Глава 9. ПРИНЦЕССА СВЕТЛАНА.
Изданные Светланой Аллилуевой в 1967 г. в Америке воспоминания «Двадцать писем другу» легли в основу всех повествований о ее детстве и ее жизни при отце. И хотя она приводит много достоверных и интересных фактов, все же ее отношение, ее порой предвзятый взгляд сказывается на описании определенных лиц. Учитывая, что после XX и XXI съездов партии и разоблачения культа личности, заговорили повсеместно о миллионах репрессированных, в которых был повинен Сталин, Светлана старалась представить его в семейной обстановке добрым, заботливым, человечным. А вот о матери она отзывается холодно и сдержано. «Мамы же никогда не было дома возле нас… Нам, детям, доставались, обычно, только ее нотации, проверка наших знаний. Она была строгая, требовательная мать, и я совершенно не помню ее ласки: она боялась меня разбаловать, так как меня и без того любил, ласкал и баловал отец». Это ее чисто субъективное восприятие, сформировавшееся к начале 60-х, когда она писала записки, постоянно присутствует в ее коротких репликах и по отношении к матери, к братьям, Якову и Василию, и к их женам. И к ее оценкам следует относиться с осторожностью.
Хотя она с братом Василием в школьные годы жила в кремлевской квартире, с отцом она виделась не каждый день, чаще по воскресеньям, когда он просматривал ее дневник и расписывался. Пытаясь сохранить связь и контакт с дочерью после смерти матери, он изобрел игру в приказы: Светлана была командиром, приказ передавался через секретаря, Сталин отвечал: «подчиняюсь». В целом же воспитание детей было возложено на гувернантку Наталью Константиновну и начальника охраны Власика. «С нами проводила все дни, лето и зиму, воспитательница (тогда не принято было называть ее «гувернанткой») Наталия Константиновна, занимавшаяся с нами лепкой из глины, выпиливанием всяких игрушек из дерева, раскрашиванием и рисованием, и уж не знаю еще чем», - записала Светлана. Каждый день она ездила в сопровождении охраны на уроки в 25 образцовую школу. Дружила с детьми Ворошилова, Орджоникидзе, Берия. Училась она хорошо, преподаватели всегда помнили, чья она дочь, но пятерками ее не заваливали, много читала, английский язык осваивался легко, всегда по языку были пятерки.
. Чем старше становились дети, тем меньше было понимания их действий у отца, он пытался нравоучениями направить их на путь истинный, как он считал, а они не принимали его устаревшие, консервативные взгляды. Своими наставлениями и придирками к одежде он не раз доводил дочь до слез: «то вдруг ругал, почему я ношу летом носки, а не чулки, “ходишь опять с голыми ногами!” То требовал, чтобы платье было не в талию, а широким балахоном. То сдирал с моей головы берет: “Что это за блин? Не можешь завести себе шляпы получше?” И сколько я ни уверяла, что все девочки носят береты, он был неумолим». Увидев 13-летнюю Светлану в юбке чуть выше колен на фотографии, сделанной у отрядного костра, Сталин рассвирепел и отправил ей письмо в пионерский лагерь с одним восклицанием: «Проститутка!»
Не умел Сталин общаться с детьми, не мог понять детские, юношеские проблемы, успокоить, ободрить, а детские слезы, проказы вызывали у него раздражение. На попытку Якова покончить собой отреагировал со злобой: «Даже застрелиться не смог». Он мог баловать, благо средств у него было предостаточно, но вот доброты всегда не хватало. Именно без этого семейного тепла прожили дети тот счастливый период в жизни – детство, и это сказалось на их характерах, на их отношениях к близким людям и своим детям. Холод и невнимание к бедам близких передавались из поколения в поколение. А когда дети выросли, у Сталина в его методах воспитания осталось два варианта воздействий: запрещать или не замечать. И то, и другое ломало становившиеся характеры молодых людей. Яков полностью подчинился воле отца, Василий решил, что ему все дозволено, Светлана стремилась вырваться как можно быстрее из-под опеки отца.
Осенью 1942 г. Светлана, в то время еще шестнадцатилетняя школьница, вернувшись из эвакуации в Москву, встретилась на квартире у брата Василия, жившего тогда в правительственном доме на «Набережной», с кинодраматургом и режиссером Алексеем Яковлевичем Каплером. Он только что вернулся с фронта, участвовал в диверсионных рейдах белорусских партизан, готовился к поездке на фронт в Сталинград. Этот мужественный, опаленный войной, сорокалетний мужчина, по сценариям которого были поставлены фильмы «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году», поразил ее своей эрудицией, своей культурой. Он был человеком из другого круга, другого яркого, шумного мира, И ей, затворнице, страстно захотелось попасть туда, выбраться из тоскливого общества политиков. Каплер взял на себя миссию просветителя Светланы, она с неподдельной радостью школьницы с ним ходила после окончания уроков в кино, в театр или в картинную галерею. «Нас потянуло друг к другу неудержимо, - писала Светлана. - Мы стали видеться как можно чаще, хотя при моем образе жизни это было невообразимо трудно». Он приносил ей книги, которых не было в библиотеке Сталина. Показывал фильмы, которые не показывали вождям, критиковал спектакли, которые хвалила «Правда». «Мы ходили вместе по улицам темной заснеженной военной Москвы и все никак не могли наговориться. А за нами поодаль шествовал мой несчастный дядька, Михаил Никитич Климов, совершенно обескураженный сложившейся ситуацией и тем, что Люся очень любезно с ним здоровался и давал прикурить».
Из Сталинграда Каплер направил очерк в «Правду» в форме письма лейтенанта своей девушке. Намекая на памятные прогулки по ночной Москве, походы в Третьякову, он признавался Светлане, что думает о ней, и что она, единственная, там далеко, и «сейчас в Москве, наверное, идет снег. Из твоего окна видна зубчатая стена Кремля».
В феврале 1943 г. после разгрома немцев под Сталинградом Каплер вернулся в Москву. Светлана жила в кремлевской квартире с гувернанткой. Влюбленные каждый день подолгу разговаривали по телефону, и все их разговоры фиксировались на пленку «оперативной техникой». Сталину представили справку из КГБ на кавалера дочери. Приблизительно такого содержания: «Алексей Каплер, еврей, был женат, живет отдельно от жены в гостинице «Савой». У него много поклонниц и любовниц, главным образом среди артисток. До войны Каплер выезжал за рубеж, в Москве часто бывал на разных приемах в иностранных посольствах и дружил с иностранными корреспондентами». Сталин вмешался, дал команду, Каплер получил формальное предупреждение от полковника госбезопасности и «совет» оставить дочь Сталина в покое и уехать в длительную командировку. На «совет» Каплер не отреагировал. У Светланы был день рождения, ей исполнилось 17 лет. Они встретились и пошли в пустовавшую квартиру Василия, брата Светланы. В своих воспоминаниях Светлана написала: «В пустую квартиру около Курского вокзала, где собирались иногда летчики Василия, мы пришли не одни, а в сопровождении моего «дядьки» Климова. Он сидел в смежной комнате, делая вид, что читает газету, а на самом деле старался уловить, что же происходит в соседней комнате, дверь в которую была открыта настежь... Мы целовались молча, стоя рядом».
Каплеру позвонил генерал Румянцев и настоятельно советовал уехать подальше от Москвы. На этот раз Каплер послушал генерала и выбрал Ташкент. Там в это время снимался фильм по его сценарию - «Она защищает Родину. Но в Ташкент он не доехал, его арестовали и обвинили в связях с иностранцами. Дело Каплера рассматривалось на Особом Совещании НКВД, приговор по тем временам был очень мягкий - ссылка в Воркуту на 5 лет. Светлана пыталась уговорить отца освободить Каплера, объясняя, что они любят друг друга, и что у Каплера серьезные намерения. Но убеждать вождя было бесполезно, он повернул дочь к большому зеркалу и сказал: «Ты посмотри на себя - кому ты нужна?! У него кругом бабы, дура!» Вечером отец позвал Светлану к себе. Он рвал фотографии и письма Каплера. «Писатель! Не умеет писать по-русски, - сказал Сталин. - Уж не могла себе русского найти!» Светлана отметила этот день как один из самых важных в своей жизни - они с отцом стали чужими людьми.
В этом же году Светлана окончила школу, Сталин больше не называл дочь «Сетанкой, Воробышком, Хозяйкой». Она решила идти в Литературный институт, но отец категорически воспротивился ее намерению изучать литературу и искусство: «Никакой богемы - станешь образованным марксистом». Отец не считался ни с ее желаниями, ни с ее способностями. Знание марксистской теории, по его мнению, позволило бы ей занять важный пост, возможно, даже и в Секретариате ЦК. А это обеспеченное будущее. А литература – это развлечение, ничего серьезного у нее не получится, он не видел у нее таланта. Теперь он командовал, а Светлана подчинялась. Осенью 1943 г. она поступила на исторический факультет МГУ.
