***
Агентство «Лючия» напоминало женский пансионат – с десяток симпатичных дамочек от 15 до 40 лет в легких халатах занимались вполне будничными делами: кто-то гонял разноцветные шарики по экрану компьютера, кто-то курил, развалившись на диване и пуская дым в потолок, кто-то читал газету, несколько девушек что-то живо обсуждали, изображая что-то «в лицах», размахивая руками и хохоча.
На появление Милы никто не обратил внимания.
Гиль оказался высоким брюнетом с едва пробивающейся сединой и приятным, слегка полноватым лицом.
Алла представила Милу не только как свою землячку, но и как хорошую знакомую, с которой случайно встретилась в Тель-Авиве, объяснила, что подруга пребывает в стране по гостевой визе и желала бы немного поработать в салоне. Естественно, без официального оформления и составления налоговой ведомости.
Хозяин, поглядывая на Милу, задал Алле несколько вопросов, которых Мила не поняла, но, судя по быстрым и уверенным ответам Аллы, определила, что та ее защищает. Гилю не понравилось, что Мила не знает ни иврита, ни английского на должном уровне, а значит, ей придется ограничиться лишь русскоязычными клиентами, которые, увы, не так уж часто заглядывают в виртуальные стриптиз-клубы, а значит, и доходов с них не так уж много.
По просьбе хозяина Мила разделась до трусиков и сделала несколько танцевальных движений. Она не испытывала неловкости, так как Гиль рассматривал ее не как женщину, а именно как модель, как товар, которому нужно дать оценку и выставить на торг.
Видимо, Гиль не был разочарован, и вскоре начал говорить, обращаясь непосредственно к Миле. Алла быстро переводила его слова.
– У нас очень ответственная работа, поэтому и дисциплина строгая. Никаких прогулов. Никакого алкоголя. Клиентам не называть своего настоящего имени и не давать адреса нашего агентства. Посторонних сюда не приводить. За любое нарушение – штраф до ста пятидесяти долларов. За несколько нарушений – увольнение. Зарплата – десять процентов от дохода. За очень хорошую работу полагается премия…
Хозяин сделал несколько фотографий Милы, которые тут же поочередно появились на экране монитора. Алла проводила Милу в одну из кабинок. Здесь находилась широкая тахта, на одной из стен была укреплена камера, похожая на небольшой фотоаппарат.
– Удачи! – подмигнула Алла. – Не дрейфь, чувствуй себя раскрепощено, это нравится нашим онаникам!
Пока Мила сидела на тахте и ожидала виртуальной встречи, за занавеской, в соседней кабинке, кипели настоящие страсти. Пронзительный женский голос с истерикой и всхлипами произносил одну и ту же фразу: «Ани огевет отха, ани роца отха!». Скрипели диванные пружины, колыхалась занавеска… Когда все стихло, Мила аккуратно отодвинула занавеску и увидела женщину лет тридцати с микроскопической, словно у мальчика-подростка, грудью. Соседка, сдувая из-под носа капли пота, натягивала узкие трусики, вертя своим весьма обширным задом.
– Новенькая? – безошибочно определив соотечественницу, спросила женщина на русском. – Иврит, английский знаешь?
– Нет, – призналась Мила.
– Трудно тебе будет, – посочувствовала соседка. – Русские редко заходят в наш чат, денежек у наших маловато. Дай Бог тебе хоть пару штук в месяц получить…
– Долларов?
– Хе, – засмеялась плоскогрудая толстуха. – Каких, к хренам, долларов? Шекелей, конечно.
Значит, приблизительно пятьсот долларов, – вздохнув, подсчитала Мила. А только лишь один паспорт, как говорила Алла, стоит не меньше двух тысяч. И еще чем-то питаться…
– С другой-то стороны, – продолжала соседка, улегшись на живот и покачивая ногами в воздухе, – русские более приятны, чем коренные изеры. Те такого могут придумать… Один тут потребовал у нашей девочки, чтобы она себе во влагалище засовывала тюбик помады, а в задницу – авторучку… А что делать? Он висел с ней больше пяти часов, заплатил почти тысячу долларов, таких клиентов держать надо и не пущать…
«Я не буду в себя ничего засовывать, я буду только раздеваться», – решила про себя Мила, хотя понимала, что, если потребуется, будет выполнять все просьбы клиентов, лишь бы не потерять эту работу. Другой ведь у нее нет и быть не может.
