Сергей Герасимов
«ПСЕВДОАРТ»
17 января – 9 мая 2013
Оглавление.
1. Что побудило к написанию этой книги? - 2
2. Дихотомическая типология сознательной человеческой культурной деятельности как нового этапа развития искусства - 5
3. Отличительные черты и концептуальные основы псевдоарта, а также роль Интернета в его развитии - 9
4. Псевдоарт и китч в их взаимосвязи и различиях – 15
5. Представители русскоязычной псевдомузыки – 16
5.1. Альбина Сексова – 18
5.2. Dirty Monk – 19
5.3. Трэш-поп – 20
6. Псевдопоэзия Ханапи Эбеккуева - 22
7. К кому и с какой целью обращается и создается псевдоарт? - 29
8. Некачественное искусство: псевдоарт или низкопробный продукт классического арта? - 30
9. Мельчание искусства: реальность или пессимизм? - 33
10. В качестве заключения - 34
1. Что побудило к написанию этой книги?
Наблюдение за искусством – это, при наличии соответствующей расположенности, процесс всегда захватывающий и развивающий. Познавая что-то новое, мы редко прокручиваем у себя в голове мысли о том, что развиваемся-то не только мы, но и объект нашего познания. В нашем случае, развивается искусство. А развивается оно, на мой взгляд, чрезвычайно интенсивно, и сегодня подчас невозможно следить за всеми последними трендами. Это касается в первую очередь музыки, а также кинематографа и прочих видов искусства. Так как музыка мной упомянута первой, это значит, что в отношении интенсивности развития среди прочих видов искусств пальму первенства я отдаю именно ей. Вы увидите это далее, когда я посвящу музыкальному аспекту в этой работе еще множество строк. Уверен, оно того будет стоить.
Истоки усиленного в последнее время развития искусства следует искать в глобальных процессах, происходящих внутри социальной системы, а также системах, обслуживающих социум и им же созданных. Основные понятия, которыми хотелось бы в этом случае оперировать – это мэйнстримизация электричества и индивидуализм. В других своих работах я уделил им должное внимание, но все же чувствую, что по их поводу мне еще есть что сказать. Мэйнстримизация электричества и индивидуализм – абсолютно удивительные вещи. Пусть они и занимают в бытии человека совершенно разные ниши, но их глобальность и всезначимость не может не восхищать, и без них представить процесс создания произведений искусства невозможно.
Пользуясь случаем, в отношении бытия человека и разговора об искусстве замечу следующее: у не-человека наличие искусства не доказано. У животных, птиц, насекомых и прочих живых существ вполне может иметь место определенная культура, хотя в этом биологические шовинисты со мной могут и не согласиться. Что ж, это их личное дело. Но посмотрите на быт братьев наших меньших и ответьте сами для себя на вопрос, является ли порой их жизнеобеспечивающая деятельность культурным аналогом того, чем занимается в течение своей жизни человек. Гнездо, которое строит ворона, произведением искусства с банальной точки зрения уж точно не назовешь. Однако некоторые вороны, возможно, так не считают, тут я никаких гарантий дать не могу.
Вот мы плавно и подошли к вопросу о том, субъективно искусство или нет. Что можно и нельзя назвать искусством, для себя самостоятельно решает каждый, поэтому мой ответ на заявленный вопрос будет скорее положительный. Здесь, однако, мы сталкиваемся с таким фактором, как общественное мнение. Скажем, ни один здравомыслящий человек не будет отрицать, что картина Леонардо да Винчи «Мона Лиза» является произведением искусства, а все потому, что с детства нам впихивали суждения о шедевральности и уникальности этой картины. Иными словами, мы так приучены, а переучить на эту тему миллионы людей, то есть сказать им, что «Мона Лиза» не произведение искусства, а художественный ширпотреб, не получится. Слишком слаба и неубедительна будет наша аргументация, а также наш авторитет в каком угодно мире, будь то научный, культурный, политический и т.д. Главной же причиной нашей неудачи станет то, что люди нам просто не поверят, отмахнутся от нас. Так мы и потерпим фиаско, не доказав то, что, возможно, даже является истиной, а все из-за того, что не смогли проманипулировать массой, которую просто так взять и фундаментально переучить нельзя. Если же дойдет до того, что вы ей подменяете понятия, заранее готовьтесь к тому, что в будущем вам придется отчаянно защищаться и отвечать за свои действия, переступившие чьи-то интересы и права.
В этом и заключается сила искусства. Если в раскрутку и увековечивание продукта вложено множество финансовых, интеллектуальных и еще каких угодно ресурсов, и инвестиции имеют долгий срок поступления, то цель должна оправдать средства. Вследствие этого, в принципе, должны появиться поклонники арт-объекта, будь то кинокартина или музыкальный исполнитель, которые, возможно, будут хранить данное культурное наследие и не дадут ему кануть в небытие, то есть продлят его жизнь. Мне даже лень приводить такие примеры, так что понадеюсь, что вы поняли суть моей мысли.
Вернемся к мэйнстримизации электричества. Очень многое можно сказать о том, насколько от данного явления влияет создание арт-объектов. Очевидно одно: при изымании его из использования социумом остановятся все важнейшие процессы, влияющие, в том числе, на работу над произведениями искусства. Погаснет свет, и художник может не дописать картину. Пропадет Интернет – писатель не смог закончить свою книгу. О таком детище мэйнстримизации электричества, как Интернет, мы в этой книге еще подробно поговорим.
Создание арт-объектов – процесс, требующий индивидуальности, внутри которого есть видение того, как будет или должен выглядеть в конечном итоге произведение искусства, которое требуется создать. Работа над ним может быть, как вы понимаете, индивидуальная, а также коллективная. Последняя – это групповая работа индивидуальностей. Для того чтобы что-либо создать, или же просто сделать для этого свой некоторый вклад, необходимо, как известно, приложить некоторые усилия, а эффективное приложение усилий уже является индивидуалистическим действием. Подробнее об этом мне бы более говорить не хотелось. Замечу лишь только, что сегодня возможность совершения индивидуалистических действий, результатом которых станет создание произведения искусства, стала намного больше, чем это было в предыдущие эпохи развития человечества. Демократия, свобода самовыражения… Отчасти возрастание социального индивидуализма сегодня обосновано и мэйнстримизацией электричества, которая и без этого обеспечивает продолжение жизни искусства сегодня.
