Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда...
(А. А. Ахматова)
Штампик в паспорте стоит, на руке кольцо блестит,
Вот «Свидетельство о браке», остальное – будто в мраке…
Вроде «мужняя жена», но по факту – я одна…
Кто-то спросит: «Где же муж?» Я скажу: «Объелся груш».
В одночасье занемог… Может, чай пошёл не впрок?
Он сказал: «Пошел в аптеку», с той поры его и нету,
Видно, где-то заблудился… иль мозгами повредился?
Может, просто ветром сдуло? Иль куда-то затянуло?
Я проверила больницы, помолилась у божницы,
Обзвонила всех девиц, этих сучек, светских львиц…
И у всех ответ таков (у девиц и их дружков):
«Мы не видели такого, и не надо нам чужого,
Как появится у нас, к вам доставим в тот же час.
А у нас не появлялся, да зачем бы нам он сдался?»
Я послушала народ и сказала: «Вот урод!
Если так - и мне не нужен, хоть сто раз он будь простужен.
Пусть сразит его понос…», только где он? Вот вопрос.
Где так долго можно шляться и домой не появляться
Полторы почти недели? Сколько можно, в самом деле?
Решено, уеду к маме! Расскажу об этой драме…
Тут раздался, словно гром, телефонной трели звон:
«Дорогая, тут тако-ое! Страшно я обеспокоен:
Все трамваи отменили и метро уже закрыли,
Нет автобусов, такси… Ты должна меня спасти!
Я в заложниках у Томы, телефон был долго сломан,
Попроси прислать ОМОН, пусть устроят Томке шмон.
Чтоб не крала мужиков…». Ну, Жучара! Ну, каков!
Тут-то я развеселилась, говорю: «Скажи на милость!
Шлялся где-то две недели! Обошел, чай, все бордели!
Караул, кричишь, спаси! Нету денег на такси!
Прямо счас, шнурки поглажу, да помадой губы смажу…
Побегу тебя спасать! Ну, не надо раскисать!
Передай «спасибо» Томе, поживи в ее Содоме!
Про Гоморру не забудь! А меня не обессудь.
Наконец-то я прозрела и, надеюсь, поумнела!
В общем, больше не звони, жить по-новому начни».
Как же стало вдруг легко! (Дышим, дышим глубоко),
Телевизор я включаю, фильм смотрю, сижу, мечтаю…
А о чем? То мой секрет, у секрета есть портрет.
Он пока что в мыслеформе. Все как надо, все по норме.
Но, заканчиваю повесть, что-то мучить стала совесть:
Может мужа мне простить? И пора в свой дом впустить?