«СОКОЛИНЫЙ ПОЛОНЕЗ»
«ЗЕМЛЯ КРУГЛАЯ, ЛЮДИ ПАДАЮТ»
КНИГА ВТОРАЯ
Давайте друзья, как вы просили, начнем ВТОРУЮ часть нашего, можно сказать, азиатско-европейского сказания с краткого представления автора, ибо лучше понять замысел и мудрость писателя, когда ты представляешь его личность. Анатолий Баюканский – автор 65 книг . Он лауреат американской и двух российских премий, его книги имеются в крупнейшей библиотеке мира – Конгресса Соединенных Штатов, в личных библиотеках премьер-министра России Дмитрия Медведева, Канцлера Германии Ангелы Меркель, в библиотеке Ватикана.. Кстати, в архиве писателя есть послание из Ватикана, От Папы Римского Бенедикта 16. Позвольте привести его полностью:
«Глубокоуважаемый монсеньор Анатолий Баюканский!. Я, Государственный секретарь Святого Престола, монсеньор Габриэль Качья, сообщаю с удовольствием Вам, что по поручению Папы Римского нами прочитан Ваш трехтомник 2Челобитная ко Господу». Его Святейшество поручил мне поблагодарить Вас от Его имени за Ваш благородный труд как за знак доброй воли и тесной связи с преемником Святого Престола апостола Петра.
Его Святейшество Папа Римский Бенедикт отныне молит Бога о ниспослании Вам и всем Вашим близким неусыпной защиты Божьей.
По Высочайшему повелению нами также была прочитана замечательная Ваша книга «Со святыми упокой». Признаюсь, она потрясла меня своей глубиной, своей искренностью, своим талантом. Много книг о минувшей войне довелось мне прочесть. но подобной еще не встречалось,. о чем я доложил Папе Римскому.
Пользуясь случаем, передаю Вам нашу благодарность и остаюсь с наилучшими пожеланиями и дружескими приветами, с надежной на личную встречу в Риме.
Монсеньор Габриэль Качья, ассесор, Ватикан, Италия»
К этогму стоит добавить, что писатель считает себя сахалинцем, ибо отдал островам почти 16 лет службы, прошел по всем оконечностям Сахалина, бывал на Кунашире и Шикотане,на Ниэнем Амуре., в Сибири, посетил как паломник Польшу, Китай, Чехию и Словакию., страны Прибалтики.
Думаем этого вполне достаточно, чтобы получить представление о писателе, чей новый крупный роман вы сейчас читаете……
Прошу прикрыть глаза и вспомнить об одном из главных героев романа Брониславе Пилсудском – поляке, каторжнике, ПОЗЖЕ СТАВШЕГО известном в ученом мире человеке,Брониславе Пилсудском
БРОНЯ-УЧИТЕЛКА «КОРМИТ ВОДУ»
Накануне праздника «кормления воды» старшина большого племени айнов Бафунке из стойбища Ай, поглаживая округлый живот, наблюдал как его любимая племянница Чухсаммэ, играла с сыном, а ее муж Броня Пилсудский, положив доску на пенек родовой лиственницы, как обычно что-то торопливо писал, Рядом с ним сидел, глядя влюбленными глазами на поляка, плечистый, с румянцем во всю щеку единственный в стойбище русский по имени Ваня…Этот весельчак, неизвестно какими путями попал в стойбище айнов и прижился тут накрепко. О себе говорить не любил и только раз, на вопрос Бронислава, откуда явился, не запылился, ответил шуткой: «Браток, раньше Сахалина вообще не было, но однажды случился некий сдвиг в океане и из воды поднялся огромный утес, на вершине его сидели трое: сивуч, штабс-капитан Шишкарев, третьим был я – Ваня – соколиный старожил.
Любуясь на мирную и спокойную жизнь племени, богатый владелец рыбных баркасов и тридцати двух ездовых собак, глава племени чувствовал, как по груди разливается, как вода в половодье тихая убаюкивающая радость. В стойбище царил мир и покой, Давно уже местные парни перестали открыто восхищаться первой красавицей, его любимой племянницей Чухсаммэ, ссориться из-за нее, видя, что зародилась крепкая семья селения. Ссыльный поляк и девица-краса нашли друг друга и крепко взялись за руки, так порой и ходили у всех на виду. А еще Бафунке очень гордился тем, что в селение постоянно, на собачьей упряжке, из поселения Найбути приезжал сам начальник почты – маленький, непомерно толстый гиляк. Загадочно улыбаясь, доставал из мешка письма и посылки, адресованные Броне-учителке, однако, вручал почту не Пилсудскому, а ему, главе рода. Хитрый начальник был шибко умным, и понимал, какое удовольствие испытывает старшина, отдавая разноцветные конверты и посылки в домашнем кругу родичу-поляку, коего все в стойбище уважительно звали «учителкой». За последние годы Броня-учителка, проживая на добротных хлебах, поправился, исчезли выступающие из груди ключицы, лицо округлилось. Приятно было также видеть, как любила мужа племянница, никто из женщин племени не мог так смотреть на своих мужчин, так любить «кормильцев».
Чухсаммэ успевала готовить вкусные блюда, играть с сыном, и, выкроив минутку, осторожно подкрадывалась к Броне-учителке, со спины, а потом, как молодая рысь, живущая в ближнем перелеске, с радостным криком выскакивала на тропу, и принималась по-своему ласкать мужа, гладить его по голове, прижиматься щекой к его щеке, а когда муж вставал, жена начинала на носочках ходить вокруг него, словно впервые разглядывая свое неизвестно откуда упавшее сокровище. И еще Чухсаммэ любила изредка приговаривать соседкам: «смотрите, это мой Броня-учителка идет здесь же Чухсаммэ родила ему сына, которого назвали именем Сукедзо.
Броня-учителка любил повторять фразу: «Матка Бозка, как чуден мир». Ох, как это верно. И в этом затерянном среди моря краю, в стойбище айнов тоже происходили чудеса: каторжный поляк, тут о народе таком слыхом не слыхивали, женат на женщине из племени загадочного народа айнов, их сын назван японским именем, и почему-то все считают его японцем. Очень хороший и странный русский Ваня –
свой среди чужих!
Для айнов это и впрямь были непонятные явления, а вот Бронислав не сомневался: все в мире происходит по велению свыше – он – католик боготворит Божью Матерь, Ваня молиться чудотворцу Николаю угоднику, айны и японцы боготворят своих восемь миллионов богов. Велик и загадочен наш мир, наш соколиный остров. Воспитанный с детства матерью – фанатичкой веры, Бронислав был в душе уверен, что все свершается вокруг не просто так, судьба любого человека начертана на небесах. Ведь при рождении ребенка Господь и Матка Бозка вручают ему ангела-хранителя, и душу, потом и отпускают в мир людей. И еще он слышал от одного нивхского мудреца, будто есть верхний и нижний миры, в них отражается буквально все, что происходит с каждым человеком, со страной, следовательно, Господь да и духи местных племен видят происходящее в мире через свои глаза – звезды.
Поздним вечером, завершая подготовку к «кормлению воды», Бафунке и Броня-учитель надели набедренные повязки с орнаментальной каймой, распашные халаты. Материал для одежды у старшины рода был особенный, дорогой, его ткали не из пряденных ниток, а из скрученных полосок луба.
Чухсаммэ самолично надела на голову мужа налобную повязку и венок из жгутов и священных стружек инау. В этот вечер женщина была особенно красива и даже губы ее, обведенные сплошной татуированной каймой, не портили впечатление. Специальные ритуальные кушанья уже были готовы студень из отвара рыбьей кожи, отварные корни сараны, ягодную смесь.
Все в деревянном, единственном в стойбище русском доме Бафунке, были взволнованы: до совершения обряда кормления воды никто не имел права ловить рыбу, нельзя было даже спускать на воду лодки. Айны считали, что если такое нарушение произойдет, то «хозяин воды» может обидеться и не пустит рыбу жителям стойбища.
– Ну, с Богом! – проговорил Броня-учителка, обращаясь к хозяину дома, – Пошли к реке. Ваня, наверное, давно там нас ждет-.припомнилось, что –этот «просто Ваня» \недавно появился в стойбище, вроде как бежал от тюремного начальства, но никто тут его ни о чем не расспрашивал, видели людишки, что Ваня –добрый, совестливый человек, всем улыбается, всем помогает.
Бронислав мгновенно забыл о русском, лишний раз проверил, не забыли ли главное – хвост сушеной кеты. Мужчинам предстояло накануне праздника прорубить лунки, поставить по бокам каждой лунки тальниковые прутья да еще надо было соорудить столбы со священными стружками.
Броня-учителка, наверное, волновался больше всех, ему давно хотелось запечатлеть весь процесс «кормления воды» до мельчайших деталей, хотя Пилсудский уже был настоящим «полуайном-полуполяком.
Дорого для него была каждая минута – в их доме, на половине семьи Чухсаммэ уже оставалось мало места для папок с записями, какими-то камнями и старинными позеленевшими трубками и половинками ножей и осколков посуды. Он все тащил в дом… Однако чем больше он углублялся в жизнь и быт малых народностей Сахалина, тем сильней чувствовал, что этот напряженный труд продлял жизнь, помогал преодолеть тяготы каторги, придавал смысл его существования.
Ранним утром, чуть солнце показалось из-за кромки леса, старейшие айны во главе с Бафунке встали лицом к проруби и глава рода прочел вслух обращение к господину Камуя – так звали хозяина реки. Он просил «хозяина» убрать грязь со дна, чтобы рыба смогла войти в их реку, еще Бафунке умолял Камуя помочь вскопать лунки на дне для икры. Затем по знаку Бафунке молодые мужчины вынесли свежеприготовленное саке, которое при помощи палочек икуниси, стали разбрызгивать по воде. Священнодействие продолжалось. Старики согласно порядку, закричали «Ка!», «Ка!», «Ка!» громогласно обращаясь к «хозяину воды». Затем один из них бережно, осторожно, как величайшую ценность опустил в прорубь хвост, сушенной кеты «тол к не», он предназначался «собаке хозяина воды», «хозяин» их реки, уверяли, очень любит свою собаку.
Броня-учителка мысленно копировал все движения стариков, боясь пропустить нечто важное. Вместе со всеми он стал брать из берестяных ковшиков кусочки еды и понемногу бросать их в воду, приговаривая:
«Сначала для душ утопленников, которые обслуживают речное божество, а затем с особым, почтением, для самого «хозяина».
Неожиданно на тропке показались мальчишки стойбища, впереди бежал сынок Брони-учителя и Чусуммэ. Они громко кричали, размахивали руками. Старшина хотел было приструнить малышей, но издали увидел, что у ребятишек подрисованы над верхней губой усы. Это меняло дело. Пришли не дети, мужчины к проруби и прогонять их по закону нельзя...
Бафунке сделал знак Броне-учителю, и тот начал бросать в лунки прутики тальника, надо было не просто швырять их в воду, еще с вечера они заостряли кончики прутьев с одной стороны. Этой стороной и следовало опускать их. Первые, оказывается, символизировали самца, вторые – самку. Бросив прутья, Броня-учитель склонился над полыньей, – наблюдал, если заостренные прутья тонули, это означало, что «хозяин воды» принимает их дары, а если не тонули, то это было плохой приметой.
Радостные крики раздались над водой, Броня-учителка понял: «удача!» Прутья тонули один за другим…
Чусуммэ ждала мужа на пороге деревянного русского дома с крылечком и скамеечкой. Вскрикнула, увидев любимого, кинулась навстречу, обвила шею Брони тонкими ручками, он нежно поцеловал жену, хотел что-то объяснить, но она закрыла ему рот ладонью. Все поняла без слов. Он, переполненный благостью, глянул в ее серые, всепонимающие глаза. Она взяла мужа под руку и повела в дом, где его ждали записи праздника, а ее подготовка к уроку русского языка для взрослых айнов. Некоторые слушатели уже с раннего утра расположились на зеленой лужайке, заняв место.
Выпив стакан кишмишевого сока. Бронислав сладко потянулся, извлек из папки два последних письма из Японии, Незнакомые ученые из Иокогамы просили рассказать о фольклоре сахалинских айнов., а его заочный друг исследователь и писатель из Токио Фтулубей уже третий раз приглашал приехать в Японию, где его вроде знают и ждут. Бронислав задумался: что выбрать из шести последних, записанных им сказок древнего народа? На память пришли дивные воспоминания о трудной поездке на собаках в стойбище Тунайчи. Была сильная пурга, быстро занесло все тропки-своротки, из зимника невозможно было отворить двери. А все мужчины и женщины, что находились в то-рафе, разгоряченные самодельным саке, наперебой рассказывали ему сказки, услышанные в разное время от дедушек и бабушек.
Бронислав Быстро отыскал седьмую тетрадь, состоящую из 34 листов. Вот они самобытные сказки из стойбища Тунайча. Они уже были снабжены им русским подстрочным переводом…Можно было со спокойным сердцем отправлять их в Иокогаму.
Неслышно, как обычно, вошла в комнату Чусаммэ. Обняла мужа, из-за спины взглянула в раскрытую тетрадь и сказала: «Броня, мне кажется, японских ученых больше заинтригуют «волшебные сказки» из шестой тетради.
Бронислав обернулся, удивленно посмотрел на жену, встал и обнял Чусаммэ. Его все чаще и чаще удивляло, какой толковой переводчицей и помощницей оказалась недавняя рыбачка.
– Броня, – проговорила Чусаммэ, не отрывая любящего взора от мужа, – ты только не обижайся на меня, но… разве можно вручную вытащить из воды целый садок с живой рыбой? Если ты напишешь японцам о том, сколько забот на тебе, то…
На сей раз Бронислав, с улыбкой закрыл ей рот ладонью. Оба засмеялись. Он вспомнил, сколько и впрямь навалил он на себя всевозможных забот: от него ждут экспозиции по изучению Амурского края на Парижской выставке, одновременно исполняет обязанности секретаря Владивостокского отделения русского Императорского географического общества, ко всему он еще и участвует в издании статистического вестника, выходящего два раза в неделю, редактирует местную газету. Помимо всего прочего он еще активно сотрудничает с медицинской частью каторжного управления на острове.
В его жизни произошло много событий. Наконец-то окончился срок каторги и ссыльный Пилсудский был снят с казенного довольствия. На острове нашел свою любовь, переехал из селения Рыковское в стойбище айнов, на Восточное побережье, вошел в семью богатого старшины племени и стал счастливым человеком. Правда, не сразу и не вдруг получил разрешение выезжать с острова Сахалина. Сердце, по его выражению, буквально распирало от счастья. Странное восторженное и тревожное состояние овладевало Брониславом, когда друзья по каторге и просто знакомые заводили разговор о возвращении на родину, в Польшу, Бронислав то восторженно радовался, то сильно пугался. … «Нет, нет, и еще много раз нет» – говорил он, в душе просто боялся жизни на материке. чувствовал, что стал совсем иным человеком – дикарем, вечным каторжником, хотя очень нужным только тут на Дальнем Востоке, убеждал себя, что со временем это ощущение пройдет…
Супруги и не услышали, как в комнату вкатился, словно надутый шар господин Кимура Бафунке, в мягких туфлях пошитых из кожи рыбы чавычи. Прислонясь к стене, слушал разговор супругов, а потом выступил вперед и веско проговорил: «Дорогие мои! Земля, как вы знаете, круглая, те, кто сегодня на ее солнечной стороне живут, а как только земля пройдет положенную часть ежедневного пути, люди скатываются с ее поверхности и попадают в нижний мир.
– Что, господин Кикура этим хочет сказать нам молодым и не совсем глупым?
– Живите, пока вы на солнечной стороне земли, радуйтесь не только друг другу, но и замшелому камню, который впитал в себя время, цветку на поле. Ящерице, что гладит ваши руки и белке, что кормит вас орешками, и не угождать нашим покровителям-духам. Не бойтесь согнуться, чтобы потом выпрямиться. И еще помните нашу поговорку: «за деньги ручайся, за человека никогда». Наверное, прав был мой отец, он любил повторять: «тигр бережет свою шкуру, человек – имя».
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
Эх, тылгуры-тылгуры, милые тылгурашки! Дети и внуки мои считают, что это словцо придумал я, и Бог с ними Не стану же я объяснять им, что тылгуры -это нивхские сказания и пословицы, сказки и песни, да все, что нас окружает и дает возможность наслаждаться жизнью, горевать, быть счастливыми и несчастными, помня, что жизнь похожа на полосатую зебру.
Те, кто читал первые два романа, помнит: я старался аккуратно дополнять повествование авторскими тылгурами. Выражение это взято нами из нивхского языка – и обозначает сказания, размышления, лирические отступление от главного рассказа: объясняли, что происходит в необозримом пространстве саги, от Сахалина до Польши и Японии, от Курильских островов до Литвы и Франции. Продолжим вставлять ,как любят повторят мои внуки, тылгурашки и в этой книге
Сегодня хотелось бы продолжить задушевные беседы автора с хозяином дома, в котором пришлось жить. Господи, какой милейший и добрейший и широко образованный человек этот Негоро-сан, директор женской гимназии в Тоехаре, очень начитанный человек, преподаватель истории и русской литературы,а между прочим корни его восходят от знатных самураев. О них речь впереди .Негоро-сан,наконец-то проникся полным доверием к моей персоне и долгими зимними вечерами, когда за окнами бушует сахалинская пурга, занося дома по самые крыши, мы сидим у камелька – переносной округлой печурки, ,огонек отогревает наши чуткие души и очень сладко обмениваться округлыми фразами, от которых дрожь проходит по спине.ведь речь идет о сложной японской и русской жизни.У Негоро-сан особое положение – он выходец из Хоккайдо рассказывает мне о Японии, живя в иной стране, за бурным проливом,названным заливом Терпения. Слушать Негоро-сан –одно удовольствие.
За фанерной перегородкой посапывал его больной туберкулезом сынишка, хозяйка пошла проведать самочувствие козы, знаменитой козы , которую окрестные жители называют «русской». Знаменита коза тем, что летом каждое утро на амурской улочке появляется странная троица : впереди бежит ваш покорный слуга, за мной коза и замыкает троицу собака по кличке «гав»». Мы бежим трусцой в конец улочки, за которой начинается пригород недавней Тоехары. Я делаю утреннюю зарядку, «русская» щиплет травку, а собака «гав» гавкает на бабочек и ящериц.
В тот вечер разговор наш коснулся японской поэзии Вчера военная комендатура Тоеохары приказала все поэтические японские книги свозить в одно место, чтобы их уничтожить.это глупый приказ мы не обсуждали, у кого власть, у того и больные головы. обычно мы начинаем говорить на безопасные темы, а затем плавно переходим. На «кухонные» смелые Припомнили также и о недавней акции военной администрации, про приказу которой в парк свозили отобранные у японского и айнского населения фарфоровую посуду и прикладами солдаты разбивали ее. Зачем? Этого нам понять было не дано….
Негоро-сан сегодня был очень благодарен и разговорчив, получив от меня малую продуктовую помощь .. Поясняю, дело происходило после вступления в бывшую Тоехару советских войск и японцам пришлось переживать трудные времена –продуктовых карточек им не давали, о них военные власти словно забыли, вспоминая лишь, когда нужно было что-то сжечь или порвать Трудно сегодня вспоминать о самоуправстве отцов-командиров, ног…в памяти эти «операции» засели навечно..
Помню, как , прихрамывая, Негоро-сан подходит к раздвижной фанерной дверцы библиотеки, снимает с полки книжицу в золоченном переплете-в самом центре обложки красный квадрат с иероглифами, обозначающими название книжки: старинная «лирика». Быстро находит нужную страницу и , легонько покачиваясь, читает: «
«Цветы засохли,
Но семена летят,
Как чьи-то слезы.
Негоро-сан внимательно всматривается в меня. Порнял ли я потайной смысл древних танков, потом, давая время на вывод,прислушивается, не разбудил ли сына. Нет, все вокруг тихо, только сверчок подает «голос» из дверью. И снова читает:
«На холм могильный
Принес не лотос святой,
А простой цветок»
«Впервые услышал эти стихи я у подножия Фудзиямы.-продолжал комментировать хозяин дома Мы, студенты, ждали больше суток, когда же разойдутся облака и можно будет вдоволь налюбоваться красотами Фудзи. Кстати, вы знаете, что гора Фудзи имеет высоту 3776 метров и представляет собой симметрический вулканический конус И еще. Последний раз Фудзияма извергала потоки лавы и пепла в 1707 году, засыпав Токио. Но не будем про вулканы. Сегодня для вас. Анатолий, я приготовил стихотворную поэму о святом Николае Японском. Слышали про такого проповедника?
Признаться, о провославном священнике , прожившем всю жизнь в Японии, я в то время я не слышал..
Старинные японские часы с маятником пробили три часа ночи, а беседа наша текла, как вулканическая лава, с каждой минутой все больше распаляясь ,расширяясь, радуя и пугая нас……
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
Да, вспоминая о том времени. понимаешь, тылгуры, пожалуй, тут не совсем уместны, ибо все, что происходило в то время не похожи на сказки..Порой, почему-то в предрассветных видениях мне приходило воспоминаие, к которому лично я не имел отношения, разве что пару раз отрицательно высказался в кругу сослуживцев. Я лежал с открытыми глазами, а вместо выщербленного потолка отчетливо видел конусообразную кучу блестящих фарфоровых стекляшек, которые час назад были превосходными сервизами. Солдаты с безразличными лицами выполняли приказ -били прикладами по чашкам м тарелкам, по вазам и бокалам и десятки маленьких солнц разлетались в разные стороны.
Позже, побывав в Китае, я посетил городок Дзиндэ –родину фарфора. Своими глазами видел, как полуголые грузчики на бамбуковых коромыслах несли белые кирпичики наверх, к гончарным печам.И первое, что я услышал в обжиговом отделении от старого мастера, было поэтическое описание фарфора, придуманное кем-то из великих еще полтысячи лет назад:
Фарфор белизной подобен нефриту,
Тонкостью подобен бумаге,
Блеском подобен зеркалу,
Звонкостью – цимбалам. ,
История возникновения фарфора весьма любопытна и , наверное, никто не расскажет об этом, как писатель и журналист Всеволод Овчинников в книге «Ветка сакуры»
« В начале 7 века китайский купец Тао Юй сказочно разбогател. Он пустил в продажу новый, неизвестный дотоле тип керамике, выдав ее за изделия из нефрита. Белый, блестящий чуть просвечивающий фарфор действительно напоминал этот высоко ценимый на Востоке благородный камень. Тогда же, то есть в эпоху Тан, фарфор проник в Японию, затем в Индию, Иран, Арабские страны, а оттуда- в Европу.
Впервые мне довелось попасть в Цзиндэ в середине пятидесятых годов. Город был похож на пчелиные соты. Он состоял из замкнутых двориков –ячеек. Каждый такой дворик действительно представлял собой1 первичную ячейку фарфорового производства. Все гончарни были похожи друг на друга: прямоугольник крытых черепицей навесов, а посредине –ряды кадок, в которых отмачивался каолин. Солнечный луч дробился в них, как в десятках круглых зеркал. Человек в фартуке осторожно переливал плоским ковшиком почти прозрачную, чуть забеленную воду из одной кадки в другую. Через несколько дней самый светлый слой ее вычерпывали в третью. Так достигалась тончайшая структура сырья. Под навесом работали гончары. Каждый сидел над большим деревянным кругом, широко расставив ноги и опустив руки между колен. Он то раскручивал тяжелый маховик круга палкой, то склонялся к куску фарфоровой массы, нажимом пальцев превращая его в блюдо или вазу.
От гончаров черепки поступали к точильщикам. Вооруженные лишь примитивными резцами, они доводили чашу из хрупкой полусухой глины до толщины яичной скорлупы. Выправленные черепки окунали в похожую на молоко глазурь и отправляли сушить. К полудню серые крыши Цзиндэ становились белыми.Доски с черепками клали иногда даже между крышами соседних домов, превращая переулки в коридоры. На этих же досках изделия доставляли. К печам. И наконец обжиг – таинственный процесс, при котором глина должна обрести свойства нефрита. На искусство старшего горнового издавна смотрели, как на колдовство..Проявлялось это уже с загрузки печи, с умения удачно «проложить дорогу ветру и огню». Нужно учитывать особенности каждого вида фарфора, качество дров, погоду и даже направление ветра. Впрочем, помимо знания и опыта, тут играли роль чутье, риск, а порой и просто везение. Недаром среди обжигальщиков ходила пословица: «Загрузить печь – что выткать цветок. Обжеч- что ограбить дом.»
Я много фотографировал тогда мастеров одного из самых ранних видов росписи – в отличие от других она и наноситься лишь одним цветом.еще до того, как черепок покрыт глазурью и обожжен. Кисть мастера – под глазурной расписи кобальтом- должна двигаться со строго определенной скоростью. Необожженный фарфор очень активно впитывает влагу. Нанося узор , художник видит равномерный тон. Но там, где он помедлил лишнюю секунду, после обжига окажется темно-синее пятно.Однако это же свойство черепка открывает перед виртуозным мастером и новые возможности – ускоряя или з-0амедляя движение кисти, он может, располагая лишь одним цветом, создать узор с целой гаммой полутонов: от бледно-голубого до густо-синего
Бродя по японской улице перед храмом Кемидзу, я на каждом шагу вспоминал мастеров китайского фарфора. Нельзя было не сравнивать эти две ветви Восточного искусства. Причем волей-неволей чаще приходилось противопоставлять их друг другу., чем сопоставлять.
Порой можно было подумать, что фарфор родился не в Китае, а в Японии;».
Читая очерки В.Овчинникова о зарождении фарфора. я припоминал былое, и мне становилось стыдно за своих начальников, чинивших в то послевоенное время беспредел.
И те «умные» головы из военной комендатуры даже не имели представления о тонкости и ценности этого производства. У них было иное ценное «указание» выкорчевывать все инородное, что может нанести моральный урон войнам-победителям…
.
ШАМАГИР – красная лисица НА ВОЙНЕ И В МИРЕ
Бывший секретный агент третьего отделения тайной политической полиции Сергей Шамагиров долгое время удивлял не только жителей нивхского стойбища Пойтанов. но и начальство острова. В штабе генерала Кононовича недоумевали: «как можно так низко пасть-оставить блестящую карьеру в столице, предать всю родословную, которая служила охранителями императорской фамилии и вдруг..Зачем прибыл на Сахалин? самолюбие заело или были иные причины?» тайна, как говорят, покрытая мраком.
Да и тут, на острове вел этот бывший тайный агент довольно странно: то неделями пропадал в тайге или на дальних островках, то неожиданно сообщал о готовящихся преступлениях уголовников в острогах, в поселениях, где проживали богатые семьи, а порой откровенно пугал чиновников каторги. Остров Соколиный хоть и большой, но губернатор считал, что отсюда, с Александровской сопки ему все должно быть видно, как на ладони, вся жизнь Шамагирова, а виден был лишь зыбкий туман. Посему генерал , несмотря на подготовку к отъезду с острова, приставил к Шамагирову лучшего своего «топтуна» , которому было вменено не спускать глаз с загадочного агента. И тому были основания. Взять хотя бы женитьбу блестящего офицера, полковника царской охранки и местной зловредной колдуньи Ольке Разговоры о внезапной любовной страсти могли вызвать лишь улыбки, но…кто их знает, этих шаманов1
Однажды произошла странная встреча в штабе генерала с человеком, лицо коего показалось Шамагирову знакомым. Он быстро вспомнил, что видывал сего человечка в Санкт-Петербурге, да не просто мельком в столице, а на совещании в узком кругу корпуса жандармов .Да, Шамагиров никогда не ошибался, запоминал лица раз и навсегда.еще запала в память его агентурная кличка «просто Ваня» Они встретились и не показали вида, что где-то их пути пересекались. У каждого своя жизнь, своя тайна.
