___________________________ХХХ_________________________
Время неумолимо продолжало своё движение вперёд, отсчитав пятнадцатый день нашего поселения в Долине Грома. Голубые небеса всё сильнее затягивались хмурыми тучами, предвещавшими скорый приход затяжного сезона дождей, грозящего превратить твёрдую почву под лапами в непроходимую вязкую грязь. Охотится в таких условиях, было довольно затруднительно, но выбирать нам не приходилось.
Оставив Лизи с волчатами в тёплом логове, мы как обычно собрались на ночную охоту.
В тот холодный вечер дождь ещё не начался, только зябкая изморось, летевшая с чёрных небес, мелкими каплями, ложилась на нашу серую шерсть.
Вести охоту в паре на мелкую дичь не имело особого смысла, поэтому мы заблаговременно решили разделиться.
Белый Хвост отправился прочёсывать южную часть долины.
А я устремился прямиком к Чёрному Водопаду, - тут можно часто наткнуться на свежие кроличьи следы.
Пройдя первую переправу, ведущую на соседний остров, я, сразу уткнувшись в землю носам, потрусил прямиком к водопаду, виляя около каждого гниющего дерева, стараясь уловить малейшие изменения в прохладном воздухе, но всё было тщетно. В такую погоду, даже мыши предпочитали не высовываться из своих нор.
Шоркая носом по влажной земле, я продолжал уходить всё дальше вглубь острова, вынюхивая под каждым кустом…
Неожиданный шум, заставил поднять голову, ощутив, как с ближайших ветвей, на мою морду, просочилось нечто мокрое, ударив в ноздри, знакомым запахом из прошлого.
Потерев морду, я внимательно пригляделся, замерев от неожиданности. На моей лапе красовалось нечто иное, - как тёмное пятно крови, крупными каплями стекавшей на пожухлую траву.
По началу, я решил, что этот кровавый след на кустах, принадлежит раненой антилопе, загнанной в долину с бывших границ наших территорий. Но когда я попробовал несколько капель на вкус, мои лапы взволнованно задрожали, - страх снова обуял меня!
Эта кровь… я узнал её вкус, сразу подняв из воспоминаний тот самый день, когда мне впервые довелось повстречаться с её владельцем.
И в этом не было ошибки. Этот кровавый след, смешивавшейся с тигриным запахом, не мог принадлежать некому иному, как Кайзергу!
Моя тревога усилилась ещё сильнее, когда меж растущими впереди меня стволами деревьев промелькнула чёрная тень, своим неожиданным присутствием потревожив звонко шумящую листву.
Прижавшись к земле, я с излишней осторожностью пополз следом, прислушиваясь к тихим шагам, впереди меня. Несколько метров, мне пришлось слепо следовать на звук, пока за плотно растущей стеной из колючих кустарников, наконец, не увидел контур тигриного тела почти сливавшейся на фоне тёмной листвы.
Сомнений больше не оставалось, - это был он!
От ужаса, у меня перехватило дыхание. Но его причудливая походка, да ещё тянувшейся следом за ним обильный кровавый отпечаток; преобладая над страхом, пробуждал во мне съедавшее душу любопытство. И я тихо продолжал плестись позади.
Чуть переступая с лапы на лапу, его постоянно заносило, ударяя боками о шершавые стволы деревьев. Не имея возможности его разглядеть, мне приходилось постоянно останавливаться, слыша, как каждый его выдох сопровождался тяжёлыми хрипами, вырывавшимися из его груди.
Проковыляв до края острова, он резко остановился, внимательно вслушиваясь в тишину.
И тут, будто повинуясь злому року, стараясь как можно тише подкрасться поближе, я допустил непростительную оплошность, зацепившись лапами за сухую корягу, своим громким хрустом в момент, выдав моё присутствие.
Не знаю, кто из нас двоих тогда больше всех струсил.
Уставившись друг на друга перепуганными взглядами, мы оба впали в ступор, боясь, пошевелится. В последний раз, когда мы с ним виделись у Чёрного Водопада, передо мной стоял, крепкий, грозный тигр, заставлявший трепетать пред его силой и суровым нравом. А теперь мне в глаза смотрел исхудавший кусок окровавленной шкуры, с трясущимися от усталости лапами, на горле, которого кровоточила рваная рана, оставленная медвежьими когтями.
Модно только догадываться к каким пыткам приговорил его Блэйк в наказание за его предательство. В таком состоянии даже мне не составляло большого труда покончить с ним раз и навсегда. Сжавшись и лихорадочно трясясь, он всё ещё пытался рычать, но его силы были почти на исходе.
Последняя безрассудная попытка произвести устрашающий выпад, и его уставшие лапы подкосились под весом искалеченного тела, и он с тупым грохотом, распластался на холодной земле, затихнув протяжным рычанием.
Опешанный и поражённый, я подступившись к его телу легонько толкнул его в бок, но он даже и не шелохнулся.
«Всё-таки сдох» - с облегчением подумал я.
