Словарик для сапогов и гражданских тапочек:
Ют – корма корабля, рундук – диван (железо, линолеум), трап –лестница, леера – поручни трапа, или ограждения чего либо, голландка - суконная рубаха, шкафут – середина корабля, комингс – порог, балясины – ступени.
Осень уже взяла штурвал в свои руки. Вода бухты «Золотой Рог» почернела, холодный, пронизывающий ветер поднимал волну, и сторожевик слегка покачивало. Экипаж забился по кубрикам и приник к электрогрелкам. Рабочий день закончился, отцы командиры разбежались по уютным квартирам. Имеющие родню или друзей во Владике матросы и старшины уже топтались на Юте. Ожидали удобного случая сквазануть от этой унылой жизни. Я сегодня не на вахте и сижу на рундуке скучаю. Листаю подшивку «Боевой вахты», ищу, чего бы еще почитать, что еще не читал. Даже осилил Доклад Л.И. Брежнева на пленуме. Взглянул на часы – 19 с копейками. А не смотаться ли и мне до «гражданской жизни». Как ни как, а знакомая у меня уже есть, даже знаю, как звать, Тоня. А ей-то я представился? Не помню. А она – то меня хоть узнает? Ничего, напомню. Опять проблема, в чем идти? До вечерней поверки не так много времени осталось, стоит ли затевать авантюру? Но, авантюры это мое любимое хобби. Что бы не размяться? Сгоняю, не так далеко уж. Так, проблема, что одеть? В трениках уже не катит, иней на леерах. В бушлате – это все равно как с плакатом: «Ловите меня я самоходчик». Брюки, конечно, пойдут, а куртафан надо раздобыть.
- Пацаны, - громко спросил я в кубрик, - есть у кого куртафан? Прогуляться приспичило.
После короткого молчания из-за рундуков послышалось:
- Наше все уже гуляет, сходи в первый кубрик к «пассажирам». (Пассажирами у нас, на «коробке», называли всех кто не в БЧ-5, мол, мы их возим. Они нас звали «маслопупами»).
Ну что, подсказка правильная. Поднимаюсь по трапу и выхожу из кубрика. Уже темнеет, ветерок под голландку поднырнул и мурашек выпустил погулять на мою кожу. Бр-р, может не стоит? Да нет, стоИт! Надо бы разрядиться. Пойду. Смотрю на Ют, там Толик – «руль» мерзнет. У него и спрашивать бесполезно - на вахте. Тащусь по шкафуту, как глист по унитазу. Прошел торпедный аппарат, он сейчас пустой, торпеды на склады оружия сдали, дымтрубу миновал.
На переборке дымтрубы есть дверь, за ней крутой трап в электростанцию. Там же мой боевой пост. Однажды, во время боевого похода, я прибежал к дымтрубе по боевой тревоге. Обычно, и я сколько раз так делал, хватаешься руками за комингс и прыгаешь вниз, не касаясь ногами балясин трапа. Гасишь руками скорость падения и грохаешься ногами о палубу возле входа в ПЭЖ. (Пост энергетики и живучести). Секунда и ты внизу. Вот и я сиганул в эту дырку! Да руками за скобу не успел ухватиться, только шлепнул по трубке пальцами, тем самым подкорректировав свой полет. Приземление вышло весьма жестким. Ноги успели уйти вперед и я, яко бы ожидая внизу соломку, грохнулся пятой точкой о сталь палубы. Слава Богу, ничего горючего рядом не было, даже той самой соломки, иначе воспламенился бы наш сторожевик от моих искр. Какое-то время я сидел и не предпринимал даже попыток встать. Весь мой позвоночник, как мне показалось, высыпался в трусы. А в ПЭЖе никто ничего не слышал, и я сам, через пяток минут, вполз на свое кресло.
Это было мое лирическое отступление. Продолжаю. Открыл дверь в надстройку, пошел по длинному коридору мимо камбуза и спустился (не торопливо, годок ведь), в первый кубрик. Здесь и жили «пассажиры». Смотрю, на рундуке сидит наш провизионщик, Умаров. Что-то в дембельском альбоме приклеивает. Любят же Узбеки всякие цацки присобачивать либо на форму, либо в альбом.
-Ребята, - ласково так обращаюсь я в полумрак кубрика, - есть, у кого курточка в город смотаться?
- Пачка сигарет!- ответил полумрак.
- Лады, соглашаюсь я и подхватываю брошенную кем-то, болоньевую, давно не новую, куртку.
Уже скорым шагом возвращаюсь в свой кубрик. Одеваюсь: те же кеды, суконные брюки без ремня, клетчатая рубаха, что выделил мне Казимов Вовка. Куртка сверху и самоходчик готов!
Привычным путем следую мимо вахтенного, по трапу и бегом к забору. А вот и утоптанная тропа. Кеды привели меня к вожделенному тоннелю. И тут случился крупный облом! Нет, тоннель остался целым, не засыпанным, только какая-то зараза в дырку вылил ведро отработки. Все, чистым уже не выйдешь. Сплюнул с досады. Что делать? Забрался на ближайший контейнер, осмотреться, налево – полный облом, ящики кончаются, и территория просматривается с КПП. Справа, что-то обнадеживает. Спрыгнул и пошел вправо. Нормалек! Какие-то валы или трубы торчат аж выше забора. Полез.
- Ни себе, хрена! Выше, но отстают от забора около метра, - стою на валах, и мысли не хорошие посещают мою буйную головку. Да правит бал в этой ситуации не голова, а головка. Та, что не так далеко внизу. Размышляю:
- Прыгнуть на плиту забора можно, а если не удастся удержать равновесие и качнет вперед и придется прыгать с трех метрового забора вниз. А там могут быть палки, прутья, бетонные обломки. Все, гипс и губа обеспечены.