В феврале 1944 г., как только Светлане исполнилось 18 лет, она поторопилась выйти замуж, - на свободу, из стен кремлевской тюрьмы. И кто будет мужем, ей было, по всей видимости, неважно. Она остановилась на друге брата, Григории, который учился с Василием в одном классе и сидел с ним за одной партой. Это был шаг и мести отцу за разлуку с Кеплером (она его действительно любила). «Мы учились в одной и той же школе, - писала Света. - Он был еврей, и это не устраивало моего отца. Но он как-то смирился с этим. ”Черт с тобой, делай что хочешь”. Только на одном отец настоял - чтобы мой муж не появлялся у него в доме». Григорий рассказывал: «Впервые в Зубалово я попал благодаря Василию. Он пригласил меня провести там несколько дней во время каникул. Было это весной 1932 года. Потом пути наши разошлись. В конце1943 года в Большом театре мы случайно встретились. Обнялись. После спектакля поехали к нему ужинать. С этого момента наши приятельские отношения возобновились. И еще более упрочились, когда я женился на Светлане». С первых дней войны Григорий попал на фронт, был тяжело ранен и после скитаний по госпиталям уволен из армии.
Когда Григорий и Светлана поженились, вождь распорядился поселить их на «дальней» даче. Эта резиденция Сталина представляла собой сравнительно небольшой, но уютный дом - мягкие ковры, удобная, без всяких претензий мебель, покрытые дубовой фанерой стены. У Светланы началась самостоятельная взрослая жизнь, к которой она так стремилась. Здесь молодожены провели свой медовый месяц практически в полном одиночестве, если не считать многочисленной охраны. Осенью переехали в дом на «Набережной». У них родился сын, которого назвали в честь дедов, Иосифов. Григорий Иосифович поступил в Институт международных отношений, получил разрешение пользоваться библиотекой вождя в его кремлевской квартире. По словам Григория, коллекция книг была уникальной. Энциклопедии, справочники, труды известных ученых, произведения классиков, работы руководителей партии. Сталин ни разу не встретился со своим зятем Григорием.
Через три года они разошлись. И опять вмешался в жизнь Светланы отец. Он заставил их развестись. Поводом для развода в 1947 г. послужил арест отца Григория, Иосифа Мороза, еврея. Началась компания борьбы с сионистами. Сталин убеждал дочь, что еврей потенциальный шпион, что сионисты могут заставить его совершить террористический акт против своего тестя, что он опасный человек и может стать убийцей: «”Сионисты подбросили и тебе твоего первого муженька”, — сказал мне некоторое время спустя отец. “Папа, да ведь молодежи это безразлично, - какой там сионизм?” - пыталась возразить я. “Нет! Ты не понимаешь! - сказал он резко, - сионизмом заражено все старшее поколение, а они и молодежь учат”. Спорить было бесполезно». У Григория отобрали все письма Светланы и альбом с семейными фотографиями. Светлана пыталась как-то постоять за своего мужа: «если Григория арестуют, я покончу с собой». Его не арестовали, просто выгнали из дома, дали чистый паспорт, без отметки о браке, а сына, Иосифа, позже переоформили на фамилию второго мужа Светланы - Юрия Жданова. Как будто вообще Григорий не был женат, и у него не было своего ребенка. Сталина не волновали чувства дочери, ее желания вообще не принимались к сведению, она была пешкой, а король двигал ее в нужном направлении. И судьба внука его тоже не волновала. Политика, идеи определяли его действия, и он осуществлял их.
После окончания института в 1949 г. еврея Григория не брали на работу, приходилось жить случайными заработками, писать статьи под чужими именами и заниматься физическим трудом. В своих воспоминаниях Григорий писал: «В отношении меня Юрий (второй муж) повел себя крайне подло. По его настоянию мой сын Иосиф из Морозова превратился в Жданова. Даже отчество ему дали другое - Юрьевич. Все мои контакты с сыном в одночасье были прерваны. Жестко и грубо. Кстати, часть вины за такой поворот событий я не снимал и со Светланы». После смерти вождя отца, Иосифа Мороза, освободили из тюрьмы. Григорий Морозов стал кандидатом юридических наук, его статьи регулярно печатались в журнале «Советское государство и право» и в других научных журналах. Затем он успешно защитил докторскую диссертацию, преподавал в МГИМО (Московский государственный институт международных отношений), был профессором кафедры международного права. Умер 10 декабря 2001 г., похоронен на Востряковском кладбище.
Светлана два года была незамужней, ребенок, Иосиф, оставался с няньками, а она бегала на занятия в МГУ на Моховой и проводила там целые дни. В 1949 г. она во второй раз вышла замуж, теперь за мужчину из своего круга, за сына Андрея Александровича Жданова, «ближайшего соратника Сталина». А ранее, в 1945 г. Василий Сталин женился на Екатерине, дочери маршала Тимошенко», входившего в круг, приближенных к вождю. Эти династические браки, как показала жизнь, оказались непрочными, так как молодых людей соединяла не любовь, а решение родителей. Вполне вероятно, что встречи детей Сталина были организованы работниками органов, угадывавших желание вождя. Светлана и Юрий были знакомы практически с детства. Впервые познакомились на подмосковной даче в Зубалово, куда летом 1934 г. была приглашена семья секретаря Горьковского крайкома партии, Андрея Жданова. «Тогда мне шел 15-й год, Светлане было всего восемь. Затем долгое время не виделись. А в 1948 г. встретились на вечеринке у балерины Ольги Лепешинской, которая тоже жила в Доме правительства. К тому времени, после развода с Григорием Морозовым, Светлана осталась с трехлетним сыном Осей, а я был холостым демобилизованным майором, ассистентом МГУ. Потом Светлана была на похоронах моего отца. Мы стали встречаться на нашей квартире. Я с утра до вечера на работе, мать одна в кремлевском заточении, Светлана разделяла ее одиночество. Наши встречи участились, и дело кончилось союзом. В отношениях со Светланой меня тогда захватила мысль вырвать ее из кремлевской изоляции. Я познакомил ее со своими школьными друзьями», - вспоминал Жданов.
О предстоящей свадьбе Сталин узнал от дочери. Событие отметили скромно, на ужин в кремлевской квартире собрались ближайшие родственники. Сталин не пришел. Ей дали квартиру на четвертом этаже в девятом подъезде в доме на «Набережной», где раньше она жила с Григорием Морозовым, но тогда - в седьмом подъезде. Зимой 1949/50 года она тяжело болела. Полтора месяца она провела в больнице, девочка Катя родилась недоношенной. Светлана переехала в квартиру Ждановых в Кремле. Этот брак, записала Светлана, был заключен «без особой любви, без особой привязанности, а так, по здравому размышлению... Мне казалось, к тому же, что эта возможность уйти в другой дом даст мне хоть какую-то самомалейшую свободу, откроет доступ к людям, которого у меня не было». Юрий усыновил также сына Аллилуевой от первого брака (после развода «усыновление» было аннулировано).
В 1950 г. Юрий был назначен зав. отделом науки и высших учебных заведений, защитил докторскую диссертацию. В 1952 г. введен в состав членов ЦК КПСС (пробыл им до 1956 г.). В том же 1952 г. тесть серьезно рассматривал его кандидатуру на пост 1-го секретаря ЦК ВЛКСМ. Но в это время Светлана ушла из семьи. «Довольно с меня этого сушеного профессора, бессердечного "эрудита", пусть закопается с головой в свои книжки, а семья и жена ему вообще не нужны, ему их вполне заменяют многочисленные родственники – вспоминала Светлана. - Словом, я ничуть не жалею, что мы расстались, а жаль мне только, что впустую много хороших чувств было потрачено на него, на эту ледяную стенку». Назначение не состоялось из-за развода Юрия со Светланой, произошедшего осенью 1952 г.
Сам Юрий Жданов прокомментировал эти события следующим образом: «Осенью 1952 года мы разъехались, но сохранили товарищеские отношения. Помню, Светлана передала мне реакцию отца: «Ну и дура! В кои-то веки попался порядочный человек, и не смогла его удержать». Светлана по распоряжению отца получила квартиру в том же доме на «Набережной». Кроме этого, отец велел получить ей права, дал денег на машину, но приказал отказаться от казенной машины и дачи.
