– Давай сходим на Мариенплац, посмотрим Новую Ратушу. Думаю, тебе будет интересно. Ее проект предложил двадцатипятилетний студент, правда, еще в девятнадцатом веке. Это неоготика.
– О–о–о, знаю, рисовала я ее. Надо увидеть непременно!
Лейла и Антон час назад приземлились в аэропорту Мюнхен имени Франца-Йозефа Штрауса и ожидали электричку до Мюнхена. Маршрут свой они тщательно изучили еще дома, воспользовались рекомендациями знакомых, сверились с Интернетом. В клинике их ждали в 15-00. К этому часу должен был освободиться переводчик. Таким образом, осталось немного свободного времени на осмотр достопримечательностей. Ну, хотя бы Ратуши, благо она в самом центре, а у электрички есть остановка на Мариенплац.
Ехать минут пятьдесят, не больше. Антон вечером улетал домой, самолет в 21-35, плюс час на регистрацию, плюс час, грубо, на обратную электричку, плюс полчаса на непредвиденные обстоятельства. До 19-00 надо успеть устроить Лейлу в клинику и оформить документы на лечение. Сейчас он немного жалел, что не остается здесь до утра. Но приходилось экономить на проживании. По этой же причине они отказались от встречающего сотрудника.
– Знаешь, нам, чтобы добраться до клиники, надо ехать до станции метро Терезиенвизе, там, на площади Терезиенвизе, вернее, это даже не площадь, а территория, проходит праздник Октоберфест, длится он две недели. Ставятся специальные палатки, и основное занятие в это время – потребление пива, а основная проблема – воровство пивных кружек. Кстати, воровство пивных кружек в Германии – уголовно наказуемое преступление. Это я тебя так просто предупредил.
– Спасибо, пап, а то я уже начала чувствовать признаки клептомании. Жаль, что сейчас не октябрь, можно было бы оторваться.
– Ага, оторваться и еще чего-нибудь себе поломать.
– Теперь понятно, почему рядом ортопедия и травматология. Пап, а сколько я тут пробуду? Здесь уже совсем весна.
– Точно не знаю, врачи скажут сегодня.
Переводчик, молодой юноша в очках, хорошо говоривший по-русски, покрывался попеременно то красными, то белыми пятнами. Лейла общалась с серьезным профессором напрямую. Вернее, слушала. Доктор говорил медленно, чтобы все смогли осмыслить и успеть перевести. Лейла кивала. Если не кивала, что поняла, доктор повторял ту же информацию на английском языке. Молодая медсестра внимала, что-то помечала в блокноте, а потом следила за переводчиком, дублируя фразу, если тот вдруг запинался. Разговор в таком темпе длился уже полчаса, Антон аж взмок от волнения, смысл трансляции как-то не сразу доходил до него, нет, он все слышал, улавливал суть, но почему-то очень волновался за переводчика. Медсестра тоже переживала. Причину внутренних профессиональных отношений этой тройки непосвященному было сложно понять.
– Доктор говорит, что вы хороший отец. Обычно из России с такими проблемами не приезжают, пытаются лечиться дома, но на самом деле это серьезно, и ваше обращение в клинику правильное и своевременное. Сейчас можно использовать щадящий оперативный метод – артроскопию. Потом иммобилизация и разработка. На это потребуется две-три недели. Профессор в курсе того, что для российских пациентов время пребывания здесь, связанное с удорожанием лечения, имеет значение.
– Darf ich Fragen, wer von Beruf ist Ihr Vater? (Могу ли я спросить, кто по профессии ваш отец?) – доктор обратился к Лейле.
– My father is a very good architect (Мой отец очень хороший архитектор), – Лейла не рискнула отвечать по-немецки.
