Жрец Всех богов Пий поднялся с колен и вышел из главного алтаря храма в собственную приемную комнату. Там уже всё было готово для начала рабочего дня: писцы заняли свои места и приготовили свитки, статуэтки богов были начищены и окурены благовониями, облачение висело рядом с креслом на тонкой вешалке.
Войдя в комнату, жрец первым делом вознес молитвы на начало дня и сделал жест двум помощникам надеть на него священнические одежды. После чего он сел за стол, где уже были разложены необходимые документы - предстояло решить дела двух человек, которым сегодня было назначена встреча со жрецом. Первым по списку посетителей шел купец Холиб.
Невзрачный мужичок лет сорока, с хитроватым прищуром глаз, в неказистой одежонке как-то сразу не понравился Пию. Какое-то ловкачество виделось в нем, и чувствовался подвох в каждом его движении.
- Великий жрец! - пал ниц Холиб. - Услышь просьбу мою! Даруй твоею волею милость богов ко мне, смиренному рабу их.
Пий жестом повелел просителю говорить.
- Великий, знаешь ли ты мою скорбь? Я писал тебе и твоим помощникам рассказывал сие неоднократно.
Жрец повторил свой жест.
- Ты просишь, я повинуюсь.
Мой отец Жэзух - да будет прославляться имя его в веках! - был славным воином и доблестным полководцем. Он сражался на дальних рубежах нашего Отечества и стяжал себе лавры героя. Но один из приближенных к нему военачальников - Аскропий - позавидовал его величию и в битве на Шлицейских полях умертвил моего отца, когда войско врага уже бежало, и сам возглавил преследование противника. Имя Аскропия потом превознеслось как имя победителя в той битве, а имя моего отца покрылось позором... Об убийстве мало кто знал, ведь было распространено, что мой отец от отчаяния покончил с собой. Факты и с ними правда открылись лишь недавно - перед смертью сын Аскропия направил мне письмо, в котором изложил тайну своего отца. Он - справедливый человек! - не мог скрывать этого чудовищного преступления... И теперь я обращаюсь к тебе, о великий! Позволь жрецам - нет, тебя я просить не смею! - позволь своим подчиненным вознести молитвы противления об Аскропии и молитвы прославления о Жэзухе. Отними благие дары, что даны не по совести и справедливости вероломному военачальнику!
- Что стало с телом твоего отца? - спросил Пий.
- Против наших обычаев и веры проклятый Аскропий сжег его тело без всяких почестей и без освящения вещей, как тело самоубийцы. Теперь мой отец в одиночестве, в бедности и в нищете влачит жалкое существование в ином мире... Ведь мы принуждены приносить лишь домашние молитвы, о великий, в храме мы не можем приносить о нем жертвы, так как он считается самоубийцей... Об Аскропии молится весь народ. Его имя - имя «победителя» одной битвы! - произносится за каждым богослужением. Имя моего отца замалчивается, а то и поносится, презирается, добрая память о нем гаснет. Ведь он не довел до конца ту войну, ведь не он в народной памяти победил врагов... Он только положил начало, только подготовил войска к главной битве, в которой он - как записано теперь во всех исторических свитках - малодушно покончил жизнь самоубийством, трепеща от страха надвигающегося поражения. И в этот момент из рядов его войска восстал настоящий герой - Аскропий... Но мне ли напоминать великому жрецу об этой истории?!.. Что сейчас стоят наши молитвы, когда один - нечестивый - возвышается, а праведник служит ему даже в той жизни?..
- Не хули богов! - строго сказал Пий. - Ужель ты думаешь, что боги не уразумели, кто есть кто? Ужель думаешь, что боги не знают обстоятельств гибели твоего отца?
- Могут ли боги судить, когда им возносятся такие дары и когда весь народ прославляет в своих молитвах Аскропия?
- Уж не думаешь ли ты, что богов можно подкупить? - грозно встал жрец.