В 1953 г Юрий Жданов был направлен в Ростовскую область, работал в аппарате обкома партии заведующим отделом науки и культуры. В 1957 г. защитил вторую кандидатскую диссертацию, ему была присвоена ученая степень кандидата химических наук и звание доцента, затем был назначен ректором Ростовского государственного университета. В 1960 г. он успешно защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора химических наук и в 1961 г. был утвержден в ученом звании профессора. В 1970 г. Ю. А. Жданов был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. Умер в 2006 г. в Ростове.
Светлана окончила исторический факультет МГУ и писала дипломную работу под руководством профессора Звавича. Потом некоторое время она училась в аспирантуре кафедры марксизма-ленинизма МГУ, где ее руководителем значился профессор Кротов. Над диссертацией здесь она не работала и вскоре при поддержке отца перешла на кафедру литературы при Академии Общественных Наук, где защитила диссертацию по историческому роману. Ей была присвоена ученая степень кандидата филологических наук. Короткое время она работала в Литературном институте преподавателем. На первой ее лекции зал был полон (всем интересно было посмотреть на сталинскую дочь), а на вторую никто не пришел.
После смерти Сталина существенно изменилось отношение к ней со стороны многих знавших ее людей, ее избегали, органы постоянно следили за ней и докладывали руководству. Светлане предоставили приличную пенсию, оставили ей квартиру и выделили дачу. Василия посадили в тюрьму. Светлана не пыталась что-либо сделать, чтобы помочь брату. Она считала, что брат виноват был во всем сам. «Его развратили прихлебатели, какие-то темные люди — футболисты, массажисты, спортивные тренеры и „боссы“, толкавшие его на всякие махинации». Когда внукам была назначена персональная пенсия в размере одной тысячи рублей, Светлана написала письмо Председателю Совмина, в котором благодарила партию за заботу о ней и ее детях. В письме она сообщила, что для ее небольшой семьи предоставленная ей дача «Волынское» с обслуживающим персоналом чрезмерная роскошь, и она хотела бы отказаться от нее, и просила разрешить ей снимать на летние периоды 2-3 комнаты в дачном поселке Жуковка за отдельную плату.
На II Всесоюзном съезде писателей, состоявшемся в Москве в декабре 1954 г., Светлана встретила Алексея Каплера, которого освободили одним из первых в июле 1953 г. По словам Светланы, у них разгорелся настоящий, взрослый роман. Люся был в это время женат. Светлана отправилась к его жене актрисе Валентине Токарской, чтобы расставить все точки над «и» в их отношениях. Токарская заявила сопернице, что ее муж абсолютно свободен и волен делать что хочет, а на прощанье заметила: «Да, я всегда знала, что Люся очень неверный человек. Не обольщайтесь. Он любил в своей жизни одну лишь Тасю Златогорову, но даже и ей не был верен. Это такая натура». Но Люся ушел и от одной, и от другой женщины и искренне влюбился в талантливую московскую поэтессу-фронтовичку Юлию Друнину, которая поступила на сценарные курсы, где он преподавал. Между ними было два десятка лет разницы, Юля искренне и беззаветно полюбила Каплера. Им обоим пришлось разводиться, и после этого они стали удивительно счастливой парой. По выражению их знакомых, Алексей Яковлевич «снял с Юли солдатские сапоги и обул ее в хрустальные туфельки».
Один раз Светлана с третьей женой Василия, Капитолиной, посетили брата во Владимирском централе. Василий требовал от женщин, чтобы они вытащили его из тюрьмы, назвал имена друзей, которые могут ему помочь, — надо им только написать. «Но ведь ты сам можешь написать кому угодно, — спокойно ответила Светлана. - Ведь твое собственное слово куда важнее, чем то, что буду говорить я».
В 1956 г. она устроилась в Институт мировой литературы. Степан Микоян утверждал, что с секретной речью Хрущева на ХХ съезде она познакомилась у них в квартире. «Мы дали ей это прочитать. Оставили в гостиной. Через какое-то время она вышла, и я помню, что как-то очень спокойно сказала: “А вы знаете, ребята, самое интересное, что все это очень похоже на правду». В это время (1956) у Светланы вспыхнул бурный роман с Давидом Самойловым, полулегальным поэтом, зарабатывавшим переводами. Его друг, полковник Петр Горелик, вспоминал: «Дезик называл Светлану Аллилуеву принцессой. Любил ли – трудно сказать, скорее интересовался, и трагедия ее была в том, что интерес она вызывала именно как принцесса, хотя и сама была женщина эффектная, и разговор ее всегда был умен и жив. Решения, правда, она принимала по-отцовски: «Сегодня вечером мы едем в Ленинград!» – значит, едем, это не обсуждается» Поэт был женат и старался вести себя так, чтобы о том, что они встречаются, никто не знал. Однажды Светлана, узнав, что поэт поехал к себе на дачу поработать без супруги, поехала к нему. Нашла дачу. Ее приезд явно не входил в творческие планы поэта. Сидели в беседке, разговаривали, пили чай. Неожиданно, приехала жена. Светлану спрятали в шкафу. Она сама рассказала об этом подруге. На этом роман был закончен. Хрущев, которому докладывали о ее похождениях, сказал: «Мне неприятно слышать о плохом поведении Светланы и о ее супружеской неверности. Она долго живет одна, без мужа. Это нельзя считать нормальным».
В 1957 г. Светлана встретилась со своим далеким родственником Иваном (Джонрид, Джонни) Сванидзе и вышла замуж в третий раз, С Джоником Света была знакома с раннего детства. Отец его воспитывал с детства сына Сталина, Якова, был братом первой жены Джугашвили, Екатерины. Александр Сванидзе был арестован в 1937 г, расстрелян в августе 1941 г. Шестнадцатилетнего Джонрида Сванидзе после расстрела отца поместили в казанскую психушку, где он провел пять лет, а оттуда в 1948 г. был сослан в Казахстан на пять лет. Работал на медных рудниках Джезказгана, освобождён из заключения в 1954 г., вернулся из ссылки в Москву в 1956 г. По распоряжению Хрущева, получил квартиру. Светлана была в депрессии, она металась от одного мужчины к другому, вернувшиеся из ссылки откровенно ей угрожали. Иван Сванидзе для нее был соломинкой, протянутой ей из далекого детства, и она уцепилась за нее. В сентябре 1957 г. Светлана сменила фамилию Сталина на Аллилуева. Ее поступок наверху одобрили. На примере судьбы брата Василия она поняла, что отстаивать громогласно свое мнение, бесполезно. Она сделала вид, что разделяет мнение партии и правительства. Своим жестом она заявляла, что она вместе с теми женщинами, которые сменили свои имена «Сталина» на обычные русские имена Наташа, Татьяна, Катя. Совместная жизнь с Джоником не сложилась, брак, как и предыдущие, длился недолго, через два года они разошлись.
В Институте мировой литературы она встретилась с Андреем Синявским талантливым писателем и философом. Через тридцать лет, 20 ноября 1985 г., в письме своим друзьям она вспоминала: Это было время, когда я была сама собою, жила легко и счастливо, и хотя отец мой скончался, я еще не переживала той ужасной внутренней ломки, которая пришла позже. В годы, последовавшие затем, я переживала какой-то душевный хаос (да, вероятно, и не я одна, но я сильнее других). Постепенно я все больше оказывалась среди людей, настроенных оппозиционно, среди всевозможных течений мысли, которые я привыкла считать чуждыми. Однако – волею судеб – я столкнулась с таковыми вплотную и, так сказать, сама погрузилась в них. А потом как-то незаметно для себя в результате такого образа мышления я уже и не находила самое мысль об оставлении Родины ужасной, – как я полагала всю свою жизнь до того». В институте она перевела с английского языка книгу Э. Ронштейна «Мюнхенский сговор» (1959). Вместе с Синявским она проработала в одном кабинете почти десять лет.
Под его влиянием в 1962 г. она крестилась по православному обряду и получила христианское имя Фотина - в честь святой мученицы, которую император Нерон приказал утопить в колодце, прежде содрав с нее кожу. Её первая книга «Двадцать писем к другу», которую она написала за лето 1963 г по его совету, обращена к нему, к другу. Она даже хотела выйти за него замуж. Подруга, гражданская жена Синявского, Мария Васильевна Розанова, рассказывала: «Однажды мы с Синявским ужинали у его коллеги, соавтора и тезки Андрея Меньшутина, который, как и мы, жил в коммунальной квартире недалеко от нас. Вдруг раздались три звонка в дверь — Аллилуева (Андрей Донатович и Светлана Иосифовна вместе работали в Институте мировой литературы). У Меньшутиных была очень маленькая комната, мы с женой хозяина Лидой начали суетиться, пристраивая у стола еще один стул, но Светлана отрезала: «Садиться не буду. Андрей, я пришла за тобой. Сейчас ты уйдешь со мной». Я спросила: «Светлана, а как же я?», Аллилуева заявила: «Маша, вы увели Андрея у жены, а сейчас я увожу его от вас». Я сказала: «Андрей, не кажется ли тебе, что, изучая историю СССР, ты зашел слишком далеко?». Светлана рванулась и выбежала из комнаты...». В общем, в их отношениях было что-то, что позволяло ей претендовать на Синявского.
