Красивая жизнь!
1.
Иван Петрович Васильев опаздывал на полчаса. Весь день он изо всех сил старался освободиться вовремя, но как назло именно сегодня дела не отпускали, вот и сейчас на ходу надо было решать неотложные текущие моменты, которые никогда не заканчивались. Так он и шел по оживленной вечерней улице, под ногами коротко поскрипывал снег, уши щипал мороз, под распахнутую теплую куртку задувало холодом, а высоко над головой рассыпались замерзшие звезды.
Его ждали с нетерпением, несколько раз перезванивали и Иван Петрович рассчитывал, что к приходу все будет готово. Времени терять не хотелось, да и замотался он за сегодня очень.
2.
Рабочая неделя длиною в десять дней и ночей. Это была его собственная календарная система, когда неделя продолжалась от свободного вечера до следующего свободного вечера. Десять суток почти беспрерывной работы и переездов с места на место. Пока он справлялся, что будет дальше при таком ритме жизни – старался не задумываться, а просто шел вперед, упорно и зло, и как порой казалось самому, без смысла.
3.
Совсем недавно Иван Петрович отметил год переезда в Киев. Правда, переездом это сложно было назвать. Год бытовой неустроенности, отсутствия домашнего уюта и просто элементарного комфорта. Даже свой рабочий кабинет Иван Петрович так и не начал обживать. Не чувствовал внутренней потребности к этому, а делать через силу он не хотел.
4.
Когда Иван Петрович приехал в Киев, его представления о городе и самые приблизительные планы на будущее рассыпались как карточный домик в первую же неделю. Столица предъявляла свои, совсем другие, неожиданные и непонятные требования, и им надо было соответствовать, немедленно и без лишних рассуждений. Или собирать вещи и уезжать обратно в областной промышленный город, которому он был обязан задумками и прошлыми достижениями.
Киев был бегством от самого себя и тех проблем, которые, как казалось, безнадежно накопились за тридцать шесть лет жизни, и одновременно оставался несбыточной мечтой, за которую так хотелось бороться и убедиться в своих силах. Иван Петрович всегда с волнением чувствовал, как что-то важное в жизни проходит мимо него, когда при нем заводили разговор о том, что кто-то уехал жить или учиться в Киев или у кого-то в Киеве есть родственники и можно приезжать к ним в гости.
5.
Через два месяца работы в столице Ивану Петровичу неожиданно предложили перейти в известный институт заведовать вновь открывшимся отделением интенсивной терапии. Даже тогда, через страх неизвестности и отсутствие опыта и нужных знакомств, он почувствовал, что это его шанс и в этом городе надо рисковать, всегда идти вперед, не упускать свою удачу.
Он рассчитывал только на себя – на врачебный опыт, знания, умения и элементарную выносливость. И очень старался добиться максимального результата. Потому что посредственная работа только из-за денег никогда не была для него целью, хотя Иван Петрович сразу уяснил, что в Киеве в медицине можно зарабатывать любые деньги и оставаться порядочным человеком и грамотным специалистом. Важно только стремиться к этому и постоянно совершенствовать себя.
6.
Сейчас, анализируя свои достижения и неудачи, Иван Петрович не мог понять, когда же случилось в нем это превращение. Потому что если разобраться, он никогда не считал себя амбициозным и тщеславным. Или все-таки был им? Да, работоспособный, да, талантливый, да, перспективный. Но если бы два года назад ему кто-то предсказал все, что теперь произошло с ним в столице, Иван Петрович насмеялся бы над этим человеком. Сейчас и здесь с ним ежедневно происходило то, чего он раньше всегда сознательно избегал. Даже в мечтах.
И вообще, к чему он раньше стремился?
7.
Девочки скучали. Белая и Черная, - как тогда при первой встрече сказал себе Иван Петрович. Стараясь не расплескать радость, он сдержанно поздоровался, поцеловал каждую в щеку и сел возле Светы, так чтобы чувствовать прикосновение ее тела и одновременно хорошо видеть Наташу напротив.
- Я очень хочу жрать! Скажите, чтобы подавали, - начал он и крепко прижал к себе Свету.
