Если рай для себя я мог бы представить в виде разных дорогих мне уголков земли, там нашлось бы место и для пустырей детства – солнечных, заросших высоким бурьяном. Они имеют свое очарование, от которого трудно отделаться до сих пор.
Мы шли по Ипподромской в сторону улицы Фрунзе. Начинался безоблачный жаркий день. Где-то в вышине почти вертикально над нами, но очень высоко, летел самолёт, оставляя кефирный след. Казалось, что серебряный крестик медленно поднимается вверх в космос. Мне легко представить мужественные лица космонавтов, которым нет до нас никакого дела…
- В лужу наступишь! – окликнула сестра, не давая мне размечтаться.
Старшие подгоняли нас. Тёплый ветерок дышал в лицо, днём обещали жару; хотелось к обеду закончить прогулку.
Правая сторона улицы сплошь из старых деревянных домов, похожих на дома нашего двора. Заборчики, палисадники, сирень, шиповник или черёмуха у забора, вдоль забора, за забором. Такой же как и везде бурьян: лопухи, лебеда, крапива, мелкая поросль спорыша, подорожник и чистотел.
Яичная желтизна одуванчиков весело встречала нас на незапылённой ещё обочине дороги. Для кого-то сорняк, а глаза радует. В своём-то дворе мы давно вырвали их по просьбе взрослых, особенно вблизи огородов. Девчонки плели из него венки; руки у них были в липком одуванчиковом соке, но каждая носила на голове жёлтый венок.
Черёмуха уже отцвела, набирал цвет шиповник, ещё белели многочисленные яблоньки-ранетки. Я увидел жёлтую акацию; скоро на ней появятся тонкие стручки, и мы всем двором будем делать свистульки.
- А ведь скоро паслён появится. Да, Галь?
- Нет. В середине лета, не раньше.
Чёрные ягодки паслёна, почти безвкусные, мы не столько есть любили, сколько искать в траве. Найти их считалось большой удачей. Взрослые, пережившие голод, подсказали нам, что они съедобны.
В конце лета или в начале осени мы часто бродили по близким нам заросшим улочкам: собирали шиповник, ранетки, желуди, калину, рябину, иногда боярышник. Набирали целую корзину разных трав и плодов, приносили их во двор и раскладывали на барачной завалинке. Бабушки наши разбирали их на съедобные и несъедобные.
Самое вкусное будет осенью - мелкие красные ранетки после первых заморозков. Их кисло-сладкая мякоть напоминала повидло. Почему-то мы называли такие ранетки мятными.
Но сейчас собирать ещё нечего.
Вот он наш любимый старый дуб – развесистое дерево высотой с трёхэтажный дом. Он рос за штакетником палисадника, но большая часть кроны затеняла правую сторону улицы. Дубы растут у нас плохо, почти каждый мы держим для себя на примете, особенно если на нём растут желуди. Мы остановились поискать в траве прошлогодние – нашли парочку. Зачем они нам нужны, никто не сможет объяснить. Прошлым летом Толя как-то расколол орешек желудя, достал ядрышко и растолок его на бумаге. На листочке сначала появились мокрые следы, затем высохли - исчезли. «Значит, жиру в нём нет!» Потом он разжевал одно ядрышко: «Фу, дрянь. И как их свиньи лопают?»
Я, как-то спросил у бабушки: «Зачем свиньи желуди едят?»
«Желуди? С чего ты взял? У нас дубы-то не растут, их отродясь в деревне не видели».
«А Галя басню недавно читала: «Свинья, наевшись желудей…»
«Там где растут дубы, может и едят».
Вмешалась в разговор мама: «Свинья, если картофельные очистки увидит, желуди есть не станет».
А бабушка сказала:
«Свиньи всё едят. И кожуру сожрут, и желудями закусят. И, не дай бог, ребёнка оставить рядом с голодной свиньёй».
Надо будет, кстати, попробовать картофельные очистки, когда дома никого не будет. Делали же из них оладьи в войну? Мама говорила, что это самое вкусное воспоминание из детства.
Мы не собирались подобно свинье под дубом, подрывать дереву корни, но пожилая женщина из-за забора неодобрительно присматривалась к нашей ватаге. Наверное, это её «кот учёный» сидел на развилке дерева, на высоте двух метров прямо над нами; он тоже подозрительно нас осматривал, свесив чёрный нечесаный хвост. Если бы не женщина, Вовка бы точно подпрыгнул, чтобы дёрнуть его за хвост - ни одного кота он не пропускал.