Осенью 1963 г. решила поправить свое здоровье и заодно удалить миндалины. В правительственной больнице она встретилась с индийцем Браджеш Сингхом, работавшим переводчиком в издательстве иностранной литературы. Он был старше ее на 20 лет и тяжело болел, - хронический бронхит привел его легкие в безнадежное состояние.
В своей книге «Только один год» она написала: «Сингх был тихим и спокойным человеком, очень образованным и очень больным. Мы встретились в Москве в октябре 1963 года, по случайному совпадению очутившись в один день в одной и той же больнице. Ему удалили полипы из носа, а мне миндалины из горла. В коридоре, куда мы выходили из палат, где наши столики для еды стояли рядом, мы несколько дней прогуливались молча, оба в больничных халатах и пижамах, похожих на арестантские. Мне сказали, что этот невысокий седоватый человек, сутулый, в очках, с белыми тампонами ваты в ноздрях — коммунист из Индии, и я незаметно разглядывала его. Он разговаривал по-английски с девушкой из Канады, по-французски с молодым итальянцем, объяснял что-то на пальцах диет-сестре, вежливо и мило улыбаясь. В мою сторону он взглянул раза два без особого интереса: больничная одежда, замотанное шарфом горло и измученный вид вряд ли способствовали большему. Горло нестерпимо болело, я не могла разговаривать.
В те дни хрущевского либерализма в загородной правительственной больнице в Кунцево можно было увидеть иностранцев со всего света, — конечно, только коммунистов или особо выдающихся «борцов за мир во всем мире». Их даже помещали в палаты вместе с советскими гражданами, с которыми они имели возможность общаться без переводчиков и посредников, что в иных условиях почти не происходит. В нашем коридоре можно было видеть приезжих из Италии, Индии, Канады, Индонезии, а молодой человек с лицом малайского типа, говоривший по-французски, оказался с острова Реюньон. Но для меня интереснее всех был, конечно, индиец».
Они общались на английском, и Светлана долго боялась рассказать о своем родстве. А когда все-таки призналась, он удивился, но больше никогда не возвращался к этой теме. Они были счастливы и решили уехать в Сочи. Браджеш сделал Светлане предложение, но в регистрации брака с иностранцем отказали. В Сочи их разместили в гостинице в разных номерах. После Сочи Браджеш улетал в Индию. Визу на въезд в Москву он получил только через год. Сингх переправил рукопись первой книги Светланы «20 писем другу» в Индию, через своего друга посла Индии в России Кауля. Ему становилось все хуже и хуже, он регулярно ложился в больницу. А она упрямо подавала документы в единственный в Москве загс, регистрировавший браки с иностранцами. Ее вызвали к Косыгину, тот сообщил, что брак не будет зарегистрирован, поскольку они боятся, что индиец вывезет ее из страны на законных основаниях. Светлана попросила выехать в Индию в качестве туристки, но и в этом ей было отказано. Она продолжала настойчиво пытаться оформить брак, даже обратилась с просьбой к самому Генеральному секретарю, Брежневу. Ее вызвали к Суслову, тот категорически отказал в просьбе выехать. Через неделю Браджеш Сингх умер. Светлана обратилась в Политбюро с просьбой дать ей возможность развеять прах мужа над водами Ганга. Неожиданно она получила разрешение на выезд в Индию на два месяца. Она спешно собрала вещи, попрощалась с детьми в аэропорту и отправилась с прахом Браджеша в чемодане.
20 декабря 1966 г. Светлана приехала в Индию и остановилась у родственников Браджеша в городе Каланканаре. Через дядю Браджеша, Динеша Сингха, который являлся статс-секретарем в министерстве иностранных дел Индии, передала обращение к Индире Ганди представить ей политическое убежище. Премьер-министр ответила отказом. Накануне 8 Марта перед отъездом Светланы посол СССР в Индии Бенедиктов лично вручил ей паспорт, который до этого хранился у него в сейфе, пожелал счастливого пути и уехал отдыхать на праздники. Одному из своих сотрудников, при этом, дал команду негласно сопровождать Светлану.
В Дели каждый вечер Светлана совершала прогулку по одному и тому же маршруту: выходила из городка, обходила территории советского и американского посольств, которые стояли рядом, а потом возвращалась в гостиницу. Все это занимало в среднем не больше часа. Сотрудник органов двигался за ней на машине. В день побега Светлана вышла прогуляться. Охранник следовал за ней. Когда она подошла к американскому посольству, закрытая обычно калитка в посольской ограде была открыта, и у входа не было охраны. Светлана смело вступила на территорию США, следовавший за ней чекист сделать уже ничего не смог. Вскоре все мировые СМИ сообщили сенсацию - дочь Сталина попросила в США политическое убежище. Той же ночью американцы доставили Аллилуеву в аэропорт Дели, откуда она улетела в Рим, а затем ее перевезли в Швейцарию и спрятали от журналистов в монастырском приюте Сен-Антони, недалеко от Фрибурга. Затем американцы перевезли беглянку на свою военную базу в ФРГ и оттуда в США. Ступив на американскую землю 22 апреля 1967 года, она заявила: «Я приехала сюда в поисках свободы самовыражения, которой я так долго была лишена в России».
В своих книгах Светлана представляла этот шаг как импульсивное решение, как некий взрыв эмоций, протест против советской тирании, как прыжок из одного мира в другой. «Мое невозвращение в 1967 году было основано не на политических, а на человеческих мотивах. Напомню здесь, что уезжала тогда в Индию, чтобы отвести туда прах близкого друга - индийца, я не собиралась стать "беглецом", я надеялась тогда через месяц вернуться домой». Существует немало версий причин побега Светланы за границу. Но есть немало оснований и фактов для утверждения, что бегство было совершено не спонтанно и не под влиянием сиюминутных обстоятельств.
Хотя после смерти отца она не бедствовала, но условия ее жизни и отношения к ней окружающих в корне отличались о тех, когда она была принцессой. Пребывание ее в Институте иностранной литературы среди людей, которые не только впитали, благодаря переводам, чужую культуру, но и были ее проводниками, серьезно изменило ее мировоззрение. В этой среде инакомыслящих, политические взгляды которых радикально расходились с господствующими, Светлана вращалась в течение 10 лет, а главный идеолог этой группы, Андрей Синявский, стал ее возлюбленным, и, наверняка, она разделяла его взгляды. Их разговоры о западном мире, о свободе волеизъявлений и демократии создали притягательный образ западного общества. Совместная жизнь с бывшим заключенным, с Джоником, и их беседы добавили много ярких примеров ужасов действий советских органов. После смерти брата Василия, (а она, наверняка, подозревала, что его убили), она понимала, что такая же участь может постичь и ее в любую минуту, так как она для некоторых лидеров была ненужным хранителем опасной для них информации. Параноидальное ощущение постоянной угрозы не оставляло ее ни на секунду. Она мечтала вырваться из этого ада страха и ужасов. В это время у нее родилась мысль о побеге. Андрей Синявский посоветовал ей написать книгу о Сталине и переправить ее за границу. Он уверял, что книга будет иметь ошеломляющий успех, станет бестселлером, и у Светланы появится крупные счета за границей. Книга была написана, ее надо было каким-то образом передать и сохранить на нее свои права. А за границу можно было официально уехать, если выйти замуж за иностранца. Она отправилась поправлять здоровье в больнице, где лечили иностранцев. На улице познакомиться с иностранцем было невозможно, да и в институте переговоры с иностранцами не проводились. И хотя все защитники Светланы убеждают, что встреча Светланы и Браджеша была случайной, и что она полюбила больного и пожилого индийца, более вероятна мысль, что она его выбрала для реализации своих планов. Председатель КГБ Владимир Семичастный иронизировал: «Никто не понимал, что она нашла в этом человеке: лысый, худой, нескладный, с жиденькой козлиной бородкой, к тому же сильно больной». А когда он сделал ей предложения, она стала настойчиво добиваться регистрации их брака. Но КГБ и руководство заметили возможную лазейку для ее бегства и ее наглухо перекрыли. Только после смерти Бранджеша новые руководители, еще не забронзовевшие, разрешили Светлане выехать в Индию на два месяца. Они были уверены, что, находясь под постоянным и жестким контролем, она никуда не убежит - КГБ - всегда начеку.