Шамагирова сторонились и нивхи стойбища, где проживала Олька. Докладывал «топтун» будто на заре частенько выходила эта парочка в тайгу..и, видимо, «семейка»» сразу угадывала его присутствие и почему-то »топтуну» становилось плохо и он, словно слепец, не мог следовать за ними, а мечтал, как бы добраться до места живым и невредимым. Что странная парочка делала в тайге, так и оставалось неизвестным.
А слухи, слухи и впрямь, как снежные комья с Камышевого хребта постоянно доходили до начальства. Однажды дежурные надзиратели Дуйского острога четко видели, как Шамагир внезапно, из тумана появлялся у «закрытой» зоны, куда вход был запрещен всем без исключения, увидев его, надзиратели объявили тревогу, но незнакомец, похожий на Шамагира, растворился в воздухе,. пропадал из вида. Зато в то же утро надзиратели, отчетливо видели неуловимую красную лисицу,ту самую, которая по архивным записям, , однажды перешла зимой по льду с материка на остров и новые беды обрушились на Александровскую и Дуйскую слободы -. запылали лесные пожары, звери уходили вглубь тайги, А однажды после появления красной лисицы у заставы случилось странное происшествие –умирающий «доходяга» Дуйского острога хотел бежать «на погибель». Был голоден настолько, что не хватило у него сил добраться до «колючки», чтобы стражники его застрелили. А тут из кухни вышел повар с большим подносом, на котором нес горку свежеиспеченных пирожков с мясом для начальника тюрьмы. Неожиданно, на виду каторжных людишек появился черный ворон, Сделав заход над поваров, стремительно спикировал и схватил острым клювом пирожок, взлетел в воздух и…»уронил» вкуснятину, которая попала точно в руки умирающему….И опять мелькнула и исчезла у заставы красная лисица.
И была у отшельника Шамагира еще одна странность: он почему-то разговаривал сам с собой , подслушали случайно людишки стойбища, как «красная лисица», так они прозвали Шамагира, говорила примерно так: «ну, чего ты задумался, встань и пойди к Егорке, старшинка сейчас шибко вкусный чай пьет, не упрямься, пожалуйста.»
Пугались иногда бывалые охотники, встретив в тайге в морозную пору «красную лисицу»-Шамагира, полуголого , идущего на лыжах с бодрой песней
.Как бы там ни было, что бы не брехали людишки, он и впрямь вернулся к возлюбленной, якобы указанную ему небом, полюбил Ольку на расстоянии. И жили они душа в душу. Олька стала за эти годы известной шаманкой всему побережью,
Первые годы жизни с Олькой Шамагир, он же «красная лисица» не чаял души в молодой женщине, впустил в свое сердце и ее дочку Янину. . Дочку Олька назвала так в честь бежавшего с острова поляка Янека, Янека-Мыргы.
Однако, время не шло, а летело словно копье, брошенное самим Талысом. и постепенно Шамагиров и Олька стали отдаляться друг от друга. Счастье, как известно, имеет свойство постоянно меняться – то идет полоса удач и радости, то ее сменяет черная полоса, когда все валится из рук, а несчастья и беды словно подстерегают человека у ворот. Совместных с Олькой детей у Шамагирова не было, а Янину воспитывало, как было заведено издавна в нивхских племенах, внебрачных детей сообща воспитывало все стойбище. И незаметно для обоих в семье воцарилась сначала прохлада, затем она переросла в холод: каждый просто перестал замечать другого занимался своим делом – Олька камланила, разъезжая по селениям побережья, Янина жила то в одних, то в других семьях, росла самоуверенной, гордой и дерзкой.
А тем временем на Сахалин надвигалась гроза – грянула русско-японская война. Новый губернатор Михаил Ляпунов объявил всеобщую мобилизацию. Получил приказ явиться в штаб и бывший полковник Шамагиров. Здесь уже собрались командиры мелких разрозненных отрядов и дружин. По сведениям, полученным из Владивостока, явствовало, что японцы в скором времени высадятся и на острове. По приказу губернатора бывший полковник провел ревизию войсковых соединений, которым предстояло сражаться с японскими войсками. То, что увидел Шамагиров на посту Корсаковском, в селении Рыковском, в Дуэ, да и в самом Александровске повергло бывшего военного в тихий ужас: люди были вооружены берданками, плохо одеты и обуты, запасов продовольствия не хватало, пушки стрелять не могли из-за неисправностей и отсутствия снарядов. Лишь четыре местные команды представляли из себя хоть какие-то войсковые единицы, а об остальных «вояках» и говорить не приходилось.
Его доклад неожиданно поддержал тот самый «просто Ваня», который также проводил по приказу нового губернатора ревизию оборонных сооружений Правда, как вспоминали очевидцы,генерал Ляпунов, не дослушав «просто Вани», Шамагира, начал кричать и стучать кулаком по столу, мол, ,нечего тут сеять панику, такого быть не может, видно, зазря военный министр Куропаткин во время посещения острова оставил этого своего человека в Александровске, как он выразился «для связи с центром».но вдруг Ляпунов зашатался и буквально упал в кресло. Шамагиров и «Ваня» машинально переглянулись, как ни в чем не бывало, покинули штаб.А ведь и правда, в ту пору наспех собранные дружины состояли из ссыльнопоселенцев, которым обещали сократить сроки пребывания на каторге. Шамагиров с горечью подумал: «арестанты и ссыльные, мечтали бежать с каторги даже на арбузной корке, вдруг проявят патриотизм и начнут сражаться за свои тюрьмы, за муки и унижения, станут защищать места своего унижения. Экая благоглупость!
Все военные «спецы» согласно приказу, были переведены на казарменное положение – работали и жили при главной тюрьме. А в тот памятный для Шамагирова вечер, он с трудом добрался до города по непролазной грязи, и не ужиная, забился в угол недавней камеры, лег на койку и в изнеможении закрыл глаза, но сна не было. Чутье опытного сыщика подсказывало: грядут худые времена и для России, и для Сахалина, конечно, и для его семьи. Приступ депрессии овладел всем его существом. И впервые за все эти годы он подумал о том, что свершил самую великую глупость, покинул столицу и осел на «проклятой» земле. и свет показался не мил, а все прошлое – сном под Рождество. Овладев собой, Шамагиров начал вспоминать прошлое, как по дороге на Сахалин остановился в родных тунгусских чащах, где прежде не бывал, но с удивлением услышал от старожилов легенды о его предках, о великих шаманах Шамагирах.
И каким-то образом весть о его прибытии разнеслась по таежным поселениям, почтовых станках, охотничьих заимках И к нему зачастили гости, как правило, это были шаманы. Каждый хотел убедиться в силе молодого Шамагира, о чьем потомстве рассказывали детям и внукам.
Однажды, помнится, прибыл к нему на оленях немолодой шаман, закутанный в звериные шкуры, он не стал называть своего имени. Поговорили о том, о сем, понимая, что по местным законам начинать главный разговор, не угостив гостя, было нельзя. Приезжий знал себе цену. И неожиданно вдруг запел протяжным голосом: молитву-заклинание:
«Казнь духа, который пытался меня убить много раз, казнь пяти недобитых суфий, сорок нарт с костями мамонта два табуна красношерстных олешек, священный посох из Нижнего мира. Вот лишь немногая часть выкупа за мое долгое молчание о девяти неизвестных, правящих миром. Я знаю всех богов Верхнего и Нижнего миров, но не назову, ни одного из них. Я догадался -Нижний мир – мираж, отражение Верхнего мира в огромном зеркале земли, населенной людьми. Слушай, Шамагир, тот, кто имеет власть над отражениями, кто заново сотворил их, верно назвав, может разрушить гармонию, и повернуть мир к войне. и ты зачем-то едешь к чужой войне. Творец отражений дорого заплатил за мое молчание, и я не нарушу данного ему слова. Единственное, что я не узнал, – есть ли Бог, чье имя – Непререкаемый…Странный шаман огляделся по сторонам и
произнес : «красная лисица, красная лисица будет твоим помощником. Великий Шамагир повелел мне проводить тебя. пройдя через бурелом, миновав чавкающие зловонные болота, шаман без имени остановил Шамагирова возле старой лиственницы, протянул вперед обе руки А спустя мгновение кто-то могучий словно припечатал его к дереву. И сказал:шаман «запомни , лиственница– волшебное дерево. Границы его применения находятся только в нашем сознании.
– Черный пятиугольник-знак этого дерева в нашем мире, а черная воронка, видишь ее, имеет доступ ко всем тонким планам земли. Не знал, об этом? Молчишь, а лиственница была известна твоим предкам. И сейчас она поведала мне о твоей судьбе, но знать тебе об этом не положено. говорит мне все про твое будущее.Однако, тебе сие знать не положено…
Незнакомый мудрец прислонился ухом к диственнице и стал согласно кивать головой.
– И что же советует мудрое дерево?
– Ты многое можешь, но находи свое дерево на окраинах тюрем, вблизи больниц и кладбищ, тогда усилишь свои способности. А пока… незнакомец встал спиной к Шамагирову, зашептал что-то. О а 4когда обернулся, Шамагиров не узнал шамана – лицо его стало мертвецки бледным, глаза потухли. – Вчера ты видел птицу во сне, она билась клювом в твое окно, махала крыльями. Сон в руку. У него есть две отгадки: ежели птица во сне или наяву разобьется о стекло, к смерти хозяина, если улетит, тебе предстоит дальняя дорога, где тебя ждет судьба.
– Дальняя дорога? – переспросил Шамагиров, да я с неделю, как приехал, но…
Шамагиров, помнится,тогда больно ущипнул себя за ухо: провидца перед ним не было. Растаял странный шаман в воздухе.
Весь вечер на таежной заимке просидел он в тяжком раздумье А во сне явственно услышал льющуюся издалека странную песню:
Хон, хон, хон, бежит упряжка,
Хон, хон, хон, летят собачки
Хон, хон, хон, к милому дружку.
Хон, хон, хон, богатырю Мыргы…
Он вскочил на ноги, осененный догадкой: «Это же Олька зовет его к себе, Как он мог забыть
о красавице-гилячке, которая украла его сердце. Пора возвращаться туда, где его ждут»
И Шамагиро приехал на остров Соколиный за своей судьбой. Какова она будет в скором времени?..Читайте дальше и вы все узнаете.
ЭКСКУРС В ИСТОРИЮ
Хотим мы этого или нет. но как говорят, из песни слова не выкинешь. Оккупация Сахалина японскими войсками была, а е й предшествовала русско-японская война. Хочется высказать предисторию, как эта беда начиналась. Предоставим слово официальным документам.
Проведение операции со времени своего вступления в должность было поначалу поручено заместителю начальника генштаба Японии Нагаока Гайси (яп). Однако, 8 сентября 1904 года на разработанный им план захвата Сахалина было наложено вето, а 22 марта 1905 года, во время проведения в ставке совещания, посвящённого подготовке похода на Сахалин, Нагаока не смог преодолеть сопротивления оппонирующих ему военных моряков.
Истощённая войной Япония стремилась установить мир с Россией. 5 мая 1905 года, после победы в Цусимском сражении, министр иностранных дел Комура Дзютаро отправил инструкцию послу в Америке Такахире Когоро в которой приказывал попросить содействия у Теодора Рузвельта в заключении мирного договора с Россией. Первого июня Такахира передал обращение президенту США. 6 июня Соединённые Штаты Америки обратились к воюющим сторонам с предложением созвать мирную конференцию, которое на следующий день принял Николай II. Российский император хотел заключить мир прежде, чем японцы успеют оккупировать Сахалин
Часть японского руководства негативно относились к идее оккупации Сахалина, поэтому Нагаока Гайси попросил помощи у начальника маньчжурского фронта генерала Кодамы Гэнтаро и 14 июня 1905 года от имени Кодамы они послали телеграмму, в которой советовали поддержать оккупацию Сахалина, чтобы оказаться на мирных переговорах в более выгодных условиях. 15 июня план вторжения на Сахалин был утверждён верховным командованием, 17-го его утвердил император Мэйдзи, который также отдал приказ отдельной тринадцатой дивизии готовиться к наступлению.
Ход боевых действий
На следующий день после начала русско-японской войны, 28 января 1904 года, на острове была объявлена мобилизация: начался набор в армию дружинников из числа охотников, ссыльных крестьян и даже каторжников (с разрешения начальства), которым за это сокращался срок наказания. Получившиеся дружины оказались слабобоеспособны: офицеры для их обучения прибыли лишь в апреле 1905 года, до этого ими занимались бывшие начальники тюрем и другие непрофессиональные лица.
Действия партизанских отрядов на Южном Сахалине
Находившихся на юге Сахалина войск было недостаточно для ведения открытых боевых действий, поэтому в соответствии с планом военного губернатора острова генерала Ляпунова из них были образованы 5 отрядов, которые сразу же после высадки противника должны были перейти к партизанским действиям. Каждому отряду определялся район действий.
1. Отряд полковника Арцишевского — 415 человек (включая команду крейсера Новик), восемь 47 мм орудий, 3 пулемёта; район действий — окрестности поста Корсаковского[
2. Отряд штабс-капитана Гротто-Слепиковского — 178 человек (по другим данным — 190), 1 пулемёт; район действий — от села Чеписаны до озера Тунайча[
3. Отряд капитана Полуботко — 157 человек (по другим данным — 160[); район действий — окрестности села Севастьяновка[2
4. Отряд штабс-капитана Даирского — 184 (по другим данным — 180[); район действий — долина реки Лютога[2]
5. Отряд капитана Быкова — 226 (по другим данным — 225[; район действий — долина реки Найбы
Две бригады сахалинского экспедиционного корпуса были отконвоированы к Сахалину образованными после Цусимского сражения третьим и четвёртым флотами объединённого флота Японии. 7 июля они высадились на берега залива Анива между селом Мерея и Савиной Падью и двинулись на пост Корсаковский. У села Параонтомари их встретил отряд Арцишевского, который оборонялся до 17 часов, а затем отошёл к Соловьёвке, позволив японцам занять Корсаков. Вечером 9-го июля японцы продолжили наступление на север и 10-го числа заняли Владимировку (ныне Южно-Сахалинск). Отряд Арцишевского окопался у села Дальнего к западу от Владимировки и пытался оказать сопротивление японским войскам, однако те сумели обойти его с флангов, и Арцишевскому с частью отряда пришлось отойти в горы. Большая часть оставшихся (около 200 человек) была захвачена в плен, японцы потеряли убитыми 19, ранеными 58 человек. 16 июля сдался в плен и сам Арцишевский с остатками отряда.[
Отряд капитана Быкова, узнав о высадке японцев и движении их на север, организовал засаду у села Романовского, наткнувшись на которую японцы понеся потери отступили. Быков устроил новую засаду на этот раз у села Отрадна (ныне Быков), где японцы понесли значительные потери. Не дождавшись повторного наступления противника, Быков принял решение встретиться с посланным ему на подмогу с Северного Сахалина отрядом, для чего отправился к селу Сирароко. Узнав там о капитуляции Ляпунова, отряд Быкова отправился к мысу Погиби, переправился через пролив Невельского и достиг Николаевска, потеряв в пути 54 человека.
Остальные отряды существенного влияния на ход боевых действий не оказали.
Боевые действия на севере Сахалина
24 июля японцы высадили десант в окрестностях поста Александровского. Русские войска имели на севере Сахалина свыше 5000 солдат под командованием генерала Ляпунова, однако они практически не оказывая сопротивления отступили вглубь острова, сдав город. 31 июля Ляпунов принял предложение японцев о капитуляции.
Результаты
Японцы смогли захватить остров Сахалин без большого напряжения ценой минимальных потерь. Основными причинами поражения русских войск были низкая моральное состояние личного состава ввиду большой доли каторжников, которые вступили в войска лишь чтобы заслужить снижение срока и не были обучены военному делу. Управление войсками также оставляло желать лучшего: достаточного количества телефонных и телеграфных линий не было, а военный губернатор острова Ляпунов был по образованию юристом и не имел достаточной военной подготовки.[1]
По результатам начавшейся 10 августа Портсмутской мирной конференции Японии отошла часть острова Сахалин южнее пятидесятой широт
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
Герои боев с японскими войсками на Сахвлине широко извены, однако далеко не все. был еще один отряд дружинников, которым командовал некий человек по прозвищу «просто Ваня». Он самолично возглавил отряд и повел его навстречу японцакм в район корсаковского поста. И так случилось, что отряд попал в засаду и был окружен. Командир уже знал, что гарнизон столицы Сахалина каепитулировал вместе с губернатором. Но «просто Ваня» собрал бойцов и стал с ними советоваться, как им дальше поступать – сдатьсЯ в плен или сражаться до последнего. Пока они совещались, японйцы открыли огонь из орудий с суши и с моря., а затем вдруг, не давая одружинникам опомнится, пошли на штурм. И, как повествовала легенда, командир Ваня,тело которого якобы шаманы натерли ядом змей, шел бесстрашно впереди и, как потом рассказывали не только дружинники, но и японские солдаты, им показалось, что пули буквально отскакивали от тела Вани, а он, орудуя штыком, уложил пятерых солдат, а шестому просто оторвал голову. Японцы видя это, стали отступать, на смену пехоте и морякам вступили в бой орудия крейсера. И Ване оторвало руку, но он не ушел с поля боя. Наоборот, приказал дружинникам оставить оружие и отправляться по домам.
Тяжело раненого командира японцы взяли в плен. Перевязали его раны и командующий войсками Харагути приказал пронести русского героя на носилках вдоль строя, призвав японских солдат быть похожими на русского героя. Ваню поместили в полевой госпиталь. А ранним утром за ним пришли офицеры, чтобы допросить командира отряда, но «просто Ваня» исчез, испарился.
Напраснор искали его тпозже к4раеведы, архивариусы, ученые и политики, нго обнаружить героя так и не смогли. А он, оказфывается, ушел к своим друзьям в стойбище айнов и временно стал рыбаком, которого всеоре все айны, молодые и старые полюбили за доброту и простту. А когда в стойбище
нагрянули солдаты из комендатуры, айны спрятали Ваню в лесу. Через сутки отправились в тайгу, чтобы
вернуть «просто Ваню» в стойбище. Но и на сей раз он бесследно исчез… Так гласит легенда. которую мне удалось записать в двух селениях в стойбише Хигаси-Найбути и в Оттияе…Хотите, друзья, верьте, хотите, возьмите за сказку.
ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ В ПОЛЬШУ
Янека Лещинского,изможденного, заросшего белой бородой, задержали в болгарском порту Варна. До родного польского берега было рукой подать, но почти пятнадцатилетняя его одиссея никак не желала заканчиваться. казалось, конца и края его мытарствам не будет. Их шхуна перевозила оружие для повстанцев и разношерстная команда понятия не имела, какие планы были у шкипера-пирата. Шкипер был англичанином и носил в ухе медную серьгу – высший пиратский знак и вся команда предпочитала с ним не связываться, потому, как Джон много слов не произносил, а видя гримасу на лице матроса, бил наотмашь кулаком в лицо, либо стегал металлическим стеком.
…В болгарском полицейском участке были вполне терпимые условия, ни тебе крыс и тараканов, как в китайском Шанхае, или в японском Кобе. На третьи сутки Янека, наконец-то вызвали на допрос. В кабинете кроме доброжелательного полицейского офицера сидел человек невысокого роста, в гражданской одежде. Человек, как человек, только почему-то его лицо то и дело кривилось словно от боли и гримаса страданий отражалась в глазах.
– Вы просили прислать польского дипломата? – задал первый вопрос незнакомец, -я явился. Позвольте представиться: Тадеуш Самборский. Посол по особым поручениям.. – Откуда вы, поляк, свалились на наши головы, оказались на шхуне контрабандистов?
– Пан Самборский, проговорил Янек, на родном языке, который, казалось, давно забыл. – Мы не могли бы остаться вдвоем для откровенного разговора?
Болгарский офицер, видимо, знал польский язык, он переглянулся с Самборским и вышел из комнаты, щелкнул засов, и они остались вдвоем.
– Ну-с, поляк или кто вы в действительности, будем откровенны – суд здесь скорый. Ваши сотоварищи пираты или бандиты уже отправлены по этапу, а вы…Ян Лещинский совсем близко от родной страны, но…времени у меня крайне мало, посему сразу предупреждаю: я ко всему еще и психолог, обмануть меня можно, но трудно.
– Что вы хотите услышать, пан Самборский?
– Полное и честное признание. От него зависит ваша дальнейшая судьба. Третьего не дано. Начинайте свою исповедь. Но предупреждаю: почувствую обман, сразу же ухожу и тогда…вновь вы окажетесь в тюрьме,, а потом, через несколько лет, если выживете,, возможно, вновь окажетесь под своим черным пиратским флагом. Итак, внимательно слушаю. – Самборский положил перед собой раскрытый блокнот и два остро заточенных карандаша…
– Да, я согласен все поведать, что со мной происходило. Хватит мне приключений на свою, извините, задницу. Почти пятнадцать лет назад я бежал с сахалинской каторги, куда был определен по суду за участие в освободительном движении поляков от чужеземного гнета.
– Вполне литературное начало, – улыбнулся Самборский, и уже знакомая Янеку гримаса вновь исказила его лицо, – Продолжайте. Как же вы бежали с каторжного острова?
– Это долгая история. Начну с того, что нас не поймали и через пару суток я оказался на японском берегу. Случайно встретил в порту человека, который вербовал матросов на коммерческое судно. Так я стал помощником моториста. Все бы ничего, но невзлюбил меня штурман по имени Карл Карлович, из прибалтийских немцев. Бывало, глянет снизу вверх на мою фигуру, аж весь затрясется. Разве я виноват, что бог меня таким сделал, а Карлу это не нравилось. Ни с того ни сего, бывало, орет: «почему дерзко смотришь на меня?» Он кричит, а меня поверите, смех разбирает. И за смех этот довелось вытерпеть от немца проклятого, всякого.
Во фрунт на палубе, бывало, ставил с мешком за плечами, а в мешке – мокрый песок…
И вот нас настигла первая беда. В кругосветку кораблик шел. В Гонконге якорь бросили – грузились галетами, пресной водой баки заливали. Вырвался я на берег, хотел найти польское посольство. В шалман китайский забрел, я – человек не пьющий, но вдруг захотелось принять на радостях виски. Потом увидел у хозяина попугая в клетке. Птица важная, форсистая…слова не русские и не польские выкрикивает.
– Вы мне, Лещинский тут биологию не разводите! – Прервал рассказ Самборский, – про себя рассказывайте.
– Сейчас, сейчас. Подошел я ближе, к попугаю, спросил: «что, мол, орешь, тяжко, видать, тебе в клетке? Мне, брат, тоже худо в клетке. Карл мучает. Знаешь, кто такой Карл? – И вдруг попугай, как рявкнет: «Карл! Карл!».
Все последние злотые отдал хозяину за умную птицу, приволок на шхуну. Матросы обрадовались, со смеху покатывалась, слушая, как я учил попугая дразнить проклятого Карла. Не заметили ребята, как вывернулся из-за переборки этот самый Карл Карлыч. Видать, все слышал. Побелел, затопал ножками, меня по лицу стеком хлестанул, кровь аж брызнула. Да не боли мне бояться. Опомниться не успел, схватил Карл божью тварь и месте с клеткой за борт вышвырнул. – Ян замолчал, отвернулся от Самборского.
– Говоришь, умный был попугай?
– Попугай-то умный, а вот я …Н-да, беда одна не ходит, ей кампанию подавай. И тут затмение на меня нашло – страсть. В глазах помутилось, дышать стало нечем. Хватанул я злодея по лысой башке кулаком – у того и дух вон. Пока тревогу сыграли, пока за лекарем кинулись, меня и след простыл.
На берег сбежал, в порт подался. Зарылся в тюки волосяные, ящиками обложился со всех сторон.
– Да тебе, поляк, впору мемуары писать! – заметил Самборский. – Продолжай врать.
– Целую неделю сидел, как мышь в подполе. На восьмой день выбрался на вольный воздух, когда шхуна ушла в море, вздохнул свободно, но сразу задумался: что делать дальше? Почти девять лет чалился в разных острогах, шесть раз числился в бегах, но шаг за шагом продвигался к милой родине. И не просто так, пан Самборский. Есть у меня важное поручение с Сахалина, но для кого, не скажу даже под пытками.
– Вот я и подумал: зачем тебе Родина? Сокровища что ли спрятаны в Силезии? А может ваш «пролетариат» партийные деньги хранит?
– Я продолжу. Помню, бреду по порту, гляжу снова кабак. А в нем матросы гуляют. Лихой народец. Глянул вокруг – ни одного полицейского. Потом узнал – сюда заходить фараоны просто боялись. Осмелел я, распахнул дверь в кабачок. И шум – гам разом стих. Все на меня смотреть стали. Я-то не разглядел сгоряча, что форменка моя в засохшей крови была.
«Бичи» меня мигом подхватили под руки, завели в крохотный подвальчик, помогла отмыться. Враз смекнули лихие ребята, что за птица к ним залетела. Собрали одежонку. Пригласили к стойке, угощали от души.
Я как медведь-шатун после голодной зимы, еле на ногах держался, ослаб, захмелел. И, поверите, ни дьявола больше не помню. Очнулся, вижу, сидит рядышком китаец, спрашиваю, что, мол, ходя надо от меня? Где я нахожусь? А он, стервец, по-русски шибко хорошо грит, твоя, работать надо. И показывает бумагу, а в ней моя фамилия и моя личная подпись. Сунул руку в карман, матросской книжки нет, вытащили. Китаец кое-как растолковал: подписал ты, браток, спьяну обязательство служить исправно на шхуне «Святая Виктория». Выбора у меня не было. А эта «святая Виктория» хитрой шхуной оказалась. Перевозила тайно «запретку» – опий, золотишко, живым товаром не брезговала, позже узнал, что в случае поимки кого из нас, по закону той страны нам полагалась каждому мыльная веревка на шею. Команда наша состояла из девяти отпетых гавриков. Однако мирились, когда приходилось брать купеческие корабли на абордаж.
Пан Самборский повернулся спиной к Янеку. У него возникло двоякое чувство: с одной стороны он получил задание от посла «отложить дело беглого поляка в долгий ящик», спустить на тормозах. Дел в Царстве Польском не впроворот, а тут еще этот беглый. Но с другой стороны, чисто по-человечески ему было жаль этого беглеца – подумать только в каких лихих переделках он побывал и выжил. Вряд ли Самборский мог ответить, чем именно понравился ему этот Янек с Сахалина. И еще останавливала дипломата тайна, о которой намекал беглый. Решение пришло само собой: вряд ли стоит выслушивать до конца его исповедь, лучше всего передать сего пана в польскую уголовную полицию, нехай там разбираются.
– Пан Самборский, – Янек разгадал о чем раздумывал дипломат, – умоляю ради Матки Бозки, помогите мне добраться до Польши. Мы же –родственные души, родная кровь,поляки, а значит, просто обязаны протягивать друг другу руки. – Подумав немного, добавил. – Клянусь, вы получите за это – Янек не докончил фразы.
На следующее утро Янека, без объяснения причин вернули в тюрьму, а спустя пару недель в условленном месте, передали с рук в руки польской жандармерии.
