«Вот, ну, правда, доставать его оттуда или нет? У каждого есть хоть один кошмар в личной жизни, хоть одна тайна, хоть один «скелетик»!» Завела я его себе этак лет 40 назад. Стоит (или висит?) не знаю, но кушать не просит. А вот совесть иногда хватает за душу и требует: «Расскажи да расскажи! Сними грех с души!»
И впрямь, думаю, расскажу. Имена перелицую, чтоб, не дай Бог, не узнал кто по ситуации. Все ж, может, легче станет.
А было все так. Молодая и «зеленая», ехала я как полномочный представитель от семьи на суд в другую область. Там разыгралась драма в семье близких. Меня, честно говоря, там очень не хватало. Не ждал, то есть, никто. Но это неважно: дело-то прошлое. Только ехать нужно было с пересадкой в Киеве, а путешествовать я просто обожала. Знаете, как лучше город и душу его узнать? ПЕШКОМ пройтись по улицам, да не один раз! Игнорировать транспорт решительно. Киев я очень любила! Ездила регулярно с командой на соревнования, но то, все-таки, толпа, а тут в одиночку. Вот и пошла. Временной разрыв между поездами был 6 часов. Такое наслаждение! Бродила-бродила по Крещатику, захотелось есть. Это сейчас дороговато перекусить в кафе, а четыре десятка лет назад комплексный обед стоил ОДИН рубль 40 копеек. Взяла я свои пять блюд и стала искать местечко, куда это все поставить. Все столики были заняты, кроме одного, где уже сидели двое молодых ребят. Второго не помню: ни как выглядел, ни как звали. Честно. Первый сказал, что зовут Сашей, то есть, Александром. Среднего роста, плотно-мускулистый, крепкий парень. Смущал меня невероятно: смотрел влюбленно серыми глазами, будто знал меня вечность, а мы час обедали, потом бродили по улицам. Не помню тем разговора – так, ни о чем. Потом Саша и его друг спохватились: они ведь тоже едут поездом, только в Одессу. Решили поступать в мореходку. Сами ребята были из Питера (тогда Ленинграда). Я удивилась:
- Что-то вы огородами в баню собрались? У вас ведь тоже море есть, и мореходка тоже!
- У нас попасть невозможно: целые династии моряков, пацаны с пеленок в очередь становятся, - и Саша улыбнулся. У него такая улыбка была светлая! Хочешь – не хочешь, начинаешь тоже рот растягивать в улыбке. С ним очень тепло было. И не от погоды.
- Я провожу вас, - надо же было еще как-нибудь «убить» пару часов!
Вы бы видели лицо Саши! Ему, по-моему, не просто идея эта понравилась. Он растерялся… Друг насмешливо, но по-доброму, сказал:
- Пойдем, пойдем, Сашкина судьба!
Видимо, в этот момент сложилась какая-то картинка, и я по-другому, чуть внимательней посмотрела на случайно встреченного парня. Кто мог подумать, что четыре часа могут так повлиять на жизнь!
Сначала он стоял в тамбуре и все смотрел на меня, улыбался так счастливо, что не ответить на его улыбку было просто невозможно. Потом его прогнала проводница и захлопнула дверь. Саша пробежал по вагону и с силой потянул за ручку окна, высунулся:
- Адрес, адрес! – кричал он.
Я прокричала свой адрес, уверенная, что это так…
Саша уехал.
Через час отправился и мой поезд. Потом был суд и приговор. Помню, на суде я пыталась выступать, но мне быстро закрыли рот и усадили, приказав сидеть смирно и внимательно слушать. Вернулась домой, так и не разобравшись, что там между родственниками произошло. Отчиталась перед мамой, чей брат так нелепо погиб, и забыла. Все забыла, потому что… Вы же знаете, как это бывает, когда любишь в первый раз! У меня был парень, с которым мы не просто гуляли, взявшись за руки. Он был моим первым мужчиной. Любви и сексу мы с ним учились вместе, друг у друга. Это была страсть, которой я отдала, как минимум, десять лет своей жизни. Теперь я знаю, что никогда я так не любила больше, цельно и самозабвенно.
А Саша запомнил адрес и стал писать. Из вежливости, когда было время, я отвечала. Однажды, накануне сессии в университете, где я училась заочно, мой единственный пришел с обручальным кольцом на левой руке. Глупенькая, я решила, что пришел делать предложение. Ничего подобного! Просто пококетничать захотелось. Спросила напрямую: «Может, пора подумать о свадьбе?» «Нет, - ответил, - мне еще рановато. Да и отец не разрешит!» Это был удар наотмашь. Первый удар, а было их так много, что легче было бы просто забить меня ногами.