– Oh, my reverence and respect! Then it is clear, why are you doing it this way! (О, мое почтение и уважение! Тогда понятно, почему вы поступаете именно так!) – доктор моментально перешел на английский. Тут уж и Антон включился в беседу. Профессор, улыбаясь во весь белозубый рот, пожал Антону руку и добавил:
– Do not worry, your daughter will be all right. This problem will disappear from her life. (Не беспокойтесь, с вашей дочерью все будет в порядке. Эта проблема исчезнет из ее жизни).
Профессор слегка склонился и вышел из переговорной. Медсестра с Лейлой занялись оформлением документов. Юноша заговорил с Антоном:
– Я сегодня первый день работаю. Вам все было понятно? Вы уже третьи, утреннюю консультацию меня подстраховывал штатный переводчик. Я плохо успевал, врач другой, не помогал, говорил быстро, но в итоге справился, после этого наставник разрешил мне работать одному. Я из России. Окончил там Российский медицинский университет, раньше 2-й медицинский институт. Родители переехали сюда на ПМЖ, мой диплом тут ничего не значит. Я немецкий учил основательно в России и еще в Германии год. Совершенно случайно узнал о подготовке переводчиков в медицинские центры. Сейчас это прямо волна, чтобы для русскоговорящих пациентов были синхронисты с немецкого. Мое образование помогло. Я понимаю, о чем говорят медики.
– Да, я видел, что вы волновались, и сестра переживала за вас.
– Не за меня, за репутацию клиники. На ней лежит организация контактов с пациентами, если будет высказано недовольство с вашей стороны, для нее это очень плохо, потому она так трогательно пыталась мне помочь. Только не медсестра, у нее какое-то сложное название. Хотя сути это не меняет.
«Медсестра» встала из-за стола и пригласила Антона с Лейлой следовать за ней.
– Я с вами побуду, – предложил переводчик, – вдруг что пояснить надо. Вижу, ваша дочка иностранными владеет. Сейчас тут поживет, еще потренируется. Это полезно. В общении усваивается легче, возникает необходимость понимать друг друга любым способом. Здесь все говорят на каком-то усредненном немецко-английском с элементами русского. Но русских немного. Пока. Только спортсмены, да и те в основном проживают не в России, хотя за Россию выступают. Меня Сергей зовут. Я теперь каждый день смогу Лейлу навещать. Если что, вот моя визитка, вдруг понадобится. Звоните, пишите по Интернету или в Скайп. Мне не хватает общения с соотечественниками, скучаю по друзьям, поэтому буду ей надоедать на правах персонала клиники. Меня теперь закрепят за пациентами, которым я сегодня переводил. Хотя первые двое – мужики,бобслеист и штангист. Они сами говорят и понимают немецкий. Я, скорее, озвучивал проблемы их помощникам и родным. Но для порядка я за ними буду числиться. Вы – другое дело, такие люди интересные, архитекторы, и дочка ваша замечательная. Хочется пообщаться. Да и немецким она хуже владеет, чем английским, может, помогу ей.
Переводчик Сергей дорвался до общения и говорил без остановки. Все пояснял по пути, где что. Антон выбрал для Лейлы одноместную палату. Не стал даже советоваться с ней. Просто решил: лечение здесь – реальная возможность еще и отдохнуть, порисовать, послушать музыку через плеер. Захочет пообщаться – выйдет в холл. Но подчинить свой день чужим распорядкам и привычкам – слишком большая роскошь. Антон экономил, но не на дочери. Пусть хоть отоспится и никаких телевизоров, правда, комнат без телевизора не нашлось.
Медсестра открыла им палату. Она напоминала просторный гостиничный номер, только кровать с ортопедическим матрасом на белых толстых колесах и лампа-трансформер, прикрепленная к изголовью, выдавали медицинское учреждение. В углу журнальный столик, два кожаных кресла, на тумбочке – ваза с цветами. Воздух свежий, дверь на застекленную лоджию приоткрыта.
Переводчик Сергей показал, где можно оставить вещи, продемонстрировал, как пользоваться бесконтактными водопроводными кранами в душе.
– Теперь мы вам прорекламируем тренажерный зал, пойдемте!