Голова сомневается, головка подталкивает на подвиги. Прицеливаюсь и прыгаю. Ногами попадаю на верхушку бетонного забора. И, как и думал, не могу удержать равновесия, валюсь вниз. Замечаю, что внизу и впереди кустарник. Хряпаюсь всей тушкой в густоту ветвей. Выбираюсь на свободное место и осматриваюсь. Так, куртка в клочья! Висят лоскуты. Белеет ватин. Приключения продолжаются. Выхожу на улицу и иду к заветному дому. Слава Богу, патруль не попался. Враз бы замели! Вот и магазин. Осторожно открываю дверь и вхожу. Тоня за прилавком, что-то отпускает молодой женщине. Меня не замечает. Еще две женщины в очереди. Я тоже занял.
Я еще посмотрел на Тоню. Ты смотри-ка, сегодня накрасилась нормально, весьма симпатичная. Как-то выглядит серьезно, нет не даст! Уходить что ли? И тут Тоня подняла глаза на меня, и улыбка осветило ее лицо.
-Володя? Какими судьбами?
Какой Володя, я один остался, все ушли. Ах, да! Вспомнил я, она же меня прошлый раз Володей обозвала, я и поддакнул.
- Привет Тонечка, я тебя не могу забыть, вот пришел. Только пока продирался сквозь кустарник, порвал куртку. У тебя иголки с ниткой нет случайно? И продай мне пару пачек сигарет ТУ-134.
- Здесь нет, сейчас я заканчиваю, и пойдем ко мне. Ты же не куришь?
- Я за куртку должен и порвал еще. А твой не пришел?
-Нет, еще три месяца мне одной куковать, - Тонины глаза весело сверкнули.
Через пятнадцать минут мы уже закрыли дверь, загорелась лампочка сигнализации, и мы, в сгущаемся сумраке, отправились к Тоне. А мне уже пора было на коробочку. Скоро поверка. Хорошо, что Тоня жила совсем рядом, поднялись на третий этаж и, Тоня открыла дверь в квартиру.
-Проходи морячек, раздевайся, сейчас чай попьем, и починю твою куртку. Познакомься, мой котенок Кузька, - Тоня показала на крохотное пушистое существо.
-Тонечка, к сожалению времени уже мало. Надо спешить. Ты когда выходная?
- Да послезавтра.
- Можно придти?
- Можно, Володенька.
- Дай иголку, я прихвачу здесь.
- На себе не шей, скидавай сапоги власть переменилась!
Я слегка залатал прореху и набросил куртку. Но, застегнуть ее мне Тоня не дала.
- Постой юный торопыга, - Тоня стащила с меня куртку и бросила ее в угол. Она приблизилась ко мне, держа меня за обе руки, - пять минут тебе погоду не сделают!
Я слышал, как дрожал ее голос, и дыхание было частым и трепетным.
Притянутая мной, Тоня обмякла в моих руках.
-Пошли быстрей в комнату, что мы тут у порога,- Тонина рука тянула меня за собой и, сопротивляться не было сил.
Все, прощай свобода! Теперь мне точно, светит «губа». Не уйду я никуда. Сердце выпрыгивало из груди и лишало меня последних сил сопротивления.
- Ты ложись, я свет погашу, - прошептала Тоня.
- Оставь хоть в коридоре, я хочу тебя видеть, - попросил я.
- Нет, нет. Это мое условие. Полная темнота.
Лады, хоть мои военно-морские труселя не засветятся. Свет погас. Я привел себя в полную боевую готовность. Через несколько секунд Тоня юркнула в мои объятия. Какая она прохладная, а я как чайник – весь горю. Долго ласкать тело молодой женщины мне не пришлось, она уже «поплыла». И сама затащила меня на себя. Но, когда я принялся за основное свое занятие, острая боль пронзила мою мошонку.
- Ой, что это? – Я вскочил на колени и руками схватился за что-то мягкое и теплое. Это что-то взвизгнуло и, вырвавшись из рук, умчалось в темноту.
-Блин, Кузька твой мои яйца чуть не оторвал! Игрушечки ему.
Тоня тряслась от смеха.
-Тебе хиханьки и хаханьки, а если он мне инфекцию занесет? Ампутируют, и я потеряю смысл жизни.
- В таком случае, надо яд отсасывать, - сказала Тоня и через некоторое время она меня вылечила. Как только истома разлилась по всему телу, и я в изнеможении откинулся на подушку, чувство тревоги опять зашевелилось в моей груди. Как там на корабле? Хватились, или ребята прикрыли? Надо идти, еще вопрос, как я попаду на завод?
- Тонечка, мне пора, - я покрыл поцелуями ее лицо и грудь.
-Погоди, закончи ранее начатое, твой торпедный аппарат к бою готов! Давай, в бой.
Пришлось доводить дело до логического конца. И «логический конец» свое дело сделал. Я был пустой как барабан. И мой объект торпедной атаки медленно тонул в сладкой истоме. За тем Тоня встрепенулась.
- Ладно, давай вставай и топай, боец! Да осторожно, опять не вляпайся патрулю.
Я встал и в темноте оделся. Тоня так и не дала мне включить свет, что она скрывала?
На коробочку я попал без происшествий, напрямую постучал в караулку и меня запустили. И корабль безмятежно спал, Ютовый сказал, что ребята меня прикрыли и, через полчаса я уже сам спал крепким молодым сном.