Весной у меня день рождения. А этой весной мне исполняется восемнадцать. Знаете, всегда чего-то необычного ждешь от каждого дня рождения, независимо от того, сколько вам исполняется. Это сравнимо с утром 20 декабря, когда просыпаешься, отдирая от подушки куски сна, тобой начинает управлять какая-то неведомая сила. Она заставляет пальцы твоих рук пробираться под эту же подушку и искать там подарок, даже, если вы живете одни и никто физически не смог бы туда положить сюрприз. Это родители привили нам это чувство, сделали нам такую привычку.
Я рос тихим спокойным ребенком с каштановыми густыми волосами и темными карими глазами. Даже когда уголки моих губ поднимались в улыбке - глаза стабильной константой сохраняли грусть. Мама всегда сравнивала меня с Клайдом - главным героем романа Дрейзера "Американская трагедия", - который убил свою беременную возлюбленную ударом фотоаппарата по голове.
Накануне праздника отец пообещал мне незабываемый день рождения. Я ожидал приход знаменательной даты с огромным нетерпением. Мой юный мозг придумывал разнообразные модные штуковины, которые могли бы стать подарком мне. Я терялся в догадках и предположениях.
Утром своего дня рождения я готовился получить обещанное, но отец сказал мне ити к машине и переодеться в одежду для плавания. Я выполнил его задания, ожидание мое было наполнено неким удивлением и все же радостью. Я испытывал предвкушение - это похоже на страх, только приятный, когда мурашки бегают по спине, подкашиваются колени, но губы составляют улыбку.
Я прибежал к машине, где меня уже ждал отец. Мама махала рукой нам с окна.
- Куда мы, пап? - наконец-то спросил я уже не в силах сдерживать любопытство.
- Скоро все узнаешь, - сказал отец, ехидно улыбаясь. Я счел правильным придерживаться молчания и подавлять свой интерес мыслями о последнем просмотренном фильме.
- Дима, я должен завязать тебе глаза, - сказал отец, подходя ко мне сзади. В руках у него была широкая лента черного цвета. Я молча повязал ею себе голову так, чтоб возможность видеть у меня не имелась. Раз так надо, значит надо.
Ехали мы минут двадцать. Дорогой сильно трясло и меня немного укачало.
Отец сам открыл дверку машины с моей стороны. На улице слышалось какое-то улюлюканье толпы. Преобладание мужскими голосами слова "вожак".
Отец дал в руку мне какую-то тяжелую деревянную палку, и, держа меня за локоть, стал куда-то вести. Гул народа наростал, я положился только на свой слух. Надо будет когда-нибудь попробовать вот так снова завязать себе глаза на день хотя бы. Интересно, справлюсь?
Мужские голоса стали громче кричать. Я услышал шум моря и почувствовал ветер. Кто-то с толпы радостно завопил: "Мой сын убил вожака!" В это время я услышал душераздирающий детский крик, плач младенца и...смех мужчин. "Теперь мой сын совершеннолетний!" Меня удивил факт, почему ребенок плачет, а его никто не успокаивает.
- Вожак убит, мы опоздали. Зато теперь, можно сказать, вся стая в наших руках, - сказал папа. Он начал развязывать мне глаза. Мужчины смеялись и часто нецензурно выражались. Беспокойство укололо мое сердце. Больно уж мерзкий был этот смех.
Я открыл глаза. На побережье моря было множество людей мужского пола. У всех у них в руках было то ли копья, то ли тесаки. У себя в руках я обнаружил гарпун. Отец держал такой же. Мужчины все были по пояс в воде. Они делали странные движения копьями в воде, будто били кого-то. Я искал глазами младенца: он не переставал рыдать, а сейчас, кажется, я уже слышал плач нескольких детей.
- Пойдем, Дима, сегодня ты станешь мужчиной, - сказал мне улыбаясь отец и направился к морю. Я был в полном непонимании происходящего.
Мне пришлось последовать за папой. Я зашел в воду по щиколотки. Гарпун я держал опущенным вниз: до сих пор я не понял, зачем он мне надо.
Вдруг к моим ногам волной прибило какую-то красную массу. Я наклонился, чтобы рассмотреть, что это и обнаружил, что это плавник! Я прошел немного дальше в воду и увидел, что вода вокруг меня алого цвета, а детский крик раздают совсем не дети.
Люди убивали дельфинов. Они вонзали в них копья, вынимали их и вонзали снова. Люди смеялись, им было весело. Вокруг меня образовалась сплошная полуживая плавающая кровоточащая масса того, что когда-то было дельфинами.
И у меня в руках был гарпун именно для того, чтоб убивать их. Дельфины плакали, они с удовольствием шли на контакт с людьми, а их убивали. За что их убивали?
- За что вы их убиваете?! - закричал я во все горло.
- Такие традиции, парень. Теперь мы мужчины. Так мы отмечаем свое совершеннолетие, - смеясь бросил мне какой-то кудрявый мальчуган с лицом в крови дельфина.
Я понял, каков был подарок моего отца. Я принимаю его. Спасибо, папа.
Я нырнул под воду. Я был счастлив, что моя одежда черного цвета, я как дельфин. Они не отличат нас под водой. Спасибо, папа.
"Дима!" - кричал папа, блуждая берегом. Он искал меня. Он был в отчаянии, больше всего он боялся, что я утонул.
Он зашел в воду по щиколотки. Она все еще была красного цвета. Туши растерзанных мертвых дельфинов прибивало волнами к берегу. Ах, какая неудача. Я всем им испортил праздник. Вдруг к папиным ногам приплыл какой-то кровоточащий предмет. Он поднял его. Это была небольшая левая человеческая ладонь с серебряным кольцом на мизинце. Это кольцо папа однажды подарил мне на один с прошлых дней рождений. Те дни рождения выдались получше этого. Папа снял кольцо с моего мизинца и зарыдал.
* * * * * * * * * * * * * * * * ** * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
В Дании на Фарерских островах таким образом каждую весну юноши отмечают свое совершеннолетие. Весной 2010 на "посвящении" было убито более 1100 дельфинов.