Ивану Петровичу принесли блинчики с творогом, изюмом и маком, вазочку сметаны и очень сладкий чай с лимоном. Много лет он не мог разобраться, почему обычно начинает обед со сладкого.
Ребенком Иван Петрович часто и подолгу болел, рос физически слабым, ел плохо и далеко не все из того, что готовили мама и бабушки. Обычно, садясь за стол, он просил что-нибудь сладкое. Родители же были твердо убеждены, что полноценное питание – залог крепкого здоровья и всех остальных жизненных успехов. Сладкое в начале обеда маленькому Ване не разрешали, а остальное он не хотел категорически. В мечтах он не мог дождаться, когда же наконец вырастет и станет самостоятельно принимать решения. И вот дождался.
Теперь Иван Петрович при возможности пил чай и только потом плотно обедал. Поэтому вслед за блинчиками на столе появилось жареное мясо на ребрышке с красной фасолью в остром соусе, потом селедка специального посола с картошкой пюре, потом вареники с вишнями в глиняном горшочке.
Иван Петрович ел с большим аппетитом и рассказывал девочкам свою детскую историю. Они время от времени подпускали шуточки и громко смеялись.
8.
В октябре прошлого года Иван Петрович познакомился со Светой и Наташей. Как-то раз к нему в отделение реанимации и интенсивной терапии доцент кафедры, женщина восторженная и совершенно далекая от практической действительности, привела группу врачей-курсантов.
- Коллеги, - начала она. Я попросила заведующего реанимацией показать с какими заболеваниями легких поступают к нам в институт со всей страны. Так же хочу отметить, что Иван Петрович опытный клиницист и внимательный человек. Надеюсь, вам будет интересно и познавательно.
В отделении находилось несколько пациентов с редкой легочной патологией. Иван Петрович коротко доложил их состояние и проводимое лечение, ответил на вопросы. Группа врачей была разновозрастная, что заметно разделяло их отношение к увиденному – от зависти до подчеркнутого равнодушия. Света и Наташа, Иван Петрович еще не знал их имен, стояли впереди и выделялись молодостью. Маленькая светловолосая Света запомнилась ему прозрачно-голубыми глазами. Наташа, высокая, очень стройная, с черными с отливом волосами ниже плеч, смотрела прямо и независимо и казалась чуть старше. – Белая и Черная, - мелькнуло у него, обгоняя остальные мысли.
В отделении было чем похвалиться. Иван Петрович очень гордился личными и коллективными достижениями, и ему льстило впечатление, которое увиденное и услышанное произвело на группу. Когда врачи попрощались и вышли из палаты, девушки обратились к нему.
- Скажите, - спросила младшая Светленькая. Это вы Иван Васильев, автор статьи «Льготники. Как с ними бороться врачу»?!
- Да, - коротко подтвердил Иван Петрович.
Теперь девушка смотрела на него почти с восторгом. Как же, такое событие вот так запросто встретиться с Иваном Васильевым.
- А вы правда так думаете? – спросила Черная. Статья про льготы очень жесткая. Мои родители скоро выходят на пенсию, а бабушки и дедушки много лет пенсионеры. Я бы не хотела, чтобы они испытали на себе ваши «советы».
- Мои родители тоже давно пенсионеры, - возразил Иван Петрович. И я готов ответить их здоровьем и благополучием не только за каждое мое напечатанное слово, но и за профессиональные поступки. Только…
В это время его отвлекли и разговор оборвался. А через два дня к нему в кабинет зашли Света и Наташа. Вот тогда они и познакомились.
- Иван Петрович, пожалуйста, разрешите мы будем ходить с вами на утренние обходы!
С тех пор девочки много времени проводили в отделении.
9.
Киев стал очень важным экзаменом для Ивана Петровича. Тот ли я на самом деле, кем столько лет считал себя и кем казался для других. А может все предыдущее было заблуждением и самообманом. На возникавшие вопросы отвечать приходилось не раздумывая, успешно выполнять поставленные текущими обстоятельствами задачи и еще справляться с впечатлениями, которые появлялись от знакомства со столицей.
