Глава 15.
До самого вечера, практически до темноты, мы с Яном не перекинулись и полусловом. Я избегала столкнуться с ним, заговорить, взглянуть на него, потому что свежа была та необъяснимая досада, что взыграла во мне днём. Ян же не навязывался, что было любезно с его стороны. Видимо, он понимал, что мне нужно время, чтобы успокоиться и обрести ясность восприятия окружающего мира. Ян просто ждал, когда я остыну. И дождался.
Выйдя на свою традиционную прогулку по палубе перед отбоем, я едва не завернула обратно, увидев Яна. Он с фонарём под боком проверял крепление вант. Однако решив, что не хватало мне ещё бегать и прятаться, я осталась на палубе. Стараясь не бросаться в глаза, я отошла к борту и стала смотреть в даль. Закат давно померк, в сентябре в северных широтах к одиннадцати часам уже темнело. Даже показались первые звёзды. Не найдя лучшего занятия, я принялась считать видимые звёзды и подмечать вновь появившиеся.
Краем глаза я заметила, что кто-то подкрадывается ко мне. Да, именно подкрадывается, иначе это трудно назвать: встал поодаль и бочком, робко, шаг за шагом, с передышкой, подходил всё ближе и ближе ко мне. Отсвет фонаря поблизости выявил не только силуэт и одежду, но и часть лица крадущегося. Впрочем, я и так бы узнала Яна. Что он задумал?
Наконец, Ян подошёл достаточно близко, чтобы заговорить. За спиной он что-то прятал.
– Феклуша, не сердись на меня, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть. Вообще, я наговорил лишнего, извини, – и Ян протянул мне… розочку. Нет, не живую, а атласную, маленькую розочку сиреневого цвета, причудливо сложенную.
– Что это? – изумилась я, принимая скромный дар. – Откуда?
– Сделал из атласной ленты, которой перевязывал письма. Сестра когда-то в детстве такие делала, а я подглядел. Я подумал, девушки любят цветы, а в море трудно найти хоть один цветок, так может этот понравится?
Сердиться я уже не сердилась, но такой трогательный жест растопил последний лёд в моём сердце. Как же Яну хотелось загладить свою оплошность, что приложил всю свою фантазию и изловчился на прелестную поделку! Брови мои больше не могли супиться и я даже улыбнулась. Похоже, Ян был несказанно рад сработавшему трюку. Я же не знала как прикрыть свою позорную капитуляцию.
– Цветок и правда милый, – смущённо похвалила я, – спасибо. Да, ты знаешь как угодить девушке. И пользуешься этим.
– Ну да, я же дамский угодник, – с напущенной важностью шутливо поддакнул Ян. А затем более серьёзно и чуть с грустной ноткой добавил: – Но видимо не все дамские сердца могут мне покориться.
Намёк был ясен. И чтобы не допустить повторения ссоры, я поспешила закрыть тему:
– Ян, не начинай, пожалуйста, не стоит.
– Я и не буду. Я уже понял свою ошибку и впредь не повторюсь. – Ян тоже стал смотреть в даль за боротом. – Ты была права в своём негодовании. Увлёкшись своими чувствами, я совсем не подумал о твоих, и тем более о том, что твоё сердце может быть уже кем-то занято. Но ты не волнуйся, я не стану навязываться и домогаться. Я уже говорил, что тебе не стоит меня бояться, я не обижу тебя.
Он мог и не говорить об этом, я и так знала. Да и тому, как он говорил нельзя было не поверить.
– Я знаю. И я доверяю тебе. – постаралась я убедить его. И шутливо добавила: – Но злоупотреблять моим расположением не советую.
За долгие недели на борту «Альбатроса» я хорошо изучила характеры и повадки команды. Я теперь точно знала, что мне повезло с этими людьми. Здесь мне нечего было бояться… Кроме самой себя. И сейчас я не могла объяснить Яну, да и вообще заикнуться даже о том, что моё поведение испуганной птички – это не страх перед ним. Я перестала доверять самой себе. Что-то непонятное творилось в моей душе, и с каждым днём всё больше. Когда я видела Яна, то мне хотелось одновременно и спрятаться и кинуться к нему, а когда он оказывался ближе, я вообще переставала соображать. Порой и вовсе мне в голову лезли такие мысли и в душе появлялись такие желания, что совсем не подобает молодой девушке. Тем более, давшей обещание другому. Однако я не могла уже остановить стихийные бури внутри меня, и просто не знала, что с этим делать.
