Справедливость, рассказ-быль

  СПРАВЕДЛИВОСТЬ 

Анатолий Юрченко, студент четвёртого курса, в этот вечер был поставлен парткомом исполнять обязанности начальника штаба народной дружины политехнического института. Толя распределил  ребят по группам и участкам, раздал повязки и карточки с телефоном райотдела милиции и отправил их на выполнение поставленных задач. Теперь для Анатолия наступил приятный момент  расслабухи. Штаб НД, как обычно, наскоро устроили в большой преподавательской комнате. Давно повелось, что у начальника штаба, на случай вынужденной ночёвки дружинников, имелись в распоряжении ключи от смежных персональных кабинетов преподавательского состава. Толя выбрал из ящика нужный ключ и решил обосноваться в рабочей комнате своего заклятого врага, профессора Симкина – уж больно там диван удобный. Стоит прилечь, немедленно лёгкие мысли о Ксюхиных прелестях голову переполняют.
Сначала Юрченко уселся в удобное кресло главного мучителя студентов и проверил телефон, чтобы тот был переключен в параллельную линию с преподавательской, а потом, в который раз, задумался об обстоятельствах своей нынешней жизни и, в общем и целом, пришёл к выводу, что в основном всё складывается, как нельзя лучше. Почти все окружающие его уважают – понимает мелкота, каким особенным авторитетом пользуется Юрченко у руководства института. Пускай Толя и не ходит в отличниках учёбы, а скорее наоборот,  в технических дисциплинах он перебивается на одних тройках, но зато у него   важные заслуги по общественной работе, отличные оценки по истории партии, философии и ленинским зачётам. Эти оценки наравне с отметками по специальным дисциплинам поднимают  средний бал, учитываемый при распределении. Пётр Григорьевич, наверняка, его не подведёт – вовремя замолвит своё слово председателю комиссии по распределению. Всё идёт нормально: скоро каникулы, потом три месяца практики, а там ещё годок и будет Анатолий Иванович Юрченко в шикарном костюме расхаживать, а на лацкане его пиджака навсегда устроится синий ромб с золотым ободком – отличительный знак человека с верхним образованием.
Двадцатичетырёхлетний студент пользуется личным доверием парторга института с того самого дня, когда он принёс свои документы в приёмную комиссию. Когда льготник,  демобилизованный старшина-сверхсрочник и член КПСС Юрченко впервые предстал перед парторгом института Петром Григорьевичем Иночкиным и выложил на стол характеристику командования воинской части, его судьба была тут же решена. Парторг дружески представился, протянул свою руку, восхитился характеристикой, похвалил аккуратный внешний вид и короткую причёску абитуриента и заверил, что именно такие студенты, как Юрченко,  требуются их учебному заведению.  Однако, он сразу открыто предупредил Толю, что партком станет активно его напрягать и непрерывно привлекать к общественной работе.
С той самой поры Анатолию приходится отдуваться: член парткома, командир комсомольского оперативного отряда, дежурный начальник штаба добровольной народной дружины, член всяческих проверочных комиссий, староста группы, член совета студенческого общежития.  В начале каждого учебного года его ещё обязательно отправляют бригадиром уборочной студенческой бригады в подшефный колхоз. Другой бы на месте Толи сдался и отказался тянуть подобную лямку, но Юрченко ведь настоящий мужик, ему подводить партком никак нельзя.
Откровенно говоря, Анатолий ещё в армии понял, что общественная работа только в первом приближении кажется дополнительной нагрузкой. На самом деле активисты   повсюду числятся на хорошем счету и пользуются серьёзными преимуществами. Во время воинской службы комсорг роты, сержант Юрченко был назначен командиром полка на непыльную службу – хозяйственный склад. Впоследствии командование части даже предложило Анатолию остаться у них сверхсрочно в должности заведующего складом. За два года хитрой сверхсрочной службы Толя сумел сбить немного деньжат, которые теперь и держат его на плаву во время стационарной учёбы – позволяют выжить с мизерной стипендией в тридцать шесть рублей.
Поездки в колхоз со студенческой бригадой также приносят свои выгоды бригадиру. В прошлом сентябре, например, он привёз из подшефного колхоза 320 рублей денег, мешок картошки, мешок яблок и пять закатанных банок мяса. На тушёную свинину для бригадира студентов расщедрилась верная подружка Ксюша – молодая повариха, назначенная председателем колхоза готовить еду для студенческой бригады. Эта пухлая,  ловкая и умелая на все руки бабёнка играючи управлялась с доставкой продуктов и приготовлением еды для тридцати человек, умудряясь при этом в течение дня ещё выкроить время для любовных утех.
Будущий выпускник Юрченко мечтает о распределении в научно-исследовательский институт или, на худой конец, хотя бы в проектный, чтоб был у него личный кабинет с большим столом и двумя телефонами и чтобы сослуживцы, все сплошь, были при галстуках да интеллигентные разговоры вели. Глядишь и наберётся Толя от своих коллег интеллекта, а собственного природного ума у него достаточно. Если же на производство распределят, то с мастера цеха начинать трудовой путь придётся: шум, грязь, конфликты, штурмовщина, наряды и мат кругом…
 Жизнь удалась, но всё-таки, на данный момент, имеется  у Толи очень серьёзная проблема, которая связана с  самым принципиальным преподавателем их института. Доктор технических наук, профессор, автор нескольких учебников и руководитель научных работ – Игорь Семёнович Симкин преподаёт один из самых сложных предметов: «Теория автоматического регулирования» - комбинация высшей математики со сложнейшими схемами. Симкин – мужчина средних лет, холост, беспартийный.  Времени свободного много – вот он и расписался книжками да статьями, хочет всем вокруг свою гениальность доказать. Из всего его предмета Толя только и понял, что устройство спуска воды в обыкновенном унитазе является системой автоматического регулирования с обратной связью. Экзамен ещё впереди, но зачёт по практическим занятиям уже напрочь завален студентом Юрченко – «неуд» навсегда устроился в его зачётной книжке. На последней лекции суровый преподаватель вообще угрожал, что не допустит выпуска из института студентов, которые не в состоянии усвоить базовый предмет их специальности. Неудобно конечно, но придётся опять просить помощи у Петра Григорьевича. Пускай поставит на место зазнавшегося еврейского профессора!
В своём раздумье Толя даже не заметил, как стукнуло одиннадцать часов вечера. Скоро дружинники начнут с дежурства возвращаться. Тогда наступит время основной деятельности начальника штаба: нужно все группы заслушать и подробный рапорт о дежурстве в специальный журнал записать. Однажды его ребята случайно квартиру самогонщиков накрыли. Собрали студенты  в тот вечер по рублю на бутылку для согрева организма,  а соседний гастроном оказался закрытым. Дружинники повязки сняли и давай всех бомжей-алкашей округи расспрашивать, где можно в позднее время бутылку водки раздобыть?  Таким образом на квартиру самогонщиков вышли, и бутылку себе достали, и в районное отделение милиции доложились. В своём рапорте Анатолий о бутылке, конечно, умолчал. Трём студентам тогда благодарность комитета комсомола вышла, а самому Юрченко – благодарность парткома и денежная премия.
В ожидании появления ребят Толя стал разглядывать содержимое профессорского стола.
-  Ого, да этот зверь, оказывается, не только научные книжки читает - тут у него даже одна художественная затесалась, переводная: какой-то Альбер Камю, «Посторонний».   Не знаю таких книг,  не читал! Общественной работой по уши загружен, за всех паршивых интеллигентов отдуваюсь пока они свои заумные книжонки почитывают… 
А, что это за листок из книжки выпал?  Письмо, любопытно…

