашей базы в Стригино, тесное общение с лётным ОМТС и частое посещение аэровокзала сделали своё дело. Улетел «на подножке», нормально.
В Минск прибыл поздно ночью. Автобус остановился у Московского вокзала около двух часов. Найти фабрику игрушек «Мир» (туда должны придти машины) было просто. Людей, гуляющих тёплой июльской ночью в парке около вокзала, было много. Молодые ребята и девушки, сидевшие на лавочке вдоль аллеи, не вдаваясь в расспросы, зачем мол, мужику ночью фабрика игрушек, и, что странно, не спрашивая закурить, смеясь, объяснили дорогу. Это было рядом, двадцать минут ходьбы. В проходной никого не было. В чёрной тьме фабричного двора свет горел только в одном здании на первом этаже. Там дребезжала движущаяся поточная линия половинок пластмассовых игрушек и находился один наладчик. Он объяснил мне, где найти руководство. Открыв дверь с табличкой «мастера», я увидел около десятка в разных позах сидящих, лежащих и стоящих, пьющих чай и спящих девушек в белых халатах. В небольшой комнате у них было тепло и уютно. Про машины они, конечно, ничего не знали. Появление нового человека - мужчины, ночью, в их женском обществе, очень развлекло и развеселило. Мне предложили еду, чай, «сиделку», но разомлев от тепла, я отказался и сказал, что мне сейчас даже «лежалка» не нужна – хочу спать. И меня уложили спать в котельной. Рано утром разбудили, объяснили, что машины пришли на головную фабрику, она находится в центре города, а здесь только филиал. Засунули меня в грузовой отсек служебного «каблука», попрощались и отправили, куда мне надо. Молодцы, хорошие девчата! В дальнейшем в Беларуси мне встречались только хорошие, положительные люди.
Машины уже разгруженные, готовились уехать на УТЭПО для попутной загрузки. Узнав, что груз уже есть, водители, замявшись, сказали: «Хорошо, но нам надо заехать ещё в одно место - с нами третий водитель, по его делам. Потом, после загрузки». Я не возражал.
База УПТК Минскметростроя находится в посёлке Шабаны на краю города. Рядом и Депо Минского метро. С самого начала строительства наши метрострои, Минский и Горьковский, участвовали в так называемом «социалистическом соревновании». Начав почти на год раньше, они вызвали нас на соревнование, кто раньше построит. Но не в этом дело. Обеспечение в Минске было на очень высоком уровне. Техника, материалы, люди - всё выделялось по первой заявке и в полном объёме. И деньги там лились рекой в необходимом количестве. Столица Белоруссии все-таки, как-никак. В противоположность - нам (я обобщаю, имея в виду всех работников снабжения Горметростроя) приходилось каждый раз доказывать необходимость и всё «выбивать» с боем. Мы героически проиграли…
К тому же, метро там построили «детское». Короткие, игрушечные платформы и поезда, очень компактное депо, тесные переходы и станции. Но это моё личное, так сказать, субъективное мнение. Минчане, конечно, могут сами оценить архитектуру, пропускную способность и размеры.
База Минского метростроя, без преувеличения, шикарная. Полностью асфальтированные площади, пути и подъезды, склады, погрузчики, краны. Склад металла и труб на открытой площадке в рогах металлических стеллажей. Двадцатитонные козловые краны и двадцатипятитонные КС-25 на автомобильном ходу. Мостовые краны в крытых складах. Везде порядок, всё ровно, чисто и аккуратно. И спокойно. Никто никуда не спешит, не торопится, не бежит. А некуда торопится. Везде всё есть. Мечта, а не база! И тоже компактная. И нас там не ждали…
Сделав очень круглые глаза и пожав плечами, начальник УПТК, очень серьёзный и вежливый человек, сказал: «У нас есть, конечно, любая газовка, но не про вас, извините». В прозвонах в Горький управление строительства в Минске и Главк в Москве прошёл весь день. К концу рабочего дня вопрос решился положительно, и мы загрузились. «Прозвон» - громко сказано. В те 80-е годы связь, тем более междугородняя, была только заказная, автоматики не было. На каждый «заказ» уходило около часа времени. А люди на месте не сидели. Многие вообще не понимали, о чём идёт речь. «Нужна газовка? Машины из Горького в Минске? Почему в Минске? С кем договорённость? Кто послал? Нужна команда?» Поэтому решить вопрос положительно в течение одного дня был хороший результат. А на таких «механизированных» складах погрузка с подбором сортамента разных диаметров заняла по тридцать минут на каждую машину. «Десятка, пятнашка, двадцатка», ладно, «Сябрам» надо помочь - и нам пожелали доброго пути.
