Глава 5. ТРЕТЬЯ ЖЕНА (НЕОФИЦИАЛЬНАЯ).
Прожив с Надеждой вместе 14 лет, Сталин понял, что он не создан для семьи. Его раздражало, когда его жена (эта пигалица) возражала, давала какие-то советы и более того требовала, чтобы он что-то сделал для семьи. Он пытался идти ей навстречу, прощал ей оскорбления, делал все, чтобы в доме был достаток, а она все время была недовольна. Ей не нравились его друзья, она не любила их долгие разговоры за столом и не понимала, почему мужчины так любят пить бесконечно вино. Она пыталась его переделать, а он и не собирался изменяться и подстраиваться под нее. Он обращался с ней деликатно, никогда не бил. А вот отец, Виссарион, часто бил свою жену, Кеке, когда приходил пьяный, и мать терпела.
Такой же должна была быть Надежда, и он неоднократно ей об этом говорил, объяснял, что она вышла замуж за грузина, и должна себя вести как требуют грузинские правила. А она возражала, не подчинялась, говорила, что живет не в дикой Грузии, а в цивилизованной Москве, и с криком заявляла, что хочет быть самостоятельной и свободной женщиной. Эти разговоры выводили его из терпения, он обзывал ее: «Дурой» и не разговаривал с ней по несколько дней. В эти дни молчания он чувствовал себя великолепно, никто ему не был нужен. А потом он замечал, что Надежда готова извиниться, и он, как будто ничего не случилось, продолжал общение. Но осадок от этих ссор всегда оставался. Он ничего не мог поделать со своим грузинским характером (да и вообще ничего не хотел менять), а она гнула свою линию, и было очень тяжело согласиться даже на ее учебу в академии. Он – руководитель такой великой страны не мог себе вообразить, что в семье ему надо было выслушивать этот женский бред и даже соглашаться, чтобы восстановить мир.
А детский шум, визг, плач, эта постоянная возня он вообще не мог переносить. Задерживался на работе, лишь бы уйти подальше от этого гвалта. Когда они подросли, с ними уже можно было общаться, но терпения у него хватало на полчаса, кому-то умудрялся сделать замечание, кого-то одернуть, а затем уходил в другую комнату, И без него дети могли делать все, что они хотели, он на их шум не реагировал. «Дети были еще маленькие, уделять им много внимания т. Сталин, ввиду своей занятости, не мог. Пришлось передать воспитание и заботу о детях Каролине Васильевне. Она была культурной женщиной, искренне привязанной к детям» - записал начальник охраны Н.С. Власик. С выросшими детьми вообще было невыносимо, они не слушались, учились, спустя рукава, его наставлениями просто на просто пренебрегали, и делали все так, как хотели. «Отец чувствовал, что я скучаю возле него и обижался, а однажды рассорился со мной надолго, когда я спросила: «А можно мне теперь уехать?» «Езжай!» — ответил он резко, а потом не разговаривал со мной долго и не звонил» - вспоминала Светлана Аллилуева. Он желал им добра, выступая против кандидатуры избранника – он понимал, что этих рвущихся к нему в родственники интересует только меркантильная сторона вопроса. И ему приходилось настаивать на своем, разводить их и даже назойливых отправлять в ссылку. А когда он находил им подходящую пару, из их круга: Василию – дочь Тимошенко, а Светлане – сына Жданова, то они, не прожив и двух лет, развелись. С детьми он перестал постоянно общаться и разрешал им навещать его раз в месяц. Светлана признавалась, что бывала у отца редко. Они не могли восстановить отношений, испортившихся из-за того, что выходила замуж не за тех, кто мог бы понравиться Сталину. С детьми он еще изредка общался, а с внуками не виделся вовсе. Старший сын Василия, Александр Васильевич Бурдонский о своем отношении к деду Сталину написал: «Сталин внуками не интересовался, да, пожалуй, и детьми тоже. Так что имя Сталина у меня не ассоциируется с общепринятым семейным понятием «дедушка». Бесплотный символ, недосягаемый и недоступный. Доминирующим было чувство страха, связанного с именем деда. Оно рождалось из множества мелочей, обрывков фраз, разговоров в семье, в самой атмосфере, на которую влиял характер Сталина – замкнутый, властный, не знающий милосердия
Для семьи он не был создан, он это понимал, поэтому женой (третьей) и не намеревался обзаводиться. Но женщина ему рядом была нужна, и он поручил работникам НКВД найти ему подходящую. В Московии молодой царь, когда вставал вопрос о женитьбе, проводил конкурс. Собирали красавиц со всей страны, а царь устраивал смотр, выбирал ту, что приглянется. За Сталина решало НКВД, оно кандидатуры проверяло по всем параметрам, а потом уже разрешало приступить к работе в квартире или на даче Иосифа Виссарионовича в качестве прислуги. Требование к этим кандидаткам были самые высокие, но самое главное – преданность Сталину.