Пограничный катер быстро набрал скорость и вышел в открытое море. Янек сидел на скамье, на верхней палубе и не верил тому что происходило. Его освободили от суда и отправили на родину. Янек вспомнил гримасы Самборского и сам чуть не зарыдал, поняв, что земляк так переживал за его судьбу. Но путь на родную землю был еще не совсем ясен. В Одессе, откуда его 15 лет назад отправляли на каторгу, Янека посадили на поезд, который шел в Санкт-Петербург. Снабдили деньгам и документами. Приодели, и молча, удалились… Янек не больно то был силен в географии. Лишь на вторые сутки уразумел, что попасть в Польшу можно было через балтийское а не через Черное море. «Ничего, – подумал он, – столько лет ждал, потерплю». И тут начались чудеса. На Московском вокзале Санкт-Петербурга его, оказывается, ждали. Щеголеватый гражданский в шляпе и с сигарой во рту, шагнул к нему навстречу и, раскинув руки, заключил Яна в объятия.
– Не узнаешь дальнего родственника? – Пробасил незнакомец. – Ты знал на Сахалине Бронника Пилсудского? Я его родной дядя Зиновий. Да, Зиновий Пилсудский. Питерский чиновник.
– Но, как вы узнали о моем прибытии? – удивился Янек… Дядя Зиновий промолчал, не удостоив его ответом.
Два дня в столице прошли в суматошных передвижениях по городу, долгих ночных беседах, знакомству с газетными публикациями и по гулянию по Невскому. Янеку показалось, что главный проспект не сильно изменился: спешили в обоих направления «гужбаны» – ломовые извозчики, по центру изредка двигались конки, а дома, покрытые копотью веков словно настороженно посматривали на недавнего каторжанина и пирата.
И в последний день в Питере, перед отъездом в Вильно, дядя Зиновий, поведал под большим секретом, что в Польше опять неспокойно, что на варшавском горизонте взошла новая уголовная звезда – Юзеф Пилсудский, недавний каторжник, отбывавший три года заключения в Сибири. «Оный мой однофамилец решил возродить Польшу, поднять ее с колен, но… лично я не симпатизирую ни ему, ни остальным бунтарям, которые не желают сосуществовать рядом, жить в мире с Россией...
Янек едва держался на ногах, столько приключений выпало на его долю, к тюрьмам и острогам попривык, а к тайным беседам – нет. Уже перед отходом поезда, на многолюдном перроне вокзала дядя Зиновий шепнул гостю, мол, газеты писали, якобы Юзеф только что вернулся из Японии, но с какой целью он это делал, неизвестно… И, пожалуйста, друг ситный, то что я тебе сейчас дам – совершенно секретный документ для служебного пользования, запомни все, а бумагу верни мне. Пользуясь служебным положением, я сумел отпечатать один экземпляр ориентировки на Юзефа. – Дядя Зиновий протянул Янеку лист бумаги, в правом углу которой был штамп «для служебного пользования, секретно».
Янек прочитал: «Сибирский ссыльный, осужденный за подготовку покушения на императора Александра третьего, командир бригады в армии императора Франца-Иосифа, потомок древнего шляхетского рода, главный редактор подпольной газеты, организатор ряда ограблений банков, почтовых поездов, узник немецкой и русских тюрем. Всем патриотам рекомендуем сообщать в тайную полицию передвижения этого опасного человека»…
Пыхтя, выбрасывая клубы пара, к перрону подошел поезд. Янек вернул листок дяде Зиновию, обнял его и сказал: «Родина и народ Вас не забудут. Матка Бозка, как велик мир»!» .
…Вильно, казалось бы, знакомый до мелочей город был полон опасностей, ибо здесь едва ли не на каждом шагу можно было встретить дотошных русских жандармов.Только в день его прибытия этого можно было не опасаться: город встретил Янека проливным дождем. Редкие прохожие почему-то подозрительно поглядывали на Янека, а возможно ему это просто казалось, и торопливо уходили прочь, отказываясь порой даже указать дорогу, где проживают, возможно, люди ,которые должны его приютить на первых порах, но…не успел он пересечь привокзальную площадь, как возле него приостановилась повозка с узкими зарешеченными окошками, Прежде такие экипажи называли «черными воронками».
– Ян Лещинский? – здоровенный жандарм с вислыми белорусскими усищами, положил тяжелую руку на плечо Янека. – Документы! – Янек не успел ничего объяснить, как его уже заталкивали внутрь «воронка»…
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА:
Охо-хо! Тот кто бывал в Китае, Корее или Японии знает,, что яркими символами этих да и многих иные азиатских стран являются драконы –добрые и злые духи Драконы! Они сопровождают людей и в дни радости и в горестные дни. Столько любопытного узнал я во время своего путешествия по Китаю, в огромной стране –драконы, их изображение, имеется в каждом доме.И это считается вполне естественным, Но когда в Кракове я увидел изящное, с большим вкусом изготовленное известковое изваяние дракона у входа в кафедральный собор. которое, как меня уверяли польские друзья, время от времени оживало и обдавало огнем любопытных, я очень удивился: центр
Европы, интеллигентный Краков и вдруг…дракон
Позже, в музее истории города мне поведали легенду, которую я полностью записал. И хочу предложить ее вашему вниманию, дорогие мои читатели, ибо она имеет прямое отношение к нашему повествованию. Итак….
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
Как мне, многогрешному посчастливилось, я дважды в жизни посетил Краков, выступал на тамошнем телевидении, был в знаменитом Краковском университете, где меня сначала попытались «размазать по стене», но чуть позже. Узнав, что я –автор романа о страданиях поляков на каторжном острове Сахалине, стали неистово аплодировать. Вот уд впрямь : от ненависти до любви –один шаг
Краков меня очаровал Особенно запомнилось посещение кафедрального собора, где, как уверяли мои новые друзья, изваяние основателя города порой извергало пламя, поражая всех любопытных Скажу честно: наверное, в момент моего посещения собора, основатель спал и не стал пугать огнедыщшщаим ртом приезжего с далекого острова России. Только легенду об этом великеом драконе я хочу рассказать тем, кто любит историю, кто, как ребенок, верит безраздельно сказкам. Итак…легенда..
Краков, о, Краков! Историческая столица страны.Как распорядилась история, словно скопировала две русскике столицы Это если в России номинально считается, что есть две столицы Москва и Санкт-Петербург. То в Польше то же самое : Варшава и Краков.Вспоминаю, как однажды я вышел на площадь, где сотни горожан кормили голубей, котороые тучами видись над головами. А один пожилой человек в тирольской шляпе почему-то нес над головой плоавкат с изображением…дракона, восточного дракона. И никто этому не удивлфялся. Ну, ладно, подумал я, на Востоке –дракон священное существо, там его изображение –на каждом шагу, в каждом доме, а тут, в середине Европы.
А буквально на следующий день я увидел у кафедрального собора изваяние дракона, который, как разъяснили мне, изредка оживал и выбрасывал из пасти пучок огня.Так я узнал позже о драконе –прародителе Кракова,
Легенда о драконе соединяет начало существования города Кракова с именем Крака или Кракуса (Krakus) – мужчины, который избавил от него людей. Давным-давно, когда не было еще никакого замка на Вавельском холме и не было никакого города Кракова, а только несколько деревень, где скромно жили люди, старожилы рассказывали, что в пещере у подножия холма живет огнедышащий дракон. Но он не показывается на свет, и потому вход в пещеру давно зарос густым кустарником. Однако никому не следует лишний раз рисковать и ходить вблизи пещеры, чтобы не пробудить дракона. Но группа отважных молодых людей не поверила старшему поколению. Они приняли за безрассудство старую историю и вознамерились доказать ее ложность. Вооружившись факелами, они пробрались сквозь заросли ко входу в пещеру. Но, заглянув внутрь, так ничего и не увидели. Однако нельзя было просто так ни с чем вернуться в деревню и они решили двигаться дальше. Вдруг молодые люди услышали глубокое дыхание дракона, но было уже поздно – зверь проснулся. Юноши обратились в бегство, слыша позади рев чудовища и чувствуя спинами его горячее дыхание. Задыхаясь и спотыкаясь, они успели выбраться из пещеры и лишь тогда смогли рассмотреть злые горящие глаза и острые зубы дракона. После долгого сна он был ужасно голоден. И с того дня мира в селениях не стало. Ежедневно дракон находил себе жертву – то овца, то ребенок, то взрослый человек становились его жертвами. Сельские жители назвали отвратительное существо Смок (Smok). Решив наконец положить конец страхам, самые сильные мужчины, вооружившись топорами и вилами, собрались убить жестокого зверя. Но, услышав приближение людей, дракон вышел из пещеры им навстречу, извергая на своем пути пламя. И мужчины напрасно размахивали топорами - они не могли причинить вреда дракону. Пораненные и обгоревшие в отчаянии вернулись они в свои селения, а многие и вовсе погибли. Дракон же стал лютовать еще сильнее - никто теперь не был в безопасности. Зверь пожирал каждое живое существо, которое видел. И тогда отчаявшиеся люди пришли просить совета как одолеть дракона у мужчины по имени Кракус, который слыл мудрым человеком. Хотя некоторые считали его чудаком, а другие - волшебником: он умел смешивать травы и лечить болезни, все время что-то бормоча себе под нос. Кракус долго думал, но наконец взгляд его прояснился и он сказал: "Ни один мужчина не может убить этого огнедышащего монстра, но победить его можно уловкой". Он предложил людям возвратиться в свои дома и ждать там, пока они не услышат звуки его рожка. Кракус же придумал следующее: он взял кожу молодого ягненка и заполнил ее смолой и самородной серой. В темноте ночи, пока дракон спал, он отнес это к Вавельскому холму, а сам спрятался среди кустарника на краю реки. Дракон с удовольствием проглотил ягненка, но его содержимое вызвало нестерпимые муки. Задыхающийся от боли, дракон решил водой потушить внутренний пожар от смолы и серы, и пополз к реке. Он пил и пил, и выпил столько, что уже не мог двигаться. Некоторые говорят, что в тот день дракон выпил половину Вислы. Только ничего не помогало - он пил снова и снова и в конце концов лопнул. Кракус же радостно возвестил людей своим рожком о победе над драконом. Радостные люди сбросили тело дракона в реку и предложили Кракусу как своему спасителю управлять ими. И он ответил: "Я буду служить вам искренне все мои дни, и все это время мы будем так же свободны, как сегодня". Люди процветали все время правления Кракуса. Они построили замок на Вавельском холме, который спасал их от любого врага, а вокруг замка вырос город, который и назвали Краковом - в честь Кракуса. А когда Кракус умер, люди насыпали на его могиле курган, принося землю в собственных руках.
Еще одна легенда о Краковском холме, рассказывает от том, что в пещере жил страшный дракон, который требовал себе в жертву самых красивых девушек. А победить его смог один из сыновей короля Крака, основателя города. А по другой легенде - было это в те времена, когда городом правил князь Крак. Он был мудрым правителем и под его началом город рос и богател. Но однажды появился в Вавельской пещере дракон, из зубастой пасти которого полыхал огонь. Зверь этот регулярно похищал с пастбищ скот, а также не брезговал и неосторожными горожанами, появлявшимися вблизи пещеры. Немолодой Крак сам сражаться с драконом уже не мог и посему бросил кличь: каждый желающий, одолевший дракона, получал в награду королевскую дочь и полкоролевства. Вскоре отовсюду потянулись в город смельчаки, но ни один из них не смог одолеть зверя. И в тот момент, когда жители Кракова совсем потеряли надежду, появился щуплый парнишка - ученик сапожника по имени Скуба, который и не собирался сражаться с мечом в руках. Скуба дейсвтвовал хитростью – он зарезал барана, нашпиговал его серой и смолой и оставил у пещеры. Дракон съел приманку и стало ему совсем плохо. Чтобы погасить огонь, начал он пить воду из Вислы. Пил и пил, пока не лопнул. А Скуба из шкуры дракона сшил множество красивых сапог. В память о князе Краке горожане насыпали холм. Ну а о драконе напоминает бронзовое изваяние, время от времени дышащее огнем, выставленное у входа в Кафедральный собор Вавеля. Приоткрыли мне тайну огнедышания Вавельского дракона – внутри этой шестиметровой статуи устроен умельцами Кракова специальное «хитрое» приспособление с использованием природного газа, Это и позволяет дракону «оживать», дышать огнем и грозно рычать.
ЕГО ЛОВИЛИ ПО ВСЕЙ ЕВРОПЕ
Кстати , однажды в Варшаве мне задали шутливую загадку, точней сказать, анекдот времен существования Австро-Венгрии, «отгадайте, «какая самая длинная страна в мире?» И не дожидаясь моего ответа, поясняли: «Польша. Почему? Да потому, что только она. не имела границ, да и сами поляки плохо представляли, , где их славная страна начинается и где кончается ». Столь же не для всех объяснимой была любовь польского народа к Юзефу Пилсудскому, правда, в первые годы его появления на политическом небосводе, многие не поверили фантастическим планам, особенно насторожила либеральных поляков в ту пору открытая ненависть Пилсудского к России, которую он обещал непременно уничтожить , даже газеты задавались вопросом: «Польша была и есть часть великой России, в этой стране жили и занимали важные государственные посты бывшие шляхтичи, да и простые талантливые люди из нрода.,а польские генералы на полях сражений с честью отстаивали знамена России, а сколько поколений поляков получили образование в России,да те же Пилсудские учились в российских вузах.
Коль мы упомянули о семье Пилсудских, которые вошли в мировую историю., то, давайте, попробуем заглянуть в их души,тем более, что мы тоже во многом сторонники шаманизма и помним, если что-то у вас упало на землю, поднимать нельзя. Это уже не ваше, а если вы кого-то вспомнили, значит нужно просить духов или святых помочь разъяснить, по какому поводу вам на ум пришли их имена.
Пилсудские – явление также загадочное. Представляете, в семье 12 детей, одни просто гениальные, другие просто больные, гадалки говорили откровенно: «ваша родня, золотые вы мои, кару несет, кто-то смешал кровь, женился на близкой родственнице, отсюда и пошло, серебряные вы мои. За них боролись Божьи ангелы и слуги дьявола Вот так и не меньше. Первых Господь по голове погладил, в мир пустил на радость людям, а остальных заставил искупать грехи предков»
Хотите верьте, хотите нет, но случается : такое, и в обычных семьях, поцелует Господь в макушку некоего избранника и пошло-поехало, перед ним «зеленая улица» Таковым был в свое время и Юзеф Пилсудский, человек всей душой преданный Польше, прошедший аресты, каторги и ссылки, преследуемый во всей Европе..
Целых два века ждала страна избавителя, слагала песни и легенды о свободе, независимости Любили поляки судачить о высоких материаях на кухнях но один журналист в пивнушке рассказал коллегам, что их редактор –сущая сволочь, я, мол, ему предложил самолично попроситься в ад». «Ты так ему в глаза это сказал?! «Да нет, я просто так подумал».
Нечто похожее царило и в Польше. Все ругали правительство, депутатов Сейма, , а тут словно с неба свалился «избавитель».. Прошло всего пяток лет и уже мало кто сомневался в исключительности Юзефа Пилсудского, газеты стали чаще упоминать про заслуги этого самобытного человека, прирожденного вожака, диктатора и «коменданта», как его называли в стране.
Недавно автору этих строк попала на глаза заметка в польской газете, в которой перечислялись высокие награды Пилсудского от иностранных государств. Позвольте, для полноты ощущений назвать их: Итак, только ордена: прусский – Черного орла, дармштадский – Людвига , виртембергский – короны, ганноверский – св. Георгия и 5 эльфов, нидерландский –Льва, датский – Слона, шведский – Олафа и Серафима, баварский – святого Губерта, бельгийский – Леопольда, итальянский – Аннунциады, французский – Почетного легиона, португальский – Башни и меча, Веймарский – Белого сокола, испанский – золотого Руна, бразильский – Южного Креста, турецкий – Османа, мексиканский – Орла Большого креста, греческий – спасителя, австрийский – святого Стефана, саксонский – зеленой Короны, черногорский –Даниила, персидский – Шахи, португальский – Большой крест, далее перечислялись ордена Мекленбурга, Шверина, Румынии, Сербии, Японии. К этим наградам стоит прибавить награды России: св. Андрея Первозванного, святого князя Александра Невского. Святой Анны, святого Владимира, святого великомученика Георгия. Особенно Юзеф Пилсудский дорожил золотой саблей с бриллиантами…
Последние ордена пришли из России, которую он остро ненавидел, но не нам судить великих, о них мы только узнаем после их смерти.поэтому поводу вспоминается такой русский анекдот: мать качает сынишку в люльке, а тот все спрашивает ее о разном и не спит. «Мама, а Ленин хороший был?» «Плохой, плохой, спи!» «Нет, не унимается малыш: «А Сталин хороший был? «Тоже плохой, спи же, наконец». А Горбачев?» «Спи, спи,сынок, вот умрет,тогда узнаем, каким он был на самом деле».
А кто нам с вами запретит забежать мысленно вперед на пару десятков лет? Да никто. Так вот, Бронислав станет известным в мире ученым-этнографом, а младший брат его Юзеф будет провозглашен первым Маршалом, президентом своей страны.А что из всего этого получится. Вы узнаете, прочитав далее нашу историческую сагу…
ГИМН «ЛУЧШЕМУ МЕСТУ НА ЗЕМЛЕ
В свое время, просматривая сахалинские записи ссыльного Бронислава Пилсудского, я обратил внимание, что в нескольких своих письмах, да и в разговорах он восторженно восклицал: «Замечательная земля – Дальний Восток. остров Сахалин. Я считаю себя полусахалинцем, как говаривают русские: «хоть горшком назови, только в печку не ставь»
В Рыковской острожной газете, которая выходила по прихоти старшего надзирателя примерно раз в полгода, Бронислав как-то написал строки, которые вызвали восторг узников. да и стражников. «Как страшно звучит: «мы, каторжники, «иваны, не помнящие родства», но ведь мы тоже люди, у нас тоже есть сердца, есть мечты и планы.
В мире, добра и зла одинаково» только кто считается с такими высокими мыслями?. Человек всегда стремится к хорошему, а вместе с тем получает ровно столько же зла, сколько и добра. Кому легче живется, мировому ученому или крестьянину? Думаете, ученому или иному богачу. Вот и ошибаетесь! Ученый спит на пуховой перине, но…сна нет, ворочается, ему видятся всякие формулы, вереницы цифр и неразгаданных знаков мироздания. Завтракает он без аппетита, едет на службу с головной болью. А крестьянин? Наработавшись в поле, приходит домой усталый, выпивает жбан свежего молока,или с аппетитом похлебает щей, за обе щеки уплетет соленый огурец или кусок сала., картошку с луком и заваливается спать на сеновал, никакихъ снов, никаких видений.Так и у нас.Посмотришь, за окнами, забранными решетками, свирепствует пурга, за заставой часовые с ружьями, в тулупах мерзнут, а мы в тюремной холе и даже в своеобразной неге.Нам все принесут, все подадут, нас поведут на работу, за нас начальник думает.Это зимой, А лето красное придет,проснется тайга-великанша, зазеленеет все вокруг, побегут через пролив на призрачную волю дурные головы,зато у тех, кто поумнее, душа закипает от восторга, и я, помнится, мысленно и не раз восклицал: « Слава Господу нашему Иисусу Христу, Матке Бозке за нерукотворное чудо на краю земли». И впрямь не хлебом единым сыт человек.Экая вокруг благодать - - глухо постанывает тайга, а в, в туманной дымке вулканический конус –поднимаешься вверх, к вроде бы застывшему вулкану Тятя-яма, мне довелось там побывать, чудо! останавливаешься, среди переплетений разноцветных ручейков серы –фумаролы, только головой покачаешь – один ручеек –черный, как смоль, холодный, как лед, второй –наоборот, чистый кипяток. А вокруг кривобоких лиственниц полянки каменных березок, они стелются по земле, протягивая в сторону юга ветви-руки. а ежели стукнешь подошвой ботинка по вулканической, земле, из глубины недр раздается далекий гул. Ворчит старик, а вдоль откосов вулкана то и дело вскипают округлые волдыри и лопается перед твоими глазами.»
Раздумывая над жизнью Пилсудского на Сахалине, читая его беглые записи, воспоминания его друзей и близких, приходишь к выводу, что Бронислав порой во время нередких приступов хандры, шибко нервничал, сравнивал свою жизнь с жизнью уголовников, как это ни странно, выходящих на волю из острогов. Хороша, говорят тюрьма, да черт ей брат», А на воле для этих людишек –сплошная тюрьма –ни работы, ни семей, ни веры. На воле все чужое, никто тебя не покормит, никто не приголубит, разве что некий вражина во вслед плюнет,
Бронислав в душе, зная о приближающемся окончании срока каторги, испытывал двоякое чувство: очень боялся и одновременно страстно жаждал освобождения . Понимал, что в Европе – за два десятка лет его , наверное. вряд ли кто из близких узнает. Да и почти невозможно себе представить жизнь без этих порой смертельно опасных поездок по стойбищам. по порожистым рекам, по морю. Мучительно больно было вызывать в памяти годы издевательств, однако, время, экое чудо, все лечит и он –поляк, здесь стал своим, стал, как говорят ссыльные,к месту, он здесь нужен.А стойбищные жители возлюбили его, называли даже «сверкающим камнем, упавшем с красной планеты».
Да, да,Много раз приговаривал Броня-учителка, , что откровенно боится уезжать в Европу, там он никому не будет нужен. А тут…»Всем сердцем я полюбил этот благословенный остров, который, как уверял в проповеди отец Ювеналий, около двадцати раз посетила Божья Матерь, вроде бы даже назвала Сахалин второй Голгофой»Хотя Ювеналий любил «закладывать за воротник» ему мало кто верил, однако рассказанное было принято с пониманием.
Странная, правда ли, любовь к месту твоей ссылки, к месту твоих страданий, но как утверждали апостолы, : «без страданий на земле, без болезней, которые считаются гостинцами с неба, ни один человек не войдет в Царствие Небесное».А безмерная любовь дальневосточников к родным краям-особый культ, о котором и пойдет речь ниже.
Да, Бронислав Пилсудский родился в небольшом , очень красивом селении Зулов, в Литве,в детстве играл с братьями и сестрами на берегах красивого озера, бегал взапуски по молодой дубраве.Только у каждого из нас есть еще нечто, именуемое Судьбой, которая лучше знает, что любого человека ждет, и очень любит шутить. Опровергая планы и мечты нас, наивных фантазеров. Так однажды «пошутила» она и Брониславом и с его младшим братом Юзефом, взяв их из одной колоды и перекинула в другую. Из бубновой масти, швырнула в колоду , где «властвовали» жестокие вини-козыри..И перешли они на иную колею:- будучи поляком по национальности, волею судьбы и волею случая, он покатил по этапу – из варшавской цитадели через моря на остров Сахалин. Но и там, благодаря Господу, не пропал, не сгинул с лица земли. Как говорил его айнский родич Бафунке, он еще не скатился с круглой земли.и срок отбыл, и дело нашел по вкусу, даже полюбил девушку из племени айнов. родил двоих детей,_ чуть позже ставших японцами. И как, скажите, этот впечатлительный и эмоциональный человек мог забыть вторую свою родину- остров Сахалин, на котором половину жизни к тому времени прошло на каторге.
Позволю себе спустя годы, присоединиться к ощущениям Бронислава Пилсудского. Сейчас, когда
И мой возраст приближается к девяностолетию, я.стоя, на вершине жизни, очень многое вижу и о многом вспоминаю:.о диковинных местностях, о памятных встречах, о путешествиях, о посещении страны Ливан, где и ныне «живет» и лечит людей мира великий волшебник отец Шарбель, о подъемах на вершины вулканов, о кругосветном походе с караваном рыбацких сейнеров, которые мы «перегоняли» из Калининграда на Сахалин, о тайванской тюрьме, где экипажи нашего каравана держали долго, ничего не объясняя, о походе на лыжах вокруг Сахалина впервые в истории,совершенном вашим покорным слугой , да всего не перечислишь., Бывало, сидишь в кинотеатре и смотришь «журнал», так звали документальные фильмы, и вдруг на экране появляются южные страны, , виноградные плантации , и тогда по залу раздается вздох: »живут же где-то люди!»
А в каждой островной семье обычно самые популярные разговоры, как и когда уехать на материк, из страны,где поют:: «Сахалин, Сахалин, чудная планета, двенадцать месяцев зима, остальное –лето». Да, у нас штормы и снежные заносы выше крыш домов, да, у нас цунами набегают на острова, перекатываясь через поселки с одного моря в другое, да, у нас порой острова бывают отрезаны месяцами от Большой земли, да, у нас…Недаром говорят: «где прижился, там и пригодился». У нас, дальневосточников, не только Шикотан, вся огромная территория «лучшее место на земле»…
Итак, мне, как и моему старшему товарищу Пилсудскому, захотелось также пропеть гимн Дальнему Востоку, огнедышащей Камчатке, жителям приамурских городов и деревень , Колыме, где жили да и сегодня слава Богу, проживают смелые и отважные, благородные и бескорыстные люди, не только зеки. но и фанатики, подобные певцу Вадиму Козину, который отбыв срок ссылки, остался до конца жизни в Магадане. А когда я добрался до курильского острова Шикотан, увидел землю. расположенную ниже уровня моря, она наподобие глубокой тарелки, на острове, представляете, не росло ни одного дерева, зато островные травы такие высокие, что когда едешь верхом на лошади, то со стороны тебя вообще не видно. И однажды у меня произошел душевный разговор с айнской семьей, я спросил, как им тут живется,надеясь, что они начнут привычно жаловаться, но… услышал в ответ: «, что означает название нашего острова? Не знаешь, однако, Шикотан по-айнски - «лучшее место на земле»
Да, не только Шикотан я и до сих пор уверен: «Дальний Восток, весь, от края до края. «лучшее место на голубой планете.». Вот так-то, други мои…И прав был Броня-учителка на все сто процентов, ведь недаром специалисты, изучавшие его удивительную жизнь, уверяют: Пилсудский обладал еще и даром предвидения.Но об этом чуть позже.
Бронислав ВЕРНУЛСЯ ИЗ ЯПОНИИ
В стойбище Ай, что по-айнский означает «стрела» людишки частенько вспоминали любимую поговорку старшины стойбища Бафунке: «земля круглая, люди падают» Ему приписывали много метких и «умных» поговорок: Когда его племянница выходила замуж за поляка, он вначале был шибко недоволен, говоря,: «Если полюбишь женщину в лохмотьях, проживешь с ней до конца жизни.а возьмешь богатую,с ней наплачешься»И еще,»муж и жена будто пара палочек для еды».
А тут, как назло, злые духи словно отняли у него частичку разума и половину языка, Ожидая приезда Брони-учителки , Бафунке волновался и никак не мог вспомнить ни одной достойной1 поговорки, чтобы поприветствовать родича.. «.
Возле большого красивого русского дома старшины Бафунке на Южном Сахалине в этот день собралось все становище Люди с раннего утра , сидели на корточках, покуривая трубки,а тем, кому не хватило места рядом с домом, обосновались на ребрах перевернутых рыбачьих лодок, ,даже нартовые суки, сбившись в кучу на заднем дворе, примолкли, удивленно поглядывая на скопище людей. такого здесь давненько не бывало, жили айны по заведенному издавна порядку - каждый за свою семью,,один старшина Бафунке за всех, хотя рыбу, добытую и забитого охотниками зверя делили поровну. .