Понадобилось два месяца, чтобы жизнь расставила все на свои места. А город вносил новые поправки в планы Ивана Петровича, и надо было работать, работать, работать… Киев манил к себе, голова шла кругом не только от впечатлений, ни и от появлявшихся возможностей, когда самые дерзкие задумки становились реальностью, и для этого снова приходилось работать, еще больше и упорнее.
Когда десять дней и ночей подряд занят тяжелобольными пациентами, а несколько суток вперед расписаны по часам и действуешь как автомат, когда физическая усталость и нервное перенапряжение не могут сломить уверенность в себе, когда нет права на ошибку и сомнения, когда не остается времени на вторую попытку – в этой гонке перестаешь принадлежать самому себе. И потом приходит одиннадцатый вечер и он свободный – эмоции переполняют и передаются окружающим, а время, которым располагаешь, кажется бесконечностью.
10.
Это была заветная мечта Ивана Петровича, к достижению которой он раньше не прилагал никаких усилий. Он часто и по-разному думал о том, как однажды бросит все и займется журналистикой. Или станет известным писателем. Таким, с чьими мыслями сверяют свою жизнь современники, чье творчество ведет к развитию не только литературы, но и лучших идей человечества.
В Киеве Иван Петрович столкнулся с серьезными финансовыми проблемами. Оказалось, что денег надо зарабатывать на порядок больше, чем когда он жил в областном центре. Иначе все усилия жить в столице будут самообманом и напрасной тратой времени. В этом городе что-то должно крепко держать – семья, жилье, престижная работа. Иван Петрович не стеснялся браться за любую работу, не боялся рассчитываться за заработанные деньги собственным здоровьем, хорошим настроением, свободным временем. Он нашел известное в медицинских кругах столицы интернет-издание и начал писать на заказ публицистические статьи и обзоры литературы на темы, связанные с профессией врача.
Предчувствие не обмануло его. Статьи получались интересные и вызывали дискуссии. Творчество не только поддерживало финансово, но и спасало от одиночества.
11.
Иван Петрович по духу совсем не был столичным жителем. Все свои профессиональные достижения он считал возможными только потому, что родился и вырос в сером и бессмысленном районном центре. Если некуда отступать от наводящей тоску действительности, то появляются силы, чтобы преодолеть страх и неуверенность в себе и в дальнейшем это помогает справиться с любыми трудностями.
Поэтому у него было много общих со Светой и Наташей тем. Когда понимаешь друг друга с полуслова, за месяц может завязаться больше, чем дружба. Иван Петрович был на тринадцать лет старше Светы и на десять старше Наташи. Девочки безоговорочно уважали его за профессионализм и ответственность в работе. Чем лучше они узнавали его с этой стороны, тем невероятней казалась его жизнь.
12.
Долго, да и не нужно теперь объяснять, как получилось, что Иван Петрович начал близкие отношения одновременно со Светой и Наташей. Две такие разные души, два сердца, два восприятия его самого.
Раньше, еще в свою прошлую жизнь, Иван Петрович иногда задумывался с волнением, как это – остаться без женщин. Хотелось убедиться, что если вдруг попадет в такую ситуацию, то у него хватит сил справиться с ней достойно.
В Киеве огромное количество новых впечатлений и непривычный объем работы так придавили считавшиеся еще недавно естественными желания, что он с удивлением вдруг обнаружил, что жить без женщин оказалось также просто, как и без элементарных бытовых условий.
А потом, это уже летом, внутри незаметно выросла ненависть ко всему миру. Особенно Иван Петрович возненавидел женщин. Просто за то, что они есть, свежие, довольные, сытые, живут отдельно от него своей отдельной от него жизнью и при этом физически не нужны ему. Иван Петрович стал ненавидеть и презирать киевлян за то, что они росли и воспитывались в городе достатка и комфорта, ненавидел и не терпел вокруг себя приезжих в Киев за их душевную убогость и хамство, за провинциальное отсутствие такта, за бестолковость и сумятицу, которые они обычно привозили с собой в столицу, ненавидел постоянно и безжалостно себя за то, что приехал сюда.
