Громкая Слава Великой Победы, что родилась в 45-ом году,
Хлынула в сердце рекой полноводной, мощь собирая из тех родников,
Что зазвенели ещё в сорок первом - фрицам уже предвещая беду,
Что возрождаются в песне народной - славя Героев вовеки веков!
1
Не поют в июле птицы после пушечных боёв:
Враг по улицам глумится – Минск тревожен «до краёв».
Каждый тычет автоматом – унтер, фюрер - изувер,
Вдруг по немцам, по проклятым… залп орудий – «Рус панцЕр!»
«Рус панцер!» - вопели фрицы и летели, кто куда…
Видят: танк вперёд стремится, а на нём блестит звезда!
«Рус панцер» давил колонны разметавшихся машин,
И расстреливал со звоном флаги рэйховских витрин.
Шесть отчаянных танкистов били метко по врагам,
Мчался танк по Минску быстро на глазах у горожан.
Ох, как люди ликовали: - Вот же наши! Бей врагов!
А потом тайком спасали из пожара пареньков.
На механике Малько - догорал его комбез,
Было парню нелегко – жить хотелось позарез…
Пусть остался танк в руинах, пушки намертво сложив,
Он для нас теперь в былинах ручейком победным жив!
2
В сорок первой – далёком враг кругом наступал,
Он теснил наших соколов, нашу землю топтал.
Отступали родимые по приказу гонца…
Только Толя Авдеев бил врага до конца.
Метким пушечным залпом он по танкам палил,
А снарядов не стало – под огнём находил,
Автомат и гранаты – у врагов одолжил,
И сапёрной лопатой четверых уложил.
И в похожей деревне капитан Котляров -
С добрым именем Женя – бил отважно врагов.
Так же наших спасая, чтобы враг не догнал,
Он - один против стаи диких фрицев стоял,
Чтобы тёмная сила захлебнулась в огне,
Чтоб «по горло хватило» им – на русской земле…
И лопата сгодится, коль оружия нет:
Из откормленных фрицев будет вам «винегрет».
Знал Евгений: отважны у России сыны,
Приближал в рукопашной он победу весны.
И Коля Сиротин остался - один на переднем краю,
Он насмерть за Родину дрался, за русскую землю свою.
И танки, и бронемашины пройти у него не смогли,
И головы Гансов повинно вокруг Николая легли.
И хоть огнемёты палили, Сиротин сражался сквозь дым…
Недаром его хоронили фашисты Салютом тройным!
Это были заветные непростые деньки,
Это били победные сквозь сердца ручейки.
3
Женя, Женя, Женечка - лётчица ты наша, был у Жени Рудневой быстрый самолёт
До войны плясала ты и варила кашу… на врага – восстала, знала – не пройдёт!
Боевые вылеты девушкам обычны, когда лютый враг уже целил на Кавказ.
Против злобных мессеров ты дралась отлично, на троих одна пошла, выполнив приказ.
В Крымском небе яростно с гадами сражалась, но объята пламенем – под крылом лежишь…
Женя, Женя, Женечка - в памяти осталась, и ручьём победным по весне звенишь!
4
Виктор Мирошниченко, ты умел воевать.
Должен был непременно важный мост подорвать.
Только мост неприступный охраняли враги:
Днём и ночью стучали по нему сапоги.
Тихо кошкой пробрался над рекою боец,
И с мостом - подорвался… рухнул мост наконец.
Помнит Тула и ныне взрыв над Упой – рекой,
Как летели машины и фашисты - толпой.
Как отважно стучало у героя в груди…
Родником убежало в светлый Май впереди!
5
Раздобревшие Гансы разыгрались в футбол –
Удалось им собраться и забить один гол.
Их соперники были из советских бойцов,
И ответно забили немчуре пять голов.
Но война бушевала, враг до Волги дошёл…
Власть героев пугала верной смертью за гол.
Их просили-молили проиграть упырям,
Но бойцы победили – настучали врагам.
Их свирепо за это расстреляли в Яру,
Но ручьями Победа понеслась по Днепру!
6
Ах, Маншук Маметова, где твой пулемёт,
Почему он по врагам снова не строчит?
Там трава высокая на горе растёт,
Там из бронзы памятник девушке стоит.
Бравой пулемётчице отдан был приказ,
Но с тяжёлой раною трудно бить врагов –
Пулемёт поставила немцам напоказ,
Очищая пулями путь своих бойцов.
Так погибла девушка из Алма-Аты,
На кургане нЕвельском сжав свой пулемёт,
Но ручьём победным - к нам вернулась ты,
Пусть молва народная о тебе живёт!
7
Как на танке, на подбитом невозможно воевать,
Но танкисты бьют по фрицам, не привыкли отступать.
Замер танк на поле боя - между пушечным огнём,
И механика-героя видят вороги на нём.
Им не сбить бойца лихого, хоть стреляют, как в аду…
Танк починен! – можно снова бить фашистов на ходу.
Крутит-вертит как придётся: за ударом бьёт удар,
Иван Любушкин смеётся: - Вот вам, гады, русский дар!
Пять машин уже подбили, положили сто голов,
Напоследок не забыли из села погнать врагов.
Про отважных, про танкистов по селу поёт народ:
Ручейком победным мчится Ваня Любушкин вперёд!
* * * * *
Так геройскими делами оживали родники -
Чтоб гордились мы отцами, посвящали им стихи!