После окончания очередного отпуска за 1970 год, я со своими сослуживцами, по 46 экипажу, операторами пульта управления движением, был направлены на корабельную стажировку на АПЛ К-159, с целью приобретения навыков вахтенного инженера-механика и управления подводной лодкой по курсу и глубине.
Первичный опыт управления горизонтальными и вертикальными рулями с пульта «Боксит» мы получили на действующем стенде в ЦНИИ «Аврора». Но одно дело имитационный тренажёр, а совсем другое дело «живая» подводная лодка. Прежде всего, из-за ответственности за последствия неправильных действий.
Командировочное предписание выписали на Володю Комарова, как главного специалиста по управлению движением, «сидящего на рулях» по боевой тревоге, нас же электриков, несущих вахту на пульте «Боксит» только по боевой готовности №2, вписали в его командировочное предписание на правах подчиненных.
С другой стороны, положение руководителя в командировке, налагало дополнительные обязанности. Все переговоры по организации, забота о выполнении плана командировки, соблюдение сроков, оформление ВПД (воинских перевозочных документов) и покупка билетов естественным образом легла на него.
Мы должны были ехать до Мурманска поездом, а от Мурманска до Заозёрного морем. В то время, добраться до Западной Лицы сухопутным путем можно было только в летнее время, когда из Мурманска в Заозерный ходил, по фронтовой дороге, рейсовый автобус.
Мы знали, что два раза в неделю, если позволяла погода на море, в Заозёрный ходит рейсовый корабль «Кировобад», прозванный флотскими шутниками "Санта-Марией" то ли в память португальского корабля, поднявшего мятеж против диктатора Салазара, то ли в честь флагманской каравеллы Колумба.
Чтобы не сидеть в Мурманске, ожидая очередной рейс на Заозерный, надо было согласовать день отъезда так, что бы в Мурманске, в тот же день, сесть на Санта-Марию. Как старший группы, этим занялся Комаров, он же оформил ВПД и купил билеты на Мурманск.
Во время посадки в поезд на Московском вокзале, встретили знакомого, по учёбе в Обнинске офицера, который сопровождал группу моряков срочной службы. Они возвращались в Заозерный из санатория ВМФ в Зеленогорске, где отдыхали после боевой службы.
Офицер заверил, что в Мурманске сидеть не придется. «Кировобвд отходит через 4 часа, после прибытия поезда. А главное, отпала проблема размещения в Заозерном. Большая часть офицеров их экипажа ещё в отпуске, и пока нам не определят место командировки, он, как временно исполняющий обязанности помощника командира части, предложил остановиться в одной из свободных кают их казармы.
Предложение оказалось, как нельзя, кстати. Санта-Мария пришвартовалась в Малой Лопатке довольно поздно, и решать проблему ночлега было бы достаточно хлопотно. Да и идти пешком из Малой Лопатки не пришлось, так как за ними прислали «скотовоз» с брезентовым верхом. И даже поужинали вместе с экипажем, так как на них был оставлен «расход».
На следующее утро Володя Комаров пошел в штаб 3 дивизии, куда у нас было выписан командировочное предписание, а мы стали его дожидаться в каюте приютившего нас экипажа.
Вернулся он перед обедом, решив все наши вопросы. Командировку нам определили на АПЛ К-159, где командиром был капитан 1 ранга Зайцев Виктор Федорович.
Эта лодка, год назад, перечислена в состав 17 дивизии 11 флотилии атомных подводных лодок с базированием в губе Гремиха, но как всегда, с жильем для семей возникли проблемы. Многие из экипажа еще не сдали свои квартиры в Заозерном, и не торопятся переезжать, так как на вторую половину 1970 года на лодке запланирована перегрузка активной зоны и средний ремонт. А это, минимум, на два года.
В ближайшее время на флоте планируются учения, на которые привлекается и К-159, но, в связи с большой выработкой горючего активной зоны, на боевую службу она не пойдет, ограничиваясь выходами в море на одну – две недели. Сейчас АПЛ на одном из таких каботажных выходов. Завтра она заходит в Большую Лопатку на неделю, после чего, К-159 снова выйдет в море.
Рассказав нам это, Володя пошел на береговую базу ставить нас на довольствие вместе с экипажем К-159, так как те несколько дней, которые АПЛ проведет в Большой Лопатке, экипаж будет ночевать в казарме и питаться на берегу.