В августе ненависть разрослась до невообразимых пределов, до края терпения и казалось вот-вот раздавит и поглотит все и всех вокруг.
И вдруг среди этого кошмара появились Света и Наташа. Иван Петрович не собирался оправдываться даже перед собой. Его устраивали они обе, такие как есть, а остальное со временем жизнь решит сама, в этом он не сомневался.
13.
Когда принесли кофе, беседа поменяла направление. Теперь рассказывала Наташа. Она была родом из Запорожской области, училась в Запорожье, работала семейным врачом, четыре года была замужем за сыном местного высокопоставленного чиновника и при возможности уехала в Киев на курсы специализации, а заодно и сменить обстановку. Циничная красавица, которая твердо знает, что ей нужно от жизни и что может дать взамен. Иван Петрович удивлялся и вместе с тем хорошо понимал, почему это женщина завела роман именно с ним.
- Если говорить откровенно - мой муж тряпка. С таким характером он родился, папа и мама ничего не предприняли, чтобы он поменялся, а потом я приложила много усилий и он остался тряпкой и даже не подозревает, что что-то может происходить по-другому. Потому что мне так удобней жить. И мужу моему еще очень повезло со мной. Если бы не я, не известно, как сложилась бы его судьба и под чье дурное влияние он бы попал.
А нравятся мне мужчины сильные и целеустремленные, которые умеют добиваться своего, не останавливаются на половине пути, не жалуются на судьбу и не сваливают неудачи на плохие обстоятельства и непреодолимые трудности. К таким мужчинам меня тянет неудержимо. Но только пока они на безопасном расстоянии. Долго находиться рядом с сильной личностью я не умею. Терпения не хватает, уступчивости и понимания. Потому что я сама очень властная и подчиняться кому-либо не научилась.
Муж меня любит и прилагает много усилий, чтобы мне было хорошо. Взамен я позволяю ему любить меня, но чтобы он не расслаблялся, при необходимости манипулирую им. Он должен помнить, что я его королева и сокровище.
Ты, Васильев, сильный, смелый и целеустремленный. Ну, и удачливый тоже. С тобой женщина может забыть про проблемы и почувствовать себя уютно. Но если я целиком попаду под твое влияние, то незаметно превращусь в существо безвольное и зависимое, вот как Света. А я очень осторожная и боюсь таких отношений.
14.
Иван Петрович слушал и не переставал удивляться, откуда у простой девчонки с периферии эта цепкость, умение взять для себя от любых обстоятельств максимум выгоды, этот иммунитет к разрушительному действию мнительности и неуверенности в себе, это гипертрофированное самомнение и вместе с тем рассудительность и способность не забывать о том, кто она, откуда и зачем появилась в этом городе и куда вернется без сожаления после своих приключений. Такое не приобретается с опытом, это или есть в человеке с рождения или нет и никогда не будет. Сложно сказать, что лучше – обладать таким характером или жить без него. И такая женщина не только относится к нему с уважением, но и признает его превосходство над собой.
И одновременно как из параллельного мира в ушах у Ивана Петровича звенел голос жены. Такой каким он становился во время их ссор. В памяти один за другим вспыхивали сюжеты, как он трусил ее истерик, лишний раз боялся заострять отношения и высказать свое мнение по принципиальным вопросам, просто вести себя так, как хотелось. День за днем не решался портить настроение, откладывал на потом, малодушно надеялся, что и так сойдет или как-то все наладится само собой, просто банально не умел постоять за себя и хоть что-то поменять к лучшему. Как же он теперь ненавидел себя за эту слабость!!!! Ненавидел и мстил сам себе. Работой. Цинизмом по отношению к этим двум девушкам. Презрением к добрым и светлым воспоминаниям.
15.
Бег от самого себя, нравственная нищета, духовное разложение. Говоря по совести, Иван Петрович упрекал себя во всем этом. И бессознательно старался заполнить каждый свой день большим количеством работы и другой деятельностью. Горькая правда подстегивала, не позволяла остановиться и опуститься физически. А еще память и внезапные осознания, что непоправимо разрушил свою судьбу, что много лет плыл по течению и ничего не предпринимал для того, чтобы улучшить качество своей жизни, дарить счастье и радость своим родным и близким.