Дорогой папусик!
Ты не можешь себе даже представить, как соскучился даблик ТаИр.
Каждый вечер, ложась спать, обе мои половинки пребывают в глубокой тоске по тебе и твоему младшему брату. Но нам ничего не остаётся, как утешиться игрой друг с дружкой. Это совсем не то, хотя игрушка, которую ты привёз нам из Венгрии, немного помогает забыться…
Каждая клетка  нашего тела всё ещё помнит твои ласковые прикосновения и жаркие поцелуи, любимый! Все четыре сосочка грудей мгновенно возбуждаются при малейшем воспоминании о прошлом. Но увы, нам осталось ещё очень долго жить без тебя, любимый. Целых сорок шесть дней! Помоги нам Бог пройти через эти испытания и  пустой поток будней.
Что касается нашей серой жизни, то она совершенно обычна: нас  поселили вместе в  отдельной комнате заводского общежития. Практика проходит в лаборатории КИП, наша бригада занимается поверкой измерительных приборов. Сначала Та поставили в первую смену, а Ир во вторую.  Мы пошли к начальнику цеха и поплакались, что Ир боится одна возвращаться с работы в незнакомом городе. Начальник лаборатории нас пожалел, а, скорее всего испугался ответственности, осознав скромный размер обоих половинок. Нам платят две зарплаты рабочего третьего разряда, но хватило бы и одной,  лишь бы они поскорее нас отпустили из этой проклятой ссылки.
Из скудного перечня мест развлечений в  унылом городе мы освоили только ближайший кинотеатр. Фильм «Осень», режиссёра Смирнова очень даже понравился. Если увидишь его афишу – обязательно сходи, любимый, ты точно не пожалеешь.
Сейчас опять, в четыре глаза, мы тщательно пересчитываем дни на настольном календаре. Собираемся вырваться и приехать на ноябрьские праздники в наш  город, чтобы хоть пару дней побыть  рядом с тобой, любимый! Если получится выпросить два лишних дня – сообщим телеграммой о нашем приезде. Очень, очень соскучились…
Целую тебя тысячу раз, ТаИр.
Северодонецк, общежитие завода ЭВМ.
Октябрь, 1976.
 
