Глава 5. Маркиз.
Ночь уже спустилась на шато Берсье, когда двери амбара распахнулись, и в него вошёл давешний капитан и четверо воинов маркиза. Капитан велел женщинам подняться, и всех их через замковый двор повели в широкий проход и в огромный зал, где поленниц согнали в центр, и они стояли жалкой кучкой. Мари бросила несколько робких взглядов вокруг. Вдоль двух стен, по правую и левую руку тянулись столы, уставленные напитками и едой. За этими столами расселись, казалось, все воины гарнизона. В центре, на возвышении, стоял ещё один стол, пока пустой. У возвышения стояли трое хорошо одетых мужчин и женщина, чей наряд с глубоким декольте, оголяющем грудь почти до сосков и короткой юбкой, открывающей ноги до колен, совершенно ошеломил Мари. Лицо женщины было ярко накрашено и усажено мушками.
- Дамы! – услышала она глубокий баритон. – Вот и вы!
Из дальней двери вышел невысокий, гибкий мужчина, чьи властные, надменные черты обличали в нём хозяина замка. Мари раньше не приходилось встречать маркиза, и она смотрела на него со смешанным чувством ужаса и любопытства. Карие глаза, полуприкрытые тяжёлыми веками, чувственные губы, нос с горбинкой. Мари не могла оторвать взгляда от лица хозяина замка. Он же лениво осматривал пленниц, большинство из которых были ему хорошо знакомы. Вдруг Мари обнаружила, что маркиз пристально смотрит прямо на неё. Девушка поёжилась, а маркиз подал знак, и один из его людей выдернул девушку из кучки пленниц и вытолкнул вперёд.
- Кто это у нас? – протянул маркиз. – Я не знал, что в Сент-Мари-Жоффруа есть такая красотка. Кто ты, дитя?
- Я не жительница деревни, мессир, - дрожащим голосом вымолвила она.
- Вот как? Значит, ты не имеешь ничего общего с этими нечестивыми бунтовщиками, что, поправ законы божеские и человеческие, осмелились напасть на меня, своего господина?
- Да, мессир, я даже ничего не знала о бунте.
- Вот сука! – услышала она за спиной голос Жаклин Вуази.
- Вижу, ты и вправду не бунтовщица, - мягко произнёс маркиз и, шагнув к Мари, коснулся кончиками пальцев щеки девушки.
Его ласковый голос на миг всколыхнул в Мари надежду на то, что её отпустят, но тут взгляд маркиза скользнул с её лица ниже, на грудь, а затем на бёдра, и девушка поняла, что вырваться из замка ей не удастся.
- Кто привёл её? – меж тем, маркиз обратился к своим людям.
- Я, милорд, - выступил вперёд Рене, - я и Жак. Мы поймали её в лесу. Она пряталась там, и с ней ещё двое. Тех мы убили, а девчонку привели в замок. Она круглоухая!
- Вот как, - маркиз сухо усмехнулся, протянул руку и откинул прядь волос, наполовину закрывавшую лицо девушки. – И вправду. Значит, ты каготка?
- Да, - едва слышно прошептала Мари.
- Как зовут тебя, крошка?
- Мари, Мари Дюфрен, - горло сдавливало так, что девушка с трудом выговаривала слова.
- Что ж, в таком случае, тебе повезло. У меня ещё не было каготок, поэтому я возьму тебя себе. Остальные останутся здесь, в зале, и развлекут моих храбрых воинов после бранных трудов.
С этими словами он схватил девушку за руку, сжав так, что она едва не вскрикнула от боли, и потащил её прочь из зала. За спиной Мари услышала мужской смех и женский визг. Девушка едва поспевала за хозяином шато, и почти не различала, куда он её ведёт. Они несколько раз поднимались и спускались по лестницам, прошли двумя длинными коридорами, миновали множество комнат и, наконец, достигли роскошно отделанной дубовой двери.
- Тебя ведь не любят в деревне, верно, крошка? – спросил девушку маркиз, остановившись у двери. Мари, запыхавшаяся, дрожащая, смогла лишь кивнуть головой. – Что ж, после сегодняшней ночи они тебя возненавидят ещё больше. Да ты дрожишь? Зря. Не стоит заставлять меня жалеть, что я выбрал тебя.