Кира, так звали эту дамочку, рассказала, что раньше она работала в обычном махоне на старой автостанции, получала от шести до девяти тысяч в месяц, пропуская десять-пятнадцать клиентов за смену. Во время полицейского рейда Кира чудом избежала неприятностей, но решила, что работа в публичном доме слишком рискованна для русской туристки, не имеющей права на работу в данной стране, и теперь она зарабатывает порнографией по Интернету.
– Что русскому хорошо, – сказала она, – то израильтяне запускают в Интернет и продают. А для нас, ну что… Лучше переступить через себя и сделать что-то напрасно, чем потом грызть себе локти от досады, что не сделала. Знаешь, как: и дать – посмеются, и не дать – посмеются, лучше дать, чем не дать – все равно ж посмеются... Иногда в натуре думаю: сто раз дала бы уже этому вуайеристу, чтоб отстал, так нет, надо держать его в чате. Есть другой выход? Не-а!..
Вечером Мила познакомилась с бывшей гомельчанкой Дашей, в виртуальном мире ее звали Даурией, она была гражданкой Израиля, успела побывать моделью для каталога пляжной одежды и платной танцовщицей в ресторане, но полученных денег оказалось недостаточно для учебы в Тель-Авивском университете. Даша жаловалась на своего мужа, религиозного белорусского еврея, который никак не мог понять, что это за работа у Даши такая, когда жена возвращается домой лишь под утро…
Дебют Милы состоялся на следующий день.
Несколько клиентов, которые с ней связались, не требовали ничего сверхъестественного, лишь один раз ей пришлось полностью раздеться и лечь в позе морской звезды (клиенту этого было достаточно), с остальными она просто поговорила на сексуальные темы, и нельзя сказать, что без удовольствия. Особенно запомнился и даже понравился ей некий Олег, бывший москвич шестнадцати лет. Он рассматривал Милу, сидящую в одном купальнике на тахте, и рассказывал о своей безответной любви к однокласснице, о проблемах с родителями, которые не понимают его и не хотят понимать… Позже Мила поделилась своим удивлением с Аллой. Алла только хмыкнула.
– Подруга, помни, ты – не только объект сладострастия для богатых маньяков и кретинов, ты – не только товар, который они покупают по кредитным карточкам. Ты – муза, ты – сирена, ты… Ну, ты – как скорая психологическая помощь. Они тебя видят, а ты их – нет, поэтому многие могут изливать тебе душу, как «телефону доверия», они с нашей помощью уходят от своих проблем. И ты, как доктор-психотерапевт, повышаешь их самооценку…
Это – во-первых, пояснила Алла. А во-вторых, Мила должна иметь хорошие отзывы, чтобы понравиться Гилю, только тогда с ним можно будет начать разговор о повышении зарплаты…
В агентстве «Лючия» в три смены работало около тридцати женщин, почти все оказались туристками, и путь их в «звезды виртуального секса» был практически одинаков: заманчивое объявление в газете, приезд в чужую страну и разочарование: ведь многие с первых же дней поняли, что вместо ресторанов, танцевальных подмостков или модельных мастерских им светят лишь махоны – подпольные или полулегальные публичные дома в разных городах. Свою работу в агентстве девушки считали вполне пристойной, в отличие не только от проституции, но и от реального стриптиза. Кроме того, «секс по компьютеру», кроме денег, давал возможность устроить и личную жизнь – у каждой из них было уже по десятку Интернет-женихов, со многими девочки уже, вопреки запретам хозяина, успели повстречаться, а то и наладить совместный быт.
