Этот вопрос сейчас покалывал его изнутри.Прислушиваясь к храпу Онищенко, он нащупал во внутреннем кармане гестаповский жетон. Так и есть - не взял... Васька осторожно приблизился к спящему. Онищенко, обняв винтовку за ложе, положил голову на ствол и испускал булькающие звуки. На лице его светилась улыбка. Но один раз он произнёс - "вот сука, а ещё лыбится".
Васька нагнулся - чётко залепил ему выставленными пальцами под левое ухо. Онищенко засучил ногами и притих. Даже дыхание стало неживым, каким-то малозаметным, не говоря уже про мёртвенную бледность, покрывшую лицо. Рассчитав время, Васька перевязал его обмотками, соединив руки с ногами за спиной - одним узлом. Рот он пока решил не затыкать. Поди не дурак - сам допрёт, что орать тут ни к чему...
-Эй, брат! - тихо позвал он существо. - Если наблюдаешь, а ты наблюдаешь... будет такая просьба. Пока себя не кажи, за мной сейчас не ходи. Лучше присмотри за этим гавриком. Что б не шумел. Потом будем знакомиться. А то сейчас один человек обещался прийти, напугаешь ещё.Очень я этого не хочу - поверишь?
Пригибаясь, он шёл, чутко прислушиваясь, между деревьев и кустарников, залитых серебристо-голубым лунным светом. Дерьмовей погоды не придумаешь для встреч со связным. Но выбирать не приходилось. Когда деревья стали реже, а свечение луны между ними ярче, он вовсе упал на локти и пополз по-пластунски. Над деревней время от времени взлетали осветительные ракеты. Они повисали в воздухе, отчего острые крыши домов казались ещё более вытянутыми и нарисованными химическим, бледно-зелёным карандашом. Посвёркивая фонариками, прошёл по кромке поля германский патруль в пятнистых плащ-накидках. Солдаты, никого не таясь, весело обсуждали шнапс и датское консервированное сало, отдавая предпочтение свежему русскому. В конце-концов один из них сыграл на губной гармошке "Роза мутер" и оба тут же притихли, озираясь на небо. Было ясно, что обоих что-то волнует. Как бы ни то самое, что он видел в ночном небе...
А Васька вскоре ощутил неодолимую тягу назад. Спиной он поглощал проникающий жар, как будто поблизости топили печь, которая обжигала только его. В темноте уже просто чудились красноватые тарелки глаз неведомого существа. Они будто звали - манили к себе... Ваську это, конечно, настораживало. Но почему-то он смело поддавался этой манящей, влекомой силе. В ней не было ничего опасного и дурного. И это было главное.
-Ну, ты хоть в болото не заведи, - усмехался Васька для своего невидимого знакомца. - Хоть знаешь, куда ведёшь? Учти, я несъедобный. В СМЕРШ таких не берут.
В ответ он получил неясный толчок в левый висок. ему показалось, что "леший" (так он окрестил это существо для ясности)остался им доволен. Следовательно есть его не будет - это успокаивало.
Что ж, он именно это и ожидал - леший вывел его на поляну, где он оставил связанным Онищенко. Но он меньше всего ожидал там увидеть ещё кого-то. А именно - стройную миловидную девушку в платке, облачённую в грубую домотканую юбку и старенький плисовый жакет. На ногах у неё было лапти. Платок, покрывший голову, заслуживал особого внимания. он был тёмный, тёмно-синий или чёрный, с какой-то вышивкой, что в лунном свете не была видна, но Васька чувствовал каждый её узор. Лица девушки он не рассмотрел. Была надежда, что оно окажется прехорошеньким. Ведь как обидно будет - столько выпало на твою долю, а увидеть крокодила...
-Сорока-белобока, привет от лешака, - весело сказал Васька, заставив девушку вздрогнуть и упасть на траву. - Что надо ответить?
-Без отзыва... фу-фу... - произнесла она с облегчением, пока не вставая. - Ну вы и незаметно подкрадываетесь...
-Профессия... есть вопросы - спрашивайте, - сказал он с той же интонацией, что и Лоренсу.
-Да уж, вопросы... Это кто? - девушка указала на лежащего без движения Онищенко.
-Так, прибился... В деревне немцы небольшой переполох устроили - под раздачу попал. Пришлось его спасать. Не убивать в конце-концов же его там? Сами знаете - немцы за такое...К тому же на поверку свой оказался - хочет к нашим перейти, хотел меня с собой прихватить. Пришлось связать...
-А связали зачем?
-А чтоб дорогой не передумал - не побежал обратно, до хозяев, - сказал Васька, невинно тараща глаза. - По правде говоря, он меня за немца принял.
Прикинув в уме все за и против, Васька заткнул Онищенко рот пилоткой. Затем отстегнул его флягу и вылил часть содержимого на его бледное лицо.
-Вот что, герой, - сказал он уверенно, когда тот стал приходить в себя. - Обрадую тебя наконец - к партизанам пойдём! Так что сбылись твои мечты. А там увидим, наш ты или ещё чей. Только уговор: из портянок своих не вырывайся - я их малость ослаблю и руки твои вперёд вынесу. Кляп тоже не стоит выплёвывать. Во-первых, ты его не выплюнешь, во-вторых, я этого не дам сделать. Да, чуть было не забыл, - хлопнул он себя по голове: - Предупредить хочу. Если по пути надумаешь к бывшим своим вернуться - убъю...
***