Он распахнул дверь и втолкнул девушку в роскошно обставленную спальню. Огромная кровать под балдахином занимала почти половину комнаты, и Мари не могла отвести от неё взгляда, прекрасно осознавая, что её ждёт.
Маркиз запер дверь на ключ и, обернувшись к девушке, проговорил:
- Позаботься о том, чтобы угодить мне, крошка, иначе я отдам тебя своим людям, и они будут забавляться с тобой по очереди. А теперь раздень-ка меня!
Мари покорно подошла к маркизу и принялась расстёгивать многочисленные пуговицы на роскошном камзоле. Маркиз ни одним движением не помогал ей, а лишь смотрел на девушку горящим взором. За камзолом пришла очередь жилета. Когда же Мари, сняв жилет, нерешительно остановилась, маркиз властно сжал её пальцы и опустил их на пуговицы панталон. Девушка задрожала и неловко принялась расстёгивать крохотные пуговки, стараясь не смотреть на выразительно увеличивающуюся выпуклость в паху маркиза.
Наконец, маркиз остался в одной рубашке, отделанной алансонским кружевом.
- Ну, смелей! – хрипло приказал он, и Мари, зажмурясь, стянула с него этот последний предмет туалета. – Открой глаза, - властно вымолвил маркиз. – Открой глаза, Мари!
Девушка повиновалась, и лицо её опалило жарким огнём. Она ещё ни разу не видела обнажённых мужчин, и вид маркиза поверг Мари в ужасное смущение.
- Надеюсь, ты девственница, крошка? – маркиз взял девушку за подбородок и приподнял лицо так, что его губы оказались в опасной близости от её губ. Синие глаза девушки широко распахнулись, и маркиз усмехнулся. – Ну, конечно, девственница. Что ж, тем лучше, обожаю лишать невинности.
Маркиз обхватил Мари за талию и привлёк к себе. Склонив голову, впился жёстким поцелуем в трепещущие губы девушки. Его губы заставили Мари открыть рот, и горячий влажный язык маркиза скользнул внутрь. Девушку охватило отвращение, и она попыталась оттолкнуть мужчину, но тот вцепился в волосы на её затылке и не давал отодвинуться. Вторая рука его, меж тем, шарила по телу бедняжки, и Мари слышала треск разрываемой одежды. Понадобилось совсем немного времени, чтобы её нехитрый наряд упал на пол горкой лохмотьев, а обнажённое тело оказалось прижатым к мускулистому телу маркиза. Мужчина выпусти волосы Мари, обхватил ладонями ягодицы и прижал к паху. Девушка пискнула, ощутив вставшее дыбом мужское естество. Она снова попыталась оттолкнуть маркиза, но тот лишь хрипло засмеялся.
- Тебе придётся покориться мне, маленькая каготка! – выдохнул он её прямо в лицо, а затем, приподняв девушку, впился в её грудь. Он сосал и кусал нежные розовые соски, намеренно стараясь причинить боль своей жертве. Мари упиралась ладонями в плечи маркиза, по щекам её покатились слёзы. Совсем не так представлялось ей в её девичьих мечтах первое соитие с мужчиной. Она всегда думала, что это будет любящий её избранник, скорее всего, Марсель Бори, который станет вести себя нежно, стараясь доставить удовольствие не только себе, но и ей, Мари. Теперь же, когда маркиз Неверо терзал её тело, Мари мечтала лишь о том, чтобы всё кончилось как можно скорее.
Тем временем, маркиз опустил её на пол и, заметив слёзы на лице, хищно усмехнулся. Затем, крепко ухватив девушку за руку, подталкивая, довёл её до кровати и повалил на постель. Мари не успела шевельнуться, как маркиз навалился на неё сверху…
Яркий свет врывался в окно спальни, и Мари проснулась, завернулась в покрывало, и огляделась. Простыни на постели носили следы её девственной крови, девушка тихонько застонала. Она села в постели, подогнув ноги так, что подбородок упирался в колени. Лицо Мари опухло от слёз, губы запеклись. Длинные спутанные волосы прикрывали спину. Всё тело болело. Оно несло на себе следы вчерашней ночи, о которой девушке хотелось забыть. Маркиз терзал её всю ночь, кусая, царапая, оставляя засосы и синяки. Он овладел ею несколько раз, и даже такими способами, о которых девушка и не подозревала. А уж что он заставлял делать Мари с его телом… при воспоминании об этом к горлу подкатывала тошнота.