16.
Пока Наташа рассказывала, а Иван Петрович изредка подбрасывал едкие комментарии, Света тихонечко сидела, уютно прижавшись к нему, и нежно гладила пальцами его руку. Она просто любила Ивана Петровича. Любила так, как позволяли обстоятельства. Без разговоров о будущем, без упреков о настоящем, всегда с готовностью приезжала к нему, а потом терпеливо просиживала до утра в ординаторской, если начинался аврал по работе.
При всей своей тихости и немногословности Света была твердо убеждена, что раньше или позже Иван Петрович не только разведется со своей женой, которая по документам существовала вполне законно, а и будет всецело принадлежать ей одной, и они проживут долго и счастливо, воспитывая своих многочисленных детей и любя друг друга так, как сейчас за двоих любила его Света.
Однажды Иван Петрович услышал все это от самой Светы. В ее словах было столько спокойной и непреклонной уверенности, как если бы она читала будущее по книге судьбы. Он понимал, что возможно эта девушка именно так безоглядно и любит его и беззастенчиво распоряжался Светой по своему усмотрению и настроению.
Сейчас рядом с ней ему было спокойно и счастливо, и он растрачивал свое счастье, потому что Света знала все про его отношения с Наташей и про другие жизненные установки, которые даже приблизительно не могли вписаться в представления о домашнем уюте и большой счастливой семье.
Из двух любящих один должен любить без оглядки, а другой все время оглядываться, наверное, есть такой закон, - успокаивал свою совесть Иван Петрович.
17.
Вечер продолжался, всем хотелось дурачиться и шутить. Девочки перешли в соседний зал к бильярдному столу.
Наташа играла на бильярде так, как делала и все остальное – отрешенно, хладнокровно и расчетливо. Короткие и очень точные движения, отличный глазомер и невероятная выдержка. Партию вела она. Иван Петрович время от времени обменивался долгими взглядами со Светой. Все трое хорошо знали продолжение сценария на вечер – Иван Петрович поедет на квартиру, которую снимали Наташа и Света. Там он с Наташей уединятся и до истомы насладятся друг другом, а Света приготовит для всех троих чай и дождется своей очереди, чтобы в качестве десерта ненадолго уснуть с ним в обнимку.
Но это позже, потому что хотелось и по городу покататься и прогуляться по Банковой улице возле дома с химерами. Не часто выдавались такие вечера и тратить время на сон было жаль.
Сон. Иван Петрович все еще экономил на отдыхе. Хроническая усталость постоянно напоминала о себе и он учился жить по-другому: прогнозировать события на перед, избегать малоэффективных потерь времени. Хорошо, что на деньгах он уже перестал экономить. В столице надо стремиться больше зарабатывать, а не пытаться сберечь заработанное. Раньше он так не думал и не умел тратить деньги на себя.
Но вот парадокс: чем больше теперь Иван Петрович зарабатывал, тем острее испытывал недостаток в деньгах. В конце каждого месяца выяснялось, что необходимой суммы он так и не смог достигнуть. Киев втягивал в гонку со своей тенью.
Но вместе с тем Иван Петрович был убежден, что большие и легкие деньги много хуже, чем нужда и безденежье. Незаработанные деньги делают человека бездушным, навсегда убивают стремление идти вперед, губят талант и индивидуальность. Если отсутствие денег – это проверка целостности характера, то чрезмерные деньги и вседозволенность ведут к поражению Личности.
Наташа особенно удачно забила в лузу шар. Иван Петрович и Света не сговариваясь зааплодировали. И в это время зазвонил телефон.
18.
«Макс» - высветилось на экране. Сегодня по отделению реанимации дежурит врач Максим Александрович. Значит звонок с работы.
- Иван Петрович, здравствуйте, - голос Максима прерывался от волнения. Вам удобно говорить?
- Слушаю, Максим Александрович.
- К нам только что поступила Снежанна. Состояние очень тяжелое. Я не уверен, что справимся.