Анатолий Иванович Юрченко мгновенно собрался и сосредоточился – он только что поймал свою удачу прямо за хвост. Он понял письмо правильно – тут шведская семья налицо. На практику в город Северодонецк от третьего курса поехали две подруги-неразлучницы:  Таня Силаева и Ира Туровская. Обе симпатичные, очень малого размера, складные телом подружки, брюнетка и тёмно-русая блондинка, прослыли в их институте недотрогами. Девушки не подпускали к себе ни одного любителя малых форм и вообще старались держаться в стороне от всякой студенческой жизни. В институте даже слух прошёл, что  Танька и Ирка лесбиянки. Так, что же тут получается?  Не лесбиянки девки вовсе, а ещё более мерзкие извращенки – разыгрывают из себя одно целое, влюблённое в Симкина существо. Хотя, по всей видимости, они тут не совсем при делах - это их еврейский профессор развратил и надоумил. Строит из себя образцового педагога, а на самом деле каким моральным уродом оказался! Ему страна доверила советских студентов обучать, а он часть из них развратил, а другую часть замучил своей ужасной принципиальностью…
Юрченко решительно набрал номер домашнего телефона парторга и, когда тот ответил, сразу же громко завопил в трубку:
-   Пётр Григорьевич! Извините, пожалуйста, за поздний звонок.  Докладывает начальник штаба народной дружины политехнического института Анатолий Юрченко! У меня тут самое настоящее ЧП!
-   Что случилось, Толя? Кто-нибудь из твоих ребят пострадал, ранен или в какую-нибудь нехорошую историю влип?
-   Да, нет с моими ребятами всё нормально!
-   Так, что же тогда, крупного бандита задержали?
-   Этот вариант похож, Пётр Григорьевич! Целая группа преступников разоблачена мной лично в стенах родного учебного заведения! Срочно требуется ваше присутствие на месте, Пётр Григорьевич!
-   Хорошо, Анатолий! Я немедленно выезжаю к тебе, буду в штабе примерно через час!
Спустя неделю, после закрытого партийного собрания коммунистов института, профессор Симкин с огромным скандалом был уволен с работы без права любой преподавательской деятельности в будущем. Студенток Татьяну Силаеву и Ирину Туровскую навсегда исключили из политеха. Анатолий Юрченко сдал экзамен по ТАР на «отлично» временному преподавателю - аспиранту, проживающему с ним в одном общежитии. В недалёком будущем Юрченко получит распределение в НИИ, где через несколько лет займёт козырную должность освобождённого секретаря парткома.
Справедливость, по Юрченко, полностью восторжествовала.

Нью-Йорк. Март 2013.