Комната что-то совсем заскучала. Ее плоское беленое лицо в два глаза солнечно смотрело на спящую Аллочку. А черный рот под носом-зеркалом слегка дребезжащим голосом сообщал на всякий случай, что начинается концерт. И был услышан! Маленькая радиослушательница повернулась на другой бок и вялой ото сна рукой прикоснулась к одному из маков, цветущих на прикроватном коврике. Как они в лучах солнца жарко алели! А сон, все еще бродя около, пытался эту ручонку перехватить и снова увести девочку в свою страну. Но тут зазвучала песня. Задушевная! Раздольная! Прогнав сон, она словно на крыльях подхватила девочку с кровати и перенесла на рядом стоящий стул. Песня Аллочке понравилась, и дотянувшись до черной тарелки, она поспешно выключила звук. Да-да, именно потому, что пришлась по сердцу и тронуло душу. В комнате стало тихо-тихо. Похоже, что четырехлетняя ценительница вокала дома одна и похоже, ей к этому не привыкать. Но вот послышались приближающие шаги. Вот они уже рядом. Дверь открылась и… Это же дедушка! Дедушка Гриша приехал из Чапаевки! Аллочка радостно запрыгала по кровати. А дедушка сначала поймал ее и поздоровался за руку, как с папой, а потом сказал, что пришел попрощаться, что вот прямо сейчас, от порога, уйдет на финскую войну. Он попросил внучку передать всем привет и обнял на прощание.
Маленькая девочка каким-то неведомым чутьем уловила серьезность минуты и попросила дедушку еще не уходить.
- Я сейчас такую песню включу! Я ее для мамы выключила, но раз ты уходишь на войну, пусть будет тебе, - с этими словами Аллочка снова потянулась к радио. Но что это? Вместо ожидаемой песни какая то невразумительная речь диктора.
- А где же песня?! – вскричала Аллочка. – Я ведь специально ее закрыла, чтобы не кончилась. – И растерянно хлопая крылышками ресниц, уставилась на дедушку.
- А она и не кончилась, - успокаивал дедушка внучку, - просто она решила, что мы с тобой ее послушем в другой раз, когда я вернусь с войны.