Часть первая
Глава первая
Муха со вздохом отставил в сторону пудовую гирю и, сложив аккуратно коврик, посмотрел в окно. Яркое утреннее солнце энер-гично поднималось над городом, освещая верхушки небоскребов, взметнувшихся, как космические корабли, и едва видневшиеся вдали остроконечные башни Кремля. А над всем этим в прозрачной голу-бизне утреннего неба проявлялся, переливаясь всеми цветами раду-ги, огромный голографический портрет Великого Менеджера. Шел год двухсотлетия его Дня рождения и вот уже месяц он висел в небе, вызывая экзальтацию и приступы патриотизма у слабонервного населения. Прошептав про себя впитанные с молоком матери слова благодарности за счастливую жизнь, Муха привычно бросил взгляд в угол комнаты, где блестел глазок видеокамеры и, еще раз вздох-нув, направился в туалет.
Он очень любил засиживаться там, поскольку это было един-ственное место, где он хотя бы на некоторое время мог остаться один. И хотя процесс утренней помывки был строго регламентиро-ван, сама возможность спрятяться от всевидящего ока Старшего Ме-неджера открывала перед изобретательным человеком, коим не без основания Муха считал себя, просто удивительные перспективы.
Спустив штаны и усевшись на унитаз, он сунул руку в стоящий рядом бачок с теплой водой и достал оттуда заветный сверток. Быстро приставив к торчащей из свертка пипочке трубку сжатого воздуха, используемого для сушки волос и прочих частей тела после помывки, он открыл кран и через полминуты сжимал в обьятьях свою первую и единственную любовь – прекрасную надувную куклу с поэтическим именем Маша...
Он обнаружил ее на чердаке родительского дома, когда ему было четырнадцать лет и когда он ночами лазил по всем укромным уголкам их огромной виллы. Завернутая в грязный пластмассовый пакет, она была спрятана между стропилами и пролежала там, судя по полустёртой рекламе на пакете, уже больше пятидесяти лет. Кто бы ни был её создателем, но у этого человека, несомненно, был от-менный вкус. Это Муха понял, когда надул куклу притащенным на чердак баллончиком из « Набора менеджера на отдыхе». Ростом не-много выше него, с длинными стройными ногами и высокой грудью, она выглядела так, как будто прилетела с какой-то неизвестной пла-неты. Впечатление усиливал плотно облегавший её темный сплошной комбинезон. Огромные голубые глаза и плотно сжатые ярко- крас-ные губы засветились в полумраке чердака, когда Муха стряхнул толстый слой пыли с ее лица. Рядом с куклой в пакете он обнаружил маленькую коробочку с вилкой, по-видимому, зарядное устройство, а, приподняв её белокурые волосы на затылке, увидел и квадратное углубление, точно совпадающее по размеру с этой коробочкой.
Выпустив из куклы воздух, он снова спрятал пакет между стропилами, а сам тихонько, чтобы никого не разбудить, спустился в дом и подсоединил коробочку к сети. Загоревшийся на ней крас-ный огонёк через час поменял свой цвет на зелёный и Муха, пере-прыгивая на носочках через ступеньки, снова понесся на чердак. Прежде всего он плотно закрыл дверь и еще для гарантии привалил её большим ящиком с каким-то барахлом. Потом снова надул куклу, дрожащими руками вставил коробочку в углубление и, прислонив её к ящику, на всякий случай спрятался за стоящую посредине чердака деревянную колонну.
Некоторое время вообще ничего не происходило и Муха уже собрался выйти из своего убежища, как неожиданно глаза куклы вспыхнули голубым огнем, красные губы раскрылись в улыбке и мелодичный голос громко произнес:
-Здравствуй! Я Маша! А как зовут тебя? – и её глаза устави-лись замершего с отрытым ртом мальчика.
-Я? М-меня? – спросил он дрожащим голосом.
-Да, тебя, мой повелитель! – кукла присела, не отводя от него взгляда.
-Повелитель – это круто! – произнес Муха, приходя в себя. Вообще-то эти фокусы с открытыми глазами, приседаниями и голо-сом были ему известны еще с раннего детства и он прекрасно знал о свойствах биопластика, из которого были сделаны его игрушечные собачки, гремучие змеи и прочие животные, которыми были набиты стоящие вокруг ящики. Но куклу, так удивительно похожую на настоящую женщину, он видел впервые. Правда, ребята в школе рассказывали, что в центральной части города, там, где располага-лись иностранные посольства и офисы крупных фирм, девушки и не-которые женщины ходят без головных уборов и в платьях, откры-вающих ноги, но туда разрешалось заходить только женатым мене-джерам и не младше тридцати лет.
-Вообще-то меня Пантелеймоном зовут... А фамилия Мухин... Но ты можешь звать меня Мухой... Как все... Я не обижусь.
Муха ненавидел свое имя, данное ему отцом в приступе квас-ного патриотизма и поэтому каждый раз краснел, называя его.
-Слушаюсь, мой повелитель Муха! – звучно произнесла кукла и снова поклонилась.
-Ты это... Потише! – быстро произнес он и посмотрел на дверь. – Лучше шепотом... А то услышит кто...
-Слушаюсь, мой пове... – но он быстро зажал ей рот и замер, прислушиваясь к шуму, идущему откуда-то снизу. – ...литель Муха! – пробубнила она из-под его руки.
-Тише ты, а то... – он махнул на нее свободной рукой.
-Протокол номер семнадцать: садо-мазо, - прошептала кукла и неожиданно опустилась на колени. Спина ее и верхняя часть ягодиц приобрели телесный цвет, выгнулись, и на них появились красные рубцы, которые то проподали, то возникали вновь.
-Ка-какое еще садо-мазо? Ну-ка прекрати! – испуганно прого-ворил Муха и, схватив ее за плечи, попытался поднять, но она еще сильнее выгнула спину, голова ее повернулась к нему и глубокий хриплый голос, идущий откуда-то изнутри ее пластмассового тела, с придыханием произнес:
-Ну возьми меня, возьми! Я вся твоя!
-Куда тебя взять? Ты что, сбрендила совсем? Что, контакты окислились? – злобно прошипел он и схватился рукой за коробочку, намереваясь выдернуть ее.
-О, прости маня, мой повелитель! – жалобно пропищала кукла, опускаясь на колени и склонив голову.
-Ну все, хватит! – уже спокойней проговорил он, сообразив, что шум, который он услышал, исходил от кондиционера, обогре-вающего дом изнутри. –Ты лучше скажи, что это за такой протокол и это... садо-мазо?
-О, мой повелитель! – пропела она и Мухе показалось, что в ее искусственных глазах блеснула весёлая искорка. – Протокол – это моё предназначение, в нем ты можешь найти все, что подскажет тебе фантазия и воображение.
-Ну, так покажи мне его! – чувствуя непонятное волнение, про-говорил он.
-Слушаюсь, мой повелитель! Но сначала ты должен ответить на несколько вопросов, - проговорила она и перед растерянным Му-хой появился мерцающий экран, на котором было написано: - Кто ты: а) мальчик, б) девочка, в) другое.
-Конечно, мальчик! – обиженно проговорил он. Кукла взмах-нула рукой и на экране появилась новая надпись: - Сколько тебе лет?
-Четырнадцать, а какое это... – но закончить он не успел, так как на экране возник следующий вопрос, от которого бедного Муху бросило в пот.
-Знаешь ли ты, что такое секс? - большими буквами горело на экране.
-В общем, да... – растерянно прошептал Муха. – Но это плохое слово, его нельзя говорить, пока...
- Был ли у тебя секс с: а) девочкой, б) мальчиком, в) животным, г) твоими руками, - замерцало на экране.
- Я... Я... Это нечестный вопрос! – выкрикнул красный, как рак Муха.
-Не кричи, а то родителей разбудишь, - ласково проговорила Маша и, взглянув на него, уже сторого сказала: - Ты должен отве-тить на этот вопрос, иначе протокол не сработает.
- Ну, хорошо, - он кивнул головой и, отвернувшись к стене, ти-хо прошептал: - С руками... Но это было еще до школы!
-Очень хорошо! – произнесла она и погладила его по голове. - Значит, пришло время тебе стать мужчиной! Закрой глаза и ничего не бойся!
Муха послушно закрыл глаза и почувствовал, как нежные ру-ки раздевают его. Что было потом, запечатлелось в его памяти на всю жизнь...
Это воспоминание приходило к нему каждый раз, когда он наполнял воздухом ее прекрасное тело. И сейчас, заёрзав на унита-зе, он попытался посадить ее себе на колени, но она оттолкнула его и укоризненно произнесла: - Опять? Осталось всего пять минут и ты сам не успеешь помыться, и меня помыть! А мы же договорились... – и она обиженно надула губы.
- Да успею я всё! – он снова потянул её к себе, но внезапно по-лучил сильный удар током.
-Ты что, совсем поехала! – крикнул он, скорчившись, но она быстро зажала ему рот. Потом проблизила свое лицо к нему и при-мирительно поцеловала в губы.
-Ну что ты так торопишься! Вот ляжем спать и все будет... Как в первый раз... – и она снова поцеловала его.
-Ладно... – тяжело вздохнув, сказал Муха и, выпустив из неё воздух, снова спрятал в бачок.
«Сам виноват» - подумал он, одеваясь. – Ни к чему было её к интернету подсоединять, а то набралась всего... Надо будет её к нашей внутренней сети подключить, для менеджеров, чтобы знала, как себя вести с мужчиной!»
Он подошел к окну и посмотрел вниз на бегущую по направ-лению к школе для девочек плотно сбитую толпу в серой униформе.
«А может и не надо... - вдруг снова подумал он, вспомнив свой первый и единственный поход в массажный салон для Старших ме-неджеров, подаренный ему родителями на совершеннолетие. – А то потом будет, как эти... Только лежать бревном да мычать...» - и он снова посмотрел на серое стадо, тупо спешащее к первому уроку...
Быстро закончив утреннюю помывку, он накинул форменную накидку студента выпускного курса и, спустившись вниз на скорост-ном лифте, выскочил на улицу. Приближался самый главный празд-ник и над его головой яркой голограммой вспыхнул знакомый с дет-ства лозунг :
«Да здравствует Ночь Сжигания Сионисткого Флага – символ международной солидарности всех прогрессивных сил нашей плане-ты!»
Прздник этот был особенный, поскольку вошел в историю, как день единственной ошибки Великого Менеджера, которую тот со-вершил, приняв участие в созданий Сионистского образования – главного врага всех прогрессивных сил. Но, как известно, у великих людей и ошибки бывают великие и все последуюшие попытки самого Великого Менеджера, а также его многочисленных последователей исправить эту ошибку ни к чему не привели и в настоящее время проклятое Сионистское образование процветало, вобрав в себя за эти годы почти всех сионистов планеты...
«Вот чёрт! Надо сегодня родителям флаг купить, а то в их де-ревне он стоит раза в два дороже! - огорченно подумал Муха, вспомнив просьбу отца. – А может успею еще до занятий?»
Он посмотрел на часы и быстро понёсся к ближайшей лавке. Дешевые флаги были, конечно, уже раскуплены. Тяжело вздохнув, он попросил завернуть ему самый дорогой, с магниевой лентой и стронциевой окантовкой. Приложив палец к кассовому аппарату и улыбнувшись знакомому продавцу, он выскочил на улицу и смешал-ся с толпой таких же, как он, студентов самого большого вуза стра-ны, на века прославившего себя бескомпромиссной борьбой с сио-низмом – Главного государственного университета...
***
-Мам! Можно я сегодня не пойду с вами? Я ведь уже взрослый, а там ведь одна мелкотня будет, - быстро произнес Муха и посмот-рел на мать, стоявшую перед зеркалом в праздничном платке. Ночь Сжигания Сионисткого Флага было принято проводить в кругу близких и поэтому студентов на несколько дней отпускали домой. Муха приехал в родную деревню рано утром и уже успел, спрятав-шись в их огромном саду, втихаря выкурить с друзьями детства ма-ленький косячок. Поэтому торчать всю ночь с отцом, матерью и дру-гими родственниками на главной деревенской площади перед огромным голографическим экраном ему совсем не хотелось. Тем более в потайном кармашке его сумки лежала аккуратно упакован-ная Маша...
-Что-то у меня голова болит... И знобит... – пожаловался Муха, глядя на мать. Она подошла ближе и, увидев его расширенные после косячка зрачки и пощупав лоб, укоризненно покачала головой:
- Только приехал и уже простудился! Говорила тебе – не бегай раздетым по саду. Все-таки прохладно еще!
-Пусть остаётся! – подал голос вышедший из комнаты отец. – Ни к чему ему с дружками там толкаться! Опять накурятся, как в прошлом году. Что у нас, деньги лишние, штрафы за него платить!
Он надел праздничную фуражку с кокардой и тоже подошел к зеркалу. Встав напротив, он критически осмотрел себя и, судя по широкой улыбке, остался доволен.
-А ты, – он повернулся к жене, - поговори с Розой, пусть ему невесту подыщет. Хватит уже дураком бегать! И возраст подходя-щий! Вот университет закончит и поженим! А, сынок? – и он хитро посмотрел на обалдевшего от таких слов Муху...
Дождавшись, когда наконец родители ушли, Муха быстро за-скочил в свою комнату и запер дверь, подперев её для гарантии тум-бой с обувью. Положив рядом приготовленный заранее для отмазки косячок и зажигалку, чтобы можно было в случае чего оправдаться перед отцом за припертую дверь, он достал Машу и быстро надул ее гелием из приготовленного заранее праздничного баллона.
-Что, соскучился, родненький мой! – проворковала Маша, па-ря над его обращенным к ней лицом. – А ты неплохо придумал!
-Давно хотел, - проговорил довольный ее похвалой Муха. – Я тут эксперимент один задумал... Интересно, если я на тебя лягу, мы сможем летать? Только сначала...
-А мы совместим! – воскликнула Маша и, крепко обняв его принявшими телесный цвет руками и ногами, взлетела вместе с ним к потолку...
-Ну как? – она тихонько покачивалась рядом с ним, зацепив-шись маленькой ступнёй за его согнутую в колене ногу.
-Класс! – вздохнул Муха и расслабленно откинулся на подуш-ках.
-Слушай, а ведь ты мне обещал в это раз показать... Ну... Как её... – она наморщила носик, пытаясь вспомнить название обещанно-го им зрелища.
-Волну Гнева! Совсем забыл! Сейчас, только включу телик... Вот, смотри! – и он три раза громко щелкнул пальцами.
На раскрывшемся голографическом экране возникли очерта-ния евразийского континента, слабо озарённого скрывающимся за горизонтом солнцем.
-Вот смотри! – возбужденно заговорил Муха, обняв Машу за талию. - Это со спутника трансляция, понимаешь? Сейчас солнце со-всем уйдет и как только станет темно, ровно в двенадцать на Камчат-ке подожгут первые флаги... Сионистские... А потом в Хабаровске и так далее, по всей России...И дальше... Это и есть Волна Гнева, по-нимаешь? Смотри, смотри, началось!
Маша молча кивнула и, закусив губу и широко открыв глаза, уставилась на яркую россыпь световых пятен, одновременно вспых-нувших на силуэте огромного полуострова.
-Видишь, всего десять секунд, а как ярко! Это из-за магния... А зеленые – это стронций, я, кстати, такой же купил... Но их только ме-неджеры покупают... И дорогие они...
Но Маша, казалось, не слышала его и, вся напрягшись, при-стально смотрела, как волна ярких огней катилась по просторам Си-бири. Чем ближе к столице, тем их становилось всё больше и они уже напоминали светящийся вал, подминающий под себя всю террито-рию огромной страны...
-Москва, Москва! – на в силах скрыть восторг, крикнул Муха. Яркая вспышка осветила комнату и ему вдруг показалось, что таким же яростным огнем блеснули ее глаза. «Да нет, это отражение» - по-думал он и притянул ее к себе.
Волна меж тем катилась дальше, то ярко вспыхивая, то слегка замирая, пока, выбросив последнее море огня, не исчезла в Атланти-ческом океане.
-Да, я же тебе хотел что-то показать... – Муха сдвинул пальцы вниз и картина тоже ушла вниз, открыв море огней, которое не гас-ло, а только разрасталось, захватывая все новые территории.
-Вот это Средиземное море... Видишь, на нем огоньки! Это ко-рабли! А вот это... – и он сделал пальцами круговое движение, как будто крутил невидимое колесико. – Видишь, черное пятнышко? Видишь? – он ткнул пальцем в чёрную точку размером с горошину. - Вот! Это и есть Сионистское образование!
-Господи, какое маленькое... – прошептала она и, отодвинув его руку, взлетела к потолку.
-Маленькое, маленькое, а весь мир под себя подмять хочет!
-Кто это тебе такое сказал? – она взглянула на него сверху.
-Да это все знают, даже дети грудные... Ну, иди ко мне, я еще хочу... Ну чего ты? – удивленно проговорил он, увидев, как она от-рицательно покачала головой. – Что случилось?
-Гелий твой выходит. А воздух ты не взял. Так что на сегодня всё, дарлинг.
-Что? Нечего было губы кусать! И еще обзывается... Дарлинг какой-то... Ну и черт с тобой, плавай там, а я покурю! – и он сунул в рот так нежданно пригодившийся косячок...
-Повелитель, а, повелитель! Муха, проснись! – раздался сверху встревоженный голос Маши. – Кажется, пришел кто-то!
Задремавший было после косячка Муха подскочил на постели и уставился на дверь. Он услышал топот ног, потом кто-то быстро подошел к его комнате и, постояв немного, тихонько постучал.
-Кто там? – крикнул Муха, стараясь говорить как человек, ко-торый только что проснулся.
-Это я, Роза!– услышал он женский голос. – Твоя мама проси-ла зайти, насчет невесты поговорить.
-Что, сейчас, ночью?
-Так не спит никто! Все после Волны Гнева кушать сели, а мне нельзя, я на диете. Вот и решила к тебе сходить.
-Я не открою, я болею, и вообще... сплю я, - снова заорал Му-ха.
-Ну и спи, только скажи, ты какую невесту хочешь – тощую или толстую?
Сверху раздалось хихикание. Муха поднял глаза и увидел Машу, которая, изрядно похудев, корчилась на потолке от смеха.
-Нормальную! – мрачно заявил он.
-Нормальные на ваши деньги кончились! Хотите нормальную – пусть родители еще добавляют.
-А подождать нельзя?
-Почему нельзя? Можно, но уж до следующего года, не рань-ше.
-Ну, так до следующего года и подождем, - с облегчением про-изнес Муха.
-Ты-то подождешь, а вот как отец твой... Не знаю, на знаю... Уж больно он тебя женить хочет. Так что бери то, что есть. Советую тощую. Будешь хорошо кормить – потолстеет. Да и размер меньше, опять же вещи дешевле... – глубокомысленно произнесла Роза из-за двери. Хихикание сверху перешло в откровенный хохот и Машка, похудевшая почти вполовину, опустилась на пол рядом с кроватью.
-Ты что там, смеешься? – сердито спросила Роза. - Смотри, я отцу скажу! Пусть тебе какую-нибудь грымзу купит, подешевле! То-гда вспомнишь меня! Сопляк! – и Муха услышал, как она протопала по коридору и громко хлопнула входной дверью.
- Эй, жених! Может попробуешь, как с тощей, а? – весело глядя на насупившегося Муху, спросила Маша. – Давай, я как раз в под-ходящей форме. Или боишься? Не бойся, у меня костей нет!
-Нет уж! Не дождешься! Вот сейчас за баллоном сбегаю, тогда посмотрим! – громко заявил он и, отодвинув тумбу, выскочил из комнаты. Не прошло и минуты, как он вернуся, таща за собой ком-прессор для аквариума.
-Не было ничего больше, - пояснил он Маше, которая с не-скрываемым изумлением уставилась на компрессор.
-Ну, и сколько он будет качать?
-Откуда я знаю! Час, может полтора, а может быстрее! – раз-драженно ответил Муха и, подтащив ее поближе, подключил к ком-прессору.
-Ну что же! Раз уж так получилось, давай поболтаем, - она легла на бок, подложив руку под голову. – Вот скажи, а откуда вы все эти флаги берете?
-Какие флаги? – не понял Муха.
-Ну, эти... Сионистские... Которые сжигаете.
-Наша страна производит. Несколько миллиардов штук в год, я в интернете читал, - гордо заявил он. - И не только для себя, а в другие страны поставляем... Дружественные... – добавил он, немного подумав. – В Азию, в Африку, в Америку Латинскую... Куда-то еще...
-А есть страны, куда не продаете?
-Есть... Но мало, с десяток не наберется.
-А почему?
-А их сионисты захватили!
-Как это захватили? Оккупировали, что ли? – она с удивлением уставилась на растерявшегося Муху.
-Нет, сколько там тех сионистов... Просто они... не хотят сжи-гать. Точнее хотят, но правительства их не хотят... – он почувство-вал, что запутался и разозлился. – Что, больше говорить не о чем, что ли?
-А ты не злись!
-А я и не злюсь!
-Нет, злишься, злишься! – она довольно рассмеялась.
-И не смейся, а то вот как дам! – он поднял руку и хотел уже замахнуться, но она лукаво посмотрела на него и быстро сказала: - Протокол номер семь, мой повелитель?
Муха замер с поднятой рукой, потом неожиданно для себя рассмеялся и, посмотрев на довольную Машку, принявшую уже нормальные размеры, произнес: - Да ну его, я больше номер два люблю. Вот если бы...
-Слушаюсь, мой повелитель! – пропела она и быстро подсуну-ла ему принявшую телесный цвет попку...
***
«И что я должен тут писать?» - подумал Муха, с тоской глядя на экран, где светился последний вопрос из экзаменационного спис-ка. Сам экзамен длился уже почти пять часов и ему нестерпимо хоте-лось выпить стаканчик чего-нибудь энергетического, а не этой отвра-тительной на вкус теплой воды из стоящей перед ним казенной бу-тылки. Простым студентам других напитков не полагалось и он с завистью покосился на соседний стол, где, жуя сэндвич с ветчиной и запивая его сладким чаем, потел над ответами его лучший друг Васька по фамилии Крот, сын Старшего менеджера какой-то компа-нии. Вздохнув, Муха снова уставился на экран и еще раз перечитал текст вопроса:
«Вы капитан корабля, взорванного подлыми сионистами. На корабле кроме вас есть следующие пассажиры:
1. Один менеджер весом 80 кг и с ним груз сионистских фла-гов весом 40 кг.
2. Его помощник весом 120 кг.
3. Одна сионистка с ребенком ( 3 года) общим весом 80 кг, ко-торую планируется обменять на тысячу наших бойцов, томящихся в сионистком плену, общим весом 100 тонн (округленно).
Ваш вес составляет 80 кг.
На корабле имеется лодка, способная выдержать 320 кг.
Дополнительные условия: а) при потере флагов тому, кто их потерял, наказание – смерть; б) месть родственников наших бойцов, оставшихся в сионистком плену – смерть; в) месть родственников ме-неджера и его помощника – смерть.
Ваши действия как капитана корабля для спасения пассажиров и груза? Обоснуйте их с прововой точки зрения»
Муха еще раз вздохнул и, подумав, бытро набрал на клавиа-туре несколько слов. Потом поднялся и, кивнув Старшему Менедже-ру, вышел из аудитории и быстро пошел в сторону университетской столовой. Народу было немного и Муха, взяв салат и чашечку кофе, удобно расположился за большим столом и только начал есть, как рядом с ним плюхнулся Васька с заставленным тарелками и пив-ными банками подносом.
-Ну что, отсрелялись? – Васька гулко хлюпнул носом и, от-крыв банку с пивом, выхлебал её всю в один присест. Затем громко икнул и воткнул вилку в здоровенную телячью отбивную, аппетитно раскинувшуюся на тарелке вперемешку с жареной картошкой. Муха неодобрительно посмотрел на приятеля и занялся своим салатом.
-Неужели тебе неохота хоть раз отбивной попробовать, а? Да с пивком, или еще лучше, с водочкой? – пробубнил Васька, врезаясь, как ледокол, в мясные просторы. – Втихаря, а? Точно ведь хотелось, я ведь тебя знаю, тихушник!
Муха отчаянно затряс головой и с презрением посмотрел на румяную корочку отбивной. Телятину он, конечно, пробовал, но это было давно, в детстве и практически случайно, поскольку дома мясо не ели по причине его дороговизны. Но Ваське об этом знать было ни к чему. Вообще в последнее время его друг стал вызывать у Мухи определенные опасения. Особенно это касалось разговоров о жен-щинах, которые тот вел постоянно, пуча глаза, сглатывая и облизы-ваясь.
-Слушай, ты, говорят, в массажном салоне был? Ну в этом... – он сглотнул слюну. – На совершеннолетие...
-Ну, был, - неохотно ответил Муха, вспомнив, что этим собы-тием он поделился со своим еще одним приятелем, Лекой, тоже сту-дентом.
-Так давай, рассказывай! – выдохнул Васька и даже перестал жевать.
-Чего рассказывать?
-Ну, как было, и вообще...
-В общем, пришли мы туда вечером. Отец денег заплатил... – начал Муха. – Потом я зашел...
-А отец?
-Что отец?
-Тоже зашел?
-Зачем? – искренне удивился Муха. – Я, вообще-то, один спра-вился.
-Ну, так не тормози, рассказывай! – приказал приятель и заер-зал на стуле.
-В общем, зашел я внутрь... А там стол такой массажный... Ну, я разделся и лег... И тут она заходит, - Муха отпил из чашки кофе и удовлетворенно хмыкнул. - В простыне и в платке.
-Что, все время была в платке? – изумленно спросил Васька.
-Ну да! А что тут такого? Ты не перебивай, ладно?
-Давай, давай! Ну и зашла...
-Зашла, значит, и давай меня мять... В смысле массаж делать.
-И долго она делала?
-Да нет, минуты две... Ну, а потом ушла...
-И всё?
-С массажем – всё.
-А с этим... Ну, с подарком?
-А это потом. Свет выключили, там кровать была... Ну я туда подошел, а там тетка толстая... Я на нее лег... И всё.
-И сколько это «всё» длилось?
-Не помню, минут пять... А может меньше... А потом я помылся и домой пошел.
-Ты, Муха, или дурак, или меня за дурака держишь! – Васька уставился на Муху злым взглядом. – Пять минут... Да за такие бабки я бы час с нее не слазил!
-А ты откуда знаешь про бабки?
-Интресовался... Не ты один подарки на совершеннолетие по-лучаешь. Но мой батя мне в жизни таких бабок не даст, сам, говорит, зарабатывай на баб... Да я бы после этого салона всем бы рассказы-вал... А ты темнишь... Или у тебя есть кто? – вдруг спросил Васька и уставился на своего собеседника. Муха дернулся от неожиданности и с трудом удержал чашку кофе в руках.
-Ты что, с ума сошел? Откуда?
-А я слышал – некоторые тут девок снимают!... За бабки... Мо-жет, и у тебя такая есть?
-Нет, и не было! Меня бы отец пришиб...
-Это точно... Если бы узнал... Поклянись, что нет!
-Клянусь, - с чувством произнес Муха, - что у меня с тех пор ни одной женщины не было!
«А Машка не в счет, хотя лучше всех этих баб!» - подумал он и облегченно вздохнул. Он всегда говорил правду и его друг хорошо это знал...
-Ну, так что ты там написал, на последний вопрос? – вытерев губы после отбивной и плотоядно покосившись на остатки салата, проговорил Васька.
-Что надо было, то и написал, - проворчал Муха и на всякий случай отодвинул свою тарелку подальше от Васкиных длинных рук.
-А что надо было? – ехидно сощурился тот.
-Вот ты и скажи! А то я и клянись, и говори? Давай, твоя оче-редь!
-А что, - ухмыльнулся Васька.- Я - как все. Сам в лодку, а сио-нистка пусть тонет. Туда ей и дорога.
-А как же месть? Этих... родственников? – удивленно спросил Муха.
-А месть – понятие неправовое и поэтому не может быть осно-ванием при принятии решения. Поэтому государство будет на твоей строне и обязано тебя защищать. Да им самим и не надо это осво-бождение.
-Кому – им? – поразился Муха.
-Да заключенным этим! Вон какие упитанные, там, в застен-ках... По сто кило каждый, не слабо? Они и голодовки-то обьявляют, наверное, чтобы похудеть, а то, небось, и в двери камер уже не вла-зят! – весело глядя на растерянного приятеля, заявил Васька и меч-тательно произнес: - Я бы тоже не отказался посидеть...
-Ты? Посидеть?
-А что? Стопудово! Смотри: жрачка классная, экологически чистая. Мировая общественность бдит... Опять же бабу дают бес-платно. Правда раз в месяц и свою, из заключенных, но можно и с соседом... Тоже мировая общественность заботится, права мень-шинств защищает... А авторитет?
-Ка-какой авторитет? – совсем растерялся Муха.
-В мире, тупица! – ласково произнес Васька. – И в новостях и на экране... А фильмов сколько! А главное – бабки на счету и родня обеспечена. Вот!
Он покровительственно похлопал товарища по плечу и быстро ткнул вилкой в остатки салата.
-Понял, лопух! – и, вылив в себя остатки пива из банки, громко икнул.
- Тоже мне, борец с сионизмом! Смотри, не подавись, а то то-варищи по камере заскучают без твоей жирной задницы! - произнес Муха и, не обращая внимания на громкую ругань, несущуюся вслед, вышел из зала.
***
-Представляешь, этот придурок готов в сионистской тюрьме сидеть, лишь бы жрать бесплатно да еще с мужиками... В общем... Чего не понимаю, так этого... – возбужденно говорил Муха, лёжа вместе с Машкой в ванной. Точнее, в ванной лежал он, а Машка пла-вала рядом, изредка поглаживая его мокрые волосы и целуя то в лоб, то в нос.
-Да ладно тебе! Какая разница – с кем, лишь бы нравилось. Вон ты с куклой пластиковой и ничего... Очень доволен, – и она снова поцеловала его.
-Ты не понимаешь... Ты лучше... – он на минуту смешался. – Ты – самое лучшее, что у меня есть. Я... Я вообще без тебя не могу...
-И я, мой дорогой повелитель! – она попыталась обнять его, но ее руки остались на поверхности воды.
– Вот каждый раз так! - обиженно произнесла она. – Давай лучше ты всплывай, а то у меня тонуть не получается!
В это момент раздался громкий сигнал и Муха, как ошпарен-ный выскочил из ванной. Быстро вытеревшись полотенцем, он уселся на унитаз, не забыв задернуть шторку перед ванной с плавающей в ней Машкой.
-Студент Мухин? – голос Старшего Менеджера срезонировал от стен комнаты и разнесся по помещению.
-Здесь я, в туалете! – громко крикнул Муха.
-Не часто ли? – озабоченно спросил голос.- Может, нужен врач?
-Нет, просто поел чего-то... Но я уже в порядке! – уже тише произнес он и погрозил кулаком в сторону ванной, откуда послыша-лось сдавленное хихикание.
- Отлично! Тогда начинаем ежемесячник Победы над сионист-ким врагом! – торжественно обьявил голос. – Сейчас перед вами вы-ступят всеми уважаемые и любимые беззаветные борцы с сионист-ским врагом наши братья Икс один и Икс два. Поприветствуем их!
На возникшем в пространстве туалета голографическом экране появились две личности в клетчатых шлемах. Одна из них сжимала большую совковую лопату, а вторая держала наперевес отбойный молоток.
-Это еще что за клоуны? – донесся сдавленный шепот из ван-ной.
-Машка, заткнись, а то пропадем! – так же сдавленно прошеп-тал Муха. – Потерпи еще минутку, сейчас он вырубится...
В этот момент голос закашлялся и, просипев что-то типа: «Да-вайте слушайте, козлы», с громким щелчком выключился.
-Дорогие братья! Слава павшим, мы в очередной раз победили сионистского врага! И сегодня все прогрессивное человечество вме-сте с нами справляет ежемесячный Праздник победы над... – начала личность с лопатой.
- А почему ежемесячный? – донеслось из ванной.
- Потому что этих побед было так много, что решили прово-дить раз в месяц, каждого пятнадцатого... А то ни работать, ни учиться некогда было... Одни праздники... – тихонько прошептал Муха.
-... и мы уже, слава павшим, достигли отметки... – продолжала лопата.
-А почему они с... инвентарём?
-А потому, - продолжил Муха, проклиная женское любопыт-ство, - что эти сионисты построили много лет назад вокруг себя «Алмазный купол», как они его назвали. И сейчас никак нельзя к ним попасть, даже пулей. Только кирпичём и то не более чем на тридцать метров. Поэтому сейчас основная борьба идет под землей. Эти копают, а сионисты их там глушат... Или водой заливают... Ка-жется... У нас подробности не говорят, чтобы этих не выдать. Хотя сионисты их всех уже с рождения знают...
-Надо же, как всё продвинулось... – донесся тихий Машкин ше-пот. – А раньше они всяких... подсылали, с бомбами... Даже женщин.
- Так это когда было! А сейчас эти сионисты так спрогрессиро-вали...
-А вы?
-И мы тоже! Раньше сколько стран было за них? А сейчас осталось всего ничего.
-А почему?
-Потому что кризис... Перманентный... Капитализма... А когда кризис, всегда сионисты виноваты, все знают, - авторитетно заявил Муха.
-Это кто тебе сказал? – шепотом удивилась Машка.
-На лекциях говорят. И отец так считает.
-И сколько уже этот кризис?
-Так сколько капитализм, столько и кризис. А им сионисты ру-ководят. Чтобы всеми деньгами завладеть и мир покорить, вот!
-Ну, и что они потом с миром этим делать будут? – уже громче спросила Машка.
-Не знаю, - растерялся Муха. – Править, наверное...
-Тогда зачам им этот «Алмазный купол», если они миром пра-вят. От порабощенных народов защищаться что-ли?
-Да ну тебя, совсем меня запутала, - раздраженно произнес Муха и отвернулся к экрану, на котором держал речь уже другой борец, размахивая отбойным молотком.
«И вот, на глубине сто пятьдесят метров мы заложили...»
-Опять своих взорвут, - авторитетно заявил Муха. – Они у нас в прошлом году двух маркшейдеров просили, на геологическом. А то всё время не туда копают.
-Ну так вы дали?
-Да кто к ним пойдет, за идею работать, что ли? Денег-то они не платят, самим, говорят, не хватает. А за бесплатно только птички поют...
В это время раздались звуки марша, личности взяли свой ин-вентарь на плечо и исчезли вместе с экраном. Муха быстро соскочил с унитаза и отдернул шторку. В ванной, уже без воды, раскинулась Машка в черном комбинезоне, превратившемся при его появлении в две узенькие полоски лифчика и трусиков, практически не скрывав-ших её ставших телесными прелестей.
-Ну-ка убрать эту маскировку, быстро! – скомандовал Муха, падая на свою пластиковую подружку.
-Слушаюсь, мой повелитель! – пропела она и обвила его своим искусственным телом...
-А все-таки обьясни мне, почему вы так боретесь с этими сио-нистами? – неожиданно спросила Машка, когда они уже лежали в его постели, спрятавшись под одеяло.
-Ну, это не так просто... – тихонько проговорил Муха. – По-нимаешь, в мире ведь много людей, правильно?
-Ну да, - так же тихо прошептала она, - и что?
-А то, что они все хотят каждый своё, да ещё говорят на раз-ных языках. И от этого получается полный бардак. Поэтому самые толковые давно поняли, что надо придумать что-нибудь, что всем бы нравилось и всех... обьединяло, что-ли...
-А может любовь? – спросила Машка и сильнее прижалась к Мухе.
-Понимаешь, любовь – она какая-то аморфная... Вот предпо-ложим, ты должна кого-то любить. А у него изо рта пахнет, или он лысый, или ты денег ему должна... Да мало еще чего... В общем, не получается его любить.
-А что получается?
-А получается – ненавидеть. Ведь ненависть – она же ясная, прямая, можно сказать звенящая. И если уж раз появилась – то это навсегда. И поэтому для обьединения всех людей она очень даже подходит. Это еще Великий Менеджер сказал, не помню, правда, ко-гда... Врубаешься?
-Начинаю...
-Ну вот, - уже более уверенно произнес Муха. – И решили лю-ди ненавидеть сионистов. А почему? Потому что выгодно это и не опасно! Ты спросишь – почему не опасно? – от возбуждения он даже приподнялся на постели, но она быстро дернула его вниз, под одея-ло.
- А потому, - сдавленно зашептал он, - что сколько там этих сионистов – миллионов несколько, не больше. Это тебе не Америка там или Китай, от которых и получить можно. Потом знают их все, за столько тысяч лет весь мир познакомился. Не то, что с каким-нибудь племенем в Африке или там в Азии... А выгодно потому, что денег у них всегда много. Дал по голове и забрал... Так раньше мно-гие делали, кстати.
-А сейчас? – она прижалась к нему, чтобы лучше слышать.
-А сейчас не получается. Видишь – «Алмазный купол» приду-мали, еще всего... Одно радует, что вся прогрессивнаяя обществен-ность против них...
-Ашрай анай руах, ки лаэм малькот шамайм... - загадочно улыбнувшись, вдруг пропела Машка.
-Что, что? Это на каком языке? – от удивления он даже уселся на постели.
-На древнем... – рассмеялась она и притянула его вниз, к себе. – Ладно, ладно, переведу... В общем так – счастливы бедолаги, у ко-торых сквозняк в головах, ибо, только покидая этот мир, они нако-нец-то поймут, что к чему, и успокоятся на небесах.
-Эрунда какая-то... – пробормотал Муха. – Это, небось, сио-нист какой-нибудь придумал, или нет?
-А вот сейчас ты угадал... Прямо в точку... Ну, давай спать, мой, маленький, поздно уже, - и она погладила его по голове.
-А тебя кто будет упаковывать, Пушкин, что ли? – проворчал он и, быстро выпустив из нее воздух, спрятал заветный свёрток в бачок...
***
Проснувшись на следующее утро, Муха обнаружил в своей почте приглашение в деканат. Ему предписывалось явиться к десяти часам утра в парадной накидке и иметь при себе документы, удосто-веряющие личнсть его родителей, а также других близких родствен-ников. Весьма заинтригованный этим сообщением, он накоротко помылся и, даже не вытащив по привычке Машку из пакета, быстро собрался и в назначанное время уже топтался перед дверями с надписью «Деканат факультета политического менеджмента».
Получив одобрительную отмашку секретаря, он вошел в каби-нет и увидел там целую комиссию, состоящую из декана и еще трех мужчин. Двое из них были Старшими Менеджерами на их факуль-тете, а третий, судя по его синему комбинезону с эмблемой на груди, был явно из органов Защиты правопорядка. Не ожидавший такого представительства Муха смешался и вместо положенного привет-ствия промычал:
- Здравствуйте!
- И тебе мир! Садись!– прищурившись, признес декан и указал на стоящий напротив стул.
-Ну так что, Мухин? Ты, оказывается, у нас уникум! – продол-жил он. Остальные при его словах как-то нехорошо заулыбались.
-По-почему? – пробормотал перепуганный Муха, подумав вдруг, что они знают про Машку.
-А твой ответ на последний вопрос на экзамене? Ты знаешь, что последний раз такой ответ дали на этом экзамене больше сорока лет назад?
-Сорок девять! – тихо произнес Синий комбинезон, задумчиво глядя на трясущегося Муху.
-Тем более! – декан поклонился Синему. – Ну-ка, скажи всем еще раз, что ты там написал?
-Я? Ну, это... – Муха собрался с силами и громко произнес:
-Я написал, что согласно морскому закону, капитан должен по-следним покинуть тонущее судно. Поэтому я погрузил в лодку всех пасажиров и груз, а сам остался на корабле. Тем более, согласно правилам оборудования судов, на нем должен быть еще спасатель-ный плот и жилеты по количеству пассажиров и членов экипажа... – уже прошептал он, видя, как перекосились лица присутствующих.
-Между прочим, закон этот был написан несколько тысяч лет назад и в настоящее время безнадежно устарел. Ты, наверное, не-важно себя чувствовал, когда отвечал на этот вопрос? - сказал один из Старших Менеджеров и выразительно посмотрел на Муху. - Вот, у нас есть сведения, что при подготовке к экзамену Мухин много времени проводил в туалете, - повернулся он к Синему и протянул ему какой-то листок.
-Да, конечно! Это моя ошибка!– ободрился Муха, почувство-вав шанс выкрутиться. – Ведь тогда сионистов еще не было, поэтому все и руководствовались этим законом в чрезвычайных ситуациях. А в настоящее время в связи с появ...
-Сионисты были всегда! – раздраженно воскликнул Синий. - И всегда борьба с ними была важнее всех этих ваших морских законов, Мухин! А туалет здесь ни причём. Мастурбирует много, вот и сидит там. Недаром отец его женить хочет короче. Ведь так, Мухин?
Красный, как рак, Муха кивнул опущенной головой, прекрас-но понимая, что лучше прослыть онанистом, чем предателем все-мирной борьбы с проклятыми сионистами.
-Ну вот, - удовлетворенно признес Синий. – Причина ясна, - и он с понимающей гримасой повернулся к остальным. – Ах, моло-дость... Так и запишите в протокол, - кивнул он декану. – А Вы про-верьте по документам, служил кто-нибудь из его родственников на флоте. И не посещал ли определенные страны? – сощурился он на побледневшего Старшего Менеджера.
-Конечно! Безусловно, прямо сейчас! – проблеял тот и грозно уставился на Муху. – А ты, Мухин, можешь идти... Пока... И хватит онанировать, лучше священные книги почитай!
Муха не помнил, как оказался в коридоре, и сломя голову по-несся к себе с единственным желанием поскорее перепрятать Машку куда-нибудь подальше . По пути он позвонил отцу и, не пускаясь в подробности, передал ему приказ Синего быстрее женить его. Отец довольно засмеялся и сообщил, что невеста вся сгорает от нетерпе-ния, а их новый дом, где молодые поселяться после свадьбы, уже го-тов и он может жениться хоть завтра. Так и порешили. К вечеру Муха был уже в своей деревне и, воспользовавшись удобным случа-ем, спрятал Машку туда, где много лет назад нашел её - за стропи-лами на старом родительском чердаке...
***
Свадьба была уже в самом разгаре, а Муха всё никак не мог разглядеть свою невесту. То, что она была худая, стало ясно сразу, как только он увидел ее в свободно болтающемся балахоне, гордо именуемым свадебным платьем. Ростом она была даже немного вы-ше его, но, что удивительно, совсем не горбилась, как это бывает обычно с высокими девицами. Лицо закрывала плотная фата, так что ее черты угадывались с большим трудом. Звали ее странным именем Рафаэла. Крутившаяся вокруг Роза, увидев растерянный взгляд, которым он рассматривал свою будущую спутницу жизни, злорадно ухмыльнулась и украдкой показала ему средний палец.
- Зато умная – страсть! – сжалившись, прошептала она ему на ухо через некоторое время, и гордо добавила: – Моя племянница! Сама, можно сказать, воспитала. Специально для тебя, - и хихикнула в кулак.
«Как хорошо, что у меня Машка есть. Она хоть искусственная, да лучше всяких этих племянниц... Нужели это на всю жизнь?» - по-думал он, пытаясь рассмотреть, что же все-таки скрывается под этой кучей материи.
Эта возможность представилась ему даже раньше, чем он ожи-дал. Неожиданно все гости, как будто повинуясь заранее подготов-ленной команде, дружно заорали: «Горько, горько», и Муха, накло-нившись к невесте, поднял фату с целью запечатлеть на ее губах за-конный поцелуй. Лицо, которое он увидел, было достаточно симпа-тичным, но больше всего его поразил ее взгляд. Немного усталый и насмешливый, он мог принадлежать скорее умудрённой опытом взрослой женщине, а не девятнадцатилетней девчонке. Увидев его растерянность, она быстрым движением привлекла его к себе и креп-ко поцеловала в губы.
-А, а! – завопили гости. – Проверка, проверка!
Невеста легко поднялась, и взяв за руку ничего не понимающе-го Муху, почти поволокла его на второй этаж, где помещалась их будущая спальня.
-Ты что, как неродной? Испугался, что ли? – быстро произнес-ла она, когда за ними захлопнулась дверь. – Давай, надо им просты-ню показать, пока не упились совсем, – сбрасывая балахон, произ-несла она.
Под ним оказалась тонкая полупрозрачная рубашка, практи-чески не скрывавшая ее фигуру. Она действительно была очень худа, но в то же время достаточно пропорционально сложена, что делало ее похожей на какую-то известную модель.
-У тебя фигура прямо как у этой... – произнес Муха и даже щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить.
-Знаю... Многие так считают, - сказала она и вдруг вздрогну-ла, почувствовав двусмысленность своих слов. Но Муха, поглощен-ный важность предстоящего момента, ничего не заметил. Поняв это, она подошла к постели, быстро залезла под одеяло и глубоким голо-сом произнесла:
-Ну, иди же ко мне, муж мой!
Медленно раздевшись, он лёг рядом и, полежав минуту, про-тянул руку и погладил ее по плечу. Кожа у нее была холодная и пу-пырчатая, как у ящерицы.
«А у Машки какая кожа?» - вдруг подумал он, пытаясь вспом-нить свои ощущения, но так и не смог.
-Ну, давай! – прошептала Рафаэла и он, немного поколебав-шись, обнял ее и, приподнявшись, подсунул под себя. Впечатление было такое, что он лег на штакетник. Что-то уперлось ему в живот и он не сразу сообразил, что это ее ребра. Груди как таковой практи-чески не было.
«Господи, я ведь ее вообще не хочу! - тоскливо подумал Муха. –Что делать-то?»
Но деваться было некуда, надо было подтверждать вновь при-обретенный статус. Муха завозился на ней и стал тихонько поглажи-вать разные интересные места. Наконец природа взяла свое и про-цесс пошел по нарастающей, что подтверждалось яростным сопени-ем жениха и удовлетворённым постаныванием невесты.
-А ты ничего! – одобрительно произнесла она, когда всё кон-чилось и они легли рядом. – Я-то поначалу подумала, что вообще лопух, а ты ... – продолжила она, но вдруг остановилась и торопли-во начала рассматривать простыню.
-Ну, слава Богу, нашла! – торжественно заявила она и показала ему несколько крохотных красных пятен. – Давай вставай, я сейчас Розу с компанией позову, пусть посмотрят.
-А, может, потом?– предложил он, но она только досадливо махнула рукой и, накинув балахон, выскочила из комнаты. Муха услышал рёв гостей, а затем громкий топот и в комнату ввалилось человек пятнадцать во главе с красной от выпитого Розой. Увидев пятна, мужская половина бросилась качать жениха, а женщины об-ступили смущенно потупившуюся Рафаэлу и начали ей что-то шеп-тать, с любопытсвом посматривая на взлетающего к потолку Муху.
«Только бы не уронили», - подумал он и вдруг вспомнил о Маше, одиноко лежащей за стропилами на чердаке...
К концу второго дня, когда обалдевшие о выпитого и сьеден-ного гости расплзлись по домам, Муха тихонько пробрался в роди-тельский дом и, поднявшись на чердак, быстро запер за собой дверь. Минута – и он снова сжимал в обьятиях свою любимую...
-Что, соскучился? – прошептала Машка, потихоньку принимая телесный цвет.
-Ты не представляешь как! – заявил радостно возбужденный Муха, поглаживая ее по спине и пытаясь свободной рукой стащить штаны. Неожиданно отчаянный стук в дверь громом разнесся по чердаку.
-Эй, муж дорогой, открывай! Я знаю, что ты там! Давай, давай короче, нечего прятаться! – раздался голос новоиспеченной жены и дверь снова затряслась под ударами.
Муха заметался по чердаку, пытаясь натянуть штаны и одно-временно высматривая место, куда можно было спрятать полуспу-щенную Машку. Наконец он с трудом запихнул ее в ящик с надув-ными игрушками, застегнул штаны и, отчаянно ругаясь про себя, от-крыл дверь.
-И что тут делает мой зайчик, среди этого хлама? – громко произнесла Рафаэла, появляясь в дверях.
-А что у тебя с одеждой? – воскликнула она, увидев его криво застегнутые штаны и торчащие во все стороны края праздничной рубашки. – Ты что, мастурбируешь тут?
-П-почему мастрбируешь? – испуганно спросил обалдевший от такого предположения Муха.
-Так ты посмотри на себя? Рубаха вылезла, штаны сейчас упа-дут, сам потный и красный, как рак! Точно мастурбируешь! – безза-пеляционно произнесла она и громко рассмеялась, глядя на его рас-терянное лицо. Потом сощурилась и грозным щепотом спросила: - Тебе что, меня мало? Или так противно со мной, что лучше тут свой... этот дергать, чем по-человечески? С законной женой?
-Так тебе же нельзя... После этого. Два или три дня... Так Роза сказала... Говорит, нет пока никакой возможности... Пока там не за-живет...
-А ты меньше слушай всяких дур! И потом, даже если и нельзя, там рядом есть еще... возможность. Или ты не заметил?
-Но это же... извращение! Это запрещено!– воскликнул по-красневший до корней волос Муха и испуганно уставился на нее.
-Извращение – это когда один хочет, а другой – нет! А когда оба хотят – это нормально! Да мы и не скажем никому, правда ведь? – быстро произнесла она и, отвернувшись от него, задрала уже при-лично помятое свадебное платье. Потом, широко расставив стройные ноги и по-кошачьи выгнув спину, назким голосом прошептала: - Ну давай уже... Первопроходец...
Через час трудом пришедший в себя от новых ощущений Му-ха, проводив очень довольную новобрачную спать, крадучись под-нялся на чердак, и, предварительно постояв у открытой двери минут десять, быстро закрыл ее и еще привалил старым шкафом. Потом залез в ящик и вытащил оттуда Машку. Первое, что поразило его – она была до корней белокурых волос черного цвета и абсолютно холодная, как будто все это время пролежала в морозилке. Посмот-рев на ее полузакрытые глаза, перепуганный Муха увидел на ресни-цах белый иней, который растаял при его прикосновении.
-Машка, Машка! Ты чего? – он начал трясти ее, затем поставил на ноги и снова положил, но все было напрасно – она продолжала оставаться холодной и недвижимой.
«Черт, да у нее заряд кончился!» – обрадованный этой мыс-лью Муха протянул руку, чтобы достать коробочку зарядного устройства.