Дверь спальни распахнулась, и в комнату вошёл маркиз. Он был роскошно одет, и ничем не выдавал, что провёл бессонную ночь.
- Ну, выспалась, моя маленькая каготка? – спросил он девушки, и Мари кивнула в ответ. Она боялась его до смерти, и больше всего девушку занимал вопрос, как маркиз намерен поступить с ней дальше.
- Тебе нужно вымыться и одеться, - меж тем, говорил маркиз. – Ступай в соседнюю комнату и приведи себя в порядок.
- Да, мессир, - пробормотала девушка и, встав с постели, постаралась как можно быстрее проскользнуть мимо маркиза в небольшую комнатку, где её ждала огромная лохань, полная горячей воды. Девушка скинула покрывало на пол и поспешила опуститься в воду. Всё тело разом отозвалось болью, каждая царапина и укус заныли, но девушка терпеливо переносила эту боль. Она нашла рядом с лоханью кусок мыла и губку, и с ожесточением вымыла волосы и всё тело. Она тёрла и тёрла себя, словно это могло стереть следы прошлой ночи. Вымывшись, она насухо вытерла тело и просушила волосы. Рядом с лоханью стоял стул, на котором она увидела роскошную рубашку из тонкого полотна, с вышивками и кружевными вставками и пеньюар из плотного шёлка, бежевый, также украшенный кружевами. Мари поспешила одеться и надеть на ноги изящные комнатные туфельки в тон пеньюару, стоявшие тут же, у стула. Она никогда ещё не носила столь изысканной одежды, но ей было совершенно всё равно. Мари предпочла бы быть одетой в лохмотья, но при этом оказаться как можно дальше от шато Берсье, и от его хозяина.
В той же комнате девушка обнаружила туалетный столик, на который не обратила внимания поначалу, и на нём различные баночки с кремами, пудрой, помадой, и главное, со щёткой для волос. Она расчесывала волосы до тех пор, пока они не стали совсем сухими, и после заплела их в косу. Глянув на себя в зеркало, Мари отметила свои бледные щёки и тени под глазами.
- Ненавижу! – прошептала она своему отражению и вышла из комнаты обратно в спальню.
Маркиз уже сидел за щедро накрытым столом у окна и потягивал красное вино из хрустального бокала на тонкой ножке. Мари приблизилась и присела в реверансе.
- Тебе понравился наряд, Мари?
- Да, мессир, - прошептала девушка, стараясь не смотреть на своего мучителя.
- Я рад, – маркиз лениво скользнул по ней взглядом, отмечая и опухшие губы, и пышную округлость груди, и изящную ножку, выглянувшую из-под пеньюара. Прошедшая ночь доставила маркизу немалое удовольствие. После деревенских красоток с их загрубелыми руками и обветренной кожей, нежная невинная каготка оказалась необыкновенно изысканным лакомством. К тому же, страх перед маркизом заставил её выполнить все его маленькие капризы, и маркиз, намеревавшийся после ночных развлечений отправить девушку прочь из замка вместе с остальными пленницами, передумал, и решил оставить её ещё на некоторое время.
Он указал на стул, стоявший по другую сторону стола, и девушка опустилась на него. Она сидела, вперив взгляд в тарелку тонкого фарфора, боясь сделать лишнее движение.
- Я отпустил лакея, поэтому тебе придётся самой позаботиться о том, чтобы обслужить и себя и меня. Посмотри на меня, Мари! – властно велел маркиз, и девушка повиновалась. – Налей вина и наполни тарелки!
Мари повиновалась, и вскоре маркиз с аппетитом поглощал фрикасе из кролика и жареную куропатку, запивая всё вином из собственных виноградников. Мари же едва могла есть и с трудом проглотила несколько ложек наваристого бульона.
- Если ты не будешь есть как следует, то скоро лишишься сил, - заметил маркиз, - а их моей любовнице нужно много.
- Мессир? – Мари испуганно взглянула на сидевшего напротив мужчину, и тот усмехнулся.
- Я и сам не ожидал, но ты произвела на меня впечатление, моя маленькая каготка, и я оставлю тебя себе… на некоторое время. И если ты будешь продолжать доставлять мне удовольствие, возможно, я обеспечу твоё будущее. Выдам тебя замуж за какого-нибудь деревенского олуха, и дам приданое, которое заставит его уважать, или, по крайней мере, ценить тебя.