Из книги Светланы Аллилуевой «Двадцать писем к другу» мы узнаем, что в Зубалово работали славные девушки (подавальщицы) – рослая, здоровенная Клавдия и тоненькая Зина. Появлялись и другие лица (их Светлана не помнит, ей было тогда 6-9 лет), «в том числе и молоденькая курносая Валечка, рот которой целый день не закрывался от веселого, звонкого смеха. Проработав в Зубалово года три, она была переведена на дачу отца в Кунцево и оставалась там до его смерти, став позже экономкой (или, как было принято говорить - «сестрой-хозяйкой»)». С теми девушками подавальщицами, которые чем-то не устраивали Хозяина, быстро расставались. Их заставляли подписывать бумаги о не разглашении тайны до конца жизни и отправляли продолжать службу в НКВД. Возможно, чекистские руководители во избежание утечки информации их устраняли. Они исчезали и их история нам не известна. Двух из них запомнила Светлана, а третья, Валечка Истомина, стала той, о которой мечтал Иосиф.
Из книги Светланы Аллилуевой «Двадцать писем к другу» мы узнаем, что в Зубалово работали славные девушки (подавальщицы) – рослая, здоровенная Клавдия и тоненькая Зина. Появлялись и другие лица (их Светлана не помнит, ей было тогда 6-9 лет), «в том числе и молоденькая курносая Валечка, рот которой целый день не закрывался от веселого, звонкого смеха. Проработав в Зубалово года три, она была переведена на дачу отца в Кунцево и оставалась там до его смерти, став позже экономкой (или, как было принято говорить - «сестрой-хозяйкой»)». С теми девушками подавальщицами, которые чем-то не устраивали Хозяина, быстро расставались. Их заставляли подписывать бумаги о не разглашении тайны до конца жизни и отправляли продолжать службу в НКВД. Возможно, чекистские руководители во избежание утечки информации их устраняли. Они исчезали и их история нам не известна. Двух из них запомнила Светлана, а третья, Валечка Истомина, стала той, о которой мечтал Иосиф.
В ноябре 1935 г. на даче Сталина в Кунцево появилась голубоглазая, белокурая, с ярким румянцем на гладких щеках, хохотушка, выпускница медицинского училища, Валентина Жбычкина. из деревни Донок Орловской области. Ей только что исполнилось 18 лет. Бывший офицер охраны, Сергей Красиков, в своей книге «Среди вождей» ярко описал запомнившийся образ Валечки: «Не знаю, точно ли сохранила память облик этой милой, обаятельной, невероятно стройной и опрятной женщины, которая умела сохранить такт и аккуратность во всем, но при том еще и этические нормы поведения. Из-за секретности положения мало кто из военнослужащих знал, какую на самом деле должность занимала пригожуня. Дежурные постов нередко пытались заигрывать с красавицей, задерживая ее на постах разговорами, с желанием выудить номерок телефона для знакомства более обстоятельного. Люди эти были разными, корректными и развязными. Отбиваться от перезрелых ухажеров приходилось нелегко. Однако Валентина Васильевна с честью выходила из положения, охлаждая потоки изъявлений влюбленных точно найденным тихим и твердым словом. Никто из предполагаемых ухажеров взысканий не получал, как не получал и ожидаемых свиданий. Валентина ко всем прочим своим положительным качествам была еще сержантом госбезопасности (проверенным работником НКВД).