А собрались к дому старшины людишки вот по какому поводу: прослышали, будто из островной страны Японии на Сахалин возвращается муж красавицы Чусамме «Броня-учителка» то ли поляк, то ли русский, коего уважали тут все. от мала до велика.. Это события радостное считали айны еще и потому, что их не обычный, не коренной житель, получив разрешение начальника острова, побывал в стране, которую айны издавна считали своей родиной, и всем было любопытно узнать, как там, на земле предков проживают их сородичи.
А лицо жены Бронислава Чусамме- , в этот день светилось от счастья.. Она была необычайно красива: узкий, олений разрез глаз, вокруг губ синяя татуировка (по айнскому обычаю её делали себе все без исключения замужние женщины), в ушах - большие круглые серьги с бусинкой, густые чёрные локоны ниспадают до плеч, на голове – повязка, сшитая из плотной ткани, с дорогим узором. Словом, Чусамме пришла на встречу мужа в праздничном наряде.Да, мы еще забыли дополнить, что поверх платья в клеточку на ней был тонкий длиннополый халат,, подвязанный женским кожаным поясом – кань-куф, с прикреплёнными к нему по всей длине ажурными бронзовыми бляшками с отверстиями-ушками внизу. К левому краю пояса прикреплена круглая металлическая пряжка белого цвета, в прямоугольное отверстие которой продет завязанный узлом кожаный ремешок.
Да, Чухсамме– «пилька мэноко,что означает по-айнски»красивая женщина» сегодня превзошла всех .. Она не сходила с высокого крыльца, не отрывала глаз от дороги, откуда вот-вот должен был появиться ее любимый муж. Сначала над домом старшины вдруг пролетела стая куропаток, а за ней послышались крики мальчишек, что у поворота ожидали тарантас с «Броней-учителкой».
-Едет! Едет! –орали малыши , стараясь перекричать друг друга.
Тарантас остановился у края дороги, заросшей багульником. Айны радостно зашумели. А сам Багунка сделал несколько шагов навстречу родичу, они крепко обнялись, потерлись подбородками, провели ладонями по густым локонам, спускавшимся на уши.
Чусамме кинулась к мужу и к дяде, обняла обоих и стала что-то быстро говорить, смешивая от волнения айнские фразы с японскими и русскими. Она была уверена, что: находясь в Японии, ее Броня только и думал о том часе, когда сможет обнять жену и всю семью.
Бафунке, откровенно гордясь родичем, под руку,завел Бронислава, смущенного неожиданной встречей, на высокое крыльцо и обратился к сородичам: « Давайте спросим Броню-учителку, что он видел за проливом?
Бронислав, взволнованный встречей, ответил не сразу, Оглядел айнов, отвел глаза в сторону редкого леса. Небо в этот день показалось ему похожим на японское , и облака напомнили голубые приливные волны. И он сказал первое, что пришло на ум: «Вы –хороший народ – айну, у вас трудная судьба ,как у всех , живущих на Соколином, И у ваших родичей, живущих за проливом.. Они очень похожи .Сегодня я шибко устал, а вот, как только наступит большой шторм, когда образуется свободное «окошко»когда рыбаки. не выйдут в море,, я расскажу вам обо всем подробнее. Бронислав повернулся к дверям, но голос Бафунке остановил его:
_ Нет, так у нас не заведено. Ты, Броник-учителка, скажи людишкам твое впечатление о наших собратьях, лучше они живут, чем мы или хуже?
Бронислав обернулся к толпе, что ответить? Надо всегда говорить только правду. И он, едва сдерживая слезы, добавил.- Братья мои, нигде в мире нет равенства, разве только на небе,Богатым везде хорошо, а бедным…поймав недовольный взгляд старшины, поспешно закончил..-Слава богам неба и земли, в нашем стойбище мы проживаем, как в верхнем мире. Мы сыты и обуты, с нами умный благодетель господин Бафунке.
Люди оживленно заговорили, закивали головами., однако, Бронислав не удержался и уже в дверях бросил последнюю фразу: «Только дома у айнов на Хоккайдо просторнее, да и лодки с моторами. И так получилось,что Броня-учителка, верный своему характеру, сразу же забыл о болях в ногах, о страшной усталости. Поставив чемодан из желтой кожи на крыльцо, вдруг заговорил на родном для слушателей айнском языке, чем вызвал восторженные крики :
-Я переполнен впечатлениями. Разными. Место в селении, где мы остановились,в стране Японии выглядело, как на картине – фиолетовые горы,розовые скалы, кругом поросшие лесом мысы, казалось, они врезаются прямо в море. В долинах много айнских деревень. что нас удивило, тростниковые крыши айнских изб, не совсем похожие на наши с вами дома, у нас жилища лучше, чем у тех, за проливом.. Стойбища их большей частью располагались ближе к морю, повсюду рыбацкие лодки.
Помню, мы вышли на станции Ноборибетсу и осмотрелись. Узкоколейная дорога словно разделяла два селения: одну часть занимали японцы, там всюду была видна культура – широкие улицы, красивые домики, магазины, почта, школа, а в южной части- –,.ЖАЛКИЕ ЖИЛИЩА айнов,очень бедные, заросшие плотной зеленью, что, казалось, это не жилища,.а гнезда диких первобытных людей.
_Не гони, однако, упряжку,!,дорогой родственник,-резко остановил рассказ Бронислава Бафунке,- ты , наверное, носил там японские темные очки -на японцев глядел без стекол, а на айнов – через черные очки.,Да,,японцы издавна считают наш народ бывшими аборигенами, но вынуждены признать, что мы. айны, дали им землю, познакомили с бытом и культурой, Я знаю, что говорю,был однажды в Японии и… глядел вокруг не чужими, а своими глазами.
-Вам господин мой, наверное, показывали не то, что есть на самом деле,-неожиданно резко возразил Бронислав, чем вызвал недоуменный гул айнов, они не привыкли так разговаривать со старшиной, которого чтит все Восточное побережье.-Что я видел, о. том и рассказываю: вот про их жилище: стены изб и крыши сделаны из тростника, окна без стекол,.даже без бумажных японских «шодзи», а двери…меня удивило, что входы в жилище вообще без дверей, завешаны обычными матами. А морозы зимой и тут свирепствуют.
-Про людишек говори, однако! –выкрикнул кто-то из толпы.-Они похожи на нас? Суровы ли? Богаты ли? Много ли рыбы ловят? Чем ловят? –Бронислав сразу узнал молодого айна, который давно был влюблен в красавицу Чусамме и до сих пор не мог простить ей «измены»
-Хороший вопрос. Айны как и вы очень гостеприимны. Нас всюду окружали ребятишки, женщины .да и мужчины тоже интересовались, откуда приехали .Старики, делали «каракты» -,складывали как в молитве ладони и гладили бороды, точно, как это делаете вы, мои соседи и братья.
-Вижу,ты,, господин учитель ,и правда шибко устал» - снова вмешался в рассказ родича Бафунке. Он недовольно зашевелил густыми бровями, стал нервно оглаживать, спадающие на уши густые локоны. Почему-то ему не нравилось , что рассказывал людям Броня-учителка. Да и выпад неудавшегося жениха Тамайки, видимо, пришелся людям по вкусу.-.Зачем хвалить японцев, их много ругать надо. Хотя…японцы и айны –братья. Вот он –старшина Бафунке скоро поменяет свое имя, станет не Бафунке, а Кимурой.. Старшина глянул из-под руки на небо и приказал.-Всем разойтись. Шторм с севера идет, лодки убрать,следует, закрепить канатами. А ы,-приобнял Бронислава,-пошли в дом, отдыхать будем, кушать будем. Видишь, Чусамме волнуется, что вы с дороги еще не отдохнули…
Войдя в свою комнату, Бронислав поклонился жилищу, обнял жену и сына. И такой восторг, и такое спокойствие охватили его, что пришлось отвернуться к стене, чтобы жена не увидела блеснувшие в его глазах слезы. Он вернулся в родной дом.
После сытного ужина в просторной комнате, сидя на теплых матах,, Бронислав снова рассказывал про свои впечатления. Оказывается, на Хоккайдо знакомился с жизнью айнов он не один. Приехал из Сибири поляк по фамилии Вацлав Серошевский. Представляете, он тоже отбывал ссылку в дальнем сибирском краю, недалеко от Северного Ледовитого океана.И однажды вместе с двумя товарищами надумал на обычной парусной лодке бежать из страны Якутской в Америку. Ночью вышли они в океан и поплыли, куда задумали, но через одни сутки льды затерли их жалкую лодку и жандармы быстро отыскали беглецов
А ночью, когда все в доме старшины затихло, Бронислав, ласково поцеловал жену, потирая ладони, присел к низенькому столику, разложил тетради и начал писать: «мы поселились в доме зажиточного айна, Нам отвели просторную комнату. Здесь были под окнами расположены топчаны для сна.Как и у нас на низком квадратном пепелище, на листе железа тлели угли, дым от них шел вверх,коптя крюки и вешала с рыбой. В доме потолка не было вовсе. Пол из утрамбованной глины был покрыт матами из камыша. Расселись мы на земле, там же нет стульев и вообще нет никакой мебели кроме ящиков
После ужина с копченой рыбой и чая с японскими пирожными, хозяин повел нас в кладовую, стал показывать длинные шесты, применяемые для ловли крупной меч-рыбы,потом охотно начал рассказывать, почему айны размещают кладовки на высоких столбах-таким способом они спасают продукты от лисиц, крыс и муравьев.
На следующее утро мы направились на берег моря,где увидели сооружение, поставленное для морских богов, им нужно молиться перед выходов на лов рыбы. . Эти легкие изгороди из вербы , кизиловых и ольховых палок в высоту человеческого роста, айны то обычно намного меньше европейцев, Сия изгородь была заточена и украшена локонами из стружек «инау».
За нами шли ватага детей, и остромордых, похожих на волков собак. На обратном пути мы увидели молодую лисицу в клетке. Ее выращивают для жертвы…»
Бронислав писал бы до рассвета, но вскоре почувствовал. Что в дверях стоит она, любимая Чусамме, и ждет, когда муж обернется и тогда можно будет увести его в спальню
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
Завидна и очень трудна работа журналиста, прежнего, но не такого, как в нынешние времена, когда в кабинетах редакций, в основном, протирают штаны самодовольные мальчики и девочки, которые, как говорится «пороху не нюхали», не рвались выезжать в «горячие точки», под пули и ракеты. чтобы первыми увидеть и первыми написать в своих газетах про абсолютно свежие новости , каждый из нас знал правило: мы – первые и просто обязаны стремиться «поставить фитиль! коллегам иных изданий,
Время не застывшая единица, Сегодняшним журналистам не нужно ехать за тридевять земель ради нескольких строчек в газете, К их услугам такие средства связи, о которых в наши времена и мечтать не смели..
На Сахалине в ту пору еще не ходили пассажирские автобусы. О трамваях тут никто не слышал. На работу добирались на «одиннадцатом номере», то есть пехом.
Однажды редактор вызвал меня в свой кабинет и поручил написать большой газетный материал под названием «Два острова – две жизни». Что это за два острова, , как собрать оригинальный материал – никто, да и сам главный редактор понятия не имел.И еще он добавил, что в бухгалтерии меня ждут командировочные,.Выхода не было, редактор все предусмотрел. Домой в ту ночь я возвращаться не стал, нахально напросился в гости к недавнему своему начальнику отдела внешних сношений в газете «Тревога», где я работал и учился у этого всезнающего полковника. Он принял меня радушно, выслушал.. Мы пили саке и обсуждали, как решить загадку редактора: «пойди туда, не зная куда, , возьми то, не знамо что».идея прорисовалась под утро – надо взять за образец остров Сахалин и остров Хоккайдо И заголовок придумали «Под солнцем Сталинской Конституции» это у нас, конечно, а у них, на Хоккайдо «Под тенью статуи Свободы».Полковник сообщил мне под большим секретом, что к острову Шикотан идет караван рыболовецких сейнеров из Калининграда. Если суметь быстро добраться до Шикотана и там встретить караван,возможно убить сразу двух зайцев -побеседовать с рыбаками и моряками, ведь эти ребята совершили кругосветное путешествие и, конечно, видели «изнанку» западного мира. А в первую страницу, что под Солнцем Конституции, можно записать во время хода судна рассказы самых удачливых членов экипажа. Задумка получилась блестящей, но исполнение…Оставалась самая малость: как добраться до Шикотана,. в ту пору почти отрезанного от Большой земли, даже от Сахалина. Но, задание получено, идея созрела, пора приступать к выполнению
Первым делом меня пригласили на беседу в армейскую контрразведку,им все было известно о каждом человеке, долго и настойчиво внушали, что писать можно, а что просто невозможно, прочли целую лекцию ,о взаимоотношениях наших народов, о многовековой борьбе за «северные территории»., посоветовали также покрасивее изобразить читателям как японцы унижают коренные народы, как считают айнов людьми второго сорта, им якобы запрещают даже ловить лососей и охотиться.
НЕ СТАНУ ЖИВОПИСАТЬ, КАК Я «ВЫШЕЛ» НА НУЖНЫХ ЛЮДЕЙ –ПОГРАНИЧНИКОВ, САНИТАРНЫХ СЛУЖБ, КАК МЕНЯ . СКРЕПЯ СЕРДЦЕ,ТАМОЖЕННИКИ ДОПУСТИЛИ НА БУКСИРНЫЙ КАТЕР, СТОЯЩИЙ ПОД ПАРАМИ С ГРУЗОМ ДЛЯ КИТОБОЕВ. А ВОТ КАК Я ДОБИРАЛСЯ ДО ШИКОТАНА!РАССКАЖУ.
.
Остров Шикотан! Тот самый, о котором многие годы идет спор между нашей страной и Японией. В переводе с языка айнов, что прежде нас и японцев жили на Шикотане и отличались изобилием волос на теле, это означает “лучшее место на земле”. Не знаю, не знаю, лучшее ли это место на земле, но за то, что оно из необыкновеннейших, ручаюсь. Представьте себе картину: на нем был и я, шел по океану почти пять часов, а Шикотана все еще не было видно. Тихий океан словно оправдывал на сей раз свое название, был тих и необыкновенно пустынен. Ни встречного судна, ни островка, сплошная вода, которой, казалось, не будет ни конца, ни края.
И вдруг... из океанских глубин вынырнула каменная стена. Это и был берег Шикотана – сплошная стена, черная и отвесная, уходящая в низкие облака.
- Как же мы войдем в бухту? –
- Войдем, не волнуйтесь! – успокоил меня шкипер. –
Наш залатанный буксир сменил курс и, разрезая остр волны, пошел вдоль отвесной стены.
Я вдруг поймал себя на мысли, что будет, если мы так и не обнаружим входа в шикотанскую бухту? Неужели придется возвращаться на Кунашир? Я даже не успел развить эту мысль, как наш “буксир круто взял влево и я увидел арку в каменистой скале. Катерок наш смело нырнул в нее, прошел несколько десятков метров в полутьме и... мы вошли в бухту. Первое ощущение, которое я испытал “на лучшем месте на земле” - теплая волна воздуха, она обволокла нас. После соленых и острых брызг океана мы очутились в паровой бане, будто мигом, переместились с северных широт в район Сочи.
Не перестаешь удивляться Премудрости природы и Создателя! За отвесной каменной стеной, ограждающей Шикотан, будто таинственный град-Китеж, располагался сам остров. На берегах ни единого дерева, сам Шикотан – это большая тарелка: края приподняты над водой, а равнина пологая и ниже уровня воды.
Итак, мы очутились на Шикотане, причалили к пирсу. Поблагодарив капитана и команду, я сошел на берег, огляделся. Почти рядом, в сотне метров, располагался китокомбинат. По пологим слипам паровые лебедки подтягивали на разделочную площадку огромные туши китов, над ними вились тучи чаек, запах рыбьего жира плавал вокруг, густой и тошнотворный.
Разместившись в крохотной комнатке гостиницы, я выглянул в окно. Внимание привлекли два суденышка, стоящие на рейде бухты. Был полный штиль, а они перекатывались с борта на борт, словно при шторме.
Спросил соседа – добродушного хохла, что это за суденышки?
- Так то зверобои, - радостно сообщил он мне, - в Арктику готовлются, морского зверя бить идут. А що качаются, так это особая мериканская посудина, в Арктике-то лед сжимает судна и давит их, як скорлупки, а эти... лед сожмет их и... выжмет на льдину, днища у них, як яйца полукруглые.
Боже мой! У какого настоящего журналиста не дрогнет сердце, узнав о такой счастливой возможности написать репортаж о зверобоях, встреченных им на краю земли. Отложив на время выполнение главного задания – очерка о китобоях, на следующий день я, наняв “за бутылку” “бича” с дырявой шлюпкой, направился к зверобоям, к головному судну, на флагштоке его вились два флажка: побольше – флаг СССР в форме треугольного вымпела и поменьше – белое полотнище с мордой моржа.
Еще метров за сто я разглядел на верхней палубе “зверобоя” - маленького человечка с бороденкой, он наблюдал то ли за шлюпкой, то ли за мной, не знаю.
Мне любезно сбросили за борт веревочный трап, зверобои и матросы столпились на палубе, ожидая представления. Я знал, что “свежий” на море человек никогда не сможет взобраться по такому колеблющемуся над водой трапу, но я довольно легко преодолел это препятствие.
Человек с узкими глазками и бороденкой шагнул мне навстречу:
- Однако давай знакомиться: я – капитан Зайков буду, а ты кто?
Как положено, я представился, мол, корреспондент областной сахалинской газеты. Капитан поцокал языком, подхватил меня под локоток, повел вниз, в свою каюту. На море стоял полнейший штиль, а суденышко качало, как в шторм.
- Это правда, капитан, что вы в Арктику готовитесь идти? – напрямую спросил я, едва мы втиснулись в “капитанскую каюту”.
- Зверюшек однако побить надо. А ты кушать, вижу, шибко хочешь?
- Не отказался бы, в столовке одни китовые котлеты, мутит меня от них.
- Хоросо! – капитан сказал что-то такому же, как он, узкоглазому матросу. И не успел я опомниться, как наш крохотный столик был заполнен здешними яствами: миска красной икры, икринки аж переваливались через край, мясистые щупальца королевского краба, креветки, запеченные в тесте, и... ни грамма спиртного.
- Я документы еще не представил, - полез, было, в карман, но капитан остановил.
- Ты ешь, пожалуйста, а я твой документ проверю.
- Ладно, договорились, вы шаманьте, а я пока пошамаю. – Поев с аппетитом, как бы в благодарность за обед полез в карман за блокнотом, только капитан остановил, протянул мне японский парусиновый полумешок. – Вот, бери! Жорик на веслах, догребет тебя до берега.
- Это что?
- Кушать! – невозмутимо проговорил странный капитан. – Рыбка!
- Ничего не понимаю!
- Разве не за рыбкой приехал? Все к Зайкову едут за рыбкой, говорят, по делам, а сами... и прокурор, и начальник милиции, санитарная служба, пограничники и таможня, судья однако тоже приезжает, пожарные, едут, кому не лень, все к Зайкову.
- Ну и жулье! А я не за подачками сюда за тридевять земель добирался! Взятки! Жалкие взятки! Зачем даете? – чувствовал, перегибаю палку, бедный капитан алеут Зайков давно привык: шикотанское начальство взимает мзду со всех, в том числе и со зверобоев. Попробуй, не дай, из бухты в море не выпустят, сгноят на якорях. – Пойми ты, дорогой капитан, у меня другой интерес: написать хочу о тебе, о команде, о забое моржей, сахалинцы, да чего там сахалинцы, весь Дальний Восток читать будет! О Зайкове узнает!
- Никто не узнает однако! – меланхолично улыбнулся капитан, и глаза его стали совсем узкими, как щелки. – И ты ничего не напишешь, кроме брехни.
- Обижаешь, начальник!
- Не обижаю однако! Хочешь про документы скажу? Ты к воде привычный. Женки у тебя нет. Зато начальник твой – шибко худой человек, гидруга вонючая!
- Погоди, погоди Зайков! – моему удивлению не было предела. – Про жену, про начальника откуда узнал? – Странный капитан, чье имя носит зверобойная флотилия, словно видел меня насквозь.
- Зайков все видит, все читает без документов. Ты по трапу лихо лез. Бывший моряк. Весь неухоженный, нитки худо пришиты, женки нет.
- А начальник – гидруга, откуда?
- Хочешь правду написать о зверобоях? Хочешь. Давай, ко мне в команду. Людишек шибко не хватает. Три месяца погуляем по Арктике, зверюшек побьем, денежек заработаешь кучу.
- На неделю дали командировку! – слабо стал сопротивляться я.
- Хоть раз видел Арктику, а? Не видел однако. Белых медведей на воле видел? Моржей, касаток, морских слонов, а настоящую радугу видел? Эх, корреспондент, ничего ты на свете не видел.
Вроде бы незатейливые уговоры Зайкова вдруг стронули в моей душе заветные струны. Идея капитана, которая вначале показалась фантастической, внезапно стала обретать вполне реальные черты. Два года я не был в отпуске, имею в запасе четыре месяца, плюс месяц положен мне на проезд. В итоге – пять месяцев. Если и впрямь взять на три месяца отпуск, махнуть с этими парнями в Арктику? Боже Правый! Вернусь домой, напишу десяток очерков с продолжением о севере, о зверобоях. А там, глядишь, книжонку для детишек накропаю.
Капитан, конечно, прочитал мои незатейливые мысли, понял, что сманил в экспедицию еще одного дурака, огляделся по сторонам, плеснул в кружку из плоской зеленой бутылочки такой же зеленоватой жидкости.
- Сухой закон у нас, парень! И это не водка, шаманский напиток! Отец у меня был Большим шаманом западного и восточного побережья! Выпей парцу глотков и больше ни о чем не думай.
Обедали мы, помнится, в айнском крошечном кафе на острове Шикотане.Посетителей в эту пору не было и хозяин, золотозубый толстячок, простер нам руки навстречу, обрадованный появлением клиентов Он мала-мала понимал по-русски, заметив, как я поморщился от едкого запаха рыбьего жира, Сукедзо , так звали хозяина,показал рукой на окно – к его заведению почти примыкал забор китокомбината, откуда и шел тошнотворный запах...Нам быстро принесли традиционные блюда из рыбы «цеп охав»,, довольно вкусно приготовленные салаты из листовой черемши.Во время обеда сын и дочь хозяина играли на «муккури» -инструменте ,сделанном из курильского бамбука,
Оказалось, что Сукедзо прежде работал в гимназии, но когда ее прикрыли, стал готовить обеды и развлекал клиентов чтением стихов и рассказыванием легенд., на что был несомненным мастером, говорил и жестикулировал, зорко всматриваясь в наши лица, понимаем ли его?.
А когда я достал бутылку русской водки мы разлили ее по крошечным стаканам, Сукедзол вовсе повеселел. Начал рассказывать о правилах древних айнов, которые, по его словам, были на голову выше. Чем у японцев и американцев. Тогда я впервые узнал древние правила:Всю жизнь человек 2вибрировать» в такт мыслям о Божественной сущности, о бесконечности и всемогуществе божеств.Заметив, что я записываю что-то в блокнот, Сукедзо еще более воодушевился и торженственно соогбщил, что настоящий человек-айну обязан наблюдать за своими ногами При ходьбе он должен следить за каждым своим шагом и осознавать, куда и зачем он отправляется.
Мне особенно понравилость древнее правило: надо время от времени мысленно представлять собственное сердце, делать сердечные паузы, во время которых человек должен представлять не просто свое сердце. но и написанное на нем имя божества…
С той далекой поры я и затаил фантастическую, вряд ли выполнимую мечту – узнать, как можно больше об этом таинственном народе, о котором веками гадают ученые мужи, но доказать их происхождение пока никому не удается. Что ж, продолжим процесс изгнания злых духов» и будем просить добрых духов помочь нам поведать о северных народах, в которых автор этой саги влюблен с давних-предавних пор…
КТО ЗАКАЗЫВАЛ МУЗЫКУ
Бывший секретный агент царской охранки Сергей Шамагиров перед началом войны между Россией и Японией, служил в японской угольной концессии старшим консультантом по охране имущества и прочих секретов. В это время для сотрудников концессий и жителей близ лежащих поселений японцы, по признанию сахалинцев, создали «рай на земле» – продукты и товары стоили баснословно дешево, деньги платили немалые, ОТК санчасти.рыли школы для неграмотных, а для больных. Пароходы с Хоккайдо прибывали в порты один за другим. Жалованье все время прибавляли и, казалось, можно было только ликовать и благодарить страну Восходящего солнца, но, как известно, счастье долгим не бывает.
Морозным зимним днем в Александровск прибыл сам адмирал Мацумото, он был главой всех сахалинских концессий. Шамагиров мгновенно понял: если сюда съехались японцы со всего севера и юга –случилось нечто важное.Японцы ходили с задумчивыми лицами Это также озадачивало Сергея, обычно внешне японец никогда «не теряет лица» а тут…. Да и совещание проводили тайно, под покровом ночи, вдали от поселения, в лесном доме отдыха высшего персонала. Его впервые на совещание не пригласили. Именно в тот момент Шамагиров почувствовал неладное. Адмирал был в гражданском костюме, но следом за ним шли двое личных охранников.с явно военной выпрваыкой. Своим звериным чутьем Шамагиров понял: дело серьезное и словно кто-то ужарил в голову: «в твоих услугах, дорогой Шамагир больше не будут нуждаться.» вероятно в его услугах японцы не будут более нуждаться. Так и получилось. На второй день Сергея пригласили в контору и без объяснения причин выдали под расписку запечатанный конверт. В нем были иены и краткое уведомление – он уволен. Не стоило большого труда догадаться, что японцы получили некие сведения, о которых местным рабочим и служащим не сообщили… владельцы концессий, видимо, загодя получили сообщение, что вот-вот на остров будет высажен десант. Слухи о начале войны доходили до Сахалина, но жители острова не больно-то волновались – материк далеко, а мы на острове.
Шамагиров прибыл в стойбище, где жила его семья – мамка Олька и дочь Янина. Однако, и в зимнике их не оказалось. Соседи подсказали, что Олька три дня назад повела дочку в сопки, где продолжала «натаскивала» дочь шаманским наукам.
На душе Шамагирова было тоскливо. Мысленно возопив своему богу-покровителю Шамагиру, он признался, что впервые теряет почву под ногами, попросил совета. Покровитель древнего рода долго молчал, словно собирался с мыслями, потом… Получив вежливый отказ от японцев, он и дома не ждал радости, стал задумываться: не уехать ли снова в столицу, частенько, верный своей привычке, он брал чистый листок бумаги, делал надпись сверху «за» и «против» и медленно вписывал ответы, одновременно раздумывая, – идти ли в сопки искать Ольку или бросить все к чертям собачим, поехать в порт, взять билет на пароход и… прощай Соколиный остров…
Но, как поговаривали каторжане, «жизнь наша копейка, – судьба-индейка». Не угадаешь, что завтра с тобой будет. Райская жизнь на Северном Сахалине закончилась. Пока Шамагиров занимался самоанализом и боролся с депрессией, о нем вспомнили и срочно вызвали в штаб начальника каторги генерала Ляпунова.