Все эти рассуждения логически предшествовали ответу на вопрос, почему я написал эту книгу. Таким образом, стоит лишь сделать обобщение всего сказанного в этой главе буквально в двух словах. На меня произвело неизгладимое впечатление осознание того, что сегодня искусство настолько развито, что можно даже выбирать, что тебе нравится, а что нет. Меня поражает обилие людей, занимающихся искусством, а кроме того я с уважением отношусь к творческим людям. Не страшно, что сегодняшнее искусство нельзя изучить полностью, даже если за это основательно взяться – вообще никто не способен сделать это полностью. Тут даже есть, чему радоваться, ибо с некоторыми плодами человеческой культурной деятельности особо эстетствующим персонам лучше не сталкиваться. Ну, и на худой конец можно порассуждать, насколько велик, креативен и созидателен человек.
2. Дихотомическая типология созидательной человеческой культурной деятельности как нового этапа развития искусства
Современная ситуация в искусстве не позволяет нам говорить о наличии лишь классического, общепринятого искусства. Этакий плюрализм в способах самовыражения – особенно характерная черта нашего времени. Это вовсе не означает, что ранее альтернатив не существовало, а лишь говорит о том, что социальный индивидуализм сегодня находится на хорошем уровне и дальше только продолжит расти. Чем это, правда, все закончится, я не в силах. Однако первые признаки излишней индивидуализации общества, которая доступна в наши дни большинству его членов, сегодня налицо.
Если конкурентов несколько и вообще достаточно много, то борьба между ними, помимо ценового аспекта, будет проходить за наивысшее качество того, что они могут произвести или просто нам предоставить. Это касается и искусства. Тут начинается самое интересное, потому что сегодня уже не столь четко может быть понятно, какое искусство имеется ввиду и можно ли это действительно назвать искусством. Следовательно, то, что составляет искусство сегодня необходимо разделить.
Оказывается, нельзя применить к произведениям искусства дихотомию подлинного искусства и неискусства, а иначе, почему тогда второе вдруг должно являться особым видом искусства, если оно ему, наоборот, противоречит или противопоставляется. Значит, дело в самом слове «искусство», и синоним мы ему должны подобрать, очевидно, более обширный. Видите суть? То, что не является искусством, выходит за его рамки, но все же является частью культуры, и к этой части мы можем относиться как угодно. Соответственно, основание для нашей классификации я тогда вижу в словосочетании «сознательная культурная деятельность». Не осознанная, а именно сознательная, ибо мы при создании предметов культуры так или иначе используем свое Я и понимаем при этом, что мы создаем, что мы творим. Мы можем написать музыку в неадекватном состоянии, будучи, например, употребившим наркотики, но и это будет сознательная деятельность, так как все равно разум был задействован. Насчет того, осознанна ли была такая наша деятельность – вопрос спорный, поэтому тут надо смотреть конкретный случай и тщательно в нем разбираться, выявляя, что было додумано благодаря разуму и что – благодаря веществам, погрузившим нас в измененное состояние сознания. К сожалению, в большинстве случаев разделить эти два аспекта нельзя, и при этом неважно, кого мы анализируем – себя или другого, к тому же в понимании, что вышло из разума, а что из веществ, взгляды анализирующих людей могут разойтись. Все это я к тому, что зачастую говорят о создании арт-объекта благодаря измененному состоянию сознания, а беда-то заключается в том, что люди даже не пытаются разобраться, где на этом коротком промежутке времени имела место «измененка», а где было просто сознание. Это вопрос, которым, скорее всего, может заниматься не только философия или бытовой взгляд другого на ситуацию, но также и естественные науки, изучающие влияние внешних компонентов на организм.
Сознательная культурная деятельность, точнее, ее результаты – это явление, находящееся на стыке искусства и культуры. Как уже мной было сказано, искусство сегодня вышло на такой уровень развития, что при использовании мэйнстримизации электричества и индивидуализма возросло также и количество создаваемых за определенные периоды времени арт-объектов. Количество, при этом, вовсе не обязано перерастать в качество, да и кто вообще сказал, что в культуре так всегда должно быть? Чем больше творим, тем больше мусора или брака неплохо было бы отсеивать, иначе мы обречены на деградацию. Этот мусор или брак – тоже искусство, и зачастую мне даже непонятно, к какой части дихотомии, ниже мной данной, все это относить. Вполне возможна ситуация, когда какое-либо произведение искусства признается ненужным или бракованным ввиду того, что никто в нем не имеет потребности, или же в раскрутку этого произведения, как мной выше уже замечалось, не было вложено достаточное количество разного рода ресурсов. Оттого говорить, что в своей неизвестности художник виноват сам, порой вовсе не приходится, ибо обделенный творец не виноват, что на Олимпе уже занято. Его, правда, можно расширить, но это уже совсем другая тема для обсуждения.
Таким образом, произведение искусства может быть занесено в список ненужного, мусорного, бракованного и бесполезного по не зависящим от создателя причинам. Это механизм формирования классического арта – первой части моей дихотомии. Классика, если не является массовой и общепризнанной, то в ряде случаев ей хватает для получения такого статуса всего лишь элитарности. Разделить здесь, что более важно, а что менее, для того, чтобы вообще именовать что-либо классическим артом, очень непросто, поскольку, опять же, в рядах анализирующих могут появиться разногласия о потенциальном статусе данного арт-объекта. Согласен, что каждому свое, но как в таком случае можно что-то говорить о классике, если большинством это произведение искусства даже не рассматривается как художественная ценность, я себе не очень-то и представляю. Тут и настал момент признаться, что для меня является великой тайной, как что-либо становится классикой и что для этого необходимо. Это очень скользкая тема, на которую можно сказать очень много всего самого разного – как внятного, так и не очень. Так или иначе, она не сильно к нам сейчас относится, поэтому оставим ее за ненадобностью.
Раз уж я ввел в текст словосочетание «сознательная культурная деятельность», то должен вас сразу оградить от суждения, будто бы существует другой полюс, согласно которому культурная деятельность может быть и бессознательной. Не могу себе, если честно, представить, как это процесс создания арт-объектов вдруг может быть бессознательным. Возможно, я ошибаюсь, но на данный момент твердо уверен в своей позиции. Так что, сознательно создается классическое искусство и… неклассическое. Мне не нравится такая формулировка, ибо под неклассическим искусством ровным счетом можно понимать что угодно. Вот я и ввожу для него адекватный синоним, ставший и названием для этой книги – псевдоарт. Этот второй аспект дихотомии (первым, напомню, был классический арт) создается точно так же сознательно, и свою специфическую внешнюю оболочку он всегда приобретает специально, по задумке автора или в процессе создания арт-объекта.
