Банька

 
Баня – это одно из самых лучших изобретений человечества. Жаркий пар, свист веников, предсмертные крики погибающих микробов, и отличное настроение! Что ещё для жизни надо?

К сожалению, нынешнее поколение к баням не привыкло – привыкли к саунам. А сауна это не то, совсем не то. Туда ходят не париться, а так – алкогольные напитки, под девочек голых употреблять. В общем не культура, а просто какое-то бескультурье.

До каких границ ослаб наш русский народ – это я помню из своего личного опыта. Тогда ко мне в гости приехала знакомая, я попёрся баню топить, и та мне сказала такую фразу, что загнала меня в предынсультное состояние:

«Только сильно не топи, а то у меня косметика поплывет!».

Нет, вы можете себе представить вялость нынешней молодёжи?! Они в бане боятся, что у них косметика поплывёт, когтистый маникюр оплавится и вообще – силикон, нафиг, повзрывается, во всех стратегически интересных местах организма. А веники там вообще рассматривают как какое-то потаённое сексуальное извращение. Мдя!

А эта манера – бухать, причём в парилке (своими глазами видел!!!!). Сразу видно, что молодёжь уже и отвыкла от настоящих русских бань, где парились так, что  мясо от костей отлипало, а алкогольных напитков никто не пил, поскольку они в настоящей парилке закипят и испарятся быстрее, чем их раскупорить успеют. Я говорю про НАСТОЯЩУЮ русскую баню, где вода из ковшика испаряется на подлёте к каменке.

Эх, помню, когда я жил в Сибири, выдалась мне честь сходить в настоящую баню. Правда мне тогда было всего одиннадцать лет, и в баню я ходил именно МЫТЬСЯ! А то мало ли какие ассоциации у нынешнего поколения, со словосочетанием: «париться в бане».

Банька принадлежала моим соседям и вот, когда я, с мочалкой в зубах, завалился в предбанник, то первое, что увидел – это были три голых мужика, что стояли в предбаннике и одевали: вязаную шапку, варежки и, попутно, вели отчаянный спор – надевать ли валенки, или так, в шерстяных носочках парится.

К счастью я уже имел возможность париться в общественных банях Ленинграда и знал главный парадокс русской бани – в парилке может быть так жарко, что без зимней шапки и варежек там не высидишь. Молодежь наша об этом об этом не знает – когда я пытался объяснить это паре своих приятелей, что принадлежали уже к более молодому поколению, те смотрели на меня суровым взглядом санитара из психиатрической больницы.

Дальше я пошёл в баню – неосмотрительно первым.

Когда я открыл дверь и получил в свой многострадальный пятачок удар жара, то враз понял, что мытьё будет весёлым. Я даже хотел попятиться, но тут поступательное движение троих соседей вбило меня в баню, а дверь за моей спиной закрылась с нехорошим скрипом, в котором преобладали похоронные мотивы.

Соседи враз полезли штурмовать верхний полок, а я стоял на полу и, кое-как учился дышать, так, чтобы не получить ожоги носоглотки. Жарища у пола была такая, что мне пришлось придерживать глаза руками – они явно выразили несогласие с тем, что их хозяин пребывал в столь жарком климате и стремились уйти в какое-то более прохладное местечко.

Тем временем хозяева бани расположились на верхнем полке и начали «пздавать». Это, кстати, не ругательный термин, а самый что ни на есть русский – только в отличие от «поддать парку» - «пздавать» - это шлёпать на каменку воду не плебейскими ковшами, а сразу целыми шайками. Оно правильно – чего мелочиться-то? Париться, так до костей!

Я, конечно, понимаю, что хвастовство это грех, но я должен постучать себя в грудь, всеми конечностями – не я, не я первым сомлел в этой термоядерной баньке!

Первым был термометр! Когда ртутный столбик в нём дошёл до самого упора, то термометр, со стыда за то, не может больше исполнять свои прямые обязанности, покончил жизнь самоубийством! Взорвался словно груженный динамитом «Тигр», наехавший на противотанковую мину!

Самоубийство несчастного термометра прокомментировали, с верхней полки в следующем духе: «Опять. Епрст!». Это «опять» меня умилило!

Сам я в тот момент был занят решением нескольких категорически важных задач.

Во-первых я успел выдохнуть воздух, а вот вдохнуть... Вдохнуть эту раскалённую атмосферу, означало получить ожог девятой степени носоглотки и всей внутренней поверхности легких.

Но и не дышать было нельзя – дышать было важно для жизни!

Второй проблемой было то, что я как раз собирался присесть на полок. Но вовремя дога-дался, что если я сейчас сяду на эти доски, что источали тягучий, пробивающий до ожогов жар, даже с расстояния полметра, то разноображу стол соседей копчёными окорками.
Не сочтите меня эгоистом, но мои окорока мне было жалко, на тот момент жизни (да и на нынешний) мы с ними прожили одиннадцать лет и расставаться не хотели.