Отдых закончился. Иван Петрович уточнил основные показатели, поинтересовался, что уже сделано, наметил план лечения на ближайшие два часа. Если, конечно, эти два часа у них всех будут. Потом добавил, чтобы приготовили все для проведения реанимации и что он обязательно приедет.
Снежанна была их постоянной пациенткой с тяжелым прогрессирующим заболеванием легких. В прошлом году она трижды лежала в отделении реанимации. Она хорошо знала, что такие больные погибают в течение пяти лет с начала болезни, диагноз ей установили три года назад. Значит, каждое следующее ухудшение могло стать для нее последним. И тем не менее Иван Петрович боролся до конца. И Максима Александровича, который пришел в отделение прошлым летом сразу после интернатуры, тоже учил бороться за чужие жизни. Иван Петрович вкладывал в Максима не только свои знания, но и душу, в благодарность всем тем, кто в разное время учил его самого. Поэтому отказ вернуться на работу считал бы для себя равноценным предательству.
До приезда такси оставалось десять минут. Иван Петрович подошел к девочкам. Света смотрела в упор.
- У меня несколько минут на сборы, надо срочно ехать на работу. Перед глазами выскакивала картинка как он заходит в палату.
19.
Снежанне было тридцать два года. Болезнь у нее выявили во время второй беременности. Каждый день, который она проживала благодаря усилиям всех сотрудников реанимации, Иван Петрович считал драгоценным подарком свыше. И то, что из-за Снежанны приходилось прервать свой выходной вечер, ни шло ни в какое сравнение с человеческой жизнью.
Он направился в уборную и услышал голос Светы: «Иван, можно с тобой!»
- А что, если все-таки любит, - мелькнуло в сознании. Он загнал эту мысль в какой-то дальний уголок и равнодушно бросил в ответ: «Пойдем».
20.
Они зашли в тесную комнатку со стенами, обложенными кафелем, Иван Петрович щелкнул замком, и Света стала жадно целовать его в губы. Она прижималась к нему всем телом, потом присела. Иван Петрович рывком поднял ее, развернул спиной к себе и наклонил над умывальником. Он обнимал Свету сильнее и сильнее, а сам думал о том, что это не жизнь – от уборной до палаты, от палаты до кабинета, от кабинета до лестничной площадки в подъезде на последнем этаже или до подоконника на чужой кухне, и что он сейчас даже не представляет, когда и где произойдет их следующая встреча.
Иван Петрович соскользнул в сладкий провал и как вспышку увидел в зеркале над умывальником искривленное от наслаждения лицо Светы и рядом свое, серьезное. Потом он с брезгливостью наблюдал за собой как бы со стороны, как торопливо застегивался и думал, что вряд ли эта девчонка успела притвориться и скорее всего она действительно вместе с ним пережила даже в грязном туалете и наспех все то, что он совсем не собирался давать ей.
Иван Петрович в который раз признался, что боится ее чувства, именно того, что она полюбила его так, как он всегда мечтал об этом и в отместку за свой страх старательно уничтожал все то хорошее, что могло быть между ними.
Вспышка погасла, надо ехать, такси, наверное, уже ждет.
21.
Возле стойки он кивком головы попрощался с администратором кафе, подошел к своему столику и оставил умышленно большие чаевые. В голове прояснилось, мысли упорядочились, Ивану Петровичу не терпелось действовать, без оглядки окунуться в работу.
22.
В автомобиле все трое разместились на заднем сиденьи, Иван Петрович по середине. Он целовался с Наташей, а телом чувствовал, как Света прильнула к нему, протиснула руку между его ног и ждет, когда же он обратит на нее внимание…
Он отвлекся на минуту и сделал звонок на работу. Голос Максима Александровича уже не дрожал.
- Да, все готово к проведению реанимационных мероприятий и переводу пациентки на искусственное дыхание. Да, состояние тяжелое, стабильное.
Значит, можно еще немного времени потратить на себя.
23.