К этому времени переписка с Сашей меня уже утомила, и я написала ему, что уезжаю на сессию, а потом, наверное, выйду замуж. Думала, что этим поставила точку. Зимние сессии в университете всегда начинались 2 января. В это время достать билеты на поезд было совершенно нереальным делом. Со своим любимым я разругалась из-за кольца и отказа жениться, поэтому уехала в Ростов 30 декабря. Одна, в чужом городе на Новый год – это же приключение!
Приключение? Да нет уж! Был настоящий шок, когда я увидела на перроне чужого города, далеко от Одессы Сашу! Он уже третьи сутки, оказывается, встречал поезда из моего города. Не поехал на Новый год в Ленинград к родителям. И снова эта его улыбка, и цветы лютой зимой, и нежность… Это был лучшая Новогодняя ночь! Саша отогрел меня, мою душу за неделю, пока мог быть рядом. Я видела, как больно ему дается расставание, но мореходное училище – не для кисейных барышень. Уезжая, предупредил, что весной приедет знакомиться с моими родителями. И вовсе я не была легкомысленной: просто любимый подранил меня, а Саша… Я была ему благодарна - и только!
Сессия была долгой – три недели. Малограмотная в женской анатомии, я все же на 100% была до этого Новогоднего вечера небеременной. Уезжая домой, я уже знала, что будет ребенок. БУДЕТ, что бы ни произошло потом. И какая разница, от кого он! Я действительно любила своего первого мужа, не представляя на его месте никого. Я любила, меня любили – все равно малыш будет рожден от любви. Маме я сказала первой.
- У тебя еще будут дети. Надо сделать аборт.
-Ни за что! – я спасала своего малыша и от мамы, и от чужих косых взглядов, а, главное, от человека, которого любила. Мне казалось, что он тоже меня любит. Мы были с ним вместе уже четыре года, из которых два, по сути, были мужем и женой. Я мечтала о трех сыновьях. Любимому я сказала, что ребенок от него. А он, ничего не зная о Саше, отказался, предложив, как и мама, сделать аборт. Это было предательством. Ладно, если бы знал, пусть, если бы хоть догадывался! Так не давала я повода ни разу. Сказала только: «Все равно сын у меня будет. Хочешь, и у тебя будет. Нет, сама подниму!» Свадьбу до сих пор вспоминаю, как кошмар: вместе с друзьями посреди свадьбы он исчез и пропадал где-то часа два. Я прямо в фате и платье сбежала, плача от стыда перед гостями, в соседнее кафе. Подругу, которая пошла со мной, уговаривала дать мне переодеться. Я хотела уехать к Саше. Подруга уговорила не чудить и заставила вернуться. Жених, а теперь уже муж, хихикал о чем-то с друзьями. Потом, позже я поняла, почему свадьба все-таки состоялась: по закону, который тогда был, молодой отец служить в армии мог по месту жительства. Так и вышло с этим моим «любимым» - служил почти в родном доме. Как и положено, к концу сентября родился сын. Смотрела на него в родзале и улыбалась! Дети при рождении кричат, а мой родился молча, а потом лежал и так знакомо улыбался!
Назвать нашу с мужем жизнь совместной – язык не поворачивается. Я ошиблась. Ошиблась горько и непоправимо, потому что еще до свадьбы написала Саше последнее письмо. Оно было прощальным. В нем говорила, что выхожу замуж, что жду от любимого человека ребенка. Господи, что с нами делает любовь?! Хоть бы слегка наступить на все чакры, кроме мозговой. Больше от Саши писем не было, все конверты я порвала. Так мама приказала. Ее нет уже, а она знала все. Мудрая была женщина. Послушай я ее тогда, жизнь сложилась бы совсем иначе. Но не об этом я сожалею, не об аборте. Ребенка я все равно бы ни за что не убила. Только никогда бы не испортила себе жизнь замужеством. Невозможно быть счастливой, если тебя не любят. Сказала бы мама тогда: «Оставь ребенка, вырастим» - и все было бы по-другому. Она не сказала, а как одной ребенка вырастить без жилья, без работы, без образования (тогда только на третьем курсе училась), я не знала. Знала только одно: сын у меня все равно будет! И обязательно мальчишка, хотя тогда не было УЗИ, и сказать никто не мог. Просто знала – и все!
Жизнь превратилась в сплошное унижение, и только ожидание малыша было настоящим счастьем. Знакомые и подруги говорили, что беременность пошла мне на пользу – расцвела! Ни пятен на лице, ни токсикоза! И роды прошли, как песня. Теперь моим любимым мужчиной стал маленький мальчишка, самый крупный из всех новорожденных в палате, где женщины отлеживались последние свободные денечки.
Регистрировать малыша ездил муж один: я жестоко не высыпалась, ухаживая за сыном. Просила назвать мальчика Денисом. Муж ничего не ответил, вернулся из ЗАГСа и протянул мне «Свидетельство о рождении».
В графе стояло имя - «АЛЕКСАНДР»!