Уникальность человека как арт-объекта состоит в том, что он является творчески незаконченным предметом, так как он живой. Все то, что создают люди – это мертвая материя и добавить к ней что-то новое нельзя, в противном случае мы получим совершенно новый арт-объект.
3. Отличительные черты и концептуальные основы псевдоарта, а также роль Интернета в его развитии
Дадим псевдоарту определение.
Псевдоарт - это некачественное, обычно примитивное по форме искусство с упором на концептуальную начинку арт-объекта с возможностью ее эстетически грубого или на первый взгляд неявного выражения.
В предыдущей главе я уже озвучил некоторые принципы псевдоарта, однако не будет лишним повторить их: специфика внешней оболочки псевдоарта создается специально, псевдоарт противопоставляется классическому искусству и имеет по сравнению с ним более низкое качество своих арт-объектов. Помимо этого, стоит отметить, что псевдоарту присущ минимализм, так как он не ставит перед собой задачи создать красивую форму произведения и ему важно содержание арт-объекта, то есть его концептуальный аспект. Если творец псевдоарта был при всем этом понят, значит, он со своей задачей справился.
Часто у автора, работающего в духе псевдоарта, нет возможности заняться «красивым оформлением» своего творения, что выражается в отсутствии для этого у него денег, технических средств, а также желания. Если не брать в расчет последнее, то можно понять, почему псевдоарт в 21ом веке получил столь бурное развитие. Дело даже не в отсутствии профессионалов или обмельчавшем профессионализме (такая точка зрения есть, но я бы предпочел ее не разделять) – дело в контексте, позволяющем или не позволяющем работать так, как хочешь. Иногда отказ от такого контекста производится самовольно, и автор берет себе для творчества только то, что ему необходимо или просто нужно, не уходя в декоративно-прикладной аспект в процессе творчества.
Если рассуждать о том, является ли псевдоарт некоммерческим, то есть требуют ли авторы за свои созданные объекты псевдоискусства с потребителей деньги, то можно сказать одно: стиль, в котором создан арт-объект, не влияет на решение автора сделать этот объект коммерческим или наоборот. В общем, дело в совести того, кто предлагает нам результаты своей сознательной культурной деятельности.
Не могу пройти мимо вопроса о том, почему создатели арт-объектов в духе псевдоарта делают свой выбор в отношении его. Прежде всего, они могут осознавать, что делают это исключительно для выражения своих идей и позиций по какой-либо проблематике, не взирая на некачественную, а порой даже и отвратительную внешнюю оболочку. Основных вариантов того, на что рассчитывает создатель своего минималистичного арт-объекта, заключается в нежелании «подкрасить» и «принарядить» свое детище за ненадобностью этого, либо в суждении «кто захочет, тот поймет, пусть воспринимается оно и неприятно, но на самом-то деле я только накидал им наброски, а потребители пускай додумывают мои мысли сами». Зачастую оба этих аспекта оказываются задействованы, а в этом случае можно признать арт-объект за принадлежащий к псевдоарту.
Так уж сложилось, что человек издревле привык встречать по одежке, и через народную мудрость в виде, например, пословиц, он в этом признается. Наша природа такова, и ничего с этим не поделаешь. Если перенести эту человеческую черту на выявление псевдоартности арт-объекта (уж простите меня за столь отвратительную, но в то же время меткую вербальную конструкцию), то заурядно объявим следующее. Чем больше очевидных в восприятии признаков псевдоарта в созданном арт-объекте, тем более мы уверены, что перед нами представитель именно второго полюса дихотомии сознательной культурной деятельности, которую я в этой книге уже ранее осветил.
С помощью минимализма в своем арт-объекте автор может высмеивать некоторые принципы мэйнстрим-арта (альтернативное название классического искусства), говоря потребителю своего творчества: «Посмотрите, я делаю в духе классических и общепринятых шаблонах этого жанра искусства, но не как это делается в данном жанре, и мне есть зачем так делать». Зачем так делать? Это может быть издевательство над мэйнстрим-артом, если рассуждать проще, а может быть и попытка скопировать арт-объект классического стиля, что иногда не может не вызывать жалости. Все потому, что арт-объект скопирован так неумело, что он кажется нам всего лишь жалкой пародией на пародию (возможно, не менее жалкую, чем его горе-пародист), и место ему, несмотря на, возможно, красивую форму, в небытии.
Перспективы псевдоарта – вопрос дискуссионный, здесь мы в него вдаваться не будем, а скажем лишь только, что они равны нулю, либо ничтожно малы и трансформативны в плане появления новых псевдоарт-объектов и новых творцов в духе псевдоарта. Можно представлять культуру в разделении на классический арт и псевдоарт, а можно утверждать, что во многих произведениях классического арта мы можем наблюдать ярко выраженные элементы псевдоарта. То есть таким образом возможно сделать вывод, что две выше названные составляющие культуры являются взаимосвязанными, но классический арт все-таки доминирует, предоставляя псевдоарту довольствоваться статусом исключения из правил. Данная концепция, однако, будет работать только при неоспоримом доказательстве, что псевдоарт действительно существует. Об этом судить не мне, а другим.
Сегодня мэйнстримизация электричества, возросший социальный индивидуализм и Интернет позволяют всякому творить что угодно и как угодно. Не было бы у масс Интернета – мы, современные потребители искусства практически не знали бы псевдоарта или знали бы его плохо. Следовательно, не родилась бы и эта книга, так как объект изучения был бы не столь отчетлив.
В отношении Интернета стоит заметить, что важнее, чем он, фактора, играющего роль в развитии псевдоарта не существует. Те, кто создает свои арт-объекты согласно второму полюсу из нашей дихотомии, с помощью Интернета получает все возможности действовать по принципу «брать и затем отдавать». Псой Короленко, кстати, сравнивал культуру с палимпсестом, где один, так сказать, произведет кал, а другой употребит этот кал в пищу. В отношении информационного хлама в Интернете (если мы, конечно, это посчитаем действительно за хлам) данные слова абсолютно справедливы. Принцип «брать и затем отдавать» в отношении создания людьми своих творений имел место всегда, но никогда до появления Интернета еще никто не накладывал на данный процесс ярлык радикального консьюмеризма. Зачастую он выходит пользователям абсолютно бесплатно, не считая затрат за электричество и подключение к глобальной сети. И дело даже не в нежелании платить, а в том, что часто можно за информацию вовсе не платить, ибо имеется такая возможность. Оттого все безвозбранно и пользуются этим. У меня не поворачивается язык сказать, что мое отношение к столь радикальному консьюмеризму крайне отрицательное. Все-таки я понимаю, что упомянутое явление – яркий признак нашего времени, когда ты можешь выкопать из тонн ненужной информации то, что тебе надо, лишь соответствующим образом наведя справки. Мечта халявщика! Изъять такой консьюмеризм из оборота невозможно, да и никто, по большому счету, в этом не заинтересован.
