Ехать дальше не было смысла: опоздали.
Они сидели на кромке берега и ждали сигнала.
Маяк слепо всматривался в горизонт.
Она была одета не по сезону легко.
Он прикрывал ее полой сюртука, стискивал ее плечо, она прижималась к нему.
С шоссе донесся гудок авто, ему ответил визг тОрмоза.
Они оглянулись: позади никого не было.
Он поднялся и прошел несколько ярдов по шоссе.
Тихо.
Только море шелестит прибоем, да молчит маяк.
Она окликнула его, указала рукой вдаль.
Вдали, в мареве заката, что-то происходило.
Оттуда доносился странный звук, будто что-то тяжелое волокли по песку.
Что-то сопротивлялось.
Наконец из облака приближающейся пыли показалась мачта, затем корма.
- А вот и мы! - раздался счастливый голос шкипера. Ему ответило чье-то мычание и чей-то задушенный вопль.
- Вы что - по берегу?!
- А как еще? Из бухты Северной в бухту Южную можно только по берегу! - радостно согласился шкипер.
- Кто приказал этот бред?
- Вы и приказали, сэр, - уже меньше обрадовался шкипер.
- Я? - упавшим голосом переспросил он и торопливо рванул сумку. Из нее выпала карта, исчерченная карандашом для бровей.
- Милая, - подозрительно мягко выговорил он, - зачем ты рисовала здесь?
- Я затачивала карандаш, чтобы поставить мушку, - мяукнула милая.
- Заточила? Мы не попадаем на курорт.
- Неправда, попадаем: можно нарисовать обратную стрелку. Или переименовать бухты.