В штабе царило откровенное смятение. Весть о том, что Япония напала на Россию, взбудоражила и администрацию каторги, и военных, что квартировали и на юге, и севере острова. Генерал нервно расхаживал по кабинету, то и дело, бросая взгляды на письменный стол. Когда все собрались, начальник острова самолично запер дверь кабинета и спрятал ключ в карман мундира. Заговорил взволнованно: «Господа! В связи с возможным наступлением японских войск на остров, предлагаю ознакомиться всем с положением сил обороны. Русские разведчики захватили японского офицера, который вез секретные приказы, однако, генерал-губернатор приказал этих разведчиков расстрелять, как провокаторов. Хочу также поставить вас в известность, что на острове воинские подразделения на севере составляют чуть более тысячи человек и на юге более трехсот. Вооружение, сами знаете, бердянки, патронов мало, установлено нами одно орудие, снятое с героического крейсера «Новик». Задача: собрать народные дружины из ссыльно-поселенцев, из каторжан, объяснив им какие послабления оные получат после победы. А теперь слово имеет начальник штаба господин Журавлев.
– Я буду краток. Помните, два года назад Сахалин посетил военный министр Алексей Куропаткин. Он дал указание принять меры к обороне острова. Правда, нам доставили с материка 8 орудий, которым не было снарядов и 12 пулеметов. Более мы ничего не получили
Совещание закончилось за полночь. Бывший полковник Шамагиров получил от начальника острова генерал-лейтенанта Михаила Ляпунова личный приказ организовать и направить в намеченные районы все пять партизанских дружин…
На следующее утро Шамагиров решил перед отъездом на южный Сахалин, найти Ольку и ее дочь, предупредить их о скорой войне. Будучи хорошим следопытом, быстро обнаружил в излучины реки свою семью. Осторожно пробрался между лиственницами, встал за дерево и прислушивался к разговору шаманки и ее дочери.
– Упрямая ты, однако, Янина, не слушаешь, – крутишь пустой головой, как глупая молодая нерпушка…Скажи, что за дерево перед тобой?
-Елка-палка! –Янина привычным жестом закинула на затылок роскошные волосы. Этот ее жест всегда выражал досаду.-И зачем мне голову забивать всякими сказками про силу деревьев? Я верю только в то, что ощущаю.И еще я верю, что обязательно выберусь из этой дикой глуши, стану женкой большого шибко богатого человека, а вы…дикие людишки,проживайте дальше тут,в тайге,среди гнилых сопок.
-Я,дочка, вижу твое будущее,но до него еще так далеко, как от нашего острова до…Олька махнула рукой, не найдя сравнения.-А елка-палка сейчас смотрит на тебя и усмехается,мол,глупая кайра, ни черта не понимает. Ель- великое дерево,она способна затуманивать наше сознание. Помнишь, как легко заблудиться в еловом лесу?
Шамагиров улыбнулся,он знал,что дальше будет говорить и делать его жена Олька.- упрямо вбивать дочери в голову мысль о том,что дух ели –большая серая птица,способная затуманивать сознание и красть у людей внимание.-О,ШпипгтоладобавилбыксловамОлькинемало иных удивительныхсведений,например, рассказалбыупрямой Янине про многие тайные свойства ели,о том,что при сжигании коры елиона будет выделятьэнергию, которая делает человека совсем иным,он приобретает устойчивость и ,концентрация внимания усиливается во много раз, а воля человека становится ,словно стальное копье.
Олька продолжала пререкаться с дочерью, а Шамагирова вдруг осенило: а зачем,собственно говоря,он пришел в столь напряженное для острова время искать эту семью? Зачем ему понадобилась именно сейчас,когда разворачивается война,женщина, которая много лет назад одним взглядом покорила его.…Шамагирову вспомнилось, как решительно бросил он престижную службу в министерстве внутренних дел, разочаровался в льготах и званиях, раз и навсегда уразумев в тшетности показной,фальшивой жизни, борьбы добра со злом, которая никогда не закончится.Да, уехал сюда в дальние края. И что же переменилось в его жизни?Подумал,что наверное, все=таки помощница -ель приоткрыла ему завесу над тем, что называется жизнью, ведь мы чаще всего идем и смотрим себе под ноги,а на небо поглядываем крайне редко Нечто похожее на пустоту почувствовал он и в эти мгновения. Олька родила дочку от ссыльного поляка,а он,тут -пришей-пристегни.И вспомнилась ему давняя легенда:родился человек и Господь сказал ему: «иди смело по жизни и знай, что я всегда с тобой рядом» и с тех пор человек часто видел за собой следы двух пар ног. Но пришла горькая пора-старость и человек стал болеть. И возопил ко Господу: «Почему ты, Отче, меня обманул? Сказал, что будешь все время рядом, а теперь я визжу позади себя только одни следы ». «А это потому,-ответил Господь, , что все последнее время, когда тебе
стало плохо я нес тебя на руках».« бывший сыщик развернувшись,, пошел по тропе к дороге, ведущей в …город.…
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
После демобилизации из армии я почти восемь месяцев просыпался по ночам от крика командиров и от пулеметных и автоматных очередей. Война преследовала меня и в мирной жизни.
Я издал только одну книгу под названием «Из ада в рай и обратно». И поставил на этой теме жирную точку Меня часто читатели спрашивают: «Почему вы не напишите книги о минувшей войне?»Отвечать на подобные вопросы очень трудно, так же трудно и писать о боях-пожарищах,о погибших товарищах. Посему я решил опустить подробности короткой войны России с Японией, о чем многое узнал за годы проведенные на Сахалине.. Во-первых, о вековом споре России и Японии за остров Сахалин и Курилы много написано,во=вторых, идея нашего романа заключается в поисках «белых пятен» в истории. И всегда, приступая к работе над новой книгой, вспоминаю совет одного мудрого учителя писателя Анатолия Рыбакова, который наставлял меня : «Если ты ничего нового сказать людям не в силах, если можешь не писать, не пиши».
Да, та краткая война до сих пор сидит огромной занозой в отношении наших двух стран. И дело не только в том, что она закончилась поражением русских войск. А в том, что когда паны дерутся, у холопов чубы трещат. ИП в это1й войне не принято рвспространяться, ибо случилось столько горестей и огорчений. Столько бед и утрат и произошло столько закулисных, подковерных предательств и обманов, что придет время и занавес откроется, поразив и русских и японцев.Посему время покажет и прояснит и эти горькие события. Но не всего в несколько страниц, тут понадобятся многотомные романы. Ведь Сахалинский лакомый край, на краю морских путей как кость в горле Аменрики и Японии, России и всего мира. Да, Россия тогда проиграла войну, а как могло быть иначе? На Сахалине силы японского вторжения на остров превышали защитников примерно в десять раз, берданки против шестизарядных винтовок, не обученные дружинники против канонерок и крейсеров, всем обеспеченные и прекрасно обученные японские войска против голодных и безоружных солдат и разрозненных ,так называемых дружин ссыльно-поселенцев.
Когда позже, выступая перед студентами Краковского университета. я услышал смех, во время рассказа о том, как вербовали каторжников и ссыльных поляков в дружины для защиты Северного Сахалина. Слушатели разглядели в моих словах не героизм ,а насмешку, как. мол, могли каторжане героически защищать место своих невыносимых страданий?
Гарнизон острова был разгромлен, а. те, кто геройски сражался и не пожелал сдаться вместе с генералом М.Ляпуновым, разбрелись по тайге в ожидании подкреплений с материка, но не дождались…А как жили в то суровое время и выжили наши герои? Да, по-всякому.э…
И ВСТРЕТИЛИСЬ БЫВШИЕ КАТОРЖАНЕ
Янек Лещинский сидя в одиночной камере с нетерпением ждал начала суда. . И в милом сердцу городе суровые русские и литовские следователи допрашивали его днем и ночью. Особенно навязчиво задавали вопросы не только о младшем брате Юзефе но и о Брониславе. Пилсудском. Догадался Янек позже, когда во время очередного допроса он спросил: «как ему встретиться с Пилсудским Юзефом?» Наступила долгая пауза. Двое русских следователей только переглянулись и вскоре удалились. На смену им пришли литовские жандармы и с ними местный журналист, который представлял газету «Виленские новости» Эти сразу признались: «нас крайне интересует Пилсудский, тот, с кем вы знались на Сахалине.Особенно усердствовал журналист, он дотошно выспрашивал о всевозможных деталях А вскоре напечатал краткую статью о том, что полиция задержала беглого каторжника,направлявшегося к Юзефу Пилсудскому., к «Зюзе»Газета, как известно,живет один день.Прошли сутки
Все вроде улеглось, только однажды у полицеского управления, как раз напротив окна камеры Янека, раздались выстрелы.Топот ног по коридору, крики заставили Янека насторожиться. Он привык к неожиданностям,они неизменно сулили неприятности, но тут все оказалось более приятным .Двери камеры распахнулись и на пороге появился здоровенный усач в старенькой конфедератке
-Ян! _Здорово! -радостно пробасил усач.-Я –Юзеф Пилсудский-здешний возмутитель спокойствия. Помнишь, как говаривали в русских тюрьмах: «На выход с вещами»Собирай свои манатки и марш-марш!
Янека привезли в загородный дом некого чиновника, Юзеф Пилсудский пожал руки бойцам, что участвовали в нападении на полицейский участок. Провел Янека на веранду, окна ее выходили в сад. Прислуга быстро подала гостям чай,канапки-маленькие бутербродики с шинкой –домашняя свинина издавала аппетитный запах. Радом хозяйка поставила бутыль вина,но Юзеф сделал вид, будто вина не заметил.
Брат Бронника оказался веселым и малость бесшабашным, в открытую грозил власти,громко смеялся,слушая сбивчивый рассказ Лещинского о своих одиссеях пытливо расспрашивал о Бронике,мол, до Польши доходили слухи,будто братишка завел на острове семью.
Вечером они вышли в сад Сели на резную скамеечку.под яблоней. Где-то рядом,над их головами пролетела ночная птица. Юзеф посерьезнел, поглядел на яркие звезды и вдруг прямо заявил:
-Ты Братишка-каторжанин – человек проверенный, слушай главное:скоро я возьму власть в Польше, подниму любимую страну с колен, правда, для великих целей во все времена нужны великие деньги. Добреньких друзей маловато пока, поэтому мои бравые ребята вынуждены заниматься, на первых порах, обыкновенными грабежами.-Юзеф внимательно посмотрел на Янека,под светом фонаря лицо Лещинского показалось ему бледным, но не испуганным. .
-Грабежи –дело привычное Ну, если доверяешь, как каторжник каторжнику,я готов войти в дружинуИного пути у меня пока нет.
-Вот и добре, пан Янек. Через два дня мы планируем прокатиться» на поезде «Лодзь-Варшава.там,по нашим сведениям в спецвагоне будут везти три мешка злотых. И как поют в городе Одессе: денежки были ваши, станут наши»Не подумай,браток, мы не уголовники, наоборот, злотые для создания боевых групп сопротивления, бойцы моей будущей непобедимой армии.. Ну, иди отдыхай «бродяга с Сахалина», все указания получишь завтра. Надеюсь, разумеешь, это станет твоим боевым крещением…
…
«Гоп-стоп» завершился более чем удачно.Экспроприаторы действовали изобретательно, применяя различные методы для остановки поезда. На сей раз. на одном из подъемов,где пассажирский поезд замедлял скорость машинист обнаруживал лежащего на рельсах человека Естественно,он, как говорится, «нажимал на тормоза».Узнав о дерзком нападении, варшавские газеты разразились гневными статиков, но и беспомощную полицию ,некоторые издания восторгались ловкими действиями новоявленных грабителей. Оказалось,что один из сопровождающих денежный спецгруз был внедрен загодя в систему охраны и в нужный момент открыл двери вагоны, остальное, как писали газеты, было делом «ловких рук».
К которому Через пару дней главари собрались в кафе «Польска ни сгинела». Новоявленный член боевой группы Янек Лещинский, побритый,помолодевший, в модном костюме, сидел рядом с самим Пилсудским. О «деле» разговоров не было, «Зюк», так звали здесь Юзефа Пилсудского, представил вожакам своего «друга и брата» – сахалинского каторжанина, бежавшего с острова и целых пятнадцать лет пробиравшегося в Польшу. Молодые бойцы радостно шумели, поздравляя новичка, подходили к Янеку, обнимали, жали руки, поднимали бокалы за его здравие ,за успех задуманного «Зюком» великой революции за самостоятельную Польшу».
К тому времени Юзеф Пилсудский уже имел множество своих сторонников в Варшаве и Кракове,хотя далеко не все верили, что возможно снова стать стране уважаемой иистино национальной, ведь целый век Польши как бы не существовало.
После торжества по случаю удачи,заговорили о серьезном Пилсудский поведал главарямо своей недавней поездке в Японию. Вел там переговоры с премьер-министром о создании боевых подразделений из военнопленных поляков и литвин, находящихся в качестве «перемещенных лиц» в Японии,Корее и Китае. Куда только злая судьбина не забрасывала в то лихое время его соотечественников!
И снова целую ночь проговорили они в знакомом уже саду.Янек признался, чтопринимал «Зюка», как одного из бывших каторжан, как брата Б
ронислава, но разоткровенничавшийся Пилсудской поверг его в искреннее изумление. Оказыыается ,жизнь парня уже походила на легенду..Готовил покушение на русского царя Александра третьего,был арестован,суд,правда, не сумел доказать его вины, поэтому он «отделался» сравнительно легко, получил пять лет ссылки в Сибирь.
Помощи было «Зюку» ждать неоткуда, он зарабатывал в Киренске, жалкие гроши, обучая детей местных купчишек математике и французскому языку. А в промежутках между занятиями высиживал сроки в карцере, на хлебе и воде. Из трех лет ссылки «последний шляхтич», такова была его кличка,он полгода просидел в тюрьме.За что? За неповиновение царской администрации.
Юзеф в ту памятную ночь словно исповедываясь перед товарищем, который сразу подкупил его своей искренностью, смелостью и желанием стать с ним плечом к плечу, до последнего..часа.
«А скажи,дорогой Зюк,-спросил Янек,как мне теперь себя называть, ,мы же не всегда останемся налетчиками?
И к изумлению. Янека,»Зюк» стал вдохновенно рассказывать о своей семье, словно выступал на митинге сторонников, Янек с восторгом слушал, не перебивая. Оказалось, что родился Юзеф в богатой шляхетской семье, и как было записано в дворянских летописях. имел древние литвинские корни на землях Свентянской гряды в 60 верстах от Вильно. Его отец Юзеф Винцент Петр Пилсудский происходил из древнего рода Гинетовичей, известных с 14 века.Да и мать Юзефа была не из простолюдинов.Ее род в Великом Княжестве литовском также был известен с 16 века. У них в семье родилось семеро детей, но тесная привязанность царила лишь Юзефа со старшим братом Брониславом.Жили Пилсудские припеваючи, но беда пришла,как всегда, неожиданно- сильный пожар уничтожил их роскошную усадьбу,мельницу,участок леса,да и все остальное, пришлось семье перебираться в Вильно.
Юзеф прервал рассказ, глаза этого смельчака и мечтателя подернулись слезой, воспоминания о родителях, видимо, затронули сердечную струну.Тяжело вздохнув, он поспешно закончил исповедь, упомянув лишь о том, что вся жизнь перевернулась с ног на голову. Вчерашний шляхтич стал главным в стране социалистом, главным редактором газеты «Роботник», он-лидер борцов с теми, кто ратует за сохранение Польши, но только никак не под флагом России. ..
Уже под утро, когда в саду похолодало и стволы старых вишен показались Янеку прозрачными, он вроде бы совсем некстати стал рассказывать «Зюку» про свою»дикую» любовь, про шаманку Ольку, про «медвежий праздник, на которомони впервые познакомились.»Не умолчал и про последнее их свидание перед побегом с острова.Его дикая шаманка шепнула ему на ухо, что скоро у них родится маленький Янек-Мыргы-богатырь…
-И родился богатырь?
-Понятия не имею.Почта в сахалинское стойбище не доходит,попасть на остров да еще в военное время нет возможности,а ведь сейчас моему дите,пожалуй, уже пятнадцать .лет.Представляешь, не могу вообразить, как он или она выглядят Мать –дикая шаманка,гилячка, а он того хуже каторжник, поляк.В одном почти уверен: мой ребенок – беловолосый.
Прощаясь,»Зюк» обнял Лещинского и раздумчиво предложил: «Итак,братец ты мой, получается,что земля качается. Что ж, тигр бережет свою шкуру, человек имя. Я.конечно, попробую узнать о Броннике, и о твоей шаманке по дипломатическим каналам,Но…
Пилсудский не докончил фразу,За калиткой сада резко затормозил авто,.водитель сильно нажал на клаксон,сообщая, что автомобиль прибыл.
-Ну,Янек, мне пора,государственные дела не терпят, а ты отсыпайся за все годы мучений. Янек проводил Юзефа до калитке и долго стоял,глядя вослед автомобилю…Ему было о чем хорошенько подумать
Янек еще долго сидел в одиночестве. Сердце его участило свой бег.а грудь словно потеряла защитный панцирь ,ему показалось, что исстрадавшееся сердце, , которого он до сего момента вообще никогда не чувствовал, вот-вот лопнет от напряжения…Ночной разговор не столько обрадовал, сколько разволновал.- почти двадцать лет он терпел муки каторги,порку, кайлил уголь в мокрой шахте, бежал с острова, мыкался по белу-свету и вот, наконец, бросил якорь на родном причале ,но пока никто не побежал ему навстречу с распростертыми объятиями,вокруг – ни единой родной души.тяжкие думы все еще терзали душу. А где же его родичи,где родное чадо? Янеку захотелось представить своего маленького Мыргы, но ,наверное, Матка Бозка услышала его душевные стенания и послала утешительницу.…к нему неслышно подошла полногрудая , красивая девица , кажется из здешних прислуг, присела рядом, участливо спросила: милым литовским говорком«Что пан грустит? не может ли она, Алиция, помочь ему?Поведайте мне о раздумьях и сомнениях Одному оставаться в наши дни тяжко».» И Янек, ,дивясь самому себе, не вытерпел, .Ему вдруг захотелось забыть о всяких приличиях и поцеловать девушку, а Алиция,будто прочитав его дерзкую мысль, Неожиданно обняла его крепкими руками, прижала к горячей груди и, подхватив под руку,повела в свою, как она выразилась» каморку…
ПЕРЕД БОЛЬШОЙ ГРОЗОЙ
Готовясь к серьезному разговору с дядей своей жены Чухсамме, Бронислав Пилсудский в эту хмурую октябрьскую ночь не смыкал глаз.Он был растерян и не находил себе места, бродил по комнате,глядел на жену, которая словно изваяние сидела на холодном полу, на коврике, и неотрывно откровенно влюблено смотрела на мужа,только Бронислав сегодня мало обращал внимания на Чухсамме-. никак не мог успокоиться, сосредоточиться. он то складывал в папку материалы о «найбутовской школе грамоты»,,где с любовью они с женой обучали русскому языку и арифметике айнов , то начинал, в который раз, перечитывать еще окончательно не законченный отчет о проделанной научной работе, порой сам удивляется той глыбе, которую ему удалось взвалить на свои плечи и довести до ума. Словно любимых детей бережно перебирал Бронислав аинские сказки и песни, переведенные на русский язык русским языком, не мог сдержать слез, перечитывая записи о недавних поездках по острову, дважды побывал на месте своей ссылки в селе Рыковском, сплавлялся и тонул на рекам Поронай и Тымь, неделями жил на правах дорогого гостя у айнов, ороков, нивхов.
Не спрашивая согласия Чухсамме, Бронислав вдруг стал. Читать, первое, что попало под руку, : « Я Бронислав Осипович Пилсудский проехал 2475 верст лошадьми в тарантасе, телеге и санях,,90 верст «прокатил» верхом,а 460 верст проплыл морем.а еще 530 верст лодкою по рекам и озерам,,замечу,кстати, 750 верст проехал на собаках и оленях по зимнику, да и пешком прошагал по стойбищам более 350 верст».
Чухсамме вдруг заплакала и, растроганный,эмоциональный и влюбленный Бронислав не выдержав, заплакал с ней вместе.Они долго сидели обнявшись на татами и молчали, но, наверное.думали ободном и том же-орешающем разговоре с дядей.
Взяв себя в руки, Пилсудский стал утешать любимую жену,гладил ее блестящие черные ,цвета вороньего крыла волосы, утирал ей слезы ладонью, ей этот жест всегда нравился,. Чухсамме все прекрасно понимала и со страхом ждала решения строго дяди, которое он обещал объявить утром.. Бронислав, забыв о времени , стоял перед двумя ящиками, сколоченными им лично для важных записей и у него было странное ощущение странного бессилия,словно стоял на краю пропасти, ,руки дрожали, голова кружилась .Куда девать эти,добытые с огромным трудом, свидетельства о жизни и обычаях таинственного народа* которых скопилось аж 1880 листов? А что делать с тетрадями, где записано более 10 000 айнских слов?
Взгляд Бронислава упал на коробки, ,где лежали ,ожидании своей участи около двух тысяч снимков,,сделанных им с помощью фонографа.С некоторых пор он мысленно оживлял и бумаги, и снимки, Брониславу казалось, что все сказки и песни, собранные им, вдруг, почуяв опасность,ожили,зашевелились, и начали тихо шептаться, словно стараясь понять, какая судьба ждет их.
За стеной вдруг заплакала дочь. Чухсаммэ вскочила и поспешила к ней, а Бронислав, как истинный католик, стал горячо молиться Божьей Матери, со слезами на глаза умолял Царицу Небесную помочь им побороть упрямство старшины племени Бафунке Кимури.
К завтраку Чухсамме не вышла, у нее сильно заболела голова. Дядя очень удивился, стал выговаривать Брониславу, , что он хуже стал беречь его любимую племянницу, но Бронислав этим утром не был , как обычно, внимателен и любезен.решительно прервал всесильного на побережье хозяина, которому никто не смел прекословит: «Господин Бафунке, как вызнаете, я получил разрешение вернуться на родину.
-Могу поздравить,-Бафунке огладил по-привычке свою пышнуюбороду,-и что жедалеьш? Только не надо заводить разговор о моей племяннице.
-Прощу прощения,но разве по вашим законам можно разделять муж и жену?
-По нашим законам, которые я нарушать не имею никаких прав. Айны должны жить с айнами,люди одного племени никак не могут покидать родовые кланы. Мне, признаюсь,жаль вас и мою племянницу, но…естьлюбовь, которых может быть много, а есть порядок, вековой порядок.Чухсаммэ отсюдане уедет,яне позволю,авам,добрый муж,как говорят русский, вот порог…езжайте к себе и забудьте про нас. Я все сказал.
-А дети? Как мои дети? Кто их прокормит, кто воспитает? –Бронислав едва сдерживал себя. Обычно мягкий , доброжелательный, он сегодня был совсем не похож на себя,готов был броситься на этого волосатого дикаря, гордящегося, что унего русский дом и аж 26 ездовых собак
-За детей не беспокойтесь. Их, по закону племени, вырастят людишки стойбище,да еще помогут японские власти.
В столовую громко крича, ворвалась жена Бафунке,волосы ее были всклокоченными, татуированные губы кривились от досады.Подступив к Брониславу, она взмахнула полными руками:
-Мой хозяин все сказал: Чухсамме мы не отпустим.Пусть она сама скажет, что дороже для айнской женщины мэноко родной дом или чужбина?
У Бронислава мелькнула мысль, что, наверное, хозяйка уговорила его жену остаться.в стойбище . Его словно острогой проткнули. Что было бы дальше, неизвестно, но .Чухсамме внезапно появилась на пороге и, не дав старшим сказать ни слова, выпрямилась и тихо, но решительно проговорила:
-Хочу не расставаться с любимым мужем, с детьми!-и громко заплакала.
Услышав крики, плач, возбужденные голоса,к дому стали подходить соседи. Такого скандала в стойбище прежде не бывало.
Бронислав и на сей раз проявил характер. Он обнял жену и отчеканил.-Я выезжаю в Японию , не надолго.через месяц вернусь за женой. ….
ТЫЛ ГУРЫ ОТ АВТОРА.
Мне лично не довелось быть свидетелем трагедии, которая разыгралась в семье Пилсудских Забегая вперед,скажу, что Брониславу так и не довелось больше вернуться на Сахалин. спустя годы ученые многих стран,журналисты и энетузиасты- поклонники нравственного подвига Бронислава. пытались разгадать причину расставания Пилсудского со своей семьей.но , Чусаммэ словно сквозь землю провалилась.В селение Ай наезжали десятки любознательных этнографов и ученых, но уезжали ни с чем. Сильно постаревший бафунке не пускал на порог никого из незваных «гостей», бередящих его старое сердце. И все таки одному из японских журналистов по имени Нонко Фумие посчастливилось отыскать бывшую жену Пилсудского и рассказать об этой встрече сначала в газете,.а позже и в своей книге
И вряд ли кто-то сможет описать судьбу жены Бронника Пилсудского, как не этот счастливчик. Посему, наверное,лучше предоставим именно ему возможность лишний раз запечатлеть для истории последнюю страничку этой романтической и трагической.любви. .Итак,
ПОЧЕМУ ПЛАКАЛА СЛЕПАЯ СТАРУХА
Остров Сахалин – остров ада
Ниже публикуемое повествование было составлено из обрывочных рассказов слепой женщины-мэноко.
Буду очень рад, если мой рассказ станет известен господину Пилсудскому, о том, что мэноко поныне жива).
А теперь вместо предисловия:У старосты была племянница-красавица, которую звали Син Кин Чо . Ей только исполнилось 18 лет но она выглядела старше своего возраста.
Син Кин Чо была любимицей . старосты, он лелеял её, называл ласково – Синкэ. Девушка отличалась умом и красотой от своих деревенских сверстниц. Юноши её звали не иначе, как пилька-мэноко, т. е. девушка-красавица. Синкэ неизменно была центром внимания и темой разговора у парней. Несмотря на различные толки и слухи о ней, она всё же была трудолюбивой девушкой .
Поскольку Бронислав Пилсудский поселился в доме Бафунке, то Синкэ стала заботливо ухаживать за ним.
- «Я, наверное, полюбил эту девушку»-признался он однажды самому себе, почувствовав, как его сердце наполнилось чувством, необъяснимым к Синкэ очень нравилось слушать рассказы Пилсудского о незнакомой России. Это стало её любимым развлечением. Вскоре у них нашлось занятное дело – составлять словарь из слов Синкэ.
До встречи с поляком девушка думала, что русские и поляки это злодеи, угнетатели айнов, но теперь она нашла своего друга в лице Пилсудского [12]. С некоторых пор образ […Б. П.] стал незабываемым для Синкэ. Это чувство ещё нельзя было назвать любовью, оно для любви было слишком бедным. Её привлекало, что он – личность незаурядная, умная и выдающаяся.
Постепенно дружба обоих переросла в любовь. Это была ночь, когда небо прозрачно, как чёрный хрусталь, на котором мерцали далёкие звёзды. Шли они вдвоём по берегу, где их слух ласкали тихие волны.
- Нет, лучше не женись на мне. Ты после женитьбы, меня, бедную мэноко, непременно разлюбишь. Не хочу я испытать такое горе. Я больше буду счастлива без замужества – опустив голову Синкэ печально шептала.
- У меня нет жены и детей. В России меня никто не ждёт. Ты – моя единственная ангел-спаситель в такой скучной жизни. Как же я могу после этого тебя разлюбить? – решительно сказал Бронислав. крепко пожимая руку Синкэ.
Милая девушка! Как она привязалась ко мне. Нет, я никогда не брошу её! Я должен жениться на ней.
То, что он сказал про себя, было его искренним намерением. Это была любовь и никак не было похоже на развлечение, которое затеяно скуки ради на чужбине
Слух об их любви вскоре распространился среди жителей села. Юноши затаили обиду против Пилсудского за то, что он отобрал у них девушку-красавицу, но никто об этом вслух, ему, «доброму русскому», так айны его прозвали, не высказывался.