Для создания арт-объектов в любой из отраслей искусства необходима соответствующая материальная база, то есть оборудование и финансы. Все это сегодня постепенно заменяется виртуальными альтернативами, порой даже не требующими оплаты. Это, например, софт для создания и редактирования графических файлов или музыки. Вполне понятно, что они могут попасть в руки фактически кому угодно, и сегодня в связи с этим достаточно сильное развитие в обществе как виртуальном, так, к сожалению, и реальном, получил непрофессионализм. Его появление в сфере искусства я связываю, во-первых, с появлением Интернета и, во-вторых, с возрастанием желания людей творить то, что им хочется. Такое желание развивается ввиду внутренних потребностей у людей, даже не обращающих внимания на то, что профессионалами в данной отрасли они могут вовсе не являться, а это может негативно повлиять на результаты их деятельности, если не вдруг деятельности других. Индивидуалистическое общество одобряет свободу выбора, но когда видишь в человеке не профессионала, а просто любителя своего дела, вряд ли испытаешь к нему сильное доверие. Профессионализм, однако, можно со временем в себе выработать, и дай Бог, чтобы у человека не возникло трудностей, которые вынудят его уйти с данной работы, так и не достигнув максимальной точки развитости своих навыков на этом поприще.
Современные тенденции таковы, что все сложнее становится отличить низкокачественное в плане создания классическое искусство от псевдоарта. Наиболее отчетливо это видно на примере музыки. Впрочем, подробнее о «некачественном» искусстве мы чуть подробнее поговорим в другой главе. Музыки рождается очень и очень много, но качество записи, если касаться хотя бы независимой музыкальной сцены в некоторых жанрах, оставляет желать лучшего. Это вовсе не значит, что авторы своей музыки совсем не думают о качестве. Создавать музыку им позволяют три перечисленных в этом абзаце фактора, а также совесть. Суть музыки в выплескивании наружу и в фиксации этого выплескивания в виде каких-либо записей (как звуковых, так и нотных). Только жаль, что выплескивается порой не лучшее – и по форме, и по содержанию. Впрочем, хочу заметить, что у ряда музыкальных исполнителей в композициях можно встретить смесь элементов классического искусства и псевдоарта. Таково, к примеру, творчество группы «Кровосток», которое вообще непонятно как оценивать: то ли как насмешку над тем, что принято называть «гангста-рэп», то ли как интеллигентский и креативный творческий эксперимент.
Естественно, далеко не все любители музыки являются эстетами в этой сфере, однако портить свой вкус в этом деле все-таки нежелательно. Ввиду таких ошибок люди и пропускают мимо себя действительно стоящую музыку, не знают классиков жанра, в зависимости от конкретного музыкального направления. Если говорить о псевдоарте, например, в музыке, как о звучании, и исходить из его внешних параметров, мы увидим, что подлинного псевдоарта, который не судьба спутать с мэйнстрим-артом, не так уж и много. Если же посмотреть на качество тех продуктов культурной деятельности, которые мы потребляем, то вполне можно подумать, что настоящей музыки осталось мало. Все дело в том, что не стоит потреблять некачественные вещи. В принципе, можно даже считать, что псевдоарт – явление маргинальное в культурном, а иногда и в социальном аспекте.
4. Псевдоарт и китч в их взаимосвязи и различиях
Сразу же перед переходом к данной теме нам важно уточнить понятие китча, чтобы в случае чего их не смешать и не спутать. Один из словарей нам подсказывает, что китч – это псевдоискусство, лишенное художественно-эстетической ценности; безвкусица, вульгарная подделка. Как видите, слово «псевдоискусство», то есть псевдоарт, здесь фигурирует на первом месте. Делаем вывод, что автор определения отождествляет понятия «псевдоарт» и «китч». Полностью с такой позицией я солидарен быть не могу, а потому мне придется показать коренное различие псевдоарта и китча.
Всем, я думаю, знакомо слово «конвейер». Так вот, конвейер является мощнейшей материально-технической базой для массового производства китчевых арт-объектов, то есть с заранее приготовленного эталона попросту делаются копии. В связи с этим мне придется объявить всю ту музыку, то есть все те музыкальные файлы, что мы слушаем, китчем, поскольку подлинным искусством являются только студийные оригиналы, принадлежащие авторам музыки. Точно таким же образом дело обстоит и с кинематографом, и со стихами из изданного сборника и прочим. А вот если прийти в музей и посмотреть на великолепную картину или послушать стихи, которые нам прочитает сам поэт – тогда мы явимся потребителями того самого классического искусства.
Китч предполагает массовое производство арт-объектов, псевдоарт же – единичное, пусть в первом и во втором случае они, допустим, не сильно различаются по качеству. Копии того, что было сделано в духе псевдоарт – это уже китч. Выходит, что, слушая в плеере песни Альбины Сексовой, мы потребляем китч, так как все в итоге скачают одни и те же файлы, тем самым размножая их, и освободят исполнителя от занятия этим делом, то есть сделают за него черную работу. Самое интересное в том, что в этом случае ровным счетом никто не проигрывает, за исключением тех, кому данное творчество не понравится. Зато, если мы придем к певице на живой концерт и услышим ее песни, то потребим тот самый псевдоарт. Потому, рассуждая, что перед нами – китч или псевдоарт – нужно смотреть на первоисточник, потребляемый нами в виде информации разного вида, будь то звуки или зрительные образы.