- Что ты, что ты, великий! - испуганно залепетал Холиб. - Боги справедливы, но... Когда приносятся многочисленные жертвы, когда имя Аскропия - как благодетеля Отечества - возносится за каждым богослужением, когда народ молится о нем, как об избавителе, - не облагодетельствуют ли его боги в своем мире? Если так действенны наши молитвы, если одним своим обращением к богам вы, жрецы, отсылаете в тот мир вещи, то как не милостивы боги будут к Аскропию, о котором печется вся земля?
Жрец сел и задумчиво пробежался глазами по свитку. Холиб хотел, чтобы ему было разрешено приносить «жертвы противления» (об Аскропии), он также просил отменить каждодневное поминовение имени «предателя» и запретить впредь поминать его при принесении жертв. И обещал проситель «пожертвовать на украшение храма и облачения жрецов сумму своего годового дохода».
«Не многого ли хочет этот выскочка?» - подумал Пий. - «На одном свидетельстве строит всё обвинение. Между тем, доводов за Аскропия множество...»
- А если я откажу тебе, что станешь делать? - глядя в глаза просителю, спросил жрец.
- Я уйду в земли народа Утх, - твердо сказал Холиб, не таясь и без льстивого тона в голосе.
- Тех, что хоронят своих предков в склепах?
- Да, у них другая вера... Они не сжигают тела умерших.
- Люди с древних времен сжигали своих предков, это известно всем, - назидательно заговорил жрец. - То, что нагими мы приходим в мир, известно всем. А вот то, что мы можем вынести из мира многое, - это дело веры. Одни говорят, что у вещей нет духовной сущности, другие уверяют, будто богов нет и мертвые просто исчезают, истлевая или сгорая. Третьи отрицают священство, и для них что жрец, что чтец – одно и то же… Мы веруем в духовную сущность вещей, в продолжение той же жизни, что и на земле... Наше тело дано нам богами, не мы – его творцы… Нам дана и душа. Если в теле есть душа, то ее, несомненно, послали туда боги. Что же мешает богам послать духовную сущность в любую вещь этого мира? Жрецы освящают вещи, призывая богов вдохнуть в них божественные энергии, и потом мы сжигаем эти вещи, чтобы дух их, сочетавшийся с грубой тканью этого мира, ставший самой этой вещью, пропитавшийся ее сутью, вылетел в божественный мир к той душе, имя которой - имя человека, содержавшего эту душу, - мы произносим. Только сожженное в жертвенной печи надлежаще поставленным священником при соблюдении обряда действительно передается в духовный мир… Кто-то говорит – и на кострах, на открытом огне может быть освящена жертва. Но это ложь... Ты хочешь возносить «жертвы противления», чтобы отвратить богов от души Аскропия? Ты хочешь, чтобы в наших печах сжигалась только трава, и имя Аскропия, сопровождаемое проклятиями, произносилось три дня трижды, еще шесть дней - дважды и еще тридцать один день - однажды за богослужением?
- Аскропий ест и пьет вволю на пирах у богов, - воскликнул Холиб. – Я поклялся себе отомстить ему. Пусть знает он, пока веселый и беспечный, что скоро его счастью – конец…
- Если ты переменишь веру, изменится ли его участь?
- Я жизнь положу, чтобы отомстить ему!.. Пусть ради этого мне придется уйти в чужие земли...
- Ты отвернешься от наших богов!.. Разве боги зависят от твоего отречения от них? Подумай, кого ты оставляешь и кому бросаешь вызов!
- У народа Утх, что к северу, иные обряды, - проситель сжал кулаки. - Их боги справедливы и милостивы. Они слышат обращенные к ним молитвы и судят по делам души людские. Если человек жил по совести - как мой отец, - то его противник, его убийца заслуживает строжайшего наказания - истязаний и мучений богов!..
- Сей народ, - заметил жрец, - хоронит умерших в могилах, куда стаскивают все имущество покойника, не исключая жен… Они тоже, как и мы, верят, что в мире богов это всё возродится. Но если разрыть могилу, если украсть это имущество, значит… душа лишится его и в мире богов? Вот если я приду и раскопаю могилы, вторгнусь в могильные насыпи и постройки, украду захороненное там имущество, раскидаю кости или даже заберу их с собой - то что тогда и в мире богов душа претерпит ужасные страдания, лишится всего имущества своего духовного? Знаю, что именно поэтому они запечатывают могилы заклинаниями и ставят ловушки.
