Сегодня в обед пробудилось во мне что-то до боли сермяжное, лапотное.., заговорил, б..ь, чернозем в крови! Захотелось кислых щей с ломтями местного ситного! Ирка на время была понижена в звании до "мелкой прислуги за все", за свои русофобские польские корни и за полное незнание сакральных таинств русской кухни. А дальше началось безумство: с воем горели все четыре конфорки, сверкали ножи, интимно багровела морковь, в стороне бледнел корень петрушки. Потрескивали от жара глиняные бока горшка. Исходила кислым капуста в жерле духовки, из-под приоткрывшейся крышки кастрюли в изнеможении вылезали вываренные копченые ребрышки... И, среди всего этого - я, в адской жаре и пару, с бокалом пива и грозным взглядом василиска! Лицо от густого пара было багровым, как шапка кардинала, как жаркий андалузский томат, как цветок страсти, как кровавая испанская коррида! Пот, как южно-африканские бриллианты на полках De Beers, искрами отражал нестерпимый свет ламп. В паузах между глотками я все импровизировал и импровизировал...
От живота,с треском нарезал неровные толстые краюхи грубого черного хлеба, и подал их прямо на разделочном дереве. Пизанской башней кривился столб темных мисок... Тускло серебрилась куча огромных ложек... И никаких салфеток! Пусть утираются рукавом... Аминь.