НАЧАЛО ЗДЕСЬ - http://proza.ru/2013/03/11/968
ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА ЗДЕСЬ - http://proza.ru/2013/03/11/980
2. Как урки раскачивали колыбель революции
НО МЫ СЛЕГКА ЗАБЕЖАЛИ ВПЕРЁД. Вернёмся пока в эпоху Александра Ивановича Керенского. Ростовский благотворительный опыт с возвращением раскаявшихся преступников в лоно общества был, конечно же, исключением, а не правилом. Сделав широкий жест и объявив всеобщую амнистию, Временное правительство вскоре столкнулось с вакханалией убийств, грабежей и краж. В конце концов, когда бандитами Дружа была ограблена касса игорного дома на Морской улице, где имели обыкновение собираться правительственные чиновники, 16 апреля 1917 года Временное правительство издаёт постановление о создании Петроградского столичного управления уголовного розыска, подчинив его деятельность комиссариату юстиции. В тот же день вышло распоряжение градоначальника:
«В целях борьбы с уголовными преступниками в Петрограде открыла свои действия уголовная милиция, на обязанности коей лежит принятие мер к ограждению жизни и имущества граждан от посягательств преступного элемента и розыск виновных и похищенного. Сотрудникам сыскного отделения, покинувшим город в дни февральской революции, предписывается немедленно возвратиться в Петроград и приступить к своим обязанностям по борьбе с преступностью».
Управление уголовного розыска более чем наполовину состояло из бывших служащих сыскной полиции, которые довольно неплохо знали своё дело. Постановление правительства серьёзно обеспокоило уголовный мир. По инициативе грабителя с дореволюционным стажем Ваньки Банщика («банщик» - вокзальный вор) вскоре состоялась представительная сходка налётчиков, карманников, фальшивомонетчиков, домушников и других не менее «авторитетных» «светил» преступного сообщества. Цель - выработка методов борьбы с уголовным розыском. Собрались уголовники в Александро-Невской лавре. Обсуждение было бурным. В конце концов по предложению спекулянта Лопатина (о времена! - в сходках участвовали «барыги»!) общество решило: необходимо уничтожить архивы уголовного розыска, оставшиеся ещё с царских времён. Там хранились отпечатки пальцев «уркаганов», сведения о судимостях, уголовном «почерке» (методах работы преступника) и т.д. Проведение операции поручили налётчику Каримову и карманнику Блинову.
Правда, осуществление плана отодвинулось, поскольку тут не ко времени грянула Октябрьская революция. Однако 29 октября 1917 года в столичном управлении уголовного розыска всё-таки вспыхнул пожар. В пламени погибли почти все документы, собранные за долгие годы «элементами сомнительной нравственности» (как с пролетарской проницательностью окрестили большевики бывших сотрудников полиции): фотографии, «послужные списки» уголовных преступников и т.д. Уголовники, однако, не учли важного обстоятельства - квалификации своих противников. Специалисты высочайшего класса С.Н. Кренев, А.А. Сальков, С. Н. Шипов, П. З. Лукашевич, А. М. Горин и другие смогли по памяти восстановить фамилии и клички наиболее опасных преступников, составить достаточно полные перечни их прошлых дел и судимостей и картотеку уголовных «авторитетов»!
Понимая опасность разгула преступности, эти и другие работники уголовного розыска с дореволюционным стажем пытались наладить контакты с новой революционной властью. 2 ноября 1917 года в Управлении уголовного розыска состоялось собрание оперативного состава (разумеется, из числа старорежимных «спецов»), где обсуждался вопрос о работе в новых условиях. Собрание постановило:
«Принимая во внимание, что обязанности служащих Управления уголовного розыска совершенно беспартийны и что святой долг каждого из служащих стоять на страже интересов граждан столицы, ввиду исключительного времени признать необходимым принять все меры к охране граждан, их жизни, имущества, общественной безопасности. Настоящее постановление сего же числа через служителей управления вручить по месту жительства служащим управления с уведомлением, что неявка на службу к 10 часам утра 3 сего ноября без уважительных причин, не подкреплённых документами, повлечёт за собой увольнение со службы незамедлительно».
