А сегодня я оставила средства перелета дома и превратилась в русалку. Развела вокруг сырость, залила все горючими слезами.
Началось, как водится, накануне: придя домой вечером и не обнаружив разобранных по полочкам математических заклинаний, северных материков и прочих окружностей, вооружившись терпением и пофигизмом до двух часов ночи, уютно устроившись в чужой кровати, гоняла шарики в игрушке, попутно поддакивая, когда ответы на вопросы были правильные.
Утром, сползая с кровати, удержалась от приступов подзатыльников, поворковала с мужем и отправилась по своим делам. Но не тут-то было. Один телефонный звонок перевернул день наперекосяк. Мой собеседник искренне со своей стороны решил облегчить мою жизнь и начал с того, что принял в ней активное участие. Для начала он предположил, что вокруг нас одни бандиты и надо срочно спасать дитятку. Перебрав возможных союзников в устройстве нашей жизни, обратился к человеку, к которому я бы не обратилась под пытками.
Вместе они разработали план перебазирования детинушки из беспокойной гавани в безмятежную, попутно обсудив мою полную недееспособность как матери и плохие перспективы, вернее, безнадежные на улучшение ситуации в будущем.
Предложенное решение, надо признать, было тем самым, от которого я отбивалась, чем придется, включая половые тряпки, последние десять лет. Описать мои чувства невозможно.
Я была так ошеломлена радужными перспективами, что на возмущение сил не осталось. Подъемная сила пропала, вот тут-то я и превратилась в русалку, несчастную и мокрую.
Чтобы не возмущать пространство вокруг себя и не пугать попутчиков, пришлось одеть солнечные очки при входе в подземелье. Я наверняка выглядела, как Богиня на привале: с рыбьем хвостом, в солнечных очках и со стекающими в три ручья горючими слезами. Слезы были, вероятно, химические, так как оставили на трикотажной кофте следы.
Почему я разрешила себе залиться слезами? Да тут все просто. Как-то раз я договорилась со своим организмом, что не буду прятать в него бедульки. А то, чем глубже я их запрятывала, тем чудоковатее выглядела - то крыло опустится, волочится по земле, пачкается, стираться отказывается и всячески придает себе ореол мученичества, то голос исчезнет, и я превращаюсь то ли в рыбу, то ли в змею, то нога отстёгивается и приходится ее подволакивать и подтаскивать за собой. Именно поэтому я решила: пусть обидки спокойно вытекают вместе со слезами. Так и приехала на работу работать с распухшим носом, в закапанной слезами одежде и с рыбьим хвостом, который ходил ходуном, как у бешеного кота и предательски поблескивал чешуей на солнце.
Работа шла не шатко не валко. Дитятко позвонило около четырех и рассказало, что контрольная работа была «удивительно легкая, и все прошло хорошо». Еще бы, мрачно подумалось мне, три часа изучения особенностей местности и сравнения ее с той, в которой мы обитаем, не прошли даром. Дитятко благополучно покинуло отчий дом на ближайшие несколько дней, попутно забыв по оставленному подробному списку половину необходимого.
Список был предварительно любовно сфотографирован и выслан по месту назначения. Также я получила устное подтверждение, что все проверено и ничего не забыто. Но так как во мне уже с утра не осталось места, эта новость меня не зацепила.
Я пошла и успокоилась в магазине, купив тренажер для мышц спины, чтобы не сгибало, и пару ядовито зеленых гантелей, которые в случае опасности можно и метко метнуть.
Теперь ползу домой. С хвостом неудобно. Пришлось отцепить. Средства перелета остались дома, близится полночь.