-Не трогай! Руку убери! – неожиданно произнесла она и широ-ко открыла глаза. Потом вскочила на ноги и уставилась на оробев-шего Муху.
-Ах ты... паразит! Меня, значит, в ящик, а сам... Со своей... Прямо у меня на глазах...– она уперла руки в бока и, и наклонив го-лову, начала наступать на него.
-Да ты что... Она сама... Жена все-таки... Я не хотел... – про-блеял вконец растерявшийся молодожен.
-Не хотел он... Видела я, как не хотел! Стоит, трясется, слюни даже от похоти пустил. А эта... кикимора! Задницей своей тощей дрыгает и визжит, как будто ей туда шило воткнули!
-Ну уж прямо шило... – потупился Муха.
-Что? – Машка замерла, потом широко открыла рот и снова закрыла.
-Да ты извращенец! – наконец произнесла она и презрительно сощурилась. – И после этого..., – она сделала неприличный жест ру-кой. - Ты еще поперся ко мне? Ты хоть помылся?
-Да, сразу же! – воскликнул Муха.
-С мылом?
-Конечно! И зубы почистил!
-А зубы-то зачем? – она посмотрела на него со странным вы-ражением.
-Ну, я всегда их чищу... Перед сном...
-Так иди спи. Я тебя не держу.
-Ну, Машенька. Я...
-Что, еще хочется? Мало тебе, извращенец? – грозно произнес-ла она и вдруг рассмеялась. – Ладно, ты же все-таки мой господин... Как обычно или с учетом приобретенного опыта? – прошептала она, прижимаясь к нему и приобретая так возбуждающий его телесный цвет.
-Да все равно, лишь бы с тобой! – воскликнул счастливый Му-ха...
Проснувшись поздно, он с удивленем обнаружил, что один в постели. Новобрачная, сладко спавшая рано утром, когда он про-шел с чердака, исчезла. Накинув халат, он спустился вниз и увидел там свою мать и Розу, сидящих за праздничным столом с чашками в руках.
-Присоединяйся, сынок! – мать показала на стул рядом с со-бой. – А мы с Розочкой решили плюнуть на диету и доесть пироги.
-Давай, давай! Присоединяйся! – замахала руками Роза. – Тебе можно! Небось, пару килограмм скинул за ночь?
-С кем скидывать-то? – с деланным возмущением произнес Муха. – Хотел было с утречка, а женушки-то тю-тю! – продолжил он в тон Розе.
-Уехала твоя женушка. Показ у нее сегодня вечером, - произ-несла ехидным голосом та, дохлебывая чай.
-Ка-какой показ? – искренне изумился Муха.
-А ты что, не понял, какой бриллиант я тебе нашла? – изум-ленно спросила Роза. – Рафаэла-то твоя топ-модель мирового уров-ня, деревня! Нет, ты посмотри! – обратилась она к матери. – Сынок –то твой совсем дурачок. Всю ночь пользовал и не разобрал кого! Это же Рафаэла!
-А я смотрю, вроде лицо знакомое... – пробормотал совсем растерявшийся Муха. – Ну и что, модель и модель! Девка как девка, тощая только.
-Тощая... Да она супер! Весь мир обьездила. А денег сколько зарабатывает! – Роза закатила глаза. – Ты в жизни столько не видел!
-Ну и пусть зарабатывает... И ездит, где хочет. А я дома буду, со своими... – обиженно пробормотал Муха, испытывая при этом огромное облегчение.
-Нечего тебе дома делать, - вдруг произнесла мать. – Женился – живи с женой. Нечего нас позорить. А то, где это видано – она там, а ты здесь. Так и до разврата недалеко! – она возмущенно посмотре-ла на сына. – Сегодня-же и езжай.
Через три часа злой, как черт, Муха, запихав Машку в дорож-ную сумку, уже летел в Москву. Скоро он задремал и проснувшись перед посадкой, решил пойти к Рафаэле завтра, а сегодня просто по-гулять по городу и ночь провести с Машкой в гостинице. Неожидан-но в кармане запищал сигнал и перед ним возникло изображение ма-тери.
-Прилетел? Быстро езжай на показ, Рафаэла тебя ждет. Она должна представить тебя публике, как молодого мужа.
-Но я же в обычном... Это же не пойдет... – растерялся Муха.
-Тебя там переоденут! Все, бегом! – произнесло изображение и исчезло.
«Вот попал» - подумал Муха, влетая в холл Дворца моды. Навстречу ему выскочил какой-то тощий парень.
-Ты Мухин, муж Рафаэлы? – спросил он, хватая Муху за ру-кав.
-Ну, я!
-Так, пошли быстро!
Он потащил новоиспеченного звездного мужа за кулисы, где его быстро переодели во что-то черное с фалдами и выпихнули на эстраду. В ярком свете, идущем, казалось, со всех сторон, Муха уви-дел высокую красавицу в ослепительно белом платье и, только ока-завшись рядом, узнал в ней Рафаэлу. Она взяла его под руку и мед-ленно повела перед громко вопившей публикой, каждый раз дергая за рукав, когда надо было кланяться. Кругом мелькали полузнако-мые лица каких-то артистов, политиков и богачей, которых Муха видел когда-то на огромных голографических экранах, раскиданных по всему городу.
«Интересно, что бы они сказали, если бы увидели, как я эту звезду на чердаке... »– вдруг подумал он и ухмыльнулся.
-Ты чего? – удивленно прошептала она, но, увидев его лосня-щиеся, как у мартовского кота, глаза, поняла, и покраснев, больно наступила ему на ногу.
– Забудь, и не вспоминай... А то... – но договорить она не успела, так как зазвучала громкая музыка и они, раскланявшись, чинно удалились за кулисы под громкие аплодисменты зала.
Протащив его по длинному коридору, полному каких-то почти голых моделей, она пинком впихнула крутящего головой по сторо-нам Муху в комнату и быстро закрыла дверь на замок.
-Ты чего, совсем спятила? – начал было он, но тут увидел в уг-лу маленькую, похожую на шарик, девицу.
- Сусик, познакомься – это мой муж! – громко произнесла Ра-фаэла и вытолкнула его на середину комнаты. Слово «муж» она произнесла с таким презрением, что Муха решил всерьез обидеться.
-Да, муж и что? Ты... – начал было он, но тут Рафаэла пе-реглянулась с Сусиком и они громко расхохотались.
-Ладно, не парься! – произнесла она и похлопала его по плечу. – Я не хотела тебя обидеть. Просто мы... – она посмотрела на подру-гу, но та сделала огромные глаза и отчаянно замотала головой. Ра-фаэла нежно улыбнулась ей и повернулась к Мухе.
- Просто мы с ней, - она кивнула в сторону Сусика, - муж и жена. Ты понимаешь?
-Что? – Муха широко открыл рот и в полной растерянности уставился на довольную произведенным эффектом Рафаэлу. – Вы что, эти? – он хотел произнести запретное слово, но не смог.
-Да, мы – лесбиянки, я и Сусик! – с вызовом произнесла она и кивнула в сторону смертельно побледневшей подруги.
-Господи, Рафи, он нас выдаст! – прошептала та и прижала ла-дони к лицу.
-Он – нет! – убежденно проговорила Рафаэла. – Он не такой. И потом – он тоже извращенец, как и мы! – и она прошептала что-то на ухо испуганной подружке. Та покраснела, как рак, и отвернулась от Мухи, который, в свою очередь, стал похож на спелый помидор.
- Ребята, а может мы это... Вместе... А? – глядя на них, развесе-лилась Рафаэла. – А то Сусик у нас еще не пробовала... с мужчиной. Да, лапочка моя?
-Какая ты дура! – крикнула та и, разрыдавшись, бросилась в угол, где кучей были свалены платья.
-Видишь, не получается у нас совместная жизнь, - уже спокой-но произнесла Рафаэла и, нахмурившись, посмотрела на Муху. – Домой тебе возвращаться нельзя, это понятно. И жить со мной тоже. Сам понимаешь, - она кивнула в угол, откуда доносились всхлипы-вания. – Поэтому тебе надо исчезнуть месяцев... – она задумалась, - на восемь. А потом, перед рождением ребенка, ты появишься на па-ру месяцев и снова исчезнешь...
-Ка-кого ребенка? – задыхаясь, спросил Муха.
-Твоего! Точнее – нашего. А какого еще? - глядя на него с удивлением, сказала она. – Ты отец, я – мать, а Сусик – няня. Все при деле. Ты в далеком походе совершаешь подвиги на благо... Не-важно чего. А мы растим твое дитя. Есть вопросы?
-Что еще за поход? – ошеломленный грандиозностью планов, спросил вконец запутавшийся будущий папаша.
-А вот! – она протянула ему пластмассовую карточку. – Ты утвержден на должность помощника капитана одного судна... – она посмотрела в карточку. – Торгового... Кстати, вместе с твоими дру-зьями. Это ваша стажировка, сроком как раз на восемь месяцев. И ты через час должен быть в управлении флотом на собеседовании. По-нял, дорогой? Костюмчик можешь оставить себе.
Муха медленно протянул руку и взял карточку из рук Рафа-элы. Потом посмотрел в сторону вылезающей из груды платьев за-плаканной толстушки и, повернувшись, вышел из комнаты. Гово-рить больше было не о чем...
Глава вторая
Огромный корабль почти бесшумно скользил по водной глади океана, обдавая стоящего на плубе Муху холодной водяной пылью. Шел уже третий день его первого в жизни океанского путешествия, а он никак не мог прийти в себя после всех событий, произошедших за последнюю неделю...
Выйдя от Рафаэлы в полной растерянности, он минуты три по-стоял в коридоре, рассматривая полуобнаженных девиц, нисколько не стеснявшихся своей наготы и еще нахально подмигивавших ему, когда они замечали на себе его взгляд. Зрелище это, как ни странно, привело его в чувство и он, не переодеваясь, помчался в управление флотом, где суровый седой мужик, хмыкнув при виде его костюма и посмотрев на карточку, сразу отправил его на этот корабль.
Первым, кого Муха встретил, был его друг Лека, в миру Лек-сус Валиулин. Столь странное имя он получил в день своего появ-ления на свет одновременно с покупкой его отцом последней модели роскошного седана, коего свежеиспеченный папаша в дальнейшем именовал только «мой Сержик». Видимо, от столь радостных собы-тий, случившихся в один день, у папаши снесло крышу и в дальней-шем, как замечал его сын при их встречах, процесс успешно про-грессировал.
-Здорово Муха! – басом прознес Лека и хлопнул приятеля по спине.
-Здорово, Лека! – также солидно ответил Муха, ткнув приятеля кулаком в плечо. – А где Васька, тоже здесь?
-Of course, my friend! – пробасил тот и, засмеявшись, прошеп-тал:
-Пивом отпаивается, а то вчера...
-Что, не могли день потерпеть без меня? – обиженно прогово-рил Муха.
-Ты чё, этого урода не знаешь? Он же с утра был вмазанный, а днем только усугубил. Да не парься, время будет. До Антарктиды почти неделя пути.
-До Антарктиды?
Да! А ты что, не знал?
-Н-нет. Откуда... – растерянно проговорил Муха. – А чего так далеко?
-Да ты совсем не в теме! Слушай сюда! - важно напыжился Ле-ка. Сейчас там главный фронт борьбы с сионизмом! – он поднял ру-ку, предвосхищая вопрос приятеля. – Антарктида ведь типа ничья, то есть международная территория. Ну, эти уроды и решили, что им тоже можно там станцию открыть. Год назад втихаря соорудили ее и вот третьего дня обьявили на весь мир, что она типа их форпост в освоении ледового континента, - почти по-газетному вдохновенно шпарил Лека. – Ну, а прогрессивное человечество охренело, конеч-но, от такой наглости, и бросилось защищать истинных хозяев этой прекрасной ледяной пустыни.
-Каких хозяев? – тупо спросил обалдевший от потока инфор-мации Муха.
-Пингвинов, темень!
-Так это же типа птицы, какие они хозяева?
-Ну, во первых, они не летают, а только плавают... В террито-риальных водах. А, во-вторых, их ООН хозяевами признала... Так что сионисты эти – оккупанты и должны оттуда убираться. Поэтому нас туда и послали!
-Что, сионистов вывозить?
-Гы-гы! – заржал Лека. – А ты юморист! Точно женитьба на пользу пошла... Нет, конечно, - сказал он, отсмеявшись. – Мы гума-нитарную помощь везем, от нашей страны.
-Кому? – изумленно спросил Муха.
-Господи, да пингвинам, конечно!
-Пингвинам? Помощь?
-Ну да! Муку там, молоко сухое... Цемент. Что на складах бы-ло, то и везем.
-А пиво вы им случайно не везете?
-Не-а, пиво уже Васька все выдул, пособник проклятый!
-Чей пособник-то? – опять не понял Муха.
-Сионистов, конечно! – хихикнул Лека, но в этот момент здо-ровая лапа скватила его за шиворот и мощно встряхнула.
-Это кто пособник, я, что-ли?
Муха увидел перед собой оплывшую от пьянства физиономию своего дружка Васьки.
-Здорово, Василий! – проговорил он и протянул руку для при-ветствия.
-Здорово, женатик! – завопил тот и хлопнул по Мухиной руке своей клешней. – Ну, как оно, с молодой женой, а? Небось затрахал её, раз она тебя сюда выпихнула! – он громко заржал. – Пока не расскажешь, пива не получишь. И во всех деталях, - он подмигнул Леке. -А мы тебя заценим... или нет. По обстоятельствам...
-А что это за одежда? – спросил Муха, разглядывая одетый на Ваську светло-коричневый комбинезон с огромной наклейкой на груди в виде пингвина с плакатом.
-А это подарок... От гуманистов... Ну, как я выгляжу? Классно, да? – он неуклюже повернулся вокруг оси и чуть не повалился на палубу.
-Как кусок дерьма, - тихонько произнес Муха, подхватывая приятеля.
-Это что за балаган, мать твою?
Муха испуганно дернулся, выпустив Ваську, который плюх-нулся на четвереньки и громко выругался.
-Ругаться здесь могу только я! А ты, салага, заткнись и чтобы я больше тебя не слышал!
Голос шел откуда-то сверху и Муха, задрав голову, увидел на мостике коренастого мужчину в темной куртке и черной шапочке с помпоном.
-Капитан, капитан... – услышал он сдавленный шепот Леки и, сделав шаг вперед, громко произнес:
-Разрешите доложить! Курсант Мухин для прохождения ста-жировки прибыл! – и он вытянулся, задрав голову вверх и востор-женно глядя на капитана.
-Вижу, что прибыл, - уже более спокойно произнес тот. – Да-вай-ка, поднимайся сюда, курсант Мухин. И лицо попроще сделай, а то выпучился, как на демонстрации. Чай, не перед трибуной... А это-го, - и он ткнул пальцем в замершего в нелепой позе Ваську, - вниз и чтобы через час были оба у меня! – и он грозно уставился на по-бледневщего Леку.
-Ну, проходи, садись, курсант Мухин, - сказал он, когда они вошли в небольшое помещение за рубкой и капитан уселся за пись-менный стол. Муха опустился на единственный стул, стоящий напро-тив, и положил перед ним карту памяти со всеми своими данными. Капитан хмыкнул и щелчком сбросил карту обратно ему на колени.
-Мне это без надобности, сам понимаешь. Всё, что мне надо знать о тебе, я уже давно имею. И даже больше, чем ты думаешь, - сказал он. Потом достал из ящика лист бумаги и ручку, и придвинул их Мухе.
-Подпиши расписку о неразглашении!
-Ка-какую расписку? Я... не знаю... не могу...
-Так ты и писать не умеешь? - снова ухмыльнулся капитан. –Разучились, небось, с этой электроникой. Когда последний раз ручку в руки брал, курсант?
-В пятом классе... Но я помню... Сейчас! Где подписывать?– и Муха, схватив ручку, уставился на капитана.
Тот еще раз ухмыльнулся и ткнул пальцем в нижний угол ли-ста. Муха, закусив губу, медленно вывел свое имя и положил ручку на стол.
-А прочитать не хочешь, что подписал? – снова ухмыльнулся капитан.
-Вы же сказали – расписка о неразглашении, - пролепетал вко-нец растерявшийся Муха и вытер вспотевший лоб.
-Ладно, будем считать, что все формальности мы выполнили, - сказал капитан и сунул бумагу обратно в стол. Потом, усевшись по-удобней и глядя на сьежившегося на стуле Муху, произнес:
– Что же приступим! Во-первых, зовут меня Федор Михайло-вич, но это только в личном общении. А на службе я товарищ капи-тан. Понял?
-Так точно! – отбарабанил Муха и хотел вскочить, но капитан досадливо махнул рукой.
-Не дрыгайся, если не бьют! Сиди тихо и слушай. Теперь, во-вторых. Ты – мой помощник и будешь отвечать за груз...
-Это за гуманитарную помощь?
-Какую еще помощь? – искренне удивился капитан.
-Ну, этим... Пингвинам. Которые против сионистов... В смысле те их оккупировали, а мы им помогаем... Со всем человечеством... Так Лека сказал... – совсем тихо произнес Муха, глядя на окаменев-шее лицо капитана.
- Похоже, я ошибся, - после паузы произнес тот и снова достал из стола бумагу с явным намерением ее порвать.
-Нет! – крикнул Муха и вскочив, вырвал у него из рук листок. - Я все понял, это розыгрыш! Они меня разыграли! Я... я...
-Дай сюда, - тихо произнес капитан, и получив листок, снова убрал его в стол. – Сопляк! Еще раз такое позволишь, вылетишь с корабля с волчьим билетом. Понял?
-Так точно! Я... Да, конечно! Извините меня...
-Ладно, проехали, - капитан сурово глянул на Муху и вдруг рассмеялся. – А здорово они тебя... С пингвинами-то... Быстро учат-ся, подлецы! Даром что всего пару дней на корабле...
-Ага! Они такие, - подобострастно хихикнул Муха.
-А ты не радуйся, мне тут лохи не нужны! Смотри, ты за груз отвечаешь! И уши не распускай, а то лапши навешают, не рассчита-ешься!
-Так точно! – Муха снова хотел вскочить, но толька сжался на стуле.
-Так, начнем сначала. Ты – ответственный за груз. Это значит, что все, что с ним связано – на тебе. Сохранность, крепление, рас-пределение по кораблю и т.д. Возьми инструкции и хорошенько ознакомься. Потом мне доложишь. Теперь – самое главное, за что ты расписывался.
Капитан встал, выглянул наружу и плотно прикрыл дверь. За-тем достал из кармана маленькую коробочку, положил ее на стол и что-то тихо произнес. На коробочке замигала красная лампочка, ко-торая через минуту поменяла цвет на зеленый. Капитан удовлетво-ренно вздохнул и снова уперся взглядом в Муху.
- Значит, слушай сюда. Мы действительно везем гуманитарную помощь – муку, сухое молоко и цемент. Но не пингвинам, как ты по-нимаешь...
Муха энегргично закивал.
-... а тем, кто их охраняет. Приедем – всё поймешь. Но это, так сказать, прикрытие. А теперь самое главное, - он снова встал, про-шелся по каюте, еще раз выглянул наружу, посмотрел на коробочку и, нагнувшись к Мухе, прошептал:
-Самый главный груз – в трюме, два контейнера.
-А что там? – тоже прошептал Муха.
-Кости!
-Что? Какие кости? – Муха округлившимися глазами уставился на капитана.
-Человеческие... – произнес тот и снова уселся на свое место. – Назовем их... предположим... Груз два!
- А... чьи они? – снова прошептал Муха, не в силах прийти в себя от услышанного.
-Они-то? А сионистов! Точнее их предков.
-А... Зачем они?
-А мы их меняем... С сионистами. На деньги.
-Вы их... продаете сионистам?
-В общем, да! – капитан уже говорил нормальным голосом и с усмешкой смотрел на Муху. – Они, видишь ли, мессию своего ждут. Который, как они думают, должен, прежде чем рай на Земле уста-новить, всех мертвых оживить. Ну, а так, чтобы те, ожившие, - пояс-нил он, видя полное непонимание на Мухиной физиономии, - не ока-зались, не дай Бог, во враждебном окружении, они их и решили вы-купать.
-Что выкупать? – тупо спросил Муха.
-Останки их, предков.
-Вы... шутите. Это же... невозможно!
-Почему? – искренне удивился капитан. – А какая нам, в прин-ципе, разница, что продавать – нефть или кости? Их даже выгоднее. Где они лежат – известно. Достать – плевое дело, да и платят за них больше.
-Но ведь они наши враги, сионисты эти. Как же с ними того-вать?
-Мальчик, это бизнес и ничего более... Все, хватит об этом! Значит, ты понял. Груз этот – самое главное, ты за него головой от-вечаешь! И не вздумай кому-нибудь проболтаться, иначе поедешь туда, откуда не возвращаются.
-Это куда? – с трудом произнес Муха, чувствуя, как у него начинает кружиться голова.
-Туда! Всё, иди подумай. И не дрейфь! С этой минуты я для те-бя царь и Бог. Твое дело маленькое – выполняй, что приказано и молчи. Понял?
-Так точно! – Муха вскочил со стула и вытянулся.
-Вот так-то лучше! – ухмыльнулся капитан.
-Разрешите идти?
-Иди... Курсант Мухин! – и он махнул рукой в сторону двери...
Последущие дни Муха все свободное время изучал файлы с разнообразными инструкциями, большинство из которых были написаны еще до его рождения. К вечеру у него от обилия информа-ции раскалывалась голова и он выходил на корму, единственное ме-сто, где можно было спокойно посидеть и посмотреть, как огромный диск солнца медленно тонет в синеве океана. Васька, сидевший ря-дом с неизменной банкой пива, возбужденно рассказывал о каком-то зеленом луче, который они непременно должны увидеть и каждый закат они до боли в глазах вглядывались в далекий горизонт, наде-ясь узреть это чудо. В этот вечер Лека даже притащил скоростную камеру и старательно направлял ее на предполагаемую точку появ-ления луча, но, как и в предыдущие дни, все было напрасно.
-Врут они всё, морские волки эти! Зеленый луч... Конечно, если рому нажраться да об мачту тыквой пару раз приложиться – и не то увидишь! Так что, Лека, пакуй свое кино, пошли спать, - произнес Васька, когда темнота спустилась на корабль.
-Может еще посидим? И Муха тут, может расскажет чего инте-ресного. А то носимся целый день, даже поговорить некогда. Да и воздух тут свежий, – и Лека посмотрел на опухшую от пива физио-номию приятеля.
-Ну и сиди, а я пойду! Смотри, дверь закрою, будете потом со своим Мухой на одной койке спать! Ну, да вам не привыкать. Один женатик, а другой и на помойке выспится, – буркнул тот и, повер-нувшись, направился вглубь корабля.
В отличии от Мухи, который, как помощник капитана, жил один в маленьком помещении с письменным столом и узкой крова-тью, его друзей поселили в одной каюте. Неприхотливого Леку это вполне устраивало, но Васька, привыкший благодаря богатому па-паше всегда и во всем устраиваться лучше всех, считал это личным оскорблением и не упускал случая подколоть приятелей.
Честно говоря, Мухе очень хотелось остаться одному и он вздохнул с облегчением, когда они, наконец, удалились. Мысли его снова вернулись к «грузу два». Всё, что сказал ему капитан, было настолько невероятно, что Муха не поверил не единому слову, но никак не мог представить себе, что за всем этим скрывается. Конеч-но, ни о каких сионистах не могло быть и речи, поскольку в их стране каждый ребенок знал, что ждёт любого за контакт с врагом. Тогда что в этих контейнерах? Оружие, наркотики? Да нет, это глу-по. Всё это можно было, при большом желании, достать в любой дружественной стране, были бы деньги.
Подумав, он решил прежде всего найти контейнеры и посмот-реть их маркировку и другие детали, которые могли бы подсказать ответ. «Эх, с Машкой бы пообщаться! Глядишь, и прояснилось бы кое-что!». Что прояснится при общении с Машкой, он даже себе не стал представлять, а только потянулся, тяжело вздохнул и поплелся в свою каморку.
Утром, просматривая все документы на груз, он не нашел ни одного упоминания о двух контейнерах, которые не содержали бы что-нибудь, отличное от муки, сухого молока и цемента. Решив сна-чала просто посчитать контейнеры и сравнить их количество с ука-занным в документах, он спустился в трюм и увидел перед собой мо-нолитную стену. Контейнеры стояли так плотно, что между ними не-возможно было просунуть даже ладонь.
-А может и не существует никакого «груза два», - негромко признес он, стоя перед этой стеной. - Может, капитан тоже разыграл меня? Да ну, ерунда какая-то! – он махнул рукой и в полном рас-стройстве вернулся в свою каюту.
«Но с другой стороны, - думал он, сидя перед планом трюма. – Я могу посчитать предполагаемое количество контейнеров, которые можно разместить в трюме, с числом, указанным в документах. За-кончив подсчеты, он довольно усмехнулся. Выходило, что внутри было свободное место, эквивалентное целом ряду контейнеров. Быстро спустившись в трюм, Муха с трудом вскрабкался наверх по выступающим частям контейнеров. Щель между их крышами и по-толком трюма была маловата даже для такого стройного паренька, как он, но Муха, кляня свое любопытсво и замирая от страха, про-тиснулся в нее. Трюм был большой и ему пришлось ползти почти полчаса, пока он не уткнулся носом в металлическую преборку. Ни-какого свободного пространства между контейнерами и стеной трюма не было...
***
Потом он даже не мог вспомнить, сколько времени он провел в этой норе и как выбрался наружу. Весь следующий день он был не в себе и вечером даже не пошел к друзьям, а сразу завалился спать. Всю ночь ему снилось, как они с Машкой ползут по кпыше контей-неров и Машка периодически застревает, а он каждый раз выпускает из нее немного воздуха, и они всё ползут и ползут и вдруг летят ку-да-то, и он кричит и не может проснуться...
-Ну, и где ты умудрился простыть? – Лека сурово посмотрел на приятеля. – Такая жара стояла, и не скажешь, что конец ноября.
-Правильно, тут же все наоборот. А простыл... Вон сегодня по-года какая, и здоровый заболеет! – воскликнул Муха и закашлялся.
Уже второй день дул пронизывающий южный ветер и океан штормило. Друзья стояли на верхней палубе палубе и смотрели в хмурое небо, по которому быстро неслись клочки облаков. Корабль заметно качало и на Муху постоянно накатывались приступы тош-ноты.
«Правильно я только чай попил с утра, а то бы ублевался бы сейчас как Васька. Когда же все это кончится?» - с тоской подумал он и судорожно сглотнул слюну, стараясь одновременно подавить приступ кашля.
-Достоевкий сказал, что завтра к вечеру будем на месте, так что держись, моряк! - произнес Лека и хлопнул прия теля по плечу.
Они с самого начала звали капитана между собой этим именем и каждый раз это кличка вызывала у них усмешки, поскольку трудно было представить себе более непохожих людей, чем их начальник и знаменитый классик.
-Завтра? – Муха с тревогой посмотрел на товарища. – Вот черт! Так надо все подготовить... А меня он к себе не звал?
-Сказал, что завтра с утра соберет всех салаг у себя и всё рас-скажет.
-А сегодня?
-А сегодня пойди отлежись. А то завтра заплюешь нас бакте-риями своими, вот и будем в карантине сидеть, пока народ на берегу будет отрываться! Так что давай, сто грамм чая и в койку! - и Лека подтолкнул Муху к двери, ведущей внуть корабля.
Cпускаясь по крутой железной леснице в свою каюту, он решил принять таблетку и поспать, пока есть возможность. И тут он вспом-нил о Машке, которую не распаковывал уже много дней. Он быстро пробежал по коридору мимо служебных помещений и, заскочив к себе, запер дверь. Затем оглянулся на камеру, висевшую на штативе в углу и, раздевшись до трусов, вытащил из сумки банное полотен-це и пакет, в котором, плотно упакованная, лежала его верная по-дружка. Скомкав их в большую бесформенную кучу, он повернулся к камере спиной и двигаясь так, чтобы это выглядело естественно, скользнул в тесную душевую. Способность ловко уходить от от мно-гочисленных камер у всех жителей их страны вырабатывалась еще в детстве, когда ребенок вдруг осознавал, что он постоянно находит-ся под прицелом всевидящего и всеслышащего ока сначала родите-лей и учителей, а потом и органов Защиты правопорядка. Един-ственными местами, которые не просматривалось, были ванные, туа-леты и другие помещения, предназначенные для отправления физио-логических надобностей. Распространялось ли это на корабли, Муха не знал, но рассчитывал на помощь Машки, которая могла мгновен-но вычислить любое электронное устройство.
В душевой кабинке было очень тесно, но это неудобство, кото-рое обычно раздражало, сейчас только обрадовало его. Он открыл воду на полную мощность и, усевшись на унитаз, вытащил Машку из пакета и надул ее сжатым воздухом из спрятанного заранее бал-лона.
-Здравствуй, любимый! – сказала она, потягиваясь и дрыгая по очереди ногами. – Давненько ты меня не доставал, уже и пролежни пошли...
Но он не дал ей закончить, а, приложив палец к губам, умень-шил напор воды до обычного уровня. Увидев его манипуляции, она понимающе кивнула и, усевшись на его колени, крепко обняла за плечи...
Когда все закончилось и Муха, тяжело дыша, благодарно по-целовал ее в пластиковый носик, она нагнулась к его уху и тихо прошептала:
- Не вытаскивай коробку с питанием, а просто выпусти воздух и положи меня под подушку. Тогда мы сможем говорить.
-А если заряд кончится? – прошептал он в ответ, прижавшись к ее лицу.
-Не волнуйся, там расход минимальный, почти никакой.
-Здорово! Тогда я мигом!
Он спрятал Машку в пакет и, быстро помывшись и намочив для вида голову, вышел из душевой. Покашливая и вздыхая, он де-монстративно выпил универсальную таблетку и, засунув пакет с лю-бимой под подушку, улегся в постель. Повозившись пару минут, он накрыл голову одеялом и прошептал:
-Маша, ты слышишь меня?
-Да, мой хороший! Соскучился по мне?
-Еще как! Только о тебе и думал!
-А о своей этой... кикиморе не вспоминал?
Муха хотел сказать, что вообще забыл о существовании Рафа-элы и всего, что между ними было, но решил не кривить душой.
-Вспоминал... пару раз... Но не больше, зуб даю! – прошептал он в подушку.
-Все таки ты изращенец, - убежденно проговорила Машка. – Ты бы, небось, и от групповушки бы не отказался, с ней и подруж-кой ее.
-А ты откуда знаешь? – искренне удивился Муха.
-А из прессы... Да и сама кое-что соображаю, между прочим, - она самодовольно хихикнула.
-Из... какой прессы?
-А из прослушки, которая тут везде. Капитан ваш о тебе все справки навел да все, что ты болтал в последнее время, послушал. Даже беседу вашу в Доме моды.
-Так он... меня... Он же их... Их же арестуют! – наконец выда-вил из себя пораженный услышанным Муха.
-Да брось ты! Они, между прочим, никогда особо и не прята-лись. Кому надо, тот знал и ничего, как видишь.
-Но почему? А законы, моральный облик...
-Моральный облик... Да половина их жен такие! А сами-то они такое вытворывают, что ты рядом с ними вообще ягненок.
-Кто это – они? –побелевшими губами прошептал он.
-Они-то? Да все! Все начальство ваше! Борцы с сионизмом...
-Слушай! – быстро зашептал Муха, вспомнив, что беспокоило его последние дни. – Мне капитан сказал...
-Достоевский, что ли? Насчет костей?
-Ну да...
-Так это, похоже, правда. Везете вы что-то, кроме гуманитар-ки, на продажу. Только вот и что где оно, не знаю. И тебе не советую лезть в это дело. Кстати, он знает, что вы его Достоевским зовете!
-И что?
-Да ничего! Только слушает ваш треп, да ухмыляется.
-Вот черт! Так что сейчас, вообще молчать?
-Может, и вообще. По крайней мере не брякать, что ни попадя с дружками твоими. А еще лучше спи, а я тебе колыбельную спою.
-Я что, маленький? – проворчал Муха.
-Ты – конечно! Спи, зайчик, баю-бай...
***
Еще не рассвело, как в верхнем углу каюты что-то заскрипело и хриплый голос громко произнес:
-Курсанта Мухина к капитану! Курсанта Мухина к капитану!
Муха крутанулся на постели так, что одеяло сползло на пол. В панике он схватил подушку и закрыл ей пакет с Машкой. Потом, со-образив, что этого явно недостаточно, быстро стал заправлять по-стель по всей форме, тихонько запихав пакет с Машкой под матрац. Еще раз оглянувшись на камеру, он быстро оделся и выскочил из каюты.
-Проходи, садись! – капитан мотнул головой на стул напротив и снова уставился в голографический экран.
-Завтра вечером будем на точке, - сообщил он, так и не повер-нув головы. – Разгрузка сразу после фомальностей. Ты – за главно-го. Будешь на борту один. Закончишь все и включишь защиту. По-том можешь идти спать.
-А Васька и Лека? Их тоже не будет? – удивился Муха.
-Да, они идут со всеми в бар, отмечать свое первое плавание.
-А я? Почему я не иду?
-Ты же болеешь. Или нет? Друзья твои так сказали, - капитан оторвал взгляд от энрана и уставился на Муху. – Я, вообще-то хотел вас всех оставить, но они уж больно просили... И потом, ты же жена-тый, а там девочки будут. Так будет вернее, да? – и он подмигнул Мухе. - А тебе мы потом праздник устроим, когда обратно поплы-вем. Там заход у нас будет один, в Рио. Не возражаешь?
-Да нет, - протянул Муха, быстро сообразив, что сулит ему полное одиночество. – А вы сколько времени там будете? Ну, в баре этом.
-Кто сколько сможет, - ухмыльнулся капитан. – Но в шесть утра все должны быть на своих местах. Все ясно?
-Так точно! – Муха вскочил и вытянулся перед капитам.
-Тогда иди, курсант... Карамазов!
Как Муха оказался наверху, на баке, он даже не мог потом вспомнить. Там он увидел своих дружков, пялившихся в океан.
-Ну, спасибо! – налетел на них Муха. – Значит, вы на всю ночь на праздник, а я на разгрузке? Козлы вы все-таки!
- А ты что хотел? – повернулся к нему Васька. – Помощник ка-питана, фу-ты ну-ты! Отдельная каюта и все такое! Вот и отдувайся, сам и есть ко...
Но тут корабль качнуло и Васька, переломившись надвое и со-трясаясь от спазмов, свесился за борт. Муха хотел проехаться по этому поводу, но только махнул рукой и повернулся к Леке.
-А ты что? Зачем сказал, что я болею?
-Да ладно тебе, - примирительно протянул тот. – Ну остались бы мы втроем, и что? Ты бы там, у себя, в кнопки тыкал, а мы бы палубу драили? И потом, это же Паук! Когда еще на нем побываем!
-Паук? – растерянно спросил Муха. –Так вон оно что...
Все становилось на свои места. Плавучий автономный управ-ляемый корабль, или в обиходе Паук, был огромным, диаметром до нескольких километров, плавучий островом. Располагался он обыч-но на мелководье или на вершинах подводных гор и действительно напоминал собой паука из-за выступающих на сотни метров прича-лов-волноломов. Плавучесть ему придавало огромное число желе-зобетонных полых цилиндров, которые наполнялись воздухом, если необходимо было плыть, или заполнялись водой, когда Паук прибы-вал на место. Фактически он представлял собой небольшой город с расположенными в нем предприятиями и жилыми домами. В самом центре обычно находились энергетическая станция и аэродром, но иногда там располагался и космодром. Но самое главное – на этом Пауке действовало особое право, разрешавшее то, что на Большой земле было строжайше запрещено – азартные игры и свободную любовь. Поэтому хотя бы раз попасть туда мечтали все граждане их страны за исключением, может быть, совсем свихнувшихся патрио-тов и немощных пенсионеров. Кроме того, Паук был плавучим оф-фшором, где совершались сомнительные финансовые операции и располагались офисы всех крупных компаний и банков. Говорили также об огромном количестве скрывающихся там от закона пре-ступниках и всевозможных шпионских организациях, хотя, скорее всего, это были только слухи. Как работают Органы охраны право-порядка на Пауках, в их стране знал каждый.
-Значит, Паук... – протянул Муха. Похоже, история с костями приобретала реальные очертания. Вполне возможно, что здесь мог быть и офис какой-либо организации, осуществлявшей торговые операции через банки нейтральных стран с кем угодно, даже с сио-нистами.
-Вот я говорю – зачам нам троим тут сидеть? Тем более и ка-питан и все хотят оторваться. Так что извиняй, Муха! Сам виноват, не надо было лезть в начальство, - глубокомысленно закончил Лека и повернулся к бледно – зеленому от пережитого приступа морской болезни Ваське.
-Пра-ви-льно! – с трудом выговорил тот и снова сделал движе-ние к борту. – Ты, эта... Оправдай доверие... Тут... Не облажайся... А мы тебе потом... Расскажем... Про всё...
-Смотри, сам не облажайся, а то заблюёшь весь бар,как вон палубу! – крикнул Муха и, увернувшись от увесистого кулака, ки-нулся в глубь корабля...
Весьма довольный удачно разыгранной перед приятелями смертельной обидой, он быстро спустился в свою каюту и на всякий случай спрятал Машку в сумку, предварительно сообщив ей, что эту ночь на корабле никого не будет и они проведут ее как раньше, на Большой земле.
-Ванны только тут нет, - огорченно произнес Муха. – А то могли бы, как раньше, попалавать...
-Да и ладно, просто в кроватке поваляемся, - прошептала из пакета Машка. – Какой протокол готовить, мой повелитель?
-Все! – также шепотом ответил счастливый Муха и, засунув сумку далеко в угол стенного шкафа, отправился на свое рабочее ме-сто.
Еще раз тщательно проверив все документы на груз, он спу-стился пообедать в кубрик, где к этому времени собрался почти весь их немногочисленный экипаж. Первый помощник и два моториста громко обсуждали предстоящий выход в город и посмеиваясь, дава-ли советы Ваське и Леке, которые сидели тут же с раскрытыми рта-ми и ловили каждое слово бывалых.
-Вы, мужики, главное – не нажритесь с непривычки. Начинать надо с чего-нибудь легонького, пивка, например. И перекусите плот-ненько, лучше заранее, а то там жрачка дорогая, - советовал один из мотористов, помоложе.
- Так может, и выпить с собой взять? У меня есть две банки пи-ва, еще с Большой земли, - влез в разговор Васька.
-Ты их лучше на завтра оставь, а то нечем будет лечиться, - рассмеялся старший помощник. – И учти, выходим в двенадцать, так что пахнуть от вас не должно. Кэп запах за три метра чувствует.
-Тогда мы лучше в баре, как все! – воскликнул Лека. – Да, Васька?
- Без вопросов! Только учти, каждый – на свои! У меня в пла-нах еще подружку снять, так что взаймы не дам, не рассчитывай!- и он сунул под нос приятеля кукиш.
Все дружно рассмеялись, глядя на скисшего Леку, но, увидев входяшего Муху, повернулись к нему.
-Да, не повезло тебе, - сочуственно произнес старший помощ-ник. – Когда еще на Паук зайдем.
-Зато денежки свои съэкономит, жене на подарок, - сказал вто-рой моторист, пожилой мужчина лет пятидесяти. – И заразу в дом не принесет. Это вам, холостым, наплевать, - и он кивнул в сторону Мухиных друзей. – Подхватил микробу, пластырь лекарственный налепил – и все дела. А ему потом перед женой отчитываться, анали-зы сдавать.
-Зачем анализы? – испугался Муха.
-Вот я и говорю – зачем? – продолжил моторист. – А ты, мор-дастый, не хмыкай! – повернулся он к Ваське. – Учти, если был по-ловой контакт на Пауке, обязан дома анализы сдать. Закон такой, понял?
Васька вытаращил на моториста глаза и испуганно затряс го-ловой. Муха повернулся к старшему помощнику и увидел, как тот прячет глаза, чтобы не расхохотаться.
-И потом, девки сдесь – оторвы. Обчистят – не заметишь. По-этому, если в кармане бабки водятся, лучше в казино податься. Гля-дишь, и будет тебе удача. Глупые – они, говорят, везучие.
Все дружно рассмеялись, только Васька покраснел и надулся, отвернувшись к стене. Муха, в глубине души довольный позором приятеля, быстро сьел свою порцию и, засунув посуду в мойку, под-нялся на верхнюю палубу.
Ветра почти не было и вдали, за ритмично поднимавшимися пологими волнами он вдруг разглядел контуры каких-то сооруже-ний. Они то появлялись, то пропадали в такт волнам, но вскоре начали принимать реальные очертания и Муха узнал в них бышни энергетической установки. Корабль двигался быстро и вскоре уже можно было разглядеть очертания портовых кранов и суда, стоящие под разгрузкой. А за ними виднелись удицы невысоких домов. Только в центре острова возвышалось большое здание с горящими буквами.
-Во, казино! – раздался громкий возглас и Муха, повернув-шись, увидел рядом с собой Ваську с лазерным биноклем в руках.
-Дай посмотреть? – он протянул руку, но Васька только ото-двинулся от него и продолжил деловито водить биноклем.
-Тебе вовсе и необязательно смотреть, а нам маршрут надо вы-брать! – гордо произнес он.
-Как обратно ползти и не заблудиться?
-Ползать тебе тут придется, по трюму, чтобы не забыть чего? – осклабился Васька. – Ладно, погляди, пока я добрый, - и он протя-нул Мухе бинокль.
Увеличение было просто отличное и Муха смог разглядеть и огромную надпись на здании и даже маленькие фигурки людей, вхо-дящих в него.
-А мы рядом будем, так капитан сказал, - проиизнес Васька. –Видишь там еще вывеску? Вправо смотри!
Муха перевел бинокль правее и увидел горящий женский силу-эт в красном шаре и что-то типа большого револьвера.
-Это бар, называется «Красный револьвер», или по- английски – Рэд ган, понял? Всё, давай прибор обратно, я пошел собираться!
Муха молча вернул бинокль и тоже спустился . Ему было не-много завидно и не по себе от важности и ответственности предстоя-щей работы, но возможность наконец-то остаться с Машкой наедине компенсировала всё.
Через несколько часов они уже подходили к протянувшемуся почти на полкилометра причалу с флагом их страны.
-Видишь, это наш причал, - пояснил собрашимся на верхней палубе курсантам пожилой моторист, одетый в темный костюм с ослепительно белой рубашкой и галстуком. – Этот Паук принадле-жит нам и еще трем дружественным странам. Поэтому мы таможню не проходим.
Курсанты согласно кивали и с любопытством разглядывали людей, снующих по причалу.
-Девок, что-ли высматриваете, а, мордастый? – моторист по-вернулся к Ваське.
-А что это Вы в костюме? – в свою очередь спросил тот, пыта-ясь уйти от возможной обидной шутки в свой адрес.
-А в казино только так и пускают. Это заведение для солидных людей, а не для шпаны сопливой. Так что, ребятки, дуйте в бар и развлекайтесь, - и моторист, кивнув капитану быстро спустился на причал.
Еще раз получив все указания от капитана, Муха поднялся в рубку и стал ждать. Увидев, как на экране монитора загорелась зе-леная надпись «Разгрузка», он нажал на клавишу ввода и слюбопыт-ством уставился в окно. Палуба над трюмом начала складываться гармошкой, открывая ряды контейнеров. Одновременно по причалу подъехал кран с захватами и, повернув стрелу в сторону трюма, стал поднимать контейнеры и ставить их на транспортер, который был встроен в причал. Муха много раз видел учебные фильмы с процес-сом разгрузки на занятиях в университете, но в реальности это было намного интереснее.
Через два часа все было закончено и крышка трюма снова вер-нулась на место. Но Мухи уже не было в рубке. Быстро отправив подтверждение об окончании разгрузки в диспетчерскую, он скатил-ся по лестнице вниз. Трюм, освобожденный от груза, напоминал огромную лестницу из двух ступеней, высота и длина которых в точности соответствовали таковым у стандартного контейнера. В нижней ступени Муха увидел плотно закрытые металлические воро-та, как будто впаяные в стены. Он тщательно осмотрел все места стыковок, но не смог найти ни единой щели, через которую можно было бы заглянуть внутрь. Пройдя вдоль стены, он заметил неболь-шую панель, на которой при ближайшем рассмотрении можно было различить квадратики с цифрами и буквами. Обрадованный наход-кой Муха аккуратно стер с нее пыль рукавом. Действительно, это была панель электонного замка двери, на что указывала надпись сверху. Что удивительно, все буквы на панели были русские и он, немного подумав, набрал название своей страны. Раздался резкий звук и сверху вспыхнула красная надпись: «Код неверен. Осталось две попытки». Еще раз подумав, он набрал текущий год и название месяца, но снова неудачно. Осталась одна попытка и он уже решил плюнуть на всё и уйти от греха подальше, но любопытство переси-лило страх и Муха, почесав затылок, неожиданно для себя набрал слово «Достоевский». Над панелью вспыхнула зеленая надпись «Добро пожаловать» и дверь медленно отьехала в сторону, открыв огромное темное пространство под ступенями. Громко свиснув от неожиданности, Муха зашел внутрь и, посмотрев на стену возле две-ри, увидел ряд кнопок. На одной из них было нарисовано солнце и он, поколебавшись, нажал ее. Вспыхнул яркий свет и в дальнем углу он увидел два плоских широких контейнера, и по размерам и цвету металла отличавшихся от стандартных, которыми обычно пользо-вались в его стране. Рядом у стене стояли газовые баллоны , соеди-ненные шлангами с контейнерами.
Осторожно подойдя ближе, он стал рассматривать двери одно-го из контейнеров. К его удивлению, они были не заперты и он, по-колебавшись, раздвинул их. Внутри он увидел узкий коридор и пол-ки с лежащими на них черными пластмассовыми мешками с номера-ми на боках. Контейнер был устроен так, чтобы можно было достать любой мешок с полки. Дважды пройдя по коридору, Муха наконец-то решился взять ближайщий мешок и попытался разорвать пласт-массовую упаковку, но это ему не удалось. Тогда он быстро помчал-ся наверх в рубку за ножом и через несколько минут снова был внутри контейнера. Осторожно разрезав пластмассу, он увидел внутри неправильной формы предметы, упакованные в плотную пропитанную чем-то маслянистым бумагу. Судорожно вздохнув и взяв лежащий сверху шар, похожий на кочан капусты, он медленно развернул листы. В руках у него был человеческий череп...
***
-Ты представляешь, я разворачиваю бумагу, а там череп! – возбужденно прошептал Муха, обнимая Машку. Они лежали тесно прижавшись друг к другу на его узкой койке и он, снова переживая увиденное и потихоньку приходя в себя, рассказывал своей пласт-массовой подружке обо всем, увиденном им в трюме.
-Как я ворота закрыл, до сих пор не помню! Но ведь все так и есть, как капитан говорил!
-Значит, они действительно торгуют костями с сионистами... Но зачем? Неужели только из-за денег? Что-то тут не так, - убежденно проговорила Машка. – Кому они мешают,эти кости...
-Капитан говорил что-то по поводу мессии, который на землю скоро придет и оживит их...
-Кого их?
-Ну, кости эти... И чтобы сознательные граждане их не поби-ли... Оживленных этих. Вот сионисты и вывозят кости к себе. Ну, а наши на этом бабки делают. А чего такого? – он с удивлением по-смотрел на Машку, которая скорчила презрительную гримасу. – Есть товар, есть покупатель... Бизнес как бизнес. И никакого крими-нала. Родственников-то живых уже давно нет.
-А может есть, откуда ты знаешь?
-Значит, тихо сидят и в тряпочку молчат. А то самих на кости пустят...
-Ну да, вариант беспроигрышный... – тихо проговорила Маш-ка и отвернулась к стене.
-Да ладно тебе! А давай еще разик, а? – Муха обнял ее за пле-чи и сделал попытку повернуть к себе.
-Ты бы отдохнул немного, а то в таком темпе... Завтра ведь ра-но вставать,
-Уже сегодня, - проговорил он, поглядев на цифры электрон-ных часов, висевших над предусмотрительно завешанной штанами камерой. –Так что давай этот... Протокол номер два и баиньки.
-Слушаюсь, мой повелитель, - прошептала она, поворачиваясь к довольному Мухе.
Неожиданно громкий стук в дверь прервал так хорошо начи-нающуюся любовную идиллию. Муха подскочил на кровати и ма-шинально прикрыв Машку одеялом, громко крикнул:
-Кто там?
-Открывай, засоня! – раздался ответный крик и в дверь заба-рабанили.
-Васька, ты, что ли? – крикнул Муха, быстро запихивая Маш-ку под кровать. Выпускать воздух и прятать ее времени уже не бы-ло.
-Мы, мы! Открывай короче!
-Да я сплю уже! Может завтра? – со слабой надеждой спросил Муха, натягивая содранные с камеры штаны.
-Давай, давай! – и в дверь начали пинать ногами.
-Вот козлы! – растерянно проговорил он и, окончательно ре-шив не пускать дружков, громко крикнул:
-Не открою! Всё, валите отсюда!
-Да он там не один! То-то я вроде женский голос слышал! Да-вай, Васька, колоти, пока не откроет! – заорал Лека и Муха понял, что его дружки пьяны и, причем, хорошо. Еще раз посмотрев в сто-рону кровати, он медленно подошел к двери и, приоткрыв ее, про-тиснулся наружу с твердым намерением отправить их отсыпаться. Но не успел он произнести ни слова, как сильный удар в челюсть от-правил его в небытие...
Муха медленно приходил в себя и первым, кого он смог раз-личить сквозь туман в глазах, был Васька, расстегивающий штаны. А перед ним на коленях стояла его Маша, широко открыв рот и устремив бессмысленный взгляд куда-то вверх.
-Очнулся, сволочь? Надо было тебя совсем убить! Такую кра-соту и от нас прятал! Да, Лека?
Муха перевел взгляд туда, откуда доносилось хихикание и увидел совершенно пьяного Леку, сидевшего на корточках у стены. Он хотел вскочить, но только повалился на пол вместе со стулом, к которому был привязан.