Но когда моё ухо прислонилось к его груди, я услышал чёткий ритм его молодого тела отчаянно продолжавшего бороться за жизнь. Однако это ничего не меняло. Стоя около тела своего врага, я искренни, ненавидел его, виня в причинах всех своих бед. И теперь мне лишь оставалось воспользоваться шансом и насладится его мучительной смертью, успокаивая себя тем, что он это вполне заслужил.
И будь на моём месте Дикий Пёс, он без раздумий приговорил бы его к смерти. Но ведь я волк, и мой кодекс чести воспитанный с самого детства не позволял мне позорить своё честное имя безжалостным добиванием раненых, пусть даже передо мной лежал не кто иной, как ненавистный мне Кайзерг.
Стоя и смотря на его измученное тело, моя ненависть начинало постепенно таять, освобождая место просыпавшейся чувству жалости. Как бы то ни было, но он ведь когда-то сохранил мне жизнь и я не желал оставаться перед ним в долгу.
Обхаживая вокруг, я всё думал: Как мне с ним поступить?
Ведь не мог же я притащить его в наше логово! А уйти и оставить его умирать не позволяла мне совесть. Поставленный перед нерешимой дилеммой я преобладал в некой растерянности.
И тут я неожиданно вспомнил об узкой пещере около самого водопада, добраться до которой можно только через пустынный островок чуть ли не вплотную прилегающий к несущимся с высоты потокам…
Если подойти к его краю и протянуть лапу, можно ощутить, как по подушечкам лап ударяют освежающие брызги холодной воды.
Отдалённое и глухое, - это место подходило как-никак лучше для тайного убежища. Тем более, лёгкие брызги, омывающие покрытую мягким мхом поверхность острова, отлично маскировали разносимый по ветру запах тигриного присутствия.
Подталкивая мордой его обмякшее тело, мне пришлось полночи месить лапами грязную землю, прежде чем невероятными усилиями удалось дотащить его до острова, - скрыв во тьме узкой пещеры. Внутри было немного узковато, но на удивление сухо и тепло. Только редкие капли, скатывающиеся по шероховатой поверхности низкого потолка, изредка нарушали тихое идиллии, капая в чёрную лужу, разросшуюся в конце пещеры.
Немного передохнув и смочив пересохшее горло, я перевернул его на спину, внимательно осмотрев его кровоточащую рану. Не будучи экспертом в лечении больших кошек, но видя глубину пореза, должен сказать: Ему охренительно повезло; будь его шкура чуть тоньше, и когти наверняка достигли б главных кровеносных артерий.
Покинув пещеру, я быстренько пробежался по окрестностям, собирая лечебные травы, поиски которых не составили большого труда. На его счастье вся долина было просто настоящим Клондайком на просторах которой в изобилии прорастали не только нужны мне травы но и очень редкие лечебные цветы, предпочитавшие холодные и тёмные низины и практически не встречающиеся на залитых солнцем северных территориях.
Очистив его рану от грязи, я осторожно приложил к ней смесь из приготовленных целебных трав, после чего укрыл его тело широкими листьями Зелёной Икавы*. Это единственное чем я мог ему помочь. Оставалось только надеется на силу его молодого иммунитета.
Выйдя из пещеры, я неспешно обмылся под летящими брызгами водопада, смывая с морды кровь и резкий запах способный выдать меня при возвращении.
Всю ночь, провозившись с лечением этого негодяя, я и не заметил, как чёрные небеса уже начали проясняться алыми проблесками восходящего солнца, не оставившими мне ничего другого, как устало вздыхая, вернутся к остальным, удовлетворившись лишь несколькими пойманными лягушками.
Вернувшись в логово, я застал Лизи и волчат уже спящими в крепких объятиях Белого Хвоста. Только витавший свежий запах крольчатины, отчётливо давал понять, что его охота увенчалась неожиданным успехом.
Видя их сытые и довольные мордочки, я, довольно улыбнувшись, стряхнув шерсть, тихо прилёг рядом, - мгновенно заснув.
Как ты понимаешь, моя встреча с Кайзергом осталось в глубочайшей тайне. Да и как я мог сказать, представляя, какая будет реакция у Белого Хвоста, узнай он, что я, по доброте душевной тайно помог тому самому тигру, которого он лично сам сдал в лапы Блэйка!
Это равносильно тому, что сообщить группе диких коз, что один из их сородичей заладился выхаживать раненого волка, готового в любой момент показать свой свирепый нрав.
Кайзерг, он и есть Кайзерг, и питать надежды на изменение его вероломной натуры было самой большой глупостью, которую можно было придумать.
К полудню снова начался проливной дождь, продолжавшийся до самой ночи позволив нам начать, охотится только к рассвету следующего дня. Размытая почва превратилась в вязкую жижу и охота поначалу совсем не ладилась, но потом Белому Хвосту улыбнулась удача в виде совсем свежих кабаньих следов и уже меньше чем через час мы дружно наслаждались свеженькой кабаньей тушей, мяса которой на всем хватило б на два дня с вершком. А к вечеру, как только на долину опустился сумрак и все мирно уснули, я, уличив момент тихо выскользнув из логова, отправился прямиком к пещере проверить самочувствие нашего друга.
