«Лолита» Набокова: этическая и эстетическая апология»
Какое сделал я дурное дело,
и я ли развратитель и злодей,
я, заставляющий мечтать мир целый
о бедной девочке моей.
О, знаю я, меня боятся люди,
и жгут таких, как я, за волшебство,
и, как от яда в полом изумруде,
мрут от искусства моего.
Но как забавно, что в конце абзаца,
корректору и веку вопреки,
тень русской ветки будет колебаться
на мраморе моей руки11.
(Пародия на "Нобелевскую премию" Пастернака)
1.
Споры о том, «хороший» Владимир Набоков писатель или «плохой», не утихают до сих пор. При этом ни о кого не вызывает сомнения литературное мастерство, техническая сторона искусства, которыми владел Набоков. Набоков — хороший писатель в смысле tehne. Правда, его иногда ругают за некоторую сложность изложения, но ведь чем сложнее сделано произведение искусства, тем оно ценнее. Чем сложнее написано, чем больше автор тратит сил, тем более понятно произведение читателю.
Другой вопрос, когда Набокова называют плохим этитчески. Тут есть две стооны: Набоков был плохим как личность или его литература плохая и вредная? Я не берусь этически судить В. В. Набокова (1899-1977), сравнивать моральную личность Набокова с тем же Пушкиным или Толстым. Я не судья и не имею на это права. Но защитить литературу я могу (тем более, что с недавней смертю сына писателя Набокова, Дмитрия, некому стало защищать роман «Лолита», как это делал сам Владимир Владимирович — «до последней капли чернил»). И это моё повествование будет апологией этого самого известного и этически спорного романа писателя — романа «Лолита». Многие люди, например, большинство православных, считают Набокова «плохим писателем» именно за авторство «Лолиты». Но Набоков сам замечал в своих интервью, что относится к истории «Лолиты», как относится Церковь, Гумберта Набоков не выгораживает. Здесь высокоморальная мораль.
«Лолита» — роман о любви. Но начинать чтение мировых романов о любви не стоит с «Лолиты». «Лолита» всё-таки повествует об извращённой любви — о разврате. И при этом мастерство автора заключается в том, что у него не получилась порнография, пропаганда разврата («В отличае, например, от «Любовника леди Чаттерей» Лоуренса, которого Набоков ненавидел именно как порнографа). Набоков не использует «заборные словечки», «совокупления штампов», его эротика — вынужденная деталь. Надобно знать истории истинной любви, чтобы понять трагедию Гумберта.
История Гумберта вызывает отвращение. Но вызывает отвращение в частностях. В целом роман больше суммы своих эпизодов. Как последние строки «Преступления и наказания», так и последние строки «Лолиты» вызывают катарсис, так всё ёмко и точно укладывается, образуясь в сюжет. Лолита, как хорошее вино, нужно пить (читать) маленькими глотками, а не заглатывать всё целиком. Набоков же просто настаивает на том, что нужно романы не читать, а перечитывать, первое — чисто механическое действие, второе — получение эстетической радости.
2.
Набокова обвиняют в «пошлости» («похабности»), но Набоков всю жизнь боролся с пошлостью: как в литературе и философии, так и в обыденной жизни. (Он даже хотел ввести в английский язык слово poshlost', не умея найти аналога). Но дореволюционное понятие «пошлости» относится не только к полу, но к проблеме вкуса. Определим понятие вульгарности, близкое к понятию пошлости.
"Евгений Онегин"15
XV…
Никто б не мог ее прекрасной
Назвать; но с головы до ног
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgаr. (Не могу…
XVI
Люблю я очень это слово,
Но не могу перевести;
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести.
Оно б годилось в эпиграмме…)
«vulgar (англ.) — 1. грубый, пошлый, 2. простонародный, плебейский, 3. народный, родной (о языке), 4. простой, 5. широкораспространённый, 6. заурядный, тривиальный»33.
«Вульгарный — (от латин. vulgaris — букв. общенародный) — Пошлый, лишенный тонкости, изящества. В. вкус. Вульгарная физиономия. 2. Грубый, слишком развязный, противоречащий нормам высоко развитой общественности. Вульгарное выражение. 3. Упрощенный до искажения. В. марксизм. Вульгарная экономия (политическая экономия, оправдывающая капиталистическую систему)»34
«Пошлый — Заурядный, низкопробный в духовном, нравственном отношении, чуждый высших интересов и запросов. П. человек. Пошлая среда. Пошлые вкусы. Безвкусно-грубый, избитый, тривиальный. П. комплимент. П. анекдот. Пошлая песенка. П. Роман.