- Но их боги справедливы! - дерзко возразил купец. - Не имущество определяет милость богов, но праведность души. Мой отец, хоть и не верил в их богов, жил праведно! И убит был несправедливо. Значит ему воздастся сторицей в том мире...
- Наша вера лучше, - Пий, казалось, и не слушал Холиба. – У нас до души не добраться и не потревожить ее. Тела нет, вещи сжигаются. Никаких беспокойств. Мы не можем добраться до души, причинить ей вред или беспокойство. Мы можем только отправлять ей необходимые ей духовные вещи. Ведь там такой же мир, как и наш – по образу и подобию. Божественный мир, где каждый, кто чего достиг здесь, то же и получает там. Мир воздаяния и справедливости. Преступники наказываются, праведники – кто чтил богов и жил по совести – получают свое.
- И Аскропий получил свое?..
- Я уверен в этом, - жрец сложил руки на груди.
- Но почему тогда вы не отмените эти... поминовения?
- Из-за свидетельства одного человека? Где доказательства, Холиб? Пока я не услышал их...
- Они все изложены в моих письмах...
- Где свидетели?
- Они все умерли...
- Пф! - Пий махнул рукой, давая знак помощникам выпроводить вон посетителя.
Холиб вскричал:
- Я уйду в землю Утх! Я...
- А что там? - насмешливо спросил его жрец. - Могилы Аскропия нет, тела нет... Как ты отомстишь ему? Что тебе даст эта перебежка?
- Веру! Веру в справедливость!.. Их боги справедливы и не зависят всецело от жертвоприношений. Вы же не хотите слушать меня, говорящего истину!.. Из-за каких-то условностей, из-за почитания народом Аскропия вы не хотите унизить его и низложить его авторитет. Вы боитесь! Да, боитесь, что народ, почитающий Аскропия, а не моего отца, узнает истину и пойдет на вас, обвиняя в том, что вы обманули их!.. Народ Утх выслушает меня и примет мою сторону. Их вера сильнее, их народ справедливее...
- Если для них так важно тело, то что будет с твоим отцом, который был сожжен? Незавидная его ждет участь в том мире...
- Они сказали мне, что позаботятся о моем отце...
- Ах вот оно что! - охваченный внезапным гневом, жрец Всех богов отодвинул кресло от стола. - Вот зачем ты пришел ко мне! Чтобы торговаться со мной, а не получив свое, обвинять меня и все жречество? Ты думаешь, что можешь играть с богами, как тебе заблагорассудится? Думаешь, что можно менять веру, как рукавицы? Да веришь ли ты в богов? Если всё зависит от твоей - как ты сам сказал, - воли, то может, и боги порождаются твоим разумом, и живут в твоей душе ровно столько, сколько ты позволяешь им?
- Да! Боги у меня в душе!..
- Какие боги? Не выдуманные ли тобою, не ручные ли боги, которые сегодня согласны с нашим храмовым богослужением, а завтра переметнутся к народу Утх? Твоя вера шатка, как и твое сердце. Нет, ты не заботишься о своем отце, но заботишься о том, чтобы твой личный божок был умилостивлен... Ты нащупываешь почву, чтобы вертеть жрецами, как тебе захочется. Хочешь - сбросишь с пьедестала Аскропия, угодно будет - самого императора, заплатишь сумму годового дохода - тебе из-под земли достанут тело твоего врага, чтобы ты проклял его!.. Вот чего ты ищешь. Удобной для тебя веры, которой можно вертеть и которую можно подстраивать под себя. Вон отсюда!
Помощники выволокли прочь незадачливого посетителя, и в дверях появился следующий. Жрец почувствовал голод и жажду, но время трапезы еще не наступило.