Перебежав на островок, я с опаской зашёл внутрь, уже слыша гулко разносимое дыхание во тьме. Похоже, благодаря целебным свойствам трав кровотечение остановилось и его состояние как видно начинало нормализовываться, хотя он был ещё очень слаб.
Напоив его прохладной водой и перевернув его на свежеизготовленную подстилку, я осмотрел его опухшие подушечки лап, из которых были вырваны все когти.
Кроме сильной боли, опасности для жизни в этом не было. Со временем когти вырастут заново, главное было избежать попадания инфекции. На всякий случай, мне пришлось, пересиливая отвращение залить ему каждую лапу.
Изредка приоткрывая глаза, он издавал сиплые звуки, вызывая тем самым жалкое зрелище.
Каждую ночь мне приходилось, выискивая момент возвращаться в пещеру менять ему повязки и приносить по нескольку пойманных кроликов, пока его раны, наконец, не начали затягиваться. Всё-таки его организм был очень крепок, раз ему удалось так быстро пойти на поправку.
Скорее всего, это было связано с его тяжёлой бродячей жизнью закалившей его тело и дух тяжёлыми условиями, в которых ему довелось расти.
По началу, как только он начал приходить в себя я с леденящем душу страхом прикасался к нему, не зная чего ожидать от его непредсказуемого характера.
Очень странно, но он был подозрительно покладистым, будто превратившись в ручного котёнка, постоянно благодарившего меня за спасение его жизни.
Нет-нет, только не подумай, будто я специально пытался заискивать перед ним, жилая слышать похвалы и извинения. Я лишь надеялся на то, что когда ему станет лучше, он покинет Долину Грома, оставив меня раз и навсегда, - это всё чего мне было нужно от него.
За эти несколько месяцев, что мне довелось ухаживать за ним, мы невероятно сплотились, начав общаться на уровне старых друзей. Невозможно описать, насколько дружелюбным он был, из некогда бывшего врага став для меня родственной душой. Но внешность бывает, обманчива и этот бессовестный негодяй снова меня обманул!
До последнего момента я был уверен, что ему ничего не известно о том кто именно сдал его Блэйку, тем более я не обмолвился не единым о нашей численности и месте нахождения нового логова. И я снова ошибся, совсем забыв, с кем именно имею дело!
Всё это время, что я ухаживал за ним, я сам того не осознавая приносил ему всю нужную информацию о каждом из нас.
Ты уже понимаешь, как это произошло. Каждый раз, покидая пещеру, я тщательно старался избавиться от его запаха, дабы не выдать его присутствия; а возвращаясь из логова, я на собственной шкуре приносил ему целую вереницу из наших запахов, рассказывающих ему о каждом волке из нашей маленькой семьи.
Воспользовавшись моей доверчивостью, он то и делал, что пуская мне в глаза облака лжи, медленно набираясь сил, с каждым днём лелея свой подлый план мести.
Из моей памяти не стереть тот раковой день, когда мы с Белым Хвостом сидя на скальной возвышенности с заворожёнными взглядами смотрели как последние грозовые тучи уходя за далёкие горные хребты, озаряли засыпающую долину мягко розовым светом, постепенно опускаясь на чёрные леса, над которыми растянувшееся семицветная радуга играла сверкающими искрами в бесконечно несущихся потоках Чёрного Водопада.
Наконец-то холодный сезон дождей, прогремев последними раскатами грозовых небес, покидал северные джунгли, предвещая наступление долгожданных солнечных деньков, и это не мог не вселять в нас радости.
Впервые за три месяца, я увидел, как морда моего друга озарилась лучезарной улыбкой предстоящего счастья. После того как мы покинули территории, мы ведь с ним практически не общались, всё ещё стыдясь смотреть друг другу в глаза. Единственное, что нас поддерживало, не давая окончательно пасть духом, так это стремление к заветной мечте; вырастить из подрастающих волчат достойных продолжателей нашего рода, в чьих генах сохранились маленькие частички наших далёких предков.
Сидя и смотря на простирающиеся над нами родные дали, моё внутреннее чутьё подсказывало, как его душу разрывает счастливая новость, ради которой он и пригласил меня на эту поросшую голубым мхом, отдалённую скалу.
- Карен… - тихо прошептал он.
- Да… - шёпотом ответил я, заметив, как на его глазах навернулись крупные слёзы.
- Лизи мне сегодня сказала…
Его подозрительно довольное состояние заставило меня сильно заволноваться. Последний раз, когда мне довелось видеть его таким, - это в тот самый счастливый день, когда Лизи впервые сообщила ему о своей беременности. Тогда впав в ступор, ему удалось поставить на уши всю нашу стаю.
Да и кто скажите, не разволнуется, когда тебе неожиданно сообщают, что скоро ты впервые в жизни молодым отцом.
Мы все потом ещё долго смеялись над ним, указывая на его побелевший от счастья хвост.