Получить статус политического беженца, находясь в Индии с помощью дяди Динеша Сингха, стас-секретаря министерства иностранных дел, казалось для Светланы делом элементарным. Но ставшая недавно премьер – министром Индии Индира Ганди не решилась бросить вызов мощной мировой державе, Светлане отказали. Дальше был разработан план бегства, возможно, через Динеша был подключен сотрудник американского посольства. В назначенный час калитка в посольство США была открыта, а охранника пригласили в дом. Светлана, благодаря продуманным заранее действиям, смогла, не теряя ни секунды, проникнуть на территорию США. Если бы калитка была закрыта или охранник стал выяснять что-то, следовавший за Светланой работник органов смог бы ее схватить у калитки, на территории Индии, и посадить в машину. Американская разведка сумела переиграть своих противников из Союза, а сопровождение Светланы Аллилуевой в США была для них делом техники, хотя приходилось им действовать чрезвычайно оперативно, - чекисты в любой момент могли убрать беглянку. Из-за ряда непродуманных заграничных акций председателя КГБ В. Семичастного, которые привели к громким провалам нескольких советских разведчиков и распаду агентурной сети в Греции, Италии и Франции, Аллилуеву вернуть так и не удалось. В. Семичастный был снят со своего поста, и на его место назначен Ю. Андропов.
Косыгин, находясь в США, сказал, что «Аллилуева морально неустойчивый человек», дипломаты настойчиво требовали по своим каналам не издавать книгу этой шизофренички. Главы ее книги с купюрами начали публиковать в Германии. На Светлану ополчилась вся советская пресса. Не могли простить ей бегство ее дети. Иосиф Аллилуев вспоминал: «Кате было 16 лет, ей совсем было тяжело. Катя попросила, чтобы я по возможности из этого ее исключил. И я исключил. Первые два года были особенно тяжелые. Я работал в две смены, шел с утра на работу, возвращался из клиники, а в дверь звонили, входили и выходили корреспонденты разных газет, и я должен был с ними разговаривать, чтобы не создалось впечатление, что меня куда-то уже упекли». В ответе на письмо матери Иосиф был краток и категоричен: «Согласись, что после того, что ты сделала, советовать нам издалека мужаться, держаться вместе, не унывать и не отдавать Катю, по меньшей мере, странно. У нас здесь есть близкие люди, которые нам всегда дадут хороший совет, и не только совет, но и реальную помощь. Я считаю, что ты своим поступком отделила себя от нас, и поэтому позволь нам жить так, как мы считаем нужным». По сути, дети отказывались от нее.
Дети, оставшиеся в Москве, были заложниками, гарантами ее возвращения - нормальная мать, как считали в верхах, не бросит своих детей, которые еще сами не встали на ноги Они просчитались, Светлана оказалась ненормальной матерью. Ей было уже за сорок, она была зрелой женщиной, и все очень хорошо понимала: кто она, как в СССР относятся к перебежчиками, и к каким последствиям для ее близких приведет этот шаг. И осознано она его совершила. Детям ее было несладко, и ее звонки и письма только усугубляли положение. Органы все контролировали, и заставляли бедных детей писать ответы под их диктовку и мстить при случае детям за их провал в Индии. Ни Иосиф, ни Катерина никогда не упоминали в своих воспоминаниях, что они пережили в это время. Но можно с уверенностью сказать, что этот период настолько круто повлиял на судьбу Катерины, что она больше никогда не захотела общаться с матерью. Она не простила ей пережитые ей мучения, когда все шарахались от нее как от больной проказой.
Аллилуева поселилась в Принстоне, в Нью-Джерси, где ее взяли под свою опеку профессор университета Роберт Такер, видный американский специалист по Сталину, и его русская жена Евгения. Через несколько месяцев после приезда в Америку Светлана Аллилуева издала книгу «Двадцать писем к другу», ставшую бестселлером. По слухам публикация книги «Двадцать писем к другу» принесла ей около двух с половиной миллионов долларов, что было по тем временам крупной суммой. Журнальный вариант её воспоминаний «Двадцать писем другу» был продан гамбургскому еженедельнику «Шпигель» за 480 тысяч марок (122 тысячи долларов). Кроме «Двадцати писем к другу», вышли еще три сборника ее воспоминаний — «Только один год» (1969), «Далекая музыка» (1984) и «Книга для внучек» (1991). В 1967 г. газета «New York Times» сообщила, что Аллилуева передала на благотворительность 340 тысяч долларов, в том числе 90 тысяч – на помощь бедствующим русским эмигрантам и сохранение русской культуры за границей. В 1969 г. указом Президиума Верховного совета СССР Светлана была лишена советского гражданства.
В 1970 г. Светлана вышла в четвертый раз замуж за американского архитектора Уильяма Питерса, члена товарищества Талиесин в штате Аризона. Светлана приехала в Аризону по приглашению Ольги Райт, которая была родом из Грузии. На вечеринке она познакомилась с вдовцом Вэсом (Уильямом) Питерсом, бывшим зятем Ольги Райт, хозяйки и главы товарищества. Бывшая жена Вэса, тоже Светлана, погибла вместе с младшим сыном в автомобильной катастрофе, старший сын чудом уцелел. Во время банкета Светлану поразили драгоценности на женщинах, стол, сервированный золотыми приборами – с такой роскошью она еще не встречалась. Через три недели Светлана Аллилуева дала согласие вступить в брак с Вэсом (Уильямом) Питерсом.
Деньги с их общего счета начали медленно таять. Заказов у архитектора Вэса становилось все меньше, а в удовольствии тратить их на покупки он себе не отказывал. Жили на широкую ногу. В 1971 г. у них родилась дочь, назвали ее Ольга. Ольга Райт предъявила ей ультиматум, потребовала стать активным членом коммуны, как и ее муж, полностью подчиниться ей и внести в коммуну тридцать тысяч долларов. Денег на общем счету уже не было, ее из коммуны выдворили, Вэс ушел от нее. В 1972 г. они развелись, Вэс отказался от прав на дочь, Светлана сохранила за собой право опеки над дочерью, фамилию мужа и новое имя, Лана Питерс. После развода Лана с дочерью переехали в Калифорнию, где жили то в Лос-Анжелесе, то в маленьких городках на побережье. Получила американское гражданство в 1978 г. Местной прессе удалось нас вычислить, кто такая Лана Питерс, и им пришлось в 1982 г. переехать в Англию, где она отдала дочь Ольгу в квакерскую (протестантскую) школу-интернат в Кембридже.
В ноябре 1984 г. она вместе с дочерью Ольгой приехала в Москву. В своей третьей книге «Далекая музыка» свое неожиданное появление в столице она объяснила реакцией на звонок и приглашение сына. Но судя по торжественной встрече, которую ей организовали в аэропорту Шереметьево, без разрешения руководства и вмешательство органов здесь не обошлось. На пресс-конференции она заявила, что на Западе «ни одного дня не была свободной». На обвинения журналистов, что она бросила своих детей в погоне за красивой жизнью, она отвечала, что ко времени ее отъезда в Индию они уже были взрослыми — 22-летний сын Иосиф только женился, а 16-летняя дочь Екатерина жила в просторной квартире под присмотром брата и его супруги. К тому же Иосиф и Катя поддерживали хорошие отношения со своими отцами, и те им помогали.
Воссоединение с детьми в Москве не произошло. Дочь, Екатерина, работавшая в это время на Камчатке вулканологом, в Москву не приехала, прислала письмо. «Хорошо знакомым мне еще детским почерком совершенно чужая мне взрослая женщина писала с неслыханной злобой, что она «не прощает», никогда «не простит и «не желает прощать» - с горечью записала Светлана. Иосиф делал вид, что не замечает американской сестры, да и с матерью ни разу не поговорил наедине. По словам Аллилуевой, его всюду сопровождала вторая жена — «явная стукачка». В том, что ее дети, Иосиф и Катерина, не желали понять ее и простить ее, она винила только власть: «Я думаю, что за все эти годы над детьми хорошо поработала пропаганда. Правительству удалось меня очернить, сделать все возможное, чтобы они были довольны, — лишь бы не попросились выехать ко мне».