На следующий день К-159 пришвартовалась у пирса Большой Лопатки и вечером, когда экипаж, кроме личного состава БЧ-5, оставшегося на вывод из действия и расхолаживание реактора, пришел в казарму мы пошли доложить командиру, что направлены к нему с целью проведения стажировки. Впрочем, заходил в каюту к командиру, и докладывал ему о прибытии только Комаров.
Мы же с Володей Кириченко стояли в коридоре, ожидая решения. Через пять минут, Комаров выглянул, и предложил войти. Мы представились. Судя по выражению лица, лишние пассажиры командиру были не нужны, но приказ есть приказ.
Задав несколько дежурных вопросов, капитан 1 ранга, определил, что на время командировки мы переходим в подчинение к командиру 2 дивизиона капитану 3 ранга Комнатному. Семёна Комнатного я хорошо знал по училищу. Когда я учился на первом курсе, он был у нас заместителем командира взвода.
Капитан 1 ранга Зайцев В.Ф. определил, что по боевой готовности 2 мы будем выполнять обязанности дублера вахтенного инженер механика. Комаров в первой, Кириченко во второй и Бахарев в третьей боевой смене
По организации стажировки на рулях все вопросы к помощнику командира. Он же подпишет программу стажировки, которую Комаров ему представит в письменном виде, и листки на допуск к исполнению обязанностей командира электротехнического дивизиона.
Сразу после представления командиру, Володя Комаров нашел помощника командира, и согласовал у него порядок нашей стажировки на рулях. Первую неделю стажировки, мы будем должны, выполняя обязанности дублера вахтенного механика, только наблюдать за работой рулевых, без попыток подменять рулевых на посту управления рулями.
Во вторую неделю можно будет управлять рулями в стационарных режимах движения под наблюдением штатных рулевых. И только после этого, с разрешения вахтенного механика и под наблюдением боцмана можно будет позволить отработку переходных режимов, удержание лодки под перископом и изменение глубины погружения.
По боевой готовности 1 Комарова расписали дублёром боцмана, меня дублёром командира второго дивизиона, а Кириченко дублёром командира электротехнической группы.
Листки на допуск управления электротехническим дивизионом нам должны будут выдать одинаковые.
На следующий день, оформив все необходимые документы, получили у боцмана комплекты, бывшего в употреблении, но выстиранного, рабочего платья с меткой «радиационной безопасности». Крупные буквами «РБ» в белом квадрате на правой стороне куртки и правой штанине. Комплект дополняли, кожаные с дырочками, сандалии подводника, помеченная буквами РБ, пилотка, и старый ватник.
За три года, со времени моей стажировки на К-3, с соблюдением режима радиационной безопасности в Лице мало что изменилось. Во всяком случае, проблемы с водой в санпропускнике, через который из зоны радиационной безопасности попадали в зону строгого режима, так и не ликвидировали.
Семена Комнатного нашли в седьмом отсеке. Он, участвуя в выводе из действия и расхолаживании реакторов, еще был на подводной лодке.
Рассказали о цели нашей командировки и о том, что решением командира ПЛ, поступили под его командование, и попросили в первый день, пока лодка стоит у пирса, заняться изучением устройства подводной лодки.
Семен согласился, и перед тем, как отправить нас осматривать корабль, на котором он служил с момента приёма его флотом, рассказал нам его историю.
По боевому назначению, К-159 многоцелевая атомная подводная лодка 627 А проекта.
Сдана флоту в 1963 году. В 1964 году, после отработки курса боевой подготовки, выполнила задачи первой боевой службы в Средиземном море.
В феврале- марте 1965 года несла боевую службу в Северной Атлантике, у восточного побережья США.
В июне – июле этого же года принимала участие в оперативном учении сил Краснознаменного Северного флота «Печора» в районах Норвежского моря и Северной Атлантики с задачами поиска и разведки деятельности ПЛАРБ США и противолодочных сил ОВМС НАТО.