- Да что же она сказала?! – не выдержал я, видя, как радость прямо разрывает его при одной только мысли об этом, - Неужели...!
Поняв, что я всё понял, он громко рассмеялся: - Да Карен! Да! Скоро у нас будет пополнение!!!
Его радостный крик был настолько громок, что на самом дальнем острове долины в свинцовые небеса поднялись чёрные стаи перепуганных птиц, а я от неожиданности чуть было, не слетев со скалы, молча впился в него поражённым взглядом.
Наконец-то к нам пришло долгожданное счастье! Да и как могло быть иначе!?
После стольких бед обрушившихся на наши головы, это новость была равносильна глотку свежего воздуха сделанного в удушливый полдень. Обнявшись, как в старые добрые времена мы оба чуть было не расплакались от счастливого предвкушения скорого прибавления в нашем маленьком семействе. Наша мечта, наконец, начала сбываться, дав нам, долгожданный шанс начать всё с начала. В тот день моей радости не было границ, будто я сам готовился стать отцом.
Не буду лукавить, но если честно, то я завидовал ему. У него ведь было всё чем может гордится самый успешный волк: Волчица, которая безумно его любила; Подрастающий сын, - вылетая копия своего отца; и скоро, как и год назад его сердце испытает незабываемое чувство гордости, когда Лизи снова подарит ему крохотных волчат.
Настоящая мечта каждого самодостаточного волка, познавшего счастья семейной жизни.
Очень жаль, что мне так и не удалось испытать столь сладостного ожидания в преддверие рождения собственных волчат. Половину своей никчёмной жизни я потратил в пустую, цепляясь за зубами за мимолётную власть, наивно пологая, будто в этом и есть моё истинное счастье.
И только в тот последний день, стоя на высокой скале вместе со своим лучшим другом и видя как последние грозовые облака растворяются в розовых разводах, нависших над вершинами горных хребтов, я наконец понял, что моё счастье, - это не та иллюзорная власть ради которой мне пришлось отдать лучшие годы, и не те куски земли за которые стояло ставить на кон собственные жизни.
Моё счастье, - это тот, кто дорог тебе; тот, ради кого ты готов пойти на любые жертвы; тот, с кем даже холодная Долина Грома будет казаться тебе милым домом, полном радости и тепла.
В тот тихий вечер мы ещё долго сидели вместе, строя заоблачные планы на счёт нашего будущего, из непроглядной тьмы которого, начинали пробиваться светлые лучи надежды.
Мы даже начинали потихоньку подумывать о возможности в скором времени махнуть на дальний восток, поближе к теплому морю, помня рассказы кочующих Лемуров о бесконечных восточных лугах, на зелёных просторах которых, круглый год пасутся десятки тысяч голов рогатого скота. К тому же, ходили слухи, якобы клан Гепардов, успевших покинуть север перед приходом Блэйка, уже стабильно обосновался на новой территории; и быть может, по старой дружбе они нам позволят жить и охотится на их новой территории. Добычи, на которой хватило бы не меньше чем для сотни волчих стай. Оставалось только переждать пару сезонов дождей, пока волчата не окрепнут для долгого перехода… и тогда, мы все вместе ступив навстречу новой жизни, наслаждаясь лёгким морским бризом на далёких западных широтах.
Таковы были наши заветные мечты, которым не суждено было разбиться о каменные реалии всей суровости этого мира.
Той ночью мы не испытывали потребности в охоте, поэтому впервые за несколько недель могли позволить как следует выспаться, поддавшись радостным мечтам. И стояло мне заслышать, как логово наполнилось сонным, я, как и раньше, снова отправился к Чёрному Водопаду. Да и как я мог спокойно заснуть, не поделившись радостными известиями со своим «Тайным другом», - именно такое прозвище я дал Кайзергу, ослепившим моё доверие лживой лестью и жалобным видом. И каково было моё удивление, когда я полный переполнявшего меня счастья забежав в пещеру, увидел перед собой лишь скомканную травяную подстилку, да недоеденные остатки вчерашнего кролика, одиноко лежавшие у самого входа. Ничего не понимая, я выбежав наружу, обогнул весь ближайший остров не найдя не малейшего намёка на его присутствие.
Эта кажется немыслимым, но я звал его, думая, что услышав мой крик, он вернётся.
Неужели ушёл!? Даже не попрощался?
Раньше ненависть к этому тигру била из меня густыми потоками желчи; а стояло ему уйти, - во мне проснулось глубочайшее чувство утраты. А разве могло быть иначе? Три месяца мне пришлось, старательно применяя своё мастерство лекаря, выхаживать его измученное тело. Понятное дело, во мне осталось некая привязанность к нему, а он взял да ушёл, даже не соизволив простится, оставив мне на прощание чуть прослеживаемый запах своих следов, ведущих по направлению в сторону центрального острова.
С поникшем настроением, мне ничего не оставалось, как отправится назад, больше не надеясь когда либо его увидеть.
Тигр, ставший другом волку, разве можно придумать что-то абсурднее?
