Любимый мой, родной мой,
Мне жутко, до ужаса скверно,
Не знаю, откуда пришла эта боль:
Грустно от жизни мне стало, наверно,
Или душу до края залил алкоголь.
Душевная боль не проходит годами,
Будто черный ворон съедает остатки ее,
Жить надоело ей слепыми мечтами,
Будто сжигает бездушно сердце мое,
И спать не дает мне полгода ночами.
Словно мираж приходит все по ночам
Нагая женщина с глазами волка,
Спадают волосы, как смоль, с плеча,
Душу взгляд прошивает иголкой.
Нагая женщина водит пальцем по книге,
И, раздирая душу мою в полный прах,
Читает мне драму о какой-то девице,
Нагоняя на душу мою только страх.
"Послушай, родная, - говорит она мне, -
В строчках твоих так много планов,
Девушка та, по секрету скажу я тебе,
Жила в городе наглецов и шарлатанов.
В декабре казалась зима ей дико ужасной,
И отчаянно покинет она этот город смертей,
Где стала она омерзительной и безобразной,
Который разъел душу ее до самых костей.
Была так изящна, из глаз лился свет,
Только мир ей вокруг казался унылым,
И какого-то мальчика восемнадцати лет
Обнимала беспечно, называя любимым".
"Счастье, - говорила она, - лишь ловкость рук,
А судьба для несчастных всегда известна,
Это ничего, что так много ужаснейших мук
Приносят вокрук всем только лживые жесты.
В душевные муки, когда мир стал пустым,
При тяжелых утратах, и когда просто грустно,
Казаться улыбчивым и до жути простым -
Самое высшее в Мире искусство!
Под колёса удушливой мирской суеты
Наши самые светлые чувства бросаются,
От чудесно подаренной кем-то мечты
Никому ничего никогда не останется!"
Словно мираж уходит все по утрам
Нагая женщина с глазами волка,
Спадают волосы, как смоль, с плеча,
Душу взгляд прошивает иголкой.
Любимый мой, родной мой,
Мне жутко, до ужаса скверно,
Не знаю, откуда пришла эта боль:
Грустно от жизни мне стало, наверно,
Или душу до края залил алкоголь.
Ночь холодная, тих покой перекрестка,
Я одна, ни гостя, ни подругу не жду,
Вся Победка покрыта черной полоской,
И купола загорелись в соседнем саду.
Где-то заплакала ночная зловещая птица,
Купола вновь зажглись и читают проклятье,
Вот опять... Нагая вновь на кровать садится -
Сняла осторожно вуаль и откинула мрачное платье.
"Послушай, родная, - говорит она мне,
А сама все ближе и ближе клонится, -
Девушка та, по секрету скажу я тебе,
Так же, как ты, страдает бессонницей.
Может, ошиблась, не идет к тебе сон,
Но что же нужно еще наивному мирику?
Может чудо случится, и к тебе придет он,
И ты будешь читать свою томную лирику?
Не знаю, не помню, - говорит она мне, -
Среди болтовни и прочей убогой пьяни,
Жила девушка в обычной и тихой семье
Темноволосая, с голубыми глазами.
Была так изящна, из глаз лился свет,
Только мир ей вокруг казался унылым,
И какого-то мальчика восемнадцати лет
Обнимала беспечно, называя любимым!"
Нагая, ты ужасней любого душевого крика
Эта слава давно про тебя разносится -
Я больна! Я скверна! И летит моя книга
Прямо в наглую морду ее, в переносицу!
Безнадёжность тугого сплетения рук
Разрублю я от плеча до запястья -
На женщину ту нагрянул сильный испуг -
Не взяла меня снова в тугие объятья.
Фонарь на улице умер, показался рассвет,
Темная ночь душу мне исковеркала!
Я одна с вуалью стою, никого со мной нет,
Совершенно одна... И разбитое зеркало.