Осокорки были для Ивана Петровича районом настоящего мегаполиса. Он видел как за Светой и Наташей закрылась входная дверь подъезда одной из типовых свечек-двадцатишестиэтажек и мысленно поставил точку в своем вечере.
24.
За окном автомобиля проплывал вечерний Киев, а Иван Петрович думал с сожалением: «Все-таки не Москва!» Два года назад в Москве в гостях у друга он гонял ночью по Тверской на хорошем автомобиле и сердце замирало от счастья когда проносился мимо памятника Пушкину.
Именно тогда в Москве Иван Петрович окончательно решился уехать в Киев. Сколько он уже испытал счастливых минут за год жизни здесь, которые не променяет ни на какие другие впечатления! И еще испытает! А сейчас можно помечтать, пока не закипела работа.
Обязательно надо собрать коллектив единомышленников. Чтобы у врачей в его отделении было хорошее клиническое мышление и они понимали и дополняли друг друга в работе. Это самое важное. Еще написать диссертацию. Ученая степень откроет новые возможности. Например, создание своей научной школы. Тогда в институте можно будет организовать исследовательский отдел. С его мнением будут считаться не только практикующие врачи, но и на кафедре, в Академии медицинских наук.
О том, чтобы заняться наукой, Иван Петрович задумывался давно. И чувствовал в себе задатки к этому. Надо только правильно организовать себя и смело браться за дело.
25.
В отделении все ждали его с надеждой и нетерпением, как ждут всемогущего волшебника. Но ждали – не значит сидели сложа руки. Иван Петрович отметил с большим удовлетворением, что его телефонные рекомендации были правильно выполнены и в состоянии пациентки наметилась стабилизация. Он посмотрел на экран прибора наблюдения, как можно убедительнее поговорил со Снежанной. Дежурная смена отлично справилась и ему можно спокойно включаться в работу.
Незаметно пролетели два часа и уже казалось, что он сегодня вообще никуда не уходил из института, а Света и Наташа только наваждение и игра переутомленного воображения.
26.
С этими мыслями Иван Петрович ушел к себе в кабинет. Он сел за письменный стол и задумался. Очень трудный и насыщенный событиями и впечатлениями год. Год такой жизни, к которой он сознательно и неосознанно стремился всегда, чтобы на пределе физических возможностей и нервов, а усталость и отчаянье заслоняют разум и нет сил и времени подумать и сосредоточиться, а только работать, на рефлексах и предыдущем опыте.
А за окном жил своей ночной жизнью Киев. С высоты Байковой горы Иван Петрович хорошо видел знаковые для себя места города – здание Министерства транспорта возле Центрального железнодорожного вокзала, новые высотки на Лукьяновке, в одной из которых он собирался раньше или позже купить четырехкомнатную квартиру, колонна Свободы на Майдане Незалежности, купола Владимирского собора на бульваре Шевченко, колокольня Печерской Лавры, Родина-мать с мечом и щитом над головой, библиотека Вернадского, от которой берет начало проспект Науки…
Дверь открылась и в темноту кабинета неслышно вошла Таиса, красивая полумолдаванка, которая пришла в отделение в сентябре. Она жила в Конотопе, в первое же дежурство с готовностью согласилась на близость с Иваном Петровичем. Молдавская кровь, отличное телосложение, мысли о присутствии колдовства – все это волновало Ивана Петровича и придавало особый привкус отношениям с ней.
Таиса, когда хотела чего-то добиться, вела себя пугающе прямолинейно, до сумасшествия любила семилетнего сына Артура, который в свою очередь сильно привязался к Ивану Петровичу, устраивала жестокие сцены ревности. Ее ошибкой было не то, что она рассчитывала очень хорошо зарабатывать в отделении реанимации, а то, что на эти деньги она собиралась уладить все свои жизненные проблемы и неурядицы. Деньги она любила очень и Иван Петрович без стеснения пользовался этим.
- Я знала, что ты вернешься. Я хотела этого, - прошептала она.
Иван Петрович вздрогнул от неожиданности и по спине у него побежал холодок. В который раз он подумал, что Таиса колдунья. А ее руки уже касались его лица и шеи, а губы искали его поцелуй.