«Теперь поедем по нашим делам», - сказал один из водителей моих КамАЗов. Как оказалось, нашему третьему водителю надо было заехать по личным делам. После смерти деда он хотел забрать оставшийся после него бельгийский винчестер, двустволку-вертикалку. И всё переживал: отдадут ему ружьё – не отдадут? Проехав по Партизанскому проспекту, свернув и проехав мимо подшипникового завода, мы попали в частный сектор и найдя нужный дом, поставили машины. Конечно, маленькую, можно сказать, деревенскую улочку два КамАЗа с девятиметровыми полуприцепами практически закупорили. Из дома, у которого мы остановились, вышла женщина (видимо, хозяйка) и громко заплакала, увидев незнакомые номера. Как узнали мы немного позже, она, поняв, что приехал племянник деда, испугалась - подумала, что он приехал судиться за дом. Она была последней женой деда и с другими родственниками не была знакома. Узнав, что на дом он не претендует, сильно обрадовалась. С треклятым ружьём она не знала, что делать и была рада такому исходу. Хозяйка потащила всех нас в дом и предложила баньку, с пивом первого минского пивзавода в перерывах между заходами и последующим обильным ужином, похожим на свадьбу и ночёвку.
Была пятница, водители были не метростроевские и они никуда не торопились… На следующий день, к обеду, выспавшись и отдохнув, мы собрались ехать домой. Хозяйка собрала нам в дорогу два больших пакета с хавкой, где были и отбивные, и натуральные шницели (она работала официанткой в большом ресторане), копчёная колбаса, сало и ещё куча всякой вкусной всячины. Отдельно - пакет с водкой и две трёхлитровые банки с пивом…
Отбыв из Минска, мы часа два ехали молча, даже с каким-то натянутым, молчаливым напряжением. Водитель с ружьём ехал в другой, первой машине. Была суббота, машин было мало, и мы ехали спокойно, не торопясь и не напрягаясь. Доехав до реки Свислочь, первая машина вдруг сворачивает на берег и, проехав немного, останавливается. Все мы вышли и встали в ряд по берегу реки. «Какая чистая и прозрачная река», - сказал один в тишине, лишь журчание воды и тихое шипение «травящего» воздуха из тормозной системы автомашины нарушало эту тишину. «Какой удобный для ковчега берег», - в тишине сказал другой. «Какая красота, тепло и ветра нет совсем», - закинув обе руки за голову и потянувшись, сказал третий. «Не тащить же хавку с собой до дома – всё испортится!» - сказали вдруг все хором. И бегом побежали доставать из машин пакеты и раскладываться на берегу. «Свадьба» продолжилась. Через некоторое время, немного утолив жажду и голод, мы пошли купаться. Место было пустынное, и все поскакали нагишом. Вода была мягкой и приятно прохладной. Берег покато уходил под воду, было не мелко и купаться приятно…
Когда подъехала ВАЗовская «шестёрка», мы плескались уже минут двадцать и собирались выходить на берег. Но из машины вылезли четыре длинноволосые «русалки» - и мы остались в воде... Пока «русалки», ещё минут десять, качали права на это место, мы начали «синеть». Но затем, переглянувшись, разом всем фронтом пошли на берег. «Русалок» с визгом сдуло с берега, трапеза продолжилась.
В воскресенье, проснувшись, искупались, доели хавку и поехали домой. Через сутки были уже на месте. Задание выполнено успешно.
«А с кем была договорённость насчёт газовки?» - спросил я потом, через несколько дней увидев своего начальника. «Не было никакой договорённости», - хмуро ответил Степаныч. Игорь Извеков из производственного отдела нашего управления хотел договориться. Там у него знакомый в управлении строительства. Но его перевели в Куйбышев в Тоннельный-34, и он уехал срочно. Позвонить не успел, видимо.… Догадавшись о причинах его «хмурости», о медалях я не спрашивал. «Ладно, победителей не судят» - сказал он и подозвал Коробка. Тот, блеснув чёрными глазами, скрылся на «разъездном» бензовозе. «Сбор через полчаса на Лесной поляне», - объявил всем присутствующим Степаныч…