Перейдя через две переправы, мои лапы почти довели меня до нашего логова…. Как совсем неожиданно до моих ушей донёсся совсем слабый писк, как будто стая мелкий полёвок попала в когти кота. Мой слух напрягся до предела.
Этот жалобный писк… его было нельзя ни с чём спутать!
Быть мне глухим Тетеревом, а не волком, если я не признал бы наших волчат, испуганными воплями раздирающими ночную тишь.
Их писк был точно таким же, как в тот день, когда прямо на их глазах умирали наши сородичи, защищавшие их от армады Диких Псов.
Находясь в полном смятении и слыша перед собой один лишь их зов, я со всех лап бросился к последней переправе, выходящей прямиком к нашему логову.
Сухие ветви и колючие кусты, попадавшиеся на моём пути безжалостно били мне по морде, острыми шипами вонзаясь в шкуру. Ничто на свете не могло меня остановить! И я бежал! Бежал, что было сил, падая и снова поднимаясь, слыша перед собой их жалобное скуление.
Заросли постепенно начинали прореживаться, выводя меня на протоптанную тропу. И вот уже оставалось совсем ничего…
Мои зрачки расширились, а тело напряглось, словно каменное, когда разорвав последнюю преграду, из зарослей ядовитого плюща, передо мной открылось страшное зрелище, от которого моё сердце с щемила неописуемая боль, а глаза….
Да лучше бы я ослеп, чем увидел, как наши маленькие волчата, стоя в луже крови, впервые в жизни воют над растерзанными телами Лизи и Белого Хвоста!
А за несколько метров от них, переводя дух, стоит Кайзерг, медленными взмахами лапы, стирающий со своей окровавленной пасти, свежую кровь.
В ту ночь, все мои планы и заветные мечты, на которые я так надеялся, - умерли, вместе с моими последними друзьями и их ещё не родившимися волчатами, заплатившими своими невинными жизнями за безрассудный поступок глупого дурака, который, не имея собственных детей, умудрился разглядеть в кровожадном тигре, образ маленького волчонка.
Смотря ему в след по моей морде потекли солёные потоки слёз, крупными каплями скатывающиеся, на обагрённою теплой кровью траву. Не пожелаю и врагу того чего мне довелось пережить. Ещё вчерашним вечером принеся ему кролика, я заботливо зализывал ему раны, а сегодня, он в отместку за мою доброту убил всех тех, кем я так сильно дорожил!
- Да будь ты проклят!!! – Завыв осипшим голосом, я, ничего не соображая от залившей мой разум ярости, бросился следом, жилая собственными клыками разорвать его на мелкие кусочки; продолжая без умолку осыпать его имя всеми известными мне проклятиями. Но он словно в насмешку над моим бессилием, одним прыжком растворился в ночном тумане, оставив меня наедине с собственным горем и четырьмя годовалыми волчатами, отныне для которых, я заменил им мать и отца.
Ты и представить себе не можешь, сколькими неимоверными усилиями, мне пришлось вкладывать в их несознательные головы все премудрости не только охотничьего мастерства, но и главных принципов и правил, нужных в дальнейшем для создания полноценной стаи.
А когда они подросли, я им всё рассказал, не надеясь заслужить их доверия. Каждый из них имел все права ненавидеть меня за содеянное.
Хоть самой стаи уже давно не существовало, но я сохранил за ними право общим решением приговорить меня к смерти.
Смерть трусливого предателя, - это единственное чем я мог утолить их неописуемое чувство скорби за гибель их родителей. Но они простили меня, - крепко обняв, и почти единогласно признав во мне собственного отца.
Для меня, они четверо единственные дорогие мне существа, ради которых я и остался жить в этом мире.
Хоть с того дня прошло почти десять лет, но я так и не отважился открыть Вилли тот факт, что его покойная мать ко всему прочему ждала ещё народившееся потомство.
Его чересчур вспыльчивый хорактер и без того заставляет меня волноваться, а узнай он всю правду, и это полностью озлобило бы его. Даже сам Кайзерг не знал об этом. Возможно, успей я тогда сообщить ему эту новость, и он, возможно, отступился бы от своей кровавой мести. Хотя, не факт, что он способен испытывать хотя бы зачаточные позывы к жалости.
Временами, я изредка вспоминаю, как мы вдвоём грезили мечтами, отправится к далёкому морю, над синими водами которого в свободно парят белокрылые чайки, сливаясь с пушистыми облаками, нависшими над зеркальной поверхностью вод. А лёгкий морской бриз, гонит к нашим лапам пропитанные солью волны, к которым с любопытством подбегают подросшие волчата, впервые увидевшие бесконечную голубую гряду, за которой поднимаются ослепительные лучи солнца, неся по острым волнам яркие блики нашего счастья.
Придёт время, и я снова с ними встречусь, и быть может, они простят меня. И тогда, сев с ними на тёплом песке западного побережья, я, наконец, найду свой долгожданный покой, навечно заснув под успокаивающий шелест набегающих волн.