- Но… - Мари хотела возразить, но остановилась, заметив, как нахмурились брови маркиза.
- Впрочем, если ты так стремишься покинуть меня, что ж, я готов отпустить тебя прямо сейчас. Ступай, но помни, что люди мои отпустят тебя лишь после того, как ты ублажишь их всех по очереди.
Мари поняла, что у неё совсем небогатый выбор. Терпеть насилие одного мужчины, или многих. Она решила смириться.
- Я лишь хотела сказать, господин мой, что мне нужны кое-какие травы. Так как вы намерены оставить меня в вашем великолепном замке как свою любовницу, мне хотелось бы приготовить для себя отвар, который не даст появиться на свет ненужному потомству, - тут она отчаянно покраснела.
- А ты не только красива, но и умна, - проговорил маркиз. – Ты права, мне ни к чему незаконнорожденные ублюдки. Хотя, с другой стороны, вдруг тебе вздумается отравить меня, моих людей или себя.
- Ну, что вы, месссир. Я буду готовить отвар под присмотром кого-либо из ваших людей, и пить его на ваших глазах. И если я умру, не думаю, что вы будете горевать обо мне.
- Я подумаю, - ответил маркиз, но тут их прервал шум за окнами. Маркиз поднялся, подошёл к окну, отодвинул бархатную портьеру и расхохотался.
- Поди сюда, Мари, посмотри, что удумали эти негодяи! – воскликнул он. Девушка покорно поднялась, подошла и встала по другую сторону окна. Перед ней открылся двор шато и опущенный подъёмный мост. По мосту, прижимаясь друг к другу и стараясь прикрыться, шли пленницы. Они были совершенно голые и, к тому же, наголо обритые. Солдаты стражи подталкивали их пиками, и из толпы перепуганных женщин слышались рыдания. Едва деревенские жительницы миновали мост, как стражники поспешили вернуться в замок. Ворота захлопнулись, мост поднялся.
Неподалёку от ворот росли чахлые кусты, из которых, едва мост поднялся, показались трое мужчин. Они были довольно далеко, но Мари удалось узнать Гастона Руже и ещё двоих мужчин, уцелевших в бойне. Увидев, что сделали люди маркиза с пленницами, они разразились проклятиями, и их гневные крики донеслись до окон замка.
Глава 6. Бунт.
Прошло около трёх месяцев. Уже опали лисья с деревьев, и затяжные дожди грозили перейти в снег, а Мари всё ещё была игрушкой для маркиза Неверо. С каждым днём она ненавидела его всё сильнее. Кроме ненависти, этот мужчина внушал её ещё и непреодолимый страх. Каждый вечер она с ужасом ожидала, когда откроется дверь спальни и маркиз довольный, пахнущий вином, войдёт в комнату, которая стала для девушки тюрьмой. Маркиз не позволял девушке свободно ходить по замку, и она почти никого не видела, кроме молчаливой старой служанки, которая приносила ей еду и выполняла мелкие поручения. Других служанок в замке не было, и девушке приходилось довольствоваться односложными ответами старой Агаты. Остальные слуги в замке были мужчинами, и их не допускали в покои маркиза с тех пор, как там поселилась Мари Дюфрен. Правда, в шато Берсье была ещё одна женщина, Манон, но вряд ли она захотела бы общаться с Мари, ведь та заняла её место, и теперь бывшая пассия маркиза вынуждена была удовлетворять желания солдат замкового гарнизона. Так что, Мари почти не покидала спальни, оставаясь в ней даже тогда, когда маркиз уезжал из замка. Целыми днями она читала. Маркиз, к удивлению Мари, обладал огромной библиотекой, и когда девушка обратилась к нему с просьбой позволить ей брать оттуда книги, маркиз, вдоволь посмеявшись над своей пленницей, дал своё разрешение. Иногда по вечерам маркиз расспрашивал девушку о прочитанном, но чаще просто тащил её в постель. Каждую проведённую с ним ночь Мари вспоминала с гневом и отвращением. Маркиз оказался неистощим в различных извращениях, и девушка молила Господа лишь о том, чтобы он наконец-то пресытился ею и отослал прочь. Хотя, по-правде говоря, идти девушке было некуда. Родители её погибли, а жители Сент-Мари-Жоффруа ненавидели теперь её ещё больше.