Ей (невозвращенке, предательнице) в срочном порядке восстановили советское гражданство. (Без органов быстро ничего не делается, да еще в таком случае). Но скоро наступило отрезвление, ей все больше не нравилось окружающая атмосфера и условия жизни, они ей напомнили времена перед ее побегом. Надежда, дочь Василия Иосифовича, подробно описала свои встречи со Светланой в Москве: «Когда она бывала у меня дома, уже после возвращения в СССР, я обратила внимание вот на какую деталь. Ее больше всего интересовало, как сложилась семейная жизнь ее близких. Удалась или нет? Мне кажется, что это от ее глубокого одиночества. В ее жизни не нашлось спутника, который прошел бы вместе с ней через все трудности и, когда надо, заслонил собой. У нее было несколько попыток подчеркнуть свои большие возможности. Она даже предложила мне купить дубленку. Но я с ранних лет слишком хорошо знаю цену деньгам, да и сейчас моя семья живет на зарплату мужа-актера, а она невелика, чтобы принимать такие подарки от других». «Приглашала меня вместе с моей двоюродной сестрой Галиной Яковлевной Джугашвили отдохнуть летом на побережье. Я отказалась, а Галина мне потом рассказывала преотвратительные сцены, которые Светлана устраивала на отдыхе. Для нее ничего не стоит оскорбить другого человека». «Безобразно вела себя она и в аэропорту на глазах у сотен людей, когда мне мои знакомые передали в подарок фрукты. Вот уже в ком уживается удивительная способность красиво писать и делать в жизни все по-другому».
Ее пригласили в Грузию, встретили, как дочь национального героя. Ей выделили трехкомнатную квартиру улучшенной планировки, было установлено денежное содержание, специальное обеспечение, предоставлено право вызова автомобиля из гаража Совмина. Ее дочь стала ходить в школу, на ипподроме для дочери выделили лошадь для занятий конным спортом. Преподаватели на дому бесплатно обучали Ольгу русскому и грузинскому языкам. 60-летний юбилей Светланы был отмечен в музее Сталина в Гори. Но и здесь скоро ее многое разочаровало. Ее требования особого почтения и уважения к ней, как особой персоне, не выполнялись, а ее распоряжения правительством не принимались во внимание. «На отдыхе в Кобулети (в санатории Совмина) она ударила официантку по лицу за нерасторопность». Возникли трения и столкновения с местными властями и даже с бывшими друзьями. Аллилуеву раздражало и чрезмерное подобострастие сталинских поклонников, и ненависть тех, кто считал ее предательницей.
А вот, что рассказал сын Якова Иосифовича, полковник Е. Я. Джугашвили о ее поведении в Грузии: «Первое, что меня поразило, удивило и насторожило, – это нежелание С. Аллилуевой видеть своего сына Иосифа с женой у меня дома, куда я ее пригласил на ужин. В моем доме в их адрес были сказаны оскорбительные слова. Когда я рассказал об этом Иосифу, он сказал: «Ты бы почитал ее письмо моему руководству, она требует исключить меня из партии, лишить ученого звания и, что самое смешное, – она требует, чтобы меня после всех лишений выслали на Сахалин!»
«Стол моя жена приготовила в грузинском стиле. Еще бы, сама дочь И.В. Сталина после семнадцати лет мытарства на чужбине! Через некоторое время пришло ее письмо в академию. Со мной «разбирались». Искали по ее жалобе побочные доходы, поскольку я живу якобы не по средствам. Правда, «разбирались», посмеиваясь над содержанием письма».
«Спустя какое-то время С. Аллилуева написала письмо моей жене, где советовала бросить меня и самой воспитывать «прекрасных деток». Как я потом выяснил, развестись с женой она требовала и от Иосифа».
«При всей ее довольно скромной одежде, я уверен, она постоянно ощущала на своей голове корону и часто пускала в ход приказные формулировки, а свою дочь неоднократно обижала. Работники музея в Гори были свидетелями ее повелительных распоряжений и требований особого внимания к ее персоне».
Светлана направила письмо в ЦК с просьбой разрешить ей выезд с младшей дочерью за границу. После личного вмешательства Генерального секретаря Михаила Горбачева ей позволили покинуть Советский Союз. Уезжая из Тбилиси, она заявила, что «ей надоело жить среди дикарей». Когда лайнер приземлился в чикагском аэропорту, Аллилуева воскликнула: «Боже, как прекрасна Америка!». Ей тут же припомнили, что двумя годами раньше, вернувшись в СССР, она первым делом заявила, что в США «я не была свободна ни одного дня».
В США Аллилуева отказалась от гражданства СССР и поселилась в штате Висконсин. В сентябре 1992 г. корреспонденты нашли ее в доме для престарелых в Англии. Затем она некоторое время жила в монастыре св. Иоанна в Швейцарии. В декабре 1992 г. ее видели в Лондоне в районе Кенсингтон-Челси. Аллилуева оформляла бумаги на право о помощи, чтобы, уйдя из дома престарелых, можно было снимать комнату.
Последние три года она провела в доме престарелых «Richland Center» для бедняков и разорившихся фермеров. Сама она в конце жизни говорила о себе: «Я бедная пожилая женщина, живущая на 700 долларов в месяц от государства». С каждым годом она становилась все более отчужденной и закрытой. Незадолго до смерти сетовала: «Многое из того, что обо мне говорили, что я сама слышала, ушам своим не веря, было искажено... Вот обо мне пишут: дочь Сталина должна ходить с винтовкой и стрелять в американцев. Или вернуться в Россию, к другой атомной бомбе. Ни то, ни другое я не хочу. За 40 лет жизни здесь Америка мне не дала ничего. Я даже вести свою чековую книжку не научилась, но уже поздно переезжать. Пишу и думаю по-английски, и даже сны вижу по-английски. У молодых есть жизненная сила, у меня ее не осталось, так что я теперь при Олечке. Здесь, в Америке, и помру»– из интервью Светланы Аллилуевой американской кинодокументалистке С. Паршиной, 2008 г. – «Я уже 30 лет имею американское гражданство. И я не хочу говорить по-русски. Я всегда ненавидела Россию, советскую Россию. Я никогда не вернусь в Россию, сколько бы об этом ни говорили. Я не являюсь этнической русской» Скончалась она 22 ноября 2011 г. 28 ноября ведущие СМИ всего мира сообщили, что в клинике американского города Ричленд от рака толстой кишки умерла 85-летняя пенсионерка, обитавшая в местном доме престарелых. Тело кремировали, а прах отправили из штата Висконсин в штат Орегон, где в Портленде, живет дочь покойной — Крис Эванс (Ольга Питерс). Согласно последней воле Светланы Аллилуевой на ее надгробии будет написано: «Lana Peters». Ее муж Уильям Питерс умер в 1991 г.
Всю свою жизнь Светлана демонстрировала свою независимость, свое право делать так, как она хотела. И действовала она крайне расчетливо, прежде всего, думая о своей выгоде. Последствия, к которым могли привести ее шаги, для ее детей, родственников, близких ее не волновали. Она только проявляла в своих книгах свое сочувствие пережившим трагедию из-за нее, а порой даже высказывала недоумение их нежеланием ее понять. Расчетливость проявлялась в ее публичных выступлениях, в ее реакции на изменение политической ситуации. После смерти отца она благодарила Хрущева и правительство за заботу о ней и детях. Как требовали органы, сменила фамилию, не пыталась каким-то образом вытащить брата из тюрьмы и помочь ему. После суда над Даниэлем и Синявским на партийном бюро института она выступила с резким осуждением действий своего бывшего возлюбленного: «События с Синявским все восприняли трагически. Он нам наплевал в лицо». «Это удивительно, чтобы человек был столь отвратительным двурушником. Я тоже не читала его произведений, но знаю со слов тех, кто читал» Она подстраивалась под обстоятельства и меняла свои высказывания на противоположные в зависимости от ситуации. Когда она прилетела из США, она нелестно отзывалась о порядках у американцев: «Меня не просто ввели в заблуждение политические противники моей родины и нашего строя. Меня грубо обманули. Все эти годы я была самой настоящей игрушкой в руках ЦРУ! А издатели моих книг, юристы, налоговые службы! Они воспользовались моей юридической неопытностью и лишили меня большей части гонораров!» А через два года по возвращении восторгалась: «Боже, как прекрасна Америка!».
Она вращалась в высших партийных кругах, была атеистской, а потом приняла православие, а когда возникла необходимость, стала католичкой. «Я долгие годы думала о переходе в католичество, говорила об этом со многими своими друзьями, и вот теперь, в Англии, где католичество, хотя и в меньшинстве, но так сильно, я чувствовала, что надо, наконец, сделать решающий шаг. Анджей познакомил меня с замечательным монсеньором, служившим тогда в одной лондонской семинарии. Мы долго говорили, и я исповедовалась. „Но вы и так уже там! — повторял Анджей без конца. — Это протестантам труден такой шаг. А для вас, православных, это ведь, по существу, одно и то же!" Я вступила в римскую церковь 13 декабря 1982 года, в день Св. Лючии. Начала ходить рано утром к причастию в церковь Св. Марии и Всех Английских Мучеников в Кембридже». «Я послала наши документы в несколько католических школ». «Я все еще могла тогда платить за пансион и жить весьма скромно в Англии, но для колледжа дочери у нас уже не было средств». «И мне было куда приятнее, сказать по правде, принять помощь трех служителей Англиканского Причастия, людей более скромных и простых».