Посмотрев на растерянную морду Брейзи, Карен устало вздохнул: - Вот по этому, все твои доводы представление в защиту несчастного Кайзерга кажутся мне всего лишь глупыми бреднями несмышлёного юнца, в силу своего молодого возраста ошибочно увидевшего в лицемерном негодяи лучшего друга и любимого отца.
- Карен я…
- Подожди, дай мне закончить. Наверное, мой неуважительный тон непростителен. Уверен, пройдёт ещё немного времени и из тебя вырастит доблестный тигр, и не мне учить тебя как жить. Но я лишь хочу предостеречь тебя: Не позволяй своим вымышленным мечтам затмить свой светлый ум, как это произошло со мной.
Кайзерг может сменить десяток имён, но ему никогда не удастся сменить свою лживую и эгоистичную сущность. Для него ты всегда будешь не больше чем кусок зубочистки, которую он выбросить, как только ты сломаешься. Такой он есть, и не кому из нас не под силу изменить его, как сильно мы бы этого не желали.
- Ну, а вдруг… вдруг… - Брейзи замешкался.
- Я бы сам этого желал, но есть вещи, которые при любых обстоятельствах способны оставаться неизменными.
Также как и деревья не способны произрастать на небе, так же и он не способен поменять свою истинную сущность.
Приподнявшись, Карен неспешно потянул засиженные лапы, бросив взор на нависшей край скалы, по которому незаметно скользили первые лучи восходящего солнца, начав, искрится у самой кромки срывавшихся потоков.
- Как я и обещал, я без утайки поведал тебе свою печальную историю своей жизни, все эти годы тяготившую мою душу… Но я не в коем случае не имею права просить тебя поверить мне. И если он и вправду так тебе дорог, что, даже узнав его истинную натуру, ты готов идти ради него на риск, то мне остаётся только позавидовать ему.
Смочив пасть несколькими затяжными глотками из ближайшей лужи, он будто невзначай обременил раздумывающего Брейзи уже давно гложившим его душу вопросом….
- Не сочти за оскорбление мой молодой друг, но не мог бы всего лишь одним незначительным ответом на мой скромный вопрос, удовлетворить неугомонное любопытство старого волка? – Подсев к нему поближе, Карен начал стыдливо лоснится. – Может это и не моё собачье дело, но зная на сколько умён Кайзерг, я до сих пор не могу понять, что за безрассудные идея движет его сознанием, раз он, не смотря на свой страх перед Блэйком, после столь долгих лет скитаний отважился вернуться в наши края. Там, за границами северных лесов, нет ничего кроме полной опасностей периферии, на просторах которой живут отвергнутые жизнью бродяги, и холодной горной цепи, просторы которой слишком скудны для полноценного пропитания тигров.
Хоть с первого взгляда старый вожак и производил впечатление добродушного старца, полного бескорыстных помыслов. Но как видно он сам был далеко не промах, продолжавший поражать своим проницательным остроумием.
- Что ж такого важного ему удалось найти среди этой груды замерзших камней?
- Ну,… понимаете… - Брейзи начал нервно потирать лапы.
После душевного рассказа Карена, врать нагло ему в глаза явно не хотелось; да и бездумно распускать язык он тоже не мог. Угрозы Короля по этому поводу были слишком убедительны, что бы пойти им наперекор.
- Там козлы… - нервно сболтнул Брейзи, первое, что пришло ему на ум.
- К-козлы? – Опешено переспросил Карен, не понимая как расценивать его двузначную фразу.
- Да… Горные козлы… - Потирая за ухом, засмеялся Брейзи. – Король говорил, что в горах водятся целые стада горных козлов. Вот мы и идём, на них охотится.
Эта увёртливая выдумка звучала на много правдивее чем столь фантастическая история о неожиданной встречи с Золотой Птицей, полученном от неё золотом пере, и секретными поисками загадочной Туманной горы, на вершине которой согласно легенде может исполниться любое загаданное желание. Тем более, скажи он правду, и это повлекло бы за собой ещё больше назойливых вопросов, от не в меру досужего волка.
Внезапно заурчавший волчий живот стал отличным доказательством в его наспех придуманную утку.
Будь Брейзи хоть раз в северных горох, он знал бы, что никаких козлов там и днём огнём не сыщешь, но похоже, старый вожак также бы в неведении о горной фауне. Иначе, он изрядно бы посмеялся бы над смелыми фантазиями несмышлёного тигрёнка.
Карен ехидно улыбнулся: - Это совсем меняет дело. Наконец-то Кайзерг смог осознал, кто он есть на самом деле, осталось только отрастить бороду и пусть скачет со своими сородичами… - жадно облизнувшись, он стёр с пасти стекающие слюни. – Что не говори, но сейчас бы я не отказался бы от добротного куска свежей грудинки.
Вчерашним вечером несчастным волкам так и не удалось как следует подкрепится, поэтому, для Брейзи выдалась отличная возможность отблагодарить старого волка за его непомерное добродушие.
- Это можно.
- А?
- Идём. У меня есть кое-что для всех вас.
