68-й годовщине Великой Победы ПОСВЯЩАЕТСЯ:
Завтра будет Праздник со слезами на глазах... Всё хорошо, прекрасная маркиза! И не могу сдерживать слёзы.
Когда смотрю Парад Победы по телевизору, платок мокрый от слёз и соплей.
Мой отец ушёл на фронт осенью 1941 года: у него была бронь и язва 12- перстной кишки. Когда немец разбил советскую армию на корню, стали призывать всех инвалидов- язвенников и с бронью. 30-летняя мать с пятью детьми эвакуировалась за окраины Воронежской области. Немцы от Москвы через Воронеж прорывались к Сталинграду и Каспийской нефти. Наш дом оказался на линии фронта. В морозную зиму 1942 года Воронеж дал отчаянное сопротивление немецкой армии.
Моя мать с детьми (Борис родился в 1933 г., Валя - в 1935, Люся - в 1937, Галя - в 1939, Нина - в июле 1941 года), и с ней десятилетний племянник Володя (его мать Дусю ранило в бедро, когда они пытались эвакуироваться со станции Придача), а также 18-летняя племянница Зина вызвалась помочь матери в дороге. Они ехали ночью на открытой платформе поезда в Грибановский район Воронежской области. Ночью их засыпало снегом. От простуды у матери появились струпья на лице и губах. В районе им дали пустую разбитую хатёнку в дырах. Мать замазывала дыры глиной смешанной с соломой. Зину призвали на фронт в сапёрные части. Забеременев от командира-лейтенанта, Зина вернулась домой: никому не хотелось умирать. Моя мать вернулась в Воронеж весной 1942 года. Когда река Воронеж весной вернулась в свои берега, пойма реки была усыпана трупами солдат. Их тела захоронили в братской могиле.
У родного дома была разобрана крыша, огород изрыт траншеями. На своих плечах мать таскала в вёдрах шкварки угля со станции Придача, выброшенные из топок паровозов.
Отец прошёл войну без единого ранения. Лежал в госпитале только с язвой желудка, когда та кровоточила. Мать молилась за отца своих детей, за его здравие. Отец потом рассказывал: "Стою ночью у орудия, а язва точит, голодные боли... Близок рассвет. Пост покидать нельзя... Дай, думаю, нырну в блиндаж, отрежу кусочек сальца... Так и сделал. Только голову высунул из блиндажа, как рванёт снаряд вражеский, и дым, огонь в стороны... От орудия искарёженный металлолом ... А на месте, где я стоял - дымящаяся воронка. Волосы на голове встали дыбом..."
Отец дошёл до Берлина. В августе 1945-го его с войсками перебросили эшелонами на Восток: СССР объявил войну Японии. Там отец сдал оружие. В октябре 1946 года они родили меня. Измученные, измотанные войной, голодные, холодные, в жутком стрессе, кого они могли произвести на свет? Дохлятину! Физически нежизнеспособное существо. Но сильного духом человечка. Вот так я и живу.
Отец пошёл к властям советским просить материал залатать худую крышу, а ему в ответ: ты и так хорошо живёшь, у тебя корова есть. (А корова-то была чужая!) Будь рад, что с войны вернулся живым! А то мы тебя как коммуниста к ответу призовём. " А ты меня что-ли красная морда, тыловая небитая крыса, в партию принимал? - возмутился отец.- На передовой я тебя не видел! На, подавись моим партбилетом, им крышу не покроешь!"- Выбросил отец партийный билет на стол. Фронтовиков обижать нельзя: у них душа кровоточит от боли.
Отец умер в марте 1965 года, недожив несколько месяцев до льгот и первого празднования Дня Победы. В 1951 году они родили ещё сынка. Умер от прободной язвы желудка и гнойного перитонита инвалидом 2-ой группы в полной нищете.
Это потом и сегодня дают пенсии и прочие блага участникам войны. А пользуются ими их взрослые дети. Мы же, дети войны, и наши умершие отцы-солдаты, ничего не поимели от войны, кроме горя, болезней и нищеты.
Я скорблю и ношу тяжёлую память обо отце, матери, и солдатах войны, живых и мёртвых.
И завтра я буду утирать слёзы мокрым платком.