-Вот, вот, поваляйся, пока я твою подружку окучивать буду. А потом Лека. А потом, если будешь себя хорошо вести, и тебе позво-лим. Да, Лека? – обратился он к приятелю. Тот пьяно улыбнулся и усиленно закивал головой. От ненависти у Мухи все поплыло перед глазами и он зарычал и закрутился по полу, пытаясь освободиться, но Васька только заржал и, спустив штаны, повернулся к Машке. В этот же миг она широко открыла глаза и, произнеся странную фра-зу:
- Протокол номер двадцать. Черепашка-ниндзя! – молниенос-ным движением ударила Ваську в пах. Потом, вскочив с колен и от-толкнувшись от пола, перелетела через всю каюту и ногой ударила Леку в лицо так, что тот врезался головой в стену. Окинув взглядом поле битвы и удовлетворенно хмыкнув, она подошла к Мухе и рас-путала все импровизированные веревки, которыми он был связан.
-Машка, милая... – только и смог сказать он.
-Собирайся, надо бежать. И как можно скорее!
-А они? – он кивнул в сторону друзей.
-Их больше нет. Для тебя, - произнесла она и подтолкнула его к шкафу, где лежали все его вещи.
Быстро выпустив из нее воздух и спрятав на самом дне сумки, он начал лихорадочно сбрасывать туда же вещи, изредка погляды-вая в сторону притихших дружков. Лека не подавал признаков жиз-ни, а Васька сучил ногами и стонал, зажав руками причинное место. Подойдя к двери, Муха еще раз посмотрел на них, секунду помедлил и, в отчаянии махнув рукой, выскочил из каюты. Было еще темно и только слабые отблески света от далекого прожектора освещали па-лубу. Стараясь держаться в тени, он тихонько прокрался к трапу и через мгновение уже мчался по причалу в сторону поднимающихся как будто прямо из океана угловатых строений Паука...
Глава третья
Муха уже почти час бродил по улицам, стараясь как можно дальше удалиться от корабля. Но это оказалось не так легко, по-скольку Паук, как оказалось, был разделен высоким проволочным забором на две части, причем та из них, где находился их причал, была значительно меньше другой. И что сразу бросилось ему в гла-за - все вывески и названия улиц в их половине были на русском языке, а в другой – на английском. Да и дома там были пошикарней и оффисные здания повыше. Но самое интересное было то, что огромное здание казино и примыкающий к нему бар находились прямо на границе и имели, как он смог рассмотреть, входные двери с каждой стороны Паука. Подойдя поближе, он увидел возле «русско-го» входа в бар небольшую толпу, обступившую стоящего на коле-нях человека, в котором Муха узнал пожилого моториста. Галстука на нем уже не было, а пиджак был вывернут так, что он не мог дви-нуть руками и только тряс головой. Рядом с ним он увидел капитана и еще одного моториста. Капитан что-то говорил двум мужчинам в синих комбинезонах, судя по всему, полицуйским, а молодой мото-рист держал пожилого. Неожиданно пожилой вскочил на ноги, от-толкнул молодого и бросился к дверям казино.Вся компания кину-лась за ним, а Муха, постоянно оглядываясь, быстро пошел в дру-гую сторону.
-Куда спешишь, красавчик! - неожиданно услышал он и, по-вернувшись, увидел рядом с собой молодую женщину с ярко рас-крашенным лицом и в коротенькой юбке, почти не прикрывавшей довльно обьемный зад. От нее сильно разило спиртными еще чем-то, напоминающим запах дезинфицирующего мыла.
-Видишь, что бывает, когда играют без ума! – и она ткнула пальцем в сторону казино, где двое синих уже тащили пожилого к машине, а капитан шел рядом и что-то им говорил, размахивая ру-кой.
-Сейчас штраф заплатит и к себе, на корабль, - произнесла женщина и вздохнула.
-И большой штраф? - спросил Муха, на всякий случай отодви-гаясь от нее.
-Хватит, чтобы неделю со мной куваркаться, - произнесла она и вдруг схватила Муху за рукав. – А ты что, не знал? Первый раз здесь?
-Да, первый! – он попытался вырваться, но дамочка вцепилась в него, как клещ.
-Пойдем со мной, сладенький, - зашептала она, прижимаясь к нему. – Не пожалеешь. А если выпить купишь, покажу тебе небо в алмазах, - и она задергала толстым задом.
-Да у меня с собой есть, и покупать не надо! Руку отпусти, сей-час достану,– радостно произнес Муха и нагнулся над сумкой. Жен-щина отпустила руку и тоже нагнулась, пытаясь рассмотреть ее со-держимое и в этот момент Муха оттолкнул ее и бросился бежать.
-Ах ты засранец! Стой! Держи его!– услышал он, но только припустил еще сильнее. Шум сзади нарастал и он понял, что за ним гонятся и вряд ли одна обиженная дамочка. Увидев распахнутые двери казино, он, не раздумывая, влетел внутрь и тут же попал в обьятия здоровенного детины в белом костюме.
- Ты куда, голубь? – детина развернул Муху и уставился на него тяжелым взглядом.
-Я... Я хотел поиграть, а эта... Вцепилась в меня, как пиявка! – и он, не оборачиваясь, ткнул пальцем за спину.
-Откуда?
-Да вот, с корабля! Мы сегодня только прибыли, я на разгруз-ке был... Только освободился и решил сыграть... По маленькой... Это наши сейчас здесь были, - добавил он, заглядывая в глаза детине.
-С корабля? – переспросил тот и, повернувшись в сторону дверей, громко крикнул стоящему там напарнику: - Витек, гони ее отсюда. Скажи, клиент потом придет... Если еще захочет... – и он громко заржал. Муха тоже хихикнул и, крепче сжав сумку, медленно вошел внутрь. Перед ним был огромный зал, заполненный людьми. Они толпились возле столов, выкрикивая что-то или пили в распо-ложенном тут же баре. Многие сидели на высоких стульях перед иг-ральными автоматами, другие обнимали ярко раскрашенных жен-щин и смотрели на сцену, по которой скакала почти голая девица.
Муха в нерешительности остановился у входя и тут же к нему подошел высокий мужчина в светлом костюме и с электронной за-писной книжкой в руках.
- Как фамилия, с какого корабля, кто капитан? – быстро спро-сил он, разглядывая Муху.
-А... зачем?
-Таков порядок, - произнес мужчина. – Не обсуждается!
-Валиулин... – назвал Муха фамилию приятеля. – Я уже был у вас..
Мужчина быстро набрал что-то в книжке и согласно кивнул.
-Да, счет за выпивку оплачен. Можешь проходить. Только учти, у нас играют на жетоны. Купишь там, - и и он кивнул в сторо-ну большого окна, возле которого толпились люди.
Муха встал в очередь и, вытянув шею, с интересом стал сле-дить за действиями кассира. Через несколько минут он понял, что жетоны выдают только приналичии счета, с которого и снимают деньги, что выдают не все, а только какую-то часть, а больше, чем разрешено – не выдадут, хоть умри. И что жетоны эти персональные и их нельзя просто передавать кому ни попадя, а только играть на них. Или купить что-нибудь в баре. А если хочешь кого нибудь осчастливить своим жетоном – пожалуйста в кассу и заодно обьясни, чего это тебя так растащило подарки дорогие делать.
Когда подошла его очередь, Муха приложил ладонь к панели распознавания и набрал на клавиатуре номер своего счета и сумму, котрую он хотел получить.
-Уменьшите сумму, Вы перебрали лимит, - заявил ему кассир, глядя на экран монитора.
-Почему? – искренне удивился Муха. – Там должно быть до-статочно! – уверенно произнес он, прекрасно помня, что только по-завчера проверял свой счет и еще порадовался тому, что зарплаты, полученные в походе, останутся целыми.
-Вы вчера снимали деньги, поэтому сумма и уменьшилась.
-Как же это... – прошептал он. – Я же вчера на корабле был...
-Значит, кто-то другой снял! Давай короче, потом будешь вы-яснять, - проговорил мужчина, стоящий за ним.
-Дайте мне... Сколько можно... – обреченно проговорил Муха и, получив два жетона, отошел в сторону.
-Эй, парень! – услышал он веселый голос и увидел давнешнего мужчину из очереди. По тому, как он вразвалку шел по залу, и по матросской шапочке он напомнил Мухе их капитана.
-Так ты проверь, куда бабки делись. Вон есть монитор. Может, счет надо заблокировать,- и он показал в угол зала. Муха бросился туда и, быстро приложив ладонь, набрал заветный номер. То, что Муха увидел там, повергло его в ступор. Сумма на счете была в по-чти в пять раз раза меньше того, что он видел позавчера. А напротив последнией операции он увидел имя снявшего деньги – Рафаэла Му-хина.
- Что, жена все угребла? – спросил веселый голос. Муха обре-ченно кивнул.
-Вот поэтому и не надо жениться, если решил моряком стать! – авторитетно заявил его новый знакомый и протянул руку. – Серега!
- Пантелеймон...Мухин.
-Круто тебя твоя обула... Пантелеймон Мухин.
-Можно просто Муха, я не обижусь, - проговорил Муха.
-Ну так пойдем попытаем счастья, Муха! – рассмеялся его но-вый знакомый.- Вон, кстати, и автомат освободился.
Они направились в угол зала, где в ряд выстроились «однору-кие бандиты», как яркими буквами было написано прямо над ними.
-Видишь, никто ничего и не скрывает. Сейчас отберут у тебя твои денежки – и все, Муха - Буратино, - ухмыльнулся Серега.
- Буратино, между прочим, в итоге выиграл! – заявил в ответ Муха, обиженный этим сравнением.
-Ладно, не дуйся! Ну так что, вперед?
Муха взобрался на высокий стул и, вздохнув, бросил первый жетон в отверстие и еще раз вздохнув, нажал кнопку. Перед ним за-мелькали картинки с какими-то фруктами и цифрами. Неожиданно все остановилось и автомат издал довольный писк.
-Давай еще! - проговорил ему в ухо Серега.
-Так я... проиграл?
-Конечно! Давай последний!
Муха разжал ладонь и посмотрел на жетон. Одна сторона его была окрашена в красный цвет и на нем стояла его стоимость в руб-лях. На другой же стороне, окрашенной в синий цвет, стояла совер-шенно другая цифра.
-А почему на нем две цифры? – Муха повернулся к своему но-воиспеченному приятелю.
-А это его стоимость в у.е. Жетоны-то везде одинаковые, и на нашей половине и там, - он кивнул в сторону стеклянной перего-родки делившей зал пополам. - Только там на них можно не только играть, но и расплачиваться.
-За что? – тупо спросил Муха глядя на маленький кружочек.
-А за все! За выпивку, жрачку, за шмотки... Можешь и с девоч-кой расплатиться... Тоже идет...
-Странно... – удивился Муха. – А здесь нельзя...
-И здесь можно... Но не всем. Ну давай уже, играй!
Муха еще раз взглянул на жетон и, махнув рукой, бросил его в щель.
-А кнопку? Только жми другой рукой... Вот так!
Опять замелькали картинки и вдруг замерли. Перед Мухой на экране монитора сияли три семерки...
Автомат громко заиграл марш и в ящик под экраном хлынул поток жетонов.
-Ты смотри! Выиграл ведь... – Серега растерянно уставился на кучу жетонов. - Слышал, конечно, что новичкам везет, но чтобы на последний... Да, парень... Не слабо, да? – и он оглянулся на других игроков, столпившихся возле них.
-На, возьми! – Муха взял из кучи горсть и протянул Сереге. – Ты же мне помогал...
Тот сначала с изумлением уставился на счастливчика, потом подставил ладонь и, ухмыльнувшись, высыпал жетоны в карман.
- Ну, спасибо, кореш! Еще играем?
-Нет, хватит, – Муха оглянулся по сторонам и, поднявшись и взяв сумку, направился к кассе.
-Ты что, хочешь все на счет положить? Решил жене подарок сделать? Ты вообще представляешь, сколько здесь? – быстро прого-ворил Серега. –Может, подумаешь?
-А что здесь с ними делать? Может поесть только... – Муха по-смотрел в сторону бара.
-Поесть... Сушай сюда, - Серега оглянулся по сторонам и, наклонившись к Мухе, прошептал: - Давай на ту сторону, а?
-На ту сторону?
-Ну да! А чего тут делать-то, с такими бабками? Только и по-жрать, да и то...Жрачка тут так себе... Так что, рискнем?
«А может и вправду туда? Там точно искать не будут!» - поду-мал Муха и, посмотрев на стеклянную стену, за которой двигались силуэты людей, кивнул головой.
-Тогда смотри! – зашептал Серега, жарко дыша ему в ухо. – Сейчас полшестого. В шесть казино закрывается и до вечера не от-кроется. А на той половине оно закрывается в шесть тридцать, по-нял?
-Нет, - искренне ответил Муха.
-Сейчас поймешь... – проговорил Серега и, подталкивая Муху в спину, потащил его в угол зала, где горела красная надпись «Туа-лет».
-Заходи в кабинку и закройся! А я буду рядом!
-А что делать? – спросил Муха, закрывая за собой дверь.
-Вообще-то сидеть. Но можешь делать, что положено... Если желание есть, конечно, - отозвался Серега из за стенки. – Но лучше тихо сидеть, пока сигнал не подам.
Муха уселся на унитаз и обреченно затих. В голове было пу-сто, а не душе скребли кошки.
«Вот бы с Машкой сейчас пообщаться! Она бы точно сказала, что делать», - подумал он и уже полез в сумку, когда услышал за стеной слабый свист и в тот же момент раздался шум пылесоса. Муха тихонько выглянул наружу и увидел робота- уборщика, выехавшего из открывшейся в стене небольшой дверки.
-Давай туда короче! – услышал он шепот и, схватив сумку, вслед за Серегой быстро юркнул туда. Помещение, в котором они оказались, было заполнено мусорными баками и ящиками с пустыми бутылками и прочей ерундой, которая остается обычно после боль-шого количества людей.
-Лезь давай! – Серега подсадил Муху и сам свалился вслед за ним в огромный пластиковый бак. Он закрыл крышку и замер, не забыв пихнуть совсем растерявшегося напарника в бок.
-Слышь, а долго сидеть-то? – шепотом спросил Муха, когда они, наконец, отдышались.
-Минут пятнадцать... Или чуть более, - также шепотом произ-нес Серега.
-Скажи... А ты-то зачем на ту сторону? – неожиданно для себя спросил Муха и посмотрел на слабо различимое в полумраке лицо своего нового знакомого. – Ты же, наверное, на своем корабле дол-жен быть?
-А это и есть мой корабль, - после минутного молчания сказал Серега.
-Паук? Твой корабль?
-Да! А что тебя так удивляет?
-А кем ты тут? – спросил пораженный Серегиным ответом Му-ха. –Ну, в смысле работаешь?
- Перевозчиком, - было слышно как тот ухмыльнулся. – Тас-каю таких, как ты... Туда и сюда... Но, в основном, туда. Не за так, конечно... И не всех.
-А меня почему?
-Ты ведь беглый. Таких я сразу просекаю. Вон и сумка у тебя... Да и заплатил ты мне... Всё, тихо! - он снова ткнул Муху в бок и за-мер.
Так они просидели , прижавшись друг к другу, несколько ми-нут, пока не раздался шум закрываемой двери и робот-уборщик не проехал мимо них.
-Сейчас он на другую сторону выйдет, - зашептал Серега. – Как только дверь откроется, прыгай туда и прямиком в кабинку. По-нял?
-Ага!
-Ну все... Давай!
Муха вылетел из бака и, таща за собой сумку и уже ничего не соображая от страха, бросился вслед за роботом в открытую дверку. Он оказался в ярко освещенном помещении с красивыми металиче-скими раковинами и зеркалами вдоль одной стены и рядом дверей со стилизованным сердечком в верхней части у другой. Мельком уви-дев свою перекошенную физиономию в зеркале, он заскочил в бли-жайшую кабинку и запер за собой дверь. И вовремя, так как в этот момент в туалет кто-то заглянул и громко выругался по-английски, увидев там робота-уборщика. Продолжая ворчать, мужчина прошел в соседнюю кабинку и заперся в ней. Муха быстро вышел из своего убежища и, старательно помыв руки и расчесав пятерней голову, покинул гостеприимный туалет. Об оставшемся в баке Сереге он вспомнил только, выйдя из дверей казино. Постояв некоторое время и так и не дождавшись своего провожатого, Муха медленно побрел вдоль улицы, ведущей в сторону от казино...
***
Замеченное им еще ночью различие между двумя частями Пау-ка при утреннем свете приобрело явные очертания. Здания, высив-шиеся вдоль улицы, по которой он брел, сверкали в лучах солнца сплошными стеклянными стенами и рекламными щитами с почти го-лыми девицами таких размеров, что вызывали легкий ступор у не избалованного обнаженкой зрителя, каким и был Муха. Но самое интересное было не на стенах здания, а в их окнах. Они были откры-ты и в них сидели, лежали и завтракали такие же обнаженные, как на рекламах, девушки. Увидев Муху, стоящего на тротуаре с разину-тым от удивления ртом, они начали призывно махать ему, а одна черненькая, с огромной голой грудью, даже высунулась из окна с явным намерением схватить его за рукав. С трудом увернувшись от загорелой ручки, он выскочил на середину улицы и бросился к вид-невшемуся неподалеку одноэтажному павилиону, на стене которого ярко горела надпись на английском «Spider blue», а внизу мелкими буквами было приписано уже по-русски - «Бистро».
Дверь перед ним бесшумно распахнулась и он оказался в не-большом помещении с барной стойкой и несколькими пустыми сто-ликами. За стойкой он увидел огромного лысого мужчину лет пяти-десяти, который медленно протирал тряпкой стеклянный кружки. Заметив влетевшего внутрь Муху, он аккуратно поставил кружку на стойку и, усевшись поудобней, расплылся в широкой улыбке и при-зывно замахал толстой рукой.
Муха медленно подошел к стойке и слегка заикаясь от страха, произнес:
-Мне бы поесть...
-Раша? О, йес! Кущать, кущать?
-Да... Если можно...
-Нужно! – уже без всякого акцента произнес мужчина и, хитро улыбнувшись, спросил:
-Как платить будем?
Муха сунул руку в карман и вытащил несколько жетонов. Тол-стяк довольно хохотнул и с силой хлопнул по большой красной кнопке, торчащей из стойки. Тотчас перед Мухой возник экран с разнообразными блюдами, которые закрутились перед ним веселом хороводе. Он растерянно посмотрел на это изобилие и, уже почти не соображая, ткнул пальцем в экран.
-Отличный выбор! – провозгласил толстяк и, протянув руку, быстро схватил один из жетонов.
-Тебе положен еще кофе и коньяк. Когда возьмешь?
-Потом, - пробормотал Муха. Он вдруг почувствовал страш-ный голод и, сглотнув слюну, протянул толстяку руку.
-Ты чего? – удивился тот.
-Дайте мне... мою еду.
-Да вон она!
Муха повернулся и увидел на стоящем в углу столике боль-шую тарелку, на которой дымилась, судя по исходящему из нее аромату, гора чего-то очень вкусного. Он быстро уселся на стул и уже через секунду уплетал великолепное жаркое с овощами. Раздал-ся мелодичный звон и перед собой он увидел маленького робота со стаканом воды на подносе. Жизнь начала приобретать приятную окраску и Муха, поев и выпив воды, испытал естественное желание посетить туалет. Взяв с собой сумку, он прошел внутрь павилиона и закрылся в кабинке с фигуркой джентльмена в котелке и с тросточ-кой на двери. Быстро сделав все необходимые дела, он вытащил из сумки Машку и начал трясти ее, пытаясь оживить, но безуспешно. Подняв ей волосы и вытащив зарядную коробочку, он повернул ее к себе и тяжело вздохнул. С верхней части панели ему издевательски подмигивала красная лампочка.
Делать было нечего. Расстроенный Муха сунул коробочку в карман и, запихнув Машку обратно в сумку, вышел из туалета и остановился, неприятно пораженный открывшемся ему зрелищем. На его месте сидел какой-то бородатый старик и, чавкая и сморкаясь, доедал его жаркое, прихлебывая воду из стакана. Старик, увидев его, помахал ему рукой, приглашая садиться рядом. Муха помедлил и направился к стойке, за которой сидел хозяин заведения. Судя по его наглой ухмылке, тот уже приготовился к неизбежному скандалу.
-Вы говорили, что мне еще положен кофе и коньяк? – как мож-но вежливей произнес Муха. Толстяк, уже раскрывший было рот, чтобы нахамить ему, замер, потом молча кивнул и вытащил из-под стойки стаканчик кофе и маленькую бутылочку с надписью на не-скольких языках. Муха взял теплый стаканчик и бутылочку, подхва-тил сумку и направился к своему стол. Усевшись напротив старика, он поставил перед ним бутылочку, а сам, сорвав защитную пленку, начал пить теплый кофе.
Старик внимательно посмотрел на Муху, ухмыльнулся и быстро опорожнил бутылочку.
-Так ты русский?
-А какой еще? – раздраженно сказал Муха.
-А черт тебя знает, какой. Не пьёшь вон... Кофе только дуешь, как эти... – и старик махнул рукой куда-то в сторону.
-А Вы какой? – в свою очередь спросил Муха, разглядывая замызганный, весь в пятнах и разводах, комбинезон старика.
-Я то? – ухмыльнулся тот, заметив его взгляд. – Я, вообще-то, космополит. Слышал о таких?
-Не приходилось...
- Я, парень, говорю на десяти языках, - старик нагнулся к Мухе и на того пахнуло какой-то кислятиной. – А где родился – уже и за-был. И жить я могу, где угодно. В любой стране.
-А почему тогда здесь? Ну, на Пауке?
-Почему? – старик снова ухмыльнулся и посмотрел на толстя-ка, который даже вышел из-за стойки, чтобы лучше слышать разго-вор. – Да потому что здесь такие, как ты! Молоденькие, глупенькие!
Старик неожиданно сделал страшную рожу и попытался схва-тить своего собеседника за руку. Муха испуганно дернулся и вско-чил со стула, с ужасом посмотрев на протянутую к нему костлявую ладонь.
-Вы... Вы...
Громкий хохот был ему ответом. Старик дергался на своем стуле и смеялся визгливым смехом, а толстяк, согнувшись пополам, уже только икал и вытирал слезящиеся глаза. Чувствуя, что всего пережитого он сейчас расплачется, Муха схватил сумку и уже был в двух шагах от входной двери, когда услыщал властный окрик:
-Стой! Не выходи! Там полиция!
Он резко повернулся и уставился на старика, который нето-ропливо поднялся с места и, кивнув в сторону толстяка, добавил:
-Он донес... Что делать, работа такая... Ничего личного...
Тольстяк в ответ на взгляд Мухи только развел руками и вино-вато улыбнулся.
-Пойдем со мной! – продолжил старик, направляясь к двери в туалет. – А на него не сердись. Ты пришел и ушел, а ему здесь жить. Да и камеры тебя уже давно срисовали, не сомневайся.
-А Вам-то какое до меня дело?
-Добрый ты, меня вон коньячком угостил... Может, и еще уго-стишь. Угостишь ведь? – он повернулся к Мухе и хитро улябнулся.
-Угощу... Если будет чем...
-Будет, ты фартовый, я таких сразу вижу... Ну, идем короче, - и он нырнул в маленькую дверцу в углу туалета наподобие той, отку-да выезжал в казино робот-уборщик. Муха протиснулся за ним и оказался перед узкой железной лестницей. Он еле успел бросится за стариком, который, почти не касаясь ступеней, скатился вниз и побе-жал по узкому коридору. Выругавшись про себя, Муха помчался за ним, стараясь не отставать. Через некоторое время они снова оказа-лись перед дверью, которую старик медленно приоткрыл и выглянул наружу. Повертев головой, он кивнул Мухе и они вышли на узкую грязную улицу. Недалеко высилось здание казино и Муха понял, что они находятся на задворках тех домов, где он видел голых девиц. Старик перешел на другую сторону и стова нырнул в небольшую дверцу.
Теперь они двигались по узкому проходу куда-то вниз. Через некоторое время Муха услышал шум, напоминающий биение волн о камни. Действительно, через несколько десятков метров проход расширился и они оказались на бетонном пирсе, возле которого по-качивался на волнах небольшой корабль, напоминающий баржу, но с каким-то сооружением посреди палубы.
-Мусорщик, - пояснил старик, увидев удивленный взгляд Му-хи. – Вот здесь я и обитаю.
Он поднялся на палубу и нырнул в маленькую каюту. Вошед-ший вслед Муха увидел небольшой письменный стол с клавиатурой и голографическим экраном, деревянный шкаф и узкую кровать, накрытую разноцветным одеялом.
-Садись! – старик подпихнул ему табуретку, а сам полез куда-то вниз и, кряхтя, извлек две облезлые кружки и бутыль с мутно-фиолетовой жидкостью.
-Ну что, за встречу! – довольно произнес он, наливая жидкость в кружки.
-Я не пью... Вообще, - быстро проговорил Муха, с испугом глядя на мутную струю, льющуюся в его кружку.
-И я не пью! Это же так, лекарство... Для тонусу, - сказал ста-рик. – Из каракатиц. Вишь, и цвет соответствует... Пять грамм – и никакого стрессу.
-Не, я не буду, - убежденно сказал Муха, отодвигая кружку. – И стресса у меня никакого нет.
- Не будешь и не надо, - равнодушно произнес старик. – А стресс у тебя есть, и не слабый. Ты же беглый, а? Или нет?
-В общем... Да. Я с корабля, мы вчера пришли... Ну, я и решил в казино сходить. Я ведь никогда не играл... Да еще на деньги...
-Ну и как, выиграл?
-Да! Много... А потом...
-А потом ты сюда перебежал. Интересно, как? Или помог кто?
-Нет, я сам! – вспомнив Серегу, быстро сказал Муха.
-Сам... Значит, действительно много выиграл, раз пустили тебя сюда.
-Кто пустил? – Муха почувствовал знакомый холод внизу жи-вота.
-Кто, кто... Они! – и старик ткнул куда-то вверх. – Ты что ду-мал, решил на другую сторону перебраться, и чтобы никто не знал? Да тут камеры везде, даже в туалетах. Если бы проигрался, выкину-ли бы тебя, как мусор, и вали на свой корабль. А раз выиграл, да много – пожалуйте на ту сторону, денежки свои тратить. А чтобы вонять не начал, если поймают – границу придумали, визы. И ты вроде уже нелегал, раз здесь оказался. Понял, родной?
-Понял... – протянул Муха, начиная постигать всю грандиоз-ность замысла.
-Нашему ведь человеку что надо? –продолжал разглаголь-ствовать старик. -За границей хоть на миг оказаться, да еще с день-гами. Вот и придумали Паука пополам разделить. Одна половина вроде своя, а вторая – заграница, как наш человек ее понимает. Тут тебе и казино, и девки, какие хочешь, и выпивки, хоть залейся. А для экшена еще Серега есть, туда – сюда вашего брата таскать.
-Вы знаете?
-А как же! – рассмеялся старик. – Племяш это мой, сам его сю-да устроил. Я, между прочим, - старик напыжился, - большим начальником тут был. Старшим менеджером. Стоял, можно сказать, у истоков... – он выпил жидкость из кружки и скривился. – Ох, га-дость... Да, был... Уже Главным ставили, но... – он оглянулся и про-шептал. - Пахнуть стало от меня.
-Что? Как пахнуть? – Муха с изумлением уставился на старика.
-А так. Моюсь, духами прыскаюсь с утра до вечера, рубашки меняю, а все равно пахнет – и все.
-А чем пахло-то?
-Чем, чем... Дерьмом, вот чем! – старик огорченно вздохнул. – Как работать-то, а? С людьми ведь надо общаться, приказывать... В общем, ушел я. На пенсию. И ты не поверишь, на следующий же день запах исчез, совсем.
-Как это? – открыл рот Муха.
-Так. Исчез – и всё. К девкам пошел – никто слова не сказал, даже целовать начали. А раньше – только зайдешь, сразу рожи во-ротят. В общем, успокоился я. Устроили меня сторожем, в казино. Опыт-то большой... Ну, поработал я с годик, потом повысили. По-ставили над двумя парнями молодыми. Обмыли это дело, как водит-ся. И не поверишь, - старик снова налил себе, -проснулся на следу-ющий день – опять воняю! Чуть с ума не сошел!
Он схватил кружку и залпом выпил все содержимое.
-Пришлось снова в сторожа уходить. И ты знаешь – прошло всё! Так и живу теперь, простым человеком. А недавно сюда подал-ся. Народу нет, никто на голове не сидит. Красота!
Он снова потянулся к бутыли, но взглянув на своего слушате-ля, который от всего прежитого уже еле сидел, произнес:
-Давай-ка, паря, ложись поспи. Набегался, наверное, по самое «не могу»?
Муха молча кивнул, и, скинув ботинки и засунув сумку под голову, улегся на одеяло. Сил говорить не было да и вряд ли он мог что-нибудь добавить к происходящему. Где он и что с ним – уже не имело большого значения. Он был в полной власти старика и луч-шим выходом в этой ситуации было только наплевать на всё и хо-рошенько выспаться.
-Спи, спи, утром поговорим, - ворчливо произнес старик и набросил на него сверху матросский бушлат...
***
-Ну что, будем просыпаться?
Муха почувстововал, что его трясут за плечо. Выбираться из сладкого утреннего сна не было никакого желания, и он, промычав что-то, повернулся на другой бок с явным намерением продолжить это приятное занятие.
-Давай, давай, вставай! Дело есть, - снова прозвучал голос ста-рика и Муха, тяжело вздохнув и открыв глаза, уселся на койке.
-Проснулся? Вот и славненько! Завтрак готов, так что быстро в гальюн и за стол.
-А где... – он вопросительно уставился на старика.
-По коридору налево.
Схватив сумку, Муха прошел по узкому коридорчику и, толк-нув облезлую дверь, оказался в микроскопическом туалете. С тру-дом поместившись там, он открыл сумку и,засунув туда руку, про-верил, на месте ли Машка. Она была там и он, достав зубную щетку, мыло и полотенце, быстро умылся и через пять минут уже сидел за столом и с удовольствием поглощал яичницу с ветчиной, запивая ее ароматным кофе.
-Ты извини, парень. Я у тебя там жетончик позаимствовал, жрачку купить. Не в обиде?
Муха отрицательно затряс головой и тут же с испугом уста-вился на старика. Жетоны лежали в кармашке сумки и старик, зале-зая туда, не мог не заметить Машки. Но тот только безмятежно улыбнулся в ответ на его взгляд.
«Может он не понял ничего, она же там завернутая лежит» - успокоил он себя и еще сильнее налег на яичницу.
-Я не спрашиваю, как тебя звать. Неинтересно мне это, - произ-нес старик, когда они, засунув чашки в посудомойку, вышли на па-лубу. – Оставаться тебе у меня долго нельзя, сам понимаешь, – и, увидев, утвердительный кивок Мухи, продолжил: - Если хочешь здесь по закону остаться, отдохнуть, можешь прикупить недельную визу. Стоит это пять жетонов. Могу посодействовать. Но нужно твой отпечаток ладони. Годится?
Муха отрицательно покачал головой.
-Тогда тебе надо отсюда убираться и как можно быстрее. Этот, в бистро, еще вчера на тебя настучал. Да и видели наверняка, что ты со мной ушел. Так что времени у тебя в обрез. Но в этом прикиде те-бя через пять минут загребут, - и старик ткнул пальцем в мятую одежду Мухи. – Рядом с гальюном есть бытовка, там комбинезоны висят, мусорщиков. Возьми чистый, переоденься. И давай короче!
Муха бросился туда, куда его отправил старик и действительно обнаружил там несколько темно-коричневых комбинезонов с надпи-сью «Scavenger» на спине. Быстро переодевшись, он запихнул свою корабельную одежду в стоящий тут же бак с грязным тряпьем, пред-варительно проверив все карманы и вытащив оттуда три жетона, которые он сунул туда еще в казино, и зарядное устройство для Машки.
« Вот был бы номер, если бы я его оставил!» - подумал он, возвращаясь на палубу. Старик все еще был там и Муха, взяв из ка-юты сумку и пожав ему на прощание руку, спустился на пирс и направился в сторону видневшихся вдали кораблей.
Подойдя ближе, он увидел ряд яхт и катеров, возле которых сновало большое количество разнообразного народу. Судя по фла-гам на мачтах и разноязыкой речи, это была какая-то международ-ная экспедиция. Муха прошел еще немного и остановился рядом с небольшим судном под знакомым флагом. На палубе стоял неболь-шого роста человечек в меховой шапке и такой же куртке. Судя по тому, как он постоянно снимал шапку и вытирал пот, одежда эта бы-ла явно не по сезону.
-Здравствуйте! – вежливо произнес Муха. Человечек замер с поднятым платком и с уставился на него с искренним удивлением.
-Привет! А ты кто? – наконец произнес он, предварительно надев шапку.
-Я... Я вот, - и Муха повернулся спиной, чтобы тот мог про-честь надпись.
-А, а... И что?
-Да нет, ничего... – растерянно произнес Муха. – Я думал... Смотрю, флаг наш...
-И что? – человечек снова снял шапку и вытер пот.
-Мне, вообще-то, домой надо, - наконец-то решился Муха. -В Россию...
-В Россию... В отпуск, что ли?
-Ну да... На пару недель.
-На пару недель, - произнес человечек и вдруг расхохотался. – Да нам до России неделю идти только, с нашими-то возможностями, - и он кивнул куда-то назад. -Да и не собираемся мы туда. Мы в со-ставе экспедиции идем к Антарктиде, блокаду сионистскую проры-вать, - гордо закончил он и, сняв шапку, неожиданно бросил ее на пол.
-Так это Вы... Для Вас мы гуманитарную помощь везли?
-Гуманитарку-то? Для нас. Мы ее с утра уже погрузили, муку там, сахар, еще чего-то.
-Так это пингвинам мука? – спросил Муха, вспомнив рассказ Леки.
-Скажи-ка, милок, зачем пингвинам мука? – осклабился чело-вечек. – Пингвинам – нашу поддержку и сочувствие всего прогрес-сивного человечества, а муку и сахар – ребятам на точке. Они там за сионистами следят.
-А меня с собой возьмете?
-Заплатишь – возьмем, почему нет, - пожал плечами человечек и, подняв шапку с пола, снова напялил ее. – Пять жетонов – и поеха-ли.
-Сейчас, - заторопился Муха и, присев на корточки, засунул руку в карман сумки, но вместо ожидаемой горсти нащупал там все-го один жетон. В панике он расстегнул сумку и переворошил все её содержимое. Машка исчезла...
Глава четвертая
-Ну, и чего ждем?
Муха медленно выбирался из своего кокона, в который он, по-трясенный масштабом трагедии, обрушившейся на него, погрузился несколько часов назад. Он смутно помнил, как мчался, задыхаясь, по пирсу, к проклятому кораблю-мусорщику, и как увидел только его слабый силуэт в утренней дымке океана, как брел потом, не разбирая дороги, вдоль каких-то ящиков и строений, все более погружаясь в осознание своей потери. Машка была всегда. Она была с ним всю его сознательную жизнь, она была частью его. Он не знал, как жить без нее, как дышать. Последнее, что он помнил, была какая-то грязная скамейка на пирсе и волны, лениво бьющиеся о его бетонное основа-ние.
-Ждем-то чего?
Голос принадлежал здоровенной и смутно знакомой девице, которая стояла рядом с ним, подбоченясь и покачивая обтянутым мини-юбкой задом.
-В смысле? – Муха растерянно посмотрел на нее.
-В смысле топиться! Когда будем?
-Топиться? – еще более растерялся он. – А зачам?
-Действительно, зачем? – произнесла девица и уселась с ним рядом. – А я смотрю – сидит, на воду пялится, бледный весь. Ну, думаю – еще один. Проигрался вдрызг. Или нет?
-Нет, я так... По другому поводу...
-А, а... Тут, знаешь, сколько топятся? Продуются – и в воду. Или вон с «Эмпайра» вниз сигают, - и она ткнула пальцем в сторону видневшегося неподалеку небоскреба. -Слушай, а где я тебя видела? – она подозрительно уставилась на Муху, пытаясь вспомнить.
-А вчера ночью, на той стороне. Вы мне выпить предлагали... А я убежал.
-Ах ты... Точно! – девица отодвинулась от него, нахмурилась, но тут же рассмеялась. – А лихо ты нёсся, будто пинка дали!
Муха, глядя на ее довольное лицо, ставшее вдруг совсем моло-дым и даже милым, тоже невольно улыбнулся.
-Слушай, а деньги у тебя есть? – вдруг прошептала она, при-жавшись к нему теплой грудью. Муха полез в карман и достал отту-да три оставшихся жетона.
-И в сумке еще один, -проговорил он, глядя на ее расплывшее-ся в довольной ухмылке лицо.
-А пойдем ко мне! У меня тут квартирка неподалеку. Отдох-нешь и вообще... Я покушать приготовлю. Пойдем? – и она потянула его за рукав.
Муха хотел было отказаться, но вдруг почувствовал страшную усталость и волна безразличия накатила на него. В конце концов, ка-кая разница, что с ним будет, если Машки больше нет. Он поднялся, и, взяв сумку, двинулся вслед за девицей.
Они углубились в небольшие переулки между высокими дома-ми и через полчаса оказались перед обшарпанной дверью со стоя-щими возле нее мусорными баками.
-Опять мусор... – прошептал Муха.
-Это черный вход, а главный с той стороны, - быстро ответила девица, поворачиваясь к нему. – Пойдем, не бойся!
Они вошли внутрь и, поднявшись на несколько ступенек, оста-новились перед рядом дверей, на которых были написаны номера.
-Вот и мой будуарчик! – громко произнесла девица и прило-жила ладонь к пластине на стене. Дверь с номером пять со щелчком открылась и они вошли внутрь.
Будуарчик представлял собой небольшую комнату с огромной кроватью посредине. Сбоку у входа, за шторкой, Муха увидел ду-шевую кабинку и унитаз. Напротив стоял маленький стол и две та-буретки. Переднюю стену комнаты по всей ширине закрывали жалю-зи, что делало ее похожей на бункер. Девица включила свет и повер-нулась к Мухе.
-Ну что, давай знакомиться! Меня зовут Верка Два жетона, но для близких, - она хихикнула, - можно и просто Верка.
-А меня Мухин... Но можно просто Муха... А почему два же-тона? – растерянно спросил он, начиная понимать, куда он попал.
-Два жетона – это моя цена за ночь. Так что давай их сюда, - и она протянула руку.
-А если я не хочу? – он сделал шаг к двери, сжимая в кармане свое богатство.
-А по закону раз зашел – обязан заплатить! Можешь и не де-лать ничего, хоть вообще уйти! – воскликнула она. – Но два жетона мои, или я полицию вызову!
Требование было таким наглым, а ситуация, в которой он ока-зался, настолько безвыходной, что Муха вдруг громко разрыдался. Он стоял и плакал, кашляя и захлебываясь в слезах, как в детстве, когда отец шлепал его за неаккуратно надетые носки или за испач-канную во время еды рубашку.
Девица замерла, широко раскрыв от удивления рот, потом подскочила к нему и стала целовать его заплаканное лицо.
-Ну что ты, миленький, зайчик мой! Успокойся, что ты! Все хо-рошо, ну что ты! – она обняла его, но он продолжал рыдать, при-жавшись щекой к ее большой теплой груди.
-Устал бедненький, плохо тебе! Давай, миленький, выпей!
Она прижала его к себе одной рукой, а другой быстро налила в стоящий на тумбочке у кровати стакан светло-коричневую жид-кость из большой бутылки. Сунув стакан Мухе под нос, он почти насильно влила в него жидкость. Он почувствовал, как его обожгло изнутри и тут же огненное тепло распространилось по всему телу.
-Вот и хорошо! – шептала она, быстро стаскивая с него одеж-ду. Потом, развернув продолжающего всхлипывать Муху лицом к двери, запихнула его в душевую кабинку. Окончательно он пришел в себя только под струей теплой воды, льющейся на его голову.
-А трусы мы тоже снимем! – услышал он и почувствовал ря-дом с собой большое горячее тело. – Вот так, Мушка моя...
Он очнулся в темноте и стал шарить вокруг руками, пока не нащупал гладкую, как будто отполированную, теплую спину спящей рядом женщины. Голова кружилась и страшно хотелось пить. По стенам скользили полосы слабого света, пробивающегося сквозь жа-люзи и Муха, тихонько спустившись с кровати, на четвереньках по-полз к двери. Неожиданно вспыхнул стоящий на тумбочке ночник и он увидел над собой ее лицо.
-Ты куда?
-Туда... – он дернул головой в сторону душевой. – Пить охота и вообще...
-А почему так, на корячках? – улыбнулась она.
-Тебя не хотел будить...
-Ах ты, зайчик мой, - он протянула руку и погладила его по голове. – Ну, давай вставай!
-А ты ничего, даже очень, - лукаво улыбнулась она, глядя, как он поднимается с колен. – Я уже и не помню, когда у меня такой... активист был. Протоколы только какие-то поминал... А на вид вах-лак вахлаком, никогда бы не подумала. И выпил немало... Голова-то не болит?
Муха покраснел и утвердительно закивал. Она покопалась в тумбочке и протянула ему беленький шарик.
-Иди, выпей! И душ прими, холодный. Сразу полегчает.
Посвежевший после всех процедур Муха нырнул под одеялом и сразу почувствовал ее руку на своей груди.
-Ну что, спать или еще? – прошептала она, придвигаясь к нему.
-Можно и еще. Только свет выключи, ладно?
Тихо щелкнул выключатель и уютная тьма накрыла их...
-Что делать собираешься? – спросила она, когда утром они си-дели на кровати и пили кофе, который она быстро сварила в малень-ком кофейном аппарате. – Если свободен, можешь у меня еще остаться... На ночь, - добавила она, увидев, как он неопределенно пожал плечами. -Я бы тебя надолго отставила, нравишься ты мне. Очень. Но надо деньги зарабатывать, сам понимаешь.
-Я уйду... Конечно... – он кивнул головой. – Ты скажи, как мне Серегу найти. Знаешь такого?
-Так ты той стороны? Нелегал? – она испуганно уставилась на него.
-Да... Погоди, ты ведь тоже оттуда. Мы же там встретились.
-У меня вообще-то лицензия есть. И пропуск во все части Пау-ка, - она внимательно посмотрела на него. – Работа такая, сам пони-маешь. У меня и на той стороне квартирка есть. Правда, хуже этой. И Серегу я знаю. Я почти всех здесь знаю, мужиков-то точно, - и она с усмешкой кивнула на постель.
-Слушай, а такого старика... Мусорщика ты знаешь? С боро-дой, лет... семидесяти? – быстро спросил Муха.
-Старика? Не знаю... Старики ко мне не ходят... Подожди, - она задумалась. – Видела одного. Мусорщика, точно. С роботом-пылесосом. Правда, давно.
-А где? Где ты его видела?
- По-моему, в казино. Где администрация... Точно, там! Он сверху спускался, на лифте, а я как раз в него входила.
-И где, где он вышел?
-Внизу, где еще. А потом делся куда-то.
-Слушай, а что наверху находится... Ну, откуда он спускался?
-Не знаю, никогда там не была. Туда не пускают. Там охрана стоит.
-А он там убирает?
-Наверное, - она пожала плечами. – А что еще, раз он мусор-щик. А тебе-то он зачем?
-Он... В общем, он мне визу обещал, - соврал Муха.
-Визу? Это важно! Может, тебе его у казино подождать? Нет, нельзя, - расстроено сказала она. -Там камеры везде, тебя сразу засекут.
-А если наверх подняться? – с надеждой спросил Муха.
-Наверх можно только через казино, там этот лифт и есть... Для сотрудников. Я по нему и поднималась.
-Так ты же не сотрудник? – удивился он.
-А меня туда пригласили. На корпоратив. Танец живота исполнять.
-Танец живота? – Муха удивленно уставился на нее. – Никогда о таком не слышал.
Она лукаво посмотрела на него и, улыбнувшись, сказала:
-Хочешь, покажу. Только это стоит жетон.
-Да нет... – промямлил он. – У меня и осталось-то всего два. А еще поесть надо и вообще...
-А давай так! Я тебе станцую, а потом и покормлю еще. Согла-сен?
Муха посмотрел на ее загоревшееся лицо и, помедлив, кивнул головой.
-Тогда слазь с постели и марш в угол! Иди вон, на пуфике по-сиди, - скомандывала она, спихивая его с кровати. Ничего не пони-мающий Муха перебрался на маленький пуфик, стоящий в углу, и стал наблюдать, как она, быстро сложив постель, подняла кровать вертикально и задвинула ее в стену.
-А теперь отвернись!
-Зачем? – искренне удивился он.
-Так надо!
Муха повернулся и уставился на кусок облезлой стены за пу-фиком. Сзади слышалось какое шебуршение, сопровождаемое до-вольным сопением и, наконец, прозвучала команда: - Можно!
Муха быстро крутанулся на пуфике и замер, открыв рот. Пе-ред ним стояла прекрасная нимфа. Грудь ее закрывала полоска ярко блестевшей ткани. Пояс из такой же ткани охватывал полные бедра, оставляя открытым круглый животик. С него, почти касаясь пола, свешивались кусочки полупрозрачной материи, скорее открывав-шие, а не закрывавшие стройные ноги и круглый зад. Взбитые воло-сы ореолом охватывали ее голову, почти закрывая лицо и спадая на обнаженные плечи. Она довольно рассмеялась, радуясь произведен-ному эффекту, потом повернулась к стене и громко крикнула: - Яал-ла!
Тягучая и вязкая, как патока, музыка, заполнила все простран-ство комнаты. Она подняла вверх руки и начала медленно извивать-ся, следуя всем оттенкам звука. Мухе показалось, что тело ее превра-тилось в огромную змею, все части которой двигались, плавно скользя, сквозь окружающее ее пространство. Она опустилась на колени и, не прекращая извиваться, резко откинулась назад, коснув-шись затылком пола. Теперь она была уже не змеей, а птицей, пыта-ющейся взлететь и бесмощно машущей крыльями. Музыка поти-хоньку затихала и вместе с ней медленно замирала птица...
Неожиданно в гаснущие звуки ворвалась дробь барабана. Волны прокатились по всему телу уже почти умершей птицы и она, резко взмахнув руками, взметнулась вверх. Быстро перебирая ма-ленькими босыми ступнями, она понеслась по комнате, все ускоряя и ускоряя темп. Барабаны уже грохотали, заставляя звенеть стаканы, стоящие на тумбочке. Неожиданно она замерла посреди комнаты и, широко расставив ноги и подняв руки, откинула голову назад. По-раженный Муха увидел, как на кончиках ее пальцев возникла волна, которая, все усиливаясь, двинулась вниз через плечи и грудь к ма-ленькому углублению в центре живота. А навстречу ей, снизу, начи-ная с маленьких пяток и вверх, через стройные бедра и слегка отто-пыренный зад, неслась другая волна и вот, они столкнулись! Живот ее, как от удара, втянулся внутрь и начал корчиться, как будто пы-тался увернуться от этих волн. Темп нарастал и Муха почувствовал, что и его тело стало участником этого дикого торжества плоти. Го-лова закружилась и ноги непроизвольно застучали по полу в такт барабанам. Словно пелена опустилась на глаза и он вдруг ощутил дикое желание. Неожиданно грохот барабанов оборвался и она, сно-ва превратившись в умирающую птицу, рухнула на пол...
Сколько времени он был в оцепенении, Муха потом так и не мог вспомнить. Вдрогнув, он медленно поднял руки и начал хлопать все сильнее и сильнее, чувствуя, как радость и восторг охватывают его. Ему хотелось кричать, обнять ее и прижать к себе.
-Ну как, понравилось? – она сидела на полу и смотрела на не-го.
-Это... Это что-то невероятное, - наконец выдохнул он.
-А ты жетон пожалел. Ну ладно, ладно, не кисни, - рассмеялась она, увидев горькую обиду в его глазах. - Давай поднимайся, сейчас переоденусь и будем кушать,- она легко вскочила и исчезла в душе.
-Так ты ведь... классная! – проговорил Муха, пережевывая ку-сок белой рыбы, которую она вытащила откуда-то из стены вместе с чашкой салата и двумя стаканами сока. – Ты же можешь... Это... На сцене выступать!
-Что я и делала, пока сюда не попала... – она вздохнула. – А как попала, поняла, что здесь иначе, как через это, - и она показала на место, где была кровать, - не выживешь. Вот так-то!
-Почему не выживешь?
-Потому что за все надо платить. И за место в шоу, и за комна-ту, и за то, что дышишь... И никому деньги не нужны, а только это...Тогда уж лучше так, как сейчас. По крайней мере, все ясно.
-А танцы?
-А танцы – за отдельную плату и только для коллектива тру-дящихся, - она усмехнулась.
-А почему тогда ты... мне одному?
-А понравился ты мне... Ты чистый, хоть и глупый, - она по-гладила его по щеке. – И давай собирайся, мне еще отдохнуть надо, вся ночь впереди.
Муха нехотя поднялся и стал натягивать свой комбинезон.
-Ты что, в этом собрался идти в казино?
-А что? Прикинусь, как будто там работаю, вот и пропустят...
-Куда, внутрь, через главный вход? Не смеши меня! Да и му-сорщики работают днем, а вечером и ночью только роботы. Тебе нормальный костюм нужен, а иначе и не мечтай!
Муха медленно опустился обратно на стул. В голове было пу-сто. Неожиданно одна мысль поразила его. Схватив сумку, он стал лихорадочно рыться в ней и через минуту с радостным воплем из-влек наружу мятый пакет.
-И что это? – с любопытством спросила она, глядя на его счастливое лицо.
-А вот что! – и он вытряхнул из пакета фрак, в котором они с Рафаэлой дефилировал по сцене Дома моды в Москве.
-Ух ты! – она взяла в руки пиджак и стала вертеть его, рас-сматривая со всех сторон. – Надо же, настоящий. Он же кучу денег стоит! Откуда он у тебя?
-Подарок... Жены... – сказал Муха и отвернулся.
-Так ты женат? Никогда бы не подумала! И кто она? Богачка, небось?
-Рафаэла... – пробормотал он.
-Рафаэла? – она изумленно уставилась на него. -Та самая?
Он молча кивнул.