В один из ноябрьских вечеров 1935 г. Сталин занемог, его мучил кашель, насморк, поднялась температура. Таблетки, которые прописывали врачи, не принимал. Он не доверял врачам. Направили к нему новую, молоденькую официантку Валю с горячим чаем. Валя окончила медицинское училище и решила испробовать средства для лечения простуды, которые у нее были под рукой. Она заварила мяту с ромашкой, напоила его и плотно обернула больного принесенной пуховой шалью. Наутро болезнь прошла, Иосиф Виссарионович обратил на нее внимание. Она поразила его своей чистотой, искренностью и теплотой своих чувств к нему. Через некоторое время он настолько поверил в ее преданность, что стал принимать таблетки только из ее рук. Ходила по Москве такая легенда, что однажды в аптеку вошли старик и милая девушка, по всей вероятности, его дочь. Старик был закутан в длинную то ли шубу, то ли шинель. Миловидная дочь купила отцу лекарства, и они ушли. И лишь позже аптекарше сообщили, что в аптеку заходил Иосиф Виссарионович.
Неожиданно Сталин преобразился. Как отметили окружающие, он повеселел, чаще находился в благоприятном расположении духа, шутил, смеялся. И даже переменил заношенное грубое солдатское исподнее, которому прежде не придавал значения, на французское, шелковое. Валя каждый вечер стелила ему свежие простыни, убирала его комнату, гладила брюки и китель, стирала белье и сорочки, подавала еду. Офицер личной охраны Сталина, Григорий Пушкарев по поводу интимной жизни вождя в это время расставил для сомневающихся все точки над «и»: «По наблюдениям охранников, у нее со Сталиным были очень близкие отношения. Не раз видели, как она выходила из его спальни в четыре, а то и в пять часов утра и шла к себе, в дом для прислуги. Хозяин ее обожал. Он любил, чтобы вечером только она подавала ему чай, а иногда просил: “Позови Валентину, пусть расстелет постель”. Ему нравилось, когда это делала именно она. Обычно Сталин работал до полуночи, но часто засиживался и до трех часов. Не спала и Валентина. Только ей дозволялось беспрепятственно заходить в главную спальню страны. Надо сказать, что в Валентину была поголовно влюблена вся охрана. В свои 40 лет она была очень хороша собой - красивое лицо, большие глаза, огромные ресницы, плотная фигура с хорошими формами. Каждый из нас считал своим долгом в какой-то мелочи помочь ей или просто лишний раз попасться на глаза». На счет 40 лет Пушкарев ошибся и очень серьезно. 40 лет ей исполнилось в 1957 г., через 4 года после смерти Хозяина. Молотов в беседе с писателем Феликсом Чуевым заявил: «Валентина Истомина? Да, была такая на даче. Приносила посуду. А если и была женой, кому какое дело? Я вот читаю, как Энгельс к этому просто относился. У него не было формально жены. Он жил со своей хозяйкой-ирландкой. А жениться ему было некогда. Так почему Сталину нельзя?».
Один из самых старых телохранителей вождя Александр Михайлович Варенцев сообщил следующее: «Все охранники дачи знали, что как ночь, так Валя Истомина - к нему... Не скажу, что она красивая была, но... неплохая - мне нравилась. А вообще между собой мы о ней говорили так: хорошо Вале жить - и работа что надо, и Сталин ее любит!»