Ее переезды, (за свою жизнь она сменила 39 местожительств), прежде всего, были вызваны чисто практическими соображениями. В США она прилетела, надеясь, стать миллионершей. В Англии ей удалось, благодаря принятию католичества, устроить дочь в приемлемый по затратам пансион. В Москву, когда их пригласили (понятно было кто), она отправилась, чтобы поправить свое пошатнувшее финансовое положение. По приглашению, она поняла, что их жизнь в Союзе будет устроена, встретят с почетом, и ее могут поднять на Олимп. Шум от ее переезда в Союз сыграл нужную для некоторых из руководителей роль, и о ней в Москве стали забывать. В этот момент пришло приглашение из Грузии, и она отправилась на родину отца за дарами, за красивой жизнью, за титулом «царевны». Но и тут сорвалось, ее не короновали, царица Тамара из нее не получилась. И снова в путь туда, где лучше,- в Америку.
Мужчины в ее жизни нужны были для решения определенной задачи на определенном этапе:
• Кеплер – знакомство с новой жизнью, новым миром, новыми чувствами и желаниями.
• Григорий Морозов – выйти из-под опеки отца.
• Юрий Жданов – пойти навстречу пожеланиям отца, сгладить с ним отношения.
• Джоник Сванидзе – некоторый пропуск в мир диссидентства, в который ее не пускали и в котором относились к ней с осторожностью.
• Браджеш Сингх – трамплин для бегства в Штаты.
• Вэс Питерс – получить гражданство США и стать полноправной американкой.
Со всеми мужьями она жила не более двух лет, после решения поставленных задач, к ним интерес исчезал, и она легко, без терзаний с ними расставалась и не вспоминала больше о них. Были у нее и другие попытки перевести других мужчин на постоянную орбиту вращения около себя, но другие женщины, оказывалось, притягивали их сильней.
Детьми, Иосифом и Катериной, занималась редко. Когда они были маленькими, она училась, и дети были на попечении нянечек, но и позже прислуга из дома не ушла. Без тяжелых переживаний она их бросила, объясняя, что они уже взрослые, а возвратившись в Москву, даже не пыталась покаяться перед ними, вымолить прощение. Более того, стала командовать, как следует жить. Иосиф жаловался Владимиру Джугашвили на мать: «Ты бы почитал ее письмо моему руководству — она требует исключить меня из партии, лишить ученого звания и, что самое смешное, чтобы меня после всех лишений выслали на Сахалин!». Дочь Ольга с 1992 г. жила самостоятельно. Помогала матери, когда она вернулась из Англии в Висконсин и до конца жизни поддерживала ее. Ольга (Крис) – единственная из ее детей, которая не отреклась от матери и простила принесенные ей вместе с ее фамилией Сталин-Аллилуева в ее жизнь беды.
ДЕТИ.
Сын, Иосиф Григорьевич Аллилуев (1945--2008),
Светлана Аллилуева написала о своем сыне Иосифе: «Мой сын, наполовину еврей, сын моего первого мужа (с которым мой отец даже так и не пожелал познакомиться), вызвал его (Сталина) нежную любовь». Когда мать совершила побег в Штаты, ему было 22 года, он был женат на Елене Дмитриевне Вознесенской, находился на преддипломной практике в клинике. Десятиклассница Катя, сестра, жила вместе с молодой парой. Иосифу приходилось работать в две смены, чтобы содержать большую семью. В 1969 г. у молодой пары родился сын Илья. В это время Иосиф присоединился к диссидентскому движению. Желая прервать линию родоводства - Сталин - Аллилуева,- и полностью прервать для сына какие-либо связи с родственниками деда-диктатора, сыну дали фамилию матери, Вознесенский. Иосиф целиком посвятил себя медицине, защитил кандидатскую. С Еленой прожил вместе шесть лет, и когда мать, Светлана, вернулась в Москву, ее встретил Иосиф вместе со своей второй женой Людмилой Аркадьевной, которую Светлана приняла за «стукачку». В 1996 г стал доктором, работал в клиническом центре Московской медицинской академии имени Сеченова. Он был одним из ведущих кардиологов столицы. Написал более 150 научных. В интервью, попавшему в документальный фильм «Светлана» режиссера Ирины Гедрович, о своей матери он сказал: «Моя матушка - абсолютно невыносимый человек в смысле характера». «Как-то, разгневавшись, она швырнула в меня, мальчика, молоток. Если бы я не увернулся, сейчас бы с вами не разговаривал». «Она умудрилась рассориться со всеми своими тремя детьми». «Моя младшая сестра не захотела приезжать в Москву, когда она вернулась». «С моей американской сестрой Ольгой, видимо, тоже отношения не сложились. Получается, что либо мы все трое плохие, либо она очень тяжёлый человек». Умер в 2008 г. в возрасте 63 лет, похоронен на Новодевичьем кладбище, рядом с могилой бабушки Надежды Сергеевны Аллилуевой.
Его сын Илья пошел по стопам своего отчима, архитектора. В 1993 г. окончил Московский архитектурный институт, является основателем творческой мастерской «Облединение архитекторов». В 1996 г. Илья пришел в качестве гитариста в музыкальную группу «Корабль», которая была создана художниками Александром Ширниным и Николаем Пророковым в 1995 г.
Имя Ильи Вознесенского прогремело после скандала в Петербурге. В 1998-м Илью задержали в петербургском клубе «Грибоедов» вместе с подружкой – Лизой Березовской, старшей дочерью опального олигарха. Во всех газетах писали, что «в Москве Лизу неизменно видят в кругах модных художников, авангардистов, персонажей так называемой альтернативной культуры. Ее бой-френдом считался художник Сергей Ануфриев, теперь рядом с банкирской дочкой чаще видят московского модельера Илью Вознесенского, известного в определенных кругах как правнук Иосифа Виссарионовича Сталина. На днях Лиза Березовская с Ильей Вознесенским засветилась в известном петербургской продвинутой молодежи клубе "Грибоедов" на Воронежской улице. Недовольные то ли кухней, то ли обслуживанием, московские гости вступили в перепалку с официантом, спор зашел так далеко, что в дело вмешался наряд милиции. Прямо в помещении клуба, где, кстати говоря, находились за соседним столиком последователи Эдуарда Лимонова, Березовскую и Вознесенского задержали и устроили досмотр. Не дожидаясь, пока криминал обнаружится при обыске, Лиза предъявила милиции пакетик с белым порошком. Подозрительное вещество обнаружилось и у ее спутника. Уже в отделении выяснилось, что у девушки находилось 0,85 грамма кокаина, у ее спутника - героин. Дело взял под свой личный контроль министр внутренних дел С. Степашин. Папе Березовскому пришлось нанять для дочери пятерых адвокатов». Влиятельный папа постарался,- дело замяли. В газетах писали, что как раз в то время Лиза была беременна от Ильи, и что она родила от него сына в июне 1999 г., которого назвала Саввой. Однако отношения Ильи и Лизы разладились, и почти сразу после родов она вышла замуж за бизнесмена Анатолия Подкопова, сына легендарного бегуна, Петра Болотникова. 39-летний супруг Анатолий Подкопов являлся совладельцем и директором столичного клуба «Парк» (сейчас театр Стаса Намина) на берегу Москва-реки. 32-летняя Елизавета по образованию художница, окончила Кембридж вскоре родила от Подкопова еще двоих сыновей и переселилась в Лондон, под папино крыло. Савву усыновил Подкопов, говорят, Савва был одним из любимых внуков Березовского. В 2002 г у Ильи родился сын Петр. В 2004 г. Илья Вознесенский был награжден: правительством Москвы за организационное руководство строительными работами по проекту ООО «Стартекс Стоун».
Старшая дочь, Екатерина Юрьевна Жданова (р.1950 г.).
Окончила МГУ. В 1977 г. в составе геологической экспедиции, изучавшей крупнейший действующий вулкан в Евразии, Екатерина отправилась в далекий поселок Ключи на Камчатке, где она познакомилась с сотрудником станции Всеволодом Козевым, неординарным человеком, и осталась на Камчатке навсегда. Козев оставил свою прежнюю семью — жену и двоих детей – и женился на Екатерине. Его первая супруга преподавала немецкий язык в поселковой школе. Дочь «принцессы» в детстве не научили убирать, стирать и готовить, и хозяйкой была она неважной. Всеволод продолжал пить с дружками. В 1982 г. у них родилась дочь Анна. Вскоре врачи вынесли Всеволоду приговор — цирроз печени. Понимая, что болезнь неизлечима, Всеволод впал в жуткую депрессию и в 1983 г. застрелился из охотничьего ружья в собственном доме
Коллеги полагали, что Жданова уедет из Ключей к отцу в Ростов или Москву. Но она осталась в поселке. Ей выделили небольшой домик, в котором она живет и по сей день. Недолго прожила Екатерина со вторым мужем, латышом Айварсом Лездиньшем. В Ключах он долго не задержался, перебрался в Петропавловск, устроился на телевидение, стал депутатом Госдумы. В начале 90-х, Катя могла переехать в Петропавловск, но она отказалась, осталась в Ключах. Третьим ее мужем стал Геннадий - бывший вулканолог, уволенный со станции. Совместная жизнь у них также не сложилась, и они разошлись. Сегодня Катерина одна.