Дядя девушки то же видел несколько раз их вместе, когда шёл домой после охоты на медведя, но староста всегда делал вид, что их не замечает. Он даже был рад такому исходу. Однако жена старосты [ была недовольна. Она не могла примириться с тем, что их единственная племянница , станет женой чужеземца. Но, видя, как дочь трогательно обхаживает [ её счастливый вид, не могла сильно противиться.
Итак, осенью, в конце сентября, была сыграна пышная свадьба, на которую собралась вся деревня Жениху – Пилсудскому было тридцать лет, а невесте Синкэ – восемнадцать .
Пилсудский добился у начальника Корсаковской тюрьмы выделения ассигнований свыше 2 тысяч рублей На эти деньги […Бронислав создал в селе приличную школу, сам стал директором и занялся педагогической работой.
В этом благородном деле Синкэ стала правой рукой мужа, оказывая активную помощь. Благодаря стараниям мужа Синкэ стала сама обучаться грамоте. Эта сообразительная женщина вскоре стала более разумной. Дело дошло до того, что Синкэ замещала мужа, когда он отсутствовал в школе. Она уже могла учить детей простой арифметике и русскому языку.
Постепенно, под влиянием этой благородной супружеской четы, … прекратились издевательства над айнами, а также и другие злодеяния.
В начале школа была предназначена для обучения русских детей [1 но, вскоре, среди учеников стали появляться дети айнов, а также занимались взрослые айны в возрасте старше 30 лет.
Глядя на всё это, Синкэ была несказанно рада тому, что её соплеменники постепенно становятся грамотными.
- Перво-наперво, надо научить утари (мужчин-айнов) счёту. Ведь мой дядя Бафунке, главнейший староста айнов, и то с трудом умеет считать. Надо покончить с невежеством и изменить как-то образ жизни моего народа.-так считала толковая девушка
Ей стало грустно видеть жалкое существование своих соотечественников. Утари занимались охотой на медведя и рыбалкой от случая к случаю. Пока была еда в достатке, мужчины не работали, пьянствовали, спали или попросту бездельничали. Мэноко (женщины-айны) были слишком зависимы от мужчин.
- Надо раскрепостить мэноко!
Чтобы осуществить свою задачу Синкэ уговорила дядю и стала обучать айнов-односельчан. Однако не так-то просто было изменить издавна сложившуюся традицию айнов, но всё же молодежь – айны села Ай научились считать и сносно разговаривать по-русски. Теперь русским скупщикам рыбы не удавалось обманывать айнов.
У Пилсудского уже было двое детей: старшей дочери исполнилось четыре года , а младшему сыну – год .Пилсудский не чаял души в детях. Он то обнимет, то обласкает, поцелует и от избытка чувств, нежности у него на лице никогда не сходила улыбка. Синкэ то же была счастлива, наблюдая за этой трогательной сценой, смеялась от души. Их счастливая семейная жизнь была постоянным предметом зависти односельчан.
Итак, пролетело три года, как одно мгновение. Наступил октябрь 1904 г. Внешне, до этого спокойной жизни на Сахалине, наступил конец. Обстановка на острове стала накаляться, причиной чему послужило начало русско-японской войны. По населённым пунктам всё чаще стали наведываться военные из Корсаковского гарнизона и усиленно агитировать записаться в добровольческую армию.
В это время на имя Пилсудского с материка одна за другой стали поступать телеграммы от брата , по которым он узнал, что Россия проигрывает войну с японцами. Вскоре он получил телеграмму, извещавшую о неминуемом падении Порт-Артура.
Пилсудский понимал, что настало время решаться: ехать к брату или остаться. Но каждый раз мысли о любимой жене и детях заставляли его колебаться
В ту ночь шёл сильный снегопад. Пилсудский рассказал обо всём своему тестю Бафунке и попросил его разрешения взять с собой всю семью. Однако, Бафунке категорически отказался удовлетворить просьбу и отправить свою Синке на чужбину. Ведь это значило опозориться перед всеми айнами. Как главнейший староста Бафунке не мог этого допустить. Синкэ то же со слезами умоляла его но он был непреклонен в своём решении. Пилсудский успокаивал рыдающую Синкэ и твердо ей обещал: «Я непременно приеду за Вами, только береги себя и детей, прошу тебя!».
Наступил день отъезда Утешения мужа никак не могли убавить печаль Синкэ. Проводить учителя пришли его воспитанники: русские и айны. Пилсудский сел на снаряжённую нарту с десятью собаками. Сдерживая нарастающую до боли в груди печаль Синкэ с младенцем на спине опустилась в снег. Тронулась нарта. Будто предчувствуя, что видит своих близких в последний раз, Пилсудский почувствовал, как ему защемило грудь. Вдруг Синкэ с плачем побежала за нартой, но нарта продолжала двигаться. Пилсудский долго махал рукой, прощаясь со всеми. Изнурённая от бега Синкэ упала в снег и громко зарыдала. Рядом стоял дядя и с его лица текли слезы. Вскоре собачья упряжка исчезла в снежной мгле, держа курс в Александровск.
Прошло много лет. По возвращении на родину Бронислав вместе с братом целиком включился в национально-освободительное движение в Польше Рискуя жизнью он активно боролся против царского самодержавия. Вскоре началась первая мировая война. Всколыхнулась в России революция. Наконец, Польша обрела национальную независимость. Брат Пилсудского стал Маршалом Польши . Сбылась давняя мечта братьев Пилсудских: над Польшей с 20-миллионным населением развевался государственный флаг.
О ЧЕМ ПЛАКАЛА СЛЕПАЯ СТАРУХА
С тех пор как выехал с Сахалина Бронислав, он ни на минуту не забывал о своей семье, о своём обещании. Но так сложились обстоятельства, что он не смог его выполнить: .
Брат Пилсудского, который знал отчасти о том, что Бронислав был женат и его семья осталась на Сахалине, предпринимал попытки разыскать семью брата по дипломатическому каналу. Несколько лет тому назад польский посол в Японии Батюк откомандировал своего секретаря на остров Сахалин с заданием разыскать семью Бронислава Пилсудского, но эта затея закончилась неудачей.
Губернаторство Карафуто также не смогло оказать содействие в розыске, поскольку дело происходило в то время, когда Сахалин находился во владении России, к тому же им было неизвестно о личности Бронислава Пилсудского.
В настоящее время ослепшая старуха Синкэ живёт на восточном побережье Южного Сахалина в айнском селении Сирохама и влачит жалкое существование. С того дня, как она рассталась с мужем, Синкэ всё ждала его возвращения. Оплакивая разлуку, она все глядела на Север, откуда должен был прибыть её муж. Вскоре она ослепла от слёз
Так она поведала мне о своем несчастье. Былой красавице Синкэ уже 52 года. У неё два внука. После того, как Синкэ ослепла, она часто бывала на грани сумасшествия от постоянного горя, от безумной тоски по мужу. Синкэ всё твердила себе, что её муж непременно вернётся. Эта вера её была единственной опорой жизни, благодаря которой она могла продолжать работу, несмотря на свою слепоту.
Так как перед отъездом её муж Бронислав строго наказал ей, чтобы она не рассказывала о нём, а должна молчать, то Синкэ до сих пор хранит молчание.
А теперь мой рассказ о встрече с бывшей женой Бронислава Пилсядского.
Её давнишние односельчане уже все умерли. Теперь никто из её соплеменников не заботится о ней.
Как-то я посетил айнское селение Сирохама для исследовательской работы и в беседе с айнами случайно узнал об этой печальной истории. Тогда я решил навестить Синкэ и узнать у неё подробности. Но это мне удалось нелегко. Синкэ упорно отказывалась. Зная, что поступаю нехорошо, я обманул её, заверяя, что этот рассказ обязательно передам её русскому мужу. Только после долгого колебания Синкэ начала рассказывать по памяти, смешивая айнские слова с японскими. Когда рассказ дошёл до момента её самой счастливой поры жизни, она громко зарыдала и ничком упала на пол. У меня невольно навернулись слёзы сострадания.
Я никак не мог, у меня язык не поворачивался сказать, что её муж умер давно. Слепая старуха Синкэ всё ещё ждёт мужа, чутко прислушиваясь тёмной ночью как на улице неистовствует пурга.
Научный архив СОКМ. Оп. 3. Д. 258. Лл. 1 – 18.
Перевод с японского языка Го Чан Нам
Подготовка к публикации и комментарии М. М. Прокофьева
Печатается по книге:
Н;нака Фумио «Закулисные истории Северного Эдзо» (По следам айнов Карафуто).
Тоёхара: Изд-во «Даиититобо», 1933. С. 2 – 18 (на яп. яз.)
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
Позволю себе сделать маленькое дополнение к рассказу Фумио. Я, автор романа «Соколиный полонез»,.представил вам это повествование, как оно было напечатано, уважаемый журналист поддавшись эмоциям,» забежал» вперед нашего неторопливого действа, и если подходить к очерку строго документально, специалисты-ученые сегодня утверждают, что автор сделал несколько важных для истории неточностей. но ,думаю, читатели и сами ученые мужи снисходительно отнесутся к этому и как пишут «за истечением срока давности» простят нам вольность и возможные неточности, ведь роман –не научная работа и не сухая документалистика, а художественное произведение. Посему Нонако Фусио и нам заодно можно надеяться на читательское прощение..
НОВЫЙ ГОД, ХОРОШЕГО НЕ ЖДИ
Как выразилась шаманка Олька «озяин тайги и гор Талыс»в эту новогоднюю ночь был очень добрый. Он послал своего доверенного голубого соболька сказать гилякам и айнам севера, что целую неделю на Сахалине не будет ни пурги, ни северного ветра с залива.
Олька была рада, узнав от Шамагира, что они приглашены на встречу русского Нового, 1906 года. В Александровск.
Над городом, куда они ехали на собачьей упряжке втроем Шамагир,Олька и дочка Янина, уже светила полная луна. И ни одна снежинка не взлетала с окрестного голубого наста.
На подъезе к городу, почти рядом с заставой,Олька попросила каюра остановить упряжку,соскочила с нагретых шкур и быстро направилась в сторону перелеска, нашла свою«помощницу» старую мохнатую ель, прильнула лбом к холодному стволу,затем выпрямилась, сложила руки, вознесла горячую просьбу хозяину тайги и гор Талысу, попросила в эту русскую праздничную ночь просветить ее голову помочь понять, что происходит с ее семьей.Потом побрызгала дерево-помощницу огонь-водой, бросила к корням ели пучок листьев саранки, два хвоста сущеной кеты.
Янина встретила мать ндобрым ворчанием. Она еще никогда не была в городе, на празднике и очень боялась, что они опоздают к намеченному часу. Только Шамагиров был абсолютно спокоен, как всегда. Он слышал, что и впрямь приехать на встречу сам адмирал Мацумото, а его появление всегда означало некое новое событие.Всвязи с русско=япогской войной, с явными порбдами япаонскогодесанта на Южном Сахалине. Мацуиото воспрял духом и как узнал Шамагиров из разговора служащих го конфессии, адмирал подготовил новый договор о расширении угольных и нефтяныхпроизводств, спеша опередить американцев,дерзкие руководители компании «Синклер ойл» неожиданно появились на Сахалине и будто бы стали предлагать немалые деньги за два участка на для добычи нефти и газа около 1000 квадратных километров сроком аж на 36 лет…
Адмирал Мацумото действутельно прибыл в Александровск, но появился возле накрытых кушаниями столов не сразу,давал возможность всем гостям освоиться на этой необычной встрече –помимо руководителей его конфессии здесь были гостями поляки, недавние ссыльно-поселенцы и каторжане. Они мило беседовали с японцами, шутили, то и дело поглядывали на гостей из «гиляков», эти полудикие люди смотрелись на праздник инородними существами в звериных шкурах и мохнатых лисьих и соболиных шапках.
Мало кто из недавних ссыльных и каторжан мог понять, почему японцы вдруг воспылали любовью к этой категории людей. Только Шамагиров, заняв место рядом с Олькой и Яниной, знал предисторию особых японско-польских отношений. Это было давно, когда островную страну настигло стихийное бедствие – крупное цунами, польское правительство первое из европейских стран оказало Японии помощь – направило в страну Восходящего солнца пароход с рисом, лекарствами , одеждой и палатками.
Рядом со столами, ярко горели цветные фонарики на двух елках. Адмирал Мацумото моложавый,– подтянутый, в морском кителе, на котором были колодочки многочисленных орденов, первым поздравил островитян, выразил не только надежду на светлое будущее без войн и потрясений, но и принес извинения сахалинцам, что пришлось без приглашения придти на островную землю, уверяя всех, что сделано сие в интересах обоих стран.
Гости почтительно молчали, только Янина, как зверек, выпущенный изклетки, крутила головой,бесцеремонно оглядывая гостей. Шамагиров несколько раз одергивалдевчонку, но…Янина поймала взгляд молодого японца, аккуратного, гладко выбритого, очень красивого, как ей показалось. Их взгляды встретились и Янина почувствовала , как стеснилодыхание, защипало в глазах Еще толком не понимая, что сие означает, она женским нутром рано созревшей девушки, поняла: «этот японец ей сразу понравился, он словно мать-шаманка околдовал ее, отняв все мысли и чувства, Янина забыла про угощение, нее слышала толком, что осторожно выговаривала ей мать.
Мацумото тоже не раз поглядывал в их сторону, не понимая, откуда взялся этот бывший русский сыщик Шамагиров, которого он уволил, как только началась война. «Сыщие России!»эта мысль словно впилась в мозг и не давала возможности предаваться праздничным утехам.
• Праздник Нового года был в полном разгаре. Откуда-то появились двое китайцев и, под восторженные возгласы гостей начали выпускать разноцветные ракеты в синеву ночи. Янина тихо повизгивала от восторга. Она буквально ловила взгляд молодого японца, который о чем-то тихо шептался с незнакомой женщиной европейского обличья. И это прочему-то взбесило девушку.Она вдруг резко сорвалась с места и нырнула в темноту. Олька хотела последоваьть за ней, но Шамагиров удержал ее,тихо шепнув»: «пусть гуляет,дело молодое».
• Адмирал Мацумото вскоре покинул гостей. И за столами сразу стало веселей…Следом укатили и служащие конфессии. И праздник вошел в иную орбиту, когда было можно делать все, что кому хочется. Зазвучали бродяжьи песнеи, послышались пьяные крики.
• Олька искала дочь не долго. За снежной горкой, на скамеечке, обнаружила дочь в обнимку с молодым японцем. Они сидели в обнимку. крепко прижавшись друг к другу……
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
Бронислав Пилсудский по приезде из Японии не все рассказал жене и дяде бафунке.Так получилось, что они с Серашевыским зашли в православный собор. Подивились, узнав, что в Японии есть православные. Им рассказал молодой японский, священник, что многие годы в Токио.
служит святой русский по имени Николай Японский Они буквально столкнулись в лверях храма, взглянули друг на друга и остановились Николай провел гостя в исповедальню, усадил на диванчик и без предисловий начал рссказывать о православной общине в Японии. За десятки лет он создал собор, пять православных храмов, множество приходов. С удивлением узнал Бронислав, что на первых порах с Николаем чуть не случилась погибель. Один из бывших самураев пришел в храм с единственной целью убить русского священника, но не успел это сделать. Николай поднял руку ладонью вверх и самурай застыл на месте, как вкопанный. Священник отобрал у него короткий меч и стал беседовать с неудавшимся убийцей.Прошло время и бывший самурай принял православие и стал священником
Бронислава поразил последний эпизод. Узнав, что началась русско-японская война, Николай открыто заявил, что не имеет больше права служить в храме, в то время, когда его родина подвергается опасности. И его поддержали более 70 тысяч православных из числа русских военнопленных.
Прощаясь с Бронилавом, отец Николай, глядя ему в глаза, пророчески произнес: «тяжкая выпала на тебя, сын мой, доля, погибнешь во цвете лен и во славе своей. Берегись посланцев антихриста…
И это предсказание прочно засело в мозгу Пилсудского и порой сильно саднило в груди при одном этом воспоминании…..
И ВСТРЕТИЛИСЬ БЫВШИЕ
Эта тайная встреча состоялась в краковском предместье. В саду дома хорошей знакомой Зюка: цвела слива и ароматы разносились по улице. В саду же и был накрыт стол – бутылка вина, грибочки и огурчики домашнего посола и, конечно, знаменитая шинка –свинина с яйцами. однако лихая четверка бывших каторжан, отбывавших заключение в российских тюрьмах и ссылках, была настолько поглощена первой встречей, что поначалу и вовсе не притрагивалась к еде. Разговор их состоял из одних восклицаний: «А помнишь, а помнишь? Серашевский , чуточку заикаясь от волнения, рассказывал , как пытался бежать на парусной лодке через Ледовитый океан в Америку, Янек Лещинский вторил соратнику, добавляя подробности своего дерзкого побега с острова Сахалина. Только Бронислав, наконец-то встретившись с братом, молча разглядывал влюбленными глазами братьев по каторге.. Он так много хотел рассказать –его жизнь в эти годы и впрямь походила на , как он выражался, «на зебру полосатую», каторга, унизительная работа скотником и плотником, издевательства надсмотрщиков и уголовников, казалось,, жизнь кончилась, ан нет, а потом вдруг нашлось стоящее дело по вкусу и по душе-.словно сани с горки покатилась жизнь, полная увлекательной работы над собранном на Сахалине материалом и коллекциями быта северных народов.Но не все, конечно, радовало. Не хотелось жаловаться поведать брату о потерянной семье, о айнской любимой жене Чухсамме, о сыне, но до поры он помалкивал, виимательно слушая более заслуженных сотоварищей –настоящих бойцов за свободу.Да, честно говоря, ворошить личное он готов был только перед одним младшим братом..
Юзеф Пилсудский в косоворотке, при усах, выглядел по-домашнему не переставал улыбаться, по-мальчишечьи хлопал по плечам то Яна Лещинского, то Вацлава Серошевского. Да и гости Зюка не скрывали радости..В ту пору Юзеф был довольно красив и женщины часто влюблялись в него с первого взгляда.Он был , всегда опрятно одет, роста был выше среднего, своеобразная, чуть подающаяся вперед фигура, волосы густые подстриженные под ежик, лицо обрамленное под тупой клинышек бородкой, большие взъерошенные усы, всегда как бы обиженные надутые губы. Всех собеседников и особенно женщин поражали его глаза. Они очень внимательно смотрели на любого человека из под густых сросшихся бровей, глубоко посаженные и смотревшие на мир как бы из укрытия.
Современники запомнили Юзефа еще и тем, что он говорил всегда властным и уверенным тоном, часто шутил, когда рядом были друзья и сподвижники, любил употреблять в разговоре шутки, поговорки и ядренные выражения, коим научился в сибирской ссылке. Все эти качества привлекали к нему людей, которые становились его фанатичными поклонниками
Бронслав, не узнавал брата, которому всегда, как старший, покровительствовал, а теперь сам сразу же попал под обаяние Зюка. Брониславу, по старой привычке, так и хотелось взять в руки карандаш и записать шутки и поговорки брата, которыми он сегодня буквально сыпал. Запомнил только пяток пословиц:; нет горя – молись,, нет долгов –женись. Не бывает плохой любви, как и хорошей тюрьмы. лучше откровенный укор, , чем припрятанная ненависть, кто женится, рассмотревши бабу с заду, того ждет горькая досада.
-А чего это мой старший братишка сегодня молчит? – обратился Зюк к Бронславу.-Не влюбился ли сходу в красивую полячку? Иди поближе ко мне и запомни: всегда садись напротив того, кого любишь , и рядом с тем, кого ненавидишь.
Но, давайте, друзья, перекусим, чем Бог послал, а потом я доложу вам, разлюбезные мои бойцы, о том, как меня встретили в Японии.
-Жаль, Зюк, что мы там не встретились,- оживился Бронислав, разом вспомнил их с Вацлавом Серашевским поездку на Хоккайдо.
-Вот бы устроили пробу саке,-вставил непъющий Серашевский,- представляете, мы, поляки, русские каторжане, пьем саке в японском кафетерии.
Юзеф, как всегда резко переходил с одной темы в разговоре на другую, но в этот теплый почти родственный вечер, под светом округлого фонаря, ярко светившего над беседкой, он, отставив рюмку заговорил о делах насущных, поведал о том, что, к большому сожалению, сорвалась его идея договориться с японским правительством о создании в их стране польского легиона из числа военнопленных. Японцы, как всегда были предельно вежливы, слушая его, кивали согласно головами, а как доходил его призыв о помощи в подготовке бойцов против России. прятали глаза под стеклами очков.
-Чем же закончились переговоры? –поинтересовался Янек Лещинский.
-Получил заверения и словесную поддержке еплюс некие иены на покупку оружии я и боеприпасов для будущих моих легионов Но, если до конца кому не веришь, то в любом огурце червяка найдешь..
Мужскую беседу прервала хозяйка дома Ядвига, по выражению Зюка «прекрасная дама». Недавние каторжане еще не знали, что сей дом пани Ядвиги привлекал сюда молодых вольнолюбивых интеллигентов, хотя в немалой степени привлекала их и сама хозяйка.»прекрасная дама» Она сразу же завладела вниманием мужчин и, естественно,как-то само собой, разговор перешел на любовные темы. Пани Ядвига рассказала о том, как ее из Варшавы выселяли на родину, в Вильно, как полицейский высокий чин предложил покончить с нелегальщиной и в награду за это предлагал стать его наложницей Она, помнится, ответила так «Пан начальник, вторая любовь, все равно, что разогретая второй раз- пища».
Лукаво улыбаясь, Ядвига предложила мужчинам признаться, у кого есть любимая женщина в настоящий момент. Она прекрасно понимала этих еще молодых людей, думающих только о борьбе, но… нет мужчины, который бы и в застенке не мечтал о любимой женщине. Юзефу эта тема сразу не понравиласЬ. ибо лично у него да и у Бронислава, как он слышал, любовь еще не взяла их в сладкий плен. была далеко и почти потеряна, Серашевский тоже не мог похвастать женой, она рано умерла там, в суровой Якутии, поэтому он воспитывал их единственную дочку Марию, но всегда старался, чтобы о его неудавшейся семье мало кто знал…
И все равно эта первая душевная встреча политкаторжан затянулась почти до рассвета. А когда в доме погасли огни, Юзеф и Бронислав, наконец-то остались одни и как-то сразу стали вспоминать молодость, родную маму, с которой оба очень дружили и на рассказах которой воспитывались в духе преданности родной стране, мечтали оправдать ее доверие.
-Ты знаешь, Бронник.-признался неожиданно Юзеф,только, пожалуйста, не удивляйся и не перебивай меня,я хочу оставить завещание6 пусть мое сердце положат в могилу нашей милой мамы.
-О чем это ты говоришь! –искренне вспыхнул Бронислав.-И маме и тебе еще жить долгие годы, очень долгие.
-Поведаю тебе, братишгка, вот о чем. В сибирской тюрьме со мной случился приступ депрессии, который, представляешь, перешел в психическую болезнь. Лежа на больничной койке в Киренске, я мысленно прощался с жизнью – останавливалось сердце, туманился разум, перехватывало дыхание. И однажды ночью мне пришло видение, очень ясное и четкое- словно из-за окованных железом дверей проник в палату странный человек в католтческом одеянии, бородатый, в темном капюшоне, надвинутом на глаза. Он шагнул к моей кровати и, ничего не говоря. вытнул вперед руки и показал сначала на дверь, потом на небо. Позже я увидел на иконе лик этого старца , оказалось это святой отец Шарбель., чудотворец.
-И сбылось его предсказание – дверь и небо?
-Не шути со святостью,-остановил Юзеф брата.- Тебе одному скажу: с той ночи во мне проснулось некое удивительное ощущение- я начал предвидеть многие события, правда, не всегда, но некто мне сообщил, что вскоре начнется мировая война И даже указал дату мирового побоища. еще возникло внутри ощущение, что именно мне предстоит возвеличить родную Польшу и Великую Литовию.
--Мания величия? Как у отца?
Они стали вспоминать про отца, который всю жизнь уверял, что станет очень важным паном и богатым, как Крез, а получилось…
-Со мной иное дело,-самоуверенно проговорил Юзеф,-я на каторге знаешь до чего додумался: женитьбе нашего предка на кузине, привело к тому, что все мы рожденные Пилсудские становимся либо знаменитыми…,
-Либо сумасшедшими.- вырвалось у Бронислава.-И, тяжело вздохнув, тихо проговорил.-Где-то далеко за морем тоскует моя любимая Чухсамме.. Адам, не оставляй мою Еву одну, ибо еенаша разлука, этот страшный змей ее убьет…
Братья замолчали. Продолжать разговор на эту щекотливую тему обоим явно не стоило… …..
ОЛЬКА ЕДЕТ НА АМУР
Верно говорят в народе: «Если счастье пойдет, то и петух занесется», но , видимо, полоса счастья в семее Ольки Ии Шамагирова закончилась, началась, как сказала шаманка, «пора листопадап».
Ранним утром, по-холодку, сильно постаревшая Олька ваышла из жлма и направилась в знакомый с детства перелесок, чтобы отыскать свою «помощницу»старую белку,, ибо ей одной с подступающими бедами явно было не справиться. Ночью ей снились змеи, они вились вокруг ее головы и злобно шипели. Это было худой приметой Да и без сногвидений она понимала свое положение.
После неожиданной свадьбы дочери Янины и японского чиновника Нисио наступили черные дни. Жизнь с Шамагировым тоже была лишь ширмой, они более не чувствовали привязанности друг к другу, не ругались вслух, но тихо и злобно шипели, точно, как змеи во сне Если бы только шипели, но ведь оба были сильными шаманами и хорошо понимали: стоит хоть раз нарушить давний уговор, напустить друг на друга свои заклинания и страшную родовую силу, все полетит к чертям, как летят под северным ураганом сухие листья.
Резкое ухудшение семейных отношений наступило вскоре после встречи Нового года. Адмирал Мацумото, оказывается, приметил их странную пару и очень заинтересовался. В начале февраля их неожиданно пригласили в дом главы угольной концессии, В большой округлой комнате уже восседали на подушках адмирал и трое его приближенных. Мацумото по-японски вежливо осведомился о их здоровье, попросил у Ольки прогноз погоды на зиму, погтом, после ароматного чая он прямо спросил: «Правда ли, что господин Шамагир раньше был подполковником тайной политической русской полиции, опять-таки вежливо, как \бы между прочим, попросил коротко рассказать о себе. о том, какими ветрами занесло его на Соколиный остров..
Ни Олька, ни Шамагиров не ожидали, что последует за дружеским разговором. Адмирал Мацумото встал, запахнул на груди шелковый, с золотыми драконами халат и прямо попросил продемонстрировать лично ему пару шаманских, как он обидно выразился, «штучек»добавил, что очень не любит, когда люди лгут, обманывают себе подобных. Они, помнится, переглянулись, не сразу уразумев,как это возможно сделать без бубна, без связки медвежьих зубов., без толпы зрителей, которые обычно во время камлания горячо поддерживают действие шамана
Она тогда попала в точку, сказав, что у господина разбушевался дух болезни, которую японцы называют грудными болями. Без лишних разговоров подошла вплотную к адмиралу и забормотала молитву-обращение к духу его болезни, просила выйти из тела начальника..
