Не претендую на исключительность данной истории, так как, ручаюсь, у людей связавших свою жизнь с медициной, таких, или подобных, историй пруд пруди, но все-таки решил с вами поделиться своей историей, которая произошла в минувшие выходные.
Две милые девушки, Катя и Рита, молодые специалисты хирургии, проходящие интернатуру в городской больнице, как обычно пришли на работу и, быстро употребив утреннюю норму кофеина, погрузились в медицинские карты больных, выбирая случаи потруднее. Для подобного поведения у них было две причины. Во-первых, с утра, пока не устал и еще полон сил, надо обойти наиболее трудные случаи; чтобы под конец дня, уже порядком измотавшись, закончить с простыми. А во-вторых, их рвение и пыл, пока не растраченные годами трудовой, зачастую нудной, практики, пока не угасло.
Девушки разобрали карты и разошлись в разные концы больницы, погрузившись в людские болячки и проблемы. Немного опоздав на обед, Рита вошла в ординаторскую и со вздохом плюхнулась на старый диван, Катя, тем временем, сидела, склонившись над столом и, подперев подбородок, читала литературу, жуя сочное яблоко. В этом году она решила поститься, как это делала ее мать каждый год. Только по-своему: еще более строгое воздержание относительно перечня продуктов, которые можно употреблять, а, другими словами, попросту сыроедение. Только фрукты и овощи, сок и вода – вот и весь рацион. В отличие от подруги, Рита ни в чем себя не ограничивала. У нее была потрясная фигура, на «сочность» которой не влияла еда, которую она поглощала.
- Как твои подопечные? Еще живы? – пошутила Рита, стандартной в их профессии шуткой.
- Живы, еще, но я стараюсь изо всех сил! – пошутила в ответ Катя, не отрываясь от медицинского справочника.
Рита, удовлетворенная ответом, кивнула головой и достала из холодильника прихваченный из дома обед. Не успела она распаковать пакет, как в ординаторскую вошел их руководитель, Федор Степанович, опытный сорока восьмилетний хирург, который, по мнению многих своих коллег, за свои «золотые руки» был достоин лучшей работы, нежели простая больница на муниципальном довольствии. Федор Степанович, несмотря на свой авторитет в больнице, никогда не относился к девушкам как к бестолковым созданиям, в отличие от большинства врачей больницы, и всегда старался быть профессионально галантным в общении с ними.
- Рита, Катя, - обратился хирург к девушкам, не успел он переступить порог, - вы нужны мне в кабинете, срочно.
Девушки переглянулись, предвидя вопрос, он пояснил.
- Нестандартный случай, нужна ваша помощь, девчонки. Потом закончите обедать, дело не ждет.
Девушки, слишком хорошо знавшие своего руководителя, за десять месяцев изучив вдоль и поперек, сразу поняли, что если он потревожил их и снимает с обеда, значит дело действительно важное. Не задавая глупых вопросов, они последовали за ним. Путь от ординаторской до кабинета занял не больше минуты, в течение которой обе лихорадочно гадали про себя, что же такое, нестандартное, могло произойти. За время их работы в больнице, они повидали всякое и, в принципе, были готовы ко всему, но только не к тому, что ждало их за дверью кабинета Федора Степановича.
Переступив порог, девушки обомлели, замерли на несколько секунд, а потом, не сдержавшись, звонко расхохотались.
Картина, представшая перед ними, была поистине анекдотичной: за столом Федора Степановича, закатив глаза и жалобно постанывая, сидел молодой парень, двадцати пяти лет, изо рта которого виднелся цоколь обыкновенно лампочки, прозванной в народе «лампочкой Ильича». Всем своим видом парень показывал, что любое дальнейшее промедление будет для него сродни пытке, уж такой жалобный и измученный вид у него был.
Федор Степанович, даром что ли был первоклассным специалистом, фыркнул на них, призывая прекратить смеяться и вспомнить, что они профессионалы, раздал каждой ЦУ, что делать и взялся за больного. Повозившись возле парня, несколько минут и поколдовав, им удалось извлечь нехитрый предмет, вернув несчастному свободу и радость жизни.
Поблагодарив от души, парень тут же сгонял в буфет и вернулся с подарками. Девушкам он принес по дорогой шоколадке, их руководителю досталась бутылка, пусть и не шикарного, но все же коньяка. На вопрос, как его угораздило всунуть лампочку в рот, парень ответил просто: мол, поспорил, что всунет и высунет ее обратно, но, вышло, как вышло.
Парень удалился, трудовой день потек своим чередом. Девушки вернулись к своим обязанностям и встретились снова лишь вечером. Все бы ничего, и даже неординарный случай с лампочкой во рту, померк в рутине больничной жизни, если бы не взволнованный, с явным негодованием в глазах, Федор Степанович, ворвавшийся в ординаторскую.
- Ну, дамы, тот еще у нас денек сегодня! – хлопнул себя по бокам хирург. – Идемте, опять…
Девушки переглянулись между собой, слово «опять» могло означать что угодно. Могло то оно могло, но, как оказалась, означало оно не что иное, как второй случай с лампочкой во рту, причем все с тем же парнем.
Принято считать, что на одни и те же грабли не наступают. Может быть, где-то там, за «бугром», но только не в России. Россия удивительная, чудесная страна, но еще более удивительны ее граждане. В кабинете, со знакомым теперь уже выражением лица, на котором отразилась вся боль и тоска русского народа, сидел их утренний пациент, с лампочкой во рту. Сидел и стонал.
Звонко и искренне посмеяться над нелепостью ситуации, у Риты с Катей не получилось. Настолько ситуация была нелепой, что им только и удалось, что развести руками, покачать головой от досады и приступить к извлечению инородного предмета по, уже отработанной знакомой схеме. Лампочку, как и в первый раз, достали и вручили «горе-электрику», как говорится на память.
На этот раз парню не удалось отделаться коротким рассказом про спор, его раскрутили по полной и заставили выложить все в подробностях. Оказывается, вернувшись к друзьям, с которыми он отмечал юбилей общего друга, Вадим принялся в красках описывать историю своего чудесного спасения руками миловидных дам. В процессе бурного описания сего спасения, он так увлекся, что, на вполне заурядный вопрос: «как ты ее вообще всунул»? Который можно было и на словах описать, он не стал мелочиться и продемонстрировал. Итог один – он был вынужден вернуться в больницу.
Не знаю, что глупее в этой ситуации, сам факт, что взрослый не глупый человек засовывает себе в рот лампочку на спор, хотя все знают, что вытащить ее самостоятельно невозможно из-за особенности строения челюсти. Или же то, что этот самый, типа взрослый человек, увлеченно описывая друзьям эту самую невозможность, вновь сует ее, демонстрируя наглядно, сей факт.
Скажу одно, парень в накладе не остался. В благодарность за свое спасение, он, в этот раз, вызвался проводить Риту до дома. Уже три дня, как они встречаются. Посмотрим, что из этого выйдет, лишь бы лампочки больше в рот не засовывал.