Перестройка, неумело затеянная Ставропольским «хлеборобом» в конце 80-х годов XX века; развал Советского Союза (1991 год), инспирированный Западными спецслужбами; последующее десятилетие приватизации, метко прозванной в народе «прихватизацией», и «капитализации» всей страны вновь поставили население бесконечно богатой России на грань выживания.
Все денежные сбережения граждан «на чёрный день», хранящиеся в Государственном Банке (других, по-моему, и не было), сгорали в два-три месяца из-за высоких, можно сказать гигантских, скачков инфляции. Ещё вчера те, кто имел на сберкнижках «машину», уже «завтра» могли купить на эти деньги лишь пару хороших стульев. Но самое страшное то, что были закрыты многие фабрики и заводы, остановлены высокотехнологичные производства, выпускающие дефицитную или нужную на каждый день продукцию.
Поэтому, пройдясь по хутору Черкессовскому, я увидел ужасающие следы этой «новой экономической политики»: разрушен единственный в округе (буквально разобран по кирпичику) «маслосырзавод», некогда делавший знаменитый Российский сыр; исчезли некоторые хаты (обветшали и были растащены) на родной улице; Пышенский пруд, где так любил купаться и удить рыбу ребёнком, стал уверенно зарастать камышом… Хутор Пышки вообще прекратил своё существование.
Но именно здесь, в этом степном краю с его обветшалыми хатами, закрывшимся клубом, разбитыми дорогами витает счастливый солнечный дух моего детства. И никакие политические и экономические катаклизмы изменчивого времени не в состоянии стереть те годы, когда босоногим сорванцом я бегал по этим улицам, всегда ощущая на себе добрый и заботливый взгляд моих любимых бабушки и дедушки.
Огромное спасибо им за это и вечная им память.
Прощай, Бударино! Я больше не вернусь
В уютный дом на улице Киквидзе.
И мне останется лишь вспоминать сквозь грусть
Знакомые приветливые лица.
Здесь всё не так совсем, как в городе большом.
Здесь жизнь течёт размеренно-простая.
Вновь угощают нас холодным молоком,
Слёз радости при встрече не скрывая.
В пруду плескается застенчиво рассвет.
Поют колосья, наливаясь силой.
Когда-то жили здесь и бабушка, и дед.
Я, молча, постою над их могилой.
И вспомню снова те далёкие года:
Деревню, долгожданную свободу
И руки бабушки, что пахли, как всегда,
Арбузами и блинчиками с мёдом.
Вот дед пришёл домой. Весь под дождём промок.
Пропали напрочь курево и спички.
Но всё же главное для внука он сберёг
За пазухой «гостинец от лисички».
Прощай, Бударино! Я больше не вернусь!
И никуда от этого не деться.
В последний раз я над могилой помолюсь
И попрощаюсь с бабушкой и детством.
(ж/д станция Бударино 29.07.2005г.)