Мацумото почему-то огорчился, хотел отправить шаманку прочь, но не успел. Неожиданно для присутствующих с правой стены, на которой висели красивые гравюры, начала сочиться вода, появились капельки, а затем и заструился ручеек. Трое гостей адмирала разом вскочили на ноги, не понимая, как сие могло произойти, а сам Мацумото, видимо, больше испугался за золоченные гравюры. Он приказал ей прекратить безобразие и по его знаку шаманку вывели из комнаты
Немного успокоившись, адмирал попросил Шамагирова,популярно объяснить, что такое шаманские духи? Это –души млпнцы других планет, я слышал, что они разделяются на светлых и тмнх и как изволите их различать?
Шамагиров встал, оглядел советников адмирала, понял, что с этими людьми можно говорить обстоятельно, не вдаваясь в самодельные шаманские объяснения. И сказал отчетлио и громко:
-Господа! Когда мы смотрим на окружающую природу, как на живое существо, наделенное сило и смыслом,, тогда и рождаются духи. ВЫ спрашиваете, что такое дух? Это нечто, что стоитза материально рекой или горой или простым деревом. Эта энергия, которая делает реку быстрой или медленной, бурной или спокойной. Также духами могут стать и умершие люди, например, шаманы. Они становятся хозяевами той местности, где при жизни провели свои годы ..,
А что касается разделения шаманов на светлых и темных, то изначально они еще сами не знают об этом Каждый воспринимает себя, как ему вздумается
-Чем же отличается шаманизм от других религий? –поинтересовался один из соратников адмирала.
-В шаманизме нет веры, как таковой Существует только опыт личного проникновения Для достижения цели кто-то работает с бубном, кто-то идет в неведомое через медитацию. Все это,-личное дело каждого шамана, это его личный Путь.
После того, как Шамагиров ответил на все вопросы, его пригласили в столовую адмирала, где разговор о шаманизме продолжился..
.
Все это вспомнилось Ольке по пути в лес и она ехидно поджала губы: не стала тогда говорить важному господину, что сразу увидела у него внутри, в районе желудка здоровенного краба. Это было известное ей самое страшное заболевание, которое сильному шаману вылечить трудно.
Правда. Не могла тогда Олька догадаться, о чем долго беседовал адмирал с Шамагировым, который очень заинтриговал Мацумото.. Ее муж вышел в коридор в почтительном сопровождении важного японского слуги.
Лишь на третьи сутки Шкамагиров все-таки признался: глава концессии, узнав родовую историю шаманов Шамагировых, предложил Сергею выехать на учебу в Японию ,пообещав большое жалование,.и небывалый успех в стране Восходящего солнца.
Домой из леса Олька вернулась поздно. «Помощница» обещала ей наладить прежние отношении с мужем, но веры у Ольки в это почти не было. Она все еще горячо любила Янека-Мыргы. Ждала его возвращения.
Не успела Олька выпить чаю, как в квартиру влетела Янина-разлохмаченная, взволнованная, швырнула на пол легкую цветную кофту, подаренную молодым мужем и громко заплакала. Олька стала утешать дочку, выспрашивать, что случилось. Ведь до этого Нисио нравился и ей и Ольке, прощал Янине все ее дерзкие проделки, но на этот раз вышел из себя, увидев, как его молодая жена схватила за хвост здоровенного щенка и стала раскручивать его, подняв над головой. испуганный щенок завизжал. И Нисио, этот воспитанный молодой человек, гневно закричал на Янину, а потом, потеряв самообладание,. ударил молодую женуПочти трое суток в доме никто не разговаривал. Молчание издавна было сильнейшим оружием шаманки
Сколько бы еще продолжалась пытка молчани6м, неизвестно, но неожиданно на стойбище Пойтанов налетел сильный ураган и это стихийное бедстие восстановило пр5жние5 отношения в семье. Ветер о стороны залива Терпения разметал крышу сарая, поломал изгородь, сделанную из китового уса, разбил горшки, оставленные во дворе, опрокинул вешала для сушки рыбы. Супруги принялись за восстановление хозяйства, а Янина незаметно улизнула вообще из стойбища…
Все в нашей жизни когда-нибудь заканчивается. Наступила золотая сахалинская осень Рыбновская кета и чавыча двинулись в пресные воды, чтобы выметать икру. Рыбаки, а тут все были рыбаками, и обязательно выходили на заготовку осенней кеты, вооружившись двойными и тройными острогами и тяжелыми «битами», привязанными к длинным шестам..Во время нереста дорог для жителей каждый час, ибо упустишь момент, будешь всю зиму сосать прошлогодние лососевые хвосты.
И однажды на имя старшинки Егорки пришла по почте странная бумага в конверте. сплошь заклеенном марками. Еще на конверте значилось: «вручить шаманке Ольки» Егорка долго вертел письмо в руках,. Нюхал его, гладил, пытаясь понять, кому на побережье понадобилась их злая Олька.Письмо читал вслух господин Шамагиров, чей авторитет был давно признан всеми жителями.
«Вот. уже десять тысяч лет существует у северных народов шаманизм. И почти тысячу лет в Сибири и на Нижнем Амуре в Ульчском улусе, близ черной сопки Де-Кастри, раз в три года проходят состязание лучших шаманов Сибири и Дальнего Востока. Мы приглашаем на декастринские игры вашу известную на острове шаманку по имени Олька. Победитель получит право называться самым Большим шаманом Дальнего Востока и получит путевку на международные игры в Ольхон.И в конце послания приводилось заклинание духам, которое должно было помочь шаманам добраться до места:
«Прошу вас, великие духи, раскройте передо мной все удобнее проходы, даруйте мне силу спеть проникновенную песню при слушайтесь ко мне. Умоляю, устраняйте препоны с дороги» Далее перечислялись широко известные шаманы, свободно путешествующие между мирами.».
И далее был приложен точный адрес и подсказывалось, как доехать до бухты Де-Кастри….
Не сразу до Ольки дошло, что ее зовут на Нижний Амур, куда согласно письму должны приехать Белый старец, слепая шаманка Рехи, И еще Ольку шибко удивило, что будет на состязаниях сам Тойон-, тот о котором На всем Восточном побережье острова да и на Амуре со страхом говорят, что он имеет седалище из бело-молочного камня , с дыханием сильной жары, с шапкой из трех голубых соболей, подобных белой рыси
Поздним вечером в зимник Ольки, где присутствовал Шамагиров, пришел старшинка Егорка и они втроем стали думать, стоит ли Ольке принимать это приглашение., На удивление в тот вечер говорил в основном обычно молчаливый Егорка.
Шамагиров больше помалкивал, Им в этот вечер владело двойное чувство: понимал, какая опасность ждет его хоть и опостылевшую, но все же супругу на состязаниях, она еще ни разу не была на материке, даже не имела представлений, каковы сюрпризы поднесут ей будущие соперники, ведь состязания шаманов не игры, а битвы гигантов, и в то же время в душе он желал, чтобы Олька хотя бы на время покинула остров,ему также предстояло принять серьезное решение в городе ему уже указывали на то, что он и Олька – совсем неподходящие друг другу люди, а тут еще Янина- разболтанная и дурачливая, которая уже успела забеременеть. Словом, куда ни кинь, везде клин. На Янину, в стойбище айны открыто тыкали пальцами , и качали укоризненно головами, делали непристойные жесты, завидев эту беловолосую, чужеродную айнам и гилякам женщину..
Шамагиров давно уже решил, что нельзя упускать такой шанс как приглашение адмирала Мацумото, прозябать на о
строве, мыкаясь между городом и стойбищем, чувствовать себя чужаком буквально для всех, кто знал его.
Все решила сама Олька. Она стала раскачиваться из стороны в сторону, что-то бормотать, отвернулась от всех и уставилась в угол , где лежали на шкуре ее святые инструменты –большой бубен, связка медвежьих зубов и высушенная голова лисицы. Потом шагнула к двери и на пороге глухо проговорила: «два духа-помощника поругались, один говорит, что надо ехать, второй закатывает глаза-это знак сомнения и страха. Олька хочет увидеть великих, она будет ехать на Амур!»:
Провожали шаманку старики да ребятишки, они помогли шаманке пройти по деревянным скользким сходням на маленький пароход, который отчалил от порта Дуэ и взял курс на материк…
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
Много лет провел автор на северах, как говорят тамошние жители, и к счастью, мне приходилось присутствовать на шаманских посвящениях, хотя, признаюсь,шаманы обычно не больно-то рады, когда среди их соплеменников присутствует «чужой», европеец. Однако, в наше время шаманы стали менее суровы и порой не обращают внимания на посторонних, ибо сразу распознают, с хорошими или дурными мыслями ты пришел на обрядовый вечер.
Проживая в бухте Де-Кастри,бывая в ульчских, нивхских и нанайских стойбищах, лишний раз убеждался в том, что шаман у северных народов-это врач. лекарь, маг, советчик пророк и священник, да и милиционер тоже.Как журналист и писатель я давно интересовался древним искусством шаманов, мне нравились не только их обряды, но и одеяние, их «инструменты», с помощью которых они «путешествуют в мирах».В моем альбоме, который называется «По Северам» есть примечательный снимок: шаман Коля, тот самый, который в бухте Де-Кастри, где я служил в армии, во время страшной засухи сумел вызвать спасительный дождь. Этот Коля часто надевал ритуальную одежду, доставшуюся от дедушки – куртку, расшитую лоскутными полосками и меховыми нашивками, он обычно никогда ее не чистил и не стирал. И еще он любил повторять с большой искренностью, что душа шамана уходит на небеса. А души простых смертных перерождаются.
А в Ливане, где мне пришлось жить в монастре, я встречал множество чудес, среди которых были и такие, что святые католики очень похожие на северных шаманов, действовали подобными методами –силой своих молитв-заклинаний они отгоняли от своих земель тучи саранчи, которые начисто уничтожали посевы в соседних регионах
Помнится, я был в командировке в северном стойбище на Сахалине и случайно узнал, что в тот вечер будет шаманский обряд, чтобы спасти женщину. До этого я скептически относился к таким, как считал «обманщикам». Но ради любопытства решил посмотреть на сие «представление». Представьте себе, ночную тайгу, на крохотной лужайке в перелеске горит странный костер, слабый огонь бередил душу. Вокруг костра толпились люди стойбища, со страхом и почтением смотрели на шамана, который, приблизив больную к костру, лишний раз осмотрел ее и сказал, что видит в ее груди озерную жабу. И добавил,, что сейчас будет просить духов найти эту болезнь, чтобы уничтожить ее.
Затем отступив от женщины, он взял в руки большой бубен и начал обряд камлания, бил косточками пальцев в бубен и начинал кружиться, набирая обороты. Зрители замерли, ожидания , что будет дальше с шаманом да и с больной женщиной. Не стану более подробно описывать весь обряд, но когда потерявший сознания от перевозбуждения шаман упал на землю и замер, словно умер, и почти рядом рухнула на землю больная женщина., у меня холодок прошел между лопатками, а лоб покрылся испариной. Но шаман вскоре очнулся. Шатаясь встал, подошел к кустам, сорвал несколько веток, состроил из них нечто похожее на лисью мордочку, а затем швырнул ветки в огонь. Повернулся к больной женщине и поднял обе руки ладонями вперед. И больная начала подниматься на ноги, ничего не понимая, огляделась вокруг и сказала, . Что пора ей идти доить козу. И направилась в темноте в сторону стойбища…
После этого «сеанса» я понял, свою «дремучесть» и стал , по- возможности, знакомится с древнейшей шаманской наукой.Позже я прочитал в одной старинной книге, что шаманы отличаются от жрецов и священников, тем, чсто становятся шаманами не по своей воле, якобы духи сами выбирают людей для этой, если можно так сказать, великой должности. Быть шаманом очень трудно и бывали случаи, когда на людей, избранных духами. находил страх и они не хотели стать шаманами, но с духами не поспоришь.Им пришлось позже испытать на себе. так называемую «шаманскую болезнь» Во время этого обряда, который порой проходил несколько лет, будущий шаман претерпевал тяжкие страдания и болезни. Духи, оказывается, могли варить тело шамана в котле, снимать с него кожу. Со стороны такой кандидат в шаманы казался сумасшедшим, тяжело больным
Со временем страдания проходят и шаман начинает потихоньку постигать шаманскую науку и полностью выздоравливает. По некоторым поверьям, человек, на которого пал выбор духов имеет один выбор:-или умереть в страшных страданиях или стать полноценным шаманам
Шаманская жизнь полна опасностей. Мне рассказали в одном стойбище, что очень хороший шаман погиб из-за того, что во время камлания у него порвался бубен..
Ну, как там наша героиня злая Олька? Ведь она все-таки добралась до нужного места и ахнула, увидев такое, что ей и не снилось.
ПОДНЯЛИСЬ НА СОПКУ ДВОЕ…
Место, где собрались шаманы всего Дальнего Востока представляла собой узкую полосу между двумя сопками, поросшими не густым лесом, состоящим из лиственниц и елей. Несколько лет назад здесь прошел большой пожар и с тех пор амурские шаманы считали горелую долину особым местом, которое духи наказали за вольности, допускаемые «исступленными» из племени ульчей и нанайцев. В здешнем затоне даже горбуша перестала водиться Почему было выбрано сие место для проведения состязания шаманов известно только здешним духам.
Олька сразу же подружилась с молодой шаманкой, приехавшей из Восточной Сибири. звали сибирячку Анной. Здешние хозяева определили их на постой в ближнем ульчском стойбище.Хозяева –местные охотники, оказались добрыми людьми, очень словоохотливыми. В первый же вечер они рассказали женщинам много интересного, происшедшего здесь до начала состязаний. .За два дня до приезда Ольки состоялся обряд «открытия небес». Шаманы»мунге тенгери» взывали небеса, духов местности и духов предков помочь прибывшим шаманам. Во время «открытия небес» все шестеро приехавших шаманов входили в транс одновременно и в них как будто переселялись духи предков, которые предсказывали скорое будущее людей, кто из них заболеет, кто умрет.. Оказывается «закрытие небес» произойдет только через неделю, когда закончится состязание. И еще поведали хозяева, что поблизости есть «черная, горелая сопка, куда будут подниматься для поединков самые, самые большие шаманы. Как они там будут бороться между собой не знает никто, но все
знают: вниз сойдет только один из двух соперников.
В ту же первую ночь обоим шаманкам не спалось. Они в душе волновались, ибо впервые участвовали в таком празднике «исступленных». Анна поведала новой знакомой свою краткую историю: очень болела, родичи готовились отправить меня в Верхний мир, но духи сказали, что девочку может спасти только посвящение в шаманы, такова была родовая карма. Я не сразу согласилась, но родичи настояли. Первое посвящение в шаманы было очень жестоким. Ей пришлось бегать вокруг ритуальных берез десять суток с короткими перерывами, чтобы в нее вошел дух «онгонов» Уже после первого посвящения Анна начала выздоравливать.
Новая подружка оказалась грамотной женщиной, умела не только читать и писать, но и в своем стойбище считалась «учителкой», поэтому Ольке повезло, иначе она вряд ли разобралась в происходящем.Так, Олька впервые узнала, что во время транса для обращения шамана к людям существуют «переводчики», которых никто из собравшихся кроме самого шамана не видит. А сам шаман вообще ничего не помнит.
Наутро они облачились в ритуальные одеяния -, прикрыли лица отрезками из ткани черного цвета, нацепили родовые обереги в виде круга и направились в долину. По дороге Анна разоткровенничалась. Рассказала, что у них в Агинском улусе есть шибко знающие шаманы, которые утверждают, что на острове Ольхоне живет сам прародитель восьми бурятских родов, который нашел свою жену в белой лебеди.
На поляне уже ждали начала восемь шаманов и некоторые простолюдины-любопытные. А перед собравшимися, важно расхаживал высоченный черноволосый мужчина с бубном за спиной, голова его была обвязана странной повязкой, из под которой выбивались густые черные волосы, ниспадавшие по ушам на плечи. Он трижды повторил свое имя и звание: «Верховный шаман Забайкалья Никон.
Оглядев собравшихся, громогласно заговорил, посматривая почему-то в сторону Ольки и Анны.
-Сегодня в числе других выступит большой шаман из Бурятии Келька, который сумел отыскать пропавшего родственника в тайге во время пурги.Хотите знать, как это было? Перед началом камлания он завязал себе глаза, оставил только рубашку, одетую на голое тело И в такой, с позволения сказать, одежде трое суток бегал по тундре босиком да еще с завязанными глазами. И на четвертый день Келька отыскал полуживого охотника, а сам остался цел и невредим.
-А где же этот босоногий? –поинтересовался один из «исступленных»,-хотелось бы у него поучиться.
-О, Келька сейчас проходит особый обряд.-Никон осмотрелся по сторонам, словно желая убкедиться, что Кельке поблизости нет. И, понизив голос почти до шепогта, отрыл тайну.-Он проходит обряд рассекания тела.Посвящаемый, возможно, вы это знаете, укрывается в глухом лесу, где невинные юноши загодя построили для него летнее жилище конической форм, покрытое берестой. Во время сна к такому человеку слетаются духи всех трех миров, а также духи всех болезней. Вот такое получается сборище. Они рассекают тело посвящающегося на части, после чего мать-душа собирает кости и тело вновь возрождается. К жизни, но, сами понимаете, уже в новом сверхестественном качестве. Да вы сами вскоре увидите его. А пока можете быть свободными, камлание проведем вечером, будем лечить больных..
Весь этот день Олька не находила себе места-кололо сердце, . Всюду ей мерещились незнакомые серые птицы, которые внезапно вылетали из-за косогора и очень плавно пролетали именно над ее головой, а затем , вставали на крыло и проваливались в небытие..
Вокруг царило праздничное оживление.Где-то танцевали, раздавались знакомые звуки музыкаи, со стороны сопки две женщины наперебой читали заповеди шаманского рода. Олька приостановилась возле двух шаманов, которые сосредоточено, не обращая на любопытных внимания занимались странным вроде бы делом –опытный, седой как лунь «исступленный» нездешнего вида шаман словно давал наглядный урок молодому, совсем юному парню в ритуальных одеяниях . Олька признала некоторые хитрые телодвижения, которые были у ее отца – «Путешествие во Вселенной». Седой, нс смотря на солидный возраст совершал высокие замысловатые прыжки, падал ничком на землю, изгибался всем телом, а молодой старался повторить каждое движение. Сомнения у Ольки не оставалось: старик показывает молодому дороги духов, а еще двое, видимо, их «помощников» тут же, на виду небольшой толпы зрителей «кормили» духов.
В долине быстро темнело, но камлание продолжалось, мало того, как показалось Ольке, оно раскручивалось с необыкновенной скоростью. Незаметно приблизилась к Ольке новая подружка Анна, неслышно встала за ее спиной и начала пояснять, что изображает седой шаман. Олька едва не сорвалась, хотела укорить Анну, мол, зря ты считаешь меня, сахалинскую «исступленную» незнайкой. И белке глупой понятно, что старик обращается к духам Верхнего мира,делая по пути остановки, на так называемых олохах, имеющимся на каждом ярусе небесной сферы, как учил ее отец, шаман обращался с духами, прося у них разрешения на дальнейшее путешествие .Олькка помнила некоторые строчки из этих прошений: »Умоляю вас, дорогие духи, устраните все препоны с моей дороги».Старик буквально летал по воздуху и чем темнее становилось вокруг, тем яростнее крутились оба шамана, выкрикивая бессвязные слова-заклинания и неистово били в бубны Некоторые особенно впечатлительные люди, также входя в транс, падали, словно подкошенные, на землю и , закатив глаза, вторить шаманам..
А неподалеку молодые люди уже расстанавливали на низеньких столах мясо жертвенных животных для «подкармливания» духов, Олька с горечью подумала о том, что жаль, нет рядом знакомой ели-помощницы, хотя ее влияние чувствовала, находясь далеко от родного стойбища. Ель привычно и очень приятно затуманивала сознание, крала у нее внимание и тревогу. И еще она запоздало догадалась: серые птицы –это же духи именно елек. Почему то ей вспомнилось, как однажды она рассматривала срез еловой ветки под увеличительным выпуклым стеклом, которое подарил ей муж Шамагир. Иглы ели показались ей маленькими копьями, способными проколоть любую защиту, вскрыть нарыв и тревогу в душе-
Она и не заметила, как оба шамана закончили полет в иные миры и буквально рухнули на траву. Ольга инстинктивно шагнула к старику, на мгновение ей почудилось, что упал на землю ее любимый отец,ей шибко захотелось помочь седому шаману. Склонилась над ним, простерла руки но старик неожиданно открыл глаза, увидел лицо женщины, укрытое тряпицами, и пробормотал: «уйди прочь! Уйди прочь, женщина, обреченная на уход в подземный мир»………
Эти слова, как удар майского грома поразили Ольку. О чем это старик ей говорит, о каком обречении? Конечно, она сразу все поняла, но не поверила этому лгуну, не может она так рано уйти в иной мир, не может, еще будоражут тело несметные силы, еще велики ее умения «Сегодня, я докажу старику да и дальнему мужу, Янинке тоже, что рано списывать ее со счетов, ой, как рано» А седой старик не успел даже узнать, кто такая она, Олька, большая шаманка всего Восточного побережья Соколиного острова.Она отошла в сторонку, присела на пенек и задумалась:чувствуя, что страх медленно выплывает из тела, а на сену ему буквально вливается досада и злость. Да, настала пора встать ей в полный рост, как учил отец, и с помощью шибко сильных духов дальнего племени, откуда она родом, побить старых да и молодых врунов, сделаться самой великой шаманкой.«
Решение пришло неожиданно: все эти камлания и исцеления больных людишек давно знакомы, этим ее не удивишь, нужен самый сильный обряд, самый трудный.» И Олька поспешила к большому дому, где проживал Верховный шаман Восточной Сибири Никон, шла спотыкаясь о пеньки обгорелых листввянок, боясь только одного – не застать Никона, пока Верховный не ушел встречать Кельку или еще кого-нибудь
Никон и взаправду уже стоял на пороге, оправляя богатые ритуальные одеяния. То и дело оглаживая латунный круг на груди. Увидев Ольку на порог, не удивился, протянул ей руку, заглянул в глаза.»Наверное, ты, сахалинка, хочешь попросить разрешения отправиться на «битву гигантов, на горелую сопку?». Ольку шибко удивили слова Верховного шамана, она и не думала о сражении на горе, откуда, слышала, возвращается только один человек из двух,
_Ты –мудрый и великий,-восторженно проговорила Олька,-ты прочитал мои мысли. Хочу победить ту, японку Рехо!...
Не горячись, пожалуйста, Рехо – сильная «исступленная», к тому она слепая, а люди с таким даром духов на две головы выше простых смертных.
-Я обязательно побью Рехо!-Олька чувствовала, как нежданная отвага вошла в ее сердце и подумалось, что вряд ли слепая сможет побить ее.
-Просьба твоя –закон для Вкрховного, отказывать я никому не имею права. Итак, сегодня вечером ты идешь на горелую сопку, местные людищ9ки тебя проводят.
-Очень хорошо! –Олька хотела спросить, каковы условия состязания и почему только один шаман из двоих возвращаеьтся в долину, но подумала, что Верховный может понять ее вопросч, как страх и промолчала. Сойдя с высокого крыльца дома Никона. Олька решила пойти в летник и хорошо отдохнуть перед «битвой гигантов». Приостановилась возле ручейка, скользящего между зарослей багульника и стала вызывать образ Шамагира-надо была рассказать ему о своем решении , попросить совета. Олька оглянулась: никого рядом не было видно. Сложила перед собой руки, закатила глаза и стала медленно входить в средний , самый любимый ею мир. И вскоре действительно перед ее6 мысленным взором показалось лицо мужа . Однако, не успела Олька открыть рот, как Шамагир отвернулся от нее и растаял в воздухе…
Ранним прохладным утром с вершины горелой черной сопки вернулась слепая шаманка по имени Рехо. Ее встречали у подножья двое мужчин, подхватили под руки, ни о чем не расспрашивая, повели по узкой тропке в долину…
С тревогой и удивлением узнали люди стойбища о странной гибели их шаманки Ольки. Весть эта быстро разнеслась по всему побережью. И когда ее бывший муж Шамагиров приехал в стойбище Пойтанов, чтобы забрать свои вещи, зимник окружили айны и нивхи. Обычно выдержанный старшинка Егорка на сей раз был не похож на самого себя, грозил Шамагирову ружьем, стучал в единственное окно, а толпа, подогреваемая старшинкой, гневно шумела. Особенно злился сын старшинки надзиратьель Васька, который издавна мечтал стать мужем Ольки. приволок из зимника зазубренную саблю и выкрикивая гневно слово «Банзай!», крутил саблей над головой.
Шамагирову с трудом удалось унести из стойбища ноги.
БРОНИСЛАВ ПИЛСУДСКИЙ –ПРОРОК
Однажды Бронислав Пилсудский будучи скотником в селе Рыковском,,приехав на «медвежий праздник» в стойбище племени Пойтанов, был приглашен в дом начальника острова и во время беседы с пытливой учительницей Елизаветой - племянницей начальника острова Сахалнн ,огтвечая на вопрос генерала Кононовича, как он представляет себе будущее соколиного острова, , позволил себе размечтаться и обычно сдержанный и немногословный каторжанин вдруг произнес длинную тираду; «О, Сахалин и сегодня словно маяк притягивает на островную землю большие страны, на него с тайной надеждой взирают японцы, китайцы и американцы.А я верю в то, что придет пора, когда наши труды во благо малых народностей Севера будут признаны и оценены Сахалин –остров сокровищ, Сахалин –остров добрых и честных людей из числа малых народностей. О них в будущем, я уверен, заговорит весь ученый мир».
Эти слова, высказанные по случаю, оказались пророческими. Однажды, разбирая архивные документы сахалинского тюремного управления на чердаке старого дома в Александровске, я нашел в порванном личном дневнике Елизаветы Кононович, которая также пыталась писать о каторжных местах.
Я был в ту пору очень молод и глуп.Только что демобилизовался из армии, служил в поселении Хигаси-Найбути, не ведая о ценности записи, я выбросил листы из дневника, как и иные акты и записи, докладные надзирателей и записи начальника главной тюрьмы о том, когда и за что пороли Соньку золотую ручку и Яна Лещинского, когда казнили островных убийц я позже очень пожалел об этом поступке, ибо все за ненадобностью выбросил, как и многие иные исписанные корявыми почеркоми акты, списки продуктов и числа, когда пороли арестантов.…
Зато намного позже ученые мира удостоверились, что во многом верно пророчествовал Бронислав Пилсудский,так, тюремный доктор Скрыпник высказал свою версию, что на характере Бронислава сказалось, что он, как и братья его, были, видимо, больны с рождения.Прошли годы и ученые высоко оценили труды мечтателя и пророка Бронислава Пилсудского. И один из его исследователей в Японии написал большую и полезную статью о жизни этого человека и ученого. Посему, прошу позволения читателей, помня. что мой труд не является чисто документальным, а задуман, как художественное произведение с документальной основой. как сага,
Думаю, будет вполне уместным подкрепить авторские изыскания документом большого японского ученого имя которогоИтак, прошу, господа, прочесть ниже описываемую статью.