Настороженно осмотревшись, старик достал из-за пояса кошель, в котором звякнули монеты. «А это кто?» - бросил взгляд на свиток Пий. – «Авкдест... Написано - еретик... Хочет знать об участи своей жены в ином мире в нашем понимании... Хм...».
- Сколько я должен заплатить за прием? - сварливо спросил Авкдест, глядя то на жреца, то на писцов. - Мне сказали, что жрец Всех богов, принимающий по вопросам посмертной жизни, со своих не берет ничего, а с иноверцев взыскивает плату...
- Ложь сказали тебе, Авкдест, - Пий пытался привести свое дыхание в норму. - Я не беру платы ни с кого. В документе сказано, что ты хочешь знать об участи своей жены... И ничего более не написано. Скажи подробнее, в чем твой вопрос.
- Это хорошо, что платить не надо, - старик быстро убрал кошель обратно за пояс и деловито прошествовал к стулу, который так и не занял предыдущий посетитель. - Я прибыл сюда из земель Рагот. Здесь живет моя дочь, замужем за одним из ваших... Я никогда не одобрял ее брак, но ее воля - в совершенных летах, сама решает. У меня была жена... В прошлом году она почила, и по вере наших земель она была сожжена. Знаю, что и вы так поступаете, но у нас прах собирают в сосуды, и потом - в течение последующих лет надо распределить эти частицы равномерно с тем, чтобы приносить частицу в храм и сжигать ее на такого же рода, - он ткнул пальцем в священную печь, находившуюся по правую руку от Пия, - печах... В таком случае частица тела, заключавшая когда-то в себе душу, соединяясь с духовной сутью вещи, исчезая в этом мире, возносится к душе и к ней приносит саму вещь в духовном виде. Душе бывает приятно от таких жертв... Конечно, есть множество обманщиков, которые теми или иными способами пытаются «помочь» своим родственникам. Например, приносят частицу, а это или другого человека прах, или вообще даже не прах. И говорят жрецам – помолитесь о таком-то, и называют своего сродника. Жрецы-то молятся, освящают и отправляют в печь. Да вот только эта вещь сгорает напрасно. Частица не связывает вещь, освящение недействительно, ибо молитва возносится о другом человеке. Или еще приносят частицу преступника и говорят – помолитесь о таком-то, не преступнике. Молятся жрецы, но и эта жертва не достигает небес, ибо нет связи…
- Что же ты хочешь от нас? - нетерпеливо прервал его жрец.
- А то, - старик, сидевший на стуле, вдруг подался вперед и забормотал: В свое время, около месяца назад, группа воинственных людей допросила двух «медиумов» - тех, кто может связываться с людьми в потустороннем мире и узнавать об их участи, заклинателей столов и провидцев сквозь стеклянные шары. Те признались, что за деньги давали ответы верующим, и в угоду спрашивающим у них о благополучии усопшего сродника отвечали, что тому живется в общем-то хорошо, но лучше бы… пожертвовать еще… И не на всесожжение, нет. А конкретным людям, тем, что и подкупили их, медиумов, сказать эти слова. Другие медиумы, которых схватила позднее разгневанная толпа, открыли, что на самом деле никакой связи с духовным миром они не поддерживают, что они говорили отсебятину или так, как им приказывали жрецы. Таковы факты… Я ушел из страны как раз в самый разгар конфликта. Жречество в панике - устраиваются погромы, священникам никто более не верит. Вот я и пришел к вам, чтобы узнать: а вы как веруете? Как вы общаетесь с умершими, и откуда вы с достоверностью знаете о том, что произошло с ними по смерти?
- Вещи духовны… - начал было Пий, но старик тут же перебил его:
- Докажите! Докажите без медиумов и спиритов, общающихся с якобы духами предков. Если кто и говорит с ними, - я слышал и такой ответ, - то это демоны из ада, потому что им выгодна ложь, им выгоден обман наивных людей. Мол, представиться-то можно хоть императором покойным - кто проверит-то, что этот дух есть император? А? Я сам видел, как стол отвечал на вопрос медиума: я император. А когда я полез требовать доказательств - дух испарился. Да что доказательства? Будто в духовном мире не видно, что мы тут творим. Будто в духовном мире не знают, как мы поступаем и как себя ведем. Так и прилгнуть можно легко - духи-то всё видят...