Вместо Каролины Васильевны Тиль, принятой на работу еще Надеждой Сергеевной, в 1937 г. в квартире Сталина в Кремле появилась новая экономка Александра Николаевна Накашидзе (лейтенант, а потом майор госбезопасности), молодая, довольно миловидная грузинка. Светлана составила подробный ее портрет в своих воспоминаниях: «Александра Николаевна царствовала у нас в квартире до 1943 года, — как и почему ее выставил сам отец, я расскажу еще. В ее обязанности входило самое тесное общение со мной и Василием. Она была едва тридцати лет, смешлива, еще недолго подвизалась в качестве «оперуполномоченной» и не успела стать чиновницей. Грузинская женщина по своей натуре для этой роли совершенно не годится. Она была, в общем, добра, и ей было естественнее всего подружиться с нами в этом доме, где для нее самой было все страшно, чуждо и угрожающе, где ее пугали ее собственные функции и обязанности. Она была несчастной пешкой, попавшей в чудовищный механизм, где она уже не могла сделать ни одного движения по своей воле, и ей ничего не оставалось как, сообразно со своими слабыми способностями и малым умом, осуществлять то, что от нее требовали». На квартире в Кремле Сталин не ночевал, приходил обедать. «Уходя поздно ночью (он всегда уезжал ночевать к себе на дачу в Кунцево), отец, уже одетый в пальто, заходил иногда еще раз ко мне в комнату и целовал меня спящую, на прощание. Пока я была девчонкой, он любил целовать меня». «Отец, существуя далеко и высоко, время от времени давал руководящие указания Власику, который был нашим неофициальным опекуном, как нас воспитывать. Это были самые общие указания: чтобы мы учились исправно, чтобы нас кормили, поили, одевали и обували за казенный счет – не роскошно, но добротно и без выкрутас, – чтобы нас не баловали, держали больше на свежем воздухе (в Зубалово), возили бы летом на юг (в Сочи, или в Мухолатку в Крыму)» - записала Светлана в своих письмах, как их воспитывал отец.
Экономка (сестра-хозяйка) на даче в Кунцево, Валентина, в отличие от своей кремлевской коллеги настолько стала близкой Сталину, что она позволила себе обратиться к нему с просьбой, а он, к удивлению, ее выполнил без каких-либо возражений. На работу на даче были приняты два ее брата, и они общались с вождем, как со своим ближним родственником. Племянник Вали, Борис Васильевич Жбычкин часто пересказывал историю, услышанную от бывшего начальника особой кухни Кремля, Геннадия Николаевича Коломенцев, что Паша (брат, Павел Васильевич) «ловил рыбу для Хозяина, а старший брат, Федор служил у меня на 501-й правительственной продбазе». (501-я база снабжала питанием высшее руководство Советского Союза). «Паша запросто мог попросить у Сталина налить ему коньяк не в рюмочку, а в 150-граммовый фужер, "да по-народному, товарищ Сталин, чтобы до самых краев". И Сталин, не возражая, не воспринимал за панибратство подобные запросы своего, так сказать, "тайного родственника"».
Сталин привык к ее присутствию рядом настолько, что, отправляясь в дальнюю поездку на несколько дней, брал ее с собой: «Летом 1946 г. он уехал на юг - впервые после 1937 г. – записала в своих воспоминаниях Светлана - Поехал он на машине. Огромная процессия потянулась по плохим тогда еще дорогам - после этого и начали строить автомагистраль на Симферополь. Останавливались в городах, ночевали у секретарей обкомов, райкомов. Отцу хотелось посмотреть своими глазами, как живут люди, - а кругом была послевоенная разруха. Валентина Васильевна, всегда сопровождавшая отца во всех поездках, рассказывала мне позже, как он нервничал, видя, что люди живут еще в землянках, что кругом одни развалины... Рассказывала она и о том, как приехали к нему на юг тогда некоторые, высокопоставленные теперь, товарищи с докладом, как обстоит с сельским хозяйством на Украине. Навезли эти товарищи арбузов и дынь не в обхват, овощей и фруктов, и золотых снопов пшеницы - вот какая богатая у нас Украина! А шофер одного из этих товарищей рассказывал «обслуге», что на Украине голод, в деревнях нет ничего, и крестьянки пашут на коровах... «Как им не стыдно, - кричит Валечка и плачет, - как им не стыдно было его обманывать! А теперь все, все на него же и валят!»