Они прошли по длинной светлой галерее, одна стена которой была полностью остеклена и раскрывала начинавший цвести сад. Лейла подошла к витражу. На деревьях проглядывали маленькие листики. Их даже еще не было, они только собирались проклюнуться, и их дух ореолом окутывал ветви, создавая иллюзию зеленоватого облака. Некоторые деревья без листьев уже цвели. По дорожке, выложенной плиткой, медсестра катила коляску, в которой сидел молодой человек. Рядом шли женщина и девочка. Они остановились на круглой площадке в центре сада, медсестра, что-то сказала и ушла. Девочка вскарабкалась на колени к мужчине, женщина попыталась этому воспрепятствовать, но мужчина не разрешил ей. Он посадил девочку на колени, и женщина покатила коляску дальше по дорожке. Лейла засмотрелась и даже не услышала, что ее зовут.
Тренажерный зал представлял собой большое светлое помещение, наполненное диковинными механизмами. Переводчик Сергей и медсестра по очереди подводили Лейлу и Антона к каждому тренажеру и объясняли, как они работают. На некоторых под присмотром инструктора занимались юноши и девушки. Лейла обратила внимание, что многие пациенты с забинтованными руками делали упражнения для мышц ног или просто ходили по беговой дорожке, а с поврежденными нижними конечностями тренировали бицепсы и трицепсы, поднимали штанги лежа.
– Спортсмены пытаются сохранять форму. Тренажеры шикарные, тут и для разработки после травм, и для поддержания тонуса мышц, так сказать, классический набор фитнеса.
Они подошли к группе молодых людей, которые колдовали около тренажера, споря и хохоча, пытаясь установить на нем нужные показатели. Один юноша, сидевший на корточках, одетый в шорты до колена, повернул голову, чтобы посмотреть на подошедших, но потерял равновесие и чуть не свалился на бок, успев подставить левую ладонь. Весело рассмеялся и тут же вскочил, при этом не сводя глаз с Лейлы. Он был высокий, стройный, светловолосый с роскошной улыбкой, запоминающейся с первого взгляда.
– Mein name ist Thomas, – сказал юноша и протянул Лейле руку.
– Лейла…– Лейла не ожидала такого напора, – я из России.
– Besucher! Die Russen! Moskau! Pluschenko!
Все засмеялись. «Медсестра» отчитала Томаса. Сергей вкратце пояснил: она сердится на то, что он не уходит, хотя его выписали. Мало того, не бережет свое колено, приседает, а это грозит рецидивом. Томас сказал, что он не уйдет сегодня отсюда, а завтра подпишет бумаги и останется в реабилитационном центре еще на неделю как минимум. При этом он весело поглядывал на Лейлу. Антон даже забеспокоился. Вот, привез детку, а тут парни обступили со всех сторон. Переводчику Сергею он доверял больше – все-таки, персонал клиники. А веселому Томасу не получалось. Тем временем Томас, попрощавшись с друзьями, крикнув Лейле: «До-сви-даня, ма-треш-ка!», побежал, слегка прихрамывая на правую ногу.
– Теперь вот притворяется хромым, – переводил Сергей сетования «медсестры», – парень хороший, добрый, умница, терпеливый, самоотверженный. И что придумал? Ведь уже нормально ходил.
«Медсестра» опять записала что-то в блокнот. Ее лицо казалось утомленным и озабоченным. Она быстро привела его в соответствие со статусом, улыбнулась и пригласила Лейлу и Антона в кафетерий. Было полшестого.
После обеда Антон и Лейла пошли погулять в сад.
– Дочка, ты уж смотри, вроде Сергей парень хороший, русский. Я его попросил помогать и за тобой приглядывать. Если что, обращайся к нему, вот телефоны.
– Пап, я ведь не так долго тут буду. Но уже скучаю, вы с мамой берегите себя!