Были здесь две эфиопки-лесбиянки, выступающие исключительно в паре, были кореянки, румынки, даже безногая таиландка, приезжавшая на работу в инвалидной коляске и имевшая бешеный успех у клиентов. Были и гражданки Израиля, прибывшие из СНГ на постоянное место жительства и не сумевшие (или не захотевшие) найти другую работу. У них имелись или мужья, или поклонники, уверенные в том, что их подруги работают то ли в офисе, то ли в магазине…
Девочки работали с полной отдачей, стараясь не пропускать своих смен, и всячески пытаясь отбить время у своих же коллег.
Работа не вызывала отвращения у Милы, но и удовольствия не приносила. К своей новой деятельности она относилась исключительно как к средству заработка, и выбора никакого не было.
Основными заказчиками виртуального секса были мужчины от двадцати пяти до шестидесяти, хотя было немало и подростков. Если зрелым мужам требовалось от часу до полутора, то озабоченным юнцам хватало десяти-пятнадцати минут, если, конечно, они не были пьяны. С пьяными Мила научилась общаться очень коротко – не обращая внимания на мат и оскорбления, она выполняла «усиленную» программу за несколько минут и тут же отключала связь, передавая ее более опытной коллеге – то ли Кире, то ли Даурии, умеющей «держать время»…
На пятый день Гиль, вызвав Милу в кабинет, сдержанно похвалил ее – это Мила поняла как по улыбке хозяина, так и по часто повторяющимся словам «тов меод» – «очень хорошо». В конце недели Гиль вручил ей первый гонорар – сто восемьдесят пять долларов и прибавил премиальные – еще тридцать. Для «новенькой» это было совсем неплохо, да и вдохновляло на новые фантазии. Мила с удовлетворением отметила, что с «разговорным жанром» ей за несколько последних дней стало полегче, она уже не смущается и не теряется, глядя в объектив камеры, а сам процесс раздевания даже начал приносить удовольствие – она, хоть и не мечтала о карьере актрисы, но некоторым артистизмом владела с детства…
…В то утро Алла, смеясь, бросила перед Милой небольшой яркий журнал «Бульвар крутой эротики» – приложение к какой-то русскоязычной газете. Сначала Мила не поверила глазам: на обложке крупным планом была изображена она сама – с томной улыбкой и обнаженной грудью.
– Имеешь успех! – обрадовала ее Алла, комично копируя Милино растерянное лицо.
– Откуда это… Я не давала согласия! – возмутилась Мила.
– А кто тебя спросит? Это же Интернет, а порнуха для таких изданий берется именно из Интернета, об этом знает даже младенец до выхода из роддома. Все наши девчонки уже были в этих журнальчиках, даже по несколько раз, и довольны, это же реклама какая, тем более – электронный адрес! Жаль только, что интерьер один и тот же – койка да занавеска, и позы у всех почти одинаковые, никакого разнообразия, тоска! А счастье было так возможно, и так возможно, и вот так!..
Алла воспроизвела несколько весьма уродливых, с точки зрения Милы, телодвижений и, хихикнув, выбежала из комнаты.
***
Рабочий день начался как обычно, к полудню Мила выполнила три заказа и собралась было выпить кофе, но хозяин снова пригласил ее в свой кабинет. Привычно улыбаясь, Мила переступила порог.
Гиля в кабинете не было.
Смущенно остановившись в дверях, Мила решила зайти чуть позже, когда здесь появится хозяин – неудобно ведь ожидать босса в его пустом кабинете. Повернувшись, чтобы выйти, Мила едва не вскрикнула: у стены, в креслах, скрестив руки на груди, сидели трое незнакомых молодых людей, они с интересом глядели на Милу.
– Ну, здравствуй, здравствуй, красавица. Долго же ты бегаешь, мы уже соскучиться успели…
Один из гостей, очевидно, старший, поднялся и приобнял Милу за плечи.
– Что вам от меня нужно? – растерянно пробормотала Мила, отстраняясь и прекрасно понимая, что ничего хорошего ее не ожидает. – Кто вы такие?
– У нас найдется достаточно общих тем. Легким испуком не обделаешься…
Ее вывели на улицу.
У тротуара стоял темно-синий джип с тонированными стеклами и мощными, словно созданными для сибирского бездорожья, широко поставленными колесами. На радиаторе сверкал красный металлический трилистник – эмблема автомобильной фирмы «Мицубиши».