История интимных отношений между вождем и Валентиной казалась некоторым слишком безоблачной, и родилось версия с драматическим концом. Весной 1952 г, как повествует эта история, Сталин серьезно заболел, и начальник охраны Н.С. Власик, мечтавший дорваться до тела Валентины, изнасиловал ее. Кто-то даже дополнил, что покушался на ее тело и Берия. Власик был арестован, приговорен к 10 годам тюрьмы. Валентина пробыла во внутренней тюрьме Лубянки несколько месяцев, а затем была отправлена в ссылку в Магадан. Когда она прибыла на место назначения, поступил приказ Сталина – вернуть обратно. Он ее простил и понял, что жить без нее не может. Она вернулась, и они снова были вместе, и через девять месяцев, в августе 1953 г., после смерти Сталина и Берия, у Валентины родилась дочь от Сталина. Как и положено сказке, в ней есть злодей, принц и возлюбленная. Злодей строит козни, но в конце сказки любящие встречаются, и все заканчивается прекрасно.
Но к реальным событиям эта версия не имеет никакого отношения, хотя на ней и был сделан упор в документальном фильме «Следствие вели с Леонидом Каневским. Тайная жизнь кремлевских небожителей». Странно, что режиссера и сценариста не удивила сама завязка этой версии. Они не удосужились заглянуть в любой справочник и уточнить, что генералу, начальнику охраны, самому близкому лицу к вождю исполнилось тогда не много не мало, а 56 лет. Как мог человек, занимающий такой важный пост, убеленный сединами (не мальчик) совершить такую ужасную ошибку? Он, что не понимал, чем это может закончиться? У него, что не было возможностей погасить свои эмоции где-то на другом объекте? Если бы Власик был 20-летним солдатиком годы не видевшим женщину, то сказка со злодеем имела бы право на существование. Но Власик был зрелым мужчиной, и, находясь на таком посту, где каждый, как шахматист, просчитывал свои и чужие действия на два - три хода вперед, такие глупости, которые следует расценивать, как попытку самоубийства, совершить не мог.
Охранник вождя Александр Михайлович Варенцев сообщил: «до самой смерти Сталина я служил в его выездной охране, и Валя тоже все это время до конца у него работала. Поэтому не верьте, когда рассказывают или пишут, будто Сталин в 1952 году (за год до своей смерти) приказал Валю арестовать и выслать в Магадан за то, что она якобы изменила ему с начальником Главного управления охраны Власиком. Правда, при этом добавляют, дескать, Сталин быстро простил ее и вернул обратно. Да если бы ее уволили, а тем более арестовали, мы бы узнали это в первую очередь - охрана всегда предупреждалась: кого, почему и с какого времени чтобы близко возле Сталина не было. Ничего подобного относительно Истоминой я даже не слышал».
Другой ветеран дачной охраны Сталина, К.Ф. Козлов, отвечая на вопросы журналиста газеты «Известия», заявил:
- Константин Федорович, знали Валю Истомину?
- А как же - хорошо знал! Вместе на работу в Кунцево на спец. автобусе не раз ездили. Очень симпатичная дама была. Привлекательная... И наш брат в охране не мог не обсуждать этот факт!
- А было, что... за какие-то нехорошие дела ее посадили?
- Такого не помню. Было бы - то и такой факт наш брат обязательно бы обсуждал. Помню другое: она, как и все мы, до последнего дня Сталина обслуживала».
Имеется странная запись в биографии Валентины Васильевной Жбычкиной – примерно в 1947 г. она вышла замуж за полковника Ивана Арсеньевича Истомина. Племянник Вали, Борис Васильевич, Жбычкин внес некую ясность в отношениях в семье Истоминых: «Своих детей у тети Вали не было... Не мог же я расспрашивать: почему?" - вдруг с возмущением обрубает вырвавшийся у меня вопрос племянник и резко добавляет: "Зато про "дочку от Сталина" точно знаю - ее не было!" У погибшего же отцова брата Василия остались два сына. И тетя Валя одного (племянника Толика, он два года как умер) усыновила. Дядя Ваня Истомин, вернувшийся с войны полковником, на это согласился... У него, кстати, за войну много наград было, но тетя Валя шутила: дескать, я вот и не воевала, а наград у меня не меньше. Вообще она любила шутить». С той поры Валентину Жбычкину стали величать Валентиной Истоминой, и все ее дальше вспоминали только, как Истомину, даже упоминая о ее жизни перед войной.