К счастью вовремя включился инстинкт самосохранения, что подсказал мне выход.

Окунув мочалку в кадушку с холодно водой, я прижал её к лицу и сумел вдохнуть воздуха, без посторонних тепловых примесей.

Затем я выудил из этой же кадушки ковшик и начал плескать холодной водой на точку моего предполагаемого сидения.

Первый ковш испарился на подлёте, словно бутылка водки, попавшая в лапы компании алкоголиков на первое января.

Второй ковш, треснувшись о дерево полка, отскочил от него, гневно шипя и разбрызгивая во все стороны капли горячущей воды!

Третий кош уже задержался на полке, но быстро улетучился в атмосферу, облаком пара, словно джинн из сказки «Алладин».

Четвёртый ковш, наконец-то, сумел закрепиться на дереве и развил наступление.

После пятого ковша, я, наконец-то, сумел примостить свою ветчину на полок, не боясь ожогов и, затравленно огляделся.

С верхней полки раздавался такой шум, словно там кавалерия Чапаева гоняла, в хвост и гриву, батьку Махно. Слышался звон шаек, свист веников, и азартные вопли – в общем, там парились во всю катушку. Один я сидел на нижней полке, словно ребе синагоги, попавший на казачью свадьбу, и пытался придумать, как бы мне помыться и при этом остаться в живых.
 
Однако прежде чем я успел приспособиться к категорически жаркой атмосфере, как народ вспомнил про меня и, под весёлое: «а что же мы о госте нашем забыли? Он же обидится на нас!!!», поволок на верхнюю полку.

Вот верите или нет, уважаемые читатели, но если бы они про меня забыли, то я бы не обиделся! Клянусь!!!!

Я вам говорил, что внизу было жарко? Забудьте это – по сравнению с  тем, что было на верхней полке, все, что успел до этого пережить, было сравнимо с пляжем для нудистов в Антарктиде.

Когда меня плюхнули на верхнюю полку, мои глаза полезли из орбит – только не наружу, а внутрь, с самые глубины черепа, спешно затыкая глазницы веками. И я им СТРАШНО завидовал – мне-то бежать было некуда, я даже дышал через три раза.

Тем временем кто-то из хозяев бани выдал литературный перл в стиле: «что-то стало холодать – не пора ли нам поддать?». И поддали – водой на каменку, после чего я испытал волшебные чуйстива поросёнка, которого сунули в СВЧ-печ. Жутко захотелось удрать, куда-нибудь в прохладу – например в печь для кремации.

И тут меня начали охаживать вениками.

Надо сказать, что в банях вениками не сразу бьют – там ими обмахивают. Причём уроки в этом деле жители Сибири явно брали у японцев – только у них в боевом искусстве есть умение использовать тэссэн – боевой веер.

Когда меня начали обмахивать веником, со сноровкой потомственного самурая, то моя душа заявила мне, что она, конечно, была рада жить со мной все эти годы. Но по её личному мнению – этот высокотемпературный садизм уже перебор. И она не желает терпеть меня, поскольку, по её мнению. Я явно записался с садомазохисты. После чего она попыталась меня покинуть, но к счастью я успел захватить её зубами, которые потом не мог разжать полчаса.

Дальнейшее помню смутно – но вообще-то выдержал этот термоядерный Армагеддон с честью – меня обливали водой всего пять раз, и то, не уверен, что это не было частью помывки.
Отчётливо помню, как из меня, с ругательствами и угрозами пожаловаться в Гаагу, на эт-нические чистки, разбегались микробы, вирусы и бактерии. Между прочим, после этой баньки я потом три года не болел ни пневмонией, ни бронхитом, ни простудой.

Затем меня выволокли, под ручки, на улицу и посадили на скамейку, приходить в себя.

Там я сидел в состоянии нирваны и экстаза, выдыхая изо рта облака раскалённого воздуха, что сбивали целые эскадрильи пчёл и ос. Вокруг меня, в радиусе трёх метров, всё было усыпано комарами, кои, по наивности, думали, что сумеют, под шумок, напиться моей крови, но были сбиты на подлёте высокотемпературным излученьем моего организма.

Придя в себя, я обратил внимание на соседей, что, деликатно прикрывшись шайками и вениками, общались с группой лиц сугубо женского пола и что-то им объясняли.

Прислушавшись, я был сражён наповал! Хозяин бани сказал одной женщин следующее:

- Подожди немного, милая. Сейчас я пойду и протоплю баньку ПО НАСТОЯЩЕМУ!!!

И тут я понял, что учитывая мою вялость организма баню топили - так. по щадящему варианту, для грудных детей...

Ну что сказать в качестве постскриптума? Желаю и вам. читатели, волшебно попарится в настоящей русской бане!