Тих весенний утренний лес. Поют птички, слышно, как стрекочут крылышки пролетающие мимо мушки. Солнышко освещает не распустивший ещё свои листочки во всю ширину лес косыми яркими лучами, ударяющимися в высокие железные заборы элитных поместий, вползших из старой деревни в лес в период земельной делёжки. Не зажужжали ещё газонокосилки на травке особняков и мотоблоки на огородах старой деревни. Не перебрёхиваются ещё собаки голубых кровей, сидящие за высокими заборами, и приветливые вольные деревенские Шарики. Строители очередного прилесного особняка не поют ещё своих таджикских песен, ещё не матерятся смачно местные мужики с мотоблоками, лопатами и вилами в руках.
Воскресное утро...
В этой благодати и тишине громко звонит мобильник. Имя вызывающего в восемь утра абонента подкидывает меня в кровати на полметра. Я хватаю своего электронного связника с центром (начальством), заглушаю ор телефона, прижимая к животу. Вылетаю на кухню, отвечаю бодро и звонко. Воскресенье восемь утра: "Я не сплю, что Вы! Не сплю, не сплю..." В тишине спящего деревенского дома, мой громкий разговор, безусловно, перебудит всех членов семьи.
Надеваю галоши, выхожу в сад. Сажусь на скамеечку в божественно зацветающем саду. Тоже громко получается, окна спален смотрят в сад. Продолжая обсуждение планов на завтра (о, Боже! В воскресенье утром!), перемещаюсь в дальнюю часть сада, к лесу. Перехожу к разбору коллег и потенциальных коллег, топчась на одном месте у кустов смородины. Мой голос, отражаясь от забора, летит к дому, ударяется о стены и возвращается с удвоенной силой. Последние сплетни ведомства знают уже не только мои домашние, но и соседи справа, слева и там, через дорогу.
Тема разговора вновь переходит в деловое русло, к планам теперь уже начальства начальства и нашему месту в этих планах. Тут уже, знаете ли, политика, не гоже соседям и их таждикам быть посвящёнными в государственную почти тайну. Открываю калитку, ведущую в лес, шагаю на подушку из старой листвы и хвойных иголок лесного оврага (спасибо, что за нами овраг, а то былы бы дом...), птицы затихают, решая, можно ли продолжать петь, или на всякий случай улететь подальше от воскресно-утренней сумасшедшей в пижаме и галошах с телефоном и тайными планами начальства.
Тут уж я начинаю говорить с той громкостью, какая мне удобна, и затрагиваю все темы без утайки: и сплетни, и планы, и коррупционные скандалы прошлых лет кандидатов в полушефы, и то, какой канал лучше освещает фигуру шефа выгодней всего (в прямом смысле). В ещё полулистном лесу тайны разносятся далеко, слышно не только в нашей деревне, но и в той, за лесом, уж в особняках на опушке точно!
Зато мои домашние спокойно спят воскресным утром...