В 1994 г. Екатерина вместе с дочкой, Анной, ездили в Ростов на Дону к отцу - Юрию Андреевичу Жданову, ректору Ростовского государственного университета. Они переписывались. Местные рассказывали, что Юрий Жданов помогал дочери материально. В 2006-м отца Екатерины не стало.
Екатерина Жданова числится старшим научным сотрудником в институте вулканологии. В своем кабинете на станции она практически не появляется, работает дома. Ее нынешняя зарплата - примерно 8 тысяч рублей в месяц плюс пенсия около 3 тысяч. Екатерина Жданова не часто выходит из дома, изредка ее можно встретить на улице с пятилетней внучкой Викой. Говорят, когда Екатерине Ждановой сообщили о смерти матери, она отреагировала на известие крайне резко, заявив: «Это не моя мать. Не лезьте в мою жизнь». Журналисту «Комсомольской правды» удалось дозвониться до самой Екатерины Юрьевны. Она сказала всего несколько фраз: «Светлана Аллилуева не является моей матерью. Это какая-то ошибка. Ничего по этому поводу сказать не могу». После чего положила трубку. По иронии судьбы ее 29-летняя дочь Анна, живущая неподалеку с мужем и двумя дочками, так же не хочет ничего слышать и говорить о своей матери.
Младшая дочь, Ольга Питерс (Крис Эванс) (р.1971 г.)
Младшая дочь Светланы, Ольга, - единственная из детей Светланы, с кем в их детстве находилась рядом мать. Воспитывалась она, как и большинство детей из преуспевающих семей: учеба в престижной школе, занятия верховой ездой. В Англии мать устроила ее в квакерскую (протестантскую) школу – интернат при англиканской церкви. Два года они вместе прожили в Советском Союзе. Моя дочь жила в Америке 11 лет, ходила в американскую школу и не говорила по-русски. И действительно, когда я привезла ее в Англию, она была типичным американским ребенком. За два года жизни в Англии она выросла и изменилась. Школа, в которую она ходила, - это интернациональная школа квакеров, где огромное внимание придавалось тому, чтобы развивать у детей чувство интернационализма. И я должна сказать, что она сделала большой успех в этом направлении. В школе были дети со всех концов земли, всех национальностей, черные, белые, желтые. И она чувствовала себя в более интернациональной обстановке, ей это очень нравилось, и это сыграло большую роль в ее развитии по сравнению с ее жизнью в Америке» - рассказывала Светлана за дочь в Москве. Обучение после поездки в СССР Ольга продолжила в Кембридже. В 16 лет Ольга вышла замуж за лучшего своего друга и стала Крис Эванс. Довольно скоро развелась и некоторое время спустя после смерти отца в 1991 г. вернулась в Висконсин. Закончила учебу и получила возможность открыть магазин с антиквариатом и предметами винтажной моды, ориентирующейся на направления моды прошлых поколений. Мать ее в это время жила в Лондоне, а затем в Корнуолле. Крис приняла буддизм, который получил широкое распространение в Мэдисоне. В середине 1990-х годов мать вернулась в Висконсин. Сейчас внучка Сталина владеет сувенирной лавкой «Три обезьяны» в Портленде, штат Орегон, детей нет.
В ответ на вопрос журналиста, что «осталось у вас от громкой фамилии Сталин?» Крис пространно ответила: «Сталин - не фамилия, а большевистский псевдоним. Моя семья - Джугашвили, русские с грузинскими корнями. Мне кажется, что мне досталось от них в наследство определенное чувство грусти, русской меланхолии. Если отложить в сторону книги по истории, правду, ложь, споры, я бы сказала, что сильнее всего меня задела жестокость дедушки и бабушки по отношению к своим детям. Хотя у меня и нет детей, мне кажется, что родители обязаны заботиться о своем потомстве».
«Я считаю нас жертвами. Возьмите материнскую линию моей семьи. Аллилуевы были уничтожены дедом: Надя покончила жизнь самоубийством, двое ее братьев были арестованы в 1938 году, а ее сестра, которую обожала мать, чуть позднее также попала лагеря и оттуда не вернулась. Сталин разбил сердце моей матери, когда ей было всего 16 лет, депортировав человека, в которого она была безумно влюблена. “Он сломал мою жизнь”, - повторяла она. У нее был свой взгляд на вещи: “Где бы я ни была, я навсегда останусь политической узницей своего отца”».
«Прошлого не изменить. Я всегда понимала, что моя задача в этом мире - заботится о маме и любить ее, несмотря ни на что, чтобы старость смогла залечить нанесенные в детстве раны».
Крис (Ольга) – единственная, кто тепло отзывался о своей матери, Светлане Иосифовне. Наверняка, на ее понимание миссии родителей и на ее мировоззрение повлияли протестантские учения и ее увлечение буддизмом, и поэтому жестокость деда по отношению к детям воспринималась особенно остро и стала определяющей в оценке действий деда: « родители обязаны заботиться о своем потомстве».
Глава 10. ЗДРАВСТВУЮЩИЕ ПОТОМКИ ДЖУГАШВИЛИ -СТАЛИНА.
.
ВНУКИ.
1. Джугашвили Евгений Яковлевич (р.1936) полковник, работал в академии Генерального штаба ВС СССР имени К.Е. Ворошилова в должности старшего преподавателя на кафедре истории войск и военного искусства. Живет то в Москве, то в Тбилиси.
2. Александр Васильевич Бурдонский (р. 1941) - режиссер-постановщик в театре Российской Армии, заслуженный деятель искусств РСФСР, народный артист России. Детей нет
3. Екатерина Юрьевна Жданова (р.1950) – старший научный сотрудник института вулканологии, живет в поселке Ключи на Камчатке.
4. Юрий Александрович Давыдов (р. 1955-1960). Сын Александра Давыдова (1917-1987), сына Иосифа Джугашвили и Лидии Перепрыгиной. Новокузнецк (вероятно, еще жив, текущих данных нет)
5. Ольга Питерс (Крис Эванс) (р.1971) владеет сувенирной лавкой «Три обезьяны» в Портленде, штат Орегон. Детей нет.
ПРАВНУКИ.
1. Илья Иосифович Вознесенский (р.1969), сын Иосифа Григорьевича Аллилуева и Елены Дмитриевны Вознесенской. Архитектор, является основателем творческой мастерской «Облединение архитекторов», выступал в музыкальной группе «Корабль» в качестве гитариста,
2. Виссарион Евгеньевич Джугашвили (р.1965). Кинорежиссер. Работает в США, семья живет в Тбилиси.
3. Селим Хусейнович (р.1970), сын Галины Яковлевны Джугашвили и Хусейна бен Саада - ученого-математика из Алжира. Художник, живет в Рязани (инвалид)
4. Яков Евгеньевич Джугашвили (р.1972) - художник. Проживает в Тбилиси вместе с женой Нино Ломкаци и дочерью Ольгой-Екатериной.
5. Анастасия Михайловна Сталина (р. 1977) – дочь Надежды Васильевны и Михаила Фадеева. Единственная из всего клана Джугашвили, Аллилуевы, Сванидзе сохранила фамилию деда, Василия, и псевдоним прадеда, Иосифа, – Сталина. Живет в Москве.
6. Анна Всеволодовна Козева (р.1982), дочь Екатерины Юрьевны Ждановой и Всеволода Козева. Живет в поселке Ключи на Камчатке.
ПРАПРАВНУКИ
1. Иосиф (Сосо) Виссарионович Джугашвили (р.1994) Тбилиси. Обучается игре на пианино, участвовал в концертах с оркестром.
2. Василий (Васо) Виссарионович Джугашвили (р. 2000). Тбилиси
3. Савва Анатольевич Подкопов, сын Ильи Иосифовича Вознесенского, правнука, и Елизаветы Борисовны Березовской (р.1999).
4. Петр Ильич Вознесенский (р. 2002)
5. Ольга-Екатерина Яковлевна Джугашвили (р. 2009).
6. Вика, дочь Анны Всеволодовны Козевой (р.2006)
7. Дочь Анны Всеволодовны Козевой