– Конечно, нам расслабляться нельзя. Но знай, мы все – мыслями с тобой. Нас много, тех, кто любит тебя и готов помочь. А ты звони, пиши, тут Интернет есть, письма – это хороший способ общения, но обязательно каждый день, чтобы родители не волновались. Мы тоже будем звонить, писать и скучать. Да, я тебе почитать оставлю, – Антон открыл сумку и вынул книгу.
– Жорж Кандилис, «Стать архитектором». Спасибо, – Лейла засмеялась, – откуда она у тебя? Книга-то старая.
– У бабушки нашел, мы по ней как бы учились. Тогда мало литературы было, особенно иностранной. Преподавал у нас один профессор, не знаю почему, он каждую свою лекцию начинал с того, что говорил: «Вам всем нужно прочитать книгу Жоржа Кандилиса «Стать архитектором». Вот думаю, может, он забывал, что про нее уже говорил? Книгу эту было не достать. Мы даже не знали, о чем она. А мне кто-то из друзей купил ее в Москве. Оставлю тебе как талисман. Не потеряй. Название хорошее. Думаю, там и в тексте что-то полезное можно найти. Ну вот, мне пора. Прилечу в Москву, тебе СМС кину. Вроде ничего не забыл, пошли, до ворот проводишь!
Сначала слышался однократный стук в дверь, потом в палату просовывалось улыбающееся лицо.
– Лея! Выходи!
– Томас, я только что пообедала, хотела отдохнуть.
– Лея! Выходи! Ма-треш-ка!
– Томас, не смеши, я больше не могу, у меня ребра от смеха болят, какая я тебе матрешка?!
Томас зашел в палату. В руках он держал куртку большого размера, в которую легко можно спрятать согнутую в локте руку Лейлы в специальной повязке Дезо. Операция прошла несколько дней назад. Было недолго и не больно, не сравнить с тем, как вправляли вывих.
– Лея, гулять!
Настроение у Лейлы замечательное. Она ходила в зал, занималась там немного на тренажерах сидя, чтобы нечаянно не нарушить иммобилизацию руки. Ей еще прописали несколько процедур в первой половине дня. Потом появлялся Томас и не оставлял ее до поздней ночи. Он продлил договор и пребывал в отдельном реабилитационном корпусе. Ему там тоже делали массаж, еще какие-то процедуры, потом бассейн. Переводчик Сергей наведывался к Лейле с утра, перед обходом, все попытки продолжить общение вечером беспрекословно пресекал Томас.
Томас решил говорить с Лейлой только по-русски, при этом его прежний словарный запас не отличался большим разнообразием: Москва, матрешка, Плющенко, еще пара выражений, но он пользовался ими в самых неожиданных ситуациях, в различных значениях, как некоторые люди вставляют бранные слова, для более полной передачи информации и чувств, и этим очень веселил Лейлу. Надо сказать, он серьезно взялся за русский язык, купил учебник, постоянно спрашивал Лейлу о непонятностях и исключениях в правописании. Лейла планировала подтянуть с ним свой немецкий, но этому не суждено было сбыться. Томас хотел разговаривать с ней только на русском языке, и чтобы она ему на русском же отвечала.
Времени рисовать, читать или слушать музыку у Лейлы совсем не оставалось, но она не сильно горевала об этом. С Томасом ей было интересно. Он – будущий специалист по холодильным установкам, но уже работает в компании «Сименс», пока, правда, курьером. Вот работая курьером, свалился с велосипеда и повредил колено, поэтому лечился в клинике. Сейчас чувствует себя прекрасно, просто взял отпуск и решил отдохнуть здесь, в реабилитационном центре.
Они шли по дорожке. Томас всегда вел ее, как ребенка, чтобы она вдруг не упала. Ни за что не соглашался отпустить руку.
Весна выманила листики из почек, и они, еще согнутые и сморщенные, сразу раскрасили и развеселили этот чудесный сад. Воздух был хрустально звонким, чистым и прохладным. И все самое прекрасное, казалось, будет впереди.
Продолжение (глава42)http://www.proza.ru/2015/03/02/1218