- А во что веришь ты сам? – Пий сдержался, чтобы резко не ответить посетителю, посмевшему прервать его речь.
- Я верю в Нераздельное, Единое начало, - старик коснулся большим пальцем лба. - В Бога, а не богов. Потому что из противоречий – кто сильнее, кто слабее, из интриг и коварства, из людских заблуждений и слабостей, которые переносятся в тот якобы духовный мир, и соткана многобожная вера. Если тот мир такой же, как и этот, зачем же разделение?
- Боги не могут жить с не верящими в них и не доверившимися им людьми… - Пий подумал, что спорить с еретиком себе дороже - все равно он таким и останется. Боги сами направят его, когда им будет нужно. А что он, жрец, сейчас будет втолковывать этому путешественнику прописные истины? Зачем? Нужно ли это старику? Он ведь задает вопросы из любопытства, праздного любопытства; для себя он уже всё решил и на все вопросы ответил. Он лишь хочет унизить сейчас веру, как унижена религия в землях Рагот. - Только с верными. Только с теми, кто уже в этой жизни учился жить по законам иного мира.
- По закону денег что ли? Кто большую сумму принес, тот и угоден, тот с ними в их обителях? А что бедняк? А что значит любовь? Если только богачу предоставлен вход к богам, а бедняки должны служить им и там, беднякам же только в ад дорога обеспечена, то какая может быть справедливость в этом мире? Если добро ничего не значит без денег, а зло, скопив богатство, живет вечно и в том мире, то как не рушится всё мироздание, видя такую несправедливость?
- Так боги установили…
- Как? Как они вообще – эти интриганы и плуты – могли договориться между собою?
- Не богохульствуй! – резко бросил ему Пий и поднялся. Кто-то из помощников встрепенулся, но жрец сделал ему знак: всё в порядке, пока трогать не надо.
- Люди отдают все средства жрецам, чтобы те молили богов, освящали вещи и облегчали участь умершим, - тихо говорил Авкдест, словно самому себе, но так, чтобы Пий слышал. - Но я верю иначе. Не может быть множества богов, ибо из одного начала должно произойти всё, а не образовываться из нескольких частей. Боги ругаются между собой, боги пренебрегают людьми. Люди – это второй сорт для них… Кончаются деньги на земле – кончается и блаженство на небе. Ваш рай жесток. Но я знаю иное место, иную землю…
- Нет и не может быть иной земли, отличной от мира богов! – воскликнул Пий, скрежетнув зубами. – Есть только одна истинная вера…
- Откуда вы знаете, как живут там, за порогом смерти души умерших? Откуда вы знаете истину?
- А ты? Откуда ты знаешь истину?
- Я жил с людьми, которые верили в это. Я жил с людьми, которые из уст в уста передавали дивные рассказы о виденных ими чудесах. Я верю этим людям, потому что я видел их жизнь. Я верю их словам, потому что они доказали всем своим существованием, что они праведны и живут той верой, о которой говорят. Верой любви к тому человеку, который рядом, и дел милосердия.
- Так тысячи вер, и столько же праведников в каждой, милосердных и усердных к доброделанию, - усмехнулся жрец. - Кому верить?
- Здесь, как сердце подскажет и ум утвердится, - Авкдест погладил длинную бороду. - Но если исследовать веры, если узнать поболее о каждой, то душа не может не согласиться с тем, что она вечна...
- Никто и не спорит, - Пий внимательно смотрел на посетителя.
- Что богов не много, а один...
- Спорно!..
- Что никакой духовной сущности у вещей нет...
- Еще более спорно!
- Но все мы встретимся там, в божественном мире, и будем жить иначе, чем здесь. С Богом...
- Послушай, старец, - жрец вышел из-за стола и встал перед Авкдестом. - Если у человека есть душа, то у животных - что?