Лолиту можно назвать вуьгарной девочкой, но пошлой — никогда.
Набоков считает пошлость минувшего ХХ века главным злом. Это всеобъемлющая пошлость: в искусстве (живоспись модерна, Сартр, Камю), в философии (марксизм, фрейдизм, экзистенциализм), в науке (Эйнштейн), в религии (протестанстская религиозность Шарлотты Гейз, восточные религии). Именно пошлость мышления развернула две мировые войны, изобрела атомную бомбу. Сам «здравый смысл» бывает пошлым (когда это эгоизм). Вообще же пошлое — это «псевдозначительное».
Я напишу о зле. Ещё никто
так не писал. Претит мне идиот
В рейтузах белых, чёрного быка
Струящий красным джаз и барикабра.
Абстракционистские. А прогрессистских школ
меня тошнит. Примитивистские вздор
Фольклорных масок, музыку в местах
Общественных я ненавижу так,
Как и бассейн, скотов, зануд, мещан
С сознаньем классовым,
как Маркса, Фрейда, клан.
Всех лжемыслителей, мошенников, как гул
Раздувшихся поэтов, как акул.
В. В. Набоков (Перевод Марии Попцовой)14
Так мы приходим в выводу, что Набоков не только не пошлый писатель, но писатель, бичующий всякую пошлость на страницах своих произведений.
3.
Поговорим о власти литературы над обществом. Любая книга — уже литература. И самые страшные идем, самые мрачные теории государства пришли к нам из книг. Автор бесконечно ответственен за то, что пишет. Здесь вспоминается баня Крылова «Сочинитель и разбойник». Напосню сюжет. В ад попадают Разбойник и Сочинитель:
Другой был славою покрытый Сочинитель:
Он тонкий разливал в своих твореньях яд,
Вселял безверие, укоренял разврат,
Был, как Сирена, сладкогласен
И, как Сирена, был опасен.
Обоих рассаживают в котлы. Сначала огонь бущует под котлом Разбойника, но постепенно угасает. Под Сочинителем маленький огонёк сменяется большим кострищем. Сочинитель негодует. Мегера ему объясняет:
«Ты ль Провидению пеняешь?
И ты ль с Разбойником себя равняешь?
Перед твоей ничто его вина.
По лютости своей и злости,
Он вреден был,
Пока лишь жил;
А ты… уже твои давно истлели кости,
А солнце разу не взойдет,
Чтоб новых от тебя не осветило бед.
Твоих творений яд не только не слабеет,
Но, разливаяся, век-от-веку лютеет.
Смотри (тут свет ему узреть она дала),
Смотри на злые все дела
И на несчастия, которых ты виною!
Вон дети, стыд своих семей,—
Отчаянье отцов и матерей:
Кем ум и сердце в них отравлены?— тобою.
Кто, осмеяв, как детские мечты,
Супружество, начальства, власти,
Им причитал в вину людские все напасти
И связи общества рвался расторгнуть?— ты.
Не ты ли величал безверье просвещеньем?
Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облек
И страсти и порок?
И вон опоена твоим ученьем,
Там целая страна
Полна
Убийствами и грабежами,
Раздорами и мятежами
И до погибели доведена тобой!
В ней каждой капли слез и крови — ты виной.
И смел ты на богов хулой вооружиться?
А сколько впредь еще родится
От книг твоих на свете зол!
Но книги Набокова не вызвали революций. В то время как идеи Маркса вызвали большевисткую революцию в России, а идеи Фрейда — сексуальную революцию на Западе. Обоих теоретиков люто ненавидел Набоков за их «Большие Идеи».
Сам Набоков не укоренял разврат, как Достоевский не укоренял насилие и убийство (Раскольников). Но Набоков с развратом боролся, «Лолита» — это контрпорнография. Автор как бы говорит: «Так жить нельзя!» — и роман отвечает на вопрос: «А почему так жить нельзя?»
Персонаж Набокова говорит в предисловии:
"Беспризорная девочка, занятая собой мать, задыхающийся от похоти маньяк — все они не только красочные персонажи единственной в своем роде повести; они, кроме того, нас предупреждают об опасных уклонах; они указывают на возможные бедствия. "Лолита" должна бы заставить нас всех – родителей, социальных работников, педагогов — с вящей бдительностью и проницательностью предаться делу воспитания более здорового поколения в более надежном мире."13
С Набоковым легче всего разобраться, объявив его порнографом, растлитилем. Но это поверхностное понимание, отказ от всякого понимания. Но вот слова самого Набокова "Любовь не может быть только физической, ибо тогда она эгоистична, а эгоистичная любовь не созидает, а разрушает. Значит, она греховна."7
Набоков наказывает своих развратников: жена и любовник в романе «Король, дама, валет», главный герой «Камеры обскура», Вальс из пьесы «Изобретение Вальса».