Впрочем, в данную минуту мне было особенно хорошо, спокойно и комфортно стоять у борта рядом с Яном и молчать. И абсолютно ничего не хотелось с этим делать.
Вдруг Ян рассмеялся.
– Ты знаешь, а я ведь как и Ивашка начал было сомневаться в своей, ну, истинно мужской принадлежности, – сказал он. – С тех пор как ты появилась на борту в качестве мальчика-кока, я обратил на тебя пристальное внимание. Сначала оправдывал это тем, что за новеньким нужно понаблюдать: не воришка ли, не шпион ли, насколько он надёжен. Потом, стал замечать, что привыкаю к тебе, но как-то необычно. Заходить на камбуз стало для меня гораздо приятней. А когда ты потерялась в Ирландии, – поверишь ли? – я чуть с ума не сошёл. Тогда я понял, что со мной что-то явно не так. Признаться себе, что увлёкся мальчишкой… ну, сама понимаешь. А когда увидел тебя, с Элизой, то просто взбесился. Как понял позже, я ревновал не Элизу к тебе, а наоборот.
– Ах, так вот почему ты со мной три дня не разговаривал, ругался, прогонял! – догадалась я. – А я всё не могла понять, что случилось, что я сделала не так. Забавно.
– Да, забавно. Теперь. А тогда мне было совсем не до смеха.
– Но тебе стало легче, когда узнал, что я… не мальчик? Ты сильно злился за мой «маскарад»?
– Поначалу я был поражён и растерян. Потом, признаюсь, злился и было из-за чего! Твой маскарад едва не лишил меня рассудка. А всё оказалось так просто: я нутром почувствовал… свою женщину.
Ян посмотрел на меня, точнее на мою реакцию. Я молчала. Хорошо, что темно и он не увидит как я покрылась красными пятнами от его слов. Исповедь Яна была интересной и искренней, но что я могла сказать ему в ответ? «Мне жаль» или «ты ошибся, я не твоя»? Ни то, ни другое произнести у меня язык так и не повернулся.
Склянки пробили одиннадцать, но ни я, ни Ян не поспешили вернуться в каюту и залечь на боковую. Ещё с полчаса мы стояли на палубе, овеваемые ночным ветром, изредка обмениваясь короткими фразами. Будто никто из нас не хотел, не смел, нарушить это зыбкое мгновение идиллии.
Кто бы мог подумать, что это был наш последний мирный день в череде следующих тревожных недель!
– Что, Яков, далеко нам ещё до испанских берегов? – бодро вопросила я, заглядывая в рубку, где на вахте стоял наш штурман.
– Да теперь уж недалече, – ответил он. – Если б в пути нас не задержал сменившийся ветер, то мы б уже были в Испании. А так, ну, дня через два прибудем. Ветер как раз попутный. Не сменился бы только.
– Эт верно, Яков! – Я обошла штурмана полукругом, как бы присматриваясь, а потом и поинтересовалась: – А трудно это, штурвал держать?
– Дык ты сам и попробуй! – запросто предложил Яков.
– А удержу?
Моя неуверенность почему-то рассмешила старого «морского волка». Он чуток подвинулся в сторону, уступая мне место за штурвалом. Я осторожно взялась за ручки огромного колеса.
– Давай, малец, тренируй руки! – подбадривал Яков. – Авось однажды и ты станешь капитаном какой-нибудь шхуны. Может, даже и «Альбатроса».
«Ну, это вряд ли», подумала я. Однако крепко вцепилась в штурвал. Это было необычное ощущение. Колесо оказалось и в самом деле тяжёлым, так и норовило выскользнуть из моих рук и намотать меня на свой обод. А удержать его прямо по курсу едва хватало силёнок. Но несмотря на это я чувствовала некую удивительную власть, словно повелевала великаном. Вся шхуна была теперь в моих руках. Это волшебно!
