Лёнчик тяжело встал с постели и, мотая кудрявой всклокоченной головой, потащил своё громоздкое волосатое тело рыночного рэкетира, а ныне владельца семи палаток с почти подневольными провинциальными продавщицами из российской глубинки, прямиком в ванную комнату. Вставая, он стащил цветную махровую простыню с обнажённого тела худенькой светловолосой девушки, которая обиженно запищала. Лёнчик обернулся, тупо соображая после ночного безумного корпоратива и вдруг заругался.
- Светка, мать твою за ногу! Ты чего разлеглась, сучка? Сегодня же праздник, День Победы! Ты уже как два часа должна работать. Сегодня пиво-сигареты на ура разлетятся. Вставай и бегом на рынок. И вот ещё что. В остальные шесть палаток гвардейские ленточки раздай по паре упаковок. Не одним же импортом торговать. Должно же быть у нас что-то отечественное? Я знаю, у девчат всё кончилось. И давай, чтоб тебя через минуту здесь не было.
Светка обиженно скривилась, медленно садясь в постели и натягивая простыню на свои нежные остренькие грудки.
-Лёнчик, мне надо подмыться…-протянула она тонким капризным голоском.
-Ничего! В палатке из чайника подмоешься. Ты не барыня-а рабыня. Помнишь кто тебя от рыночного борделя отмазал? Короче-проваливай!-пробасил важный хозяин и поплёлся в ванную комнату через свою огромную спальню покрытую мягкими дорогими коврами, слыша как за спиной торопливо собирается его новая продавщица.
Через двадцать минут, довольно напевая американскую песенку, в которой можно было разобрать только «сру зэ скай!», Лёнчик деловито направился на кухню, растирая свои чёрные кудри махровым полотенцем, как вдруг неожиданно зазвонил телефон. Торопливо прожевав кусок холодной телятины, сорокалетний рыночный бизнесмен неторопливо взял трубку и поспешно подскочил со стула, подхватывая на поясе размотавшееся второе полотенце.
-Игетбек Рамзанович! Очень рад вас слышать… как не верите? Ну да, долг я не отрицаю. Сейчас за праздники наторгуем, и три тыщи зелени к вам прилетят без задержки. Как отсрочки не будет?
Вы же меня без ножа режете… Ах, вы празднуете сегодня День Победы? А я тут причём? Если приду с русскими девочками будет отсрочка? Но у меня сейчас только три русские, а ещё две украинки и две молдаванки. Ну, если сойдут за русских-то я с удовольствием принимаю ваше предложение. Только просьба быть с девушками понежнее, а не так вертеть, как на Восьмое марта. А то у меня опять все продавщицы разбегуться. Извините, ладно. Я не буду вам ставить никаких условий. Старый козёл…-добавил толстый бизнесмен, мрачно ставя блестящую телефонную трубку на стойку.
Недовольный тем, что и его любимую молоденькую продавщицу Светку будут вертеть на пирушке кавказские мужики, и, соответственно, обиженный на весь свет Лёнчик недовольно начал протирать чистой тряпкой фары и стёкла своего шикарного фольксвагена, а затем полюбовавшись на сверкающие на солнце поверхности, начал привязывать на антенну жёлто-коричневую гвардейскую ленточку.
-Вот как оно пошло нынче! Как немчуре поганой, так миллион, а своим землякам три рубля небось заплатил всего лишь за тряпицу?-проскрипел позади тщательно упакованного бизнесмена старческий голос.
Обернувшись на голос Лёнчик увидел старого ветерана на дрожащих полусогнутых ногах и с тяжёлой палкой в руке. Новым в его одеянии был только серый однобортный пиджак, отвисший под тяжестью боевых наград.
-А воевали то мы с капиталистами под красным знаменем… и акромя гвардейцев народу незнаемо полегло. Так где же справедливость? Ты вот сколько за крупповскую сталь народных денег отдал, брындахлыст-перевёртыш? А мы ведь за вас воевали, за интернационал!-требовательно спросил старик и согнутым пальцем презрительно постучал по лакированному металлу.
Это презрительное прикосновение взбесило Лёнчика до глубины души.
-Ах ты тварь бомжарская, как ты смеешь до моей машины дотрагиваться? Ты заработай на неё сначала!-разъярился рыночный атлет и тяжёлым ударом в грудь, прямо в сверкающие ордена, сбил старика с ног, так что тот рухнул на асфальт и на мгновение потерял сознание.
-Эй, бомжара ты что? Эй?-нагнулся к нему Лёнчик и вдруг почувствовал, что кто-то его сильно дёргает за полу дорогой кожаной куртки, недавно привезённой им из Турции.
-Эй, комиссарик, ты чего нашего старика обижаешь?-услышал он молодой голос и обернувшись вдруг увидел двух худых светловолосых пареньков в защитной форме с фашистскими крестами на рукавах.
Мгновенно разъярившись опять, Лёнчик привычно разметал тощих пареньков в разные стороны поставленными боксёрскими ударами, но они вытерли кровь и достали из под курток резиновые дубинки. Исход неожиданной драки был неясен. Но на пронзительные вопли двух старух неожиданно быстро появилась патрульная машина и милиционеры моментально нацепили на парней наручники.
-Они деда избили, а я за него заступился-нагло заявил Лёнчик, вызвав у ветерана яростное негодование и тяжёлый бессмысленный сип из груди.
Говорить старик не мог, но зато бабки проглядевшие начало драки уверенно заявили, что именно «фашисты» первыми затеяли драку. Отказавшись от дачи показаний и указав на деда, как на основного пострадавшего, Лёнчик яростно рванул с места но постепенно успокоился.
-ну фашистские рожи! вы у меня получите справедливость!-бормотал он давя на педаль газа.
Вечером, терзая тела своих продавщиц по очереди с остальными участниками банкета, Лёнчик огляделся на своих кавказских друзей и помахал рукой случайно затесавшемуся в кампанию негру.
-Иди сюда, Лумумба! Давай поиграем в интернационал-засмеялся Лёнчик и осторожно передал Светкины ягодицы в жадные руки чернокожего гостя.