Набокову вторит теория любви Владимира Соловьёва: «Есть только одна сила, которая может изнутри, в корне, подорвать эгоизм, и действительно его подрывает, именно любовь, и главным образом любовь половая. Ложь и зло эгоизма состоят в исключительном признании безусловного значения за собою и в отрицании его у других...» Любовь «...во внутреннем чувстве и жизненной воле признать для себя безусловное значение другого»17. Amor vincit omnia – любовь побеждает всё. Гумберт не может поначалу признать в Лолите личность. Лолита — всего лишь одна из «нимфеток», одна из многих, а не личность, пусть она и главная из «нимфеток». Гумберт строит ложное понятие, под которое подгоняет примеры своего страстного извращения. Есть якобы необычные девочки — нимфетки, а есть обычные (См. «обыкновенные» и «необыкновенные» люди в теории Раскольникова). "А теперь хочу изложить следующую мысль. В возрастных пределах между девятью и четырнадцатью годами встречаются девочки, которые для некоторых очарованных странников, вдвое или во много лет старше них, обнаруживают истинную свои сущность - сущность не человеческую, а нимфическую (т.е. демонскую); и этих маленьких избранниц я предлагаю именовать так: нимфетки." 13
4.
Любовь — противоядие против любого зла. Но есть противоядие против саой любви — и это разврат. Набоков подчёркивает, что Древняя Греция была раздольем порнографии (которое превзошла наша информационая эпоха) и считает виновником разгула разврата в ХХ веке фрейдизм и психоанализ.
Помимо врачебной деятельности психиатр Зигмунд Фрейд занимался исследованием культуры. Здесь он всё сводил с действию бессознательных сил в нашей психике, причём чаще всего сексуальным. Сексуальные символы он видит везде, в быту, в искусстве, в религии прошлого и настоящего. Набоков один из первых возненавидел и обличал З. Фрейда. Фрейда он ненавидит за опасные идеи (для искусства в первую очередь). Он видел тоталитаризм марксизма и особенно (менее очевидно) тоталитаризм фрейдизма. «На все мои книги следовало бы поставить штампик: "Фрейдистам вход запрещён»7 Набоков ещё в юности открывает духовную пустоту фрейдизма. "Венский шарлатан", - так чаще всего Набоков говорит про основателя психоанализа. Это была не какая-то личная неприязнь; Набоков видел всю опасность фрейдизма и психоанализа. Тоталитарное мышление в любом виде претило ему. А в наше время фрейдизм спустился в массы, что вызвало в короткий срок падение нравов, особенно нравов в области пола. Уже не Канта, а Фрейда массы выбрали самым любимым философом.
С фрейдизмом и марксизмом как с теориями невозможно спорить. Так они конструируются, опровержение теории сталкивается с метауровнем. Не любишь Маркса - ты мелкий буржуа-капиталист, не любишь Фрейда - ты инфантильный Эдип, диктатор и погрязший в комплексах идиот. Фрейдизм и неофрейдизм обвинены в том, что превращают человека в пассивного пациента, "невротика, лежащего на кушетке" и легко поддающегося внушениям психоаналитика. Психоанализ сделал человека беспомощным. Уже не надо думать о себе и над собой, атрофированная самокритика заменяется искуственными схемами психоаналитика. Чем больше, человек проникает в сферу психоанализа (как пациент, как читатель), тем более он сходит с ума, считая себя извращенцем, которому теперь всё позволено. Читая книги Фрейда, как и любые медицинские книги, вдруг находишь у себя описанные болезни, в случае с Фрейдом - болезни несуществующие.