- Тоже душа, но другая, - ответил Авкдест. - Человек совершенно иное существо, нежели животные, растения и тем более неживые вещи. У человека есть связь с Богом, есть богообщение. У человека есть ум и знание о собственной смерти. У животных этого нет. У растений нет ума, и нет души... И у вещей неживых души тем более нет. Они вещественны и всецело принадлежат этому миру...
- Что, богам трудно дать вещам духовную сущность? Ведь их мир точь-в-точь, как наш, только освещен и освящен божествами...
- Что заставляет вас так думать?
- Во всем видимом и невидимом видна духовная, поддерживающая жизнь и существование всего мира сила. Мир появился по согласию богов - на совете их до сотворения мира, где они решили создать человека, который бы радовался жизни на божественной земле. Так возник совершенный духовный мир, где каждая вещь служила человеку и была связана с его сущностью. Человек управлял всем миром, а боги жили в своем мире и общались с ним...
- Откуда же взялись боги? - прервал его Авкдест.
- Вопрос нелогичен, - быстро ответил жрец, подавляя гнев. - В их мире нет ни времени, ни пространства, там нет причинности, следствий. Там вещи обретают свою истинную форму и настоящую суть. Там всё облекается в совершенство, как и было задумано... Я продолжу. Человек не был одинок. Их было двое, и способ их размножения был другой, нежели сейчас в уже падшей, искаженной человеческой природе... Из-за чего так случилось, отчего человек пал? Лорт, один из богов, не хотел, чтобы появился свободный человек. И если и создавать такого, говорил он, то для служения богам... Лорт позавидовал славе человека и, явившись перед ним, предложил знание, которое бы сделало человека богом. Он сказал ему: я могу сделать тебя богом, если, пав на колени, поклонишься мне. Я сделаю тебя равным богам, ты сможешь делать всё, что захочешь. Изменять форму, обличье, не голодать и не страдать. Ты сможешь сам создавать себе рабов, чтобы они служили тебе. Ты сможешь летать и проникать всюду, даже внутрь деревьев и в недра земли.
Человек поверил Лорту. Ведь говорил тот складно и предлагал такое вожделенное для человека знание, стремление к которому было заложено в человека богами, но которого по замыслу богов он должен был достичь постепенно, умудряясь и научаясь совместной жизни с богами. И человек пал - пал на колени, поклонившись богу. Одному из богов, противопоставив себя другим богам. Человек поверил одному, говорившему против слов остальных богов. И Лорт не обманул - он дал человеку знание, но человек не смог его вместить. И природа человека исказилась... В ней повредились все составы, вся суть человека была искорежена. Но человек все еще был бессмертным, ибо он жил в совершенном мире, которое его падение не затронуло.
Боги, узнав о лицемерии Лорта, изгнали его из божественного мира. Была великая война - Лорт уловил нескольких богов и служителей с собою, но проиграл и был низвержен. Боги, увидев свое творение обнаженным и поврежденным, были вынуждены - дабы сохранить человека, - изменить мир вокруг него. Так вещи потеряли духовную сущность и стали тленными, так человек стал смертным, потому что иначе его природа превратила бы его в зло и разорвала бы его. Зло не имеет сущности, оно всегда стремится к разрушению и уничтожает самое себя... Но боги не оставили человека своим попечением и заботой. Они через избранных чистых душой людей наставляли беспомощного человека, вели его к истинному богопознанию. Ведь человек, войдя в этот несовершенный отныне мир, стал постепенно забывать истинных богов, он стал поклоняться идолам и создавать себе кумиров. Первоначально он сохранял еще кое-какие остатки настоящей веры - так мы объясняем схожесть многих повествований о богах у разных народов, - в нем еще горел огонек веры... Но потом люди стали развращаться. Лорт буйствовал вовсю, ведь люди поклонились ему сами и сами отдавали себя под его власть, он царил в них и над ними. Боги боролись, боги посылали знания чистым людям, но... всего этого было недостаточно. Тогда, собрав в одном месте несколько верных им людей, боги явились в этом мире и дали верным власть одухотворять вещи. Эти верные были первым истинными жрецами нашей веры. Жрецы могли посвящать в жреческий сан других верных богам людей. Они могли освящать вещи и отправлять их в мир богов, который только и остался совершенным. Боги сказали, что они будут милостивы к людям, и те, кто будет верен им, оживут в их мире. Мы же должны освящать всякую вещь, к которой притрагивался верный, мы должны отправлять в тот великий и благословенный мир всё, что связывало верного с этим миром, дабы там, в том божественном мире ему было приятно и удобно...