– Яков, вы скучаете по дому? – не отрываясь от управления, спросила я. – Ждёте возвращения в родную гавань? Я не могу представить себе долгие скитания по морям.
– А как же, Федь! Дом есть дом, – закинув руки за спину, стоя в гордой осанке, ответил штурман. – Туда всегда тянет. Только мне возвращаться некуда, никто меня давно уже дома не ждёт. Как и Мартына с Саньком. Потому «Альбатрос» и ходит в долгие плавание, что у команды дома как такового нет. Только у Яна, и то условно. Обычно матросы спешат до закрытия навигации вернуться в родной порт, но только не «Альбатрос». Вот так-то, сынок.
Мне стало немного грустно. Женское природное любопытство, тем не менее, взяло верх и я приготовилась закидать Якова ещё несколькими вопросами, когда с палубы послышалось:
– Вижу корабль слева по борту! – кричал, кажется, Ивашка.
Яков быстро зафиксировал штурвал и вслед за мной выбежал из рубки.
И правда, слева по борту вдали виднелся многопарусный корабль. Насколько я смогла определить, судно быстро приближалось к нам.
– Что это за судно? – спросила я.
– Бриг, и судя по всему русский, – ответил Санёк.
– И кажется, я даже знаю кому он принадлежит, – добавил Яков.
– Кому? – затаила дыхание я.
– Кашалоту, известному пирату этих морей. Узнаю его красную полоску на парусах грот-мачты.
– Пират… – только и смогла повторить я. Удивляюсь такому острому зрению Якова, в его-то годы! – А почему Кашалот?
– Да здоровый детина и сожрать может, не подавившись, – Мартын аж сплюнул от презрения.
– Они идут на сближение, – заметил Ян. – Будет абордаж и схватка, как пить дать.
– То есть, они намеренны напасть на нас? – не поверила я услышанному.
– А то как иначе! Затем и нагоняют.
– Разве «Альбатрос» не может уйти от брига? – не унималась я.
– У брига гораздо больше скорость, далеко нам от него не оторваться, – прорычал Мартын. – Да и последнее дело в море в догонялки играться!
Пока я пыталась поверить в реальность грядущего, команда начала суетится. Они снимали паруса, разворачивали судно для более выгодной оборонительной позиции, делали что-то ещё. Я взглянула на вражеский корабль – он был уже гораздо ближе. Просто удивительная скорость, несмотря на правый галс, которым он шёл.
Внезапно ко мне подскочил Ян и быстро заговорил:
– Уходи в каюту и не высовывайся оттуда пока всё не закончится. Ясно?
– То есть как «уходи»? А я, разве я не с вами?...
– Нет! – однозначно и резко отрезал Ян. – Бой принимать ты не будешь. Даже не думай! Поэтому сделай одолжение, выполни мой приказ.
– Приказ?!
Это значило, что я не имею права ослушаться. Но прятаться в каюте как последний трус меня тоже не радовало. Однако я видела, что Ян иных мнений не принимает и настроен весьма решительно. Да уж, сейчас не церемоний было. Он развернул меня в сторону кают и подтолкнул вперёд. Ян смотрел мне в след, пока я не скрылась в люке, как бы убеждаясь, что в безопасности.
Странно, но именно сейчас, в опасную минуту, я вдруг ясно поняла многие вещи, о которых раньше и не задумывалась. Мне было впервые за многие недели по-настоящему страшно. Нет, даже страшнее. Потому что раньше я боялась только за себя, а сейчас… Команда стала мне как семья, они мои друзья и я даже мысли боюсь допустить, что с ними может случится что-то плохое. Как можно было оставить их там, лицом к лицу с врагом, без моей поддержки? Наверняка они не раз шли на абордаж, но от этого мне не легче. Женщина я или парень – какое это имело сейчас значение, когда свои в опасности? Я тоже часть команды и смогу… нет, я должна встать на защиту нашей шхуны! А что будет, если «Альбатрос» всё-таки захватят? О, нет!
