Посвящается старшему помощнику
д/э "Художник С. Герасимов"
Микерину Николаю Николаевичу.
Сейчас, уже, мало кто помнит, что раньше рыбы было столько, что огромные транспортные рефрижераторы, с полными трюмами свежезамороженной, соленой и консервированной рыбопродукции, простаивали неделями на рейдах Владивостока и Находки в ожидании постановки к причалам рыбного порта под выгрузку.
Середина сентября 1991 года радовала прекрасной, по-летнему теплой погодой. Огорчало одно, - стоянка на рейде в ожидании причала, в этот раз, пришлась на Находку. И что бы, хоть как-то дать членам экипажа повидаться с семьями, я разрешил увольнение во Владивосток на 4-5 дней, по трети экипажа одновременно. Благо, в то время, между Владивостоком и Находкой, регулярно ходили Кометы.
В тот день, в ожидании возвращения старпома, время тянулось медленно.
Наконец, к борту судна подошел рейдовый катер с вернувшимися из Владивостока членами экипажа.
- Александр Михайлович! Я договорился! Рейдовый зайдет за вами еще раз, на обратном пути! - первым делом успокоил меня старпом.
- Я замену привез тем, кто в отпуска заявления подал! И заявки на снабжение отнес в ТСК! Обещают все подвезти, как только ошвартуемся к причалу!
- Давай! Чиф! Я подпишу тебе чистые обходные листы и отношения на вынос личных вещей через проходную рыбпорта, для списывающихся с судна! – мои мысли были уже дома и я спешил дать старпому последние наставления.
Старпом был лет на десять старше меня, из разряда вечных старпомов! Дело он свое знал досконально. И не смотря на разность в возрасте, строго соблюдал субординацию.
Слабостью его была ироническая, а порой и напускная ненависть к коммунистической партии, выражавшаяся в расстреле из воздушки томов « Капиталла».
Первых помощников (комиссаров), к тому времени, уже ликвидировали, как класс, и поэтому старпом, не скрываюсь, использовал коммунистическую литературу вместо мишеней.
Повесив постиранную и отглаженную белую сорочку на плечиках на крючок вешалки в торце рундука в спальне, и прикрепив отглаженные брюки к той же вешалке, я переоделся в гражданское, и отметив в памяти не забыть взять с собой маску сварщика, висящую на том же крючке, взятую у механиков на время поездки во Владивосток.
Дело в том, что мой сосед по гаражу, уже давно обещал подварить и укрепить засовы в моем гараже. Сварочный аппарат у него имелся, а вот маски не было.
-Александр Михайлович! Катер подходит! – докладывает по телефону вахтенный помощник.
И я, благополучно забыв о маске, кидаю ключ от своей каюты старпому, несусь по трапу вниз. О маске вспоминаю, уже на причале, но поезд, как говорится, уже ушел…
Пять дней проведенные с семьей, пролетают быстро. И вот, уже, комета на подводных крыльях, несет меня и часть моего экипажа, обратно в Находку.
-Александр Михайлович! Тут такое было с новой буфетчицей! Собиралась жалобу на вас писать, на имя начальника Отдела Кадров! – довольно улыбаясь и потирая руки, ошарашивает меня старпом.
- Это за что? Я ведь ее и в глаза еще не видел!- с удивлением спрашиваю я его.
- А вы, в спальню к себе зайдите! – выражение его худощавого лица, просто светится от удовольствия.
Захожу в спальню. Все на месте. Шторки задернуты. В спальне полумрак.
- Вам это ничего не напоминает?- показывает старпом на маску сварщика и висящую под ней рубашку и брюки.
- А, что это мне должно напоминать? То, что я в попыхах забыл взять с собой маску?- пытаюсь я понять, куда клонит старпом.
- Да нет! Человека в белой рубашке и в маске, притаившегося в полумраке! - с удовольствием растолковывает мне он.
Приглядевшись, понимаю, что на самом деле похоже, если не знать.
- Так вот! Приняла буфетчица дела и, как положено, послал я ее прогенералить вашу каюту! – лицо старпома, так светится от счастья.