В 1967- 1968 годах АПЛ прошла текущий ремонт с заменой парогенераторов на СРЗ «Звездочка» в гор. Северодвинске
Последний раз, пол года назад, с 28 июня по 31 августа 1969 года несла боевую службу в Карибском море и Мексиканском заливе. За 65 суток прошла под водой почти 18 тысяч миль;
Удостоверившись, что мы все на 627 проекте уже были, Комнатный отправил нас самостоятельно осматривать корабль, на котором нам предстояло провести стажировку.
Осмотр решили начинать с первого отсека, и пошли туда, внимательно оглядываясь по сторонам. В отсеках жарко, а при полностью включенном освещении, очень светло. Даже по внешнему виду, чувствуется забота экипажа о своём корабле.
На свободных поверхностях покрашенных краской цвета слоновой кости, нарядно смотрится аккуратно нанесённая красной краской аварийная маркировка. Резина амортизаторов и герметизирующих шнуров забелена мелом. Надписи на шильдиках оборудования, и клейма госпроверки на стеклах измерительных приборов, хорошо читаются. Медные и бронзовые детали надраены до блеска.
Как и у всех лодок 627 проекта у К-159 внутри прочного корпуса было 9 отсеков.
Первый отсек - торпедный, с восьмью торпедными аппаратами и 12 торпедами, лежащими на стеллажах.
Над ними откидные койки для моряков срочной службы. В отсеке тихо, чувствуется влажная прохлада. В кормовом трюме умывальник и гальюн.
В отличии от К-3, где я проходил преддипломную стажировку, на К-159 в первом отсеке установлена механизированная система перезарядки торпедных аппаратов. Над торпедными аппаратами размещена антенна новой шумопеленгаторной станции МГ-10
Второй-отсек - аккумуляторный. Кроме аккумуляторной ямы с мощной аккумуляторной батареей (АБ), в нем был установлен специальный комплекс, включавший в себя систему вентиляции АБ с фильтрами для поглощения аэрозолей и печь для дожигания водорода с платиноиридиевыми катализаторами. Во втором отсеке находится офицерская кают-компания и каюты командного состава.
В третьем отсеке расположен центральный пост с перископами, выдвижными устройствами радиолокационных станций и станций связи; По сравнению с головной лодкой 627 проекта на К-159 было усилено радиоэлектронное вооружение. Антенна гидроакустической станции перенесена из ограждения рубки в килевую часть носовой оконечности в специальный обтекатель. Установлен усовершенствованный комплекс рулевых устройств, облегчавшим управление кораблем на высоких скоростях хода.
Четвёртый отсек – отсек дизельных электрогенераторов. В нем же находится испаритель производительностью 20 тонн дистиллята в сутки, холодильная машина, два компрессора. Здесь же находится камбуз, душевая и гальюн.
Пятый отсек – отсек паропроизводящей установки (ППУ), с парогенераторами и двумя водяными ядерными реакторами тепловой мощностью по 70 мВт. Реакторы размещены в диаметральной плоскости корабля, друг за другом. Всё оборудование ППУ расположено в специальной герметичной необитаемой выгородке, закрытой экранами биологической защиты. Пространство выгородки, для поддержания разряжения, снабжено системой вакуумирования.
Шестой отсек турбинный, с двумя главными турбозубчатыми агрегатами (ГТЗА) суммарной мощностью 35.000 л.с. Крутящий момент роторов турбин, через редукторные передачи, шинно-пневматические (ШПМ) и зубчатые муфты, передаётся гребным валам. Но с центрального прохода всей этой мощи невидно.
Почти всё оборудование отсека скрыто от постороннего взора. Глаз видит только верхние части турбин. Да в просветах между трубопроводами и клапанами просматриваются электрические кабели и соединительные коробки, закреплённые на прочном корпусе.
Турбинный отсек, самый большой по объёму, но по весу оборудования он уступает реакторному отсеку, где находится ППУ
Седьмой отсек – электротехнический. В нем находятся два, навешенных на ГТЗА, турбогенератора со станциями управления. Два вспомогательных гребных электродвигателя (ГЭД), связанных, после ШПМ, с линиями валов, и станции управления ГЭД размещены ближе к корме. В носу седьмого отсека находится выгородка пультов управления реакторами, а вдоль прохода – каюты офицеров.
Восьмой отсек - вспомогательных механизмов и жилой отсек. Здесь отдыхает большая часть младшего офицерского состава БЧ-5, а матросы, во главе со старшинами команд, здесь же в каютах принимают пищу. На нижней палубе отсека мощная холодильная машина и ДУК -устройство для выброса мусора, пищевых отходов и отработанных пластин регенерации.