Набоков, повторяем, один из первых увидел всю похабность (пошлое в половой сфере), опасность и косность психоанализа. "Тоталитарный половой миф." В каждом романе у Набокова упоминаются бабочки, столь же часто встречаются и выпады против Фрейда. Наиболее сконцентрировано эти укоры Набокова Фрейду даны с статье "Что всякий должен знать?", напечатанной в мае 1931 года. Набокова не принято считать моралистом, но в этой работе он выступает именно как моралист, моралист не обычный, а сатирический. Фрейд для Набокова шут. Набоков - крепкий моралист, не "дряхлый". Сначала Набоков высмеивает чаяния людей после Первой Мировой войны, которые целиком и полностью укладываются со своими надеждами на "Фрейдизм для всех". Эпоха великих потрясений является таковой потому лишь, что лишилась морали, нравственности и эстетического чувства. "У людей была мораль, старая мораль, они её убили и закопали, и написали на камне: У людей была мораль, но они её убили и закопали, и на камне не написали ничего"10
"...В психоанализе есть что-то большевистское: внутренняя полиция. Чего стоят одни только символы - эти зонтики, эти лестницы. Но на кой ляд они современному американцу, у которого нет зонтика и который всякий раз пользуется лифтом?.. А если серьёзно: фрейдисты опасны для искусства: символы убивают чувственное наслаждение, индивидуальные грёзы... А уж эта пресловутая сексуальность! Это как раз она зависит от искусства, а не наоборот, поймите: именно поэзия на протяжение веков делала любовь более утончённой"14 . Половая демаркация начинается ещё в детстве. И культура учила любви с самого детства («Спящая красавиц», «Золушка», «Русалочка»; «Алые паруса» и «Бегущая по волнам» Грина). Именно чистая целомудренная, половая (sic) любовь в Европе культивировалась веками. Эта высокая, куртуазная любовь. Эрос был духовен. В Индии с её «Кама-сутрой», например, вообще тема любви и страсти была не интересна. Пошатнули высокое понимание любви просветители: Дидро, Вольтер и др. А уничтожил окончательно Фрейд.
"Наши внуки, без сомнения, будут относится к сегодняшним психоаналитикам тем же любопытствующим презрением, с каким мы относимся к астрологии и френологии"14.
"Чего ради я должен пускать чужака на порог своего сознания?.. Считаю также, что фрейдистская теория ведёт к серьёзным этическим последствиям...", пример: когда убийцу судят, смягчают его наказание, учитывая его либидо в детстве"14.
[О жизни после смерти] "Было бы здорово слышать дикий хохот Шекспира, узнавшего что же такое Фрейд (поджариваемый в другом месте) сотворил из его пьес"14.
"Именно он [смех] предал помойному ведру Фрейда и Маркса и уничтожил не одного диктатора"14
“ Интервьюер: "Почему Вы так плохо относитесь к Фрейду и психоанализу?"
Набоков: "Потому что я презираю шарлатанов, потому что мне жаль бедных духом людей, которые в это верят, и потому что мне совершенно не нужна эта мешанина из банальных символов, определённого рода мифологических персонажей и мечтаний венского буржуа в твёрдом воротничке и с зонтиком"14.
Исследуя роман "Лолита", приходишь к выводу, что этот роман - разоблачение психоанализа, столько там ловушек для фрейдистов. Уловок, провокаций. Набоков обманывает психоаналитиков, которые спешат со своими выводами. В "Лолите" "Набоков просто пародирует фрейдистские модели психоанализа"7. Набокову жаль тех, кем уже овладели "психоаналисты", классический психоанализ для Набокову - "либидобелиберда". "Какую ошибку совершают диктаторы, игнорируя психоанализ, которым целые поколения можно было бы развратить"7, это были бы стойкие "тоталитарные государства полового мифа".
Фрейд не различал понятия цивилизации и культуры. Культурой он не доволен. Но альтернатив культуре не предлагал. И он вскрывает механизм разложения культуры, в том числе культуры любви. Фрейд пишет: «Общество не знает более страшной угрозы для своей культуры, чем высвобождение сексуальных влечений и их возврат к изначальным целям».18. Но именно это и случилось после «сексуальной революции», идеологами которой были фрейдисты: Маркузе, Райх, Адорно, Хоркхаймер.
Часто и Набокова с его «Лолитой» причесляют к феноменам сексуальной революции. Но это в корне не верно. Набоков был против студенческой революции как преподаватель. Фрейд является тем Сочинителем из басни Крылова. Почему Набокова нельзя назвать таким Сочинителем? Потому что Набоков не закладывает в свои кинги «Больших Идей», не учит жить. Он лишь показывает, куда идти точно не надо.
Главное для Набокова в произведении искусства, не идеи и символы, а эстетическое налсаждение, наслаждение читателя, зрителя. Защищая «Лолиту» Наблков писал, что в этой книге он не делает из героев символы (Гумбрет — символ Европы, Лолита — символ Америки, например). Если в Грозе Островского есть намёк на изживание иснтитута брака («Луч света в тёмном царстве»), то «Лолита» молчит о чём-то конкретном, каждый читатель может найти что-то лично для себя, даже то, что Набоков и не закладывал. «Лолита» как книга — вот подлинный «луч света в тёмном царстве». Набоков ценит целомудрие и институт брака.