- Твоя жена? Но она же...
-Лесбиянка, я знаю. Она за меня вышла, чтобы забеременеть. А потом пнула меня... Так я здесь и оказался.
-Господи, как тесен мир! А ты знаешь, что мы с ней начинали? Только я оказалась здесь, а Рафаэла твоя там, - и она ткнула пальцем вверх. – Я ведь круче ее была... Только влюбилась, дура, и попер-лась вслед за любимым, - она вздохнула. – А он, как сюда попал, быстренько продулся в казино да и утопился с горя... Как раз там, где ты сидел... Три года назад. Я каждый год туда в этот день при-хожу... – она с нежностью посмотрела на Муху. – А ты, выходит, мне подарок от него. Значит, больше можно не ходить. Освободил он меня...
Она медленно перебирала ткань костюма, глядя куда-то сквозь Муху. Потом вздохнула, возвращаясь из своих мыслей, и совершен-но деловым тоном произнесла:
- Костюм я тебе поглажу. И рубашка для тебя у меня есть. Клиент один оставил. Да нет, не расплачивался он ей, - рассмеялась она, увидев его удивленный взгляд. – Полиция его угребла. Прямо с меня сняла.Чего-то он там недоплатил... Или украл... Вот рубашка у меня и осталась.
Она легко поднялась и вытащила откуда-то из стены сверток, в котором оказалась очень дорогая, как Муха понял по красивой вы-шивке на воротнике, рубашка.
-Не бойся, я ее постирала, - сказала она. –Давай, посиди, пока я костюм поглажу. А потом все вместе и оденешь.
-Тк ты красавчик! – сказала она, когда Муха в костюме и ру-башке появился перед ней из душевой. – Надо же, какой парень! Ну-ка, иди сюда!
Она подтащила его к себе и поправила воротник рубашки. По-том повернула кругом и, оставшись довольной увиденным, чмокну-ла его в щеку.
-Только ты выражение это... Бедное... С лица убери. Смотри нахальнее. Поверь, здесь не так много людей в таком прикиде, так что держись соответственно. Когда ты хочешь пойти?
-А когда казино открывается?
- Обычно в шесть, по-моему... Или в семь... Но тебе лучше пой-ти сейчас. И сумку возьми. Скажи охранникам на входе, что только что приехал и хочешь сыграть. У них там есть комната отдыха. По-дождешь там.
-А может я у тебя...
-Слушай, мне правда надо отдохнуть. И клиент один должен прийти, постоянный, - произнесла она и посмотрела ему в глаза. – А ты приходи позже, после двенадцати. Если захочешь... Я после него обычно уже не работаю.
- Что, такой же активист, как я? – спросил Муха, почувствовав вдруг укол ревности.
-Наоборот, - рассмеялась она. – С ним я - активистка. Поэтому и платит хорошо. Очень... Так что не стесняйся, приходи.
-Тогда я пошел?
-Да, конечно! И не забудь личико понахальней сделать.
Она привлекла его к себе и поцеловала в губы. Потом сунула ему сумку и почти вытолкнула в коридор. Муха еще немного посто-ял перед ее дверью и, выйдя на улицу, медленно побрел в сторону высившейся неподалеку громады казино...
***
Несмотря на вечер, лица охранников перед огромной стеклян-ной дверью с голографической рекламой, изображающей переко-шенное белозубой улыбкой лицо ковбоя на фоне рулетки, были хмурые и слегка помятые от дневного сна.
Увидев приближающегося Муху, они напряглись и уставились на него с таким выражением, что он почувствовал знакомый холодок внизу живота.
-Здравствуйте! – как можно более дружелюбно произнес он и улыбнулся.
-Закрыто все! – буркнул один из них, по-видимому старший.
-Да я приехал только-что... Оттуда, - Муха неопределенно махнул рукой. – Ну, и хотел сыграть.
Охранники переглянулись и почти одновременно хмыкнули.
-Откроется только через час, - сказал старший и ткнул пальцем в цифры за своей спиной.
-А если по-крупному? – поражаясь своему нахальству, спро-сил Муха.
-А по крупному – давай один жетон и на лифте на третий этаж!
Муха помнил, что после посещения своей новой подружки у него в сумке должен был остаться один жетон. Быстро сунув руку в сумку, он к своему изумлению, обнаружил там еще два.
«Черт, я же Верке не отдал два жетона за ночь! – понял он. Но что сделано, то сделано и Муха, заискивающе улыбаясь, протянул жетон охраннику. Тот быстро сунул его в карман и что-то сказал в маленький микрофон на воротнике. Двери бесшумно открылись и Муха оказался в огромном зале. Он был пуст, если не считать двух полураздетых девиц за длинной стойкой в углу. Одна из них, увидев его, призывно помахала рукой и, когда он подошел, показала ему на открывшуюся дверь лифта. Улыбнувшись девице, он быстро вошел внутрь. Она вошла вслед за ним и нажала огромную розочку с циф-рой «3» посредине. Мгновение – и дверь снова распахнулась. Важно кивнув девице, Муха вышел из лифта и прошел по небольшому ко-ридору к закрытой двери. Рядом с дверью располагалась небольшая ниша с надписью «For bags» и рядом ящиков вдоль одной стены. На каждом ящике он увидел уже знакомую ему пластину и, приложив к ней ладонь, поставил внутрь свою сумку. Ящик с тихим щелчком за-крылся и в этот же момент тяжелая дверь распахнулась. Помещение, в которое он попал, было немного меньше нижнего зала, но, в отли-чие от него, было заполнено людьми. Они сидели вокруг столов, а между ними сновали официанты с подносами, на которых стояли бо-калы и лежали маленькие сэндвичи. Один из них быстро подошел к Мухе и, вежливо улыбаясь, показал на свободное место за одним из столов. Подойдя к нему, Муха увидел зеленое, расчерченное на квадраты, поле, а в голове стола быстро вращающееся колесо с циф-рами. Это и была знаменитая рулетка, запрещенная на всей террито-рии его страны.
Колесо еще вращалось и он неожиданно для себя быстро бро-сил один из двух оставшихся жетонов на свободное поле с цифрой «5». Шарик, бежавший по кругу, сделал еще два оборота и остано-вился в красном гнезде с белой «пятеркой» посредине. Все сидящие за столом дружно охнули и уставились на Муху, а крупье, улыба-ясь, пододвинул ему горку жетонов. Все это так напомнило ему его первое посещение казино, что он невольно оглянулся, надеясь уви-деть поблизости улыбающееся Серегино лицо. Но люди, окружав-шие его, ничего общего в его временным дружком не имели. Муж-чины были одеты, как и он, во фраки, а немногочисленные женщины блистали обнаженными плечами и яркими украшениями из камней и золота. Муха медленно опустился на стул и, удивляясь сам себе, сно-ва поставил два жетона на «5». Колесо закрутилось и шарик, побе-гав, сколько положено, снова остановился на «пятерке». Теперь уже вздох разнесся по всему залу и он, оглянувшись, увидел за спиной толпу игроков. Судя по куче жетонов, которые ему снова пододви-нул крупье, выигрыш был явно немаленький. Муха как заворожен-ный посмотрел на россыпь жетонов, лежащую перед ним, взглянул на перекошенные алчностью лица вокруг и, оставив себе только три штуки, снова поставил все на «пять». Какая-то женщина вскрикнула, а остальные громко зааплодировали. Крупье бросил шарик и зал замер, следя за его неумолимым и, казалось вечным, движением.
-Семь! – дружно выдохнули все и Муха, поднявшись и взяв свои три оставшихся жетона, направился к прозрачной двери с нарисованным на ней силуэтом джентльмена в шляпе и с тростью.
Чувство, которое овладело им при виде бегущего по кругу ша-рика, было незнакомо и очень пугающе. Оно громко кричало в нем: «Играй, играй! Еще, еще! Ты выиграешь! Еще раз, еще оборот!», - и это было страшно. Он вдруг осознал, что забыл обо всем, о Машке, о Пауке, о ночи, проведенной с Веркой и ее танец живота, обо всем, что случилось в его жизни за последние несколько дней. Только зе-леное сукно, лица игроков и мчащийся по вечному кругу обмана шарик...
Он медленно приходил в себя, почти вывалившись из открыто-го окна в туалете. Темнота уже опустилась на океан и только огни Паука отражались в его волнах. Муха задрал голову вверх и неожи-данно увидел в метре над собой ступеньки железной лестницы, ухо-дящей куда-то вверх, а рядом с ней, несколькими этажами выше, освещенное окно на темной поверхности здания. Он высунулся еще дальше и, повинуясь какому-то внутреннему призыву, ухватился за нижнюю ступень и, подтянувшись, быстро полез вверх. В этот же момент чьи-то руки взялись за створки окна, из которого он только что выбрался, и захлопнули их. Путь назад был закрыт..
Светящееся окно оказалось значительно дальше, чем ему пока-залось вначале. Лестница закончилась, когда до него оставалось не больше метра. Она была очень странная, эта лестница. Муха поду-мал об этом, когда посмотрел вниз, в бездну, открывшуюся его взгляду. Он некоторое время повисел рядом с окном, пытаясь сооб-разить, как подняться до него и при этом не свалиться вниз. Задача была весьма незаурядной. Подумав минуту, он пролез между лест-ницей и стеной и, поднявшись на несколько ступеней вверх, уселся на самую верхнюю и стащил с себя фрак. Затем, крепко затянув на поясе рукава, он привязал фалды к верхней ступени и начал медлен-но, прижимаясь всем телом к стене, подниматься к окну. Наконец ему удалось ухватится за край и он, подтянувшись, насколько позволял фрак, заглянул внутрь. В комнате было темно и только небольшая лампа освещала угол, в котором, раскинув руки в стороны, стояла его Машка...
Он словно провалился в туман и, почти теряя сознание от бе-шенства, несколько раз с силой ударил по сворке рукой, пока окно не открылось. Потом, вцепившись в подоконник, свободной рукой развязал рукава фрака и, буквально влетев в комнату, бросился к своей вновь обретенной любимой.
-Ну, здравствуй, здравствуй!
Он резко остановился и, повернувшись, увидел за стоящим в углу похожим на аэродром письменным столом торчащую седую бороду так хорошо знакомого ему старика...
-А ты молодец, добрался таки!
Старик вышел из-за стола и обошел тяжело дышащего Муху.
-Во-первых, давай без глупостей, и, во-вторых, позволь пред-ставиться – Главный Менеджер этого Паука Юрий Владимирович Долгоруков.
Старик гордо выпрямился и почти незаметно кивнул головой. Потом снова обошел вокруг Мухи и уселся за своим столом.
-Присаживайся, разговор у нас будет долгий, - он кивнул на стул, стоящий напротив и, когда Муха уселся, нажал какую-то кноп-ку на столе. Тотчас дверь открылась и девица, в которой Муха узнал лифтершу, вкатила столик с чашками и маленькими сэндвичами.
-Давай-ка сначала перекусим. Небось, проголодался? Когда последний раз ел, у Верки?
Муха кивнул, уже ничему не удивляясь.
-А ничего у меня девки, а? – осклабился старик. – Не то, что твое чучело пластмассовое, - и он кивнул в сторону Машки. – Хотя... Я тебя понимаю. Очень удобно. Попользовался, засунул в сумку – и никаких скандалов или там требований всяких бабских... Надо будет подумать над этим...
Он откинулся в кресле и, потягивая ароматный кофе, захихи-кал.
-Ну что скажешь, голубь мой?
-А что мне сказать? – пожал плечами Муха. – Вы и так, я смотрю, все знаете.
-Да, знаю! – старик подался вперед и уставился на него. Муха вдруг почувствовал запах прокисшего чеснока и инстиктивно отшат-нулся. Старик, решив, что его собеседник испугался, еще ближе при-двинулся к нему.
-Я ведь все про тебя знаю! И про детство, и про женитьбу, и про все остальное. Только вот про нее, - и он кивнул в угол, - не знал. И это меня очень огорчает, понимаешь!
Муха медленно отодвигался от стола, чувствуя, что его сейчас стошнит от нестерпимой вони. Наконец, старик снова откинулся назад и он смог перевести дух.
-Ты человек незаурядный, это ясно. И это не лесть, - повысил голос старик, увидев, как Муха протестующе махнул рукой. – Не лесть, а констатация факта. Умный, хитрый, скрытный, сильный – смог ведь сюда залезть. А мои-то и не верили, - снова захихикал он. – Спорили даже, на три к одному. Со мной. Так что я в выигрыше оказался, - снова хихикнул он. – А вот ты – в проигрыше!
Он снова повысил голос и Муха откинулся назад, ожидая но-вую волну вони. Но все обошлось. Видимо, старик уже успокоился и теперь наслаждался победой над ним.
-Ну что, перекусил? – ласково спросил он, когда Муха поста-вил чашку на стол. – Давай-ка подобьем все, что у нас есть на тебя. Порядок есть порядок. Значит так, - он взял со стола какую-то бу-мажку и, сощурившись, начал читать.
-Избиение своих товарищей – раз. Бегство с корабля – два. Многолетняя мастурбация с пластмассовой... Это не надо, - пробор-мотал он, вычеркивая что-то из списка. – Это дело личное, сам по-нимаешь... Так, далее... Срыв сделки по продаже останков... э, э... нашим контрагентам...
-Сионистам... – неожиданно для себя сказал Муха.
-Да, - старик посмотрел на него поверх очков. – Именно. Им, болезным. И это самый печальный из всех твоих подвигов. Ты своим неуёмным любопытством нанес нашему государству огромный ущерб, в несколько десятков миллионов...
-Рублей?
-Если бы рублей... – вздохнул старик, глядя на бумажку. По-том поднял голову и уставился на Муху.
-И где мне сейчас, мил человек, еще одного сиониста дохлого взять, а? Тот-то, которого ты общупал, пропал. Испортился на воз-духе, понимаешь, - добавил он, глядя в глаза Мухе. – Протух, по-простому. А они только свежий товар берут, в газе этом инертном. Но мы, представь себе, нашли-таки выход. И все благодаря тебе, Мухин. Проверили мы твой генотип, благо генного материала ты оставил там, - он кивнул в сторону Машки и захихикал, - достаточно и выяснили, что ты, голуба, оказывается, на одну восьмую сионист!
Муха растерянно уставился на довольную физиономию стари-ка, пытаясь постичь смысл его слов.
-Не знал, что есть такие гены, сионистские?
Муха отрицательно затряс головой, чувствуя, что летит куда то вниз, навстречу всепоглощающему ужасу.
-Плохо тебя, голуба, учили. Хотя откуда ты мог знать. Сведе-ния эти – государственная тайна, - он важно поднял палец вверх. – Более того, - он снова нагнулся к Мухе. – Есть ведь не только сио-нистские, но и антисионистские гены. И сейчас мы, - он обвел руками вокруг, – вся наша великая страна стоит перед невиданной по своему значению компании проверки всего населения на наличие этих генов. А что для этого надо? – Муха снова почуствовал жуткий запах.
-Население... – пробормотал он, незаметно отклоняясь назад.
-Деньги, мон ами! Много денег! А ты нам такую операцию со-рвал, - и старик расстроено всплеснул руками.
-А если у меня тоже есть эти... – Муха мучительно сглотнул. – Эти гены... Антисионистские... Тогда как?
-А нету их у тебя! – торжественно заявил старик. – Проверено. Хотя такие преценденты встречаются, надо быть справедливыми. Бывают такие... деятели. Более того, скажу тебе по секрету,- он при-двинулся так близко, что Муху просто скрутило от жуткого запаха. – Я сам такой! Но я их в себе подавил... Навсегда! Ты понял?
Муха медленно кивнул головой и опустил ее, почти теряя со-знание от вони.
-Вопрос в том, что с тобой делать... Можно, конечно, убить, сварить в кислоте, а скелетик продать контрагентам, как недостаю-щий экземпляр, – старик почесал в затылке. – Это, конечно, путь верный... Но не самый лучший. А есть у меня другой вариантик, - он радостно потер руки. – И скоро ты об этом узнаешь. А сейчас – да-вай-ка, отправляйся туда, где ты и должен быть! – и он нажал кнопку на своем столе...
-Давайте, забирайте его, - скомандовал он двум охранникам, возникшим в дверях и, заметив взгляд, который Муха бросил в сто-рону Машки, мерзко осклабившись, добавил: - И чучело его пласт-массовое захватите. Пусть потешится напоследок.
Охранники подобострасно поклонились и один из них надел Мухе наручники. Второй, видимо старший, взяв Машку, засунул ее в огромный пластиковый мешок и, взвалив ее на плечо, направился к выходу. Пройдя по коридору, они остановились перед лифтом и че-рез минуту уже неслись вниз. Муха посмотрел на светящееся табло с номерами этажей и увидел, что они миновали уже первый этаж и опустились на несколько уровней ниже.
«Наверное, у них там тюрьма. Ну и плевать. Главное - Машка со мной», - подумал Муха. Он взглянул на мешок, в котором угады-вались очертания его любимой и вздохнул. Один из охранников пе-рехватил его взгляд и, презрительно усмехнувшись, прошептал что-то на ухо другому.
-А мы его одного закроем, мастурбатора хренова. А ее перед дверью привяжем. Пусть ручным трудом позанимается! – сказал старший и они громко захохотали.
-Скажи спасибо, что Владимирыч у нас добрый. Моя бы воля, я бы тебя... – продолжил он, но договорить не успел, так как лифт замер и они оказались на широком бетонном пирсе, как кольцом охватившим огромный грот, посреди которого покачивалась на вол-нах темная сигара подводной лодки...
Они спустились по длинным сходням на ее стальной панцирь и старший охранник замолотил кулаком по выступающему из корпуса люку.
-Да видим, видим вас! – проговорил человек в морской форме, откидывая крышку. Голос его показался Мухе странно знакомым и когда тот поднял голову, он узнал в нем своего проводника.
-Здорово, Пантелеймон! – сказал Серега и сделал движение, как будто хотел обнять его, но, увидев наручники, шутливо развел руками.
-Извини, дорогой! Но мы потом с тобой пообнимаемся, ладно? – он хлопнул Муху по плечу и неожиданно резко втолкнул его внутрь лодки. Муха чуть не упал, но успел зацепиться за какую-то торчащую железяку, провернувшуюся под его скованными руками. Раздался гул и Серега, резко оттолкнув его, быстро вернул железяку на место.
-Ты мне лодку не утопи, гаденыш! – рявкнул он. Охранники дружно захохотали, глядя на его перекошенное от злости лицо.
-Ты поосторожней с клиентом. Видишь, какой он... везучий.
-Да видел я, - пробормотал Серега. – Тогда вон, в первый раз, со второго жетона джек-пот взял.
-А в рулетку он сколько взял, ты не знаешь? Правда, продул все потом, - ухмыльнулся старший. – Но ничего, похоже, везение его закончилось. Ну что, кто его кончать будет, ты или опять мы?
-Вы уж, ребята, сами. Я все-таки офицер, моряк.
-Ладно, моряк-с-печки-бряк, сами разберемся. Давай, веди в апартаменты.
Они двинулись по узкому проходу, толкая перед собой Муху. Странно, но эти разговоры не произвели на него того впечатления, которого, видимо, добивались его сопровождающие. Его охватило какое-то безразличие и ему вдруг показалось, что и Паук, и подвод-ная лодка, и эти люди, и все, что с ним случилось – только страшный сон и он сейчас проснется в своей постели в родительском доме в об-нимку со своей любимой пластмассовой куклой Машкой...
***
Охранники втолкнули его в маленькую каюту и, сняв наручни-ки, скрылись за тяжелой стальной дверью. Муха почти упал на уз-кую койку и закрыл глаза. Он, наверное, задремал, потому что не слышал, как тяжелая дверь открылась и кто-то вошел внутрь.
-Да, Пантелеймон Мухин, личность ты точно не простая! – произнес скрипучий голос и Муха, открыв глаза, узнал старика.
-Другой бы на его месте уже обгадился бы от страха, в ожида-нии смертушки неминуемой, а он дрыхнет! Жаль, очень жаль, что ты не на нашей стороне! – продолжил он, усаживаясь на стул перед Мухой. – Ты бы у меня самым главным тут стал, меня бы заменил, старика. Но чего нет, того нет, - он горестно вздохнул.- Точки отсче-та у нас собой разные, понимаешь...
-Ка-какие точки? – проговорил Муха, вскакивая с койки.
-Сиди, сиди... Какие, говоришь... А вспомни экзамен. Что ты там написал, помнишь? А что тебе наш коллега сказал? Сколько лет такое никто не писал, а? Так-то вот, - довольно проговорил он, глядя на поникшее Мухино лицо.
- Ты знаешь, сколько мы сил и народу положили на то, чтобы не было больше этих, - он перекосился, как от зубной боли, - штучек сионистских и надо же! Откуда ни возьмись, появилось... Что?
-Что? – тупо спросил Муха, глядя в горящие глаза старика.
-Ты появился, урод! С куклой своей! И что нам теперь делать с тобой, а?
-Отпустить... – тихо проговорил Муха.
-Отпустить... Наверное, придется... Но не просто так! – он ух-мыльнулся. - А за деньги!
-Но у меня нет...
-Конечно, нет. А вот у сионистов есть, и много. Поэтому, мон ами, решили мы тебя продать. Сионистам. Вместо того, протухшего. И еще с наваром, поскольку ты пока еще живой. Так что повезло те-бе, Мухин, очень повезло.
-А... Почему... Они... – прошептал Муха, не в силах сразу постичь сказанное стариком.
-Гены у тебя соответствующие...Они тоже проверили, кстати. А вот других, ну... Противоположных, у тебя точно нет.
-А, может их и нет вообще? Этих, антисионистских? – обод-ренный услышанным, спросил Муха.
-Как это нет? – почти крикнул старик. – Как это нет? А как ты, голуба, обьяснишь мне, что вот, к примеру, твой дружок Васька, ко-торый сионистов в глаза никогда не видел, и отец его не видел, и дед и прадед, так их ненавидит, а? И тебя он почти раскусил, недаром вязался все время, Или это не правда? – и, увидев, как Муха понуро опустил голову, торжествующе произнес: - Правда это, правда! И скоро мы все это окончательно искореним, эти гены проклятые! С твоей помощью, конечно... В смысле, с деньгами, - добавил он. – Ты-то уже будешь там... – и он неопределенно махнул рукой.
- Ну ладненько, надо заканчивать нашу политинформацию. Тебе сейчас поесть принесут... И подружку твою... Поширкайся напоследок... – он с кряхтением поднялся со стула и подмигнул Му-хе.
-А сумку мою? – быстро спросил Муха, вспомнив про заряд-ное устройство.
-И сумку, конечно. Щетку там зубную, бритву. Все, что поло-жено.
Старик оглянулся на дверь и махнул рукой, подавая кому-то сигнал, что встреча окончена.
-Дай-ка я тебя, голуба, обниму на прощание. Все-таки привык я к тебе, - и он широко развел руки. На Муху хлынула тяжелая вол-на уже знакомой вони и он инстиктивно отшатнулся.
-Ты чего? – удивленно спросил старик.
-Пахнет... – неожиданно для себя произнес Муха и увидел, что в глазах старика промелькнуло что-то жалкое. Но это длилось одно мгновение. Блеклые зрачки налились дикой злобой и старик, зады-хаясь, прошипел, наклонившись к нему:
- Ах ты, гаденыш! Брезгуешь стариком? Запомни, ты – мой враг! А врагов, как известно... Так что благодари своих сионистов, а не то бы... - и, повернувшись, почти выбежал из каюты.
Муха снова улегся на койку и закрыл глаза. Новость, которую ему сообщил старик была настолько необычна, что ее надо было об-думать. Похоже, с прежней жизнью было покончено навсегда и мысль эта была невыносима. А как же мать, отец и вообще все, что он любил? И где он должен будет жить, в этой маленькой точке на глобусе, возле теплого моря? И на каком языке говорить? А Машка? Будет она с ним или ее отберут? Он почувствовал, что голова его сейчас лопнет и ему дико захотелось выпить той жидкости, которой поила его Валька Два жетона.
Как будто в ответ на его мысли дверь открылась и все та-же официантка ввезла столик с сендвичами и большой пузатой бутыл-кой. Вслед за ней охранник внес мешок с Машкой и его сумку. Де-вушка, подвинув столик к кровати, с любопытством посмотрела на мешок, а потом перевела взгляд на Муху и улыбнулась.
-Что, Верка о его способностях доложила, то ты и скалишься? – пробурчал охранник, увидев ее улыбку. – Смотри, мы тоже не лы-ком шиты.
-Знаю я, чем вы шиты, - проговорила она и, подмигнув Мухе, выскочила из каюты. Вслед за ней вышел охранник и плотно при-крыл за собой дверь, но Муха еще некоторое время слышал их громкие голоса.
Он уселся перед столиком и первым делом открыл бутылку и налил немного янтарной жидкости в стакан. Знакомый уже запах распространился по каюте. Муха уже хотел выпить, но, посмотрев на Машку, решил устроить небольшой междусобойчик по случаю ее возвращения. Он вытащил из камана зарядное устройство, которое все это время таскал с собой и воткнул его в розетку. С трудом до-ждавшись зеленой лампочки, он вытряхнул свою подружку из меш-ка и, подняв ей волосы, быстро вставил зарядку в углубление на за-тылке. Прошло несколько минут, но никакой реакции не последова-ло. Он снова потянулся к зарядному устройству, но в этот момент услышал тихий шепот: - Не торопись, любимый! Слишком много глаз и ушей! И не пей!
Инстиктивно продолжая начатое движение, он провел рукой по ее волосам.
-Ну что, выпьем, любимая, за встречу! – бодро возвестил он и взял в руки стакан. Потом, сделав вид, что пьет, быстро выплеснул жидкость под стол. Пожевав сэндвичи, он громко зевнул, улегся на койку и закрыл глаза, изо всех сил стараясь не заснуть. Через неко-торое время он почувствовал вибрацию корпуса лодки и услышал шум бурлящей воды. Лодка погружалась. Вскоре вибрация почти исчезла и в его каюте погас свет. Путешествие началось...
Глава пятая
Муха все-таки задремал и очнулся только от прикосновения к щеке маленькой руки. Он открыл глаза и в тусклом свете маленькой красной точки у двери увидел склонившийся над ним силуэт его лю-бимой.
-Тут две камеры, - услышал он ее шепот. – Посмотри, там хлеб остался?
Муха пошарил на столике и нашел недоеденый кусок сэндвича.
-Есть! – прошептал он.
-Разомни хлеб и залепи их. Одна над дверями, а вторая - надо мной, в углу.
Муха тихонько поднялся и нащупав пальцами кольца мини-обьективов, быстро залепил их мякишем.
-Вот и хорошо! Сейчас они в режиме записи, поэтому до утра можно не волноваться, - произнесла Машка и опустилась рядом с ним на кровать. – Соскучился, миленький?
-Еще как! – горячо прошептал он и потянул ее к себе. – Только о тебе и думал...
-А кто такая Верка, и о каких твоих способностях она доложи-ла? – тоже прошептала она и он увидел слабый отсвет в ее глазах рядом со своим лицом.
-Верка-то? Да так, познакомился по случаю... – как можно бо-лее равнодушно произнес он.
-И когда ты успел?
-Ну... Я на пирсе сидел... Когда тебя украли, - он вздохнул. – Она и решила, что я топиться собрался...
-А ты собрался?
-Да ну тебя... Нет, конечно! – возмутился Муха.
-А дальше?
-А дальше она меня к себе позвала... Поесть...
-Она что, повариха? – проговорила Машка, устраиваясь рядом с ним.
-Нет, она вообще-то.. проститутка... Но это не то, что ты поду-мала!
-Да? А что я подумала? Что ты с ней переспал? Или нет?
-Ну... да... – промямлил Муха, чувствуя себя полным ничтоже-ством. – Но я ей не заплатил... Только один жетон за еду и танец жи-вота...
-И танец живота тоже? Так какая же она проститутка, раз за любовь не заплатил? И покормила еще, и станцевала... Вполне нор-мальная баба... Она что, влюбилась в тебя?
-Не знаю, может быть... – пробормотал Муха, весьма удивлен-ный и в глубине души польщенный словами своей подружки.
-Ну, так и вали к ней! И нечего мне тут заливать, что соскучил-ся! – отпихивая его к стене, произнесла она и отвернулась.
-Маша, Машенька, ну что ты? – чуть не плача, прошептал он. – Ты же знаешь...
-Конечно, знаю - она снова повернулась к нему. – И что они живые, а я пластмассовая... И что ты мой господин и совсем не обя-зан отчитываться... Так что давай, поширкайся, как гад этот вонючий сказал... Я готова... – и она легла на спину, раздвинув ноги.
-Ты... ты... Прости меня, - он обнял ее. – ты же знаешь, я так не могу... Если ты меня не хочешь...
-А я хочу?
-Я думаю, да... Ведь не я один соскучился... Надеюсь...
-Сволочь ты все таки... Но ты прав! – и она мгновенно оказа-лась сверху. – Протокол номер восемнадцать – садо без мазо с изна-силованием клиента, - и впилась в него губами...
-Слушай, а как ты узнала про Верку... и про старика? Ты ведь без зарядки была? – прошептал Муха, тихонько поглаживая доволь-ную Машку по плечу.
-А у меня внутри маленький аккумулятор есть. Его хватает ча-сов на пять, но он включается только, когда я... В общем, с возду-хом, - прошептала она в ответ.- Поэтому я все и слышала про твои подвиги, - и она больно ткнула его в бок.
-Скажи, что еще я про тебя не знаю? – он еще сильнее прижал-ся к ней и стал тихонько разворачивать ее к себе.
-Очень многое... Но скоро все узнаешь... Что, опять? Господи...
***
-Ах ты, сучёнок, ишь что придумал!
Муха с трудом открыл глаза и увидел склонившуюся над ним перекошенную от злости физиономию Сереги.
-Да если бы не приказ, я бы тебя в дерьмо закатал! Ну ка вста-вай, отскабливай свой хлеб! – и он, схватив Муху за руку, выдернул его из койки.
-Давай, давай, Кулибин хренов, работай! – прохрипел он, наблюдая, как Муха торопливо соскребает засохший мякиш с обьек-тивов телекамер.
-А вы, - Серега повернулся к вошедшим охранникам, - чучело заберите. Все, натешился на сегодня, козел!
Как только за ними захлопнулась дверь каюты, Муха начал лихорадочно рыться в своей сумке, пытаясь найти там зарядное устройство. Он не помнил, вытащил он его ночью из Машки, когда он, сморенный любовью своей подружки, заснул в ее обьятиях.
Судя по тому, что она не была с ним в постели, когда влетел Серега, зарядка была в ней.
«Они мне её не отдадут! Совсем! А потом продадут меня... Си-онистам... И всё...»
От этой мысли ему стало так плохо, что он уткнулся носом в подушку и замер, погрузившись в какое-то оцепенение. Сколько ча-сов он пролежал так, он не знал и даже сразу не заметил вошедшей с подносом официантки.
-Здравствуйте! – услышал он женский голос и, открыв глаза, увидел перед собой давнишнюю лифтершу, одетую только в шорты и маечку, открывавшую живот.
-Здрав... здравствуйте! – он оселся на койке и с изумлением уставился на нее. – А почему... Вы не в форме? Это же...
-...военный корабль? – закончила она его мысль. – Вы так по-думали, правильно?
-Ну да...
-А это Вам подарок, от Юрия Владимировича, напоследок, - с улыбкой произнесла она и опустилась рядом с ним на койку.
-Ка...какой подорок? Вы – подарок?
-Да, - произнесла она и погладила его по голове. – Он Вас уважает и попросил меня... развлечь Вас.
-Развлечь? Меня? – он с испугом посмотрел на нее и попытался отодвинуться, но она уже крепко обняла его и прижалась к нему грудью.
-Я ведь лучше чем твоя кукла, - зашептала она ему на ухо. –Вот увидишь! Только не мешай, я сама все сделаю...
Муха вдруг подумал, что все-таки с ним что-то не так, потому что, хотя его душа его и плакала от разлуки с любимой, тело уже рвалось навстречу этой, возникшей ниоткуда, женщине.
«Да будь, что будет...» - подумал он и перестал сопротивлять-ся...
-Вот и умничка! – она быстро соскочила с него и начала то-ропливо натягивать шорты. Потом вытащила из-под кровати майку, заброшенную туда Мухой, быстро натянула ее и, подмигнув ему, выскочила из каюты.
«Что это, черт возьми, было? - растерянно подумал он, поти-хоньку приходя в себя. – Все таки я сволочь! Гад! Правильно Машка говорила... С другой стороны... Она ведь мне прощала раньше... И потом... Может, я её вообще больше не увижу... А у сионистов с кем я буду? Один, что ли... А с кем? Сам с собою, как в детстве, до Маш-ки? Да провались всё пропадом!»
Он снова свалился на подушку и уткнулся в нее носом...
***
Дверь каюты распахнулась и на пороге возник уже знакомый ему старший охранник. Он махнул Мухе рукой, показывая, чтобы тот следовал за ним и отошел к двери, пропуская его вперед. Они ка-кое-то время шли по коридорам подлодки, пока впереди не забрез-жил дневной свет и они оказались на палубе. Муха, поначалу ослепший от яркого утреннего солнца увидел, ярко-голубую, свер-кающую на солнце, воду, которая на горизонте сливалась с таким же голубым, без единого облачка, небом.
-Где мы? – машинально спросил он и услышал вокруг громкий хохот.
-Мы-то у себя, а вот ты, дружок, похоже, в глубокой заднице!
Прямо напротив Мухи на раскладном стульчике, стоящем на плоском мостике, идущем по гребню лодки, удобно расположился Серега. За ним, широко расставив ноги, стоял младший охранник и высилось что-то бесформенное, закутанное непрозрачной пленкой.
-Ну вот, дружок, и приехали мы к тому, к чему ты давно и, за-метим, неосознано рвался, - проговорил, усмехаясь, Серега.
-К чему это я рвался? – хмуро спросил Муха, с ненавистью глядя на его довольное лицо.
-К сионистам своим. Зов крови, так сказать.
-Какой еще крови?
-Твоей, дружок. И твоих предков, кости которых, мы, кстати, уже переправили... контрагентам. Остался только ты. Как только они тебя получат, они нам сразу денежки и переведут. На борьбу с таки-ми вот... – и он ткнул в Муху пальцем. -Ладно, раздевайся!
-Зачем? – испугался Муха.
-А затем, что придешь ты к своим сионистам голенький, как Адам... и не один, - и Серега подмигнул охранникам. Те снова до-вольно заржали.
Муха медленно стащил с себя рубашку и брюки.
-И трусы тоже, - добавил его мучитель.
-На, Апполон! – кивнул он Мухе и протянул ему банку с ка-кой-то мазью. – Намажься весь. Весь, а не только впереди. И задницу с хозяйством тоже, - добавил он.
-Что это? – спросил Муха, натирая живот пахнущей чем-то мерзким мазью.
-А это тебе, чтобы шкурку солнышком не попортить и чтобы акулы чего лишнего не откусили, понял? Хотя было бы неплохо... Чтобы не размахивал им и девок наших не портил! – сказал Серега.
-Тогда зачем вы мне эту... официантку прислали?
-А это не мы, это Владимирыч скомандовал. Мы бы тебя, будь наша воля, ужо использовали бы... – и он, ухмыляясь, преглянулся с охранниками. –Ему, видишь ли, генетический материал твой пона-добился, свеженький. Потомков его, говорит, напложу. Понравился ты ему, так что скажи спасибо за подарочек.
-Спасибо, - пробормотал Муха.
-А мы тоже тебе подарочек приготовили! – все тем же жизне-радостным тоном произнес Серега и сделал знак стояшему за его спиной охраннику. Тот резким движением сдернул пленку и Муха увидел перед собой свою Машку.
-Боже мой! – пробормотал он, чуть не теряя сознание.
Да, это была она. Но вместо стройной подружки он увидел безобразно раздувшееся черное тело с огромным шрамом на живо-те.
-Что, испугался? Не бойся, все, что надо у нее на месте! Попра-вилась только немножко. Но ты ведь не против полненьких, а, дру-жок?
Муха молча затряс головой и сделал шаг к своей изуродован-ной любимой.
-Ты что предпочитаешь, позу миссионера или догги-стиль? – снова ухмыльнулся Серега.
-Что?
-Тупой и есть тупой... Значит, поза миссионера, - и он пристег-нул наручником правую руку Муха к левой руке его подружки.
-Ну вот и все, дружок! Плывите, голубки. Жаль, конечно, что я тебя не грохнул, - он с ненавистью уставился Мухе в глаза. – Но ни-чего, там знают, что делают...
Он махнул охранникам рукой и они исчезли в люке.
Через минуту вокруг забурлила вода и лодка, наклонившись, быстро ушла в глубину, оставив Муху и его Машку парящими над голубой бездной океана...
***
-Машка, Машка, ты слышишь меня?
Муха плыл рядом с ней на боку. Это было очень неудобно, во-да все время попадала ему в нос и глаза, но взобраться на нее он не решался. Наконец он перекинул через нее ногу и улегся на ней, как на надувном матраце. Ее лицо было перед ним и он, помедлив, поце-ловал ее.
-Не смотри на меня, я толстая, - неожиданно услышал он ее шепот.
-Машка, Машенька! – счастливо завопил он и хотел ее обнять, но чуть не свалился в воду.
-И не кричи! Не вижу никакой радости!
-Но мы же вместе... Опять... – растерянно пробормотал он.
-Ты что, не видишь, как они меня изуродовали! Сделали из ме-ня толстуху какую-то...
-Да ладно тебе, все же на месте...
-Сказала ведь – не смотри! Отвернись!
-Я не могу. Мне что, под тебя нырнуть, что ли?
-И нырни... Глаза закрой, - уже спокойней сказала она.
Муха послушно закрыл глаза и завозился, устраиваясь по-удобней.
-Ты что собрался делать? – свирепо спросила она, свободной рукой спихивая его с себя.
-Ничего! Просто хотел лечь поудобней. Вот и все, - как можно более невинно произнес он.
-Даже не думай, маньяк проклятый! Мало тебе официантки, так еще здесь собрался...
-Да не собирался я... Только лечь поудобней хотел. А ты сра-зу... А кстати, откуда ты знаешь про официантку?
-Я все знаю...
-Ну так расскажи. Ты ведь еще раньше обещала что-то важное рассказать, или нет?
-Что же, расскажу... Похоже время пришло... – вздохнула она и, широко открыв свои огромные голубые глаза, уставилась ими на Муху.
-Начнем с самого начала?
-Да, да! – торопливо проговорил он, растерявшись от ее при-стального взгляда. – Кто тебя сделал и когда? Ты ведь никогда об этом не рассказывала...
-Ну что же... Сделал меня твой прадед, Соломон Кац, семьде-сят... Нет, восемьдесят лет назад.
-Какой еще Соломон Кац? Не было у меня таких прадедов! – возмутился Муха.
-Правильно, прадед твой был Семен Шканцев. По паспорту. А по рождению – Соломон Кац.
-А бабку как звали... По рождению? – подозрительно спросил Муха.
-Сидорова Мария ее звали, как положено. Дед твой был элек-тронщик... Точнее биоэлектронщик. И когда прабабушка твоя стала старая и заболела, он сканировал ее мозг и создал меня. Вместе с ней, она была специалист по биопластикам...
-Так ты что, моя прабабка, что ли? – раскрыл рот от изумле-ния Муха. – У тебя ее мозги... В смысле мозг?
-Частично. По крайней мере та часть, которая тебя, засранца, любит.
-Так это любовь типа... родственная, что ли?
-Если и родственная, то очень чуть-чуть... – рассмеялась она. – А тебе это важно?
-Да нет, наверное... – задумавшись, ответил он. – Главное, что ты есть и любишь меня... И я тебя!
-А официантку эту... И Верку, и кикимору твою? Ты тоже лю-бишь?
-Ну, с официанткой, это вообще была сдача биоматериала. А с другими – исключительно по необходимости, - убежденно произнес он.
-По необходимости... Постой-ка, - она насторожилась и он увидел в ее глазах тревогу.
-Слушай, скоро здесь будут люди... Я знаю, не перебивай! Ты должен немедленно освободиться от меня!
-Зачем? Пусть нас вместе и заберут. И вообще,как ты себе это представляешь, освободиться? – удивился он.
-Муха, Муха... Послушай меня. Я... Они напихали в меня чего-то. Очень опасного, я чувствую... И клапан запаяли. Но они не зна-ли... ты должен сделать так. Вытянешь мой язык. Со всей силы. По-том выдавишь воздух из руки и снимешь браслет. Как только сдела-ешь это, плыви как можно дальше от меня, понял?
-Да... – ошеломленно произнес Муха, - но я не...
-Поцелуй меня... И делай все, как я сказала, - произнесла она и он, наклонившись, крепко поцеловал ее в губы. Затем сунул в рот пальцы и, схватив язык, что было силы потянул его к себе. Он уви-дел, как на ее шее появилось отверстие и в нос ему ударила струя ка-кого-то газа. Верхняя часть до шрама начала сдуваться и он без труда вытащил сморщившуюся руку из браслета. Потом, вставив пальцы в отверстие, начал разрывать его, пока ее голова не отдели-лась от тела, которое мгновенно перевернулось ногами вверх. Намо-тав волосы на руку, он быстро поплыл, стараясь удалиться как мож-но дальше.
Неожиданно прямо над собой он услышал ровный гул и, под-няв голову, увидел зависший над ним вертолет с шестиугольной звездой на боку.
«Прямо как на флаге...» - не успел подумать он, как что-то тя-желое треснуло его по голове. С испугу замахав руками, он вцепился в какой-то предмет, который, к его радости, оказался кольцом с при-крепленным к нему тросом. Быстро натянув его на себя, он взлетел вверх и через несколько секунд уже сидел на маленькой скамеечке внутри вертолета рядом с двумя людьми в огромных шлемах.
Один из них молча взял его руку и надел на палец маленькое кольцо. Второй в это время нажал какую-то кнопку на клавиатуре и на голографическом экране возник портрет Мухи и все его данные, включая отапечатки ладони и анализ крови. Человек снял кольцо и приложил его ладонь к пластине. Второй удовлетворенно кивнул и ткнул пальцем в клавиатуру. Через несколько секунд на экране вспыхнула надпись: «Transaction finished» и в этот же момент огнен-ный шар вздулся в том месте, где Муха оставил обезглавленное тело своей возлюбленной. Вертолет тряхнуло и он, сделав вираж, быстро понесся в сторону появившейся на горизонте темной полоске бере-га...
-Господи, Машка, Машка, - сквозь слезы прошептал Муха, разглаживая на коленях то, что осталось от его возлюбленной.
-И что Машка, что Машка? Тебе что было велено, только воз-дух выпустить и всё, а ты?
От изумления он чуть не выронил облепленный волосами сморщенный кусок пластмассы и, раздвинув их, увидел горящий праведным гневом синий глаз.
-Ты что, думаешь, выдрал язык и открутил голову, так я тебе и сказать ничего не смогу? Тут люди кругом, а я выгляжу, как кусок тряпки! И как после этого жить, а? Нет, ты скажи, скажи! – повысила она голос и Муха услышал знакомые интонации. - В общем так. За-кажешь мне новое тело, у сионистов опыт большой в этом, я знаю. Как у Верки твоей. Нет, она толстая... Как у кикиморы, жены этой, Рафаэлы! Но чтобы попа и грудь была как у Верки, ты понял? И хватит на меня пялиться!
-Да, да, конечно, любимая! – закивал Муха и, подняв голову, увидел направленный на него изумленный взгляд...
-Izik, look, he speaks with a washcloth! ( Ицик, смотри, он раз-говаривает с какой-то мочалкой!)
-What the fucking, again sent mad! (Вот б...ть, опять прислали чокнутого!).
-Would be better if they sent the bone... (Лучше бы они присла-ли кости... )
***
-Ну что, закончили?
Хмурый мужчина в синей униформе и погонах вошел в комна-ту, на дверях которой ярко-красным цветом горела надпись: «Глав-ная редакция новостей».
-Так точно! – маленький человечек соскочил с кресла и вытя-нулся перед синим.
-Давай, показывай. И кофе принеси, - пробурчал синий и, усевшись в кресло редактора, задрал ноги на заваленный бумагами стол.
Маленький вытащил из кофе-робота стаканчик, поставил его перед синим и громко щелкнул пальцами. В углу комнаты возник огромный голографический экран, по которому побежали большие черные буквы.
«Братья и сестры, мир вам!
Сегодня, в этот торжественный день Двухсотлетия Великого Менеджера мы хотим сообщить одновременно радостную и печаль-ную весть. Радостную потому, что сегодня утром произошла Вели-кая победа над сионистским врагом – был уничтожен лайнер с дву-мястами сионистами. А печальная потому, что, уничтожив этот лай-нер, геройски погиб гражданин нашей Великой страны, моряк и просто отличный парень Пантелеймон Мухин, которому указом Президиума ООН присвоено звание Героя Всего Прогрессивного Человечества (посмертно). А в нашей стране указом Верховного со-вета Гениальных Менеджеров в честь Героя его именем (Верхний Муханск, Мухинск, Мухино, Мухо....нск) будет по просьбам его жи-телей назван населенный пункт (город, поселок, деревня, улица, дом). Жене Героя, известной модели Рафаэле Мухиной тем же ука-зом назначена пожизненная пенсия. Со слезами на глазах она обе-щала принести стране нового Мухина, и не одного, а несколько бла-годаря ее удивительной прозорливости, позволившей сохранить ге-нетический материал Героя. В ближайшем будущем будет открыт фонд имени Героя, где каждый желающий (ая) сможет получить (бесплатно, за деньги, за еще что-нибудь) этот генетический матери-ал.
Да здравствует Великий менеджер!
Смерть поганым сионистам, ура!»
-А что это тут за скобки? – синий отставил чашку и уставился на маленького человечка.
-Это... Варианты. Какой Вы решите, тот и подставим!
-А, а, - махнул рукой синий и сплюнул на пол. – Какое дело провалили...
-Кто провалил? – посерел от страха его собеседник.
-Да... Неважно. В общем, так. Все это уничтожить, все меро-приятия отменить.
-Все отменить?
-Я что, неясно выражаюсь? Нет?
Маленький отчаянно затряс головой.
-То-то... Значит, имя Мухина убрать. Отовсюду. Чтобы не бы-ло, нигде, ни в одном документе.
-Совсем убрать?
-Да! И запомни! – произнес синий, нависая над маленьким че-ловечком. - Не было никакого Пантелеймона Мухина, не было его! НИКОГДА!
Часть вторая
Глава первая
-Ну что, нравится!
-Не то слово! Просто улет какой-то... Сколько смотрю, не могу насмотреться, – растерянно произнес Муха и сделал широкий жест руками. Сидевшая рядом с ним на скамейке девушка рассмеялась и гордо произнесла: -Вот это и называется - наша «ступка»!
Они удобно расположились на смотровой площадке, приле-пившейся над двухсотметровым обрывом, опоясывавшим огромную впадину с разбросанными по ней горами. Вершины гор были одина-ково плоскими, как будто огромный великан поработал здесь бензо-пилой. Все это великолепие играло и переливалось всеми цветами радуги – от светло-розового до глубоко фиолетового - в лучах захо-дящего солнца.
-Считай, каждый вечер прихожу сюда и каждый раз балдею, - проговорил он и вздохнул. – Как в сказке... Даже стихи хочется сло-жить… Но ты же не поймешь, через это… - и он ткнул пальцем в свой нагрудный карман.
- Это потому, что ты лентяй и никак не хочешь переводчик вы-ключить.
-А что, на твоем языке это также романтично звучит? – повер-нулся он к ней.
-Также, также... Может даже лучше, чем на русском.
-Лучше, чем на русском, не бывает... Хорошо, давай с зав-трашнего дня, ладно? – и Муха приложил руку к нагрудному кар-ману рубашки, где лежал его самый главный помощник в этой новой стране – голосовой переводчик...
Этот прибор он получил сразу же после того, как его осмотрел врач, ждавший на посадочной площадке вместе с представительной делегацией серьезных неулыбчивых мужчин. Быстро поднявшись в вертолет, он сказал что-то пилотам, и начал крутить Муху в разные стороны. Видимо, оставшись довольным осмотром, он достал из мешка трусы и майку и, подождав, когда его пациент оденется, мах-нул рукой мужчинам. Пилоты, подхватив Муху под руки, быстро спустили его на землю, и мужчины, окружив его плотным кольцом, двинулись к стоящему недалеко сигарообразному автобусу. Там его усадили в большое кресло, прикрепили к рукам и голове несколько кружков и затем, сунув в уши маленькие шарики, положили на грудь похожий на квадратную пластину прибор.
-Ну, здравствуй, сионист Мухин! – с улыбкой сказал самый пожилой, но Мухе показалось, что, судя по движению губ, тот про-изнес совершенно другие слова. Он вздрогнул и оглянулся вокруг, пытаясь найти того, кто это сказал.
-Не волнуйся, это электронный переводчик, - снова улыбнулся мужчина и ткнул пальцем в коробочку. – Духов мы пока еще не научились вызывать.
Все рассмеялись и, повинуясь команде пожилого, расселись вокруг его кресла на заранее приготовленные стулья.
-Что же, слушаем тебя. Расскажи нам о себе и, желательно, с самого начала, - уже по-русски сказал пожилой, а остальные, достав из нагрудных карманов форменных рубашек такие же, как у Мухи, пластины, дружно направили их на него.
-Что, как родился?
-Нет, как родился – не надо, а вот о родителях, бабушках и де-душках – милости просим!
-О дедушках… - пробормотал Муха и вдруг с ужасом вспом-нил о Машкиной голове, которую он отложил в сторону, когда пи-лот снимал с него наручники.
-А… А я там оставил…. В вертолете… Мне надо туда… Сроч-но… Пока они не улетели… - и он попытался вскочить, но пожилой положил ему руку на плечо, не давая встать.
-Если ты о той кукле, точнее, о ее голове, то можешь не беспо-коиться. Она у нас и наши люди ее исследуют, так что не пропадет твоя спасительница. Кстати, мы тут с интересом наблюдали, как вы плавали, - и он улыбнулся.
-Как… наблюдали? – прошептал Муха.
-Как? А со спутника! Ладно, продолжим. Ну, так как насчет дедушек?