- Открыл я ей вашу дверь, а сам вернулся к себе в каюту! Вдруг, через минуту, слышу душераздирающий визг, грохот ведра и уже через секунду, стоит буфетчица у меня на диване со шваброй в руках наперевес, как с винтовкой и визжит так, что пол экипажа сбежалось! Я ничего не пойму, так как она в перерывах визга, со слезами на глазах, что то кричит на украiньской мове! Да, так – складно! Песня! Часами бы слушал!
-Что, так красиво ругалась? – спрашиваю я его, и начинаю задыхаться от смеха.
- Да нет! Это она пыталась объяснить, что кто-то пытался на нее напасть в вашей каюте! Ругаться она начала потом! Когда мы вместе посмотрели, что ее так напугало! Но ругалась, тоже на украинском! Жаль, магнитофона под рукой не было! Вот бы записать! Песня! – старпом закатил глаза от удовольствия.
Незаметно пролетели полгода. Весна в Охотском море вступила в свои права. Языки битого льда, через проливы Южных Курил стало выносить далеко на юг, в Тихий океан. Самое продуктивное по рыбным запасам море, постепенно освобождалось ото льда.
Д/Э «Художник С. Герасимов, с грузом мороженной икры минтая и фарша сурими, вышел через пролив Дианы в Тихий Океан и подгоняемый попутным течением, последовал вдоль Курильских островов на юго-запад, в Японию.
Тихий Океан, оправдывая свое название, встретил нас ясным солнцем и штилевой погодой.
- Вот бы всегда была такая погода!- заметил старпом Николай Николаевич Микерин, занося мне на подпись табеля питания за март месяц.
- Вот бы рейсовые задания всегда такие были! С ОМЭ (Охото-морская экспедиция) и в Японию, под выгрузку! – парирую я.
- Выгрузка в трех портах планируется! В Токио, Кобе и Сасебо! Из Кобе в Сасебо по Внутреннему Японскому морю и через пролив Коммон пойдем! На безлоцманской проводке хорошо заработаем! – с удовольствие обрисовываю ему перспективу плавания и заработка.
- Ты когда-нибудь Внутренним морем ходил?
- Нет! Не доводилось! Вы же знаете, меня до недавнего времени в загранрейсы не пускали! – с напускной гордостью ответил старпом.
- Слушай! Николай Николаевич! А ведь, сегодня первое апреля! Не грех бы повторить урок Украiньской мовi! Буфетчица, вот-вот, придет меня выгонять с каюты! – хорошая погода и предстоящее плавание во Внутреннем-Японском море настраивают меня на веселый розыгрыш.
- Она у меня, вначале, каюту убирает! Потом у вас! Боюсь, второй раз, она на маску сварщика не купится!- не поддерживает меня старпом.
- Еще как купится! Давай сгоняй в машинное отделение за маской, только заверни ее или в сумку положи! А то попадешься ей на глаза, эффект неожиданности потеряется! – в этот момент мы напоминаем двух шкодливых подростков, затевающих сорвать урок нелюбимой учительнице.
Пока старпом ходит за маской, я еще плотнее зашториваю иллюминатор в спальне и переодеваюсь в белую сорочку с галстуком и черные форменные брюки. На руки одеваю хлопчатобумажные, белые перчатки.
- Ну! Как? – спрашиваю я старпома, надев маску сварщика и прижавшись спиной к рундуку.
- Нет! Не купится второй раз! – уверяет меня старпом.
- Посмотрим! Посмотрим! Каюта пусть будет открыта настежь! Если буфетчица спросит, где я? Скажи, что на мостике! –
Ждать буфетчицу приходится довольно долго, не меньше получаса. Наконец слышу бренчание ведра в своем кабинете и мурлыкание незамысловатого мотивчика. У буфетчицы – явно приподнятое настроение от штиля и теплой, солнечной погоды.
Затаив дыхание, жду когда она пойдет через спальню в ванную комнату, чтобы набрать воды в ведро.
Темное стекло маски приподнято ровно настолько, что бы видеть хоть
что то и не выдать себя.
Первое, что я вижу, когда буфетчица появляется в проеме двери, это ее ноги в закатанных по колено спортивных брюках голубого цвета.
- Ну! Александр Михайлович! Опять меня напугать решили! Маску повесили! – весело произносит она и бодрым шагом, и не обращая на меня внимания, шествует в ванную комнату.