- А что, боги сами не могут там создать вещи? - ехидно спросил старец.
- Наша задача освятить вещи этого мира, вернув их в первозданное, совершенное состояние, а не требовать от богов вещей, - строго сказал Пий. - Этот мир пал, но мы по воле богов можем насытить его духовностью: сами люди, мы, верные, можем возвращать вещам их истинную суть, и через вещи усовершенствовать самих себя... Узнал ли ты, что хотел? Души умерших отправляются к богам и там радуются вечно.
- Что же бывает с теми, кто не верил в ваших богов?
- Их судьбу мы предаем в руки богов...
- Стало быть, вы знаете об их участи со слов самих богов, сказанных...
- И записанных!.. Боги общались с нами, но записал то, что они говорили, смертный человек Екдит...
В комнату тихо вошел помощник Пия и шепнул ему на ухо: «Обед приготовлен, о, великий. Объявить ли о завершении приема или…?». Пий отстранил его рукой и обратился к Авкдесту:
- Узнал ли ты, что хотел, старец?
Посетитель наклонил голову в знак согласия:
- Ваша вера... не по моему уму и сердцу.
- Что же, вера в Единого лучше?..
- В наших землях живут два человека праведной и богобоязненной жизни. Я слушал их и не мог оторваться, так сладки были их слова... И вы тоже можете принять Единого. Ведь почему богов ваших много? Потому что функций много? Сфер деятельности много? Но отчего же и богов много? Не от Единого ли всё и не в Нем ли всё? Не Он ли истинно всемогущ, что может выполнять все функции Один? Неужели нужен специальный бог, чтобы поднимать солнце, и особый бог, чтобы двигать воздух?.. Я скорее поверю, что этим всем двигают служебные духи, которые подчинены Единому и выполняют во всем Его волю. Но если среди богов, как выяснилось, не бывает согласия, то и до войны недалеко. Если боги не могут создавать духовные вещи и нуждаются в посылках с земли, то чем же они сильны? Если ваш Лорт тоже бог, как и другие, то ему, наверно, по силам свергнуть богов и воцариться самому?.. Зло, значит, может править в мире, и разве будет тогда справедливость? И если душа человека зависит от вещей из этого мира, памяти о человеке, то если не поминать душу, не сжигать вещи, душа захиреет? Слабы ли боги помочь ей тогда? Нет-нет!.. И в вашей вере много уязвимого. Я лучше останусь со своим Богом. Благодарю покорно...
Он поднялся и, шаркая ногами, удалился.
- Что после обеда? - зло спросил Пий у помощника - молодого человека в ярких богослужебных одеждах.
- Вас просят прибыть к императору. Он хочет отправить своей матери несколько мешков золота...
- Сколько раз ему говорилось, что золото там не в цене... - проворчал жрец.
- Император считает его божественным металлом - вечным и неизменным, как сами боги, - благоговейно прошептал помощник.
- Ну уж не как боги, - едва слышно буркнул Пий. - Ладно, сейчас обед, а потом к правителю...
- Вечером еще возношение молитв намечено, - быстро заговорил юноша. - О героях, погибших за Отечество...
- Да! - словно вспомнив что-то, воскликнул жрец и тихо сказал помощнику: Имя Аскропия из моего списка убери... Подними все документы по Жэзуху... И еще... разузнай-ка, что за два праведника живут в землях Рагот. Кто такие, о чем говорят, и без огласки доложи мне лично. Всё, ступай...
Молодой человек кивнул, а Пий, подозвав остальных служителей, велел снять с себя священнические одежды и, оставшись в одной тунике, сотворив наскоро молитвы о завершении дел, вышел из приемной комнаты.