- Потому что ты приехал ко мне, - говорила она прерывисто и по-хозяйски привычно и ловко протиснулась под стол.
27.
Когда за Таисой закрылась дверь, Иван Петрович снова остался в темноте. Он посмотрел на светящийся циферблат часов – половина второго. Значит надо начинать следующую рабочую неделю.
Из-за нервного перевозбуждения и таких противоречивых впечатлений спать не хотелось, Иван Петрович включил негатоскоп, который заменял ему настольную лампу и открыл ежедневник. Он планировал на месяц вперед, с таким расчетом, чтобы задачи были взаимозаменяемыми при любых обстоятельствах. Скоро черновой вариант на февраль был готов.
Тогда Иван Петрович подошел к двери и закрылся изнутри. Потом он принял упор лежа на кулаках и начал отжиматься от пола. Всю свою мужскую жизнь Иван Петрович получал огромное удовольствие от занятий физкультурой и очень гордился, что даже Киев не победил в нем этой страсти. Он отжимался и чувствовал, как мышцы наливаются приятным ноющим теплом. В любой обстановке и независимо от усталости Иван Петрович выполнял как минимум сто отжиманий.
Корпус размеренно двигался вверх-вниз, а в голову неудержимо лезли обрывки прошлого и настоящего, сталкивались, перемешивались и подгоняли друг друга. При всем том, за что Иван Петрович искренне считал себя успешным, ему было противно, что разрушил и продолжает растрачивать так много дорогого. Осознание этого не давало ему покоя.
Когда тебе больно и пусто на душе, больно даже в минуты счастья, если болью отзываются каждый успех, признание и удовлетворение тщеславия, а память услужливо подсказывает все то, что уничтожил своими руками и потерял навсегда, то для того, чтобы забыться остается беспробудно пить или воевать насмерть или работать до отупения или много секса, беспорядочного и бессмысленного. Но от этого боль не проходит, а пустота не заполняется, наоборот, чувствуешь себя скверно и постепенно теряешь самоуважение, а потом раньше или позже и человеческое достоинство. И выскочить из этого ужаса невозможно.
28.
В половине третьего ночи сон все еще не приходил. Иван Петрович принял душ, выпил очень сладкого чаю. В голове отчетливо стучали мысли-молоточки.
Хотелось пойти в палаты, но Иван Петрович удержался. Все-таки это не его дежурство, Максим Александрович и сам во всем разберется. На крайний случай он рядом.
Иван Петрович включил компьютер и перечитал оконченную накануне статью. Первую из запланированного цикла с общим названием «Как стать академиком». Статья о себе и о своих коллегах, обо всем, с чем приходится ежедневно сталкиваться по работе, на консультациях, при рецензировании историй болезни, свои впечатления от общения с отечественными специалистами с мировыми именами, о медицинских династиях в академических институтах.
Это будет звонкая оплеуха затхлой профессиональной псевдо морали, позорному врачебному лицемерию, которое прикрывается дутыми авторитетами, цинизму и безразличию, скрывающимися под маской отрешенности. Статьей он наживет себе множество лютых врагов, но Иван Петрович не боялся этого. Потому что нельзя работать молча и делать вид, что эта сторона профессии его не касается. Яд приятно разливался на душе. Да, он один из них, и чтобы заявить об этом во весь голос – нужно мужество. Хорошо, что у него осталось мужество.
29.
А потом наконец навалилась свинцовая усталость и он не захотел бороться с ней. Иван Петрович не раздеваясь лег на кушетку в процедурной, чем-то укрылся и мгновенно уснул, крепко и без сновидений, по-детски сжавшись и положив ладонь под щеку. Дышал он во сне равно и тихо, посторонние звуки не отвлекали его и он не заметил, как в четыре на мобильный пришло сообщение от Светы.
«Иван! Я ненавижу тебя за то, что ты такая мразь! Когда-нибудь нас обоих накажет судьба. Меня за то, что не смогла отдать тебе свою любовь, а тебя – что не понял и не оценил, какое счастье – быть беззаветно любимым. Спокойной ночки, родной! Целую нежно и сладко и много. Твоя.»