Какое-то время слышу, как льется вода из-под крана и старательное сопение сквозь мурлыкание мелодии о миллионе алых роз. Краем глаза вижу, как в ход пошли чистящая паста и порошок. Спина, уже порядком затекла, и я изо всех сил стараюсь не выдать себя.
Дышать в маске ужасно трудно, в носу свербит. Хочется скорее снять эту маску и умыться.
Наконец, буфетчица заканчивает уборку в ванной комнате и с ведром, наполовину наполненным водой, входит в спальню.
- Ну, вы посмотрите на него! И спальню специально затемнил! Ох и шутник! – буфетчица, свободной левой рукой тянется к шторкам иллюминатора.
Но в этот момент, я инстинктивно перехватываю ее руку за запястье и громко, от души чихаю. Каким-то чудом, маска не слетает с моей головы, но звука своего чихания я, уже не слышу. В ушах стоит такой визг, что я, уже и сам не рад своей затее.
-А-А-А-А!Рятуй-й-йте! Люди добрі Допо-о-омо-ожіть! Гвалту-ю-ю-ють!-
Одновременно с визгом, буфетчица выпускает из рук ведро с водою, и оно больно ударяет меня по ногам, обутым в легкие туфли. Вода заливает мне ноги и растекается по палубе спальни. Визг и крики буфетчицы, перекрывают все другие шумы на судне.
- Люди добрі! Серед білого дня гвалтую-ю-ють! Відпусти вражина, кому говорять! Щоб у тебе очі повилазили! Щоб тобі борщем вдавитися!-
Одновременно с визгом и проклятиями на Украинском языке, буфетчица не забывает бороться за свою жизнь и честь. Она, с остервенением, пытается освободить свою руку и больно пинает ненавистного сварщика-насильника своими ногами.
-Щоб тебе коза забодала! Щоб тебе, у лісі вовк задер! Рятуй-й-йте! На мене чорт напа-ав! Матір божа! Не дай пропасти душі моїй грішній!
Наконец, я догадываюсь отпустить ее руку и в туже секунду, голосящая и визжащая буфетчица, оказывается в объятиях старпома, как из-под земли выросшего в моем кабинете и держащего маленький, переносной магнитофон в своей руке.
Сбрасываю ненавистную маску, и чихая пытаюсь выйти в кабинет на свет. Но разлившаяся по палубе вода с растворенным стиральным порошком, ставит большой вопросительный знак в моей попытке.
Поскользнувшись на пенной воде, я со всего маху, с придыханием падаю на правый бок. Слышу, как трещат ребра. Боль такая, что хочется выть и материться, но из легких извлекаются только хрипящие и булькающие звуки.
Крики буфетчицы, как по мановению волшебной палочки прекращаются. Старпом, оставив магнитофон, кидается помогать мне встать. Но как только, он берет меня под руку и пытается поднять, его ноги скользят, взмывают вверх и под аккомпанемент японской маме, он приземляется на пятую точку.
- Не надо! Чиф! Я сам! – не рискуя вставать на скользкой палубе, я переползаю через комингс в кабинет и с трудом поднимаюсь.
В кабинете, кроме хихикающей и уже довольной буфетчицы, стоят и смотрят испуганными глазами старший механик и боцман. Зрелище, и впрямь, не для слабонервных.
Капитан в мокрых брюках и сорочке, со страдальческим выражением лица, держится за правый бок и старпом с мокрыми на заднице штанами…
-Елена Семеновна! Продолжайте уборку! Остальные свободны!- произношу я с трудом.
-Да что случилось? Визг, потом грохот, словно грузовики столкнулись!- допытывается стармех с серьезным видом.
- Не видишь, что ли? Неудачная попытка изнасилования буфетчицы! – уже не сдерживая смеха, сквозь боль в ребрах отвечаю я.
И тут всех прорывает. Больше всех смеется буфетчица. Старпом кидается перематывать пленку на кассете магнитофона, и мы еще раз пять, с удовольствием слушаем визги и не всем понятную, но такую эмоциональную брань на украинском.
-И в самом деле! Не брань, а песня!-
Май 2013 г.