Василий Розанов заметил в литературе прошлого такой парадокс:
"17.11.1915
Гении, таланты, полуталанты и просто очень прилежные люди соединены были в течение века общим качеством, что были ПАКОСТНИКИ.
И они испакостили народную душу, народный быт...
Все 1) так хорошо писали, 2) были так учёны, 3) графы, князья, профессора, поэты, журналисты, - более всего журналисты, - которым решительно одинаково было:
1) Если муж верен жене своей - скучно, если он изменяет жене - занимательно.
2) Если молодой человек служит, занимается, строит дом и женится - скучно; если беспутничает, лодырничает и попадает на скамью подсудимых - интересно.
3) Если девушка с брюхом до брака - пиши роман; если после брака - нет романа.
4) Если он ненавидит своё отечество - интересный человек; если любит своё отечество - что же о таком говорить?
5) Если кто говорит, что человек - небесное существо, - пошляк; если он утверждает, что человек произошёл от паука, осла, а может. быть сделан из резины - жмём ему руки.
6) "Ура" всё ослиное - провались!" - всё божественное.
И это сто лет, сто лет, СТО ЛЕТ, без передышки в Нью-Йорке и Петербурге, во всякой Кинешме и Арзамасе: - но удивляться ли, что все стало
ПРОВАЛИВАТЬСЯ
Ну, радуйся "наше подолье".
Несчастные... О, несчастные, несчастные, несчастные!!!”16
Розанов прав. Но и сам он был «пакостником» («люди луного света»). А всё оттого, что литература требует изображения зла (гаргульи на готических храмах, например). Зло рождает конфликст, считая себя новым добром. Зло — это ложь добра. А без конфликта и перепетий нет трагедии, драмы. «Лолита» не только этический памятник, но и эстетитческий, поэтический. Вот как звучат слова у Набокова в самом начале «Лолиты»: “Lolita, lights of my life, fire of my loins. My sin? My soul. Lo-lee-ta...”21 Такое торжественное звукописное начало обещает хорошую трагедию. Сюжет у романа некрасивый, но фабула красива. Роман заставляет нас вспомнить свою первую любовь, посомтреть на себя: не персонаж ли я этого романа?
Набоков драматургически карает зло. В «Лолите» это зло — порнография и порнограф-дьявол — Клер Куильти. Его убивает Гумберт, убивает грех разврата в себе. Гоголь не смог написать второй том «Мёртвых душ», потому что добрые персонажи между собой конфликта не рождают. В изображение добра сложно поверить. Пусть добро будет в этом мире, а примеры зла — в литературе и вообще в искусстве, чтобы избегать зла в реальности. Культура создаёт и делает утончунной любовь, любовная литература учит придуманными ошибками. И красота служит той меткой, приманкой, где прячестя добро (kalokogathia). Добро красиво, зло же маскируется под красоту. Зло — извращённая красота (порнография в изображении половой любви, например). «Лолита» — кладезь драматургической красоты, блестящая партия, какртина без лишних мазков. «Лолита» целостно гармонична. «Лолита» заняла своё почётное место среди таких историй любви, как: «Собор Парижской Богоматери», «Кармен», «Сирано де Бержерак», «Евгений Онегин», «Айвенго», «Мастер и Маргарита», «Ромео и Джульетта» и т.д.
5.
Литература изображает неприглядное насоящие и предсказывает будущее. Набоков сам перевёл «Лолиту» на русский язык, потому, наверное, что боялся похабных переводов, совестких и пошлых, когда его книгу разрешат в России. Он перевёл Россию для нас — «людей из СССР». Духовный упадок Запада не должен был навредить островкам духовности в Советсокй России. Возможно, он боялся купюр. Лолита — это типичная девочка постсоветской России. Но и она — уникальная личность, а не «нимфетка».
Из обыденной истории Набоков создаёт сказку, но это злая сказка — мечтания Гумберта. Гумбрет издевается над самим жанром сказки для детей. Гумберт живёт в сказке, но его релаьные действия ужасны. Гумберт не чуствует времени и сотаётся подростком. Такой сложный персонаж создаёт Набоков. В Лолите автор закладывает тот танственный образ женщины, который есть у любого поэта, и Лолита — это яркий образ, нарицательный.
Мечты Гумберта, его дневник, предисловие, список одноклассников Лолиты, маниакальные мысли Гумберта, отель «Зачараввные охотники», предоление страсти и любовь к Лолите в конце романа, — всё это создаёт уникальность романа. Роман — это собранный пазл.