Глава 10.
Отпуск на суше продолжался ещё три дня. И команда все эти дни от души и на полную мощь куролесила. Правда каждый день кто-то из ребят уходил на сутки на шхуну, сменяя там своего товарища. А тот товарищ, высаживаясь на берег, с радостью примыкал к остальным и включался в общий загул. Мне с трудом удавалось избежать подобного «счастья». Отчего, порой, становилось невыносимо скучно. Я как-то даже напросилась вахтенным, но такую честь мне не оказали. Сочли, что рано мне ещё в дозоре стоять.
Из всей копании только Ян оставался безучастным. У него было своё развлечение – Элиза. Он днём уходил с ней куда-то, почти до самого вечера пропадал, а потом после ужина поднимался на верх и не показывался до утра. А утром завтрак и всё по новой.
Присмотревшись к Элизе, я пришла в недоумение: и что Ян в ней нашёл? Что вообще мужчины находят в таких дамочках? Элиза не была красавицей, я видала девушек значительно прекрасней её. А эта… Высокая, грудастая, с широкими бёдрами и пухлыми как у рыбы губами. И Яна даже не смущало, что он был на голову ниже неё. А её взгляд? В карих глазах всегда какая-то не проходящая томность и некоторая похотливость. У нашей коровы Маруси были такие глаза, но наша бурёнка мне нравилась больше. Вырез на платье Эльзы сделан настолько глубоко, что оставалось лишь удивляться, как все её пышные прелести не выпадывают наружу. Красоваться в таком одеянии перед женихом ещё туда-сюда, но при всех – это вульгарно. Однако понятия «стыд» для Элизы, похоже, не существовало вовсе. Она открыто кокетничала, и порой не только с Яном. Вешалась к последнему на шею при каждой возможности, беззастенчиво предлагая себя. А Ян был просто счастлив. Кот, объевшийся рыбы, выглядел бы просто страдальцем рядом с сияющей физиономией Яна. А как она смеялась! Будто горло полоскала. У меня каждый раз мурашки начинали бежать от её смеха. Единственное, что по-настоящему было прекрасно в Эльзе – это её каштановые, кудрявистые волосы ниспадающие до поясницы. Тут было чему позавидовать. Особенно мне в данный момент.
Однако роскошные волосы не могли перевесить чашу моей антипатии к Элизе в пользу благосклонности. Да и не было нужно, мне с ней детей не крестить, а Ян через пару дней снова отчалит от её берегов в долгое плавание. По большому счёту, мне нет никакого дела до них двоих.
Последний вечер в доме Маргарет, перед отплытием команды, выдался на особинку: никаких загулов и попоек не произошло. Спокойный ужин с шумными разговорами – и отбой. Мартын собирался поднять всех ни свет ни заря. У него были кое-какие планы и дела с таможней, которые нужно было утрясти до отплытия. А ребятам – подготовить шхуну. И потому никто не был против залечь на боковую пораньше.
Уже погасли огни в доме напротив, а мне как назло всё не спалось. Я походила по комнате, поглядела в окно, допила воду из кувшина, посчитала звёзды видимые из окна… Обычно такие блуждания помогали потом заснуть, но не в этот раз. Возможно, покой не шёл из-за того, что мне нужно было обдумать своё дальнейшее существование. Именно сейчас мне предоставлялся замечательный шанс не возвращаться на шхуну, а остаться на более надёжной и безопасной суше. Хотелось бы по-дружески договориться с Мартыном, чтобы он отпустил меня на все четыре стороны. Если только он не держал меня на судне как раба. И хорошо бы придумать весомые причины для ухода. Но ничего толкового в голову не приходило. Была шальная идея нагло настоять на своём. Потащит ли кэп меня на судно силком? Едва ли. И наконец, ещё один вариант меня бы устроил: спрятаться где-нибудь неподалёку, а когда шхуна отплывёт, вернуться в дом Маргарет, но уже как девушка и наняться к ней поварихой или прачкой. Думаю, она не откажет. А там видно будет. Только вот языка ихнего я вовсе не понимала. Как объясняться? Но в любом случае я собиралась в ближайшее время вернуться в Питер-град с попутным судном.
Все планы были и хороши, и слабы одновременно. Не знаю почему, но я не была уверена, что поступаю правильно. Что-то мешало мне привести план в жизнь. А снова пускаться в плавание – я сомневалась, стоило ли?