В девятом отсеке находятся гидравлические машинки перекладки рулей и дейдвудные сальники, через которые выходят из прочного корпуса линии валов. Здесь почти всегда тихо, и даже прохладно. Слышно журчание стекающей забортной воды смазывающей и охлаждающей сальники и линии валов, чавканье гидравлических цилиндров. Это отсек живучести с колонкой продувания ЦГБ и кормовым входным люком.
На К-159, по сравнению с К-3, в девятом отсеке отсутствовали торпедные аппараты.
Пройдясь по главной палубе с первого по девятый отсек, пошли из кормы в нос, заглядывая в трюмы.
В трюмах значительно прохладней, порядок чувствуется и здесь. В трюмах сухо, клапана, которые отрегулированы в определённом положении, и которые трогать нельзя, опломбированы. Во всех трюмах, в труднодоступных местах установлены фанерные циферблаты. Придумка дежурных по живучести. Стрелку на этих циферблатах должен переставлять вахтенный ЦП, осматривающий отсеки, через каждые полчаса и делать записи в вахтенный журнал.
Полазав до обеда по трюмам и шхерам подводной лодки, вернулись к командиру электротехнического дивизиона, и тот попросил нас принять участие, в запланированной на следующие дни, зарядке аккумуляторной батареи с доливкой аккумуляторов и измерением уровня электролита во всех элементах.
При этом пообещал, что все электрические вопросы в листе допуска к самостоятельному управлению электротехническим дивизионом он закроет без опроса.
Кроме этих работ, о которых я рассказывать не буду, так как они существенно не отличались от описанных мною работ на ПЛ С- 116, нас задействовали в погрузке и пополнение запасов топлива, масла, продовольствия и регенерации. Эти работы выполнялись как авральные
К пирсу, где ошвартована ПЛ, одна за другой подходили автомашины, гружённые коробками с мясными и овощными консервами, жестяными ящиками с галетами и сушёным картофелем, мешками с проспиртованным буханками хлеба и батонами и банками с регенерацией В-64.
С машин, по живой цепочке груз передавалось к люкам 3 и 9 отсеков. С помощью простейших приспособлений всё добро опускалось вниз, и передаваемое с рук на руки, попадало в провизионные камеры или раскреплялось по штормовому на штатных местах в шпациях отсеков.
Вечером, после авральных работ по погрузке и пополнению запасов мы, с большей частью экипажа, ушли отдыхать. Однако, одна треть личного состава осталась на лодке, обеспечивая живучесть корабля и, в случае необходимости, первоначальную, до прибытия остального экипажа, подготовку ПЛ к выходу в море.
На следующий день, 7 апреля вместе с экипажем, строем прибыли на подъём флага, уже зная, что сегодня предполагается выход в море.
После подъёма флага и команды «Всем вниз, по местам стоять к осмотру и проверке оружия и технических средств», вместе со всеми разошлись по своим боевым постам.
Сразу после проворачивания началась отработка аварийных партий и борьба за живучесть ПЛ всем экипажем под руководством ЦП. Через 2 часа после подъёма флага объявили перерыв на 20 мин. И снова всем вниз, уход за материальной частью.
Но вот по барабанным перепонкам ударил звук ревуна продолжительностью 30 секунд, и по всем отсекам разнеслась команда из ЦП: «Боевая тревога для боевой части 5 и химической службы. По местам стоять, к вводу ГЭУ».
Из четвертого отсека, где меня застал сигнал боевой тревоги бегу на свой боевой пост в электротехнический отсек.
Проходя через пятый отсек, задержался у иллюминатора выгородки реактора. Она уже под небольшим вакуумом, чтобы воздух через возможные щели проходил в неё, а не в отсек. Замечаю, как, сжимая тугие пружины, поползли вверх стержни АЗ и замерли в крайнем положении.
Быстро пробегаю шестой отсек и вот я в электротехническом отсеке, из которого можно наблюдать самое интересное: работу операторов на пульте управления ГЭУ. Дверь выгородки пульта управления выходит в седьмой отсек.