Что случилось? Как мог Сталин допустить такое? Его фаворитка, негласная третья жена вышла замуж за полковника? Этого ухажера не четвертовали, не отрубили голову, как поступил Петр с возлюбленным своей жены Екатерины, более того Валентина продолжала работать у него до самой смерти, а значит, получила согласие на брак с Истоминым. И на это удивительное событие не пытался ответить ни один из исследователей и творцов всевозможных сказок и версий.
Заглянем в справочник. Что происходило накануне.
Февраль 1945 г.
После конференции Сталин жаловался на головную боль, шум в ушах, головокружения, сопровождавшиеся легкой тошнотой. По возвращении в Москву добавилась сильная боль в области сердца и под грудиной. Приглашенный для консультации кардиолог профессор Мясников на основании этих симптомов и резкого снижения кровяного давления (угрожающий симптом у больных гипертонией) высказал предположение о том, что у больного был инфаркт. Кардиограмма, подтвердила это предположение. Через несколько недель, в мае 1945 года произошел повторный ограниченный инфаркт, который Сталин перенес без осложнений. За несколько дней до начала Потсдамской конференции в июле 1945 года у него произошел третий инфаркт. На конференцию стран победителей Сталин опоздал на один день и стремился скрыть, что у него был инфаркт. Журналистам бросилась в глаза его неуверенная походка и бледность. При встрече Сталин сказал Трумэну: «Прошу простить за то, что опоздал на день, меня задержали переговоры с китайцами. Я хотел лететь самолетом, но врачи категорически запретили» - и выразительно указал на сердце. В 1947 г. у него случился достаточно долгий, почти в течение месяца гипертонический криз. 20 мая давление поднялось до 180/100, 24 мая незначительно опустилось до 160/90, и через месяц, 19 июня вновь - 170/95. 16 сентября 1947 г. в Мацесте Сталину был поставлен диагноз «Гипертония в начальной стадии». А вот, что писали о здоровье Сталина в это время его соратники:
«После Великой Отечественной войны с каждым годом становилось заметнее, что Сталин слабеет физически. Особенно заметно сказывалось это в провалах его памяти. Иной раз сидим за столом, и он, обращаясь к человеку, с которым общался десятки, а может быть, и больше лет, вдруг останавливается и никак не может припомнить его фамилию. Он очень раздражался в таких случаях, не хотел, чтобы это было замечено другими. А это еще больше стимулировало угасание его человеческих сил» - Н.С. Хрущев.
«В послевоенные годы память у него стала сдавать сильно. Однажды он даже забыл фамилию Булганина в его присутствии» - А.С. Микоян.
«Помню, однажды обратился он к Булганину и никак не мог припомнить его фамилию. Смотрит, смотрит на него и говорит: «Как ваша фамилия?» — «Булганин». — «Да, Булганин!» — и только тут высказал то, что и хотел сначала сказать Булганину. Подобные явления повторялись довольно часто, и это приводило его в неистовство». – Н.С. Хрущев.
«В разговорах у него в кабинете он все чаще жаловался на старость, говорил полушутя, полусерьезно, что ему все еще приходится нервничать и ругаться. В кабинете появлялся все реже и реже. За последние полгода я видел его раза два. Руководство делами перепоручил своим замам. Более крупные вопросы было придумано решать «тройками» или «пятерками». Выработанные проекты решений посылались на утверждение Сталину, а позднее составлялся и отсылался ему на дачу просто длинный перечень вопросов. Его виза служила одобрением всего перечисленного» - главнокомандующий ВМФ Н.Г. Кузнецов. Из книги: «Вождь, хозяин, диктатор».