Она поняла это в тот единственный раз, две недели назад, когда, после долгих уговоров и просьб, маркиз, отправлявшийся в деревню, чтобы убедиться, что враги его и не помышляют о бунте, взял Мари с собой.
Маркиз прихватил десяток своих людей и, нарядившись, как на приём в Версаль, отправился к Сент-Мари-Жоффруа. Мари, одетая в элегантный наряд, верхом на породистой лошади, въехала в деревушку, и сразу же во всех окнах появились любопытные лица. Это были, в основном, женские лица. Большинство мужчина либо погибли в битве с защитниками замка, либо лежали раненые. Среди тех, кто глазел на маркиза и Мари, девушка увидела и своих товарок, с которыми ей пришлось пробыть в шато одну ночь. Жаклин Вуази и её сестра стояли у крыльца хлебной лавки, и Мари заметила, что волосы их отросли и торчали короткими прядями во все стороны. Едва сёстры Вуази увидели, кто восседает на великолепной лошади и в роскошном наряде, как в глазах их вспыхнул гнев.
- Смотрите, люди, эта мерзкая каготская шлюха посмела явиться сюда! – выкрикнула Жаклин, совершенно не заботясь о том, что слова её может услышать маркиз. Жаннет же, подняв с земли комок грязи, запустила им в девушку. Лошадь Мари, испугавшись резкого движения, поднялась на дыбы, и девушка упала с неё, больно ударившись головой. Жаклин тут же подскочила к упавшей и вцепилась ей в волосы. Она била Мари по лицу кулаком одной руки, и тянула за волосы другой, в то время как сестра её бросала комья грязи в упавшую. От удара у Мари мутилось в голове, и она начала сопротивляться не сразу. Из разбитого виска по лицу текла струйка крови, и девушка могла лишь толкать разъярённую Жаклин, которая верещала на всю деревню, понося девушку самыми последними словами. Жители деревни с полным равнодушием смотрели на потасовку, а некоторые даже подбадривали Жаклин.
Маркиза, который остановился сразу же, как Мари упала, лишь позабавила эта сцена, и он, удержав своих людей, которые хотели прийти на помощь девушке, воскликнул:
- Давай же, Мари, отомсти этой жалкой потаскушке! Неужели ты позволишь взять её верх? Ну же, покажи коготки!
Мари поняла по взгляду, каким маркиз посмотрел на неё, что этот мужчина и пальцем не шевельнёт, чтобы спасти её, и готов оставить девушку в руках разъярённой фурии. Он тронул поводья, словно собирался уехать прочь, и девушка, собрав все силы, вцепилась ногтями в лицо Жаклин Вуази. Она отбивалась и царапалась как кошка, Но ей никак не удавалось встать, а её противница и не думала уступать, к тому же, Жаннет, её сестра, бросив бросать грязь, подскочила к Мари и начала пинать ногами по рёбрам. Испытывая сильнейшую боль, Мари краем глаза заметила кол из забора, валявшийся неподалёку. Девушка отчаянным движением вывернулась, оставив в руках разъярённой соперницы клок волос, рванулась и ухватила кол. Сёстры ринулись следом, но остановились, увидев, как их жертва прижалась спиной к забору мадам Жубер и воинственно взмахнула своим нехитрым оружием. Видимо, у Мари Дюфрен был настолько отчаянный вид, что сёстры Вуази остановились.
- Эта палка не спасёт тебя, сука! – выкрикнула Жаклин. Жаннет лишь зарычала, словно собака, готовая вцепиться в горло.
- Подите прочь! – Мари ткнула колом в их сторону. Жаннет снова схватила ком, и на этот раз он разбил Мари губы. Ещё одна струйка крови потекла по её лицу, и девушка, издав отчаянный крик, кинулась на своих обидчиц. Ей удалось вытянуть колом по спине Жаклин и ткнуть в бок Жаннет. Те, видимо, поняли, что жертва готова сопротивляться до последнего, с визгом кинулись прочь. Только тут Мари заметила, что на улице собралась порядочная толпа селян, и в этой-то толпе сёстры укрылись. Девушка стояла перед жителями деревни, которых знала всю свою жизнь, и ни в одном лице не прочла она ни жалости, ни сострадания. Они и раньше не особо любили её, теперь же большинство, особенно женщины, выказывали откровенную ненависть. Для них она была каготкой, отверженной, ставшей свидетельницей их позора, к тому же, занявшей место, которое, по их мнению, ей вовсе не подобало.