Каждое действие и время записываются в пультовый журнал. Он один на оба борта. Запись простая, поданы все виды питания на системы управления реактором, начат вывод реакторов обоих бортов на минимально контролируемый уровень мощности.
Я знаю, что оператор должен маленькими шажками в 3,75 мм с выдержкой по времени после каждого, аккуратно поднимать вверх, компенсирующую решётку, высвобождая реактивность.
Через открытый проём наблюдаю, как он делает это, внимательно следя за стрелкой прибора, измеряющего ток пусковой ионизационной камеры, характеризующий величину потока нейтронов в активной зоне. Главное, не пропустить, когда коэффициент размножения нейтронов подойдет к единице.
Несколько напряжённых минут и оператор докладывает в центральный пост, (ЦП) что реактор левого борта выведен на минимально-контролируемый уровень мощности (МКУМ). Через некоторое время, новый доклад, что и реактор правого борта на МКУМ.
Вот качнулась стрелка указателя мощности на левом борту. Новый доклад в ЦП «Начали разогрев левого борта». Пока не разогреют левый реактор, и не выведут его на мощность, правый остается на МКУМ. На одновременный ввод обоих реакторов не хватит мощности береговых источников электропитания.
Что идёт разогрев реакторов, начинаешь ощущать по росту температуры в отсеке, так как холодильная машина ещё не может работать. Наконец в главном конденсаторе поднят вакуум, и можно запускать холодильные машины. Температура в отсеках нормализуется.
Судя по параметрам, парогенераторы готовы дать на турбину пар, а её всё греют и греют, для равномерного прогревания. После запроса в центральный пост, турбине разрешают сделать пробные обороты вперёд и назад и, наконец, выводят на необходимый режим
Электрики возбуждают турбогенератор, принимают на него всю нагрузку и отключают береговой автоматический выключатель.
Во главе со старшиной команды, электрики снимают кабели питания с берега.
Вторая турбина и турбогенератор подключаются в том же порядке чуть позднее.
Когда в работе находятся обе турбины, а оба навешенных турбогенератора подают питание каждый на свой борт, ввод ГЭУ считается законченным. На ввод ГЭУ по нормативу отводится 2,5 часа.
Следует новая команда по кораблю:
«Боевая тревога, по местам стоять, со швартовых сниматься, швартовым командам наверх». Теперь самое интересное у станций управления ГЭД в 7 отсеке, там, где я, как дублер командира второго дивизиона, расписан по боевой тревоге.
Зазвенели моторные телеграфы, выдавая команду «Малый назад" Электриками на станциях управления ГЭД выполняют команду быстро и четко. В доли секунды колесо на станции управления ГЭД повернуто в нулевое положение, быстрое движение ногой на переключатель реверса, и колесом «Пуск-1», «Пуск-2», «Ход», и тут же молниеносное движение руки к моторному телеграфу, репетуя, что команда выполнена. Идём под электромоторами.
АПЛ К-159 отошла от пирса и легла на курс выхода из губы Западная Лица. Швартовные команды уже внизу. По команде с центрального поста, обороты обоих турбин подгоняются к оборотам ГЭД, срабатывают ШПМ и отключаются ГЭД. Идем под турбинами.
С этого момента управление скоростью переходит на пульт ГЭУ.
Судя по всему, оставили позади Западную Лицу, прошли мимо острова Кувшин, и вышли в Мотовский залив.
Похоже, что лодка вышла на достаточную глубину фиорда. Так как по «Каштану» объявляется готовность 2. На посты заступает вторая смена. Я расписан в третьей смене. Можно пойти, поискать место и подремать, но скоро обед.
Снова хрипит «Каштан»: «Разрешён выход наверх шестерым человекам, трём из носовых отсеков и трём из кормы». Мы двигаемся к точке погружения, успею ли выскочить наверх? Схожу, когда удастся подышать свежим воздухом следующий раз!
В шестом отсеке, даже при самых малых оборотах турбин шум и свист, как при взлете ТУ-104. К этому добавляется шум от сброса излишек пара через дроссельно-увлажнительные устройства, от механизмов системы вентиляции работающих калориферов и множества других работающих механизмов.
В этом отсеке разговаривать невозможно. Из за шума не слышно собственного голоса. Моряки на маневровых устройствах несут вахту в шлемофонах с гарнитурой, остальные затыкают уши ватой или лампочками от карманного фонарика.