Сталин нуждался в услугах и заботе Валентины, но его, 69- летнего, уже не интересовали женщины. И он отпустил Валентину на свободу. Ей, 30-летней, надо было создавать свою семью, строить свою будущую жизнь без него. Она продолжала его любить, но жизнь вносила свои коррективы. У брата отца остались дети-сироты, она взяла одного, Толика, его надо было воспитывать. Мальчику нужен был отец, твердая мужская рука, и она решилась. В душе осталась верной своему кумиру, и это она постоянно проявляла, находясь рядом с ним. И в те редкие мгновения, когда Сталин чувствовал себя лучше, и у него вдруг пробуждались мужские инстинкты, она шла в его спальню с радостью, не считая совершаемое греховным. О ее ночных визитах в спальню страны писала охрана. Она ему была верна до конца. Знал ли об этом муж? Наверное, нет. Так было для всех спокойней.
После юбилейных торжеств по случаю его 70-летия в декабре 1949 г. общее состояние здоровья Сталина заметно ухудшилось. В 1950 г. Сталин был в отпуске с начала осени и до Нового года и не принимал посетителей около 5 месяцев - с 2 августа до 22 декабря. Годы не позволяли Сталину работать долго, как и прежде. И чем старше он становился, тем труднее становилось для него охватывать весь объем проблем, которые он должен был решать, находясь на посту Председателя Совмина, Генерального секретаря и Главкома вооруженных сил. Он стал отходить от дел и решение текущих вопросов перекладывал на своих заместителей. 16 февраля 1951 г. Политбюро приняло постановление, в соответствие с которым «Председательствование на заседаниях Президиума Совета Министров СССР и Бюро Президиума Совета Министров СССР возложить поочередно на заместителей председателя Совета Министров СССР тт. Булганина, Берия и Маленкова, поручив им также рассмотрение и решение текущих вопросов. Постановления и распоряжения Совета Министров СССР издавать за подписью председателя Совета Министров СССР тов. Сталина И.В.». Без сомнения постановление было принято по просьбе и после согласования с вождем. Фактически в постановлении утверждалось, что «в отсутствие товарища Сталина» функции Председателя Совмина должны были выполнять поочередно его «первые заместители» Н.А. Булганин, Л.П. Берия, Г.М. Маленков и принимать все важнейшие решения в государстве от имени И.В. Сталина. Была изготовлена специальная факсимильная печать с точной копией сталинского автографа, которой и визировали все правительственные постановления после их одобрения правящей «троицей». В феврале 1951 г. Сталин, по сути, передал часть своей власти своим заместителям. В последующий месяц Сталин приезжал в Кремль только два раза, 15 и 22 февраля, и на очень короткое время. 15 февраля он беседовал с членами «семерки» всего десять минут, 22 февраля вызывал лишь Маленкова и Булганина на полчаса. После этого Сталин не появлялся в Кремле до 15 марта
В 1951 г. Сталин почти совсем не принимал посетителей с 9 августа 1951 г. по 12 февраля 1952 г., что следует из журнала записей посетителей. Для сравнения в 1947 г. Сталин принял 1200 посетителей, в 1950 г. – 700. Было резко сокращено число рассылок, посылаемых Сталину из "органов". В 1951-1952 годах поток рапортов от МГБ И МВД Сталину был сокращен. Большая часть этих рапортов МГБ шла теперь только Маленкову и Берии. В конце 1951 г. - начале 1952 г Сталин отдыхал в Абхазии шесть месяцев. За весь март 1952 г. ему поступил лишь один рапорт от МВД. Если учесть, что в прошлом Сталин, как правило, получал из МВД по 30—40 рапортов в месяц. В 1952 г. количество документов, которые получал Сталин в прочих рассылках, также резко сократилось. МВД прекратило отправку Сталину докладных о рассмотрении следственных дел Особым Совещанием при МВД.