Прильнув к иллюминатору в нашей каюте, я видела как чужое, враждебное судно приближалось к «Альбатросу». Уже чётко различались люди на том корабле. Они тоже суетились, готовясь к нападению. И их было много. Больше, чем нас.
Я металась из угла в угол. Мне будто за шиворот сухарей накидали: всё прям зудело и свербело, лишая покоя. Нет, нет, я не могу вот так просто сидеть и ждать развязки! Но тогда придётся ослушаться приказа боцмана. О, ну что за невезуха! Такое безвыходное положение просто убивало.
Мои мысли и метания прервали грохот и усилившийся шум на палубе. Теперь я слышала не просто топот снующих ног, а нечто хаотичное и более тревожное. Слышались странные хлопки. Я снова кинулась к иллюминатору. Бриг стоял в нескольких локтях от нашей шхуны. Выше я разглядела сходни, перекинутые на нашу шхуну. Вторжение началось!
В следующую секунду я поняла, что ни на миг не останусь больше в этой уютной и безопасной каюте. Лучше погибнуть вместе с командой, чем попасть в плен к этим дикарям! Пусть бы они и одной землёй со мной родом. И что толку будет от этой «безопасной» каюты, если враг победит? Нигде уже не будет мне спасения. И пусть Ян отдаст меня потом под трибунал или подвесит за ноги под бушпритом – я всё равно приду ему и его команде на помощь! Я нужна сейчас Яну, чтобы он там ни говорил. Ещё одна пара рук и ног не помешают в борьбе с численным превосходством врага.
Выскочив прочь из своего укрытия, я быстро начала обходить все имеющиеся каюты на шхуне. Даже заглянула в подсобку. Я искала для себя какое-нибудь орудие для обороны и атаки. Сошло бы что угодно: швабра, багор, просто большая палка, может даже кусок цепи… И я нашла. В каюте Ивашки стояло ведро со шваброй. Видимо, продраив палубу, он то ли поленился, то ли забыл отнести утварь обратно в подсобку и бросил всё здесь. Некоторая безалаберность юнги, которая под час сильно выводила из себя капитана, сейчас мне очень оказалась на руку. Я с диким усилием оторвала щётку от древка и осмотрела своё новое оружие. Толстое и довольно крепкое дерево венчалось чуть заострённым концом. Отлично, то, что надо!
И я пошла наверх.
На палубе царили неописуемые возня и суета. Кучки сцепившихся людей были рассыпаны по всей шхуне. С трудом я сориентировалась, где были наши мужчины, а где – враги. Кое-кто раздавал тумаки сразу троим нападавшим, я наткнулась возле люка на одного убитого. Это был кто-то из пиратов. Было страшно впервые увидеть мёртвого человека, но я из последних сил постаралась не впадать в панику или, что ещё хуже, в ступор. Я стояла растерявшаяся, не совсем понимая, что же мне-то делать? И тут спиной на меня налетел один из пиратов. Развернувшись, он в дикой злобе замахнулся на меня длинным клинком. Не помню как, но мои руки мгновенно взметнули палку вверх и обрушили на её на запястье бандита. Тот выронил оружие и, взвыв, схватился за руку. Затем он решил придушить меня, но не успел: я тыкнула концом палки ему прямо в живот. Пират свалился на палубу. «Наука Яна не прошла даром», довольно подумала я. Мёртв ли он мой противник? Понять это я не успела, услышав крик:
– Фёк… Тьфу ты! Федька, какого чёрта!
Это Ян обнаружил моё непрошенное появление на поле схватки. Само собой, ему это не понравилось. Хотя, что уж скрывать – Ян был в бешенстве. Однако в ответ я крикнула ему «берегись!» и, не задумываясь, метнула палку в громилу, ринувшегося прямо на Яна, выставив свой клинок вперёд. Палка касательно прошлась по виску бандита, но силы удара хватило, чтобы отбросить врага назад. Это дало Яну спасительную секунду на реакцию: он повалил пирата на палубу и вырубил парой увесистых ударов кулаком.