Что Муха рассказывал потом, он запомнил на всю оставшуюся жизнь, поскольку делать ему это пришлось раз пятьдесят, не меньше. Шли дни, сменялись слушатели, а он все рассказывал свою нехитрую историю. Наконец на шестой день пребывания в автобусе все тот же пожилой после очередного повествования похлопал его по плечу и удовлетворенно произнес: - Вот и все! Считай, проверку ты прошел. Сейчас отдохни, вон, чайку попей, - и он подтолкнул к Мухе не-большой столик с дымящейся чашкой и тарелкой с булочками. – За-кончишь, позовешь меня. Кстати, зовут меня Ариэль, но для своих можно и Арик, - улыбнулся он. - Ладно, не буду тебя отвлекать. Да-вай, закусывай, а потом у нас с тобой будет небольшая экскурсия, - и он подмигнул Мухе.
Через полчаса они сидели в небольшом вертолете и Арик увле-ченно рассказывал о городах и поселках, которые лежали под ними.
-Сейчас мы с тобой сделаем небольшой кружок, чтобы ты мог представить, возле какой красоты ты будешь жить, - произнес Арик минут через двадцать полета и похлопал пилота по плечу. Тот кив-нул головой и вертолет, заложив вираж, помчался в сторону вид-невшихся вдали невысоких гор.
Вертолет все снижал высоту и Мухе показалось, что сейчас они коснутся поверхности пустыни. Но неожиданно земля стремительно провалилась вниз, и они оказались над гигантской впадиной, края которой терялись вдали. Вертолет круто пошел вниз и через мгнове-ние они неслись на двадцатиметровой высоте прямо на возвышав-шийся гигантской стометровой волной скалистый барьер. Казалось, что сейчас они врежутся в него, но в последний момент вертолет рез-ко взмыл вверх и перед ними открылся небольшой город, как будто прилепившийся одной стороной к обрыву, а другой уходящий дале-ко в пустыню.
-Ну как впечатления? – крикнул его спутник и широко развел руки. Муха в ответ кивнул и поднял вверх большой палец. Вертолет тем временем быстро опустился на бетонную площадку, и пилот приглушил двигатель.
-Вот здесь ты и будешь жить. Пока. А там посмотрим... - сказал Арик и легко выпрыгнул из продолжающей слегка вибрировать ма-шины. Муха выскочил вслед за ним, и они направились к небольшо-му открытому джипу, возле которого прогуливался высокий парень в пятнистом комбинезоне.
-Ну, Шай, принимай пополнение! – Арик подтолкнул Муху к широко улыбающемуся парню. – Гость твой человек бывалый и от-чаянный, - он усмехнулся. – Ты не смотри, что молодой. Успел уже в разных переделках побывать. Так что твоя задача – ввести его в курс наших дел, пусть приобщается. А тебе, - он повернулся к Мухе, - день на ознакомление и с завтрашнего дня – учеба. Сначала – языки, а потом все остальное. Understand?
Он хлопнул Муху по спине, пожал Шаю руку и быстрым ша-гом направился к вертолету.
-Ну что, поехали, курсант? – Шай подтолкнул растерянно гла-зеющего по сторонам Муху к джипу. - А то уже заждались мы тебя...
Дорога шла вдоль обрыва, то приближаясь к нему, то уходя вглубь пустыни. Иногда она устремлялась прямо к его краю и Мухе казалось, что сейчас они сорвутся со скалы и полетят вниз, прямо на острые камни. Но в последнюю минуту машина поворачивала, и они ехали дальше, покачиваясь на неровностях дороги.
-Не волнуйся, не свалимся, - услышал он и, повернувшись к Шаю, спросил: - Долго еще?
-Что, устал? Еще минут двадцать и будем на месте.
Муха кивнул и отвернулся. Несоответствие между словами, ко-торые он слышал, и движениями губ Шая вызывали у него странное чувство, как будто он смотрит дублированный фильм с собой в главной роли. Ощущение было не из приятных, но, видимо, к нему нужно было привыкать. Он снова вздохнул и уставился на виднев-шиеся вдали горы. Мысли его, поплутав в воспоминаниях о недав-нем прошлом, снова вернулись к Машке.
«Не надо было им ее отдавать... С другой стороны, что бы я ней стал делать, там ведь одна голова осталась... Может, все-таки они ей новое тело сделают... Ага, размечтался. Им-то это зачем... Госпо-ди, как я по ней соскучился...»
Ему вдруг захотелось заплакать от неожиданно навалившегося чувства одиночества и бессилия изменить что-нибудь в этом нагро-мождении происходящих с ним событий.
-Ты что скис? О подружке своей вспомнил? Не волнуйся, нику-да она не денется. Вернем тебе ее в лучшем виде, только поизучаем немного. Очень интересный экземпляр, надо сказать.
У Мухи отвалилась челюсть, и он уставился на своего сопро-вождающего выпученными от изумления глазами.
-Ты как это... Я же ничего...
-Что, угадал? - Шай довольно рассмеялся. – Немного психо-анализа и все. Ты же сначала сидел напряженный и рот сжал. Точно о чем-то неприятном думал. Потом вдруг губу отвесил и заерзал. Первый признак для таких, как ты, что подружку вспомнил.
-Для каких таких... И почему заерзал?
-Для молодых. А почему заерзал... Почему вообще ерзают, не знаешь?
-Ну, сесть хотят поудобней... Если мешает что... Или зачеса-лось там...
-Вот именно – зачесалось! – уже откровенно расхохотался Шай, глядя на покрасневшего Муху. – Все, все! Только в голову не бери, ладно? Учти, у нас тут народ ушлый, палец в рот не клади! Так что втягивайся потихоньку. Кстати, вот и наша обитель, - и он кив-нул в сторону быстро приближающего поселка.
Через несколько минут джип подкатил к проволочным воротам и остановился. Муха завертел головой, ожидая увидеть охранника, но к ним никто не вышел. Так они постояли несколько минут, потом ворота открылись и они въехали внутрь.
-Что это было? Почему мы стояли? – он повернулся к своему спутнику.
-Срисовали тебя. В следующий раз пустят сразу. Порядок та-кой. Теперь ты такой же, как и мы все. Так что с прибытием, курсант! – и он хлопнул Муху по плечу...
***
Вот уже неделю Муха потихоньку знакомился с обитателями поселка, который оказался молодежным учебно-научным лагерем. Все они были не старше двадцати пяти лет. Исключение составляли только приезжающие каждое утро преподаватели. В первый же день Шай представил ему его группу, состоящую из пяти человек – трех парней и двух девушек. Как Муха понял, они были из разных стран, поскольку для общения они все пользовались электронным перевод-чиком. По-русски из них не говорил никто и его единственная по-пытка общаться с ними на том английском, какому его учили в уни-верситете, окончилась неудачей. Старший их группы, высокий, ры-жеволосый парень вежливо похлопал его по плечу и ткнул пальцем в переводчик.
-Ты не парься! Английский язык начнем через месяц, а сейчас будем учить иврит, - сказал он, - В настоящий момент это важнее.
-А что, месяца хватит? – удивился Муха.
-Я думаю, начнешь говорить раньше, недели через две. Если не совсем тупой.
-А если тупой?
-Тогда недели через три... Но не позже месяца. А писать и чи-тать научишься в процессе общения. Беседер?
-Что, что? – в конец растерялся Муха.
-Порядок, значит! Понял?
-Ага...
Девушек звали Яэль и Лия и, судя по темно-оливковому цвету их кожи, они были из какой-то африканской страны. Другие два парня были близнецы и за неделю Муха так и не научился их разли-чать, хотя девушки это делали с легкостью.
Все пятеро были в этом лагере уже давно и тут же начали опе-кать Муху, таская его по всему поселку и показывая местные досто-примечательности, главной из которых была смотровая площадка над обрывом. Через пару дней Муха вдруг понял, что куда бы он не пошел в свободное время, рядом с ним тут же оказывался кто-нибудь из их группы. Исключение составляла только его комнатка на пер-вом этаже небольшого двухэтажного дома, в которую его поселил Шай сразу после приезда. Он даже один раз вылез из окна, но прой-ти ему удалось только метров пятнадцать, как его уже окликнул один из близнецов.
С легкой руки Шая вся группа и преподаватели стали называть его курсантом. В начале ему было некомфортно от этого обращения, но через несколько дней он привык и уже не пытался поправить их. Видимо, его настоящее имя было здесь неуместно.
На первом же занятии их преподаватель, высокий моложавый мужчина, которого все звали Ицик, вызвал Муху к доске и заставил написать русский алфавит. Потом рядом написал ряд каких-то зако-рючек и велел вспотевшему от страха новоиспеченному курсанту выучить их все до завтрашнего утра.
-Твой главный помощник сейчас – переводчик, - сказал он и ткнул пальцем Муху в грудь. – Ты можешь с ним общаться напря-мую, только произнеси одно слово – лимуда. Понял?
-Нет! – чистосердечно ответил Муха.
-Давай это будет первый и последний раз, когда ты говоришь «нет»! И не разыгрывай из себя тупого! – продолжил он под смех присутствующих. – Парень ты способный, уже проверено, так что учись, - и он хлопнул Муху по плечу.
«И чего они все меня хлопают? Даже плечо заболело» - про-ворчал Муха про себя, но ничего говорить не стал, а, отойдя в сто-рону после окончания занятий, нагнул голову к карману и пробор-мотал странное слово – лимуда...
Муха медленно брел к своему домику, как вдруг услышал свое имя и увидел Арика, стоящего вместе с Шаем у административного корпуса.
- Курсант Мухин! Ко мне!
Арик говорил по-русски, поэтому Муха, не раздумывая, быст-ро подошел к нему и невольно поднес руку к голове, как будто хотел отдать честь, как его учили в детстве в трудовом лагере.
-Ну, это лишнее, - рассмеялся Арик, - хотя... Может, стоит и нам ввести это, а? – повернулся он к Шаю. – Честь отдавать началь-ству. А то никакой субординации...
Шай неопределенно пожал плечами и ухмыльнулся. Арик еще раз посмотрел на него и перевел взгляд на Муху.
- Есть разговор, курсант Мухин. Пойдем-ка внутрь, в нашу комнатку особую. А ты, - он повернулся к Шаю, - сообрази нам ко-фейку. Разговор у нас будет долгий...
Они прошли мимо классных комнат, в которых обычно зани-мались курсанты и остановились перед небольшой дверью в самом конце коридора. Арик приложил ладонь к металлической пластине справа от двери, и они вошли в маленькое помещение, которое, к изумлению Мухи, оказалось лифтом. Он начал быстро спускаться вниз и через несколько десятков секунд остановился. Двери раскры-лись, и они оказались в ярко освещенном помещении размером с не-большой кинозал, перегороженном на отдельные отсеки. В каждом из таких отсеков горели голографические экраны и сидели сотрудни-ки, которые что обсуждали, писали или просто смотрели на экраны, иногда тыкая в них пальцами.
Арик взял оторопевшего от увиденного Муху за руку и быст-ро прошел через все помещение, таща его за собой, к небольшому огороженному прозрачными стенами закутку. Они вошли во внутрь и Арик нажал какую-то кнопку ну двери. Стены стали матовыми и кинозал с сотрудниками исчез. Только сейчас Муха заметил, что Шая с ними нет.
-Так-то лучше, - произнес его сопровождающий и, заметив, как Муха озирается, продолжил уже по-русски: - Мы сейчас с тобой, ми-лок, пообщаемся вдвоем. Так будет приятнее и мне и, конечно, тебе. Ну а потом твоего приятеля позовем. Присаживайся, разговор будет долгий, - и он указал на одно из двух кресел, стоящих у небольшого столика, на котором Муха увидел две чашки с чем-то темным.
-Кофе, кофе, не сомневайся, - улыбнулся Арик. – А, может, ко-ньячку?
Муха испуганно затряс головой, всем видом показывая, что он не хочет никакого коньячка.
- Ты хоть знаешь, что такое коньяк?
-Слышал... От отца... Но он же наркотик, его же запретили... Уже много лет... – растерянно пробормотал Муха.
-А... Ну да... Совсем забыл, что ты оттуда... – и Арик неопре-деленно махнул рукой. – Ладно, тогда перейдем к делу...
Он уселся поудобней и пристально уставился на вконец пере-пуганного Муху.
-Что ж, мил друг. Как бы это сказать покороче... В общем, нет такого человека Пантелеймона Мухина, и не было никогда! Такие вот дела...
-Как это нет... А я? Я же есть... Вот... – с трудом произнес Му-ха, чувствуя, как он летит куда-то в бездну и не может остановить-ся...
-Нет, ты, конечно есть, живой и, в общем-то, здоровый. А вот Мухина нет, и все тут.
-Я... я не понимаю, - Муха вдруг понял, что сейчас разрыдает-ся. – Но раньше ведь я был... Вы же сами говорили... сионист Мухин.
-Говорили... И сами так считали... – Арик вздохнул и с жало-стью посмотрел на Муху. – Поскольку получили такую информацию по... неофициальным каналам. А когда попытались получить твои данные через посольство, оказалось, что нет такого человека... Та-кие, брат, дела...
-А... зачем вы в посольство обратились? – почему-то шепотом спросил Муха.
-Как зачем? – искренне удивился Арик. – Мы же тебя в море подобрали, без документов, голого, с одной головой кукольной. Да-же если и мы делали что-то неофициально с нашими контрагентами, ты же формально к этому никакого отношения не имеешь. Мы же те-бя вроде спасли... И имя свое ты нам сказал, и страну проживания. Так что мы по-всякому обязаны были обратиться в посольство.
-И... Что?
-И ничего! Нету у нас такого гражданина, говорят, и никогда не было. Даже справку дали... Мы даже рискнули, по своим каналам проверили, через третьи страны... Действительно, все люди, о кото-рых ты рассказывал, есть. И капитан корабля, и друзья твои и Рафа-эла, модель эта. Только она не замужем, и фамилия у нее другая, не Мухина.
-А мама... и папа?
-Да, есть такие Мухины в деревне, что ты сказал. И дети у них есть, а вот сына Пантелеймона у них никогда не было. Так-то вот, курсант, - и он развел руками.
Словно ледяное кольцо сжало Мухе сердце, и он вдруг понял, что не может вздохнуть и сейчас потеряет сознание. Видимо, он дей-ствительно побледнел, потому что Арик быстро поднялся со своего места и, схватив его за руку, быстро сунул ему под нос какую-то трубочку. Сладковатый запах ударил Мухе в нос и в тот же миг он почувствовал, что снова может дышать. Увидев, что он приходит в себя, Арик снова уселся в кресло, но продолжал смотреть на Муху с выражением тревоги и жалости.
- Ну все, успокоился? – просил он.
Муха молча кивнул и, судорожно вздохнув, откинулся на спинку кресла.
-Я вот думаю, - медленно произнес Арик. – Чем это ты им так насолил, что они тебя даже из истории вычеркнули?
-Тем, что вместе с вашим вертолетом не взорвался, - произнес Муха и вдруг почувствовал, как волна ненависти и злобы захлесты-вает его.
- Сволочи поганые! Это все этот... старик вонючий. Чтобы он...
-Спокойней, спокойней, курсант! – громко произнес Арик. – Ну-ка, взял себя в руки! Вот так, - продолжил он, увидев, что Муха обмяк в кресле. – Поменьше эмоций, побольше мысли. Это, во-первых. А во-вторых – давай-ка подумаем, что нам с тобой дальше делать. Видишь ли, - он вздохнул, - То, что на тебя данных никаких нет - и есть сейчас самая главная наша проблема, поскольку, соглас-но нашим законам, должны быть у тебя и папа и мама. И очень важ-но, чтобы были у тебя и дедушки и бабушки, и чтобы был кто-нибудь из них евреем.
-Сионистом?
-Евреем. Можно и сионистом, но евреем в первую очередь.
-А если данных... Ну, нету или утеряны. Или, как у меня, неиз-вестны?
-Тогда мы не можем тебя легализовать, а обязаны вернуть в страну проживания, которой, как выясняется, тоже нет... – Арик по-чесал нос и Муха впервые увидел в его глазах что-то похожее на растерянность.
-А... гены? Этот... Долгоруков говорил, что у меня сионистские гены! – быстро проговорил Муха, с надеждой посмотрев на Арика. – Он даже сказал, что их много, а этих... антисионистских совсем нет.
-Видишь ли... – его собеседник вздохнул. – Гены у тебя дей-ствительно есть, и мы даже знаем, от кого ты свою историю ведешь. Однако одних генов недостаточно...
-Но почему? Вы же этих... умерших проверяете и как-то их... относите... Ну к сионистам. Или нет?
-Это да. Но ты ведь живой... и дальше жить планируешь, как я понимаю. И поэтому кроме генов тебе еще свидетельство о рождении положено иметь и еще кое-что...
-А если бы я взорвался?
-Тогда бы проблем не было... Шучу я, шучу! – громко сказал Арик, увидев, как Муха снова побледнел. – Прости, дорогой, стари-ка! Никогда бы не подумал, что ты такой... чувствительный!
-Будешь тут чувствительным... – пробормотал Муха. – Вообще облезешь... и неровно обрастешь от таких известий...
- О, да ты шутишь! Шутишь ведь, правда? – Арик даже при-поднялся на стуле.
-Шучу, конечно, - Муха откинулся на стуле и непроизвольно улыбнулся, глядя на переполненное ожиданием ответа лицо своего собеседника. – Вы мне лучше вот что объясните!
Он взял чашку с кофе и с удовольствием отхлебнул ароматный напиток. – Кофе у вас тут классный... Так можно спросить?
-Ну, давай спрашивай! Только поконкретней...
-Понял. Вот Вы скажите: предположим, я ваш сын... – он улыбнулся, видя, как напрягся Арик. – Предположим... И Вы меня в детстве бросили, а потом я вырос и хочу с Вас деньги получить... Предположим! Только предположим! – воскликнул Муха, глядя в изумленные глаза Арика. – И я иду в суд... И требую генетическую экспертизу для установления отцовства. Это у вас законно?
Его собеседник некоторое время помолчал, рассматривая Му-ху с выражением ботаника, нашедшего совершенно необычный эк-земпляр насекомого, потом медленно произнес: - Да, курсант, далеко пойдешь...
- Так законно или нет?
- Да, по крайней мере было...
-И вот суд на основании этой экспертиза говорит Вам – это Ваш сын, платите бабки! Правильно?
- Правильно...- Арик уже с нескрываемым удовольствием смотрел на Муху.
- Значит, деньги платить на основании экспертизы заставить можно, а евреем признать нельзя?
- Если мать не еврейка, то нет. Закон Галахи. Видишь ли, это традиция, ей уже две тысячи лет. Она нужна была для скрепления народа после изгнания...
- Я вообще-то из России и про скрепление народа и традиции можете мне не рассказывать! И потом, изгнание уже, кажется, боль-ше ста лет, как закончилось.
-Знаешь, курсант, что я думаю...
-И последний вопрос! – Муха даже встал и уперся взглядом в Арика. – Зачем я вам понадобился? Неужели, кроме меня, здесь ни-кого без документов больше нет?
- Ну-ка, сядь на место! – громко произнес тот и ткнул пальцем в стул. – Ишь раздухарился! Сопляк еще со старшими так разгова-ривать!
Он сделал движение, как будто хотел стукнуть по столу, но вдруг рассмеялся и с искренним восхищением посмотрел на Муху. – Молодец, даже меня смог завести своими кривляньями. А это не каждому удается... Ладно, угомонись и слушай.
- Я не кривлялся... Я вправду хотел... – у Мухи от обиды даже задрожали губы.
-А если не кривлялся, так тем более слушай! Ты прав, для та-ких, как ты, без документов, у нас есть другой... санаторий. Кстати, недалеко отсюда. Что же касается тебя... Нужен ты нам для одного очень важного дела, - он махнул рукой, чтобы Муха приблизился к нему и понизил голос. – Понимаешь, несколько месяцев назад стала к нам поступать информация... С вашей стороны. Странная. Иногда ерундовая, а иногда очень важная, как в твоем случае. Причем появ-ляется она на наших серверах и, как правило, на русском.
-А... на каких серверах? – почему-то шепотом спросил Муха.
-А на разных! А ты чего шепчешь?
-Да так... - покраснел Муха.
-Эта комната защищенная, так что говори нормально, не бой-ся, - ухмыльнулся Арик. – Ну, ладно, слушай дальше... В общем, вычисли мы этого хакера... Точнее, вычислили место, откуда он нам пишет. И что самое забавное – обретается он на твоем острове искус-ственном...
- На Пауке?
- Ну да... На нем, родимом... А чего ты его так назвал?
-А его название – плавучий автономный управляемый ком-плекс – Паук в общем... Его все так зовут...
-Вот видишь, как хорошо с осведомленным человеком побесе-довать. Мелочь ведь твой Паук, а в жизни не догадаешься, если не местный... Так вот, голуба, поэтому-то ты нам и нужен. Хотим мы этого инициативщика вычислить, а как? У нас ведь на русском уже кучу лет никто без акцента говорить не может.
- А Вы?
- А я уже старый для таких дел, курсант. Да и не в курсе я все-го, как ты уже убедился... Так что тебе и карты в руки.
- Вы хотите меня... туда послать? – Муха почувствовал, как где-то в низу живота поднимается холод и словно обручем сжимает сердце...
-Не завтра конечно! – ободряюще улыбнулся Арик. - А через полгодика... После подготовки соответственной... Вот такие дела, курсант!
- А если я откажусь? – спросил Муха, глядя Арику в глаза.
- Поедешь в санаторий. К таким-же беспаспортным, как ты. У нас их там человек двести, со всего мира. Так что скучно не будет. Посидишь там годика два...
- Два года? За что?
-Не за что, а зачем! Ты же не еврей? Так пройдешь там гиюр, обрежут тебя, получишь новое имя, местное... Типа... Не важно. И будешь жить, как законопослушный гражданин, работать пойдешь. В сельское хозяйство. Нравится тебе такая перспектива?
- А почему в сельское хозяйство?
- А куда еще? – искренне удивился Арик. – Не на оборонный-же завод!
- А если на... другой завод?
- А у нас все заводы оборонные. Вишь, враги кругом, прихо-дится секреты прятать. Так что только в поля...
- Да ну Вас! – неожиданно для себя рассмеялся Муха. – Я и дома-то, в деревне, никогда в огороде не работал...
-Ну и отлично! Значит, начинаем готовиться?
- Ну да... Вот только... – решился, наконец, спросить Муха. – Что с Машкой моей...
-Что, соскучился? – рассмеялся Арик, глядя на покрасневшее лицо будущего разведчика. – Получишь ты ее... Месяца через три. Сейчас мы ее изучаем. Весьма занимательная штучка оказалось... А ты не беспокойся, все будет тип-топ! Решим твои проблемы! – и он похлопал вконец растерявшегося Муху по плечу...
***
Прошло уже два дня после встречи с Ариком, но, приходя каждый вечер на так полюбившуюся ему смотровую площадку на краю обрыва, Муха все возвращался к их разговору, пытаясь по-стигнуть ту судьбу, которую ему уготовили его спасители. Мысли его метались от фантастических картин триумфальной победы над всеми врагами и возвращении своего имени до желания спрыгнуть с обрыва и закончить таким образом эту ужасную пьесу, в которой он помимо воли оказался главным действующим лицом.
-Добрый вечер!
Муха вздрогнул и, с трудом выбравшись из своих мыслей, по-вернулся к высокой красивой девушке, неслышно подошедшей к его скамейке.
-Привет! – пробурчал он, сделав равнодушное лицо, хотя в глубине души был рад снова увидеть ее. На занятиях их группы она сидела прямо перед ним и ему часто казалось, что она походит на его Машку, хотя, в отличии от его подружки, она была жгучей брю-неткой с огромными фиолетовыми глазами и нежной кожей цвета темного дерева.
-А я тебя искала, - она опустилась рядом с ним на скамейку.
-Соскучилась, что ли? – пробормотал он.
- Конечно! А мы тебе сегодня новое имя придумали - Паня! – сказала она и улыбнулась.
-Ка... Какой Паня? – у Мухи от удивления отвалилась челюсть.
-Ну, Арик сказал нам твое имя, но оно такое длинное, что мы все решили звать тебя Паней. Ты не возражаешь?
-Вообще-то меня Пантелеймон зовут... Мухин. Но можно Му-ха.
-Муха на нашем языке некрасиво, - безапелляционно произ-несла она. – А Паня – красиво!
-Да меня в жизни никто так не звал... Кроме мамы... И то в дет-стве... – вконец растерялся Муха.
- Ну, так ты не возражаешь?
- Раз если все так решили... Тогда зовите, я не против, - согла-сился он и даже кивнул для достоверности.
-Ну что, нравится тут? – она повернулась к обрыву сделала широкий жест рукой, как будто пытаясь охватит все великолепие раскинувшейся перед ними картины.
-Не то слово! Просто улет какой-то... Сколько смотрю, не могу насмотреться!
Она довольно рассмеялась и, не скрывая гордости, произнесла: - Вот это и называется наша «ступка»!
-Считай, каждый вечер прихожу сюда и каждый раз балдею, -он вздохнул. - Как в сказке... Даже стихи хочется сложить… Но ты же не поймешь, через это… - и он ткнул пальцем в свой нагрудный карман.
- Это потому, что ты лентяй и никак не хочешь переводчик вы-ключить.
-А что, на твоем языке это также романтично звучит? – повер-нулся он к ней.
-Также, также... Может даже лучше, чем на русском.
-Лучше, чем на русском не бывает... Ну ладно, давай с зав-трашнего дня, ладно?
-Конечно! Как тебе удобно! А мы тебя приглашаем сегодня на кофе. Пойдешь?
Он кивнул и они, поднявшись со скамейки, направились в сто-рону административного корпуса. Войдя во внутрь, они подошли к уже знакомой ему двери лифта и Муха посмотрел на свою спутницу, ожидая, что она сейчас откроет дверь. Но она неожиданно для него сжала его запястье своей ладошкой и, подняв его руку, прижала его ладонь к пластине. Дверь отъехала в сторону, и она быстро втащила обалдевшего Муху внутрь.
-Это что... Я? – проблеял он, глядя на нее выпученными от изумления глазами.
-Да, да! – она явно наслаждалась произведенным эффектом. – Ты ведь теперь наш, так что можешь входить, куда захочешь. Вот сюда, например, – и она нажала блестящую кнопку на панели.
Они оказались в большом зале, почти таком же, как тот, в ко-тором он был с Ариком, только в этом вместо кабинетов с сотрудни-ками он увидел большое количество столов и столиков, за которыми ели, пили и весело общались нарядно одетые люди. В углу зала была небольшая площадка, на которой под музыку кружилось несколько пар. Все так же таща его за собой, она проследовала в угол зала, где за круглым столом Муха увидел всю свою группу, которая встрети-ла их радостными криками.
-Вот и он! – она легонько подтолкнула оробевшего от такого приема Муху вперед. Их старший пододвинул ему стул.
-Садись, Паня! Ну что, давай знакомиться!
-Опять? – растерянно спросил Муха.
-Да, так уж получается! – улыбнулся старший и ткнул себя в грудь: - Я – Ави, капитан. Это, - он указал на одного из близнецов, - Таль. А это его брат – Ицик. Ну, а девочками, ты уже знаком. Они тоже сестры, кстати, хоть и не так похожи, как эти орлы. Так что, ес-ли влюбишься, не перепутаешь! – рассмеялся он, глядя на покрас-невшее Мухино лицо.
-Почему это я должен влюбиться? – растерянно пробормотал тот, глядя на довольные лица своих новых друзей.
-А потому что мы все в них влюблены! Они ведь у нас герои! Или как у вас говорят – героини!
-У нас говорят обычно – мать – героиня, если взрослая жен-щина, а если девушка, то... – но закончить он не успел, так, как громкий хохот заставил его замолчать. Он повернулся к Лие, кото-рая, давясь от смеха, тыкала пальцем в переводчик. Видимо перевод, который выдал этот прибор, и вызвал такую реакцию публики.
-Ладно, не парься! – переведя дух, сказал Ави. – Может, хо-чешь чего-нибудь? Кофе, чай, сок?
-Кофе! И булочку какую-нибудь.., - сказал Муха.
-Каких-нибудь тут нет, а есть штрудель с яблоками. Будешь?
Муха не знал, что такое штрудель, но согласно кивнул и тут же робот-столик привез ему чашку дымящегося кофе и здоровенный ку-сок пирога.
-Тут же много... Может, еще кто-нибудь...
-Ешь, ешь, а я тебе пока о нас расскажу и о наших дальнейших планах, - пододвинув Мухе пирог, сказал Ави, и, откинувшись на стуле, посмотрел на своих друзей.
- Мы – все, кого ты видишь - боевая группа спецназа «Адома» и нас всех пригласили сюда, чтобы подготовить тебя к выполнению твоего задания. В суть его мы не посвящены, поэтому задавать нам вопросы, связанные с деталями, бессмысленно. Подготовка включает несколько основных разделов, каждый из которых будет вести один из нас. Я буду обучать тебя английскому языку, а также разрабаты-вать вместе с тобой твою легенду. Таль, - он кивнул в сторону одно-го из близнецов, - будет обучать тебя управлению всеми транспорт-ными средствами, включая подготовку, при необходимости конечно, к экстренной эвакуации из этих средств. Ицик, будет заниматься с тобой изучением всех видов оружия и боеприпасов, а также стрелко-вой подготовкой.
Второй близнец ободряюще подмигнул Мухе и пальцами изобразил выстрел.
-Далее. Яэль будет обучать тебя работе со всем известным софтом, включая первичные навыки программирования и, - он усмехнулся, - хакерства. А также со всеми замками, наручниками и прочей запирающей и фиксирующей продукцией. Ну и последняя – Лия, которая тебе, похоже, симпатична... – он подмигнул Мухе и по-казал глазами на нее. Она сердито надула губки и отвернулась от Ави, но потом улыбнулась и легонько шлепнула его по спине.
-Ты ее бойся! – доверительно прошептал тот под смех осталь-ных. – Она у нас чемпион по крав-мага. Это такая борьба. Типа бое-вого самбо, как у вас говорят, - пояснил он Мухе. – Не понравишься – убьет одним пальцем. Или двумя...
Муха смущенно хихикнул и посмотрел на Лию, которая слу-шала Ави со странной улыбкой, глядя при этом Мухе прямо в глаза. Ее взгляд как будто проникал в его мозг, и он неожиданно для себя вдруг подмигнул ей. Она вздрогнула и быстро отвела взгляд в сто-рону.
-Я же говорю, ты не смотри, что она с виду такая тихая, - услышал он голос Ави. – Она у нас и поет, и танцует. А как на гита-ре играет... – и он закатил глаза к небу под одобрительный смех присутствующих. – Ну, как тебе? А?
-Не... не знаю... – с трудом произнес Муха.
-Давай привыкай. И учти, девушка она у нас непредсказуемая. Как и любая красавица. А тебе придется иметь с ней дело, считай, каждый день, поскольку задание у нее самое трудное – сделать из те-бя человека.
- В каком смысле? – он растерянно посмотрел на Ави.
-В смысле физподготовки. Так что с завтрашнего утра и начи-найте. Зарядка, пробежка и все такое. А расписание занятий по остальным дисциплинам уже в твоей комнате, на стенке висит. Так что вперед, курсант Паня...
Муха, тяжело дыша и изредка смахивая пот с лица, бежал за Лией, не переставая любоваться ее стройными ногами и крепкой круглой попкой в коротеньких спортивных трусах. Он так погрузил-ся в это занятие, что, когда она резко остановилась, почти врезался в нее, успев в последний момент выставить руки вперед.
- Ты что, специально еле-еле ногами перебираешь, чтобы на мою попу пялиться? Сейчас побежишь впереди и попробуй только сачковать! – возмущенно проговорила Лия и взяв Муху за руку, пихнула его вперед.
-Сейчас, сейчас, дай отдышаться! И вообще, что я, попы нико-гда не видел, что ли! – тоже возмутился Муха. – То же мне добро!
-Дурак!
-Сама дура!
-Ах так! Не вздумай вообще ко мне приближаться! Знаю я вас. Сначала попы рассматриваете, а потом лезете...
-Куда лезете? – ехидно спросил он, с удовольствием глядя на ее горящее гневом лицо.
-Туда! Вы все, мужики, об этом только и мечтаете! А ты даже и не думай!
-А я и не думаю. Очень надо... – соврал Муха. На самом деле он только и думал о Лииной попе и ножках и в своих мечтах уже не раз затащил ее в постель.
Она молча пихнула его в спину, заставив снова пуститься бе-гом.
«Вот черт, - думал он, слыша за собой ее ровное дыхание. – Смотри-ка, я точно помру сейчас, а она как будто и не бегала. Что же она со мной в постели сделает, а? Да какое там… Ничего мне, по-хоже не отколется... Что, опять детство золотое вспомнить? Эх, Машку бы сюда», - он даже зажмурился от этих мыслей, но тут же споткнулся и наверняка бы упал, если бы она не подхватила его за руку.
-Что, куклу свою вспомнил?
Муха даже затормозил от неожиданности, да так резко, что уже она чуть не врезалась в него.
-Ты что, телепатка?
-Да тут и не надо быть телепаткой! Вон, глаза закатил и засо-пел. Чуть слюни не пустил. И потом, у тебя, наверное, кроме куклы твоей, никого и не было!
-Это у тебя никого не было, а у меня куча женщин была... И вообще, я, между прочим, женат. И у меня ребенок будет, вот!
Она остановилась и с изумлением уставилась на него.
-Это... правда? У тебя... будет ребенок?
-Должен скоро быть... – он быстро посчитал в уме. – Месяцев через... шесть. Или пять. Наверное…
Она посмотрела на него странным взглядом и, ни слова не го-воря, повернулась и побежала в сторону поселка. Муха помчался за ней, снова пытаясь заняться разглядыванием ее попки, но она бежала так быстро, что он смог догнать ее только возле своего домика.
-Значит так, курсант! – произнесла она, сурово сжав губы. – Программа такая. Сейчас душ, зубы, бритье, завтрак и к девяти в спортзале. Начинаем занятия по крав мага... Так что будь готов... папаша! – и, увидев его испуганные глаза, хищно оскалилась...
***
Прошло уже несколько месяцев, с тех пор, как Муха начал подготовку к выполнению своего задания. Благодаря ежедневным занятиям в спортзале и многокилометровым пробежкам он похудел, подтянулся и в нем появилось что-то неуловимо мужское, что так хорошо чувствуют, наверное, только женщины. День его был настолько насыщен, что поздно вечером, приходя в свою комнатку, он, приняв душ, сразу валился на кровать, чтобы успеть хоть немно-го поспать перед утренней пробежкой.
Самой большой радостью для него стали субботы, поскольку уже в пятницу все курсанты, кроме дежурного, разъезжались по до-мам и лагерь вымирал до утра воскресения. Он с нетерпением ждал начала вечера пятницы, когда по радио объявляли шабат, и робот-доставщик подвозил к его дверям заказанный им ужин. Разложив еду на маленьком столике, он включал объёмный голографический экран и, усевшись перед ним, погружался в созерцание жизни раз-ных стран и народов.
Особенно ему нравилось посещать базары и рынки, где на полках и просто на земле лежали фрукты и овощи, а на лотках рас-кинулись огромные лобстеры, крабы и кальмары таких размеров, что даже ему, считающему себя моряком, это было в диковинку. Но самым интересным во всем этом великолепии были люди. Благодаря переводчику он мог понимать, что они говорят, как радуются и ссо-рятся, разговаривают с детьми, стариками и просто друг с другом.
Поначалу многое казалось ему смешным и наивным, но в ка-кой-то момент времени он вдруг осознал свое полное невежество и предвзятость в восприятии окружающего мира. Он вдруг увидел в себе те штампы, которые ему вколачивали с детства и которыми бы-ло набито его сознание. Он понял их узость, косность и то унизи-тельно-глупое положение, в которое они погружали их привержен-цев и как убого и смешно это выглядело для людей, воспитанных на других ценностях. Даже религия была для этих людей опорой и ори-ентиром во внутреннем поиске прекрасной и вечно ускользающей истины о смысле бытия, а не служила орудием подчинения в интере-сах ее жрецов и власть имущих.
Иногда, быстро перекусив, он отправлялся на смотровую пло-щадку, где мог сидеть часами, глядя, как разноцветные тени скользят по скалам, медленно растворяясь в наступающих сумерках.
Однажды, в конце февраля, он также сидел, уставившись в пространство неподвижным взглядом, когда услышал шум шагов и увидел Лию, медленно поднимающуюся к его уединенному убежи-щу.
-Привет! – она улыбнулась ему и опустилась рядом с ним на скамейку.
- А ты почему здесь? – искренне удивился Муха. С тех пор, как она узнала, что он женат, отношения их приняли сугубо официаль-ный характер, что поначалу сильно задевало его, но постепенно он привык, хотя на занятиях по крав-мага все время норовил прибли-зиться к ней, но каждый раз получал сильный удар в плечо.
-Я сегодня дежурная. Ты не знал?
-Мне, вообще-то, не докладывают, - съязвил он, но она не об-ратила на это никакого внимания.
-А я так и знала, что найду тебя здесь. Помнишь, мы тут рань-ше часто сидели...
-Ну да, сидели... – растерянно произнес он. – Но ты же...
-Забудь. Что было, то прошло, - она снова улыбнулась ему. – Лучше расскажи о себе. Ты же никогда не рассказывал...
-А что рассказывать... – он пожал плечами, вспомнив первую неделю, которую он провел в кресле, облепленный датчиками. – Ро-дился, учился, женился...
-Вот об этом и расскажи. Где вы познакомились, сколько вре-мени встречались до свадьбы... И вообще... - она уселась поудобней на скамейке и, склонив голову на бок, приготовилась слушать.
-Ну, в общем... - Муха вздохнул и, отвернувшись от нее, стал смотреть на тени, скользящие по скалам. - Короче, я ее на свадьбе первый раз и увидел... И то, только когда расписались... Она пле-мянницей приходилась Розе... Это знакомая наша, - пояснил он, ста-раясь не смотреть на Лию. – А на следующий день она уехала... По-том я к ней приехал, типа вместе жить, а она меня спровадила... На корабль...
Он поднял глаза и увидел огромные фиолетовые глаза, глядя-щие на него с невыразимым изумлением.
-И... все?
-Ну, да...
-Так ты с ней хоть... переспал?
-Да... Полтора раза, - Муха тяжело вздохнул и снова отвер-нулся от нее, старательно пряча глаза.
-Это... Как это? – она даже придвинулась ближе, чтобы лучше слышать.
-Первый раз нормально, а второй... - он замялся. - Там... Ря-дом... Но это она сама предложила! – добавил он.
-А ты что? – Муха почувствовал ее дыхание на своем лице.
-А я что... Жена все-таки... Супружеский долг...
-Так ты извращенец! – торжествующе произнесла она таким тоном, что он не понял, хвалит она его или осуждает.
- Да это Рафаэла, она извращенка! Я, когда за ней в Москву приехал, в Дом моды, она мне какую-то уродину прыщавую выкати-ла и говорит – вот моя жена. Я чуть не опупел, а она мне – давай втроем, а то Сусик, прыщавая эта, с мужиком никогда не была. Ну, та в рев, прятаться полезла, а я дернул оттуда...
-А чего не согласился?
-Ну ты вообще! – он возмущенно посмотрел на нее. Она улы-балась и ее фиолетовые глаза смотрели на него со странным выра-жением, как будто пытались сказать ему что-то. Неожиданно выра-жение их стало сосредоточенным.
-Рафаэла – это ее имя? Твоей жены?
-Ну да... А что?
-Да у вас в России есть одна модель, очень секси, ее тоже зовут Рафаэла.
-Это она и есть... Жена... В смысле модель... – обреченно про-изнес он.
-Она твоя жена? – Лия даже вскочила со скамейки и обежала Муху, чтобы посмотреть ему в лицо. – Ты врешь!
-Да нет же! – воскликнул он. – Точно жена. Зуб даю!
-Что? Какой зуб?
-Это у нас так говорят... Когда клянутся.
-Ничего себе... – она снова уселась на скамейку. – Значит, ты с ней полтора раза...
-Ну, да...
-Подожди, а ребенок здесь причем?
-Ну, она мне сказала... Перед тем, как выставить... Что у нее от меня будет ребенок и что я должен поехать на корабле, а она с этой... прыщавой будут его потом воспитывать... Чтобы никто не догадался, что они лесбиянки... Вот так...
Он замолчал, ожидая ее реакции, но она тоже молчала, глядя куда-то в сторону гор. Потом посмотрела на него и тихо сказала:
-Кофе хочешь? У меня на посту есть. Пойдем?
Он кивнул. Они спустились со смотровой площадки и вошли в административный корпус. Муха хотел приложить ладонь к пла-стине лифта, но она отрицательно покачала головой и провела его дальше, к другой двери. Это тоже был лифт, но уже значительно больше размерами, чем тот, в котором он был до этого. Она сказала какое-то слово и лифт поехал вниз, остановившись через минуту пе-ред дверью из матового стекла. Лия приложила ладонь к пластине и дверь исчезла. Перед ними был зал, стены которого представляли собой огромный голографический экран, который то разбивался на множество мелких экранчиков, то сливался в один. Посредине нахо-дилась большая панель, похожая на барную стойку, за которой на высоком стуле сидела Яэль. Увидев их, она радостно помахала ру-кой и, соскочив со стула, подбежала к ним. Чмокнув Лию в щеку и прошептав ей что-то на ухо, она подмигнула Мухе и выскочила из зала.
-Куда это она? – спросил ошарашенный таким приемом Муха.
-Домой, к мужу, - сказала Лия, усаживаясь за стойку. – Садись!
Она показала на кресло рядом с собой и нажала кнопку на па-нели. Раздался слабый шум и на стойке появились две чашки кофе и тарелка со штруделем.
-Ты же любишь штрудель? – утвердительно произнесла она. Муха кивнул и, выдержав для приличия полминуты, врезался в са-мую середину пирога.
-А ты? Расскажи теперь про себя, - пробубнил он с набитым ртом и отхлебнул ароматного кофе из большой чашки. Она кивнула и, набрав что-то на клавиатуре, тоже взяла кофе и повернулась к нему.
-А что рассказывать? – она вздохнула. – Был у меня парень... Такой-же, как ты. Беленький и с веснушками... Мы с ним вместе и в школе учились, и служили в одном подразделении...
- В нашем? Ну, в смысле, с тобой и ребятами?
-Нет, но в... таком-же. Ну, и решили пожениться. Мы с ним уже до этого полтора года вместе жили. Друзьям уже объявили, а когда к моим родителям пришли за благословением... – она снова вздохну-ла. – Они нам отказали...
-Почему? – Муха, засунувший в рот очередной кусок штруде-ля, от удивления даже перестал жевать. -Ты, это... А им то что, жал-ко, что ли? – прожевавшись, наконец произнес он. –Радоваться должны, что дочь замуж выходит!
-Ты не понимаешь, - она грустно улыбнулась. – Во-первых, он не еврей был... Ну, не по Галахе. У него папа еврей, а мама из Аме-рики. Она и гиюр прошла, но, как выяснилось, не тот...
-Что значит – не тот?
-Долго рассказывать... И, во-вторых, мы с ним разные... Ну, по цвету кожи, - чуть слышно добавила она. – Он-то меня любил, и ро-дители его... А у нас... В общине нашей, - пояснила она, видя его не-понимающий взгляд, - это не приветствуется. Конечно, бывают и ис-ключения. Но это зависит от раввина...
-Ничего себе! – возмутился Муха. – Это если хочешь жениться, надо у кого-то еще разрешения просить?
-А что, у вас в России не так?
-Ну, у нас... – замялся он, вспомнив свою женитьбу. - В общем, тоже надо... Только по другим соображениям... Идеологическим.
-И у нас тоже, по идеологическим, - улыбнулась она. – только идеология другая.
-Ну да...
-И потом, они мне уже к тому времени жениха нашли... Из наших. Сына этого раввина. У меня семья большая и небедная, вот они и решили нас поженить.
-А ты что? Согласилась?
-А я испугалась, метаться начала... Между ним и родителями... А потом он исчез... – она отвернулась от Мухи и ему показалось, что в огромных фиолетовых глазах появились слезы.
-Как исчез? Куда? Погиб, что ли?
-Нет, просто исчез. Нет его – и все. Родители его молчат, наши тоже молчат...
-Может, куда на задание отправили? – предположил Муха.
-Может быть... Слушай, что мы все о грустном, давай лучше я тебе один фильм покажу. Тебе точно понравится.
Она загадочно улыбнулась и набрала какое-то слово на клави-атуре. На большом голографическом экране прямо напротив них появился спортивный зал, посреди которого, размахивая руками и дрыгая ногами, прыгал какой-то мужчина. Его фигура была стили-зована под какого- то героя из мультфильма, но какого, Муха так и не вспомнил.
-Так это «бой с тенью», я знаю! – воскликнул он. -Это что, учебный фильм? – повернулся он к ней. –А что это там за клоун прыгает?
-Смотри, смотри, - загадочно произнесла она. – Сейчас будет интересно.
Неожиданно рядом с мужчиной появился другой человек, судя по всему – женщина. Она была завернута в короткую тунику, остав-лявшую оголенными ее стройные длинные ноги и ему почудилось что-то знакомое в ее движениях.
Они поклонились друг другу и начали сражаться, точнее он пытался приблизиться к ней, а она точными ударами отправляла его обратно.
- Слушай, что за придурок! – сказал Муха, повернувшись к ней. – Разве так ведут бой? Он что, совсем не врубается?
В это время герой, пытаясь ударить ее ногой, высоко подпрыг-нул и шлепнулся на спину. Поднявшись на четвереньки, он попытал-ся вскочить, но она стукнула его по спине, и он снова повалился на пол.
-Это клоунада какая-то! Ты где откопала это убожество?
Лия громко рассмеялась и снова набрала какое-то слово на клавиатуре. Изображение на экране стало увеличиваться в размере. Неожиданно стилизация исчезла и в распростертом теле Муха узнал себя...
-Ну ладно, ладно, не дуйся! – она гладила смертельно обижен-ного Муху по руке. – Это же твой первый бой, тогда, когда ты меня дурой обозвал. Помнишь?
-А это, значит, месть. И кто еще это видел?
-Все... Ну, кроме Арика...
Он хотел вскочить, но она крепко схватила его за рубашку и вдруг чмокнула в щеку. От неожиданности он снова уселся на стул и потянулся к ней, но она отпихнула его и ткнула пальцем куда-то за ему спину.
-Тут камеры везде, - прошептала она, приложив палец к губам. Он дернулся и попытался оглянуться, но, увидев ее смеющиеся глаза, тоже расхохотался.
-Вот это месть, я понимаю! Слушай, а может...
- Ничего не может. Я же на дежурстве, ты забыл? И освобо-жусь только завтра вечером.
- Так я хотел еще кофе, всего-то...
-Хватит кофе, а то спать не будешь. Давай, иди к себе, мне надо обзор сделать. На выход лифт работает автоматически, - перехватив его взгляд в сторону двери, сказала она и добавила, улыбнувшись: - Гуд бай, клоун Паня...
На следующий день он встал рано утром и, быстро умывшись и выпив кофе, помчался в автопарк. Там он быстро заправил свой любимый тракторон и до обеда гонял по пустыне, посещая только ему одному ведомые места. Вернувшись на базу весь в пыли и грязи, он привел себя в порядок, пообедал и уселся за изучение новой ха-керской программы, которую подбросила ему Яэль. Отупев к вечеру от сидения перед экраном, он снова поднялся на смотровую площад-ку в напрасной надежде встретить там Лию. Попялившись часа пол-тора без особого восторга на привычный пейзаж, он вернулся к себе в комнату и, подрыгав перед зеркалом руками и ногами, как учили его на занятиях по крав-маге, улегся спать. Уже засыпая, он неожи-данно услышал шорох и, открыв глаза, увидел над собой лицо Лии.
-Что? Что-то случилось? – он в растерянности уставился на ее сливающийся с темнотой профиль, но она быстро нагнулась к нему и крепко поцеловала в губы...
…И вот на свет явилось очень веселое и странное существо с четырьмя руками и ногами. Оно некоторое время попрыгало на по-стели, потом повозилось на полу, забралось в маленькую и тесную ванную, где долго плескалось, повизгивая от удовольствия и, нако-нец, уже под утро угомонилось и заснуло, положив обе свои головы на подушку...
***
Муха проснулся от стука в дверь и первым делом пошарил возле себя. Лии рядом не было и он, решив, что это она, соскочил с постели и завернулся в простыню наподобие римского сенатора.
-Прошу! – громко крикнул он и только хотел распахнуть про-стыню, желая показать ей, как он соскучился, как вместо его ночной гостьи на пороге возник Арик.
-Привет! Давай собирайся, у тебя пять минут! – произнес он, и, ухмыльнувшись при виде замершегося от неожиданности Мухи, бросил взгляд на маленькое зеркало возле вешалки, еще раз ухмы-льнулся и вышел. Как только за ним захлопнулась дверь, Муха бро-сился в прихожую и увидел на слегка запыленном стекле неровные, написанные губной помадой, буквы. Он остановился перед ними и, чувствуя, как сжимается его сердце, прочитал: - Don’t forget me...
Они уже полчаса летели в вертолете над поселками и полями, а Муха все не мог прийти в себя. Он практически не слышал того, что говорил ему Арик, пока тот не заорал ему прямо в ухо.
- Курсант Мухин! Ты что оглох?
- Нет еще... – пробормотал Муха, выбираясь из своей скорлу-пы. – Чего орать-то...
- Во, ожил! – радостно произнес тот и хлопнул его по плечу. – Тогда слушай сюда. Первая часть учебы твоей закончилась. Сейчас мы летим в наш центр, где тебя будут готовить конкретно к твоему заданию.
-А... ребята? Ну, моя группа? – осторожно спросил он, стара-ясь не глядеть на Арика.
-Твои-то? Тоже на задании... Считай, на три месяца под землю.
-Почему под землю? – искренне удивился Муха.
-Так они тебе не сказали... В общем они все – экипаж подзем-ной лодки. Есть у нас и такие, - добавил он, увидев Мухин изумлен-ный взгляд. – Соседи-то наши...
-Это прогрессивное человечество?