- Что ж, пожалуй, на сегодня потехи довольно, - услышала она голос макиза. Его люди окружили девушку, и Рене Буазо подвел к ней её лошадь. С трудом взобравшись в седло, девушка, по знаку маркиза, вернулась в замок в сопровождении Жака и Рене.
Вечером, когда она лежала в постели, вся покрытая примочками и повязками, маркиз со смехом рассказал ей, как он отмстил сестрицам Вуази. Он велел своим людям раздеть их, вывалять в коровьем навозе и исхлестать кнутом.
- Видела бы ты лица этих деревенских олухов! – с довольным видом потешался маркиз. – Они надолго запомнят тот день, когда посмели поднять руку на то, что принадлежит мне.
- Мне показалось, что вы готовы были бросить меня им на растерзание, - глухо проговорила девушка, с трудом двигая непослушными разбитыми губами.
- Дорогая моя, я покровительствую лишь тем, кто способен сам за себя постоять. Ты смогла одолеть этих ведьм, и теперь можешь наслаждаться жизнью в роскошном замке. К тому же, это была славная потеха!
Мари ничего не сказала на это, но подумала, что маркизу не следовало злить деревенских жителей вновь. И так бремя обид, причинённых маркизом жителям Сент-Мари-Жоффруа, грозило преломить хрупкое мирное равновесие и вызвать взрыв народного гнева.
Меж тем, маркиз, похоже, вознамерился овладеть девушкой. Он откинул покрывало, в которое куталась Мари, и окинул её жадным взглядом. Прозрачная рубашка не скрывала ссадин и кровоподтёков, и ноздри маркиза затрепетали от предвкушения. Мари понимала, что взывать к состраданию владельца шато Берсье тщетно, и она покорно закрыла глаза. Маркиз впился губами в разбитые губы девушки, намеренно причиняя боль, и сжал ладонью правую грудь, на которой багровел кровоподтёк.
Мари сидела у окна спальни. В комнате было тепло и уютно. Потрескивал камин. Солнце садилось, освещая последними лучами лес вокруг шато. Неожиданно дверь комнаты распахнулась, и в неё ворвался маркиз. Мари ещё не видела его таким. Волосы вельможи взъерошены, глаза горят, одежда в страшном беспорядке. Он принялся метаться по спальне, выдвигая ящички бюро, где, как знала девушка, у маркиза хранилось множество ценных вещиц. Достав откуда-то объёмистую шкатулку, он принялся скидывать в неё кольца, броши, браслеты, ожерелья.
- Что случилось? – вскричала Мари.
- Эти скоты взбунтовались! – маркиз отвечал неохотно. – Они захватили поместье графа де Люссак и замок барона Водрейля. Оба мертвы, убиты, растерзаны чернью. Вся провинция в огне. В Париже смута. Мятежники окружили королевский дворец, и монарх не смеет покинуть Версаль.
- Бунт! – голос девушки пресёкся от страха.
- Да, бунт, восстание, революция!!! – голос маркиза сорвался на визг.
Мари поднялась на ноги, и тут же снова села. Что же теперь будет?
- Что вы намерены делать, монсеньор? – спросила она.
- Что делать? Бежать! Бежать как можно скорее! Через пару часов у моего шато соберутся толпы негодяев, и, боюсь, на этот раз нам не устоять.
Маркиз снял со стены фривольную картину в массивной раме, и за ней обнаружилась дверца сейфа. Маркиз торопливо дёрнул за ручки, дверца открылась, и мужчина извлёк из сейфа пачку банкнот и отправил следом за драгоценностями в шкатулку. Мари, оцепенело смотревшая на мечущегося хозяина шато, промямлила:
- Что же теперь будет?
- Не знаю. Замок, скорее всего, захватят и разграбят, а может, и сожгут, как Труа-Палас.
- А ваши люди? – но Мари уже знала, каков будет ответ.
- Да что мне за дело до них? – завопил маркиз. Он вытащил из сейфа пачку бумаг и прошёл к камину.
