С самого детства я любил оружие, в особенности пистолеты. Так уж получилось, что мое взросление пришлось на 90-е годы, в которые наша многострадальная страна переживала непростую веху в истории, в течение которой каждый, теперь уже российский, ребенок, так или иначе, был знаком с огнестрельным оружием. Благо всестороннему развитию подрастающего поколения способствовали повсеместно открывшиеся салоны видеопроката, круглые сутки, крутившие американские боевики.
Я не стал исключением и, подобно большинству подростков, влюбился в крутые, мощные, сверкающие холодным воронением, стволы. Прошло много лет, прежде чем я смог воспользоваться своим конституционным правом на защиту и приобрести «почти боевой ствол», а если быть точным, то травматический пистолет. Надо сказать, что к данному мероприятию я подошел самым серьезным образом: честно прошел медкомиссию (со здоровьем у меня порядок), отучился на специальных курсах, сдал экзамены по стрельбе и технике безопасности, получил все необходимые документы и подал их в ЛРО. Спустя две недели после подачи и получив заветное разрешение, я помчался в оружейный магазин за заветным пистолетом. К выбору последнего я тоже подошел с максимальной скрупулезностью, перечитал море информации в интернете, не один час посидел на специальных форумах, в итоге выбрал одну из самых мощных и надежных моделей пистолетов марки Хорхе.
Сразу скажу, что данный пистолет мной не приобретался изначально как оружие самообороны, в виду несовершенства нашего законодательства, я не рискнул бы использовать его против человека, себе дороже выйдет. Купил я его для банальных пострелушек: за городом по банкам, доскам и прочему хламу, которого в наших лесах и полях превеликое множество.
Время от времени мы с друзьями выезжали за город и развлекались стрельбой, пока, однажды, не случилось мне использовать этот пистолет по его прямому назначению. Дело было так. Страна отмечала майские праздники, куча выходных, теплая погода и я, не обремененный, как большинство наших сограждан, дачными хлопотами, валялся на диване перед зомби-ящиком. Вскоре мне это дело наскучило и, когда я стал думать, чем бы себя развлечь до вечера, на ум пришла идея скататься в промзону города и немного пострелять.
Сказано - сделано. И вот я уже сворачиваю в опустевшую на праздничные дни промзону. Проехав с километр, я свернул на узкую, лет сто не видевшую ремонта, улочку и покатил вглубь, как, внезапно, боковым зрением я заметил какую-то возню. Остановившись, я присмотрелся и с ужасом увидел, как вокруг человека, невесть каким дьяволом, занесенным в это место, крутится стая собак. Те, кто имел неприятность попадать в подобную ситуацию, знают, что от поведения вожака (а он всегда есть в подобной стае) зависит то, будешь ли ты покусан, и попадешь в стационар, или отделаешься только несколькими седыми волосами в копне. Присмотревшись, я сразу понял, что мужичку уже вовсю светил приемный покой и превеликое множество уколов в живот, если повезет, а если нет, то холмик с крестиком и печальные мокрые глаза любящей жены, скорбящей и стонущей от безвременной кончины любимого. Вожак, размером с немецкую овчарку, лохматая черная псина, скалясь и рыча, медленно приближался к несчастному, остальные, не менее колоритные псины, следили за ним, ожидая команды к атаке.
Самое ужасное в этой ситуации было то, что мужик был не один, с ним, вот ведь попандос, был его тринадцатилетний сын, которого отец, как мог, прятал за собой, крутясь во все стороны.
Инстинкт сработал без участия разума, так как я до сих пор не помню, как выскочил из машины, снял пистолет с предохранителя, передернул затвор и направил на вожака ствол. Все что я помню, это то, как я нажимаю на спусковой крючок, а ощутимая отдача и звенящий грохот в ушах, внушают мне уверенность и силу. Как оказалось позже, из десяти патронов в магазине, я расстрелял восемь, причем минимум трижды попал в цель. Вожак стаи был убит, он поймал первую пулю, ставшую для него фатальной. Еще две псины крутились волчком в пыли у дороги и истошно визжали, основная толпа бездомных собак уже была едва различима вдалеке.
Я подошел к ошеломленному мужику и спросил все ли у него в порядке. Мужик, бледный и перепуганный до полусмерти, едва державшийся на ногах от ужаса и до сих пор не упавший в обморок только потому, что рядом был сын, посмотрел на меня и что-то невнятно промямлил. Не расслышав его слов, я повторил вопрос, но тот, судя по виду, меня вообще не слышал. Что-то пролепетав, наподобие: «Не убивайте нас», он упал на колени, то ли от усталости и шока, то ли в мольбах его не убивать.
Не стану описывать то, что было после, скажу лишь одно, мне стоило невероятных усилий: 1) привести его в чувства; 2) убедить его, что я не собираюсь его ни грабить, ни убивать; 3) убедить его сесть в мою машину, чтобы я мог вывести его в город, подальше от этого опасного места; 4) убедить его, что я не возьму с него ни денег за свою помощь, ни обяжу его на всю жизнь, записав его в список пожизненных должников.
Я отвез их с сыном домой, кое-как отмахался от предложения зайти к нему в гости, кое-как распрощался и укатил поскорее. Лишь позже, уже поднимаясь к себе домой, я задумался над тем, а что они, собственно, делали в таком месте в такой день? Как и зачем там оказались? Ответ на этот вопрос я так и не нашел, и уже не найду. Однако в тот день я понял простую и банальную арифметику: если хотя бы раз пистолет спас жизнь человеку, значит, мое значительное финансовое вложение в него оказалось не напрасно. Не зря потратился, как говорится.