Выпитая вода дала о себе знать. Я тихо вышла из комнаты и пошла почти на ощупь по тёмному коридору к лестнице. Уборная в доме Маргарет была внизу, на первом этаже. О том, что под кроватью может стоять ночная ваза, я тогда не догадалась. До сих пор мне не приводилось вставать ночью по нужде.
Проходя мимо одной из комнат, я заметила, что дверь плотно не заперта. Оттуда донеслись странные звуки. Кому-то плохо? Я подошла к двери и приоткрыла её. Увиденное поразило меня молнией. Я замерла, почти не дыша. Лишь челюсть сама отпала.
На кровати распластавшись лежала женщина, а сверху, на ней, быстро двигался мужчина. Оба были абсолютно нагими и даже ни капли не прикрытыми. Оттого подробности просматривались отлично. Груди женщины активно колыхались туда-сюда в такт толчкам, от избытка чувств она выгибалась, а голова то откидывалась назад, то металась по подушке. Мужчина, уперевшись обеими руками в матрас, упоённо и сосредоточенно делал своё дело. Оба стонали и мычали, только женщина делала это громче и неистовей. Могло показаться, что он мучает её, принося невыносимые страдания. Тем не менее, женщина была совсем не против таких «мучений», а только подгоняла его непонятными отрывочными фразами. Их страсть словно наполнила всё вокруг до отказа. В слабом свете где-то уже взошедшей луны я разглядела любовников: это были Ян и Элиза.
От зрелища меня прошиб сначала жар, а потом холод. Когда-то в Саблино я так же стала свидетельницей соития нашего мельника с местной замужней женщиной. Только всё происходило днём и в стогу на пол. В тот летний день я проходила мимо поля, возвращаясь из леса домой. И те любовники были лишь отчасти наги, но этого хватило, чтобы я потеряла дар речи. Сцена страсти заставила меня остановиться, но чувства, испытанные мной в тот момент, отличались от сегодняшних. То были растерянности и недопонимание происходящего. По малолетству и наивности я не ведала о таких отношениях между мужчиной и женщиной. Хотя не раз видела как быки вставали на наших коров. Но то коровы, а тут – люди. Смятение охватило меня в тот жаркий день. Словно мир переворачивался, но делал это весьма затейливо.
Этой же ночью я ощутила конфуз и… постыдное любопытство одновременно. Не знаю почему, но я не могла оторвать глаз от развернувшейся картины, словно пыталась понять: снится мне всё это или правда? Несколько мгновений я вот так стояла и в оцепенении смотрела. Наконец, очнувшись от наваждения, я залилась краской стыда, зажмурилась побежала дальше. Лишь у лестницы я вспомнила куда и зачем собралась среди ночи. Какой позор, какое бесстыдство было с моей стороны хоть на секунду задержаться у той комнаты!
Возвращаясь к себе, я ускорила шаги по коридору, чтобы быстрее пройти мимо приюта страсти. Однако ещё издали я услышала, что стоны не прекратились, лишь немного стали иными. Краем глаза я заметила восседающую Элизу верхом на Яне. Она чуть откинулась назад, выпячивая и поглаживая свои прелести. На этот раз меня обуял гнев, и я взяла и закрыла дверь, едва удержавшись, чтобы с грохотом её не захлопнуть. Они что, нарочно оставили всё настежь?!
Долго я потом ворочалась с боку на бок, силясь наконец уснуть. Но не тут-то было. Перед моими глазами так и стояла эта сцена греховных утех. И что меня так взбудоражило? Определённо эти двое не делали чего-то нового со времён Сотворения. Но отвлечь себя от пережитого у меня не получалось. Я даже не могла описать те чувства, что вызвало во мне всё произошедшее. Это были и негодование, и стыд, и неловкость, и… Нет-нет, забыть, не думать и уснуть! Но было легче сказать, чем сделать.
Уже забрезжил рассвет, когда я забылась, наконец, сном.
Пробудил меня шум за дверями. Кто-то быстро топал по коридору, затем громко заговорили. Я внезапно вскочила. Который час? Все уже наверняка встали и собираются в гавань. Я наскоро оделась и вышла из комнаты, прихватив свои скромные вещички. Почти бегом я устремилась к лестнице и там лоб в лоб столкнулась с Яном.
– Ну ты и хорош дрыхнуть! – воскликнул он. – Я как раз шёл тебя будить. Мартын молнии мечет, все готовы, лишь тебя нет… Эй, ты чего? Приведение увидел?
– Н-нет, просто, это, не-не проснулся я… – попыталась я оправдать свой ступор.
