Мне надоела зима - её вечный румянец на щечках. Мне осточертели вопли подземки - чужое хихиканье и спины с локтями. И слишком тощие девицы бледные и с гусиной кожей, и толстые
тётки, теребящие свои красные сумки осточертели мне тоже. Молодежь, как в позах на паперти перед зеркалами и престарелые вечно с опущенными головами.
Хотя бы пророком весеннего грома, полный гнева обрушился на это уродство, швыряя направо и налево, переполоши курятник и унеси их парики под самое небо....
Так было зимою, а в мае я встретил тебя - нагую, ни на что не взирая. Как цветы желтой форзиции на свету еще больше хрусталик радостью раня, мы ели урбеч, тонким хлебом в него макая.
И я забыл про подземку, про локти и спины. Радость - она же нагая, неслышно ступая, слюною божьей наши лица окатила.