В пятом отсеке, наоборот, тихо и спокойно. Опасность здесь не шумная. Проходя по отсеку и заглядывая в иллюминатор выгородки реактора, явно чувствую специфический запах озона, как после сильной грозы.. Уважительно поглядывая по сторонам, захожу в четвертый отсек. Здесь собралась небольшая очередь желающих выйти наверх.
Порядок такой: Покуривший спускается вниз, и не задерживаясь в ЦП, проходит в 4 отсек Из 4 отсека, первый по очереди, заходит в ЦП, запрашивает «добро» у вахтенного офицера подняться на мостик. Получив разрешение, стремглав, карабкается по трапу наверх.
Наконец, подходит моя очередь, и, выполнив описанную процедуру, я оказываюсь на мостике. Около входного люка, где находятся вахтенный офицер, боцман и сигнальщик, задерживаться и, тем более заводить какие-то разговоры, запрещено. Пробираюсь от люка подальше.
Полуостров Рыбачий виден где-то на горизонте. Полный штиль и над зеркальной поверхности Баренцева моря снуют чайки, занятые добычей мойвы. Нос лодки поднимает прозрачный бурун воды, переходящий в могучие водные потоки вдоль бортов и беснующиеся водовороты за винтом. А дальше, сразу за кормой, протянулся до горизонта кильватерный клин разбегающихся усов волн.
Хотя солнце светит ярко и температура воздуха около нуля, но пары минут наблюдения морского пейзажа оказалось достаточным, чтобы стало неуютно в синем рабочем платье и пилотке. Спускаюсь вниз, на руках скользя по поручням трапа.
Объявление по циркуляру: «Третьей смене приготовиться на вахту. Первая очередь офицеров приглашается к столу» застало меня в пятом отсеке. В первую очередь принимает пищу заступающая смена, а в последнюю сменившаяся. Я в третьей смене, поэтому поворачиваю назад и иду в кают– компанию.
После приема пищи, заступающий вахтенным офицером, командир БЧ-3 собрал третью боевую смену на инструктаж в 4 отсеке. Семен Комнатный заступает вахтенным инженер-механиком. Я его дублер.
После недолгого инструктажа все отпущены принимать состояние технических средств и механизмов. А мы с Семеном пошли в центральный пост. Вахтенный офицер в центральном посту и рубочный люк задраен. Значит, в любой момент можно ждать команды «Срочное погружение»
С интересом наблюдаю процедуру передачи обязанностей вахтенного инженера-механика. Офицер второй смены докладывает Семёну основные параметры работающей ГЭУ, состояние работающих механизмов и прочие необходимые для уверенного управления лодочными системами сведения, а Комнатный принимает доклады заступающей смены из отсеков, просматривает и подписывает вахтенный журнал.
И вот по громкоговорящей связи объявляют, что третья боевая смена по готовности №2 заступила на вахту, а второй боевой смене можно идти обедать.
В центральном посту полумрак горит только одна лампочку и та в красном плафоне. Командир на перископной площадке прильнул к окуляру телескопа.
В переднем правом углу отсека за вертикальным рулём матрос срочной службы из БЧ-1, на горизонтальных рулях мичман сверхсрочник. За их спинами, возле входного люка, вахтенный офицер, командир БЧ-3. Он сидит за конторкой, на которой лежит вахтенный журнал. Перед его глазами указатель курса, дифферента, скорости и положения горизонтальных рулей. Комнатный сидит рядом в кресле инженер-механика. Тишина и спокойствие, нарушаемое только докладами об осмотрах отсеков.
Через несколько минут после заступления на вахту по боевой готовности №2, раздается команда командира, повторяемая вахтенным офицером по корабельной трансляции и подкрепленной пронзительным звуком ревуна: «Боевая тревога! Срочное погружение!» Вахтенный механик репетует команду и открывает клапана для заполнения ЦГБ.
Командир продолжает командовать: « Погружаться на глубину 100 метров с дифферентом три градуса!»
Через двадцать секунд в центральный пост прибывает командир БЧ-5 и берет функции вахтенного инженера-механика на себя. Мы с Семеном Комнатным бежим в седьмой отсек, где расписаны по боевой готовности №1.
В отсеке всё спокойно. Подхожу к двери выгородки пульта ГЭУ, интересуясь работой операторов.