5. Представители русскоязычной псевдомузыки
Весьма и весьма богата сегодня традиция русского музыкального псевдоарта. Сказать «псевдомузыкального псевдоарта» было бы тавтологией не только по звучанию, но и по смыслу: прилагательное «псевдомузыкальный» изначально трактуется как относящийся к псевдоарту; таким образом, можно легко выйти на уровень масла масляного. Сказать, что участники псевдомузыкальной сцены являются взаимодействующими элементами, с полной уверенностью нельзя. Псевдоартисты - будем называть их так, как это ни обидно, ибо артисты работают в рамках мэйнстрим-арта – редко создают совместные композиции и творят в основном в индивидуальном ключе. Это не мешает им всем, однако, следить за творчеством своих коллег по цеху. Не частое совместное творчество объясняется здесь многими причинами. Во-первых, музыка не является для этих людей приоритетной рабочей стезей, а используют они ее как хобби. Во-вторых, слишком великое звуковое различие между исполнителями псевдомузыки. Звучание и манера исполнения у каждого может быть своя, а пытаться связать два абсолютно несхожих стиля – все равно что скрестить богомола с кошкой: ничего путного в итоге не выйдет.
Зная основные принципы звучания у того или иного псевдоартиста, можно соотнести его – пусть даже хотя бы примерно – с определенным повсеместно известным музыкальным жанром из мэйнстрим-арта. Кстати, в этом плане специфика псевдоарта усложняет разделение артистов по жанрам, и все эти стили можно обозначить одним лишь словом «псевдоарт». Вроде бы, правильно, но неполно. Метал, хип-хоп, техно – это, несомненно, арт по своему происхождению, но эти жанры ведь так различны по звучанию! Слава богу, мы их различаем. Аналогичная проблема более остро стоит в псевдоарте. Там артист либо как-то по-особому, по-своему определит, окрестит, обзовет свой жанр, либо просто затруднится это сделать. Настало, впрочем время, поговорить о наиболее заметных по крайней мере для меня фигурах русскоязычной псевдомузыки. Всех существующих псевдоартистов я в этой книге упомянуть не смогу, поскольку для меня такая задача обернулась бы физически невозможным Интернет-исследованием, а там представителей псевдоарта пруд пруди и многие из них даже не стоят нашего внимания ввиду того, что их творчество по сравнению с некоторыми другими псевдоартистами не является каким-то особенным. Под некоторыми другими я имел ввиду эталонные представители какого-либо определенного звучания и содержания, для обозначения которых мы будем использовать жанровую терминологию мэйнстрим-арта или, если использование такой терминологии невозможно, будем говорить об этих псевдоартистах чуть проще.
5.1. Альбина Сексова
Альбина Сексова – певица из Санкт-Петербурга, исполняющая песни в жанре трэш-порно-шансон. Лично для меня Альбина является одной из наиболее ярких, известных и ключевых фигур псевдоарта. Его название она, разумеется, придумала сама. Я сказал, что она именно певица, а не псевдопевица, ведь она действительно поет. По факту она является псевдоартисткой, ибо относится к псевдоарту. Нужно добавить, что слово «псевдоартист» вовсе не является каким-либо оскорбительным, а лишь указывает на то, что данный человек работает в духе именно псевдоарта, а не классического, или мэйнстрим-арта, ведь тогда он бы назывался «артист». Качество пения Альбины и музыкального сопровождения ее песен оставляет желать лучшего, потому нам остается вслушиваться в тексты. Вот потому Альбина Сексова мной и отнесена к псевдоарту, к тому же она исполняет порой маргинальные по наполнению песни, тексты которых, соответственно, изобилуют эстетически неприятными для многих моментами. Это и тематика секса, часто с добавлением сюда национального аспекта, а именно таджиков или, например, евреев. Это и алкогольно-наркотическая тема, взаимоотношения с соседями, взгляд на современную молодежь, следующую, если можно так выразиться, за модой образов жизни… Казалось бы, все это ни о чем и обо всем, но у Альбины в тематике творчества есть сильный козырь – секс. Отсюда и псевдоним, отсюда и использование сексуального аспекта примерно в половине ее творчества, и в этой половине представлен он весьма по-разному: склонность к занятию сексом с мужчинами нерусской национальности, зависть к главной героине соседки-девственницы, зоофилия, умственные отклонения и т.д.
5.2. Dirty Monk
Вполне можно назвать этого исполнителя псевдорэпером и разобраться, что же он из себя представляет. Кто он: клоун, инвалид или человек, смеющийся над гангста-рэпом? Выясним.
Dirty Monk, он же Виктор Сломнонов (будем надеяться, что это его настоящая фамилия) живет в Москве и причисляет себя к некой московской рэп-группировке. Он именует себя гангста-рэпером, хотя вид для этого имеет совсем непредставительный и нетипичный даже для самого типичного рэпера. Умением хорошо читать рэп он не блещет, а даже, скорее, делает это отвратительно.
Если примерно знать тематику гангста-рэпа и примерно представлять себе имидж исполнителей, который они себе создают, становится примерно понятно, почему Dirty Monk может таким образом высмеивать данный жанр, параллельно играя в него. При этом я еще окончательно не утверждаю, что он его высмеивает, а лишь предлагаю одну из версий обоснований творчества Виктора. Интернет-аудитория псевдорэпера – в основном школьники. Dirty Monk снимает в основном видео, но есть у него и два плохо записанных альбома с яркими, но абсурдными названиями: «С улиц моего черного гетто» и «Первый гангста-рэп в России». Эти названия альбомов, а также названия композиций и их содержание в виде очень плохого исполнения и не слишком качественной музыки не могут не насмешить или хотя бы не удивить.
Кривляния Dirty Monk`а на тему гангста-рэпа не могут не радовать нелюбителей этого жанра и даже разогревают эту нелюбовь. Сама суть псевдонима (дословный перевод с английского – грязный монах) – уже сама по себе является заигрыванием с гангста-рэпом. По факту же, это – отсылка к аналогичным псевдонимам исполнителей музыки в данном жанре, в которых они часто стремятся показать себя крутыми и свою криминальную, уличную и дерзкую сущность. Все это в ряде случаев может являться лишь сценическим образом и ничего общего не иметь с личностными качествами исполнителя в реальной жизни. С учетом того, что, судя по информации с официального аккаунта Виктора в социальной сети «ВКонтакте», он имеет высшее образование по специальности «Библиотекарь». А это, возможно, является причиной его «интеллигентских» замашек на гангста-рэп и игры в него, как это делает на коммерческом и более серьезном уровне группа «Кровосток», участники которой являются по профессии художниками. Это не умаляет личности Dirty Monk`а, но возводит его в ряды псевдоартистов. Та же группа «Кровосток» к псевдоарту не то чтобы близка, но имеет в своем творчестве некоторые его ярко выраженные признаки.