-Оно самое... Достать-то нас поверху уже давно не могут, так они все под землей копают...
-Я знаю! У нас все время их показывают... С лопатами... Гово-рят, что они герои...
-Раз говорят, значит герои... И мои ребята, - он напрягся, - то-же герои... Только настоящие... Вот так, курсант, повезло тебе. Та-ких, как они, мало... Даже у нас, - и он отвернулся к окну, в котором мелькали какие-то высокие здания.
Вертолет сделал круг и медленно опустился на крышу одного из них, с зеркальными окнами и огромным плакатом с полуобнажен-ной темнокожей девицей, чем-то похожей на его ночную гостью. Увидев Мухин заинтересованный взгляд, Арик снова хмыкнул и по-тащил его к малоприметной металлической двери, которая, как и следовало ожидать, оказалась входом в лифт, и через минуту они уже неслись куда-то вниз.
«Опять куда-то под землю. А может, там наши? И Лия...» - он с надеждой посмотрел на Арика, но тот обдумывал что-то свое, уставившись на блестящую стену лифта. К удивлению Мухи, они вышли в залитый светом вестибюль и проследовали наружу, под па-лящие лучи солнца.
-Ну что, курсант, прогуляемся? – Арик легонько толкнул его в бок, и они пошли по широкой улице, украшенной, как бриллианта-ми, сверкающими витринами магазинов.
-Вот видишь, ничего человеческое нам не чуждо, - произнес его спутник и затащил Муху в ближайшую дверь. Это оказался цветоч-ный магазин и через пять минут они вышли оттуда с огромным буке-том цветов. Прошествовав обратно в вестибюль, они снова зашли в лифт и на сей раз он действительно понесся куда-то под землю. Все произошло в точности, как и на их базе. Они оказались в огромном зале с подиумом, рядом кресел и столиками. Однако на сей раз зал был пуст, если не считать двух девиц, толстой и худой, которые кол-довали возле ширмочки, стоящей на подиуме.
- Так это и есть ваш супермен? – обратилась худая к Арику, довольно безапелляционно ткнув в Муху пальцем.
«Хоть бы поздоровалась для приличия» - подумал он и только хотел высказаться по этому поводу, как Арик сунул ему букет и под-толкнул в сторону подиума. Растерявшись, Муха хотел было тут же вернуть букет, но девица одним движением выхватила его и, под-нявшись на подиум, сунула за ширму.
Внезапно зазвучала громкая музыка, ширма куда-то исчезла и перед потрясенным Мухой предстали парень и девушка, по-видимому влюбленная пара. Парень, стоящий к Мухе лицом, протя-гивал ей его букет, а она присела перед ним в низком поклоне. Что-то странное было в этой сцене. Лицо парня показалось Мухе смутно знакомым, как будто он видел его раньше. Неожиданно вспыхнул яркий свет, девушка и парень взялись за руки, повернулись лицом к зрителям и тут до потрясенного Мухи дошло, что парень – это он сам, а девушка – его Машка...
Наверно, он на мгновение ослеп, потому что, открыв глаза, он увидел перед собой встревоженное лицо Арика.
-Ну ты и впечатлительный, однако! – проговорил он и силой усадил его на стул. - Похоже, сюрприз нам удался на славу, да, Ве-ред? – повернулся он к худой, которая с искренним участием смот-рела на Муху.
- Ничего, это бывает. И не такие, как он, замирали, - она присе-ла на соседний стул. – А ты ничего не бойся. Ты на сцене – это визу-альный образ, а вот подружка твоя – настоящая.
- А цветы? – сдавленно спросил он, глядя на нее выпученными глазами. Она рассмеялась, махнула рукой и Машка, нагнувшись, до-стала откуда-то снизу его букет.
- Цветы нужны были для того, чтобы ты поверил, что этот, - она ткнула в парня. – Живой, понял?
-Ну, да... – неуверенно произнес Муха. Он еще раз бросил взгляд на парня, застывшего в нелепой позе и уставился на Машку. Что-то в ней изменилось, но что, он не мог понять. Еще раз оглядев ее, он вдруг сообразил, что она стала выше и тоньше в талии, но грудь и бедра, наоборот, увеличились и в ней появилась какая-то во-сточная сексуальность.
«Господи, да ведь она копия Верка, только выше!» - вдруг по-нял он и вспомнил, что она, а точнее, ее голова говорила ему в вер-толете.
- А можно... пообщаться... С ней... – пробормотал он неуве-ренно и посмотрел на Арика.
-Что значит пообщаться? Что, порезвиться захотелось? Нет и нет! – вдруг громко произнесла молчавшая до этого толстуха и с ненавистью уставилась на перепуганного ее криком Муху. – Нет, вы посмотрите на этого...! - она вдруг замялась. Видимо слово, которое вертелось у нее на языке, явно не соответствовало торжественности момента.
- Спокойней, спокойней, Ади! Он ведь только хотел погово-рить, не правда ли? – и Арик улыбкой посмотрел на растерянного Муху.
- Да, конечно, поговорить! Что же еще? – проблеял тот и для подтверждения своих слов усиленно затряс головой.
- Нет, ты не представляешь, что там в нее было натолкано, – уже спокойней произнесла толстуха, глядя на Арика. – Мы, когда стали ее программу проверять, такое обнаружили, - она снова с ненавистью уставилась на Муху. – Такие вещи... Это же просто чу-довищно! Садо-мазо какое-то... Протоколы... – ее перекосило. – Это же издевательство! Унижение человеческого достоинства! Это... это шовинизм какой-то!
-Ка... какой еще шовинизм? Это же кукла! – дрожащим голо-сом произнес Муха.
-Тем более! Это чему же она научит подрастающее поколение! Нет, правильно, что мы всю эту гадость заблокировали! – она по-вернулась к худой, видимо, ожидая одобрения своим словам, но та задумчиво смотрела на Муху.
- А ты знаешь, она ведь настроена именно на тебя, и подчиня-ется только тебе. И все наши попытки перенастроить ее оказались неудачны. И я не уверена, - она повернулась к толстухе, - что нам удалось что-то там заблокировать. Просто она перестала отвечать на сигнал – и все.
- Вообще-то,- она снова повернулась к Мухе, - кукла твоя – это шедевр! Она как будто прилетела из будущего. Ты понимаешь, у нее принцип движения совершенно другой, не как у обычного биопла-стика. У нее вместо белковых волокон - нанотрубки, и они располо-жены не вдоль, а поперек костей... В смысле направляющих. И при электрическом импульсе они...
-Может, обойдемся без подробностей? - неожиданно вмешался Арик и пристально посмотрел на Веред. – Для него это сейчас не ак-туально. Лучше покажите ему ваше кино.
Худышка согласно кивнула и быстро набрала что-то на клави-атуре. Муха посмотрел на Машку, застывшую посредине подиума, однако все дружно уставились в противоположную сторону. В про-странстве зала возникло объёмное изображение такой чистоты и яр-кости, что он невольно прищурился, пытаясь разглядеть возникшую перед ним картину.
Это была пустыня, но не та каменистая, с горами и ущельями, к которой он привык, а однообразная песчаная поверхность, посреди которой стояла его Машка, сжимая в руках странный предмет, по-хожий на самоварную трубу. Неожиданно песок зашевелился и от-туда выползло волосатое существо с множеством ног. Оно медленно двинулось к Машке, но та отпрыгнула в сторону и выпустила из трубы струю огня. Существо издало громкий вой, скукожилось и за-дрыгало ногами, и в этот момент из песка полезла целая масса этих существ. Машка начала скакать между ними, поливая их огнем из трубы. Наконец последняя тварь была благополучно сожжена, и она пустилась бегом в сторону невесть откуда появившегося дома с ды-рами вместо окон. Раздался дикий вопль и из дыр стали вылезать ка-кие-то фигуры с такими же трубами в руках. Они начали стрелять в Машку огнем, но она уворачивалась и сама стреляла в ответ. Через несколько мгновений все фигуры были сожжены, а она, повернув-шись лицом к зрителям, послала им воздушный поцелуй.
-Ах, молодец! – с нежность проговорил Арик и повернулся к Мухе. – Смотри, какое сокровище тебе досталось!
-Это... что такое? – прошептал тот, огорошенный увиденным. – Это что, игра такая?
-В какой-то степени... да! Но ты не заметил ничего странного?
-Да нет... Только эти, с трубами, кое-как шевелились... Да и те, с ногами, тоже... А так... Игра как игра.
-Эх ты, Муха! Так ничего и не понял... А теперь смотри снова, - Арик кивнул худой и та снова ткнула пальцем в клавиатуру.
На экране возникла все та же пустыня с Машкой посредине. Муха увидел шевелящийся песок и вылетевшее оттуда страшилище, которое с невероятной скоростью кинулось к Машке.
«Сейчас сожрет» - успел подумать он, как Машка исчезла, точ-нее, не исчезла, а превратилась в молнию, поражавшую все новых и новых чудовищ. Неожиданно она снова появилась на экране и поле-тела, почти не касаясь земли, в сторону дома, а навстречу ей с неве-роятной скоростью стали выпрыгивать монстры, паля из труб. И снова она исчезла и только молнии разрывали монстров на куски. Вот он появилась снова и махнув рукой, замерла.
-Ну что, дошло? – Арик снова повернулся к Мухе.
-Ага! Это вы включили увеличенную скорость! Только непо-нятно, как ...
Но закончить он не успел, так как все громко рассмеялись. Му-ха хотел было обидеться, но Арик поднял руку и смех прекратился.
- Понимаешь, курсант, вот сейчас как раз скорость была нор-мальная, как и есть на самом деле. А вот сначала она действительно была замедленная, почти в три раза. И хочу тебе, дорогой мой, ска-зать с полной определенностью, что подруга твоя искусственная не просто кукла для утех, - он ухмыльнулся, - а самый настоящий бое-вой робот, каких еще не было, ты понял? А утехи – это так, чтобы хозяин не скучал в перерывах между битвами.
Он снова хлопнул Муху по плечу, но тот, не отрываясь, смот-рел на свою подружку, застывшую на подиуме.
-Она, между прочим, нам почти всех биороботов пожгла, но это того стоило, - проговорила худая Веред. – Мы сначала не знали, как ее восстанавливать, пока она сама ним технологию своего тела не передала. Правда, пришлось повозиться, но смотри, что получилось! – он гордо улыбнулась. – Еще немного, и мы все закончим.
-Сколько времени еще понадобиться, чтобы все завершить? – спросил Арик.
-Минимум два месяца,- вмешалась толстая. – Надеюсь, этот... – она посмотрела на Муху тяжелым взглядом, - подождет. Или ему невтерпеж?
-Даю сорок дней и ни днем больше! Пойдем! – он поднялся и, не оглядываясь, направился к двери. Муха соскочил со стула и бро-сился за ним. Но перед самой дверью он оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на свою любовь и замер, увидев устремленный на него взгляд и слезы, текущие по ее щекам...
- Я никуда не пойду, пока вы мне ее не отдадите! И вообще, оставьте меня!
Муха сидел посреди зала, крепко привязанный к стулу какими-то проводами, а напротив стояли тяжело дышащий Арик с девицами и еще два каких-то здоровых амбала. Вокруг валялись перевернутые стулья, по полу растекалась лужа кофе, в которой плавали остатки клавиатуры. Машка исчезла вместе с подиумом и всем, что на нем было.
-Его надо изолировать! Он маньяк... сексуальный! – громко сказала толстая Ади. – И нечего было его учить драться, придурка, а то вон чего натворил.
-Это вы натворили! Изуродовали мою Машку. Вон, из нее ка-кого-то робота боевого сделали... А она плачет...
-Действительно, чего это она плачет? – Арик повернулся к Ве-ред.
- Это мы...
-Это я вчера с ней лицевую мимику отрабатывала, - опять влезла толстая. – Мы слезы радости ставили. У нее своя-то бедная была, вот мы и решили добавить...
- Ну и как, поставили? – Муха злобно уставился на нее. – Что-то я там особой радости не заметил. Да развяжите вы меня!
Арик кивнул амбалам и через несколько секунд Муха был сво-боден.
-Так, вы отправляйтесь к себе, - он кивнул девицам, -а ты иди за мной и без фокусов!
- А Машка?
-Получишь через сорок дней. В лучшем виде. И с новой мими-кой... Или еще с чем-то? – Арик снова повернулся к девицам.
-Мы завтра представим отчет и план работы! – бодро доложи-ла Веред и толкнула Ади, которая уже открыла рот, чтобы опять вмешаться.
- Всё, свободны. Завтра в десять у меня.
- Сейчас поедешь на двенадцатый этаж, там тебя уже ждут, - сказал он, когда они вошли в лифт.
- Кто, Лия?
- Лия далеко, я уже говорил тебе. И вообще, курсант, ты уж определись, кто тебе нужен, а то сегодня одна, завтра другая... Или ты их всех любишь?
Муха, отвернулся к стене и, не отводя взгляд от металлической пластины, кивнул.
- Так ты в натуре маньяк! – расхохотался Арик. – А девицы мои как, нравятся?
Муха отрицательно покачал головой.
-А чего так? Вроде девки ничего, правда фигуры подкачали, но это ведь не главное, а, курсант? Или ты у нас эстет, ценитель жен-ской красоты?
Муха утвердительно кивнул и рассмеялся, получив весьма не-слабый тычок в бок.
- А чего это ты развеселился? Подружку свою ты в лучшем случае через месяца полтора еще раз увидишь...
-Ну и что! Зато она есть... Целая, а не только голова...– он вздохнул и снова уткнулся взглядом в стену лифта. Арик посмотрел на его нестриженный затылок и хмыкнул.
Они молча поднялись наверх и, когда открылась дверь лифта, в лицо им ударили лучи заходящего солнца. Они вышли в огромный холл, весь заставленный кадками с цветами и мягкими диванчиками.
-Это у нас жилой этаж. Там, - Арик кивнул в сторону длинного коридора, идущего вдоль стеклянной стены, - тебя уже ждут. Устра-ивайся, отдохни, расслабься, – он загадочно улыбнулся, - а к восьми часам выйдешь сюда. И запомни – с этого момента ты говоришь только по-английски. Со всеми, - сказал он и, быстро протянув руку, вытянул у Мухи из кармана разговорник.
– Все, лафа кончилась, курсант. Теперь от того, как ты осво-ишь язык, будет зависеть твоя жизнь, - и, хлопнув обалдевшего от его слов Муху по плечу, исчез в лифте.
«Как-то странно он улыбался – растерянно думал Муха, идя по коридору и рассматривая открывающиеся из окон виды. – Опять какую-нибудь гадость придумали, юмористы. И как сейчас без раз-говорника...»
Но додумать он не успел, как так оказался перед большим плакатом с его собственным портретом, висящим на красивой, оре-хового цвета двери. Он медленно открыл ее и замер. Прямо перед ним колыхалось голографическое изображение Машки...
Он быстро вошел внутрь, но, как только он закрыл за собой дверь, Машка исчезла. Постояв пару минут возле двери, он снова вышел и, внутренне напрягшись, снова вошел в комнату. Изображе-ние опять было перед ним, но опять исчезло, как только он снова за-крыл дверь. Он хотел уже выйти в третий раз, но вдруг остановился, оглянулся, потряс кому-то кулаком и уселся в стоящее тут же краси-вое кресло.
Посидев так немного, он начал осматривать комнату. Она, без сомнения, была великолепна. Роскошная белая мебель, как будто выходящая из стен, огромное окно с видом на далекие горы, мягкий пушистый ковер и весьма необычная кровать, поверхность которой, как только он улегся на нее, начала принимать какие-то странные формы и тихонько завибрировала. Он повернулся на живот и вдруг понял, что кровать повторяет все изгибы женского тела вплоть до самых интимных. Ощущения были настолько живыми, что он даже попытался было спустить штаны, но внезапно подпрыгнул вверх и буквально слетел с кровати. Плюхнувшись в кресло, он начал дико озираться по сторонам, пытаясь уловить блеск объектива или еще что-нибудь, что указывало бы на присутствие скрытых камер, но так ничего и не увидел.
Он знал, что, в отличии от его родной страны, в сионистском образовании съемка в личных помещениях граждан была запрещена. На иностранцев и таких приблудных, как он, это правило тоже как бы распространялось, но, если это нужно было определенным служ-бам, никто особо не церемонился.
Касалось ли это его, он не знал, но все-таки надеялся, что ниче-го такого нет, и никто за ним не наблюдает. Хотя съемка его поедин-ка с Лией в спортзале...
Муха понял, что окончательно запутался. Он хотел было снова открыть дверь, чтобы увидеть Машку, но тут заметил маленький огонек у изголовья кровати. Подсев ближе, он увидел небольшую панель с тремя выдавленными контурными фигурками. На всех трех были изображен спящий человек. Но, если на верхнем изображении больше ничего не было, то рядом со средней и нижней фигурками он увидел два кружка, причем у среднего сбоку был пририсован кре-стик, а у нижнего – стрелка. Огонёк, который и привлек его внима-ние, горел напротив средней фигурки и он, немного подумав, ткнул пальцем в верхнюю. Выпуклости, так напоминающие женские преле-сти, исчезли и вибрация прекратилась. Он осторожно присел на край, потом лег на спину и раскинул руки. Полежав так с минуту, он снова сел и, почесав за ухом, нажал нижнюю фигурку. Кровать сно-ва завибрировала, но значительно сильнее, и в ее центре вдруг по-явился выступ, который стал расти, приобретая пугающе знакомый вид. Муха в панике начал тыкать в панель, пока выступ не исчез, по-том, оглянувшись по сторонам, снова уселся в кресло и закрыл гла-за...
Он так и не успел понять, как он заснул и сколько проспал, ко-гда раздавшийся громкий сигнал разбудил его.
«Ничего себе, уже почти восемь!» - подумал он, бросив взгляд на перламутровый циферблат на стене. Быстро поправив рубашку и причесавшись пятерней, он выскочил из комнаты и понесся по кори-дору в сторону вестибюля. Там его уже ждали Арик и худенькая Ве-ред.
-Ну, как спалось? Отдохнул, расслабился?
-Да я и не спал совсем... Так, прикорнул немного...– пробормо-тал он, глядя в глаза Арику и пытаясь найти в его словах какой-нибудь скрытый смысл. Но ничего такого он не увидел и успокоился, решив, что никакого подвоха не было, и никто за ним не наблюдал.
-А как тебе кроватка? Последняя модель! – гордо проговорил Арик, глядя на покрасневшего Муху невинными глазами. – Вон де-вочки ее для тебя специально настроили, под подружку твою. Зна-чит, не воспользовался?
-Ка... кую подружку? – с дрожью в голосе спросил Муха.
-Как какую? Да Машку твою! Ты что, даже дверь не открывал? И где же ты спал?
Муха вдруг разозлился и отвернувшись, пробормотал:
- И дверь я открывал, и на кровати лежал. А спал я в кресле. И нечего спрашивать, раз подсматривали!
- Много чести за тобой подсматривать! Да и по закону нельзя, ты же в курсе, я надеюсь?
-В курсе, - также не поворачиваясь, пробормотал Муха, чув-ствуя невыразимое облегчение.
- Хотя, признаюсь тебе, очень хотелось. Особенно им, - и Арик кивнул в сторону Веред. _ Но... закон есть закон, не правда ли?
Он повернулся в сторону худышки, которая неожиданно по-краснела.
-Или подсматривали?
Она так энергично затрясла головой, что у Мухи опять заро-дились сомнения. Уже не имея ни сил, ни желания продолжать этот идиотский разговор, он повернулся и пошел по коридору.
-Ты куда? – Арик изумленно уставился на него.
-Куда-нибудь подальше...
-Эй, постой, постой! Ладно, никто за тобой не подглядывал. Так что живи спокойно. А сейчас давай-ка в лифт! И не дуйся, тут все свои...
Они опять летели куда-то вниз, на этот раз явно глубже, чем в первый раз. Правда на этот раз они вышли не в зал, а в узкий кори-дор со множеством дверей. Пройдя по нему метров десять, они оста-новились у серой двери с номером 25.
Арик постучал. В ответ раздался какой-то всхлип, и он быстро втолкнул Муху внутрь.
Посреди комнаты стоял стол и за ним сидел человек, при виде которого Муха замер, выпучив глаза и широко открыв рот. Затем он дернулся, как будто хотел поднести руку к голове и, с трудом сглот-нув слюну, произнес:
-Здравствуйте, Федор Михайлович...
***
Муха лежал, свернувшись клубком, на кровати в своем номере и смотрел в окно на медленно встающее из-за гор солнце. Он снова и снова возвращался мыслями к тому, что произошло с ним несколько часов назад в комнате под номером 25...
Человек, сидевший на стуле посреди комнаты, имел кличку До-стоевский и был капитаном Мухиного корабля. Услышав привет-ствие, он в ответ помахал рукой и дружески улыбнулся вошедшему вслед за Мухой Арику.
-Что, курсант, не ожидал? Видишь, какой сюрприз я тебе при-готовил! - улыбнулся Арик, подтолкнул растерянного Муху вперед и бросил быстрый взгляд на капитана. Тот еле заметно кивнул.
-Ну что же, курсант, хочу тебе представить нашего друга, ко-торый, как ты уже понял, оказался здесь не только для того, чтобы засвидетельствовать твою личность, но и по-другому, не менее важ-ному делу. Продолжишь? - он повернулся к капитану. Тот снова кивнул и, повернувшись всем корпусом к Мухе, насупил брови и уставился на него.
-Да, наделал ты дел, курсант. Считай, всю страну на уши по-ставил. Но что уж теперь... Короче, имею сообщить тебе, что скоро ты, курсант, станешь отцом... – он ухмыльнулся, увидев смятение на Мухиной физиономии. – Да, да, папашей очень симпатичного сы-ночка. Надеюсь, маму его ты не забыл?
-Рафаэла... – прошептал Муха.
-Она самая, красавица. И все бы было ничего, но с приближе-нием этого момента со всей остротой встал... - он повернулся к Ари-ку, громко хмыкнувшему в кулак. – И ничего смешного. Смотрю, отвык ты уже от нормального русского языка... А ты тут не лыбься, паря, сейчас и до тебя очередь дойдет, - и он снова уставился на Му-ху.
-В общем, сынок твой, как выяснилось при генетической экс-пертизе, оказался таким ярым сионистом, что самое высокое началь-ство, - он ткнул пальцем вверх, - решило срочно от него избавиться.
-Как избавиться? – воскликнул Муха.
-Ну, аборт делать было уже поздновато, да и девку жалко бы-ло. Все-таки звезда... Поэтому решено было отправить ее рожать по-дальше от любимой родины, желательно в такое место, где у сыноч-ка твоего не было бы возможности получить по праву рождения гражданство российское. И выбрали они для этого хорошо знако-мый тебе Паук и именно ту его часть, куда ты так лихо сбежал.
-Я... Я не хотел... Сначала...
-Все сначала не хотят... Ну, да неважно. Значит, на сегодняш-ний день ситуация выглядит так. Докладываю, – капитан повернулся к Арику и, увидев, как тот кивнул, продолжил: - Жена твоя в насто-ящий момент уже находится на Пауке. Я лично туда ее сопроводил. Рожать ей, как я понимаю, где-то через месяц – полтора. Значит, к этому времени он должен быть там, поскольку никого другого вы послать туда, как я понимаю, не можете! - он с усмешкой посмотрел на Арика.
-Это точно! –ухмыльнулся тот в ответ, и они оба уставились на Муху.
– Значит так, курсант! – произнес капитан. -Ты нанимаешься ко мне на корабль в качестве... Предположим, моего помощника. Где -нибудь в дружеском порту... И едешь до Паука. А там уже как зна-ешь. Годится такой вариант?
-А он справится? – Арик с беспокойством посмотрел на Муху.
-Должен! Он вообще-то учился этому. И не так давно. Не прав-да-ли, курсант?
-Я справлюсь, конечно! – быстро произнес Муха, глядя по очереди на капитана и Арика.
-Так и порешим! – капитан хотел было подняться, но Арик по-ложил ему руку на плечо.
- Подожди... Как ты думаешь, не узнают его? Там, на корабле твоем.
-Нет, конечно. Экипаж у меня одноразовый, так что опасности, что его узнает кто-нибудь, нет, но... Пусть бородку отпустит, что ли... На всякий случай. И акцент подработает. Ближе к скандинав-скому. Да, совсем забыл, - он повернулся к Мухе. - Фамилия твоей красавицы сейчас Жукова. Рафаэла Жукова.
-Как Жукова? – растерянно спросил Муха.
-А нету больше фамилии Мухин. Отменили ее. Распоряжение такое было. Оттуда, - он поднял кверху палец. – Вредная, говорят, фамилия, неправильная. А Жуков – правильная, исторически, так сказать, достойная.
- Но почему?
-А потому, курсант, что ты всей стране самый великий празд-ник – День рождения Великого Менеджера – обломил.
-И чем это я этот праздник обломил? – Муха изумленно уста-вился на капитана.
- А тем, дорогой мой, что не взорвался вместе с ихним вертоле-том, - и он с усмешкой посмотрел на Арика. – Представляешь, сколько народу ты наград да премий лишил? А Долгоруков твой чуть вообще из Паука своего не вылетел! Хотели его даже в Антарк-тиду сослать, к пингвинам, но старые связи помогли. Да и проявил себя весьма достойно. В борьбе с сионистами. Так-то вот, курсант!
-Да, дела... – произнес Арик, когда они остались одни в комна-те. Он с жалостью посмотрел на застывшего соляным столбом Муху. – Ну как ты? Переварил информацию? Или время надо?
-Нет, не надо! – Муха тряхнул головой, как будто отгоняя не-нужные мысли и эмоции, и повернулся к Арику. – Я в порядке! Что у нас сейчас?
-В порядке, так в порядке... Пригласи-ка подружку нашу из коридора, надо кое-что обсудить, - произнес тот и, дождавшись, ко-гда они оба уселись перед ним, продолжил: - Что же, друзья мои, об-судим нашу, так сказать, диспозицию. С учетом, конечно, вновь от-крывшихся фактов, а именно касательно твоего сына...- и он кивнул в сторону Мухи. Худышка сделала огромные глаза и уставилась на покрасневшего, как рак, будущего папашу.
-Да, да! Видишь, какой наш курсант способный оказался... Нет, нет, это он еще дома у себя успел, не здесь, конечно! – быстро доба-вил Арик, глядя на свою обалдевшую от таких известий подчинен-ную.
– Это конечно, усложняет твое задание, - он посмотрел на Му-ху, - поскольку мы, естественно, не можем допустить, чтобы с этим ребенком что-то случилось...
-А почему? – вмешалась худышка.
-Потому что, согласно полученной информации, ребенок этот обладает практически полным набором так называемых сионистских генов, - он подмигнул Мухе и хмыкнул. – Я думаю, его мать, скорее всего, еврейка по Галахе.
-Это Рафаэла, что ли? – изумился Муха. – Но как это...
-По нашим данным, ее прабабушка со стороны матери была еврейка. Ну, соответственно, ее дочь и внучка – мать Рафаэлы – то-же. Факт этот они тщательно скрывали, при том, что прадед ее был большой шишкой в руководстве и смог это утаить от Органов Пра-вопорядка. Ну, а от нас вряд ли что утаишь...
-А если бы она была не еврейка по вашей… этой Галахе, тогда что?
- Тогда… Я думаю, решение было бы такое же. Вопрос ведь не только в нем, но и в тебе тоже. И в генах твоих, конечно.
- Знаешь, а я бы все равно… Ну, нашел бы ее там, на Пауке… Даже если бы вы не разрешили… Он же мой сын… И вообще… Насчет родителей узнать… - еле слышно произнес Муха и отвернул-ся к стене.
-Конечно, разрешили бы… Знаешь, на сегодня, я думаю, хва-тит. Может, пойдешь отдохнешь? А завтра продолжим. Да, по пово-ду генов… Хотел я, чтобы ты понял кое-что… Правда, если мы сей-час Веред отпустим, - он кивнул худышке, - тебе вряд ли кто-нибудь в ближайшее время это объяснит.
-Тогда сейчас пусть объяснит! Ничего я не устал. Потом отдох-ну!
Муха даже затряс головой, чтобы его слова прозвучали более убедительно.
– Ну что же, потом так потом. Тогда начинайте, - Арик кивнул Веред, - а я пошел. Надо и мне отдохнуть!
- Может, закажем кофе? – спросила Худышка, когда за Ариком закрылась дверь.
- Тогда давай и мороженое… И булочки. А то есть хочется, - проговорил Муха, почувствовав вдруг, как он голоден.
-Хорошо.
Она быстро набрала что-то на экране переводчика и буквально через минуту в комнату въехал столик с двумя чашками кофе, ста-канчиком мороженого и маленькой булочкой.
- А чего так мало? – удивленно спросил Муха, разглядывая немудренный ужин.
-Это все тебе, мне только кофе, - быстро произнесла она и по-ставила перед собой чашку. – Я на ночь не ем, это вредно.
-Ну. ну… Тогда понятно… - протянул он, посмотрев на ее ху-дые ключицы, выглядывающие из выреза фирменной рубашки. –А я ем, и, желательно, что-нибудь посолиднее этого…
-Так давай закажем? В чем проблема?
-Нет, нет! – он махнул рукой. – Хватит… А то вообще сообра-жать перестану…
-Ну, давай, рассказывай про свои гены, - проговорил он через минуту, дожевывая остатки булочки.
Она щелкнула пальцами и на противоположной стене появился экран, на котором Муха увидел какие-то квадратики, соединенные между собой разноцветными линиями.
-Что такое гены, надеюсь, тебе не надо объяснять?
-Не надо. Нам еще в школе рассказывали… Давно, правда…
-Это очень хорошо, что еще в школе, - она с улыбкой посмот-рела на его напряженную физиономию. – Тогда ты должен пони-мать, что они определяют не только все физиологические функции любого организма, но в определенной степени и его поведение в раз-личных ситуациях.
-Стопудово! – убежденно проговорил он. – Но это же все… элементарно. Это даже дети знают.
-Вот и хорошо. Тогда ты должен знать, что такое социальные гены.
-Какие гены?
-Социальные. Которые определяют характер, наклонности и, в конечном итоге судьбу любого живого существа.
-Даже червяков?
-Особенно их… Не отвлекайся, мы же не на уроке зоологии… Нам в настоящий момент интересны прежде всего люди, как ты по-нимаешь. Так вот. Лет сорок назад у высших животных и людей бы-ли обнаружены группы генов, предназначение которых поняли не так давно… Кстати, благодаря работам наших ученых! – с гордо-стью произнесла она.
-Каких это ваших?
-Ну… Наших… Не важно... Давай, слушай дальше. В общем, было установлено, что, как я уже говорила, эти гены определяют…
-Понял я, не тормози!
-Фу, грубиян! – она дернула носиком, но тут же рассмеялась. – Интересное слово, надо будет запомнить.
-Дружи со мной, и не тому научу! – гордо произнес Муха.
-Ты научишь… И многих ты научил? Наверное, не только же-ну? - тихонько произнесла она и, увидев, как он покраснел, довольно рассмеялась.
-Мы, вообще-то, за гены тут беседуем! – громко произнес он и сердито уставился на нее.
-Ладно, ладно, не злись! Так вот! Сначала долго не могли по-нять, какова их роль, пока один ученый… Не наш, не отсюда, из Ав-стралии, - воскликнула она, увидев, как он ухмыльнулся. – Хотя наши тоже были близко… В общем, он увлекался социологией, и од-нажды взял и сравнил данные опросов… Ты хоть знаешь, что такое опросы?
--Конечно знаю! – оскорбился Муха. – У нас постоянно их проводят… Типа как мы к разным менеджерам относимся… К Гени-альному там, к Главному… к другим…
-И как вы относитесь? – ехидно улыбнулась худышка.
-Хорошо относимся! Но по-разному хорошо…
-Ко всем?
-Ко всем! А иначе зачем опросы? – искренне удивился он.
-Ну да… Действительно, зачем…
-Ты не отвлекайся! – громко сказал Муха, почувствовав в ее словах насмешку. – Рассказывай про своего ученого!
- Ну, в общем, он заложил в компьютер данные переписи насе-ления по разным странам, социологических опросов и другие, какие мог достать. А потом сравнил их с генетическим материалом по тем же странам. И оказалось, что есть определенная корреляция в …
-А тебе не кажется, что, если сравнивать все со всем, всегда можно найти какую-нибудь корреляцию.
-Что ты имеешь в виду? – она удивленно уставилась на него.
-А то, что ерунда все это!
-Ничего не ерунда! – она даже покраснела, глядя на его до-вольную физиономию. – Мы потом все это на животных проверили, понял! И все оказалось правильным!
-Ну, ну… И на каких животных вы это проверили? На червя-ках? Или на крысах?
-Сам ты червяк!
-А ты… А ты крыса!
- Да иди ты… Придурок! – она отвернулась и всхлипнула. Му-хе вдруг стало стыдно и он, подвинувшись ближе, хотел обнять ее, но она оттолкнула его руку и, повернув к нему заплаканное лицо, крикнула: - Знаешь, мне Лия сказала, что ты классный, а ты… Про-сто дурак!
-Ты… ты знаешь Лию! – воскликнул Муха, мгновенно забыв о ее словах.
-Конечно! Мы ведь тоже экипаж… И я, и девочки…
-Ты ее видела?
-Нет, только поговорили… Она и просила тебе помочь… Ска-зала, что ты добрый… А ты… Обзываешься… - и она снова всхлип-нула.
- Ну что ты, что ты! Я ведь не со зла… - и он снова сделал по-пытку обнять ее, на этот раз более удачную. Он даже смог погладить ее по плечу, пока она не отодвинулась.
-Не подлизывайся… Знаю я вас…
- Вот интересно, - он хитро прищурился. – Почему вы все го-ворите это… Типа – знаю я вас мужиков, а?
-Потому что вам всем только одно от нас и надо! – выпалила она и покраснела.
-Ну уж прямо одно. Вот ты, кстати, хотела мне про гены рас-сказать. Или лучше про «одно» поговорим?
-Нет уж! – она гордо подняла голову и отодвинулась. – Раз надо про гены – тогда слушай! Или устал?
- Нет, что ты! Готов, весь внимание!
Она хмыкнула, еще раз поглядела на него, потом повернулась к экрану и, вздохнув, заговорила:
- Понимаешь, мы долго думали над тем, какие животные наиболее соответствуют тому… В общем, чье социальное поведение наиболее ярко выражено и остановились на…
- Обезьянах! – влез Муха.
-Представь себе – нет! Хотя многие были за это. Но мы остано-вились на… - она хитро прищурилась. – На собаках и волках!
- Ничего себе! А почему?
- С точки зрения биологии они практически идентичны. Однако в социальном плане это абсолютно разные особи. Если основное предназначение собаки – жить рядом с человеком и подчиняться ему, то волк – дикое животное и подчиняется только законам стаи и своим инстинктам. Вот посмотри!
Она повернулась к экрану и ткнула пальцем в кучу квадрати-ков справа от центра.
- Эта группа генов, которая характерна для собаки. А вот эта – для волка, – она указала на другой конец экрана, где также была та-кая же куча, только другого цвета. – Если мы скрещиваем двух со-бак, то, как ты видишь, их потомство приобретает весь набор генов и соответственно, запрограммированную необходимость подчиняться человеку. Соответственно, в случае волка мы получаем аналогичный результат – то есть дикое животное. Ты согласен?
Муха откинулся на стуле и важно кивнул.
- Но, если мы скрестим волка с собакой… - она ткнула пальцем в кучку посредине. – То мы можем получить совершенно неодно-значный результат, а именно: если в новой особи гены собаки явля-ются доминантными, она будет подчиняться человеку, а если наобо-рот…
-В лес сбежит! Сколько ни корми! – авторитетно произнес он.
- Насчет леса не знаю, но волчьи гены себя проявят.
- Ну, это понятно… А вот как насчет людей?
-Подожди, я еще не закончила… Так вот... – Она снова повер-нулась к экрану. – Для простоты понимания мы назвали группу ге-нов волка – генами свободы, а группу генов собаки – генами пре-данности.
- А их, значит, совместный продукт может быть и так, и так… Короче, как карта ляжет! – воскликнул Муха. – Но погоди... Ведь и волк может быть преданным… Своей волчице, например. Или стае.
-Ты прав, конечно. Но за это, как мы установили, отвечают ге-ны второго уровня. А там картина более пестрая. Та же собака мо-жет быть совершенно бездушной тварью, способной загрызть своего хозяина, но ведь это ее не делает волком, не правда ли?
- Ну да… И много там этих уровней? Ну, у генов? – заинтере-сованно спросил Муха, которого их беседа начала по-настоящему увлекать.
-На самом деле не очень, порядка четырех, пяти… Это то, что мы установили, - добавила она. – Однако есть же еще фактор воспи-тания… Точнее, способность учиться. Он присутствует как у собаки, так и волка.
- Хм… Хорошо, с собаками и волками все ясно…А вот как насчет людей? У них что, тоже есть эти гены – свободы и подчине-ния?
- Конечно! Только их на несколько порядков больше, чем у со-бак, ну и различных сочетаний соответственно. Все-таки это люди… Но мы попытались составить карты распределения этих генов с уче-том данных, которые тот ученый получил… из Австралии.
- И что?
- Понимаешь, - она замялась. – Эти данные секретные.
- С чего бы это? – искренне удивился Муха.
- Потому что для многих они оказались очень… обидными.
-Это для кого?
-Для многих стран… Соседей наших, например. Ну, и других, из прогрессивного человечества…
- Да? И что же там такого обидного, в этих генах?
- Видишь ли… Если принять, что, если у всех людей они рас-пределяются по законам статистики, то их должно быть половина на половину, правильно?
-Ну да, наверное, - Муха глубокомысленно почесал нос. – А в реальности?
- А в реальности разница составляет до пятидесяти процентов!
-Да ты что! И почему?
-Потому что статистика не учитывает исторически сложившие-ся обстоятельства, а они играют ключевую роль.
-Ты хочешь сказать…
- …что историческая судьба каждого народа и определяет со-отношение этих генов. Конечно, есть люди, у которых общее соот-ношение не соблюдается, вплоть до обратного… В смысле, по отно-шению к основной массе. Но эта цифра не превышает обычно два-дцати процентов…
-Ну и где же мы? В смысле русские? – Муха подался вперед и уставился на худышку.
-Ну, насчет вас я не помню… - медленно произнесла она, ста-раясь не смотреть ему в лицо. – А вот насчет нас…
-Евреев, что ли?
-Ну да… Где-то процентов семьдесят в среднем… Генов свобо-ды.
- Да ладно, семьдесят! Вы же все верующие, в смысле в Бога верите! Так какие же вы свободные, если вы все законы да обряды выполняете?
-Ну, во-первых, выполнение законов нисколько этому не про-тиворечит, а во-вторых, верить можно и без обязательного выполне-ния всех обрядов.
- Не знаю, не знаю… Ну, хорошо. А еще какие страны… В смысле народы… С таким же распределением?
- В основном те, которые эмигранты основали. И там, где большие войны были. Они здорово генотип меняют.
-У тех, кто выжил? Не смеши меня! Ерунда все это!
-И ничего не ерунда! – она вскочила со стула и, усевшись на стол, наклонилась к нему. – Между прочим, наши ученые даже на одной международной конференции доклад сделали, вот! – и она до-вольно улыбнулась.
-И что им сказали, интересно? Расистами не обзывали?
Он увидел, как улыбка не ее лице сменилась растерянностью.
- Нет, сионистами… - после паузы произнесла она, смотря ему прямо в глаза. - А гены, которые мы определили, как гены свободы, сионистскими назвали…
-Ах, вот откуда ноги растут! Ну, тогда все понятно, - рассмеял-ся он, чувствуя, что начинает злиться. – Интересно, а я каким местом ко всему этому? У меня только прадед и был евреем.
-Ты не понял… Дело ведь не в национальности,- она еще силь-нее подалась к нему, - а в естественном отборе. В смысле, историче-ском…
«А ключицы-то у нее как у Рафаэлы, - вдруг подумал Муха, заглядывая в открывшийся перед ним вырез в ее форменной рубаш-ки. – Ниже, наверное, тоже одни намеки… Интересно, а попа у нее такая же худосочная?»
Он попытался представить себе Рафаэлу, но неожиданно перед ним как наяву возникла сцена на чердаке, в голове громко забухало от нахлынувшего на него дикого желания, и он почти отпрыгнул от наклонившейся к нему худышки.
- Ты что? Тебе плохо? – она испуганно посмотрела на него.
- Нормально! Так это что получается, - он уже овладел собой и, закинув ногу на ногу и ухмыляясь, уставился на ее растерянное лицо. – Получается, что вы тут вроде как почти все сионисты, пото-му что тот, кто не… Просто вымер вследствие естественного, так ска-зать, отбора? В смысле исторического?
-Ну… В общем да. А что тебя так удивляет?
- Да ничего… Просто на волчью стаю вы явно не тянете. По-смотришь на вас, так кто в лес, а кто по дрова, только что все в ки-пах своих ходите… Да ими только яйца и прикрывать…
Он хотел продолжить, но она вдруг покраснела, потом по-бледнела и, встав перед ним, крикнула:
-А вы… Вы как стадо овец, все пастуха себе ищете! Посадите себе на голову очередного кровососа, вроде нынешнего вашего «Ве-ликого Менеджера» и счастливы!
-Ах ты… - он тоже вскочил, подбирая слова для достойного ответа, как неожиданно услышал громкий смех и, обернувшись, уви-дел стоящего в дверях Арика.
- Я-то думал, они умные вещи обсуждают, а они сейчас драться начнут. Ну, и в чем проблема? – он вопросительно уставился на них.
- Ни в чем. Просто разговариваем, - громко произнесла худышка и выразительно посмотрела на Муху.
-Ну, да… - промычал тот, медленно приходя в себя.
-А я думал - сейчас подеретесь…Ишь, горячие какие… Ладно, на сегодня хватит. Ты, - он повернулся к Веред, - иди к себе. А ты подожди.
«А попа-то у нее вполне… Побольше Рафаэловой будет… - подумал вдруг Муха, провожая худышку глазами. – Эх, напрасно я завелся…»
- Дурак ты, Мухин! – вдруг сказал Арик по-русски. – Они ведь даже соревнование между собой устроили, кто с тобой общаться бу-дет. А тебя, я смотрю, не туда занесло… За народ обидно стало?
-А что она нас овцами обзывает!
-Кого это – нас? Ты ведь, вроде, вообще ничей сейчас. Вы-черкнули ведь тебя из народа, милый! Забыл, что капитан рассказы-вал?
-Не забыл! – взъярился Муха. – И не народ меня вычеркнул, а эти… Менеджеры.
-Да, в общем-то, разницы нет. Главное – факт налицо. А кто там вычеркивал, ведь уже не важно… Ну, ладно, ладно, успокойся! –быстро произнес Арик, увидев его глаза. - Никто тебя обидеть не хо-тел. Просто надо принять реальность, какой она есть. Вот и все.
-Уже принял. Можно идти?
-Да, конечно! Пойди отдохни, расслабься. Если что надо будет, выпить там, перекусить можешь заказать прямо из комнаты. Там, в углу. Увидишь. Давай, до утра, - и он легонько подтолкнул Муху к выходу.
В комнате его встретила улыбающаяся Машка, которая исчез-ла, как только он закрыл дверь. Подойдя к раскинувшейся перед ним огромной кровати, он упал на нее, свернулся клубком и уставился в окно. Так он пролежал минут двадцать, глядя на медленно встающее из-за гор солнце. Вдруг он вскочил, быстро открыл дверь и уставил-ся на появившуюся из воздуха свою подружку. Потом оглянулся во-круг и, громко крикнув: - Ну, смотрите, если охота, как расслабля-ются! – разделся, снова улегся на кровать и, глядя на Машку, нажал кнопку с кружочком и пририсованным к нему снизу крестиком…
***
-Ну что же, подготовка твоя, считай, закончилась, - произнес Арик и с улыбкой посмотрел на сидящего напротив Муху. – Легенду ты знаешь, а вот твой медальон, - и он бросил на стол маленький кружочек на блестящем шнурке. Муха взял кружочек и, повернув его под определенным углом, увидел свое лицо с аккуратной бород-кой и светящейся надписью – Mr. Panmon Muxinen.
- Может, имя стоило сменить? А то что еще за Панмон? И име-ни такого ни в одном языке нет…
- А сейчас будет! И, кстати, хорошо, что его нигде нет. По крайней мере, если пропадешь или умыкнет кто… - он исподлобья посмотрел на опешившего от его слов Муху и, удовлетворенно улыбнувшись произведенному эффекту, продолжил: - Искать тебя будет проще. Имя больно заметное.
- Ага… Заметное… А фамилия так вообще… Мухинен…
-Не Мухинен, а Максинен! Ты же англичанин норвежского происхождения! Так что все путем!
- Путем… - продолжал ворчать Муха. – Я даже норвежского не знаю.
- А кто знает? Ты за свою жизнь хоть одного норвежца видел?
-Нет, откуда?
- И я нет! И на твоем Пауке точно никто не видел, отвечаю! Мы у них все базы данных проверили, за десять последних лет.
- А почему все-таки норвежца?
- Ну, во-первых, твой акцент. Все равно чувствуется. Потом вписать тебя в их базы было проще, чем, скажем, в… Не важно… Так что привыкай, на это тебе день. Сейчас зайдешь к пластическому хирургу, - он сделал вид, что не заметил изумленный Мухин взгляд, - потом получишь вещи и снаряжение и завтра утром – в поход!
- А… Машку я когда получу? И зачем хирург?
- Машка твоя будет у тебя в снаряжении… Упакованная. А хи-рург тебе сам все объяснит, тем более это твой знакомый, - он ухмы-льнулся, глядя на Мухино растерянное лицо. – Подружка твоя несо-стоявшееся… С которой ты чуть не подрался тут две недели назад.
-Это Веред, что ли?
-Она самая. Уж как я ее уговаривал с тобой пообщаться, а она ни в какую. Я, говорит, этих, которые из себя патриотов корчат, на дух не переношу. А уж как она познакомиться с тобой хотела!
- И совсем я не патриот… - уныло произнес Муха. - Она тоже, кстати, много чего про свои гены сионистские наговорила…
-Ладно, сами разберетесь… Она тебя наверху ждет, - и Арик махнул рукой в сторону лифта.
Муха поднялся на свой этаж и, действительно, увидел рядом с лифтом Веред, задумчиво смотревшую через огромное окно на при-жавшиеся друг к другу небоскребы и маленькие фигурки, сновавшие возле их массивных, как ножки огромных грибов, оснований.
-Привет!
-А это ты! Здравствуй!
Она протянула ему руку, которую он быстро пожал и удив-ленно поднял брови, почувствовав крепкое мужское рукопожатие.
-А ты сильная! Вон как руку сжала! – произнес он уважитель-но.
- Между прочим, это не самое главное мое достоинство. Жаль конечно, что ты… - она вздохнула.
- И что я?
- Ничего. Иди за мной! - она повернулась и быстро пошла к большой двери в противоположном конце холла. Муха поплелся за ней, ругая себя последними словами, не в силах оторвать взгляд от ее затянутой в узкие шорты крепкой попки.
Они вошли в довольно странное помещение, утыканное пово-дами, уходящими в стены. С потолка свисала огромная круглая лам-па, а под ней раскинулась такая же кровать, как и у него в комнате.
-Это что, спальня такая? – удивленно спросил он, ткнув в нее пальцем.
-Скорее усыпальница, - лукаво улыбнулась она. – Сейчас мы тебя усыпим и что-нибудь исправим… Или отрежем…
- Не надо мне ничего исправлять! Тем более отрезать… А то я вообще сейчас уйду… Совсем уже…
-Ну ладно, не трясись. Все у тебя останется, не волнуйся.
Она нажала какую-то кнопку на пульте у стены и кровать после нескольких манипуляций превратилась в уже знакомое ему кресло.
-А я в таком неделю просидел, когда прилетел, - радостно воз-вестил Муха, успокоенный ее словами.
-Вот и славненько. Садись в него и расслабься. Больно не бу-дет, - добавила она в ответ на его взгляд.
Он медленно опустился в кресло, и оно тут же приняло форму его тела.
Она села рядом с ним на выдвижной стул и надела на свое ли-цо маску, похожую на противогаз. Потом поднесла к его лицу труб-ку с раструбом и громко сказала: - Начали!
Он хотел повернуться и посмотреть, кому предназначались ее слова, но в этот момент из трубки прямо ему в лицо ударила струя газа и мир перестал для него существовать…
Он очнулся от громко произнесенного слова: -Закончили!
Трубки с газом уже не было и только болела голова и, как ни странно, горло. Он посмотрел на сидящую рядом девушку, которая тщательно протирала руки салфеткой.
-И что это было?
-Это была операция по вживлению в твою буйную голову био-сенсоров.
-А почему горло болит?
-Потому и болит, что сенсоры находятся в горле. Поэтому я была в маске, а тебя отключил особый газ. Он, кстати и горло твое продезинфицировал.
-Ничего себе… - растерянно проговорил Муха. – А сенсоры-то эти зачем мне?
-С подружкой твоей общаться. Молча.
-Она что, мысли мои читать будет. Типа телепатии? А горло тогда причем?
-Видишь ли, наш дорогой курсант… Когда-то давно ученые установили, что, если человек мысленно – как он считает – с кем-то разговаривает, его горловые мышцы совершают соответствующие колебания, но только с очень маленькой амплитудой, недоступной человеческому уху. Наши датчики фиксируют их и направляют со-ответствующий сигнал на приемник. Который установлен у твоей подружки. Как и те же биосенсоры, конечно.
-Так они, - Муха даже подскочил в кресле от мысли, которая пришла ему в голову, - только у нас с ней установлены или еще у ко-го-то? А то получается…
-…что кто-то еще сможет ваши мысли слышать? Не волнуйся, это очень индивидуальная вещь и она настраивается по твоему гено-типу.
-Ну, а у Машки какой генотип? Она же кукла в конце концов!
-А она универсальна и сама настраивается на того, кого хочет услышать. Кстати, это она нам показала, как изготовить твои биосен-соры. Так что гордись, у тебя в горле штучный товар.
«Странно, я ничего не чувствую - подумал он и сглотнул. – Все как обычно…»
Он прокашлялся, еще раза два сглотнул и уже собрался мыс-ленно произнести какую-нибудь фразу, как увидел смеющиеся глаза Веред.