В первые дни XIX съезда партии Сталин в Президиуме не появился. С отчетным докладом вместо Сталина выступал секретарь ЦК и заместитель предсовмина СССР Георгий Маленков. По традиции с отчетным докладом в прежние годы выступал именно вождь партии. 14 октября при закрытии съезда Сталин выступил с краткой 10-минутной речью. 16 октября 1952 г. на Пленуме ЦК Сталин попросил освободить его от обязанностей Генерального секретаря ЦК. «Я уже стар. Бумаг не читаю. Изберите себе другого секретаря». Вот как описал это событие Константин. Симонов, который как член ЦК находился в зале: «Сталин, стоя на трибуне и глядя в зал, заговорил о своей старости и о том, что он не в состоянии исполнять все те обязанности, которые ему поручены. Он может продолжать нести свои обязанности Председателя Совета Министров, может исполнять свои обязанности, ведя, как и прежде, заседания Политбюро, но он больше не в состоянии в качестве Генерального секретаря вести еще и заседания Секретариата ЦК. Поэтому от этой последней своей должности он просит его освободить, уважить его просьбу». «Зал загудел: «Нет! Нельзя! Просим остаться! Просим взять свою просьбу обратно!» Просьбу Сталина не удовлетворили, его только освободили от обязанностей Главкома Вооруженных Сил.
С января-февраля 1953 г. имя Сталина в прессе стало встречаться реже, а громкие эпитеты исчезли совсем. Чаще стало упоминаться имя Маленкова с добавлением - «товарищ Маленков указывает». 17 февраля И.В. Сталин провел последний прием индийской делегации во главе с послом Индии в СССР Меноном в течение получаса. В тот же день 15 минут он уделил встречи с руководителями: Л.П. Берией, Н.А. Булганиным и Г.М. Маленковым. В последующие дни Сталин в свой кабинет уже не приезжал, оставаясь на даче
5 марта в 21 час 50 минут сердце Сталин остановилось. Как показало вскрытие, он умер от обширнейшего инсульта головного мозга. Светлана, вспоминая прощание с отцом, особо отметила поведение Валентины, - оно ее поразило. Из книги «Двадцать писем к другу»: «Пришли проститься прислуга, охрана. Вот где было истинное чувство, искренняя печаль... все плакали. Утирали слезы, как дети, руками, рукавами, платками. Многие плакали навзрыд... Пришла проститься Валентина Васильевна Истомина, - Валечка, как ее все звали, - экономка, работавшая у отца на этой даче лет восемнадцать. Она грохнулась на колени возле дивана, упала головой на грудь покойнику и заплакала в голос, как в деревне. Долго она не могла остановиться, и никто не мешал ей... до последних дней своих она будет убеждена, что не было на свете человека лучше, чем мой отец». Так могла прощаться с покойным мужем только любящая жена.
Начальник кухни Сталина Геннадий Коломенцев вспоминал:
«Когда Сталин умер, Берия всю сталинскую обслугу разогнал. Всю! Кого - куда! Единственная, кто ушел на пенсию, - сестра-хозяйка Валя Истомина. Кстати, именно она омывала тело Сталина перед положением его в гроб».
После смерти Сталина Истомина была уволена и в 35 лет отправлена на пенсию, - больше она никогда не работала. Валентине платили специальную персональную пенсию. Ее муж, Иван Арсеньевич, все время работал, жили в достатке по тем временам - построили дачу в Электроуглях, на болоте, купили «Запорожец» на деньги Валентины. Ничем серьезно она не болела, умерла в 1995 г., в возрасте 77 лет, похоронили ее на Хованском кладбище.
Странно, почему у Валентины не было своих детей ни от Сталина, ни от мужа? Когда она вышла замуж, ей было всего лишь 30 лет. Конечно, всякое бывает. Но более вероятно, что к моменту, когда она вышла замуж, она была уже бесплодной в результате сделанного ранее аборта. Возможно, что беременность ее еще до войны была прервана по указанию Сталина. С абсолютной уверенностью, заявлять, что Валентина носила ребенка от Сталина и вынуждена была сделать операцию, нельзя. Но все же, такое могло случиться.