5.3. Трэш-поп
Здесь я мог бы рассказать бы про очень многих исполнителей псевдомузыки с примерно одинаковой формой такого исполнения. Упомянем, впрочем, лишь наиболее известные фигуры.
Это, во-первых, Александр Пистолетов, которого многие именуют не иначе как «голый певец». В его репертуар входят песни, которые можно отнести по звучанию к поп-музыке, музыка же для них Александром скачивается из Интернета. Можно найти и аудиоверсии его песен (они распространяются через социальную сеть «ВКонтакте»), но известен он благодаря видеоклипам, которые снимает для своих песен. Надо сказать, что Пистолетов (точно неизвестно, псевдоним это или настоящая фамилия) имеет достаточно необычный род занятий: он позирует для художников и скульпторов (является натурщиком), а также является порнорежиссером. Все его «прелести» слились воедино в стиле снимаемых видеоклипов – они почти всегда (бывают, все же, и исключения) имеют порнографический характер, а их соединение с псевдомузыкой является несколько психоделическим синтезом, а это и дает мне возможность относить Александра Пистолетова. Правда, у меня есть сомнения о нормальности его умственного здоровья, ибо есть повод полагать, что Александр является тем, кого большинство людей называют заурядным словом «извращенец».
Во-вторых, это массово присутствующие на так называемой псевдоарт-сцене исполнители довольно молодого возраста, а именно школьники и студенты. Обозначу эту совокупность как «молодежный трэш-поп». В суть их песен и идеологию я не вдаюсь, но помечаю, что стили исполнения своих песен у этих «псевдоартовцев» очень похожи между собой: часто это использование популярных жанров электронной музыки (часто даже лишь музыка у таких исполнителей – уже является псевдоарт-объектом), либо же просто готовых инструменталов. Среди таких исполнителей наиболее известными являются Анжела Лондон, Кирилл Сочный, Дарья Сускина и многие другие «звезды» Интернета, фактически являющиеся однодневками.
6. Псевдопоэзия Ханапи Эбеккуева
Сразу же внесу ясность по поводу слова «псевдопоэзия». Оно может иметь вполне негативный оттенок, но при этом не означает, что данный способ творчества не является поэзией. Это тоже поэзия, но далеко не эталонная и при этом концептуальная. Если вы вдруг когда-то писали стихи (только именно стихи, а не тексты песен, ибо это уже переход к псевдомузыке), перечитайте их и выясните, много ли создали фактически псевдопоэзии. А чтобы разделить псевдопоэзию и оригинальную поэзию (либо мэйнстрим-поэзию, но это слово мне не очень нравится, потому и предлагаю к нему альтернативу), нужно сравнить стихи из обоих аспектов поэзии, причем из оригинальной поэзии лучше будет для сравнения взять нечто очень известное и по-настоящему великое.
На просторах Сети мной был найден сборник некого карачаево-черкесского поэта Эбеккуева Ханапи Магометовича, творчество которого – прямое доказательство существования псевдоарта и в поэзии. При этом я так и не смог до конца выяснить, жил ли действительно когда-нибудь этот поэт (его фотография, заметьте, в сборнике прилагается) и не является ли найденный сборник столь, скажем так, своеобразных стихов чьей-то фальсификацией и шуткой. Но предположим, однако, что Ханапи Эбеккуев действительно существовал. Его творчество давно стало в Интернете объектом для пародий, оригинал, правда, редко когда превосходящих. И да простим нашему поэту грамматические ошибки в стихах, становящихся ввиду этого подчас весьма смешными. У меня есть определенные сомнения по поводу языка, на котором изначально писались стихи, так как данный язык мог русским и вовсе не являться, но информацией по этой теме я, к сожалению, не обладаю.
Поэзия Ханапи Эбеккуева – это, если кратко ее охарактеризовать – примитивные по стилю написания, но порой очень меткие короткие стихи. Невозможно в полном объеме говорить о них, не давая читателю полный текст каждого рассматриваемого мной стихотворения. Мы увидим в этом поэте и философа, и человека, умудренного жизненным опытом, и просто человека душевно доброго.
Первое представленное в сборнике стихотворение, пожалуй, является самым длинным, несмотря на то, что не особенно оно и длинное:
Всегда хорошо трудился,
Никогда не ленился.
Я растил фруктовый сад,
Хочу вам его показать.
Посмотрите на груши, яблоки в саду,
Какие крупные в этом году!
Все уже созрели,
Вы таких еще не ели!
Вот такое как минимум странное на первый взгляд стихотворение. Аналог по лексическому содержанию мог бы написать, наверно, даже ребенок. Но неизвестно, русский ли язык изначально тот, на котором было написано это стихотворение. Если же нет, то нам остается забыть про какую-либо про эстетику и смотреть, что же заключено в тексте. Там мы находим душевную простоту, искренность и трудолюбивость простого человека, которому дорого то, чему он посвятил много времени. В данном случае это сад. Хозяин нас даже угощает яблоками, которые сам вырастил. Если бы кто-то пришел к вам гости, с легкостью ли вы угостили бы посетителей вашего сада плодами вашего труда? Лирический герой стихотворения делает это с радостью и великодушием, независимо от того, ниже он или выше вас по социальному статусу, и этому у него стоит поучиться каждому.
Есть у Эбеккуева и совершенно банальные заметки вроде:
Как всегда, лето настало –
Очень жарко стало.
Рифма, здесь, конечно, присутствует, но дело не в этом В приведенном коротком двустишии говорится о цикличности времен года – это подчеркивают слова «как всегда». Казалось бы, что в этом такого? А в этой простоте, видимо, заключено размышление автора о том, как же было сделано так, что каждый год повторяется лето, зима, весна или же осень, ведь это само по себе удивительно и завораживающе. В продолжение данного размышления имеется и такое стихотворение про время:
Он, бывает, идет,
А бывает, летит.
На месте он
Никогда он не стоит.
Не до конца, правда, ясно, кто такой «он» Стихотворение-то, бесспорно, про время, но остается невыясненным «главный герой» стихотворения, скрывающийся под словом «он».
Он меня домой провожает –
Очень сильно уважает.
Всегда понимаю его –
Такого человека своего.
Возникает мимолетная мысль, что герой стихотворения – инвалид, нуждающийся в уходе. Но это самая радикальная версия. Другое предположение в том, что он является весьма уважаемым человеком, ценящим уважение к нему других. Другими словами, он отвечает ответным уважением на проявляемое другими уважение к нему самому.