Ночное видение вновь встало передо мной. Как тут было не застыть? Смущение нахлынуло на меня, и я решилась сделать выбор. Если я отправлюсь с ними на шхуну, то ещё долго каждый раз при виде Яна я буду вспоминать свой позорный конфуз и их трепыхания. Сея планида меня не воодушевляла совсем. И я заговорила, подбирая слова:
– Ян, постой! Слушай, я спускался, чтобы сказать… Я принял решение. Скажи Мартыну, что я… Ну, в общем, наверное с вами не пой…
И тут из-за спины старпома показалась кудрявая голова Элизы. О, а об этом я не подумала! Если я останусь на берегу, то куда мне податься, если не остаться у Маргарет? А значит, я каждый день буду видеть Элизу. Вариант не лучше первого! Почему-то, мне совсем не хотелось видеть эту дамочку. Даже, если бы вчера ничего не произошло.
–Так что сказать кэпу? – подгонял меня Ян.
– А? Ах, да! Скажи, что я с вами сейчас пойти не могу. Позже подойду к причалу.
– А дорогу-то найдёшь?
– Ивашка мне объяснит, как доехать.
– Ну, как знаешь. А чего вдруг?
– Да так… Надо, – уклонилась я от пояснений.
Ян смотрел с недоверием, потом поймал мой взгляд, который я периодически бросала на Элизу, и добавил несколько хмуро:
– Твой завтрак на столе. Уже остыл. – И ушёл.
Его фаворитка плавно последовала за ним, махнув мне рукой, чтобы я шла тоже.
Завтрак и правда был холодным, но я почти этого не заметила. Машинально закидывала кусочки в рот, поглядывая на уходящих моряков и суетящихся вокруг них Маргарет и Элизы. Ивашка объяснял мне как добраться до гавани, но я слушала его в вполуха, хотя усердно кивала головой и поддакивала. Наконец все ушли. И я почувствовала себя почти брошенной. Стало на душе совсем тошно.
– Судар желат щтой-то есщо? – проявила любезность к оставшемуся гостю, то есть ко мне, Элиза.
– Нет, мерси, я сыт, – отказалась я. – А счёт за этот завтрак?
– Ненайда денга, фсё заплатит Мартин, – улыбнулась она.
– Оказывается вы понимаете русский.
– Только щтоп апслуджит клиент.
Надо же как честно! Элиза подсела ко мне, сложив руки на стол.
–Йа понят твой секрет, – сказала она.
Если бы я ела, то подавилась бы точно. К счастью, я уже вообще собиралась покинуть стол. Но теперь задержалась.
– Что? – переспросила я.
– Та, йа понят щто ты скрыт. Это жи так ощевитно! Ты красивый как девущька, ты… ну, такой, – и она показала пару жеманных жестов. – И йа фсё понят.
Невероятно! Она поняла, но что именно? Неужели…
– Кхе, ну, это моё дело, разве нет? – попыталась я сменить тему.
– О, нет конфуз, фсё норм. Йа знат такой мущин, щто лубит другой… ммм, мущин. Еслип ты сказат, ты не скучал тада. Йап послат тэбе юнош, а не Тереза.
В её глазах сквозило сочувствие и как бы понимание моей ситуации. В то время как я была в полном замешательстве.
– Что? О чём это вы?
– Латно, не волнавайся, йа твой секрет не выдат, – заверила Элиза.
Она наклонилась и поцеловала меня, но как-то по-матерински что ли, в щёку.
– Элиза! – услышали мы от дверей. – Я забыл свою бритву.
Мы обе уставились на вернувшегося Яна. Он мгновение смотрела на меня, потом на Элизу, сохраняя невозмутимость. Хотя что-то дымкой промелькнуло на его челе. Не дожидаясь ответа, он прошёл наверх, забрал бритву и вернулся к двери. Напоследок, через плечо, Ян бросил:
– Фёдор, поторопись, если не хочешь, чтобы мы отчалили без тебя.
И закрыл за собой дверь.
Элиза с тоской и обречённостью вздохнула, встала, собрала со стола тарелки и пошла в кухню. До меня не сразу дошло, что вышло не так. А потом меня разобрал безудержный смех. Подумать только! Ян решил, что я охмуряю Элизу? Вот потешно-то! Я едва совладала с собой и утихомирила свою весёлость, чтобы Элиза не увидела.
Быстро сгребя свою суму, я покинула дом Маргарет.