Ряды бандитской шайки заметно помельчали, но их всё ещё хватало. Санёк и Яков повязали уже троих. Как только умудрились в этом общем бедламе? Некоторые бандиты пытались сломать такелаж. Увидев одного из них, я кинулась за своей палкой, чтобы дать по башке негодяю. Но далеко я не ушла: кто-то сзади схватил меня за горло. Чисто машинально, по своей девчачьей природе, я взвизгнула. А затем локтем двинула назад, как учил Ян, но промахнулась. А негодяй меня душил, я почти теряла сознание. Тогда я снова попыталась пихнуться локтем. Нет, что-то не выходило. И в отчаянии я вскинула руки вверх и нащупала лицо душителя. Не долго думая, я вонзила ногти ему в лицо, из последних сил сдавив крепче пальцы. Теперь взвизгнул пират и выпустил меня. Я чуть не рухнула на палубу, откашливаясь и хватая воздух. Но, спустя секунду, я развернулась и врезала злодею под дых. Тот пал. Всё ещё тяжело дыша, я отошла подальше от него. Тут подскочил Санёк и повязал поверженного.
– Ну, Федька, ты молодца! – восхищённо похвалил он, не отрываясь от дела.
Однако на этом хвалебные оды мне закончились. Разобравшись с ещё одним пиратом, весь на взводе, ко мне подошёл Ян и, довольно грубо ухватив меня за локоть, оттащил в сторону.
– Заканчивай это глупое геройство к чертям собачьим и проваливай в каюту! – гневно прошипел Ян. – Ещё не хватало мне твоего трупа здесь лицезреть!
– Я не оставлю… – только и успела вякнуть я.
– Ты плохо слышишь?
– Нет, Ян! – набралась я наглости и отдёрнула свою руку, высвобождая её из тисков Яна. – Я не уйду, и не надейся! Скажи, ты бы смог мирно отсидеться в трюме, пока твои товарищи рубятся здесь не на жизнь, а на смерть? Скажи, смог бы?
Он промолчал. Но грозно сопеть не перестал.
– Ты не имеешь понятия о морских сражениях, ты лёгкая мишень для любого из них, – привёл новые доводы Ян. – В конце концов, это не женское дело!
Ах так?! Теперь уже и я стала закипать. Что за несправедливость, что за притеснения?! Пытаясь совладать со своим негодованием и найти контрдоводы, я посмотрела по сторонам. И когда я наконец нашла, что ответить Яну, мои слова внезапно застряли в горле, кураж мгновенно выветрился, а взгляд застыл на одной точке. И я не верила своим глазам, смотрящим на эту «точку». У борта Ивашка боролся… со Славиком!
– Эй, ты чего? – решил привести меня в чувства Ян. – Ты как приведение увидела.
– Так и есть, – прошептала я. И пальцем показала в сторону дерущихся.
Обернувшись в указанном направлении, Ян всё понял по-своему: он кинулся на подмогу другу. Я даже не успела остановить его. Ян с наскока ударил Славу по шее и вырубил того, высвобождая Ивашку, которого в борьбе подмял под себя Слава. В следующее мгновение Ян занёс над Славой свой нож, видимо, намереваясь окончательно расправится с пиратом.
– Не-е-ет!!! – заорала я так, что Ян едва не выронил оружие из рук. – Молю не трогай его, Ян!
Оторопел не только Ян, но и Ивашка. Они оба уставились на меня, ничего не понимая. Но и разбираться было некогда: с двух сторон опять навалились пираты, Ивашка с Яном едва увернулись. И я услышала топот сапог, бегущих сзади. Обернувшись, я увидела несущегося на меня страшного бородача. С криком я кинулась ему под ноги и тот, запнувшись, свалился, покатившись по палубе. Яков принял моего противника и скрутил бандита. Я посмотрела туда, где Ивашка боролся с новыми бандитом, а Ян уже связывал верёвкой Славика. Вот и хорошо! Все объяснения будут потом.