Как – то давно жил лесоруб. Края, где жил лесоруб были богаты девственными лесами, непроходимыми болотами и голубыми озерами. Село, в котором стоял домик лесоруба, утопало в зелени и практически располагалось в лесу. Кудрявые березы с толстыми белыми стволами росли возле домов, могучие кроны деревьев защищали жителей в летние жаркие дни от палящего солнца, создавая тенистую прохладу, а зимой противостояли холодным ветрам, вьюгам и метелям.
Сам лесоруб был не образован, говорил с трудом, выдавливая из себя отдельные невнятные слова, какие - либо предложения для него были не доступны и, речь его больше походила на бычье мычание, нежели на речь человеческую. Внешним обликом лесоруб походил на человека каменного века. Узкий лоб прикрыт густой черной шевелюрой из жестких, как конских, волос. Выступающие надбровные дуги увенчаны густыми черными бровями, под ними блестели глубоко посаженные черные глаза. Нижняя челюсть выступала вперед, толстые большие губы прикрывали неровный ряд желтых прокуренных махоркой зубов. Щеки, подбородок и шея - покрыты недельной небритой щетиной. Невысокого роста, с коротким телом, с сильно выступающей сутулостью, больше похожей на горб. Руки лесоруба были довольно длинны по отношению к его телу, толстые пальцы до того неуклюжи, что не могли поднять медяки со стола, но сжимали крепко деревянную рукоять топора являющегося неизменным атрибутом лесоруба. Можно сказать, топор был его продолжением и если его не сжимал огромных размеров кулак, то топор находился за поясом, но так или иначе, всегда был с лесорубом. Одежда на лесорубе была простенькая, летом старомодная рубаха - нараспашку перевязанная в узел на поясе, с закатанными рукавами, да простые серого цвета шаровары, ноги обуты в солдатские ботинки, видимо кем - то отданные. Зимой к летней одежонке добавлялась теплая ватная телогрейка, да цигейковая шапка – ушанка, а на руки теплые варежки из бараньей шкуры (шубенки).
В общем и целом, вид у лесоруба был настолько угрюм и страшен, что если ему случалось зайти к кому – либо в ограду для того, чтобы наняться на работу, то хозяйские собаки начинали жалобно выть, а маленькие дети громко плакать.
Ходил лесоруб неуклюже, медленно переступая с ноги на ногу, все его движения казались ленивыми, но это впечатление было обманчивым и, если случалось видеть его за работой, то было понятно как он резв и точен в своих выверенных движениях. Его острый топор, которым наносились сильные удары при колке дров, точно бил в цель и результат всегда был неизменен – полено раскалывалось в том месте, в котором ему следовало расколоться.
Помимо колки дров лесоруб занимался заготовкой хвороста в лесу, который он большими вязанками носил, взвалив себе на спину и продавал местным жителям за сущие копейки, которых ему хватало только - что на скудную пищу.
Шли дни, лесоруб целыми днями работал – заготавливал хворост, а когда не было заказов на хворост, колол дрова, но все – таки, большую часть времени он проводил в лесу совершенно один.
И вот в один из таких дней с ним приключилась странная история.
В этот раз лесоруб заготавливал хворост подле огромного непроходимого болота, на котором росли одиночные березы с засохшими макушками, но зато у подножия берез было изобилие болотных кочек поросших зеленой сочной осокой, а между кочками бурлила болотным газом бездонная трясина. И не дай Боже кому – то попытаться пройти по этим болотным кочкам, вмиг оступишься и поглотит тебя трясина, скрыв в своей бездне навсегда…
Лесоруб уже заготовил хворост и вязал его веревкой, как вдруг услышал, что его кто – то жалобно зовет на помощь и зовет по имени, которого он уже и сам давно не слыхивал, потому - что все его просто звали лесорубом, а тут Ермила, это было его настоящее имя.
«Ермила, помоги мне»,- жалобно просил женский голос. Лесоруб оглянулся и увидел, что подле березы с засохшей вершиной на болотной кочке сидит старуха, по виду чисто ведьма, но лесоруба разве этим ее видом напугаешь. Он вообще ничего не боялся.
«Ермила, перетащи меня на сушу», - продолжала жалобно клянчить старуха, а у самой слезы горючие по щекам.
Что делать? До старухи метров двадцать, но эти двадцать метров бездонной трясиной наполнены и просто так их не пройдешь, старуху опять же жалко. Решил лесоруб ее вытаскивать, чего бы это ему не стоило.
Срубил две длинные молодые березки, укрепил веревкой между ними несколько толстых хворостин, что – то на подобии лестницы получилось. Кинул эту лестницу на болотные кочки, в ту сторону, где старуха сидела. Пополз по лестнице в сторону старухи и уже почти до нее рукой дотянулся, а старуха взяла и в жабу превратилась, громко квакнула, да в трясину спрыгнула, только пузыри от нее по воде пошли.И не старуха это была, а болотная кикимора. В это время лестница под тяжестью лесоруба сломалась и, он чуть в трясину не угодил, благо руки сильные были, на болотную кочку взобрался, да сломанную лестницу успел ухватить. Сидит на кочке, думает, как до берега назад добраться, а старуха уже чуть поодаль на другой кочке сидит и над ним хохочет, что с нее возьмешь, нечисть она и есть нечисть…
В это самое время ни откуда на небе тучи грозовые образовались. Солнышко за них спряталось и темно стало, ветер сильный, дождь хлещет по лицу лесоруба, того и гляди, с болотной кочки в трясину свалит. А тут еще молния раз за разом небо прошивает и злобную кикимору все время на разных болотных кочках освещает, а та бешено смеется, да руки с корявыми пальцами в сторону лесоруба тянет, как бы за горло схватить его хочет…
Лесоруб, хоть и был необразованным и бесстрашным, но быстро сообразил, что долго ему на болотной кочке против нечистой силы не продержаться. Выпутал веревку из сломанной лестницы, привязал ее к своему верному другу – топору, выбрал момент, когда очередная молния небо осветила, быстро прицелился и метнул топор в ствол толстой березы, которая росла на твердой земле, у кромки болота. Топор, пущенный сильной рукой, глубоко вонзился в ствол березы, крепко закрепившись и протянув веревку от лесоруба до берега, благо веревка была достаточной длинны. Второй конец веревки лесоруб привязал к березе с сухой макушкой, которая как раз росла возле болотной кочки, где сидел лесоруб. Веревка натянулась и по ней лесоруб, ухватившись руками и ногами, полез на спасительный берег…
А дождь так и льет, а порывы ветра столь сильны, что вот – вот сбросят лесоруба в трясину, а молния так и шьет по небу, выхватывая злобную старуху, которая уже не сидит на кочке, а выпрыгивает из болота и хватает лесоруба за ноги, зубами пытается веревку перегрызть. И уже кикиморе удалось ноги лесоруба с веревки стащить, одними руками он за веревку держится, а ногами от кикиморы отбрыкивается, того и гляди в болота его нечисть утащит, жизни лишит. И вроде до берега метров двадцать всего – то было, а для лесоруба они бесконечными показались. И, тем не менее, до берега он добрался, выдернул топор из дерева и одним взмахом отрубил злобной старухе голову…
Тут же тучи на небе разогнало, солнышко ярко засияло, дождь с ветром прекратился, а в селе все жители после летней грозы на улицу вышли, радугой полюбоваться, что по небу через озеро разноцветным мостом перекинулась. И где - то вскоре люди увидели, что из леса лесоруб идет и на себе большую вязанку хвороста несет…