А вот стихотворение, тоже поднимающее тематику циклизма сезонов в природе, но две последние строки которого запросто заставляют рассмеяться дурацким смехом:
Солнце светит ярко,
Стало очень жарко.
Жарко всегда летом,
Что и говорить об этом.
Есть в сборнике и стихотворение, в котором автор поражается огромной силе и величавости природных явлений вроде ветра, пусть там и не без ошибки (ее я выделил увеличенным шрифтом). Таких стихов в сборнике еще немало.
Сильно ветер дует,
Все никак не утихает.
Он такой МОГУЧ,
Разгоняет стаи туч.
Когда мы кого-то хорошо знаем, мы не удивляемся его странному поведению, с которым уже не раз сталкивались. Про это говорит следующее стихотворение:
Он такой злой,
Ходит сам не свой.
С ним так бывает,
Это никого не удивляет.
Очень важно любить свою работу, получать от нее удовольствие. А помимо этого, важно любить и тех, на кого эта работа проецируется. Вот как про это пишет Ханапи Эбеккуев:
Она работает медсестрой,
Никогда не находит покой.
Хорошо к больным относится,
Всегда о них заботится.
Другое стихотворение на ту же тему, но теперь про стоматолога:
Она на работу пришла,
В ортопедический кабинет зашла.
Коронки, зубы вставляет,
Хорошо всем помогает.
Смотря на молодое поколение, старшее знает: их потомкам еще придется пройти через множество душевных страданий, но все же им, старшим, этого бы не хотелось, ведь вряд ли кто в здравом уме пожелает другому несчастья, и неважно, какое поколение он представляет:
Ты девушка неплохая,
Еще совсем молодая.
Живи много лет,
Не зная горя и бед.
«Живи много лет, не зная горя и бед», а не просто «живи много лет» - вот на что особенно стоит обратить внимание. Исходя из этого, возможно, лучше прожить не столь долго, но счастливо, чем долго и страдая. Заметьте, это еще вовсе не авторская позиция, а мое личное восприятие, которое, однако, не является ключевым при анализе данного стихотворения.
Те, с кеми мы в хороших отношениях, в трудную минуту могут поддержать нас. На это искренне надеется Ханапи Эбеккуев, написав следующие строки:
Всегда хорошей была.
Ты не забыла меня?
Пришел к тебе домой,
Поговори от души со мной!
Вот так простые стихи, лишенные, на первый взгляд, какой бы то ни было эстетики, оказываются невероятно искренними. Даже если они показались бы мне плохими, я бы знал: в них автор со мной абсолютно честен, он нигде и ни в чем не врет мне, приоткрывает мне свою душу. А это очень дорогого стоит.
7. К кому и с какой целью обращается и создается псевдоарт?
Псевдоарт - это вовсе не бунт против каноничного искусства или мэйнстрим-арта. Так совсем не оттого, что признаков бунта мной в нем не выявлено, ведь дело именно в концептуальной составляющей. Псевдоарт - это культурно-консьюмеристическая альтернатива. Она очень слаба и бесперспективна в развитии, но одновременно перспективна в продолжении сторонними последователями, сторонниками, которые в вопросе перспективности своего творчества в точности повторят судьбу своих предшественников. Псевдоарт - мертвая культурная деятельность, так как либо априори является такой, либо такой в ближайшем будущем неизбежно станет. И тем не менее, всегда вполне могут найтись люди, которым важно в первую очередь содержание чьего-либо творчества, нежели форма. Такие люди и являются потенциальной аудиторией псевдоарта, но могут и вовсе не прийти к нему. Те, кто способны хотя бы некоторое время выносить непредставительность формы псевдоарт-объекта, в основной своей массе и потребляют псевдоарт. Творчество тех творцов псевдоарта, которых я упомнинал в данной работе, подчас можно охарактеризовать как трэш, а массовый слушатель такое творчество либо любит потреблять в собственном соку, либо с резким отвращением стремится отвернуться от одного лишь внешнего вида данного псевдоарт-объекта.
Кстати, мне тут подумалось, что подчас слишком сложно различить с псевдоартом примитивизм, минимализм, то есть продукт мэйнстрим-арта. Тут нужно разве что не ошибиться в восприятии объекта культурной деятельности. Правильный способ – объективное восприятие, очищенное от субъективных моментов и эмоций. Только так можно порой определить, к мэйнстрим-арту ли относится рассмотренный объект культурной деятельности или же к псевдоарту.
8. Некачественное искусство: псевдоарт или низкопробный продукт классического арта?
Мы подошли к довольно интересному вопросу о том, как отличить некачественные объекты мэйнстрим-арта от псевдоарт-объектов. По большому счету, нам приходится смотреть сначала на форму того, что анализируем, и только потом уже на содержание. Больше на тему визуальных признаков псевдоарта сказано в главе 3 про его концептуальные основы. Наиболее простым примером в деле различания псевдоарта или классического искусства является музыка, так как в ней все наиболее отчетливо проявлено.
Вопрос качества объектов культурной деятельности в рамках псевдоарта не менее актуален, чем в рамках мэйнстрим-арта. И там и там, как известно, ничего идеального быть не может, но можно отделить плохое от хорошего, и это мы делаем субъективно, так ничего плохого или хорошего в мире не существует в принципе. Есть объект и есть его свойства, но есть и субъективные (исходящие от любого конкретного, отдельно взятого человека) оценки этих свойств, а, следовательно, также и самого объекта.
Если мы знаем, что музыкальная композиция относится к мэйнстрим-арту ввиду давней выработанности разного рода музыкальных жанров, к одному из которых она и относится, мы всегда готовимся субъективно ее оценивать в зависимости от нашего текущего настроения, музыкальных и звуковых предпочтений, общей образованности на музыкальную тему и т.д. А в мире субъективно все, ибо он как воля и представление.
Представим, что однозначно выясняется: песня является плохой. Неважно, что в ней плохо – голос солиста, текст, музыка, аранжировка и прочие вещи. Раз мы сказали, что она плоха, это значит, что она субъективно плоха для нас, ведь появился же какой-то стимул так сказать, то есть такая наша оценка песни возникла вовсе не на пустом месте. Итак, наша гипотетическая песня плоха и относится к мэйнстрим-арту, а значит, мы относим ее к некачественным объектам классического искусства.