- Не напрягайся, все равно ничего не почувствуешь. Вот когда с подружкой своей увидишься, тогда и проверишь, как это работает.
-И когда я ее увижу? - он вдруг почувствовал, что вспотел, и чисто машинально вытер лоб рукой.
-Что, разволновался? Вон как вспотел. Соскучился, что ли?
-Да, соскучился! А ты нормально ответить не можешь, обяза-тельно надо гадость сказать! – он отвернулся от нее, не в силах со-владать со своим волнением.
-Странный ты… - она задумчиво посмотрела на его покрас-невшее лицо. – Неужели эта кукла для тебя лучше живой женщины?
-Конечно, лучше! – убежденно произнес Муха. – Она меня лю-бит, понятно.
-Кукла любит? Это как это?
-А так! Она вон собой пожертвовала, чтобы меня спасти, там в море. А если бы голова не отделялась, она бы вся взорвалась.
-Подожди, какое море, кто взорвался? – изумилась Веред.
-Да ты не знаешь ничего! – и он, захлебываясь в английских словах, стал ей рассказывать свою эпопею.
-Вот видишь! Конечно, она меня любит! – наконец закончил он и победно уставился на Веред. – А вы, живые, только себя любите. Вы бы меня утопили, а сами спаслись!
-Плохо же ты о нас думаешь… - растерянно произнесла она. – Мы всегда тех, кого любим, защищаем.
-Ну, значит, мне не повезло такую встретить, живую. Может только Верку, да и то она проститутка. По крайней мере ничего из себя не изображала. Хочешь трахаться – пожалуйста, только жетоны давай. А вы… Вон, Лия. Тянула до самого последнего дня, а все равно ведь…
-Молчи! – неожиданно крикнула Веред. – Вот поэтому мы и тянем, что вы, мужики, трепачи и гады! А то полюбишь вас, а вы как свое получите, ходите потом, рожу воротите и треплетесь где попа-ло…
-Ты о всех-то не суди, вообще-то. Я не такой.
-А какой? – она уставилась ему прямо в глаза. –Да такой же. Уже рот открыл, чтобы про Лию рассказать.
-А может, наоборот, только хорошее хотел сказать, а ты пере-била.
-Ваше хорошее хуже плохого… Начинаешь верить вам, а по-том все равно тоже самое, только соплей и слез больше… Ладно, хватит болтать, давай вставай, уже можно.
Муха медленно слез с кресла уже направился к двери, как вдруг его качнуло, да так, что ему пришлось вцепиться в спинку кровати, чтобы не упасть.
-Давай-ка полежи еще полчаса, а то еще свалишься где-нибудь, опять лечить придется.
-Не буду я лежать тут, отведи меня в мою комнату.
Не дожидаясь ответа, он привлек ее к себе и положил ей руку на плечи. К его изумлению, она не только оттолкнула его, но и при-жалась еще сильнее, позволив ему навалиться на себя. Они медленно двинулись к выходу из комнаты. Муху слегка подташнивало, но он крепко сжал зубы и старался дышать в сторону, чтобы она ничего не почувствовала.
Так они добрели до лифта и, поднявшись на Мухин этаж, дви-нулись к его комнате. Возле двери он отпустил ее, потому что не хо-тел, чтобы она увидела изображение Машки, но она затащила его в комнату и почти бросила на кровать. К его величайшему изумлению, Машка так и не появилась, зато из стены выехала тележка с едой и напитками.
-Давай-ка поешь, а потом отдыхай, - сказала она и уселась в кресло напротив него.
-А ты? Давай вместе!
-Давай, почему нет!
Она придвинула кресло к кровати так, что они оказались ря-дом, и, оглядев столик, налила в два бокала вязкую красную жид-кость из красивой бутылки.
-Это что, сок такой? - удивленно спросил Муха, взяв бокал и рассматривая вязкую жидкость.
-Это ликер. Наш, подземников. Мы его пьем, там, каждую ночь.
Муха поднес бокал ко рту и отхлебнул глоток. И тут словно горячая игла впилась ему в горло, потом опустилась вниз и его же-лудок заполыхал.
-Это… что? – с трудом выговорил он, пытаясь вдохнуть воз-дух, который почему-то не хотел идти в легкие.
-Это спирт, немного воды, красное сухое вино и настойка красного перца. Самое лучшее средство, чтобы не заснуть на дежур-стве.
-И… сколько ты выпиваешь за дежурство? – спросил он.
-Когда как. Если все тихо, то половину этого, - она ткнула пальцем в бутылку.
-А если… не тихо?
-Тогда всю. Но потом.
-Ну, выпила. А дальше?
-А дальше спать. До следующего дежурства.
-И сколько это времени? – еще больше изумляясь, спросил он.
-А это военная тайна, - рассмеялась она, глядя на его покрас-невшее лицо. – Ну что, еще по одной?
Муха опасливо посмотрел на бутылку и прислушался к своим внутренним ощущениям. Огонь внутри погас, и он почувствовал, как теплая волна разливается по всему телу. Ему стало весело.
-А давай! – и он протянул ей стакан. Они выпили еще по од-ной, потом еще, и он так и не понял, как она оказалась рядом с ним в его постели, и волна безумного счастья накрыла его…
-Вставать будем?
Муха подскочил на кровати и с изумлением уставился на Ве-ред, которая сидела перед ним в кресле в его рубашке и с чашкой кофе в руках.
-А я думал, ты это… - он сделал неопределенный жест рукой.
-Исчезла, что ли?
-Ну да… Как Лия…
-Да? Так ошибся ты, мой дорогой! Я здесь и никуда исчезать не собираюсь! – она закинула ногу на ногу, и Муха понял, что на ней, кроме его рубашки, ничего нет.
-Так ты… Еще хочешь? – внезапно охрипшим голосом спро-сил он.
-Может, и хочу, - она выгнула спину и потянулась, как кошка. – Но только ничего не будет. Потому как ты свой лимит на сегодня выбрал полностью.
-А я еще… могу, - прохрипел он, вдруг ощутив совершенно дикое желание. Он даже дернулся к ней, но она проворно вскочила и спряталась за кресло.
-Конечно можешь, кто бы сомневался. Ты вообще у нас гигант, как выяснилось. А так, - она смерила его взглядом, - и не скажешь. Ничего выдающегося.
-Почему же тогда гигант? – спросил он, задетые ее словами, а особенно достаточно откровенным взглядом.
-Да я таких активистов, да еще так разносторонне образован-ных, честно говоря, еще не встречала. Чувствуется хорошая школа. А может, действительно, - она снова уселась в кресло, отпихнув про-тянутую к ней руку, - всем вам, мужикам, сначала куклу выдавать. Типа твоей Машки. Прежде чем к нормальным женщинам подпус-кать.
-Может, еще экзамен устроить? – хмуро спросил он, в глубине души до крайности польщенный ее словами.
-Почему нет?
-А кто принимать будет, такая, как ты? Или сразу комиссия, – ехидно улыбнулся он.
Она рассмеялась, потом неожиданно вскочила и, чмокнув его в нос, подбежала к двери.
-У тебя пять минут!
Она открыла дверь, помахала рукой появившемуся изображе-нию Машки, и исчезла, оставив Муху в полной прострации…
***
-Как прошла операция? – спросил Арик, глядя на Муху смею-щимися глазами.
-Нормально, а как еще?
-Всякое бывает … Но я вижу, вы с Веред нашли общий язык.
-Ну да… Старались, особенно она, - произнес Муха и покрас-нел, почувствовав двусмысленность. Однако его собеседник никак не среагировал на его слова. Он щелкнул пальцами и на стене возникло изображение города.
-Узнаешь?
-Конечно! Это Берген, в Норвегии.
-Молодец! Вот сюда ты и направишься. Поживешь недельку в гостинице, примелькаешься. Отсюда тебя твой Достоевский и забе-рет. Здесь все, что тебе надо знать. Это твоя легенда. На подготовку тебе три дня. Ади тебе поможет.
-Это та толстая? – выпучил глаза Муха. –А где Веред?
-Она свое задание выполнила. Теперь будешь работать с ее по-другой. И не вздумай назвать ее толстой, не советую.
-Значит, задание она выполнила… - Муха вдруг почувствовал, как внутри поднимается волна ненависти к этому улыбающемуся се-дому красавцу. – Потренировала дикаря, а потом трахнула. В каче-стве бонуса. Как и предыдущая… За примерную службу на благо сионистской родины. А сейчас, значит, этой толстой очередь подо-шла. Так, может, мы с ней сразу и трахнемся. Чтобы время не терять.
-Дурак ты, курсант, - грустно произнес Арик. –Это необыкно-венные девочки. И если они решились с тобой переспать, это тебе бонус, а не им.
-И за что мне такая честь? – Муха чувствовал, что его понесло, но остановится уже не мог. Все, что копилось в нем все эти месяцы, вдруг выплеснулось наружу.
-Да из жалости к тебе, убогому! – Арик ухмыльнулся и с не-скрываемым сочувствием посмотрел в налитые кровью Мухины гла-за. – Угомонись, никто тебя обижать не хотел. А то – что это за агент такой, сразу психовать!
-Ничего я не психую! – прохрипел Муха, пытаясь взять себя в руки. - И почему это из жалости?
-Ну, наверное, не только из жалости… Парень-то ты видный, да и тренированный твоей Машкой… Ладно, не буду! - Он поднял руки, как будто защищаясь от привставшего со стула Мухи. – А по-чему из жалости… Понимаешь, соотечественники твои лишили тебя самого главного, что имеет человек – твоего имени. Конечно, есть люди, для которых сменить имя – возможность избежать наказания или того хуже, - он вздохнул. – Но ты к ним явно не принадлежишь. Поэтому и переживали они за тебя...
Муха брел по коридору, обдумывая слова Арика. Он пытался осознать всю глубину потери, на которую его обрекли.
«Господи, мама, папа, братья… Неужели я их больше не уви-жу? Но почему, за что? Неужели только за этот идиотский вопрос на экзамене? Или за гены эти? Но тогда и их всех должны были…»
Он вдруг вспомнил о Рафаэле и их будущем ребенке.
«А мой ребенок? Он же должен быть Мухин… Или Мухина… А если они его… Как Достоевский сказал… Ну уж нет!»
До него вдруг дошло, что планируемая операция дает ему не только шанс спасти своего ребенка, но и вернуть отнятое у него имя.
«А если, предположим, я его умыкну и вернусь сюда, то я ведь смогу ему дать то имя, которое я захочу. Здесь ведь с этим свободно. Вон сколько людей имена меняют. Главное ведь тут номер удостове-рения личности, а имя – это так. Так я ему дам фамилию Мухин… Или Мухина… А имя свое, если мальчик. А если девочка?»
Тут его мысли начали путаться, и он почувствовал вдруг, как в его голове кто-то захихикал. Он даже остановился и начал озираться вокруг, но никого не увидел.
-Не вертись, все равно не увидишь. Здесь я, за стенкой, - разда-лось вдруг в его голове. Интонации были настолько знакомы, что он замер на минуту, а потом громко крикнул:
-Машка!
-Да не ори ты, как укушенный! Можешь ведь только думать, этого достаточно. Или тебе Веред не объяснила?
-Объяснила! – промычал Муха с закрытым ртом.
-Я тебе говорю – думай, а не мычи! Интересно, как это она тебе объясняла, что ты только мычишь, а? Небось, другим были заняты, вот ты и не запомнил. Ну-ка признавайся!
-Я… Мы…
-Слышу, что только раз и трахнулись. Ну-ну… Все, Мухин, теперь ты от меня не спрячешься. Все твои подлые мысли знать бу-ду!
Муха замер и вдруг быстро зашагал в сторону своей комнаты.
-Ты куда это? Хочешь от меня сбежать? Вспомнил, что худышка твоя о тридцати метрах говорила?
-Да, вспомнил! – громко сказал он и с вызовом уставился на стену.
-Ну так беги. Когда захочешь пообщаться, найди Ади, она тебя ко мне отведет. Отведет, не бойся. Она теперь моя подружка лучшая. Даже скорее ученица.
-И чему ты ее такому научила?
-А это ты узнаешь…
Неожиданно голос в Мухиной голове стал едва слышен и через пару шагов пропал. Он уже хотел вернуться обратно, но, постояв минуту, махнул рукой и поплелся в свою комнату. Оставив открытой дверь с висящим рядом портретом Машки, он бухнулся на кровать и уже собрался нажать заветную кнопку, как портрет неожиданно нахмурился и показал ему кулак.
-Может хватит уже? А то скоро дырку в матраце протрешь!
-А… а… а… - замычал Муха, лишившись речи от нереально-сти происходящего.
-А ты раньше не разговаривала и руками не… - начал он, при-ходя в себя.
-Я, вообще-то, и раньше за тобой наблюдала. Но до поры не вмешивалась.
-Так ты.. видела? И девчонки тоже?
-Успокойся! Только я, они вообще не в курсе. И не надо им знать.
- Слушай, а потрогать тебя можно? – вдруг произнес он и, встав с кровати, подошел к изображению.
-Трогай, почему нет? Только ведь это не я, а образ мой. А я далеко отсюда, за семью печатями… пока.
- А Веред говорила про тридцать метров, - неуверенно произ-нес он.
- Тридцать так тридцать. Для них этого достаточно. А больше им знать ни к чему.
Неожиданно изображение потускнело и через секунду исчезло. Муха подбежал к двери и несколько раз открыл ее и закрыл, но все было напрасно. Только он уселся на кровать, как дверь распахну-лась и на пороге возник Арик, а за ним в комнату вошли Веред и Ади, толкая перед собой тележку, в которой кучей были свалены ка-кие-то вещи.
-Так, курсант, обстоятельства изменились! – Арик уселся в кресло перед кроватью и уперся взглядом в Муху. – Выезжаешь се-годня ночью. Здесь все, что тебе необходимо. Сейчас девочки тебя проинструктируют…
-А где Машка? – быстро спросил Муха. – Она же за… печатя-ми какими-то… Я без нее не поеду!
- Нет, вы только посмотрите на этого клоуна! – Арик чуть не ткнул пальцем в Мухин нос, так что тот отшатнулся. – Ему сколько лет, интересно? Ты, кстати, энурезом не страдаешь?
-Чем, чем?
-Энурезом. Короче, в кровать не писаешь во сне? – ехидно спросил Арик.
Девочки дружно прыснули, но тут же сделали серьезные лица, хотя было видно, что они с трудом сдерживаются.
- Что вообще происходит? – дрожащим от злости голосом спросил красный, как рак, Муха.
- А происходит то, что пришла пора повзрослеть и выполнить то задание, к которому тебя готовили. Так что принимай амуницию, курсант.
-Я еще раз повторяю, я без Машки никуда не поеду, ни на ка-кое задание! – Муха уселся на кровать и отвернулся к окну.
- Ну и что с ним прикажете делать? – Арик посмотрел на де-вушек. – Может, обратно в пустыню отправить, годика на два?
-Да отдайте ему его Машку, тем более она сама это просила. Люблю, говорит, его, - проворчала Ади.
- Да, и я ее люблю! – Муха подскочил на кровати и повернулся к ней. – И вообще, она моя…
Он хотел добавить про прабабушку, но вовремя прикусил язык, так как понял, что для полной картины его идиотского по нор-мальным меркам поведения не хватает только этого признания.
- Нет, я все равно ничего не понимаю! – воскликнул Арик. – Живых девочек променять на куклу! Непостижимо!
- Вы же слышали, она меня любит! И без всяких этих женских фокусов! А то девочки ваши и герои, и родину защищают, и любо-вью занимаются, только когда они хотят и свободны от службы. Или как супруга моя законная, Рафаэла эта, только ради ребенка и вооб-ще… Даже Верка лучше, та хоть за деньги, и без всякой этой бабьей лабуды…
- Лабуды, говоришь… А вы к нему всей душой! – повернулся он к девочкам. – Говорил я вам – молодой он еще, не созрел для се-рьезных отношений. Одни гормоны… Так что пусть забирает свою куклу. Ади, объясни ему все, а мы пойдем.
Он поднялся и направился к двери. Веред хотела что-то ска-зать, но только кивнула головой и вышла.
-Мы увидимся еще? – крикнул Муха, вдруг почувствовав жгу-чее чувство вины и ощущение надвигающейся потери. Ответа не по-следовало, и он повернулся к Ади, но она, опустив глаза, деловито копалась в куче вещей, лежащих на тележке. Он молча смотрел, как она поставила на пол большой рюкзак, потом разложила на кровати несколько брюк и рубашек, два свитера и теплую куртку. Потом она достала несколько упаковок с нижним бельем и еще что-то, напоми-нающее гольфы.
-Это специальные тепловыделяющие чулки-брюки, - она растя-нула их почти до размера нормальных джинсов. – Оденешь их, если надо будет плыть в холодной воде. И куртку тоже. Она такая-же теп-ловыделяющая, еще и может быть спасательным жилетом.
-Я что, собираюсь плавать? – мрачно произнес он.
-А это еще два комплекта, один для твоей жены, другой для ребенка, - продолжила она, не обращая внимание на его слова.
-Какой еще жены?
- Это комплекты для эвакуации, - она достала из тележки два пакета. - На скутере. А для какой жены? Твоей, наверное. Она же ре-бенка будет рожать. Или нет?
- Ну, она… Вроде… - растерянно произнес Муха. Он вдруг понял, что его в общем-то достаточно спокойной жизни приходит конец и буквально через несколько часов все эти люди исчезнут из его жизни, скорее всего навсегда. Он посмотрел на лицо Ади, кото-рое вдруг показалось ему ужасно милым. Неожиданно для себя он подошел к ней и взял ее за руку.
- Даже не думай! – она отпихнула его и отскочила за тележку. – Правильно мне девочки говорили, что ты маньяк! Да если бы не твоя Машка…
- Да, маньяк! И что? Что ты сделаешь? В пустыню отправишь? Или снова в лагерь ваш? Я бы с удовольствием! С Лией, Веред и… тобой. А еще с Машкой. Знаешь, как нам было бы классно! И ника-ких тебе заданий шпионских, взрывов и прочего… Так нет! Выпихи-ваете меня обратно сами не знаете зачем! Или сионистская родина требует? Только я-то тут каким местом, а? Что, заботу надо отрабо-тать? Зря что ли кормили да учили… - он отвернулся, чтобы не ви-деть ее лица.
-Странный ты все-таки, - она обошла тележку и встала напро-тив него, глядя ему в прямо в глаза. – Мы ведь к тебе всей душой. Жалели тебя, что ты без родных оказался, а ты… Или у вас там, в России вашей, все такие?
-Какие такие?
-Ну, злые. Чуть что не по вам, сразу в крик.
- Нормальные мы… - пробурчал он и хотел снова отвернуться, но она крепко взяла его за рукав и подтянула к себе.
- Боишься? – она спросила это тихо, будто прошептала.
- Даже не знаю… Наверное… - выдохнул он и посмотрел на нее. Лицо ее было серьезно и ему показалось, что перед ним не дев-чонка, а умудренная жизнью женщина.
- Знаешь, когда мы в первый раз под землю уходили, все были такие… - она замолчала, подбирая слово. – Вдохновленные, навер-ное… Мы ведь Родину шли защищать! А второй раз… Он был са-мый тяжелый. Все было еще так близко – и бомбы-ловушки, и тон-нели заминированные… Даже не шутил никто… Арик только сказал пару слов и пошли… А потом привыкли… Даже когда не все воз-вращались…
Муха вдруг понял, что она плачет, но как-то особенно. Глаза ее были сухие, только стали больше и в них появился какой-то свет, и ему вдруг страстно захотелось обнять ее, прижать к себе и защитить от всех страданий и бед…
-Да, шпион из тебя никакой, уж больно ты впечатлительный, права была Лия, - голос, прозвучавший над его ухом, заставил его отскочить в сторону. Перед ним стоял ухмыляющийся Арик.
- Ну, какова? – кивнул он на толстуху. – Артистка хоть куда! Ты ведь уже утешать ее собрался, или нет? А там, глядишь, и зада-ние свое бы выболтал. В теплых объятиях…
- Все вы тут… гады! Сионисты проклятые! – крикнул Муха, чувствуя, что готов убить этого самодовольного седого красавца.
- Ну уж сразу проклятые… Да, сионисты, представь себе! А га-ды – это те, кто тебя к бомбе привязал. Зарядил, так сказать, на тот свет ради великой победы. Или я ошибаюсь?
Муха молча помотал головой. Он уже жалел о своей вспышке, понимая, что вел себя, как полный идиот. Конечно, они были правы. Надо было как-то разрядить ситуацию.
- Да нет, все правильно, - произнес он примирительно. – Я был неправ, особенно насчет них, - и он кивнул в сторону Ади.
- Вот и ладненько! – воскликнул Арик и даже потер руки. – А теперь к делу. Первое: Машку свою ты, конечно, получишь. Но не здесь, а уже на корабле. Это не обсуждается, - он поднял руку, уви-дев, что Муха хочет возразить. – Пойми, легенду мы тебе соорудили неплохую, но, как говорится, береженого Бог бережет. Understand?
-Of course.
- Давай еще раз повтори легенду, доложишь нам ее через час. Затем устроим легкий ужин… Или уже завтрак? – он посмотрел на часы. – Да, похоже… Потом общее прощание и на самолет. Все яс-но?
- Яснее некуда, - произнес Муха, кивнул Ади и направился в свою комнату, гадая, увидит он Машку еще раз, или уже нет…
Глава вторая
Муха облокотился на перила и задумчиво уставился вдаль, ту-да, где оранжевый диск солнца почти касался поверхности раски-нувшегося под ним океана. Дул ветерок и корабль слегка покачивало на волнах.
«Хорошо хоть дождя нет, а то тут совсем с тоски загнешься, - он зябко передернул плечами и представил себе Берген, заливаемый потоками льющийся с неба воды. - Слава Богу, хоть там все быстро прошло, а то бы точно сейчас в соплях утонул».
Он вспомнил свой поход в контору по найму, где молодой му-жик из местной пограничной полиции быстро соединил его с Досто-евским и даже сделал комплимент его английскому, на что Муха скромно заметил, что из детства помнит несколько норвежских слов, которые говорила ему мать, когда он совершал очередную пакость. На просьбу произнести что-нибудь по-норвежски он натурально по-краснел и пробормотал «bullshit», чем вызвал у своего собеседника приступ гомерического хохота. Отсмеявшись и вытерев слезы, страж порядка объяснил перепуганному Мухе, что вообще-то это англий-ское слово. Более того, оно интернациональное и обозначает… тут он снова заржал и, быстро сунув Мухе его карту, пошел к своему напарнику, сидевшему за стеклянной дверью. Уже уходя, Муха уви-дел, как они оба хохочут, показывая на него пальцами.
«Вот придурки! А я-то хорош, чуть не попался! Хотя сыграл, похоже, неплохо. Вон как они заливались!»
Он может быть впервые с благодарность вспомнил своих учи-телей, которые и подготовили с ним эту маленькую мизансцену…
Муха улыбнулся и снова уставился на солнце, которое уже наполовину погрузилось в отливающие синевой волны.
- Эй, матрос Максинен! Ко мне!
Он поднял голову и увидел стоящего на мостике Достоевского, а рядом с ним…
Муха долго потом не мог понять, как он очутился на мостике, наверное, он просто взлетел вверх на невидимых крыльях, потому что рядом с улыбающимся капитаном стояла его Машка.
-Вот познакомься, Максинен, это наш новый сотрудник Мэри Мейд, она будет работать стюардессой. Так что прошу любить и жа-ловать! – и он слегка поклонился ей.
Муха дернулся в ее сторону, но, увидев предостерегающий взгляд, тоже наклонил голову.
-Вот и отлично! Сейчас можешь отдохнуть, - капитан посмот-рел на нее. – Приступишь завтра с утра. А ты, - он повернулся к Му-хе. – Пойдешь со мной, возьми у меня документы на груз и приведи их в порядок. И давай двигай, нечего пялиться!
Еще раз кивнув Машке, он направился в свою каюту. Муха поплелся за ним. Ему страшно хотелось броситься к ней и обнять, но он понимал, что это невозможно. Перед дверью он быстро оглянулся и посмотрел на нее. Она стояла к нему спиной, глядя куда-то вдаль. Ветер шевелил подол ее юбки и лохматил гриву длинных волос, ко-торые волной падали на ее плечи. Он судорожно вздохнул и нырнул вглубь корабля вслед за капитаном. Он шел за ним, не думая ни о чем, кроме Машки. В ней было что-то необычное, что-то совершенно новое, какая-то деталь, которую он не мог уловить. Неожиданно он остановился, как вкопанный, и уставился невидящим взглядом в спи-ну идущего впереди Достоевского.
«Боже мой! Она же… тяжелая! Как настоящая женщина! Ее же должно было сдуть с палубы! Вон ветер какой! А ей хоть бы хны! Только волосы поправляла… А может это не Машка? Задница у нее точно как у Верки… Только она повыше…»
Ему до судорог хотелось повернуться и броситься наверх, но резкий оклик капитана заставил его прийти в себя.
-Максинен, ты чего там застрял?
-Иду, иду! - он ускорил шаг, пытаясь догнать капитана, но тот уже нырнул в какую-то дверь. Муха вошел следом и очутился в цен-тре управления кораблем. Достоевский уже сидел перед большой го-лографической схемой корабля. Он указал Мухе на стул рядом и ткнул пальцем в трюм.
-Вот это твоя ответственность. До Паука… - он хитро улыб-нулся. – Там ты сделаешь какую-нибудь глупость… Типа сбежишь со стюардессой, и я вас спишу с корабля. А данные передам твоему дружку, Долгорукову. Пусть за вами побегает.
Муха изумленно уставился на капитана, не веря своим ушам.
- Так что не расслабляйся. Сейчас главное - дело, понял, кур-сант!
Только тут до Мухи дошло, что свою речь Достоевский произ-нес по-русски. Его бросило в жар, и он уже хотел сказать что-нибудь на родном языке, вдруг вынырнувшем наружу откуда-то из глубин его подсознания, как капитан предостерегающе поднял руку.
-Зона твой ответственности, - продолжил он уже по-английски, - трюм, палуба и погрузка-разгрузка. Понял?
Муха дернул головой и что-то промычал, пытаясь запихать русский язык, застрявший во рту, обратно в глубины подсознания.
-Ты чего, заболел? – нахмурившись, спросил капитан.
- No, sir! – крикнул Муха.
-А чего орешь? Здоров, значит?
-Yes, sir! Разрешите идти?
-Иди, конечно, – и он снова уставился на голографическую схему корабля…
Муха медленно брел по коридору, переваривая все услышан-ное и разрабатывая планы сближения со своей видимо уже бывшей подружкой, как вдруг в его голове что-то щелкнуло и знакомый го-лос ехидно спросил:
-И когда же ты успел мой зад разглядеть, а, любимый?
-Машка! Это ты? – он обернулся и уставился вглубь коридора, но там никого не было.
-Ты что орешь? Совсем отупел? Ну-ка вспоминай, чего там те-бе в горло вставили?
-Вспомнил уже, любимая!
Муха с трудом заставил себя закрыть рот и начал мысленно посылать сигналы свой подружке.
- И я соскучилась, конечно. Не дико, конечно… Да много всего было, расскажу потом. Да помолчи ты, господи, хоть минуту. Сейчас все расскажу!
Молчать и не думать было еще мучительней, и Муха даже за-стонал от отчаяния, боясь, что голос сейчас пропадет.
-Не волнуйся, я здесь, никуда не денусь… А ты молодец, заме-тил, что я… другая. Ну да, тяжелая, ты прав. Дело в том, что во мне вода вместо воздуха… Вот так вот, любимый, я теперь как настоя-щая. Как ты, например. А ты думал, в тебе воды нет? Молодец, что знаешь. Не бойся, провода не замыкает. Это, смотрю, у тебя замыка-ет… Так, все, давай заканчивай, мне к капитану пора… Чай отнести, не бойся… Да буду я с тобой спать! Но не сейчас… Пока не знаю… Ну все, пока, любимый!
Уже на следующее утро Муха понял, что его мечты о свидании с Машкой смогут воплотиться в реальность весьма нескоро. Достоев-ский завалил его работой, притом поставил такие сроки ее выполне-ния, что ему пришлось работать с утра до позднего вечера, а иногда и ночью, когда корабль заходил в очередной порт. Через два дня Мухе стало казаться, что основной целью капитана было посещение всех приморских городов, которые встречались на их пути. Везде они забирали какие-то грузы, иногда просто небольшой контейнер, а иногда забивали трюм почти полностью, но уже в следующем порту все это оказывалось на берегу. Так они пересекли экватор и уже приближались к берегам Аргентины, когда Мухе наконец выпало немного свободного времени.
Он уже обежал весь корабль, мысленно повторяя ее имя, но ему никто не откликнулся. Почти потеряв надежду, он уже собрался идти к себе, как неожиданно услышал ее голос.
-Не торопись, не торопись, опять ничего не получится… Это я не тебе, Муха, иди к себе, потом, потом… Ну вот, хорошо, моло-дец… А теперь потихоньку, потихоньку, нам спешить некуда…
-Ты что? Ты там… с кем? – спросил обалдевший от услышан-ного Муха. – Ты что, трахаешься? С кем? С Достоевским?
- Ага, именно трахаюсь! И именно с капитаном! Мухин, тебе не кажется, что ты на этом деле слегка повернулся?
- Так ты правда трахаешься? – он даже подошел к двери капи-тановой каюты, чтобы лучше слышать.
- Отчет мы с ним пишем, придурок! Начальству его, и по-русски. Что, как выяснилось, большая проблема.
-Это почему?
-А потому, что писать надо от руки и без ошибок, а это дело, как ты понимаешь, он слегка подзабыл.
-А зачем писать? – еще больше удивился Муха. – Сейчас ведь все наговаривают, а потом оно само пишется…
-Вот именно – оно само! А новое начальство решило грамот-ность повысить, ну и придумало эту экзекуцию. А то такое нагова-ривают, что они должны каждый раз программу обновлять, а это, как понимаешь, денег стоит.
-Да… И долго еще вы будете тра… в смысле писать?
-Не знаю, думаю недолго, он уже до ручки дошел от злости. Сегодня точно не закончим.
-Подожди, - растерянно спросил Муха. – А ты-то ему зачем? Или это ты пишешь?
-Нет, он сам. У них образец его почерка есть, так что не по-мухлюешь. И зачеркивать нельзя, а то все снова начинать надо. По-этому я ему и помогаю. Понял, маньяк сексуальный?
-Да уж, объяснила… Можешь продолжать, учительница первая моя, - он повернулся и почти побежал по коридору, боясь услышать вслед ее издевательский голос.
Спустившись к себе и закрыв за собой дверь каюты, он некото-рое время постоял у иллюминатора, глядя на серые волны и втайне надеясь, что она сейчас постучит и тогда… Но время шло, а в дверь никто не стучал. Постояв так минут двадцать, он подошел к кровати и улегся на нее прямо в одежде, что, как было известно даже самым молодым и неопытным курсантам, сурово наказывалось недельным сидением в карцере на хлебе и воде.
«Ну и плевать, пусть наказывает. Сам будет со своим грузом бегать, писатель хренов, – с ненависть подумал он о капитане. – Или учителку свою подпишет, она нынче вон какая стала, с водичкой-то внутри. Как настоящая».
Он попытался представить Машку, какой она была раньше, но к своему изумлению так и не смог вспомнить ее лицо. В его воспа-ленном воображении возникало только ее раздутое от взрывчатки тело на палубе подлодки да ее силуэт в дверях его комнаты в раз-ведшколе. Самое странное заключалось в том, что он прекрасно помнил все историю их любви, но так, как будто прочитал ее в ка-кой-то книге. Он попытался отстраниться от своих чувств и проана-лизировать сложившуюся ситуацию, как его учили на занятиях по психологии, но вдруг с ужасом понял, что страшно боится встречи со своей любимой.
«Господи, да как же мы с ней будем этим делом заниматься, ес-ли она все мысли мои слышит? А если я чего-то не того подумаю? Что, вообще мозги выключить, как кролику? Да и как это сделать? Об стенку стукнуться?»
Вдруг неожиданная мысль пришла ему в голову.
«А если язык прикусить? Тогда она ничего не сможет услы-шать. Веред ведь говорила, что эти датчики реагируют на движение языка. Ну-ка, ну-ка,» - и он прикусил язык. Мыслей действительно больше не было.
-И долго ты так собираешься лежать, зайчик мой?
Муха от неожиданности еще сильнее прикусил язык, взвыл от боли и, вскочив на ноги, уставился на стоящую в дверях Машку.
-А что ты, собственно говоря, так боишься, что я твои мысли узнаю? И что в них будет такого нового для меня?
Тут только до него дошло, что она говорит с ним по-русски. Он затряс головой и стал тыкать пальцем в сторону горящего в углу огонька камеры слежения, но она только небрежно махнула рукой и уселась напротив него, закинув ногу на ногу.
-Может ты все-таки перестанешь грызть язык?
- Ага, перестал, - он облизнулся и тоже уселся на кровать напротив нее.
- Ну, здравствуй, мой дорогой!
-Привет! – он хотел сказать ей, как рад ее видеть, как скучал, но только сглотнул слюну и уставился на ее колени. Он никак не мог переключиться, в голове была каша из русских и английских слов. Наконец он выбрал соответствующую торжественности момента фразу и громко сказал:
- Ты классно выглядишь, как новая!
- Дурак ты, Мухин! Еще скажи, что я даже похудела с нашей последней встречи.
-Ну да… Конечно, похудела, - убежденно произнес он и тут же получил такой удар по лбу, что свалился на кровать, но сразу вско-чил и изумленно уставился на Машку. Она все также сидела на стуле и только улыбалась, глядя на его растерянное лицо.
-Пришел в себя? Вот и хорошо. Тогда слушай. Сейчас мы с тобой устроим маленький праздник, выпьем, покушаем и я останусь у тебя на всю ночь. Говорить мы будем по-английски, как и должны. Когда ляжем спать, поговорим уже нормально, в смысле без слов. Камера включится через пять минут, поэтому слушай сценарий нашего знакомства. Я принесла тебе ужин, а ты попросил меня остаться и выпить с тобой. Якобы у тебя День рождения, а ты один и скучаешь.
- Но у меня не сейчас… - начал было он, но она рассержено топнула ногой.
-Не тупи! Это для слушателей. Пусть порезвятся. А потом ты будешь меня соблазнять. Справишься?
-Of course, mom!
-Убью! – и она выскочила из комнаты.
«Ну и цирк, - подумал Муха, усаживаясь за столик в углу каю-ты. – Если ужин, то надо хоть порядок здесь навести»
Он смахнул крошки, оставшиеся от завтрака и нажал кнопку на стене. Поверхность столика окрасилась в белый цвет и на ней по-явились узоры, как на скатерти. Удовлетворенно хмыкнув, он щелк-нул пальцами и в углу возник голографический экран, на котором известный артист играл на гитаре и пел популярную в англоязычных странах песню. Муха стал тихонько постукивать в такт мелодии и подпевать в тех местах, где знал слова песни. Он так увлекся, что не заметил, как дверь каюты открылась и на пороге появилась его Машка, толкающая перед собой столик с тарелками и большой бу-тылкой посередине.
-Мистер Максинен?
-А? Что? – от неожиданности он даже слегка подпрыгнул на стуле и во все глаза уставился на свою подружку. И было на что, по-тому что на ней практически ничего не было за исключением ку-пальника-бикини и кружевного фартучка.
-Ужин заказывали? – звонким голосом спросила она и подка-тила столик прямо под нос обалдевшему мистеру Максинену. По-ставив перед ним тарелки с едой и два бокала, она налила в них со-держимое бутылки и грациозно опустилась на стул напротив него.
- Ну-ка, быстро собрался! Забыл, чему тебя учили? Сцена но-мер пятнадцать - обольщения официантки, давай, давай, вспоминай!
Муха понял, что ее голос звучит только в его голове. Он лихо-радочно стал вспоминать детали курса женской психологии, кото-рый ему преподавал старый раввин с хитрыми масляными глазками. После успешной сдачи экзамена он шепотом поведал своему благо-дарному ученику, что раввином стал совсем недавно, а до этого ру-ководил секретным борделем в одной столице «прогрэссывного», как он выразился, ехидно улыбаясь, государства.
Муха улыбнулся, поднял бокал и, скосив глаза на мигающий зеленым цветом огонек видеокамеры, громко произнес:
-Чрезвычайно рад познакомиться с Вами поближе, дорогая Мери!
Следующие полчаса они, чокаясь бокалами и смеясь, расска-зывали друг другу свои легенды. Наконец Муха, не сводивший глаз с Машкиных прелестей, решил приступить к финальной фазе их представления.
-Скажите Мери, - глядя в ее откровенный лифчик, спросил он. – Как Вы относитесь… к танцам?
-К танцам? – она изумленно уставилась на него, поскольку танцы не входили в стандартный набор обольщения. Обычно пред-лагалось вместе посмотреть какой-нибудь фильм с откровенными сценами с последующим его обсуждением и, как развязка, укладыва-нием объекта обольщения в кровать. Но Мухина импровизация ей явно понравилась. Она щелкнула пальцами и под зазвучавшее танго грациозно поднялась со своего места. Муха обнял ее за талию и, ощущая всем телом прохладную кожу, медленно повел ее по ма-ленькому пространству каюты.
Мир исчез, и они остались только вдвоем. Он все сильнее при-жимал ее к себе, пытаясь вызвать желание, но его не было. Он начал гладить ее по спине, потом по ягодицам, но ничего не происходило.
Наконец он посадил ее на постель и начал целовать ее лицо, шею и плечи. Он уже намеревался напасть на грудь, но она неожи-данно отстранилась.
-Успокойся и ложись, - прозвучал в голове ее голос. – Притво-рись пьяным. Не волнуйся, не всем удается заниматься этим перед камерой.
Он послушно лег и, пробормотав что-то похожее на «Ну и очень надо», засопел. Она сидела рядом и тихонько гладила его по голове, что-то напевая. В какой-то момент ему почудилось, что это его мать гладит его и он даже всхлипнул, но рука тут же переехала с головы вниз и он ощутил достаточно увесистый шлепок.
- Ты что, решил увильнуть? – услышал он ее шепот. – Давай просыпайся, уже можно.
Он быстро сел на кровати и первым делом посмотрел в сторо-ну видеокамеры, но вместо привычного зеленого огонька увидел темноту.
-Можешь не волноваться, до утра ее, считай, нет.
Он перевел взгляд на Машку. Она стояла посреди каюты в бликах лунного света, льющегося на нее из иллюминатора. Кроме коротенькой юбочки стюардессы и заколки на голове на ней ничего не было.
-Танцы заказывали? Протокол номер сорок – танец живота! Верное средство, не так ли?
«Откуда она знает…» - успел подумать обалдевший Муха, как она щелкнула пальцами и в голове у него зазвучали знакомые бара-баны.
Она начала медленно извиваться и вдруг широко раскинула руки, превратившись в огромную птицу. Барабаны почти стихли, и она медленно опустилась на пол каюты. Лунный свет обтекал ее и уже только шум моря сопровождал ее плавные движения. Неожи-данно снова раздался грохот барабанов, она взметнулась вверх и волны покатились по всему телу.
«Господи, да это же Верка, ее танец, но откуда…»
Он уже не знал, что думать, но танец постепенно захватывал его и он, сам того не замечая, начал постукивать ногами и похлопы-вать в ладоши. Темп нарастал, барабаны звучали все громче и тело ее как будто увеличилось в размере и заполнило все пространство каюты. Он уже не мог вздохнуть от переполнявшего его желания и громко вскрикнул, пытаясь освободиться от сгустившегося вокруг него воздуха.
Барабаны неожиданно смолкли, и стоящая посреди каюты женщина быстро подошла к Мухе и опрокинула его на кровать…
Они лежали тесно прижавшись друг к другу, как в той, дале-кой жизни, где он был маленьким мальчиком, а она его любимой куклой. Но сейчас все было так, как будто они раньше никогда не встречались и, более того, он знал, что никогда не был с ней до этой безумной ночи. Он попытался вспомнить свой прежние ощущения, но его воображение было как будто стерто, как файл в компьютере.
-А ты повзрослел!
Он вздрогнул и, отодвинувшись, посмотрел на Машку. Но она лежала с закрытыми глазами и, казалось, спала. Он понял, что при-шло время наконец прояснить сложившуюся ситуацию и наметить план дальнейших действий.
-Да ты прав, в куклы ты уже наигрался, пора поговорить о де-лах…
***
Муха сидел перед открытым окном и мрачно глядел на возни-кающие из утреннего тумана очертания так знакомого ему Паука. Тот план действий, который нарисовала ему Машка, казался совер-шенно нереальным и надо было быть безумцем, чтобы попытаться осуществить его…
-Твое задание, как ты помнишь, - она завозилась и еще сильнее прижалась к нему, - состоит из двух частей. Первая – ты должен вы-тащить оттуда своего ребенка и, по возможности, свою жену. Вторая и самая главная – ты должен найти того, кто поставляет нам инфор-мацию.
-Нам? – он повернул свое лицо к ней.
-Да, нам! Ты пока еще наш агент.
-Сионистов твоих?
-Их самых! И давай не будем тратить время на обсуждение этого факта. Далее. Поскольку швартуемся мы на западной стороне Паука, тебе надо будет проникнут на русскую часть. Дорогу ты пом-нишь, я надеюсь. Жену твою я тебе помогу найти, как – не спраши-вай. Ты должен перетащить ее на западную часть и сделать это мак-симально быстро, так как она, по нашим данным, уже должна ро-жать. И надо успеть до родов. После ее эвакуации ты должен найти способ проникнуть в их закрытую сеть и выяснить, кто отправляет нам сообщения.
-А взорвать Паук мне не надо? Может так будет проще?
-Надо будет – взорвешь!
-Ты прямо как Арик разговариваешь! Не отличить!
-А я и есть Арик. Я просто передаю его мысли тебе.
-Что?
Он подскочил на кровати и ставился на свою подружку, нежно улыбнувшуюся ему в ответ на его изумленный взгляд.
-Я твое средство связи. Немного необычное, я понимаю. Но это лучше, чем ничего, не правда ли?
-И что, у него тоже датчики есть, как у меня?
-Можно сказать и так. И давай ложись, еще есть немного вре-мени.
-А нам хватит? – он быстро лег и прижался к ней.
-Ну если снова танцевать не придется, то хватит.
-Не придется, можешь сама убедиться…
«Вот черт! Ночью-то было все нипочем, а сейчас… И как я должен стукача этого найти? – он с ненавистью посмотрел на встаю-щие из-за горизонта небоскребы Паука. - Воистину пойди туда, не знаю куда и принеси то…»
-Да знаешь, что! Только умирать раньше времени не надо.
Голос в его голове прозвучал так громко, что начал озираться по сторонам, надеясь увидеть свою подружку.
-Не верти головой, я в своей каюте. Теперь слушай и запоми-най. Когда закончится разгрузка и все пойдут на берег, спустишься ко мне в каюту и возьмешь пакет на кровати. Потом собери свои ве-щи и уходи. Постарайся сделать так, чтобы тебя засекли камеры…
-И стараться не надо, всяко засекут, - пробормотал Муха.
-Тем более. И сразу постарайся перейти на ту сторону. И пакет береги.
-А что в пакете-то, что-то стоящее?
-Конечно, мой герой! Потому что в нем я…
***
Муха быстро шел вдоль домов, стараясь держаться в тени. Солнце уже почти село, но было еще достаточно светло. Он не стал ждать ночи и ушел с корабля сразу, как только уехал минибус с ко-мандой. В отличие от русской части здесь причал находился доволь-но далеко от подсвеченной разноцветными огнями громадины кази-но, но он предпочел идти пешком, чтобы, как он решил, не привле-кать внимания. Из этих же соображений он решил большую часть вещей оставить на корабле. При нем был только рюкзак с «Набором выходного дня менеджера» и большой черной коробкой, которую он взял в Машкиной каюте. Скорее это была не коробка, а монолит-ный кусок пластика без единого шва или какой-либо другой детали, которая позволила бы открыть его. Муха для верности даже поко-вырял его ножом, но тот не оставил даже царапины на матовой по-верхности.
«Интересно, как он все-таки открывается? И куда вода делась, если там Машка? А может она мне наврала насчет себя, что она там? Сидит небось с капитаном, типа отчет пишут, а я тут как придурок по углам прячусь!»
Неожиданно коробка за его спиной завибрировала, и он услышал громкий смех.
- Интересная самооценка! И главное – верная! А куда вода де-лась – ты мог бы и догадаться.
-Так ты можешь сама… складываться?
-Я много чего могу, радость моя. И хватит губами шевелить, а то примут за… сам знаешь кого. А сейчас поверни направо – и ты уже пришел!
Муха повернул за угол и увидел перед собой небольшую пло-щадь с фонтаном в виде колеса рулетки посредине, а на другом кон-це полыхал ярко-голубыми буквами «Casino Russian Beer» огром-ный небоскреб, вершина которого терялась в грязном облаке искус-ственного дыма, каким обычно пользовались для поглощения лазер-ных лучей.
-Видишь, шпионов боятся. Так что смелее вперед! Сделай их, курсант!
Мухе отчетливо послышались знакомые Ариковы интонации, но думать было уже поздно и он, изобразив на лице легкую идиот-скую улыбку иностранца, попавшего в незнакомую обстановку, направился к парадному подъезду. К его изумлению, его никто ни о чем не спросил, более того охранник тоже изобразил улыбку, боль-ше похожую на гримасу.
«Надо же, здорово же они меня подготовили, ни одного про-кола. Да и я, наверное, тоже…»
-Хорош, хорош! Давай быстро в туалет и на ту сторону!
-А поиграть?
-Ты серьезно?
-Конечно! А то что за игрок – только зашел и сразу в туалет? Точно что-нибудь заподозрят.
-Да? Ты думаешь…
В ее голосе явно звучала растерянность, и Муха понял, что надо действовать быстро. Он оглянулся и, увидев в конце зала окош-ко с надписью «Tokens for Win», быстро направился в его сторону. Очереди не было, и он протянул кассиру свой медальон, полученный от Арика.
-Ten tokens, please! (Десять жетонов, пожалуйста!)
Кассир с уважением посмотрел на него, потом приложил его медальон к маленькой панели на столе и выдал ему десять так знако-мых ему кружочков.
-Ты с ума сошел, это же куча денег! – сдавленным шепотом отозвался в его голове голос Машки.
-Ничего, контора не обеднеет, а нам пригодится, - пробормо-тал он, и, заметив удивленный взгляд кассира, подмигнул ему.
-Ты хоть бубни на английском, а то засветимся!
- Yes mam!
Он еще раз подмигнул кассиру, покрутил пальцем у уха и направился в сторону рулетки. Там он быстро поставил два жетона на пятерку и уселся на кресло, не отрывая глаз от бегущего по кругу шарика.
-Выиграла девятка! – громко произнес крупье и сгреб все же-тоны в сторону сидевшей напротив Мухи пожилой дамы в каком- немыслимом наряде из лохмотьев.
-На семерку поставь! – вдруг услышал он шепот в своей голо-ве. – Все поставь!
-А если проиграю? – тоже прошептал он и покосился на даму, которая задумчиво передвигала свои жетоны с одной цифры на дру-гую как раз в районе семерки.
-Проиграешь – пойдем на ту сторону. Ну, давай!
Муха схватил все свои жетоны и со стуком поставил их на квадратик с цифрой семь. Пожилая дама с ненавистью посмотрела на него и уже хотела поставить свои жетоны рядом с Мухиными, но крупье в этот момент запустил шарик, и все дружно уставились на вращающееся колесо.
Шарик снова помчался по кругу.
«Ну семерочка, семерка! Давай!» - у него от азарта даже пере-хватило дыхание, и он не обратил внимание на смешок в его голове. Шарик попрыгал на единице и двойке, перепрыгнул на шестерку и уже готов был остановиться, как неожиданно перескочил на семерку и замер там, слегка подрагивая.
-Ух! – пронеслось над столом, и все уставились на Муху.
-Ваш выигрыш! -произнес крупье и начал двигать к нему куч-ку жетонов.
-Это мое, это моя цифра! – вдруг взвизгнула пожилая дама и, протянув руку, схватила несколько жетонов.
-Мадам, это запрещено! – фальцетом закричал крупье. -Охрана!
Муха быстро сгреб жетоны и поднял глаза на окруживших стол людей. Ему показалось, что он попал в стаю волков, столько безграничной ненависти и злобы было в их глазах. Бросив жетон крупье, он соскочил со стула и бросился в туалет. Там он закрылся в кабинке и только тогда перевел дух.
-Ну что, развлекся? Обратил на себя внимание? Через час о те-бе будет весь Паук знать.
-Это почему? – удивленно пробубнил он, распихивая жетоны по карманам.
-Потому! Может, конечно, и не весь, а приятель твой Долгору-ков точно. Так что давай быстро на ту сторону, там у нас есть шанс спрятаться и жену твою найти.
В это время открылась маленькая дверка в стене и в помещение въехал робот-уборщик. Муха выждал, когда он заедет в соседнюю кабинку и метнулся в дверь. Оказавшись внутри хозяйственной ком-наты, он огляделся и увидел знакомый ящик, в котором они сидели с Серегой, и кучу мятых пластиковых коробок в углу. Он уже собрал-ся залезть в ящик, но тут заметил, что дверь на другую сторону при-открыта из-за застрявшей между ней с стеной коробкой. Недолго думая он распахнул ее и шагнул в пустое помещение со стоящими вдоль стен писсуарами. Он прошел немного дальше и увидел кабин-ку, дверь которой висела на одном шарнире.
-Да что это, черт возьми? – выругался он и стал озираться, ища место для укрытия.
-Чего ты мечешься, успокойся! - прозвучал в голове голос Машки. – Видишь, нет никого. Давай, сделай свои дела, раз уж тут, и выходи. Надо жену твою найти.
-Обойдусь! – пробормотал Муха и, вздохнув, распахнул дверь наружу. Он не успел сделать и шага, как струя газа ударила ему в лицо и мир перестал существовать…
***
-А я тебе говорю – Муха это, зуб даю!
-Да нет, тут ведь написано, на медальоне – Максинен.