Девушка поняла, что и она будет брошена в замке, если немедленно не попытается уговорить маркиза взять её с собой. Она знала, что если не уберётся из шато, толпа мятежников, в которой, несомненно, будут и жители Сент-Мари-Жоффруа, не пощадят её. Но прежде, едва маркиз покинет замок, его люди доберутся до неё. Она несколько раз ловила на себе жадные мужские взгляды, и слышала несколько намёков, которые позволяли девушке догадаться о том, какая судьба её ждёт, едва она лишится покровительства своего любовника. И, как ни был ненавистен Мари Дюфрен маркиз Неверо, она всё же предпочитала его жестокость беспощадной ярости разъярённой толпы.
Мари поднялась и заметалась по комнате, торопливо надевая тёплые ботинки, плащ и шляпу. Маркиз оторвался от бумаг, которые он торопливо просматривал перед тем, как бросить в огонь.
- Ты куда-то собралась? – холодно осведомился он.
- Да, я еду с вами, - девушка храбро взглянула в лицо своего мучителя.
- Вот как. А с чего ты взяла, что я возьму тебя с собой? К чему мне обременять себя никчёмной девицей, да ещё каготкой?
- Умоляю, - девушка прижала ладонь к груди, и взгляд мужчины задержался на двух волнующих округлостях. – Если вы оставите меня здесь, меня убьют, а я не хочу умирать!
Маркиз колебался, и тогда Мари решительно проговорила:
- Если вы не хотите брать меня с собой, помогите хотя бы покинуть замок. Как только я выберусь из него, я избавлю вас от своего присутствия.
- А ты бесстрашная! – в голосе маркиза промелькнуло невольное восхищение. – Другая уже давно лежала бы без чувств, или покончила с собой.
- Я не настолько глупа, чтобы добровольно лишать себя жизни, которую мне дал Господь.
- Что ж, я выведу тебя из замка и отвезу до Рулье-Буасси. А там уж выбирайся сама как хочешь, - маркиз кинул в огонь оставшиеся бумаги, оставив лишь три документа, написанные на гербовой бумаге и снабжённые сургучными печатями на шёлковых лентах.
Мари согласно кивнула, и маркиз, прихватив шкатулку прошёл в гардеробную. Удивлённая девушка последовала за ним. Там маркиз открыл самый дальний шкаф, повыкидывал из него наряды, оставшиеся со времён прошлого царствования и, нажав на какие-то лишь ему известные пружины, отодвинул заднюю стенку шкафа, открыв тяжёлую дверь, которая со скрипом отворилась, открывая проход в тёмный коридор. У самого входа на стене был укреплён факел. Маркиз вынул его и, вернувшись в спальню, зажёг в камине. Затем вступил в коридор, освещая деревянные стены. Мари вошла следом, и её спутник поспешил закрыть дверь.
- Они поймут, что мы сбежали через этот ход, - сказал маркиз, и было непонятно, кого он имел в виду – мятежников или защитников шато, - но у меня есть для них пара сюрпризов.
Мари ничего не ответила. Она хотела лишь как можно скорее оказаться как можно дальше и от замка, и от его хозяина. Она шла следом за Неверо по коридору, который, как она поняла, шёл сквозь стены замка. В одном месте из-за деревянной стены коридора послышался громкий визгливый женский смех и довольный мужской бас. Маркиз приложил палец к губам, призывая свою спутницу не создавать шума, и бесшумно прошёл к кирпичной арке, заканчивающей коридор. Мари так же тихо прошла следом, и они принялись спускаться по ступенькам лестницы, которая вела всё вниз и вниз. Наконец, они достигли нового коридора, стены которого были уже каменные. Маркиз сунул руку в углубление на стене, и позади них опустилась частая решётка. Коридор был коротким и привёл их в небольшую комнату. В дальнем углу её маркиз осветил пол и поднял крышку люка. Спрыгнул вниз и крикнул Мари:
- Прыгай!
Та послушно прыгнула, упала на колени, слегка ударившись о покрытый толстым слоем пыли пол нового коридора. Маркиз и не подумал помочь девушке. Он поспешил захлопнуть люк, и Мари услышала, как сверху по крышке застучали камни.