Пришла тут, кстати, в голову мысль о том, что тот аспект культурной деятельности человека, который я именую классическим искусством, многими может таким словом не почитаться. По их мнению, классическое искусство – это, грубо говоря, Шескпир, Микеланджело, Рембрандт, Моцарт, Хичкок и другие. То есть авторитетные классики искусства и являются для этих людей тем самым классическим искусством, а второсортных творцов они в этот бомонд в своих головах впускать не хотят. Должен на всякий случай напомнить, что названные фамилии обозначают людей работавших в такой части дихотомии сознательной человеческой культурной деятельности, как мэйнстрим-арт. Этот термин мной был введен исключительно для выведения наверх псевдоарта как некоторой оппозиции классическому искусству. Если бы разговор в моей работе шел только о мэйнстрим-арте, а представители его – это, например, те же Шекспир или Микеланджело, то я бы принял предложенную позицию. Но сейчас у нас другой контекст, в котором выше приведенное стереотипное суждение о высоком искусстве, уж простите, является неуместным и несвоевременным.
Мы упомянули фамилии великих деятелей искусства, классиков. Возник следующий вопрос: с помощью чего или кого чье-либо творчество становится классикой? Это достаточно интересная тема для обсуждения, если брать в расчет то, что многое становится классикой без учета мнения народа, то есть, если немного попростословить, творчество других втюхивается людям и потом они его потребляют, так как оно известно и доступно, а также, возможно, довольно красиво выглядит. Совершенно очевиден тот факт, что для продвижения чьего-либо творчества в ряды классики мало создать качественный арт-объект и мало любви народных масс. Помимо этого, необходимо делать promotion («раскрутка», «реклама», «популяризация» и другие смежные понятия – все это вместе и составляет данное английское слово; можно вполне любить английский язык за то, что иногда вместо многочисленных и подчас экспрессивных синонимов из русского языка можно употребить одно лишь сухое понятие, и в данном случае это promotion). Так было всегда и даже в наши дни, когда для становящегося со временем все более ленивым потребителя искусства необходимо создавать рекламу, что он потреблял или покупал интеллектуальный продукт, будь то картина или музыкальный альбом. И вот, миссионерская функция рекламы в итоге становится полностью налицо, ведь миссия тех, кто рекламирует (а порой это те же лица, что и создают свои объекты культурной деятельности) – найти потребителя своих креативных трудов. Promotion начинается только когда что-либо окончательно сотворено или готовится быть сотворенным окончательно, а в неотвратимости создания объекта культурной деятельности уже никто не сомневается. При этом могут даже быть точно неизвестны сроки его выхода, но, несмотря на это, работать рекламная кампания, презентации и система предзаказов. К самому креативному процессу promotion не имеет ни малейшего отношения.
9. Мельчание искусства: реальность или пессимизм?
В отношении позиции об обмельчавшем профессионализме в искусстве я уже негативно высказывался. В то же время я понимаю, почему многие люди разделяют такую точку зрения. Попытаюсь немного объяснить их взгляды.
Со временем ввиду мэйнстримизации электричества и всплеска социального индивидуализма творцов мэйнстрим-арта, а уже тем более и псевдоарта, становится все больше и больше, а процесс этот неостановим и необратим. Собственно, вообще зачем вмешиваться в естественные процессы культурной жизни цивилизации. Контрпозиция тому заключается в утверждении, что любые культурные изменения – это само по себе хоть какое-то вмешательство в общественную культурную жизнь, а раз мы решили в нее не вмешиваться, это значит, что нас до этого кто-то ментально подавил и внушил нам, что этого не стоит делать. Вопрос о том, стоит или не стоит что-то вообще делать и менять в своей и в чужой жизни, абсолютно всегда был контекстуален. То есть суть такова: выбирай, что делать сам, ведь все равно мы тут временно и всё лишь прах во всех трех ипостасях времени – и в прошлом, и в настоящем, и в будущем.
Вернемся к возросшему количеству творцов объектов культурной деятельности. Очевидно, что научно-технический прогресс, а также постепенная демократизация общества, очень этому поспособствовали. Профессионалами все не являются – следовательно, есть любители, ничего ценного, возможно не производящие и лишь засоряющие ту сферу, в которой живут (это необязательно только искусство). Возможно, в этом заключается суть позиции об обмельчавшем профессионализме.
Я согласен с тем, что за последние два века тенденция к засорению искусства сильно возросла. Впрочем, если ограждать себя от грязи, вовремя и регулярно этим занимаясь, проблема потребления эстетичного искусства решается сама собой. Таким образом, негативные следствия социальных процессов, выразившиеся в культуре, можно легко нейтрализовать, конструируя процесс потребления арт-объектов индивидуально под себя. А вот на других в попытке подстроить их под себя замахиваться порой в этом деле не стоит. Ведь неизвестно, чего хотят сами они и насколько их ментальные устремления противоречат вашим собственным.
10. В качестве заключения
Возможно, все то, что будет написано ниже, нужно было поместить в эту работу в качестве предисловия. Но подумалось, что в моем случае будет слишком банально начинать с общих слов, а в данном фрагменте текста к тому же есть некоторые моменты итога проделанного исследования, посему да будет это в конце.
Тем временем моя работа подходит к концу, и мне осталось сказать о ней пару слов. Тезисы здесь приводить не буду, зато скажу о характере работы.
Мое исследование по псевдоарту было скорее обывательским, нежели культурологическим, хотя другие вполне имеют право со мной не согласиться. Так или иначе, это первая работа, посвященная иссследованию псевдоарта в современных условиях. Она вовсе не претендует на статус монографии, а, скорее, является вольным культурологическо-философским трактатом. Не претендует она и на полноту рассказа и показа псевдоарта перед зрителями. Вполне можно называть ее уникальным исследованием, но не потому, что она якобы такая замечательная и хорошая, а потому, что ничего подобного, наверное (я, может, не знаю этот момент достоверно), еще никогда не создавалось. Работа основана на моем личном опыте знакомства с объектами и творцами того, что я проименовал псевдоартом, а потому другой вполне мог написать бы альтернативную работу на ту же тему. Я увидел, что псевдоарт действительно существует, но об этом понятии никто не задумывается, а значит, об этом культурном явлении было бы хорошр написать. Вопрос практической пригодности моей работы я не ставлю, поскольку ее характер является скорее ознакомительно-теоретическим.
Так или иначе, на этом у меня всё.