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
Это названире главы не совсем точно принадлежит автору нашего романа, но оно крайне необходимо более глубокого осмысления, что же из себя представляет страна Восходящего солнца. Вряд ли кто-нибудь расскажет об этом лучше, чем Всеволод Овчинников, который много лет проработал в этой стране и написал замечательную книгу «Ветка сакуры.» Предлагаем вашему вниманию, друзья, главу из этой книги. Итак…
рел по сторонам, буквально все поражало Бронислава. После унылой сахалинской жизни он чудесным образом очутился в неком раю.даже небо здесь было не голубым, как на Сахалине, а вообще, казалось, не имело цвета Почему-то, прежде чем войти в огромный магазин «Хакодате», стал припоминать советы Бафунке, который в душе считал себя японцем. бафунке даже переменил свою айнскую фамилию Бафунке на японскую Кимура. Всп «КАПЛИ С КОПЬЯ ИДЗИНАГИ»»
«Когда боги Идзанаги и Идзанами по радуге спускались с небес, чтобы отделить земную твердь от хляби, Идзанаги ударил своим богатырским копьем по зыбко колыхавшейся внизу пучине. И тогда с его копья скатилась вереница капель, образовав изогнтую цепь островов. Если взглянуть на Японию сверху на память приходит древняя легенда о сотворении страны.
Островная гряда и впрямь похожа на окаменевшие капли. Или. Может быть, это караван гор, прокладывающий себе путь через бескрайнюю пустыню океана? «Путь гор « - таково одно из толкований древнего имени этой страны: Ямато. Действительно, Япония – это прежде всего страна гор. Их всегда видишь на горизонте, даже находясь посреди самой большой равнины. Для большинства японцев солнце всегда поднимается из-за моря и спускается за горы. Для меньшей части –наоборот. И коль уж существует исключение из этого правила, то лишь для глубинных районов, огражденных хребтами от обоих побережий. Там солнце всегда встает из-а гор и за горы же садится.
Древние японцы считали горы промежуточной ступенью между небом и землей. А потому – святым местом, куда нисходят с небес боги, где поселяются души умерших предков. Люди также поклонялись горам как воплощению неведомой божественной силы, котоаря дремала в их недрах, а иногда вдруг вырывалась наружу в виде пламенеи, грохота, каменных дождей и испепеляющих огненных рек.
Имя Ямато напоминает, что сотворениме Японии еще не завершено. Капли, упавшие с божечственногго копья, еще не остыли окончательно. Вся эта дугообразная веренипца островов и с конца в конец вздлвчь волдфырЯми вулканов. Вся эта молодая суша то и дело колышется, ходит хлдуном из-за землетрясений. Но страна огнедшащих гор больше изветна как Страна восходящего солнца. И второе образное название Японии поэтизирует уже не время, а место ее рождения. Именно под этим именем Япония впервые дала о себе знать западному миру со страниц книги Марко Поло. В главе « Здесь описывается остров чипингу». Путешественник приводит название. которым китайцы обозначали острова, лежащие к востоку от края земли. Слово, которое прозвучало для Марко Пола как Чипингу, пишется тремя иероглиФАМИ «ЖИ-БЕНЬ-ГО». (КАЖДЫЙ ИЗ КОТОРЫХ , СООТВЕТСТВЕННО , ЗНАЧИТ: СОЛНЦЕ-КОРЕНЬ-СТРАНА. ). Иероглифы « жи-бэнь» на диалектах Южного Китая произносятся как «я-пон». (такое звучание перешло потом в европейские языки), а по японски читаются как «ниппон» как раз это слово и утвердилось официальным названием японского государства вместо древнего имени Ямато).
Итак, Страной восходящего солнца прозвали Японию ее соседи. Но такое имя не прижилось бы у японцев, если бы не совпало с их собственным мироощущением. Народ этот посчитал Идзанаги и Идзанами не только творцами Японии, но их стали чтить за то, что они произвели на сеет дочь Аматерасу – лучезарную богиню солнца культ которой составляет основу обожествления природы.
Исконная японская релгия синто ( то есть «путь богов») утверждает, что все в мире одушевленго и , стоало быть, наделено святостью: огнедышая гора, лотос, цветущий в болотной трясине, радуга после грозы…АКматерасу, как светоч жизни, служит главой этих восьми миллионаов божеств.
Перед любым синтоистским храмом неременно высится то-рий – невто вроде ворот с двумя поперечными перекладинами. (то-ри считанется национальным символом Японии, так как это один из немногих образцов подлинно японского злдчества, существовашего до чужеземпных влияний.)
В своем первоначальном смысле слово «торий» ознчает «насест». Он ставится перед храмом в напоминание о легенде, рассказывающей, как Аматерасу обиделась на своего брата и укрылась в подзмной пщере.
Долгое времяч никто не мог уговорить богиню солнца выйти оттуда и рассеять мрак, в который погрузился мир.
Тогда перед пещерой соорудили насест и посадили на него петуха, а рядом поставили круглое зеркало. Когда петух прокукарекал, Аматерасу по-привычке решила, что пора вставать. Выглянув наружу, она увидела в круглом зеркале собственное отражение и приняла его за незнакомую красавицу,. Это задело женское самолюбие богини, и Аматерасу вышла из пещеры, чтобы посмотреть, кто посмел соперничать с ней в красоте. Мир тут же снова осветился, и жизнь на земле пошла своим чередом
.
Из подобных легегд и состоит священная книга синто,которая называется Кодзики (что значит «летопись»). В ней, однако, вовсе нет каки=х либо нравственных заповедей, норм праведного поведения или предостережений против грехов. Из-за отсутствия собственного этического учения синто, пожалуй, даже не назовешь религией в том смысле. В каком мы привыкли говорить о христианстве, исламе или буддизме.
Примитивный синто был порожден обожествлением природы. Японцы поклонялись предметам и явлениям окружающего мира не из страха перед непостижимыми и грозными стихийными силами, а из чувства благодарности природе за то, что, несмотря на внезапные вспышки своего необузданного гнева, она чаще бывает ласковой и щедрой.
Именно синтоистская вера воспитала в японцах чуткость к природе, умение наслаждаться ее бесконечной переменчивостью, радоваться ее многоликой красоте.
синто не требует от верующего ежедневных молитв – достаточно лишь присутствия на храмовых праздниках и приношений за исполнение обрядов. В быту же исповедающие синто проявляют себя лишь религиозным отношением к чистоте. Поскольку грязь отождествляется у них со злом, очищение служит основой всех обрядов.
Присущее японцам чувство общности с природой, а также чистоплотность имеют, стало быть, глубокие корни.
Островное положение способствует долговечности национальных традиций. В этом смысле Японию часто сравнивают с Англией. Однако. Корейский пролив, отделяющий Страну восходящего солнца от Азиатского материка, примерно, в шесть раз шире, чем Ла-Манш. ДлЯ древних завоевателей это была более серьезная преграда. Защищенная ею, Япония никогда не подвергалась успешному вторжению чужеземных войск.
«Я ПОЛЮБИЛ ТЕБЯ, ЯПОНИЯ»
Бронислав Пилсудский долго стоял на углу знаменитой токийской улицы Гинза, о которой ему писали знакомые,ученые-этнографы, проживающие в Токио, но одно дело письма и совсем иное собственный взгляд на японскую столицу, на улицу Гинзу, где добрый пока еще заочный друг писатель Фтубатэй заказал для него жилье на втором этаже магазина «Хокодате-я». У него было полуобморочное состояние, кружилась голова, ноги подкашивались. Прислонясь к стене часового магазина, он смотрел и смот омнилось, что он часто повторял что по родственным делам дважды был в Японии и свободно разговаривал на полу айнском, полу японском языках.
Бронислав привык вникать в любое дело серьезно, как нормальный поляк очень дорожил собственной честью и сейчас, как будто прорезались в мозгу советы дяди его жены Чухсамме: «Руку для приветствия в Японии не протягивают. здороваться надо поклоном, причем.»возвращать» поклоны нужно с той же почтительностью, какую демонстрирует другая сторона,, да, еще нельзя смотреть собеседнику прямо в глаза, это напоминает агрессию…
«Матка Бозка!» -мысленно взмолился Бронислав.-Спаси и сохрани» Попал поляк под чужой тарантас, но…спокойно, спокойно,-как говаривал тот же бафунке «из любого положения,-считают японцы, есть ровно пятьдесят шесть выходов,»Гладко было на словах, а тут…
Он впервые почувствовал отчаяние, похожее на панику. По улице плавно катили конки, проезжали невиданные им прежде авто, водители в кожаных крагах снисходительно поглядывали на прохожих А люди, уму непостижимо, словно пришли на встречу с ним из иного мира- на тротуарах не было спешки. Молодые и старики двигались осмысленно, уступая женщинам и детишкам дорогу, одаривая их широкими уважительными улыбками
В Японии Бронислав уже бывал, но его собеседниками были айны, люди, как считают японцы «второго сорта». А теперь…ему даже сделалось не по себе –почувствовал себя голым королем чужеземным нищим, которого люди на этой сверкающейся улице должны были бы презирать, но этого не случилось. «Иной мир, иные нравы и традиции,-подумал Бронислав.-вот нам бы, сахалинцам, так бы» Никто совершенно не обращал внимания на его внешность. на убогую каторжанскую одежду, на осунувшееся, обветренное лицо,с потрескавшимися губами, лицо давно не знавшее бритвы и на воспаленные глаза.
Однако пора было двигаться дальше, искать пристанище..Бронислав достал из кармана листок с иероглифами. Это был адрес магазина и имя владельца, где кего, вероятно ждали. и протянул первому пешеходу, который приостановился возле него и расплылся в улыбке, весь его вид как бы говорил: « Нужна ли вам моя помощь?» Да, помощь ему сейчас бы не помешала. Пожилой японец, все еще улыбаясь, прочитав записку, закивал головой и жестом пригласил следовать за ним.
Улица Гинза поразила Бронислава, таких улиц не видел он ни в Варщаве, ни в Санкт-Петербурге.Это был настоящий музей под открытым небом - мастеровые в узких переулках, примыкающих к «серебряной улице», старательно вырезали из дерева статуэтки, мастерили татами, из разноцветной бумаги делают кораблики, черепах и крокодильчиков и все, как по команде, увидев его-в в поношенном странном сахалинском одеянии, широко улыбаются, отставив на мгновение рабочие инструменты. а кафе, рестораны и закусочные прямо на тротуарах поражали обилием блюд, а магазины, магазины, они буквально на каждом шагу манили покупателей. Бронислав с трудом прочитал названия огромных универмагов «Микимто»,»Мацумото», «Сони» где на витринах сверкали жемчуга, призывно зазывали к себе красочные куклы в ярких кимоно.
Доброжелательный старик остановился возле витрины магазина «Хабамаэ», жестом пригласил войти в стекелянные двери. Бронислав хотел было протянуть стаприку рукуи пожать ее в знак благодарности, но вовремя вспомнил наставления Багунка, и как можно ниже склонил головуц в поклоне. Старик ответил тм же поклоном и они разошлись Бронислав поднялся на второй этаж магазина, нашел комнату владельца. Долго стоял, не решаясь войти, наконец, отворил двери и сделал пару шагов. И тут навстречу ему поднялся из-за стола невысокого роста, полноватый человек в очках.
-О, я рад приветствовать гостя из России! –владелец магазина легко выкатился из-за стола. Представился и они обменялись почтительными поклонами. Следующие получаса прошли во взаимных любезностях и разговорах о погоде, о чайной церемонии. А затем хозяин вызвал миловидную девушку и приказал ей проводить гостя в отведенный ему загодя номер И.понизив голос, добавил что-то по-японски...
МУСУМЕ ОЭ – НЕ ПРОСТО ГЕЙША
В этом гостевом спальном отделении царила обычная японская дисциплина, тут никому не приходилось повторять два раза одно и то же, служки действовали, как единый слаженный механизм, а вот приехавший в Токио русский, словно нарочно, никак не соблюдал эти правила, исчезал на неопределенное время, порой не ночевал в своей комнате
Это волновало хозяина магазина и его секретаршу мадам Оэ, которая, страшно подумать, с первого взгляда влюбилась в сибирского каторжника. Мусуме, то есть девушка была миниатюрна и мила, являлась украшением магазина
И в тот день именно она и встретила чуть ли не на пороге «русского», о котором была наслышана от хозяина., . Потупив головку с удивительно искусной прической, Оэ приняла из рук Бронислава пакет с продуктами и, едва касаясь его локтя невесомой ручкой, проводила до комнаты, самовольно, без приглашений вошла в спальню, принялась готовить домашний ужин из загодя припасенного рыбного полуфабриката. Бронислав ничего не понимал, честно говоря, он вообще не замечал этой женщины и очень удивился, разглядев ее. И так получилось, что она осталась у него ужинать. После выпитого саке у нее якобы сильно закружилась голова. А потом ему был преподнесен подарок, который он назвал «милым, прекрасным голосом с родины». Женщина была не просто ласкова с ним, она мастерски проделала все процедуры гейши высокого класса, раздела его, принесла теплой воды в старинной шайке и долго обмывала его тело мягкой душистой губкой, довела «русского» до исступления…А потом, когда благодать закончилась, вдруг сразу «выздоровела», бесшумно соскользнула с постели, накинула на себя припасенный халат и вынырнула из комнаты.
Сон, как рукой, сняло. Бронислав поначалу был несказанно рад этому подарку, ибо в суете и напряжении последнего года, казалось, вообще забыл, что такое женская ласка. А тут, когда он не думал, ни гадал такое случилось,О, как эта гейша была хороша! Как чувствительна и упоительна! – Бронислав протянул руку и взял лежащую на тумбочке книгу айнской поэзии, прочел первое, что попало на глаза:
«Ах, только удержать бы мне его –
Того, кто от меня решил уйти!
О, вишни лепестки,
Рассыпьтесь по земле,
Чтобы дороги он не смог найти…
Эти строки удивительным образом совпали с его настроением. Но уже через мгновение он вспомнил свою клятву Чусамме,его словно огнем опалило. Ведь, уезжая, обещал обязательно вернуться к ней, сказал, что она –единственная женщина на свете, которая ему дорога и вдруг…эта мусуме. Бронислав почувствовал, как жар заливает его лицо и,стал , со слезами проклинать себя
На следующий день Бронислава разбудила тихая, музыка и он не сразу сообразил, где находится. Медленно поднялся с кровати, шагнул к окну и снова подивился: за окном была серебреная улица. НАПОЛНННАЯ КИПУЧЕЙ ЖИЗНЬЮ, Бронислав вспомнил вчерашний визит мадам Оэ, покачал головой, отгоняя прочь худые мысли. Прикрыл глаза и…срзу представил милую, влюбленную Чухсамме, ползущую по снегу за его нартами. Матка Бозка, как у него в те минуты не разорвалось сердце? И он мысленно дал себе зарок :-никого на белом свете больше не любить, даже не смотреть на женщин, которые будут совращать его, а молить Всевышнего Бога помочь ему вернуться на Соколиный остров, где ему было так тяжко и так радостно и легко.
Мадам Оэ вошла в его комнату, как ни в чем не бывало: долго отвешивала поклоны, старалась не смотреть на русского гостя., Наверное. Ей также было не по себе. Открыв окно, вышла из комнаты.
Бронислав сел в кресло и уставился немигающим взглядом в сторону окна. Старался понять, с чего следует начинать свое пребывание в столице страны, куда так стремилась его душа. Вспомнил о том, что в карманах его почти не оставалось денег, а где их можно было взять? Ведь придется платить за жилье, за еду…. Даже не представлял, но ведь Господь не дает человеку креста, которого невозможно вынести. И как говорил Хитрый Бафунке: «из каждого положения есть ровно пятьдесят шесть выходов.»
В начале одиннадцатого, как показали часы, висевшие на стене, в дверь комнаты постучали. Бронислав поспешил к выходу.распахнул створки дверей. И мгновенно понял, кто посетил его первым: это был знаменитый писатель и журналист Футебатей Симей –тот самый заочный друг, с которым они уже давно переписывались, делились планами на будущее, писатель знал русский язык и мечтал о личной встрече. И вот она состоялась. Странная первая встреча с прекрасным писателем и человеком. Нет, они не обнимаи друг друга, не выказывали иные знаки внимания, просто стояли, взявшись за руки и молчали. ТИ это молчание говорило больше, чем самые возвышенные слова.
-Вряд ли мой русский друг успел позавтракать,-произнес первую фразу писатель Я не ошибся? Предлагаю посетить японский ресторан «Мицури», он тут рядом.
-Нам есть чем заняться и без завтрака,-проговорил Бронислав и остро почувствовал, как засосало под ложечкой Фраза была наивной И Футебатей , как умный и деликатный человек сразу понял, в чем дело. Понимающе глянул на сахалинского гостя и сказал как можно доброжелательней:
-Вы – мой гость и, пожалуйста,без церемоний, н о чем земном не думайте.. Предлагаю начать наши обоюдополезные беседы с того, что, согласно нашим традициям, познакомимся с японской кухней, потом предлагаю погулять по Токио, а на второй-третий день перейти к деловым беседам. Кстати, я так разволновался
Что забыл Вас порадовать: наконец-то впервые на японском языке опубликована первая часть вашей замечательной работ «Положение айнов Сахалина» И знаете господин автор,, как звучит по японски ваша фамилия? Буронирау Пирусудосуки
-Виртуозно, но звучно, , как говорят в России :хоть горшком назовите, лишь бы в печку не ставили». .Они помолчали, каждый думал о своем:
ТЫЛГУРЫ ОТ АВТОРА
Я пытался представить себе состояние будущих друзей и не мог. Богатый. Процветающий писатель и почти нищий фантазер и борец с тенью. Человек, нашедший на каторге счастливую идею существования –спасение вымирающих малых народов Сахалина это звучало пародийно: надо было выживать самому и ему подобным на страшной каторге, спасать свою душу и тело, а Бронислав воспылал любовью к угнетенным народам, даже полюбил айнскую женщину и убедился: такой влюбленности ему более в жизни не встретить. Однако в глубине души он чувствовал, что пора вернуться на родину, в Польшу, в милую сердцу Литву, а Зулов. Большой фантазер, мечтатель и чуточку пророк Бронислав старался не думать, что его ждет в Японии. Главное, начало сделано: публикация его этнографических работ успешно началась
А Футабатэй, каковы были его впечатления не только от первой встреч, но и о всей последующей дружбе с «русским каторжником», в котором писатель загодя рассмотрел ученого. Об этом он написал в своем дневнике: «Считая спасение айнов своей жизненной миссией, он добрался до Токио. Но, японское общество относилось к нему так равнодушно. Что, как мне показалось, , он сильно возмутилс…часто у него в кошельке нет ни копейки, а сам. Бывает, совсем плохо одет и ест все, что попадет, довольствуясь минимумом, чего потребовало бы лишь физическое выживание. Несмотря на все это, он все таки глубоко убежден в том, что приходиться всячески оборонять такую жалкую расу, как айнов»…
Более полугода проживет в Японии Бронислав Пилсудский и все эти месяцы он продолжал активно раьотать. Сохранился лыбопытнй документ, скорее его записи о людях различных социальных групп, с которыми Бронислав встречался в Токио. Это Генносукэ Екояма, Сусуми Реда., Сегоро Цубои, Рюдзо Тории,, но особенно сблизился он с писателем Футабатэем, чья настоящая фамилия была Тацуносукэ Хасегава.Во время их первой встречи Бронислав еще толком не знал, что его японский друг и соратник уже был известным писателем, автором замечательных книг, основателем современного японского языка. Неизменная дружба их продолжалась до самой смерти писателя…
КАК КУШАТЬ ПАЛОЧКАМИ ХАШИ?
Фтабатэй и Бронислав шли по серебряной улице, по Гинзе, направляясь в ресторан. Японский друг сегодня дивился самому себе, говорил по-русски без умолку: хотелось как можно больше рассказать гостю о своей столице, а заодно лишний раз поговорить на языке, который учил уже пять лет. 0, ему было о чем рассказать! Говорят, что о Гинзе знает даже тот, кто вообще не был в Токио. Оказывается, это самая знаменитая и самая дорогая улица мира, а жители Гинзы – самые элегантные люди во Вселенной. – В этом месте Фтабатэй вдруг замолчал, запоздало поняв, что совсем иные мысли владеют его русским другом – он голоден и растерян и не способен вникать в восторженный его рассказ, припомнил к случаю русскую пословицу: «сытый голодному не товарищ». И мягко перевел разговор на более полезную тему – заговорил о японской кухне, предваряя их первый завтра в суше-баре, к которому они почти подошли.
– Дорогой мой гость, – не примите за хвастовство, но японская кухня – самая популярная не только в Токио… Вы сами убедитесь со временем в правоте моих слов. Секрет японской кухни не только в том, из чего пищу готовят, а в том, как еду подают. У нас очень важна культура приготовления блюд, да и сама обстановка торжественности. В суше-баре, куда мы идем, заказанное вами блюдо обязательно будут готовить при Вас. А сервировка стола и, необычная посуда непременно возбуждают аппетит.
Перед самым входом Бронислав с трудом переведя дух и боясь попасть впросак, спросил японца: «я слышал от родственника в айнском поселке, что самое знаменитое у вас блюдо – рыбное суши. Что это, как его готовят? На Сахалине рыбу едят в сыром виде.
– Суши, по-японски суси, – охотно пояснил Фтабатэй, – совсем недавно было пищей бедных рыбаков. А готовили его просто – брали сырую только что пойманную рыбу, укладывали под плоский камень, солили и оставляли бродить несколько дней, затем спокойно употребляли в пищу…
Кафе-бар буквально ошеломил Бронислава: посетителей в нем было мало, зато любопытного тут было видимо-невидимо – золоченные гравюры по стенам, разноцветные изображения экзотических тихоокеанских рыб, сверкающая посуда, украшенная сказочными драконами, тихая, восточная музыка, льющая словно из ниоткуда. Но, совсем смутило недавнего каторжанина меню, прочитанное Фтабатэем: десятки видов суши с острыми и с пряными соусами, обязательно с рисом, который для этого блюда варится без соли, это, оказывается, особый, мраморный рис, его употребляют с креветкам вкупе с высушенными водорослями – нори. Чуть позже Бронислав самолично увидел, как официант, так называемый сушист, ловко поджег водоросли. Они словно ожили и стали быстро сворачиваться и обретать клейкость, теперь легко можно было свернуть из них любой рыбный рулетик.
– Искусный повар, – подал реплику Фтабатэй, – как хороший садовник, который придает кустарнику ту форму, которая лично ему нравится. В этом еще один секрет нашей кулинарии.
Бронислав чувствовал, как заныло в желудке, голод давал о себе знать, байками сыт не будешь. Бронислав рассеянным с взглядом наблюдал, как пожилой служка в фирменной одежде осторожно ставил перед ними деревянные пластинки, словно они были изготовлены из дорогого хрусталя. Фтабатэй загадочно помалкивал, пытаясь понять, какие мысли терзают его сахалинского гостя. А служка, будто нарочно, принялся укладывать на подставку горчицу и маринованный имбирь, узнал его по запаху, а вот кучку розовых лепестков принять за кушанье так и не смог. Служка исчез за цветной стеклянной перегородкой. Бронислав вздохнул облегченно, наконец-то издевательство над его бедным желудком завершилось, но не тут-то было. Через мгновение им принесли в упаковках деревянные палочки для еды,
– Мой друг, палочки эти называются хаси. Если вы пожелаете, вам принесут европейские ложки и вилки, но я советую начать знакомство с хаси. – Фтабатэй ловко развернул упаковку, достал бамбуковые палочки, сказал, что пользоваться хаси просто. Нужно запомнить, что двигается только верхняя палочка при помощи указательного пальца, а нижняя палочка должна неподвижно лежать на безымянном пальце. Заметив явное смущение гостя, посоветовал есть просто руками, это у нас не возбраняется.
– Зима сияет и искриться, а мне только осенняя грусть приходит на ум. – Неожиданно прочел Фтабатэй. – Парят снежинки густою пеленою. Зимний орнамент.
Бронислав невольно глянул в широкие окна. И впрямь на Гинзе шел густой снег.
– Свежий снег с утра. Лишь стрелки лука в саду приковали взор, – прочел в ответ айнскю строку Бронислав. И продолжил. – Утренний холод, сушеная рыбешка – вот весь мой завтрак.
Оба заулыбались довольные стихотворной разминкой. А тут и еду принесли. Бронислав, помня о японском тонком этикете, не накинулся сразу на суши, а сделав над собой усилие. Стал осторожно отправлять в рот рис. И Фталубей тронул гостя за рукав, – прошу прошение, палочки нельзя класть на стол, как нельзя втыкать их в рис. Видите эти подставки для хаси…
Утолив голод, друзья вышли на Гинзу. Снег, к тому времени, уже прекратился. И Фтабатэй, которого сегодня просто подмывало говорить стихами, снова прочел вслух: «снег согнул бамбук, словно мир вокруг него перевернулся».
Редко так случается в жизни, когда совершенно разные люди, вдруг, с первого взгляда проникаются друг к другу, видимо, их души сразу сомкнулись. Известно, что любовь порой вспыхивает между мужчиной и женщиной, но здесь было нечто иное, чему еще не найдено названия. Оба понимали друг друга с полуслова и вряд ли то смог бы объяснить, как это возможно, – сдержанный по-японски, известный философ и писатель – порывистый, взволнованный польский бунтарь и каторжный сиделец, который сумел выплыть из моря грязи, не замарав себя, попал в сверкающий незнакомый мир и разом обрел настоящего друга…
Они медленно шли по серебряной улице, лишь изредка переговаривались, одаривая собеседников внезапными знаками внимания – жестами, улыбками, радостными кивками. Фтабатэй – инженер человеческих душ понимал состояние Бронислава и не мешал ему любоваться Гинзой.
И так получилось, что оба приостановились возле храма Канон, посвященный, как позже узнал Бронислав, богине милосердия Кан-нон, той самой, которая по легенде, сумела заделать трещину на солнце и спасла мир. Громадное сооружение было окружено молящимися, одни сосредоточенно стояли, склонив головы, другие бросали монеты и били в гонг.
– Зачем эти люди звонят в колокол? – не выдержал Бронислав. Он привык докапываться до самой сути, записывая легенды и сказки малых народностей и не смог удержаться, видя столько живых чудес вокруг.
– Молящиеся люди бьют в гонг, чтобы бог услышал их молитвы, – улыбнулся Фтабатэй. – Кстати, храм основали три брата-рыбака, выловившие в речке Сумиде статуэтку богини. Пойдем, друг мой, вовнутрь и вы увидите эту статуэтку. И, пожалуйста, обратите внимание на нечто похожее на громадный подсвечник: видите десятки тонких, свитых из бумаги пахучих «свечей», они тлеют под деревянным навесом опять же на широкой подставке. Давайте и мы с вами протянем руки к пахучему дыму, чтобы очиститься от скверны перед входом в храм. – И Фтабатэй не удержался:
Храм Канон.
Горит красная черепица.
В вишневом цвету.
Фтабатэй, видимо, часто бывал в этом храме и сразу провел Бронислава к алтарю. Пилсудский, забыв обо всем на свете, склонил голову и почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Огромный Будда, окруженный золотыми лотосами, казалось, смотрел только на него, неизвестного пришельца из-за моря. Они постояли немного перед тонкой проволочной решеткой, отгораживающей алтарь от посетителей. Фтабатэй осторожно дотронулся до локтя гостя и повел его к выходу, где монах вручил им длинные полоски бумаги.
– Мы подвесим их к веткам деревьев. Около храма.
– С какой целью?
– Чтобы исполнились наши желания
Эта первая прогулка по Токио надолго запомнится сахалинскому гостю. Он остановился, чтобы перевести дух возле зеркальной витрины магазина жемчугов и с чувством произнес привычную поговорку: «Матка Бозка, как велик мир!»…
Прощаясь, растроганный Фтабатэй прочел:
«На горном склоне
Сакура, как отшельник
Уединилась.
Только она запомнит
О том, что мы встречались»…
--
Продолжение следует