- Быстрей! – маркиз зашагал по низкому, скорее похожему на лаз коридору, высеченному прямо в скале, на которой был построен замок. Мари поспешила подняться и последовала за маркизом. Они шли довольно долго но, наконец, добрались до дубовой двери. Хозяин замка открыл её ключом и беглецы выбрались наружу, прямо в густые заросли тёрна, продрались сквозь покрытые длинными колючками ветви и остановились посреди полянки, к которой вела широкая просека. Оглядевшись, девушка поняла, что дверь, через которую они только что прошли, столь искусно спрятана, что её невозможно обнаружить. В окружавшем их лесу уже сгустились сумерки. Кусты и деревья выглядели смутными нагромождениями на фоне серого неба, но Мари всё-таки узнала лес, расположенный у западной стены замка.
Маркиз свистнул, и из-под ближайших деревьев выехала карета, запряжённая парой лошадей. Это была не та карета, тяжёлая, с позолотой, обитая изнутри бархатом, с гербом на дверце, какой обычно пользовался маркиз, а маленькая, лёгкая, едва ли способная вместить пару человек каретка, в которой обычно передвигались стряпчие или врачи. Маркиз поспешно распахнул дверцу и впихнул свою спутницу в затхлую темноту экипажа. Мари, больно ударившись головой о какой-то выступ, плюхнулась на узкую скамью. Маркиз уселся напротив, и карета тут же тронулась.
- Кто правит лошадьми? – решилась задать вопрос девушка.
- Рене Буазо, - коротко ответил маркиз, и тон его показал спутнице, что лучше не досаждать вопросами.
Карета уже катила по просеке и вскоре выехала на дорогу, ведущую прочь от шато Берсье, в сторону небольшого городка Рулье-Буасси. Позади послышался разъярённый рёв толпы. Маркиз высунулся из окошка кареты и выругался.
- Проклятье, они уже здесь! – воскликнул он, втянув голову обратно.
- Кто, мятежники?
- Да, осадили шато, подожгли мельницу Пьера Дорэ и ферму Мерсо.
Мари решилась выглянуть из кареты и увидела, что за лесом встаёт красное зарево пожара. Она знала, что мельница и ферма Огаста Мерсо находятся прямо у стен замка, отделённые от него лишь рвом.
- Зачем они сделали это? Зачем подожгли?
- Наверное, чтобы лучше видеть всё во время штурма замка. К тому же, Мерсо так ненавидит мельника, что, наверняка, первым поднёс факел к мельнице, а огонь перекинулся и на ферму.
Мари прижала ладонь к губам. Она знала, что для Огаста Мерсо на свете существует два ненавистных человека – маркиз Неверо и мельник Дорэ. Ненависть к маркизу была понятна, ведь почти все дети, которых родила жена Мерсо, были ублюдками маркиза, но его ненависть к мельнику была необъяснима. Ведь дочь мельника Розина тоже не избежала участи женщин, привлёкших внимания маркиза.
Карета мчалась по дороге. Они стремительно удалялись от шато Берсье. Маркиз откинулся к стенке кареты и сомкнул глаза. Его спутница погрузилась в раздумья. Мари не знала, что ей делать, куда идти. Она доберётся до Рулье-Буасси, а дальше… Денег у неё нет, родных или знакомых, к которым можно было бы обратиться за помощью, тоже. К тому же, как поняла она из слов своего грозного спутника, вся провинция охвачена мятежом, а, возможно, и вся Франция. Что ждёт её впереди?
Мари вспомнила о родителях, и на глаза навернулись слёзы. Франсуа и Жозефина Дюфрен были очень заботливыми и любящими родителями, и девушка постоянно ощущала боль в душе. Она ненавидела маркиза и его людей, ненавидела себя за то, что осталась в живых, была в полном отчаянии. Мысли метались, она отчаянно искала выход.
Вдруг послышался страшный шум, крики. Маркиз открыл глаза, высунулся из кареты и громко выругался.
- Они повсюду! – воскликнул он. – Жак, гони!
Карета помчалась вперёд, она раскачивалась и скрипела. Мари едва удерживалась на сиденье.
- Что там? – едва смогла вымолвить она.
- Эти негодяи хотят разрушить мост через реку. Если им это удастся, мы пропали! Они захватят нас, и тогда только дьявол знает, что с нами будет!
Колёса загрохотали, и девушка поняла, что они въехали на мост. В этот миг раздались сразу несколько выстрелов, карета запетляла, стала притормаживать, послышалось дикое ржание лошадей, ещё выстрелы. Карета накренилась и, ломая перила моста, рухнула в воды реки, увлекая за собой лошадей.