Прошли то место, где собирали металлолом. Всё чаще попадались стройплощадки. Кругом ломались старые дома, рылись котлованы; строители ставили заборы и завозили технику. Тот старый дом, в котором мы набрели на бродягу деда, уже снесли вместе с сараями и деревьями. Мы увидели, как стройка приближается к нашему двору: на некоторых ещё жилых домах в квартале от нас на заборе появилась надпись: «Продаётся дом на слом». Повеселели: всем хотелось жить в современном доме с лифтом, ванной комнатой, и может даже балконом. Значит недалеко то время, когда снесут и наш барак.
На углу мы увидели мороженщицу: она продавала эскимо по 11 копеек. Очереди нет!Стали шарить по карманам, набрали мелочи на пять порций - как раз каждому по половинке. Есть всем вместе было весело. Теперь вот руки липкие и надо искать колонку. Жара начинала донимать нас.
«А это что ещё за отряд? Почему строем ходите в каникулы!» - крикнула весёлая женщина из-за забора.
«А мы, Валентина Ивановна, на прогулку идём», - закричали Надя и Галя, узнав свою учительницу.
«Если вы на карьер, то вводу не лезьте – она холодная, и там много глубоких мест у самого берега. Смотрите за младшими!»
Валентина Ивановна показала нам улочку, по которой можно пройти к озеру. Улица здесь спускалась вниз; дома, огороды и палисадники располагались террасами, укреплёнными всяким хламом. Там использовались старые доски, ржавые бочки, автомобильные покрышки, листы ржавого железа, трубы, брёвна. Всё это выглядело не очень опрятно, но скрашивалось зеленью кустов шиповника, сирени и еще чего-то. Мы шли вниз меж насыпных террас; клумбы с цветами и небольшие палисадники располагались иногда на уровне наших голов, чем не преминул воспользоваться Андрюшка. Он постоянно размахивал сачком и по ходу дела поймал несколько капустниц пригревшихся в траве на солнце. Ему хотелось поймать бабочку «павлиний глаз» или хотя бы «крапивницу». Одну павлинку мы видели по дороге, но Андрей не догнал её. Он лишь поймал сачком шмеля и хотел убить безобидное насекомое, вспомнив, что был укушен таким же в прошлое лето; девчонки не дали – потребовали распутать сачок и выпустить. Больше всех кричала Надя:
«Ты ведь сам наступил на него голой ногой, дурак! Это ещё умудриться надо, чтобы шмель тебя укусил! Они тоже пользу приносят!» Освобождённый шмель сделал круг над нашими головами и исчез в клумбе.
Галя постоянно останавливалась, чтобы нарисовать на листе бумаги какие-то квадратики, чёрточки, кружочки, но показать, что у неё там получилось, не хотела – прикрывала лист ладошкой.
Наконец-то дома кончились, и перед нами открылась долина, внизу которой располагалось почти круглое озеро внушительных размеров – метров триста в ширину.
- Ух, ты!.. – вздох восхищения вырвался у нас почти одновременно.
Цвет воды сверху, с того места где мы стояли, был синим, от чего оно казалось глубоким. Противоположный берег представлял собой крутые гранитные скалы высотой, как мне тогда казалось, с пятиэтажку, что придавало озеру внушительный вид. Одинокая чайка летала над водой. Для полной красоты не хватало трехмачтового фрегата, или хотя бы парусной лодки у берега на фоне скал. Жаль, в тёмной воде отражались только скалы.
Слева у берега в воде мы увидели тоскливый чёрный остов доверху затопленной лодки, да хлипкий плот, сколоченный из досок. Вот бы покататься на нём. Кто-то же построил его для этого.
Мы забыли про жару. На открытом пространстве гулял ветерок. Справа у воды трое мальчишек стреляли из рогаток по игрушечным корабликам, пытаясь опрокинуть их. Это были простые щепочки с бумажными парусами: при попадании они переворачивались в воду.
Мы спустились к воде: наши тоже хотели пострелять по корабликам. Незнакомые мальчики смотрели на нас с подозрением:
- Уходите отсюда! Эта наша улица и озеро наше! – грозно сказал мальчик постарше. Несмотря на то, что нас было больше, он нацелился в нас из рогатки.
- Фу, какие вы злые! Мы что, озеро ваше выпьем? – сказала Надя.
А Вовка достал самодельное ружьё и нацелился в мальчишек. Закопчённое дуло из медной трубки произвело на них впечатление: они попятились к дороге, ведущей с берега к домам.
- Да оно у вас не настоящее! Вот я сейчас брата позову: он из тюрьмы вышел и всех вас перережет! - кричал злой мальчишка, отступая.
Вовка и Толик цыкнули на него и…
Истошный вой пожарной машины прервал ссору. Мы посмотрели наверх, откуда спустились, и увидели клубы чёрного дыма, поднимавшиеся из-за домов.