-Так ты переведи его нормально, по-русски – Мухинен! И Панмон этот! Ты такое имя слышал? Нет? И я нет!
Муха медленно приходил в себя. Голоса то затихали, то снова начинали звучать громко, так что можно было разобрать слова.
-Да я его еще со школы раскусил!
-А может с роддома? У вас же с ним разница в пару часов, по -моему?
-И не в пару часов, а вообще! Нет, ты меня послушай, я же у них дома чуть не каждый день бывал и всегда этот Муха был не как все! Мы, значит, за стол, а он…
-Так ты у них жрал, что ли?
-Ну да. Мать-то его готовила классно, и жратва у них была не как у нас. Папаша меня все на диете держал, кормил, гад, как в концлагере, одними бульонами да травой. А у них мясо, картошеч-ка…
-Значит, ты у них пил-жрал, а сейчас их же и поливаешь?
-Да не их, а Муху ихнего! Они-то все нормальные, наши, а этот хорек не наш был!
-А какой он был?
-А чужой! Понял! А сейчас вон Мухиненом стал, шпион сио-нистский! Вот пусть и поваляется в кладовке. А когда Долгоруков нарисуется, мы этого урода ему сдадим!
«Вот и встретился с корешами, - мысли с трудом ворочались в голове, видимо действие газа еще не закончилось. – Черт, делать-то что? Чего эти козлы тут придумали?»
Он с трудом разлепил веки и огляделся. Лучи утреннего солн-ца, падающие через грязное зарешеченное окно, освещал малень-кую, почти пустую комнату с небольшим столом посредине. Муха попытался подвигать руками и понял, что он прикован к чему-то наподобие кресла, поскольку ноги свои он ощущал где-то внизу. Попытка подергать ими тоже оказалась неудачна. Ощущение было, как будто его запаковали в какой-то кокон, как личинку. Скосив гла-за вниз, он увидел свои руки, зафиксированные на подлокотниках зажимами со светящимися на них красными огоньками. Ноги не бы-ло видно, но, вероятнее всего, там было то же самое.
«Да, попал я по самое. Надо же, до утра провалялся… Так спокойнее, не дергаться. Дыхание задержи!- начал он уговаривать себя, чтобы подавить приступ паники. – Надо Машку позвать. Мо-жет она недалеко. Рюкзак-то на мне был, скорее всего он где-то ря-дом.»
-Молодец, правильно рассуждаешь! – неожиданно прозвучало в его голове.
-Машка, ты здесь! – чуть не вслух вскрикнул он.
-Недалеко. Тут твои дружки пытались в коробке моей поковы-ряться, похоже за подмогой пойдут. Сейчас я тебя открою, но нена-долго, иначе они увидят у себя на мониторе.
Действительно, огоньки из красных стали зелеными, и он смог вытащить руки и ноги из зажимов. Через несколько секунд зажимы со щелчком закрылись, но его руки и ноги уже были свободны. Он уже хотел встать с кресла, но неожиданно голоса зазвучали у самой двери.
-Ты, Лека, давай слетай в дежурку, я там резак лазерный ви-дел. Тащи его сюда, попробуем им коробку вскрыть, а я эту гниду сионистскую проверю.
Муха быстро прикрыл глаза и прижал руки к зажимам. Дверь заскрипела, и он услышал тяжелые шаги. Сквозь полузакрытые гла-за он увидел массивную фигуру своего бывшего дружка. Из-за света за его спиной он не мог разглядеть лица, но смрадный пивной дух не оставлял сомнений в личности его хозяина.
-Ты хоть бы зубы научился чистить перед тем, как с нормаль-ными людьми общаться. – громко произнес он и широко открыл глаза.
-Очнулся, шпион сионистский! Ты что думаешь, я твою рожу не узнаю? Никакая борода не поможет. Я тебя генами своими чую! Сущность твою подлую!
-И что ты еще чуешь? – Муха расслабленно раскинулся в кресле и уже хотел почесать бородку, но вовремя опомнился.
-А чую я, что сейчас ты у меня, козел, поплачешь1 Припомню я тебе корабль и куклу твою поганую!
Васька размахнулся, намереваясь ударить своего пленника по лицу, но не успел, так как получил сильный удар ногой в пах и со стоном повалился на пол. Муха спрыгнул с кресла и, как его учили, с силой ударил в толстый живот туда, где должна было находится печень. Затем, сконцентрировавшись, уже занес руку для последнего удара в горло, как увидел искаженные болью и ужасом Васькины глаза. С трудом остановив несущуюся к горлу руку, он с размаху ударил ей по отвисшей челюсти и, отпрыгнув в сторону от растекше-гося по полу тела, выскочил в соседнюю комнату.
Она была значительно больше той, где он только что был и в ее середине разноцветными огоньками мигал охранный пульт. Уви-дев в углу свой рюкзак, он схватил его и, подойдя к двери, выглянул наружу. Надо было срочно уходить, но куда – он не представлял.
-Иди направо, к лестнице. Поднимешься на один этаж. Там туалет, отсидишься в нем, пока я твою женушку ищу. Как найду – сообщу.
-Маш, а кроме туалета нигде нельзя? А вдруг войдет кто?
-Нет, он на ремонте, так что никто туда не заявится. Давай быстро туда!
Муха бегом поднялся на нужный этаж и, с трудом открыв за-ляпанную краской дверь, спрятался в заваленном рухлядью туалете.
«И чего у них тут такой развал? Раньше вроде порядка больше было, - подумал он и неожиданно вспомнил Васькины глаза. – А ведь я его чуть не убил. Надо же, как научили, как машину.»
Он посмотрел на свою руку, сжал ее в кулак и снова разжал. Судорожно вздохнув, он уселся на унитаз и закрыл лицо руками.
-Что с тобой? Тебе плохо? – услышал он обеспокоенный голос Машки. – Ты что, испугался?
Он кивнул головой и медленно отнял руки от лица.
-Ну, и кого испугался мой герой?
-Себя…
-Ну что ты, не расстраивайся так. Все ведь удалось!
-Ты не понимаешь! Я ведь мог его убить!
-Но не убил же!
-Ну да… - Муха еще раз вздохнул и заерзал на унитазе. – Вот скажи – ведь мы с ним, с Васькой дружбаны считай с самого роддо-ма, а оказывается я для него – чужой! И для этих, сионистов, тоже. И причем здесь гены? Или в них все-таки дело?
-Просто ты мир видишь иначе, чем Васька твой. Он для тебя другой.
-А какой правильный?
-Это тебе решать. Но, как я вижу, мир сионистов тебе ближе.
-Может быть и ближе, даже не знаю… - он вдруг подумал о Лие и других девочках. – А может мне в ихнего Бога поверить?
-Можешь и поверить, только совсем чуть-чуть, без фанатизма.
-Да ты смеешься надо мной! - он даже привстал от возмущения.
-Дурачок, я люблю тебя. Кстати, ты тут надолго пристроился? Или потребность возникла от переживаний? Давай короче, я жену твою нашла!
- Нету у меня никакой потребности, - проворчал Муха, соска-кивая с унитаза. – И где она?
-На тридцатом этаже, там у них гостиница, для ВИП. Так что бегом туда, но по лестнице, а не в лифте, это безопасней. И разо-мнешься заодно.
-Ну да, разомнешься… А перекусить-то можно? Что-то кушать хочется!
-Что, здесь?
-А где еще? Ты же получше места не нашла, - он обвел глазами помещение туалета и вздохнул. – Другой возможности, я думаю, яв-но не будет.
-Нечего тут рассиживаться! Там у тебя в рюкзаке, в наборе ме-неджера, батончик есть энергетический. Съешь его, когда по лестни-це будешь подниматься. Understand?
-Yes, mom! – он поднес руку ко лбу, и, жуя на ходу батончик, выскочил из туалета и побежал вверх по лестнице.
«Нет, так не пойдет. Не надо так спешить, а то буду как лошадь загнанная, - он перешел на шаг и стал подниматься, стараясь пере-ступать через две ступеньки. – Вот и время будет подумать, а все несусь куда-то…»
Подъем по лестнице действительно способствовал размышле-ниям и в голову его пришла весьма странная мысль, которой он тут же захотел поделиться со своей подружкой.
-Маш, а Маш, а если, к примеру, найти препарат, которой на гены влияет, из Васьки еще можно нормального человека сделать?
-Человека в смысле похожего на тебя?
-Ну да! В смысле по… мировосприятию! – Муха с трудом вы-говорил мудреное слово.
-Слово-то какое нашел… А Васька сам для себя и для таких, как он, очень кстати нормальный. Это ты для них ненормальный, что тебе было неоднократно сказано, если не забыл. И гены тут ни при чем. Ты родился таким, а Васька жлобом.
-Тогда гены, получается, причем! Эти, антисионистские! Они у Васьки точно есть! Правильно Веред говорила!
-Ты глупости-то не повторяй! Им, сионистам твоим, всегда объяснение нужно было, почему они такие особенные, вот и приду-мали очередную ерунду.
-Почему ерунду? Это, кстати, очень логично выглядит! У меня одни гены, а у Васьки другие.
-Душа у него другая, жлобская у него душа! А жлоб он везде жлоб, как ты понимаешь.
-Ты? Ты говоришь о душе? – он даже остановился посреди пролета и изумленно уставился на стену. – Это же все… пережитки, души эти! А у тебя вообще…
-Это у тебя вообще! Тоже мне философ! Наслушался ереси и начинает мне тут впихивать про гены всякие! Давай, давай двигай уже, нечего зависать!
Муха оторвал взгляд от стены и быстро побежал вверх, стара-ясь не думать о ее словах. От обиды он так увлекся, что даже про-скочил нужный этаж, о чем ему тут же сообщили в весьма нелестных выражениях.
Вернувшись на нужный этаж, он осторожно выглянул в длин-ный коридор, не решаясь идти дальше.
-Иди, не бойся, нет там никого. Комната в углу, номер три ты-сячи тринадцать, - прозвучал в голове голос Машки, и он бесшумно помчался вдоль ряда дверей, чему очень способствовал лежащий на полу толстый ковер.
Остановившись перед нужной дверью, он перевел дыхание и, чувствуя звенящую пустоту в голове, тихонько постучал. За дверью раздалось какое-то кряхтение и все стихло. Толкнув дверь, которая оказалась не заперта, он вошел внутрь. Перед ним был обыкновен-ный гостиничный номер с двуспальной кроватью посредине и куча-ми каких-то тряпок по углам. На кровати тоже высилась огромная груда тряпья, которая при его появлении зашевелилась и из нее под-нялась высокая фигура в грязном балахоне.
-А, это ты? Явился, все-таки, папаша хренов! – услышал он хриплый голос. – Значит, сработала наживка!
-Какая наживка? – дрогнувшим голосом спросил Муха, чув-ствуя, как сердце летит куда-то вниз, в пустоту.
-А это я – наживка! Что, не узнал законную супругу?
Фигура подошла поближе и он, наконец смог разглядеть оплывшее лицо. Да, это была Рафаэла, но вся какая-то раздувшаяся, как будто ее накачали воздухом.
-Чего уставился? Баб беременных не видел?
-Не приходилось как-то так, вблизи, - пробормотал Муха и слегка отодвинулся, стараясь не смотреть на огромный живот, как будто приклеенный к телу.
-Что, брезгуешь? Сыночку своему скажи спасибо. Из-за него, гада, я уж и забыла, как жить-то нормально. С работы меня поперли - какая из меня нынче модель, сам посмотри. Даже курица моя прыщавая морду от меня воротит, эстетка засраная, а менеджеры вообще стороной обходят, – она говорила быстро, будто боялась, что ее заставят замолчать.
-Слушай, ты ведь извращенец у нас, да? - она приблизила к нему лицо с внезапно вспыхнувшими глазами. – Так может пополь-зуешь меня, как тогда на чердаке? Заодно и к сыночку постучишься через стеночку, привет передашь!
Муха не успел произнести ни слова, как она резко повернулась и быстро задрала грязный балахон, явив обалдевшему папаше огромный белый зад.
-Ну, давай, шпион сионистский, пользуйся моментом! – она за-дергала задом и начала пятиться, наступая на Муху.
-Нет, нет… Не сейчас! – он отскочил к двери, раздираемый од-новременно отвращением и неожиданно охватившим его желанием. – Потом, потом, а сейчас…Бежать надо!
-И куда ты собрался бежать? – она быстро выпрямилась и, от-пустив подол балахона, повернулась к нему. – Ты же в ловушке, так что зря отказался, потом уже возможности не будет. Или все же по-пробуешь? – она хихикнула, потом неожиданно всхлипнула и, сде-лав шаг назад, тяжело уселась на кровать. – Господи, как я устала от всего этого! И все из-за тебя, козла! Нет, чтобы взорваться, как люди нормальный делают, так он к сионистам сбежал! А сейчас зачем приперся? Шпионить тут? Ты лучше сам сдайся, может и убьют небольно. Вон, дружок твой бывший, Васька – говнюк, орал вчера на все казино, что кончит тебя сразу, как встретит.
-Уже встретил, - Муха огляделся вокруг и, увидев стул с ка-ким-то женским барахлом, сбросил его на пол и уселся перед Рафа-элой.
- Ты смотри, не боится! – она изумленно уставилась на него.
-А чего мне бояться? Васьки, Долгорукова вашего? Или тебя? Так я тебя с собой забрать хочу.
-Ты что, за мной приехал? – она заерзала на кровати и при-двинулась к нему.
-За вами, тобой и сыном, - он кивнул на живот. – И ловушки ваши мне по барабану, так как я вообще гражданин другой страны. А Мухина больше нет, ты же это лучше меня знаешь. Так что давай собирайся и побыстрее – времени у нас мало.
-Как собираться? Прямо сейчас? – она растерянно уставилась на него.
-Сейчас, сейчас! Сама же говорила про ловушки. Возьми самое необходимое и пошли, - он поднялся со стула и подошел к куче тря-пья. - Ну, говори, что надо взять?
-Все… - обреченно произнесла она и уселась на кровать. – Я без этого, - она обвела кучу рукой, - никуда не поеду.
Такого приступа внезапно нахлынувшей ярости Муха не испы-тывал никогда. Он схватил валявшуюся в углу сумку и, швырнув ее Рафаэле, заорал:
-Складывай вещи, сука, а то…
Что значит это «А то…» он додумать не успел, как в его голове зазвучал рассерженный голос Машки.
-Ты что, совсем обалдел? Прекрати орать немедленно! Она же беременная, так нельзя! Быстро извинился!
Муха замер с открытым ртом, потом с глотнул и подошел к Рафаэле, с интересом наблюдавшей за ним.
-Ты… прости меня, я не подумал, - трудом выдавил он. – Ты пойми, они ведь убьют его, - он кивнул не живот, - если ты здесь ро-дишь. Он же другой, не такой, как все тут, ты же знаешь, правда?
Он с надеждой посмотрел на ее лицо, внезапно ставшее совсем другим – нежным и немного испуганным.
-Он толкается… - неожиданно произнесла она и погладила жи-вот. – Наверное, тоже боится, как ты. Ты же трусишка, только при-кидываешься крутым. Ладно, пошли и будь, что будет.
Она тяжело поднялась и, переваливаясь, как утка, направилась в угол, где лежала самая большая куча барахла. Вытащив откуда-то здоровенную сумку, она начала запихивать в нее все подряд.
-Эй, эй! – Муха попытался выхватить у нее сумку, которая приобрела уже удручающие размеры, но она неожиданно швырнула ее на пол и, зарыдав, снова бухнулась на кровать.
«Да что же это такое? Что мне, тащить ее?»– только успел по-думать он, как она неожиданно поднялась и, глядя на него ясными глазами, сказала: - Пошли уже, а то и впрямь рожу тут, при тебе.
-А вещи?
Но она только махнула рукой и вышла из номера. Муха бро-сился вслед за ней и попытался взять ее под руку. Ему это удалось, и он потащил ее к лестнице.
-Мухин, ты что, совсем не въезжаешь? Ты зачем ее к лестнице тащишь? Хочешь, чтобы она родила тебе прямо там? – Машкин го-лос просто звенел от негодования.
-А куда еще? – пробормотал он, пытаясь удержать повисшее на нем тяжелое тело.
-На лифт, конечно!
-Но ты же говорила, что там опасно?
-Это тебе одному опасно, а с ней тебя никто не остановит.
-Ладно, поверим… - он остановился и, оглянувшись, направил-ся к мигавшими яркими огоньками дверям лифта.
-Ты с кем это разговариваешь? – Рафаэла повернула к нему удивленное лицо.
-Сам с собою… Давай, двигай! – он подхватил ее за необъемную талию и, приложив руку к пластине, впихнул в лифт. Стоявший внутри человек в голубом мундире испуганно отшатнулся от нава-лившейся на него парочки и, сочувственно посмотрев на потного и злого Муху, отвернулся к двери. Рафаэла ткнула пальцем в ряд огоньков на стене, и они поехали вниз.
-Я в туалет хочу! – громко заявила она, когда двери лифта распахнулись.
-В туалет она захотела… А ты хоть знаешь, где мы? И где туалет твой, - прошипел Муха, стараясь не глядеть в сторону охранни-ка, но тот, вежливо коснувшись его плеча, проговорил:
-Не волнуйтесь, я Вам покажу.
Он первым вышел из лифта и, галантно кивнув, показал в сторону большой белой двери в конце коридора. Рафаэла кивнула охраннику и, гордо выставив вперед живот, двинулась в нужном направлении.
-Давай за ней! – неожиданно прозвучал знакомый голос. – Это туалет казино. Там и перейдете на другую сторону. Только аккурат-ней с ней, и, когда войдете, оставь рюкзак со мной в свободной ка-бинке. Понял?
Муха молча кивнул и потащился за Рафаэлой, проклиная про себя и ее, и Машку, и всех сионистов из-за которых он снова оказал-ся на этом Пауке.
Они подошли к двери, и он уже собрался войти, как она схва-тила его за руку.
-Ты что, не видишь? – ткнула она пальцем в женский силуэт, выдавленный на блестящей поверхности.
-Вижу, конечно, - буркнул Муха и быстро заглянул внутрь. Там никого не было и он, втолкнув ее внутрь, закрыл дверь и припер ее стоявшей рядом тумбочкой с косметикой.
-Давай двигай, потом свои дела сделаешь, на той стороне! Ви-дишь вон дверку, нам туда!
Он потащил ее дальше, бросив по дороге свой рюкзак, как ве-лела ему Машка, в первую же кабинку. Дверка робота-уборщика по-казалась ему еще меньше, чем в мужском туалете.
«И как же мне ее туда запихнуть?» он с сомненьем посмотрел на Рафаэлу и, подумав, велел ей лечь на пол животом вверх.
-Ты что, спятил? Зачем? – она с изумлением уставилась на не-го.
-Затем, что нам туда, - он ткнул в открывшуюся за дверью пу-стоту. – Там вход в другую зону, с той стороны. Поняла? Так что давай ложись, а я тебя туда втащу.
-Господи, какой кошмар! – прошептала она. – а нормально ни-как нельзя?
-Нельзя, только так! Ну, давай ложись! Вот, на это, - и он, со-рвав со стены пластиковую картину, изображавшую миловидную даму в синей форме, разложил ее на полу.
-Да как это? Я и сесть-то не могу, а ты – ложись! – она запла-кала.
-А я знаю – как? – ему захотелось заорать, но, опомнившись, он прижался к ней и нежно погладил по мокрой щеке.
-Давай я тебя обниму, а там посмотрим.
Обхватив ее за спину, он сначала помог ей сесть, потом дело пошло быстрее и через минуту она уже лежала на спине. Он подпих-нул ее к дверце и, встав на колени, пролез внутрь. Затем взял ее за руки и начал втаскивать внутрь, стараясь не делать ей больно. Он уже почти втащил ее, как вдруг она вскрикнула и уставилась на него безумным взглядом. Он потянул сильнее, но тяжелое тело не подда-валось. Более того, как только он отпустил руки, оно заскользило по полу обратно в дверь.
-Да что же это такое! – он снова схватил ее руки и уже хотел дернуть изо всей силы, как тело само въехало внутрь, потом влетело какое-то растрепанное существо, а вслед за ним, грациозно протис-нувшись в узкую дверь, появилась высокая женщина, при виде кото-рой у Мухи отвисла челюсть. Женщина подошла к лежащей на полу Рафаэле и нагнувшись, сказала:
-Здравствуй, Рафи!
-Здравствуй, Вера! – ответила та и попыталась сесть, но Вера – а это была она – остановила ее рукой и повернулась в сторону суще-ства, забившегося в кучу коробок в углу.
-Ну-ка покажись, засранка! – угрожающе произнесла она и, уперев руки в бока, сделала движение в сторону угла. Оттуда раз-дался испуганный писк и перед Мухой предстала прыщавая Рафаэ-лова подружка.
-Ты что это задумала, ее обратно утащить? А ребенок, ты о нем подумала?
«Так это же Верка Два жетона! Интересно, откуда она знает о ребенке?» - не успел подумать Муха, как в его голове прозвучал знакомый голос.
-Мухин, не тупи!
-Так это ты? – мысленно, как ему показалось, произнес он.
-Конечно я! Что, забыл уже, как я выгляжу? – Верка поверну-лась к нему и подмигнула.
Он дернул головой, окончательно сбитый с толку. Но доду-мать он не успел, так как Рафаэла громко вскрикнула, и он увидел большую лужу, которая растекалась под ней.
-Вот черт, не успели! – произнесла Верка и наклонившись к нему, тихо сказала:
-Дуй быстро за рюкзаком, он там, в кабинке.
Муха пулей вылетел обратно в туалет и через полминуты сно-ва стоял возле так удачно преобразившейся подружки.
-Чего встал? Сядь и положи ее голову себе на колени! – коман-довала Машка-Верка.
-Рожает она, что, не видишь? – громко произнесла она в ответ на его недоуменный взгляд. – И за руку ее держи!
-Ты, - она ткнула пальцем в сторону прыщавой коротышки, - собери все мягкое, что найдешь, и тащи сюда.
Она уселась в ногах Рафаэлы и начала что-то тихо говорить ей, одновременно поглаживая живот. Муха почувствовал, что ее рука, сжимавшая его запястье, разжалась, и она, казалось, заснула. Верка-Машка, не переставая что-то говорить, одной рукой начала ритмич-но давить на живот, а другую засунула куда-то вниз. Неожиданно тело напряглось, потом задергалось и Муха услышал громкий писк.
-Ну вот, папочка, и твой малыш!
Она подняла руку, и он увидел лежащее в ней маленькое тель-це с красным личиком, похожим на старичка. Она убрала вторую руку с живота и достала из стоящего рядом рюкзака кусок блестя-щей материи, в который бережно завернула ребенка. В тот момент, когда она убрала руку, Рафаэла вздрогнула и открыла глаза. Сна-чала взгляд ее ничего не выражал, но тут она увидела ребенка и громко вскрикнула.
-Да, мамочка, уже все позади. Вот и твой сынок. Возьмешь его?
-Да, да, - прошептала Рафаэла и, опираясь на Муху, уже хоте-ла приподняться, как неожиданно что-то ударило его в плечо, и он повалился на пол, выпустив ее руку.
-Нет, нет, не бери его. Он проклятый, проклятый! Пусть заби-рает его и уходит!
Прыщавая Сусик – а это была она – схватила голову Рафаэлы и, прижав ее к себе, выставила вперед руку с карманным лазерным бластером.
-Проваливайте к своим сионистам, вы ее не получите! Пошли вон, а то буду стрелять!
-Ты в своем уме, уродина? – угрожающе произнес Муха, уже собираясь вырвать бластер из ее руки, как в его голове прозвучал знакомый голос:
-Успокойся, пусть остаются. Дай мне рюкзак.
Он подал Верке-Машке рюкзак и с удивлением увидел, как она аккуратно положила в него ребенка и, вытащив откуда-то сбоку тру-бочку, сунула ее ему в рот. Малыш тут же зачмокал и через минуту уже спал.
-Бери его, что стоишь, и пошли быстрее. Сейчас все охранники будут здесь. А ты сиди тихо, - повернулась она к коротышке, все также сжимавшей голову Рафаэлы. - Ты меня знаешь. Я и убить мо-гу. Ну-ка выбросила игрушку!
Коротышка дернула головой и бросила бластер в угол.
-Так-то лучше. И держи ее крепче, а то, когда в себя придет, мало не покажется.
Она подтолкнула Муху к дверце в противоположной стене и они, пройдя через пустой туалет, уже бежали по коридору в сторону выхода из казино, когда услышали дикий крик, больше похожий на вой раненой волчицы.
-Я же говорила – мало никому не покажется, - удовлетворенно произнесла его спутница.
-Но почему мы не взяли ее с собой?
-А тебе она нужна? Ты что, ее любишь?
-Нет… Но она же мать… И вообще, мы вроде семья… -уже без всякой уверенности произнес он.
-Семья… Семья у нее – эта прыщавая уродина. Муж и жена, видите ли! И кого бы они вырастили, а? Такого же урода?
Они уже вышли из казино и повернули туда, где, по Мухиным расчетам, находился порт.
-А ты куда это направляешься? – она остановилась и посмот-рела на него.
-На корабль, а куда еще?
-И кто тебя там ждет, Достоевский? Да еще с ребенком? Нет уж, давай двигай к подружке своей, Два жетона.
-Но это ведь ты… В смысле она, - еще больше растерялся Му-ха.
-Уже нет, -сказала она, принимая уже знакомый ему вид.
-Лихо у тебя получается! Так ты любого можешь изобразить?
-Кроме тебя! – рассмеялась она. – Таких, как ты изобразить невозможно.
-Это почему?
-Потому… Все, пришли уже.
Они свернули в грязный проход между домами и через минуту уже стояли у знакомой двери.
Муха нажал на металлическую пластину и знакомый голос произнес:
-Входи, дорогой, не стесняйся.
Дверь открылась, и они вошли внутрь маленькой квартирки. Хозяйка квартиры, расслабленно раскинувшись на огромной крова-ти в прозрачной накидке, явно ждала гостя. Увидев Муху, она вскрикнула и, сжавшись, попыталась вскочить.
-Вера, не бойся, это я!
Ей наконец удалось сесть на кровати, поджав ноги, и она с изумлением уставилась на него.
-Вот уж кого не ожидала увидеть, так это тебя! Ты же вроде взорвался. Или нет?
Вместо ответа он повернулся к двери и уже открыл рот, чтобы представить Машку, но там никого не было. Лишь из маленького туалета послышался звук льющейся воды. Он заглянул внутрь и увидел на полу в лужице воды знакомую коробку. Взяв ее, он про-шел в комнату и, осторожно сняв рюкзак, положил его и коробку на кровать рядом с Верой.
-Эй, ты чего, оглох? – она явно пришла в себя. – Мухин, так ты что, живой?
-Помоги лучше, - вместо ответа проговорил он и, повернув к ней рюкзак, открыл его.
-Боже мой! – ахнула она, увидев спящего внутри ребенка. – Это что?
-Ребенок, вообще-то. Или ты детей раньше не видела?
-Он что – твой?
-Мой, конечно! Мой и Рафаэлы. Ты же ее знала, по-моему. Са-ма говорила.
-Господи, какой красивый! - она не могла оторвать взгляд от ребенка. Потом, словно очнувшись, посмотрела на Муху.
-Так, а ты-то откуда взялся? Про нее я слышала, что ее к нам отправили рожать, но то, что ты… И где она? Тоже здесь?
- На той стороне… - он аккуратно сунул выпавшую изо рта малыша трубочку обратно. Тот быстро зачмокал и через минуту снова спал. Верка как завороженная смотрела на все его манипуля-ции.
-Она там осталась, - пояснил Муха. – С подружкой своей пры-щавой, то ли женой, то ли мужем. Знаешь ее?
-Видела пару раз еще тогда, другой жизни. Да, родители из них… Но ты-то как с ним? Он же кроха!
-Попроси ее помочь тебе, - неожиданно прозвучал в его голове голос Машки, - Скажи, что у тебя здесь недалеко скутер спрятан, пусть она тебя к нему проводит. И пожалостливее проси.
-Какой еще скутер? – мысленно крикнул он. – А ты куда де-лась?
-Я здесь, но ей знать обо мне пока ни к чему. Давай проси, по-том все объясню.
-Мухин, ты что, опять оглох? – он почувствовал Веркину руку у себя на плече.
- Слушай, помоги мне, - произнес он как можно жалостливее. - Меня тут скутер спрятан неподалеку, проводи меня до него. Пожа-луйста!
- Скутер? Но ведь это запрещено! - испуганно произнесла она. Отсюда нельзя сбежать. И я… должна сообщить, если кто хочет… Или меня тоже…
-Скажи ей, что возьмешь ее с собой! – снова услышал он голос.
-Как с собой, куда?
-Давай говори короче, это важно!
- А может ты со мной? Ну, уедешь, – как можно небрежней произнес он. И добавил, глядя в ее расширившиеся от изумления глаза: - Если не боишься, конечно.
-С тобой?
-Со мной и маленьким… Да ладно, не бери в голову… - он уже хотел встать, как она крепко схватила его за руку и, приблизив свое лицо с огромными сверкающими глазами, прошептала:
-С тобой – хоть на край света!
Пораженный ее ответом, он уже было открыл рот, чтобы ска-зать ей, как он рад тому, что услышал, и что она ему тоже очень нравится, как дверь с грохотом распахнулась и в комнату ворвались три черные фигуры в масках. Он инстинктивно вскочил, стараясь прикрыть собой ее и ребенка, но тут струя газа, ударившая ему в лицо, мгновенно отправила его в небытие…
***
Вонь проникала везде и ему казалось, что даже его мозг за-полнен ею. Он хотел зажать нос, но руки почему-то не слушались, и он попытался открыть глаза. После нескольких попыток это ему удалось, но кроме какого-то сизого тумана он ничего не увидел. Неожиданно из тумана возникло маленькое сморщенное личико с бесцветными глазками и широко открытым ртом, откуда и исходили эти волны вони. Он попытался отвернуться, но голова тоже не дви-галась, как будто была сдавлена стальным обручем.
-Вижу, вижу, очнулся! Вон головой задергал. Потерпи чуток, сейчас оклемаешься. Да и мне лекарство принять пора, а то вон как тебя перекосило…
Туман потихоньку рассеивался и Муха, с трудом поворачивая голову, стал осматриваться. Он сидел перед огромным письменным столом, а прямо перед ним старик в синей форме с генеральскими лампасами что-то наливал в большой бокал из красной бутыли.
-Тебе не наливаю – молодой еще, а мне в самый раз! – и он од-ним махом выпил жидкость из бокала.
Потом он обошел стол и, подойдя к Мухе, вдруг сильно дых-нул на него. Это было так неожиданно, что тот дернулся и даже по-пытался задержать дыхание, но к его изумлению вместо вони в нос ему ударил запах крепкого алкоголя.
-Что, не противно? То-то же! – радостно захихикал старик. – А все твои сионисты. Это же надо такое придумать – и душе хорошо и вони как не бывало. Этим только и спасаюсь.
Он снова обошел стол и уселся в огромное кресло.
-Ну, здравствуй, милок!
-I’m sorry! I don’t speak Russian. I’m citizen of…
-Послушай, Мухин… Или как там тебя… - старик нагнулся над столом, - Максинен… Хм, красиво… Ты вроде раньше дураком-то не был... Или поглупел там, у сионистов своих?
-Ничего я не поглупел! – неожиданно для себя произнес Муха. Ему вдруг показалось, что эти слова, да еще на русском, ему нашеп-тал кто-то. Он заерзал в кресле и, с трудом оглянувшись, увидел в углу комнаты свой ящик.
-Вот и молодца! – радостно произнес старик. – Чего кривлять-ся, если все свои!
- Какие еще свои? – уже не сдерживаясь, громко сказал Муха. – Вы ведь меня взорвать хотели!
-И взорвали бы на радость всей стране! А ты как хотел? Ты же вирус, Мухин, бактерия вредоносная. А вирусы надо уничтожать в зародыше. И нечего на меня пялиться! Ты, когда ответ на экзамене писал, про закон свой морской, знал ведь, как надо писать? Или ска-жешь нет?
-Знал, конечно, - произнес Муха, чувствуя, как силы возвра-щаются к нему. Он попытался пошевелить рукой и это ему удалось.
«Еще чуть-чуть и я тебя, старого…» успел подумать он, но видимо что-то в его лице изменилось, так как старик быстро нажал какую-то кнопку на столе и вокруг его рук защелкнулись наручники.
-Так-то лучше, - довольно произнес старик и снова приложил-ся к бокалу. – Так на чем мы остановились?
-Что я знал, как надо писать, - мрачно произнес Муха, чув-ствуя, как бессильная злоба нарастает внутри.
-То-то! И нечего тут дуться, если правду говорят. Знал, но написал по-другому. Для чего? Выделиться хотел? Не думаю… - он подошел ближе и заглянул своему пленнику в глаза. – Нет, не хотел ты выделяться, ты просто по-другому не мог. Ведь так?
Муха молча кивнул, чувствуя, как злость куда-то уходит и его охватывает какое-то странное чувство удовлетворения. Он весело посмотрел на старика и снова кивнул в ответ на его взгляд.
- Видишь, правда это, сам подтвердил. Вот поэтому и надо та-ких, как ты, уничтожать. Ведь самый главный вред от вас. Вы же, как все, не можете! Ты что, думаешь, все такие глупые вокруг, и никто про твой морской закон не слышал? А может они в жизни и будут его применять, в зависимости от обстоятельств. Когда, например, не узнает никто. Но им и в голову не приходит об этом говорить, тем более на экзамене писать! Потому что они нормальные, а ты, Мухин, вирус вредоносный!
-Ну хорошо, - Муха поудобнее устроился на стуле и подергал затекшими руками, пытаясь разогнать кровь. – Допустим, я вот та-кой вирус вредоносный и меня надо убить. Потому, как я иначе не мог. А если, например, один человек хочет убить другого человека только потому, что ему вдруг померещилось, что тот какой-то там… не такой, как все. Он-то сам что, не вирус? А может, еще хуже?
-Кто не вирус? – старик выпучил гласа от удивления. – Что-то я милок тебя не пойму…
-Вот и я не пойму, кто дал Вам право решать, кто тут вирус, а кто нет. И кого надо за это убивать.
-Народ, милок, народ наш русский дал! И если ты этого до сих пор не понял, не место тебе среди него! – и старик, подскочив к Му-хе, яростно ткнул в него согнутым пальцем. Потом обошел свой огромный стол и, усевшись в такое же огромное кресло, снова налил себе из бутылки. Выпив залпом почти все его содержимое, он икнул и, поерзав в кресле, снова уставился на своего пленника.
– Вот потому мы тебя и из нашего народа и вычеркнули, - уже спокойней произнес он. -И теперь где ты, что ты – нас не касается. Вот был ты у сионистов, а нынче уже гражданин… - он нагнулся над столом, - Норвегии. Вот и вали в свою Норвегию, отпущу я тебя, пожалуй.
-А сына моего мне отдадите?
-Сына твоего? – старик хитро сощурился. – А с какого бодуна мы тебе должны чего-то отдавать? Тем более сына, который, кстати, твоим сыном не является, так как ты – гражданин… Как ее… - он снова посмотрел на стол, - Норвегии. И никакого отношения к тебе не имеет. Тем более у него есть мать, вообще-то. Так что, милок, ва-ли в свою Норвегию, пока я добрый.
-Это мой сын, - упрямо повторил Муха. – Можете генетиче-скую экспертизу провести, если хотите.
-Генетическую экспертизу, говоришь? – старик снова вышел из-за стола и подошел к своему пленнику. – А если она покажет гены сионистские у твоего сынка, а? И что мы тогда должны будем сде-лать, ты не знаешь?
-Не… Нет… Неужели убьете? - тихо прошептал Муха, поняв вдруг, что сейчас услышит нечто ужасное.
-Что, испугался? Не убьем, не бойся. Что мы, звери какие, мла-денцев убивать, – старик еще ниже нагнулся к нему. – Нет, дорогой мой человек, стерилизуем мы его, чтобы на нем зараза сионистская и закончилась.
-А ты ему поменяться предложи, на меня, - вдруг раздалось в Мухиной голове. От неожиданности он дернулся и с изумлением уставился на ящик, стоящий у стенки.
-Ты чего, милок, задергался-то? И чего это у тебя там, оружие небось? – старик метнулся к столу и быстро стал нажимать какие-то кнопки. Из спинки кресла выдвинулся обруч и обхватил Муху на уровне грудной клетки. Одновременно с этим с потолка опустился огромный прозрачный стакан и накрыл стул вместе с пленником.
-Так-то лучше, - удовлетворенно проговорил старик, завершив все манипуляции. – Это я тебе аквариум сделал, почти как рыбке. Только без воды. Но если дергаться будешь, могу и водички подпустить.
-А давайте меняться! – с трудов вдохнув воздух, произнес Му-ха.
-Меняться? С тобой? – Старик задергался, издавая похожие на икоту смешки. – И на что, милок, мы с тобой меняться будем?
-А на куклу мою! Я Вам куклу, а Вы мне сына.
-На куклу? Ну ты совсем свихнулся! И зачем мне твоя кукла? Трахаться с ней? Да у меня девок полный Паук, или ты не знал?
-Ну почему только трахаться? Она многое может. И она, кстати тут, в ящике, так что могу продемонстрировать, только скажите.
-В ящике? – старик недоверчиво уставился на стоящую у стены коробку. – Так в ней кукла твоя! Хорошо же она упакована! Мой парни даже боевым лазером разрезать не смогли… Так это штучки сионистов твоих?
-Вроде того… Так что, будете смотреть?
-Ну, давай… Поглядим, чего у тебя там. Только потихоньку, и без фокусов у меня!
Он снова обежал стол и почти исчез в своем кресле, поблески-вая оттуда своими серыми глазками.
«Ну точно крыса, - подумал Муха и мысленно напрягшись, произнес: - Машка, давай, покажись!»
-А где «пожалуйста»? – неожиданно прозвучало в его голове. – Ты считаешь, что можно вот так, грубо?
-Ну, Машенька, пожалуйста!
Видимо, он произнес это вслух, так как старик с изумлением уставился на него. Но длилось это не больше секунды, так как в ком-нате зазвучала тихая музыка и ящик начал вытягиваться вверх, од-новременно принимая форму человеческого тела. Мухе показалось, что кто-то невидимый лепит фигурку из пластилина, так это было похоже на детскую игру. Вот появились руки и ноги, затем оформи-лась голова. Все части стали приобретать уже знакомый ему вид, еще минута – и перед ними стояла его Машка в черном комбинезоне с распущенными светлыми волосами. Глаза ее были закрыты, и ки-сти широко разведенных рук были сжаты в кулаки.
-Ну, сионисты, ну, удивили! Не ожидал… – старик вылез из своего укрытия и медленно приблизился к Машке.
«Интересно, а чего он ожидал? – подумал Муха и тут неожи-данная мысль, невесть откуда влетевшая ему в голову, привела его в состояние легкого помешательства.
-Так это Вы сообщили сионистам, что я… - сдавленно прошептал он, пытаясь достать взглядом сутулую спину. Спина задергалась, и Муха услышал довольный смешок.
-Догадливый, стервец! Недаром я тебя к себе хотел пристроить. Но видно, не судьба…
- Но зачем… Зачем Вы тогда взрывчатку в Машку мою засу-нули? Если Вы им сообщили обо мне? А если бы вертолет взорвал-ся, тогда что?
-А ничего! Знаешь, есть такая игра – кто не спрятался, я не ви-новат. А потом ты ведь враг народа нашего, как же тебя не взорвать, милок, а?
- Не понимаю… - его мозг отказывался понимать логику ста-рика.
-И понимать нечего, дурачок! Мы же с сионистами вроде как партнеры, костями торгуем, как ты знаешь. А партнера не прокру-тить на лохотроне – грех непростительный, сам должен понимать. Плюнули бы на тебя сионисты, не подобрали – да и черт с тобой. А подобрали да взорвались – сами виноваты, предупреждение-то ведь было! Да и мы тут ни при чем – сам ты бомбу сделал да решил в ге-рои въехать к юбилею как раз. Ну как многоходовочка, а? – и старик довольно хихикнул. – Правда, кукла твоя нам всю операцию обва-лила, но, слава Богу, обошлось. Вот и сейчас сионисты твои решили ее на тебя с дитем обменять, а мы посмотрим, посмотрим…
Старик дважды обошел вокруг Машки, довольно поцокал языком, разглядывая круглый зад и, закатив глаза, неожиданно вце-пился в ее грудь.
- А ну, руки убрал, старый козел! – прогремело в комнате и Машка, схватив старика за шкирку, подняла его на вытянутой руке, как нашкодившего кота.
-Рано ты ручонки распустил, - голосом базарной торговки произнесла она. – Ты же, старый хрен, самое главное забыл – у меня спросить, хочу я быть с тобой или нет. Понимаешь? – и она тряхну-ла его так, что он чуть не выпал из мундира.
- По… Понимаю! – проблеял старик, глядя на нее выпученны-ми от ужаса глазами.
-А раз понимаешь – слушай мои условия! – она поставила ста-рика на пол и легким движением пихнула его в сторону стола.
-Перво-наперво освободи моего господина Максинена и верни ему его вещи!
Старик резво подскочил к столу и нажал какую-то кнопку. Все зажимы тут же спрятались в кресло, колпак-аквариум взвился к по-толку и там исчез в открывшемся отверстии. Затем он взял неболь-шой пакет и швырнул их Мухе.
-Здесь все, так что можешь проваливать к своим сионистам, ни-кто тебя не задержит, - и он снова вперился взглядом в суровое Машкино лицо.
-Проваливать, как ты, надеюсь, уже понял он не один будет, а вместе с сыном и Верой, которую ты мало того, что отпустишь, но и переведешь деньги на ее счет.
-А эту-то почему, да еще с деньгами? – старик изумленно уста-вился на нее.
-Понимать должен! Он-то один с ребенком не справится, так что она поможет ему, а там уж как они решат.
-Ну да, ширкаться-то не с кем будет! Да и жрать что-то надо. Этот-то… Мухинен твой, все дружкам своим подарил от широты души. Па-ни-маю! – осклабился старик.
Муха почувствовал, как кровь бросилась ему в голову и ему дико захотелось треснуть старого негодяя. Он уже сделал шаг в его направлении, как натолкнулся на суровый взгляд своей похоже уже бывшей подружки.
-А теперь третье и самое главное условие, – она как будто вы-росла в размерах и нависла над сжавшимся в испуге стариком. - Ес-ли хоть один волос упадет с их голов – я разнесу твой Паук к черто-вой матери, а тебя вместе с твоим народом загоню туда, куда Макар телят не гонял! Будете там до скончания времен в курных избах си-деть да лаптем щи хлебать! Усек, козел старый?
Мухе вдруг показалось, что ее прекрасное лицо исчезло, пре-вратившись в страшную безглазую маску, но это длилось только мгновение, словно тень скользнула по нему.
-Т… Так точно! – старик вдруг вытянулся и взял под козырек, глядя на нее преданным собачьим взглядом.
-Так-то лучше, мазохист старый1 А будешь себя хорошо вести, покажу кое-что, не пожалеешь! Папик!– и она вдруг задрыгала за-дом, принявшим телесный цвет. Старик затрясся и бухнулся перед ней на колени, закатив глаза и высунув язык.
Муха ошалело уставился на них, не в силах понять происхо-дящее.
-А ты иди пока вниз, я тебя через пару минут догоню, - про-звучало в его голове и он, послушно кивнув и стараясь не смотреть на предавшуюся какому-то непостижимому разврату парочку, вы-скочил в открывшуюся перед ним дверь.
Пара минут обернулась почти четвертью часа, которые Муха провел, прячась в туалете рядом с казино, и вышел оттуда только по призыву Машки. Она стояла перед ним все такая же прекрасная, ка-кую он знал ее всегда и ласково улыбнулась ему, когда он появился в дверях туалета.
-Ты… с ним? – он не мог справиться с переполнявший его рев-ность и отчаянием от ощущения близкой потери всего, что он так любил.
-Ну что ты, любимый, это только… работа, не более того.
-Но ты же останешься здесь, с ним?
-Да, так надо! И хватит страдать, у нас еще много дел!
Она взяла его под руку и потащила внутрь казино. Там они быстро прошли мимо игроков и вошли в помещение охраны. Нахо-дившиеся там люди, к его величайшему изумлению, сидели с закры-тыми глазами. Муха увидел среди них своих дружков и хотел уже пнуть Ваську, как она сделала ему страшные глаза и подвела к сто-лу, на котором он увидел свой рюкзак со спящим в нем младенцем. Быстро надев на него рюкзак, она также осторожно вывела его наружу, и они почти побежали прочь от казино.
-Не надо так переживать, - неожиданно прозвучало в его голо-ве, когда они повернули за угол ближайшего дома. –Так было надо.
-И тебе не было противно… с этим старым… уродом?
-Я же тебе сказала - это только работа, и он был нужен, чтобы уйти без шума. Тем более это он отдал приказ охране, чтобы сидели с закрытыми глазами.
-А если бы открыли? – Муха даже остановился и повернулся к ней.
-Ослепли бы!
-И кто бы их ослепил – ты?
- Может быть я, а может быть и он. Кто сейчас узнает? – она рассмеялась, глядя в его выпученные от удивления глаза. – Давай, пошли, не будем терять время.
Они побежали дальше, стараясь не выходить из тени домов. Муха продолжал перебирать в голове все подробности сегодняшне-го сумасшедшего дня. Неожиданно он снова остановился и уставился на Машку.
- А Верку ты мне зачем у этого урода выторговала?
-Чтобы ты один не пропал с ребенком. Ты ведь не можешь без любимой женщины. Я знаю.
-Но я ведь не ее, тебя люблю!
-Это легко исправить. Тем более она-то тебя любит, я же знаю. И потом, в качества кого я при нашем папике появлюсь, как ты дума-ешь? А так все естественно – старая любовь оформилась в крепкие семейные отношения.
-Какие еще семейные отношения? Ты что замуж за него собра-лась?
-Конечно! О чем у нас в России все девушки мечтают, а? О му-же, богатом и с положением, ты разве не знал?
-Но он же… старый. И вонючий. Как ты можешь… - его даже перекосило от отвращения.
-Но я ведь не обычная девушка, правда?
- Это точно… А можно тебя в последний… - только и успел подумать он, как она схватила его за руку и потащила в открывший-ся узкий проход. Они пробежали по нему до следующей улицы, за-тем быстро проскочили открытое пространство между домами и че-рез минуту стояли перед знакомой дверью. Муха хотел приложить ладонь к пластине, но как только он коснулся ее, дверь распахнулась и он увидел перед собой огромные заплаканные глаза его будущей спутницы жизни…
***
Они стояли на том же пирсе, где он когда-то сидел, и откуда его, разбитого горем, вытащила Верка. На волнах рядом с ними по-качивался маленький скутер с лежащими внутри так знакомыми ему гидрокостюмами.
-Так, значит едем к сионистам? Я даже не спрашиваю, как это все здесь оказалось, - и он, глядя на Машку ткнул пальцем в скутер.
-И правильно делаешь, что не спрашиваешь. А что касается сионистов - так куда еще вам ехать? – искренне удивилась она. -Тем более они уже ждут. Так что не теряйте время.
-А ты? Остаешься с этим… Неужели нельзя было обойтись без замужества? - он посмотрел в сторону торчащего вдали здания кази-но.
-Нельзя, мой дорогой! Его в Россию переводят, а я должна быть там, и как можно скорее. Так что замужество – это, считай, проездной билет.
- Ты? В Россию? Но зачем?
-А затем, - она посмотрела ему прямо в глаза. – Что там неде-лю назад новый Мухин проявился, очередной специалист по мор-ским законам.
-Да? И его надо тоже спасать?
-Конечно, мой милый.
-И многих ты так спасла?
-Ты даже не представляешь – сколько, - она грустно улыбну-лась.
-Слушай, а может лучше этих… менеджеров куда-нибудь вы-вести?
-И куда, например?
-Ну… В Антарктиду. Она вон какая большая.
-Да, а потом пингвинов оттуда спасать?
-Ну да… А мне… Нам можно будет вернуться? Когда-нибудь?
-Кто знает… Может он вернется, - она кивнула в сторону ре-бенка. – А может и нет… Дай-ка мне его, - она протянула руки и Верка положила на них спящего младенца.
Океан тихо шумел, и заходящее солнце за ее спиной охватило всю ее от маленьких ступней до развевающихся на ветру волос, за-ставляя их переливаться мягкими золотистыми волнами. Ее лицо стало удивительно нежным и Муха вдруг понял, где уже видел эту картину – на стене старой церкви в его родной деревне…
-Эх, блин, садануть бы счас по этой гниде, а, Лека? – Васька, раскорячившись, уставился в прицел лазерной пушки, стоящей на крыше казино, и, медленно поворачивая ствол, повел его за малень-кой светлой точкой, скользящей по волнам в сторону заходящего солнца.
-Ты же знаешь, что старик запретил его трогать.
-Все равно убить его надо было, тварь! Вот этими руками бы порвал! – он вытянул волосатые руки и, сжав кулаки, затряс ими пе-ред воображаемым противником.
-Да угомонись ты! Лучше давай накатим, пока мы здесь. Я тут пузырь недопитый оприходовал, старик отдал, когда за Веркой по-слал, – его дружок вытащил из-под скамейки бутылку с яркой эти-кеткой и забулькал стаканами.
-А Верка то ему зачем, козлу старому, массажик на одном ме-сте делать? – Васька схватил свой стакан и понюхав жидкость, за-кряхтел от удовольствия.
- Он жениться на ней собрался, иначе в Москву не берут, без жены-то. Ты, кстати, тоже, кажись, виды на нее имел?
-Вот именно имел… Выгнала, сука, воняет, говорит, от тебя. А старого терпела, и ничего!
Так то ты, а то… - и Лека многозначительно ткнул пальцем вверх.
-Ничего, вот он свалит в Москву, посмотрим, кто тут главным будет! Я уже папашку своего подписал, чтобы он бабки заслал куда надо. Ничего, ради сыночка расколется! Ну давай, будем!
Они дружно запрокинули головы и не видели, как последний луч заходящего солнца сверкнул ярким зеленым цветом и исчез, и вместе с ним исчезла маленькая точка на темной поверхности океана…