Неожиданно соскочив, он начал упёрто подталкивать Карена, намекая по скорее вернутся к логову. Столь настырные подталкивания молодого тигра вызывали в нём растерянность, но в той же мере доверие к нему. И хоть Брейзи был далёк от образа волка, но его повадки и манера поведения с каждым разом всё больше напоминали ему, его лучшего друга, после столь долгих лет вернувшегося к нему в новом обличие. Ведь недаром говорят: Что в этом мире ничто не может прийти из неоткуда и уйти в некуда. Как вода, которая, испарившись, снова возвращается на землю в виде дождя, так и души животных сменив оболочки, заново возвращаются в этот мир для постижения новой жизни.
Приоткрыв заспанную мордочку, Милли лениво, протёрла ещё сонные веки. Солнце только начинало подниматься, изредка играя на зелёных кронах высоких деревьев, растущих на верхней границе видневшихся вдалеке джунглей. Редкое зрелище для здешних мест, когда ночной туман, поднимаясь вверх над бегущими потоками водопада, создаёт неповторимые лики, рассеивающиеся на фоне голубого неба.
Зи и Ри по прежнему крепко спали, свернувшись в два больших клубка, прямо как в раннем детстве, когда они ещё не обзавёдшись тёплым логовом, были вынуждены проводить холодные ночи на мокрой земле, постоянно прижимаясь к взрослым.
Своих настоящих родителей никто из них не помнил, но Карен говорил, что они были героическими волками, защищавшими их на кровопролитной войне с Дикими Псами, смутные отрывки которой редкими эпизодами всплывали в её памяти.
Все эти восемь лет только Карен был для них единственным опекуном, в меру своих сил старавшийся вложить в их несмышлёные умы все известные ему навыки выживания.
Когда она была ещё совсем маленьким волчонком, он с особым трепетом относился к ней и Вилли, возлагая на них двоих большие надежды на возрождение их гордого рода. Но, похоже, самого Вилли не особо волновал их род. Всё время, что она его помнила, им движило лишь фанатичное желание поквитаться с ненавистным Кайзергом. Да и как могло быть иначе? В отличие от них троих, он прямо на глазах лишился, матери и отца, когда этот кровожадный тигр напал на их логово. С той самой ночи, этот молодой волк полностью потерял весь интерес, к этой жизни продолжая грезить лишь справедливым желанием мести.
Но шли годы, и она постепенно начинала осознавать, что в её глазах сам Карен, который был для нее вроде отца, начинал казаться чем-то больше…
Он был таким заботливым, чутким, добрым, - настоящий предел мечтаний.
В её возрасте молодым волчицам свойственно заглядываться на зрелых волков, и в этом она не была исключением. Правда он был совсем не молод, но есть хорошая поговорка: «Старый конь борозды не портит». И каждый раз, наблюдая за тем как он, вернувшись с охоты, мирно дремлет, заложив лапы под голову, она стыдливо мечтала видеть себя лежащей на теплом просторном лугу в крепких объятых его лап, видя как над их головами медленно пошатываются жёлтые бутоны распустившихся цветов. Над которыми плавно порхают семицветные бабочки, приятно обдувая их влюблённые морды нежными порывами бархатного ветерка.
Время от времени, она, пересиливая свой стыд, устраивалась рядом, тихонько повиливая хвостиком, давая прямые намёки на высоту своих прекрасных чувств. А он, словно не замечая этого, каждый раз фыркая носом, отворачивал морду, мгновенно засыпал. Но она верила, что придёт тот день, когда он узреет в ней преданную спутницу жизни, и тогда у них появятся пять прекрасных волчат. Нет! Нет! Лучше десять прекрасных волчат, обладающих изумительным окрасом и решительно смелым характером истинно северных волков.
Находясь под действием своих прекрасных мечтаний, она, легонько махнув мордой, повернулась в сторону их логова, чуть не сгорев со стыда, увидев как нескольких футах от неё мерзко чмокает спящий тигр.
Раскинув лапы в разные стороны, и лёжа в луже собственных слюней, он предстал перед взором молодой волчицы в непристойней шей позе, от одного вида которой её ушки вспыхнули алым оттенком стыдливого смущения.
- Старый развратник! – Воскликнув, она поспешно отвернула морду, оскорбившись до глубины души. Воспитанная Кареном в строгих морально этических номах, она была просто сражена таким беспрецедентным невежеством.
На её возглас, Король, только небрежно облизнув сопливый нос, перевернувшись на живот громко захрапел.
____________________________ХХХ____________________________
- Но Брейзи… подожди… я, конечно, ценю твою помощь, но я и вправду в состоянии идти сам…
Знакомый голос Карена мгновенно привёл её в чувства. Но когда она увидела как тот самый молодой тигр, что всё это время крутился рядом с Кайзергом; выйдя из листвы, несёт за шкирку Карена, её яростному негодованию не было предела.
- Отпусти его, трус! – Напыжившись как пушистый мяч, она горя гневным взглядом бросилась прямиком ему на встречу, чуть ли не вцепившись ему в лапу.
Опешанный Брейзи, выпустив Карена, отпрянул назад, тут же прижавшись к земле: - Я- я ведь хотел только помочь….