Через некоторое время слышу доклад, пришедший на пульт ГЭУ из центрального поста: « Пульт, покинули территориальные воды» и встречный запрос из пульта ГЭУ: «Прошу разрешения поменять воду в цистернах биологической защиты и стравить воздух из баллонов спецгруппы». ЦП отвечает: «Добро».
С пульта ГЭУ дается соответствующая команда в реакторный отсек, и после получения доклада об исполнении, летит доклад в центральный пост: «Заменена вода в ЦБЗ, спецгруппа баллонов пуста, дайте координаты места». Полученные из ЦП координаты заносятся в журнал пульта управления ГЭУ.
Следующие дни нашей командировки проходили в таком же режиме.
Отрабатывалось умение управлять ПЛ в надводном и подводном положении, как по готовности №1, когда весь экипаж находится на боевых постах, так и по готовности №2, когда ПЛ управляется одной сменой, то есть третьей частью экипажа.
Обычно, куда, и с какой целью отправляется АПЛ, знает только Главный штаб ВМФ, для которого лодка только маленькая прямоугольная трапеция на карте мирового океана. После получения радиограммы, что она в заданной точке погружения и готова выполнить запрятанный в сейфе командира секретный приказ, АПЛ переходит из-под командования дивизии, флотилии и даже флота, под управление Главного штаба ВМФ.
После первой недели нашего похода, втянулись в установившийся распорядок. Раз в сутки, непременно по боевой тревоге, всплываем на перископную глубину на очередной сеанс связи. Перед предполагаемым всплытием, перезаряжаем дыхательные установки РДУ, складывая отработанные пластины В-64 в опустевшие банки. Мусор, камбузные отходы и отработанные пластины В-64 через ДУК 8 отсека выстреливается при всплытии на перископную глубину.
Раз в неделю, для каждой боевой смены организуется помывка в душе, благо испаритель работает исправно, и проблемы с пресной водой нет. Замполит тоже не дает экипажу скучать. Организовал выпуск «Боевых листков», поздравление моряков с днём рождения, краткий выпуск последних известий.
14 апреля объявил, что ВМФ СССР начали грандиозные морские манёвры Океан, и мы принимаем в них участие. По этому поводу устроил соревнование гиревиков и шахматистов. В первом отсеке наладил демонстрацию художественных фильмов.
На второй неделе нас начали допускать к управлению горизонтальными рулями в установившихся режимах работы. Кто пробовал на ходу ПЛ удерживать заданную глубину, с заданным дифферентом, знает, как не просто это делать. Лодка или выскакивает на поверхность или начинает погружаться. Но, поскольку некоторый опыт управления мы получили в ЦНИИ «Аврора», то этот этап отработки навыков был вполне успешным.
В этот поход произошли события, которые заставили меня убедиться, что жертвенность, заложенная в основу борьбы за живучесть подводной лодки, для членов экипажа в те далёкие годы, была не просто слова. Согласно Руководству по борьбе за живучесть ПЛ, при пожаре внутри прочного корпуса немедленно герметизируются все межотсечные переборки. Приносится в жертву аварийный отсек, чтобы спасти весь корабль.
В ночь на 20 апреля, во вторую неделю похода, по боевой готовности №2, когда под утро третья смена сменилась вахты, а лодка шла под двумя турбинами на глубине 150 метров, возник пожар в 7 отсеке.
В этот момент я после вахты спал, не раздеваясь, в каюте 8 отсека.
Разбуженный сигналом аварийной тревоги, выскочил из каюты в момент, когда вахтенный отсека герметизируя межотсечную переборку, положил под зубцы кремальерного запора болт, что исключало возможность открыть переборочный люк.
Видел, как матрос-электрик, застигнутый аварийной тревогой в 8 отсеке, требовал от командира, герметизирующего отсек, пропустить его в аварийный отсек со словами: «Там мои кореша погибают»! А со стороны аварийного отсека, не было даже попыток открыть кремальеру.
Предположительно, в момент наброса нагрузки при пуске насоса гидравлики, возникло коммутационное искрение, перешедшее в круговой огонь по коллектору на генераторе левого борта. От кругового огня, с коллектора на вал навешенного генератора левого борта, перекинулась мощная электрическая дуга.
