(Глава из повести в эпизодах «Комсорг Оглоблин»)
Этот разговор сулил Ивану Оглоблину многое, поэтому начал он его, выждав; когда опустеет кабинет колхозного комитета комсомола и он останется с Петей Нехрюткиным один на один.
– Ну как, Петя, дела? – издалека начал он, удобнее усаживаясь на секретарском стуле и приветливо глядя в лицо важного посетителя.
А тот и сам уже понимал, судя по всему, как много зависило сейчас именно от него для вожака их колхозной молодежи. Потому что принял, выгодную лично ему линию поведения и отходить от нее ни на шаг не собирался.
– О чем говорить, – сокрушенно вздохнул Нехрюткин. – Весь день как белка в колесе кручусь.
Он шмыгнул простуженным от таких занятий носом:
– То одно достань, то другое принеси.
Взгляд бедолаги медленно поднялся от суконной скатерки на столе, прошелся по стене за спиной Оглоблина, увешанной плакатами и призывами крепить механизаторский всеобуч, а также получать всеобщее среднее образование и словно нехотя остановился на вполне здоровом, так и пышущим довольством, облике Ивана:
– А где взять?
Тот, будто знал подобный поворот разговора, поскольку за словом в карман не полез, врезал сразу же, как домашнюю заготовку капитан из популярного КВН по ящику:
– Не расстраивайся, поможем!
Нехрюткин повеселел прямо на глазах и продолжал набираться положительных эмоций, так как хозяин кабинета не желал ему отказывать и в малом, не говоря уже по большому счету. О чем и сделал заявление, доказывая, что его участливость сегодня не имеет границ.
– Что, ты говоришь, нужно?
Петя с сомнением поглядел на пухлый блокнот, с совсем небольшим, по его мнению, остатком чистых страниц, над которым повисло перо авторучки, но диктовать начал...
Многое нужно было ему для личного благополучия, и ни в чем от Оглоблина не было отказа.
– Ладно, Петя, все будет! – видя, что разговор течет по нужному руслу, повеселел Оглоблин.— Ну а ты...
Капкан был готов захлопнуться намертво, только охотник рано радовался удаче.
– Нет, не могу сейчас, – замотал головой Петя. – Жена по дому закрутилась, помогать велит.
Но и про супругу своего комсомольца секретарь, как оказалось, не забыл:
– А мы выхлопочем ей путевку в санаторий?
И даже пожелал более счастливого будущего обоим:
– Пусть отдыхает.
– Ну если путевку, – готов был пойти на уступку Петя. – Только вот...
Снова пришлось раскрыть Оглоблину блокнот, взяться за самописку. А когда уже и на корках не осталось места для записей, наконец-то Петя согласился на все, ради чего и пригласили его в комитет комсомола.
– Ладно, уговорил, – устало поднялся он из-за стола. – Подаю заявление.
Не успела за Нехрюткиным закрыться дверь кабинета, как довольный Иван Оглоблин не мешкая тотчас занес его фамилию в разлинованный на листе ватмана список желающих учиться в вечерней школе.
Нехрюткин был первым.