- Милли перестань! Он друг! – Развернувшись, Карен встал у неё наперерез.
- Д-друг? – недоумённо переспросили сонные Зи и Ри.
Всей толпой они столпились вокруг него.
- Какой он нам друг? Это же то самый трусливый лизоблюд, что водится с Кайзергом! – Продолжая скалится, сказала Милли.
Ри недовольно прищурил правый глаз: - Собака, которая лежит лапы Кайзергу не может быть нам другом!
- Братик прав – поддакнул Зи – пусть катится к своему хозяину.
- Замолкните!!! – Рык Карена был грозен как никогда. – Грязные оскорбления не приемлемы уважающим себя волкам!
Будь они членами полноценной стаи, заодно только неуважительное высказывание в адрес гостя, вожак без раздумья мог задать им хорошую трёпку. Ведь именно по их воспитанию можно было судить, насколько он способен справляться со своими непосредственными обязанностями.
- Не ругай их Карен, от Короля и не такое услышишь, и со временем начинаешь привыкать.
Похлопав его по спине, Брейзи семеня лапами, скрылся за логово, меньше чем через минуту уже неся в пасти свежий кусок грудинки, аккуратно завёрнутый листву.
- Вот, как и обещал.
Оказавшись перед волками, опьяняющий кусок мяса, манил своим приятным ароматом.
- Мясо!!! – В один голос воскликнули изголодавшиеся Зи и Ри, залив пасти слюнями.
Даже Карен, всё ещё не веря своим глазам начал водить языком по зубам.
Только Милли, не разделяя их радости, продолжала видеть в поступке молодого тигра поддельную фальшь.
- Не смеши нас своими подачками, полосатая шкура! Думаешь, можешь купить волчью дружбу куском мяса? Мы, гордое волчье семейство лучше десять раз умрём от голода, чем будем питаться с лап наших врагов! Этому нас учил Карен.
От её слов, Карен схватился за голову.
Это мясо было отличным обедом для голодных волков, и сейчас было не то время, когда они могли позволить себе свободно играть столь громкими высказываниями.
- Не слушай её мой молодой друг, не слушай…! – кинувшись к Брейзи, Карен, не взирая на осуждающие взгляды волков начал покладисто елозить около его лап. – Прости старого дурака за то, что научил неразумных детей всякому вздору. Если я могу хоть чем-то тебе услужить, только подай рык!
- Вы ничем мне не обязаны, - засмущался Брейзи.
- А мясо? Оно ведь твоё! – изумился его великодушию Карен.
- Бросьте. Эта доля по праву принадлежит только вам, и быть мне горным козлом, если я, не ударив лапой о лапу, буду смотреть как волки, которые нас приютили, пускают голодные слюни. Уверен, что каждый из вас будь он на моём месте, поступил бы также….
Во взглядах волком, появилось одобрение. Даже Милли, которая всё ещё не до конца уверявшая в его великодушие и та не осмелилась ничего возразить. Посмотрев на Карена, она, отделив кусок грудинки, подтолкнула его к лапам Брейзи: - А это твоя доля тигр, и заруби себе на носу: Волки не любят оставаться в должниках.
Брейзи в ответ только коротко улыбнулся: - Значит, у нас на много больше общего, чем казалась.
Молодая волчица была слишком гордой, чтоб открыто выразить свою благодарность. Но её поступок стал лёгким намёком доверия, проявленного к молодому тигру, которой, как она раньше считала, способен только на проявление гадких подлостей по отношению к их несчастному роду.
После той злополучной ночи, когда они, будучи волчатами, подверглись нападению, тигры в её глазах стали заклятыми врагами, приносящими лишь смерть. Но благородство Брейзи, сумело пошатнуть её заблуждения. И всё-таки, он был очень странен, если не сказать большего….
«И какого чёрта, его угораздило связаться с Кайзергом? Будто в этом мире не нашлось никого другого, кто смог бы его понять. Ребяческая наивность, граничащая с безумной добротой, - вот слабая черта его характера. Будь он волком, всё было бы на много проще»
Проглотив свой заслуженный кусок, он, подойдя к спящему Королю, осторожно раздвинув шерсть, под которой, как и рассказывал Карен, чётко выделялся давно затянувшейся рваный шрам. Старый вожак не врал. Кайзерг и Король – это один и тот же тигр, много лет назад так подло отомстившей доверчивому волку.
Смотря на его наглую морду, у него в душе кипело неутолимое желание, как следует проучить этого лицемерного труса. Но сейчас это было просто не реально. Но его стороне была невообразимая сила и попытайся он хоть шутливо занести на него лапу и ему до конца своих дней придётся бегать у него как шёлковому.
Неужели оставалось лишь подчинится его силе и трусливо молчать?
Продолжение в следующей части.
Зелёная Икава* – огромный куст, представляющий из себя многочисленные ответвления в виде длинных стеблей, концы которых заканчивающимися огромными зелёными листьями звездообразной формы. Произрастает на всей территории северных джунглей.