Вахтенный отключил автоматический выключатель генератора, и доложил о пожаре и своих действиях в центральный пост, но дуга продолжала гореть.
В этой ситуации, с самой лучшей стороны проявил себя командир электротехнического дивизиона капитан 3 ранга Комнатный.
В момент аварии он спал в своей каюте 7 отсека. Разбуженный сигналом аварийной тревоги, он метнулся к горящему генератору, и мгновенно оценив ситуацию, отключил цепь возбуждения генератора. Дуга погасла. Тлеющую изоляцию якоря и обмотки возбуждения быстро погасили струёй воздушно-пенного пожаротушения.
Авария была ликвидирована так быстро и профессионально, что задымление отсека было незначительно. К моменту ликвидации аварии лодка всплыла под перископ и после доклада в ЦП о ликвидации возгорания, отсеки провентилировали.
Расследование реальных и возможных последствий аварии показало, что генератор выведен из строя, и починить его своими силами в условиях похода невозможно. Возникшая электрическая дуга с коллектора на вал якоря, как электросваркой, прожгли сквозное отверстие в валу в пять сантиметров шириной и длиной в половину окружности вала.
На такую же длину в пол окружности прогорел коллектор генератора. Если же учесть, что в непосредственной близости от места возгорания находились банки с регенерацией, то последствия от своевременно не локализованной аварии могли быть катастрофическими.
Стоит добавить, 8 апреля, когда мы второй день были в море, в Бискайском заливе, севернее Азорских островов, возник пожар на АПЛ К-8, который закончился её гибелью.
Последующие дни, вплоть до возвращения в Западную Лицу, 26 апреля, обстановка на лодке стала значительно более нервной. После отбоя аварийной тревоги и последующего разбирательства, объявили учебно-боевую тревогу «Пожар в аккумуляторной яме».
Эта тревога перешла, без всякого перерыва, в боевую тревогу по поводу всплытия под перископ на сеанс связи, потом в боевую тревогу поводу погружения на 200 метров и т.д. День перемешался с ночью.
По боевой тревоге проходили даже приборки. Только на приём пищи делались перерывы в тревогах. В отсеках моряки в полусонном состоянии, пытаются забыться, примостившись на фуфайке, брошенной на шкивы клапанов или ящики В-64.
В центральном посту старпом, с красными от бессонницы глазами пытался не допустить, чтобы задремал вахтенный на горизонтальных рулях.
Командиры отсеков расположились на палубе возле пульта внутренней громкоговорящей связи, подстелив, для комфорта, фуфайку и готовые, услышав щелчок подключения и слова «есть восьмой!», тут же прокричать: «В седьмом по местам стоят к всплытию. Замечаний нет».
В этой нервной обстановке, когда остался только один, работающий на оба борта исправный генератор, как-то самим собой, отпал вопрос нашей плотной отработки навыков управления маневрами подводной лодкой по глубине.
Правда, за два дня до возвращения на базу нам с Володей Кириченко предоставили возможность по одному разу провести всплытие, удержание ПЛ под перископом, и последующее погружение на рабочую глубину, конечно, под пристальным контролем боцмана и старпома.
Только Володе Комарову, который по боевой готовности №1 был расписан в центральном посту, удалось несколько раз выполнить этот манёвр.
Но всему приходит конец. И вот рано утром, в воскресенье 26 апреля, слышим последний, уже долгожданный сигнал ревуна: «Боевая тревога. Проходим узкость». Подводная лодка входит в губу Западная Лица.
Запомнился мне это Пасхальное воскресенье потому, что, когда, оформив все необходимые документы, мы пришли в столовую береговой базы, где для нас был оставлен «расход», то на наше удивление, увидели на столах крашенные луковой шелухой пасхальные яйца.
Я думаю, что ни кто из поваров, устроивших такую забаву, ни какого религиозного смысла в это действо не вкладывал, также как и партийное начальство, позволившее сохранить русскую традицию встречи весны.
P.S. К-159 — советская атомная подводная лодка проекта 627А затонула в Баренцевом море 30 августа 2003 года при буксировке из Гремихи на утилизацию в Снежногорск. Погибло 9 человек.
На заставке картинка из Интернета АПЛ К-159 буксируют на утилизацию.
Продолжение: http://proza.ru/2013/05/24/1585