Впрочем, большевики не спешили протянуть руку «бывшим». Правда, 3 декабря в Управлении уголовного розыска перед сотрудниками с докладом о положении в городе выступает член Военно-революционного комитета Г. И. Благонравов. Собрание оперативных сотрудников угрозыска единодушно принимает постановление, где выражает свою лояльность Советской власти и готовность вместе с нею обуздать уголовную преступность:
«Имея в виду, что служащие уголовного розыска по своему призванию имеют своей задачей и обязанностью лишь борьбу с уголовной преступностью, что учреждение это беспартийно и помогает всякому пострадавшему и работа его не приостанавливалась при всех сменах правительственной власти, несмотря на двукратный разгром управления заинтересованными уголовными преступниками, общее собрание постановило продолжить свою уголовно-розыскную работу при существующей в данный момент власти и исполнять свой тяжёлый гражданский служебный долг перед населением Петрограда по борьбе со всевозрастающей уголовной преступностью».
Однако новой власти не нужна была подобная вызывающая «беспартийность». Особо оскорбительно выглядела формулировка по поводу существующей на данный момент власти и исполнения долга не перед ней, а перед населением. Большевики привыкли руководствоваться классовыми представлениями. Бывшие сотрудники царской полиции считались классовыми врагами, и доверять им было нельзя. Для начала они были лишены гражданских прав. И, конечно, их запрещалось привлекать к деятельности рабоче-крестьянской правоохранительной системы:
«Дело уголовного розыска в Российской Федеративной Республике, бывшее при царском режиме в суровых тисках жандармерии и полиции, конечно, не могло быть поставлено на ту желанную высоту, на которой должна находиться эта в высшей степени важная для всякого цивилизованного государства деятельность... Настало время поставить дело сыска на научную высоту и создать кадры действительно опытных сотрудников, научных специалистов. В наследие от проклятого царского режима у нас остался полуразрушенный, никуда не годный сыскной аппарат с сотрудниками, на которых большей частью широкие слои населения смотрели (и часто справедливо) как на элементы сомнительной нравственности, обделывающие свои личные дела с преступным миром. Такое положение терпимо дальше быть не может». (Из обращения Петроградского отдела уголовного розыска ко всем местным Советам (октябрь 1918 г.))
РЕЗУЛЬТАТЫ НЕ ЗАМЕДЛИЛИ СКАЗАТЬСЯ. С 17-го по 22-й годы по стране прокатилась волна кровавых грабежей, бандитских налётов, сопровождавшихся зверскими убийствами. Одним из распространённых способов были налёты на квартиры, грабежи под видом обысков, реквизиций и т.п. В связи с этим в больших городах создавались домовые комитеты самообороны. Жильцы (вооружённые кто чем мог) поочерёдно дежурили в подъездах и во дворах.
Ряды преступного мира возросли в несколько раз; помимо «старорежимных» «уркаганов», в криминальную среду вливались десятки тысяч новичков. Недостаток профессионализма новая власть пыталась компенсировать решительными мерами устрашающего характера.
Обратимся к примеру Петрограда - цитадели революции, где в 1918 году находилось революционное правительство. 18 января 1918 года на совместном заседании членов Комитета охраны города с представителями районных Советов Петрограда и уголовного розыска В.Д. Бонч-Бруевич (управляющий делами Совнаркома) огласил текст заявления, согласно которому весь преступный элемент обязан был покинуть в 24 часа Петроград или явиться в Комитет охраны для регистрации и дачи обязательства не совершать правонарушений. В противном случае уголовники, пойманные на месте преступления, расстреливаются без суда и следствия. Некоторая часть профессиональных преступников действительно покинула Питер - от греха подальше... Но большинство продолжало криминальную деятельность.
Более того, заявление Бонч-Бруевича имело обратный эффект: даже представители прежде «чистых» уголовных «специальностей» (взломщики сейфов, карманники, квартирные воры и пр.) вынуждены были взяться за оружие. Лучше выстрелить первым, когда знаешь, что финал один - смерть. Многие предпочитали теперь действовать не в одиночку, а преступными группами, бандами, чтобы давать эффективный отпор милиции и уголовному розыску (банды Белкина, Чижова, Смородина-Ковалёва, Маньки Солёной и др.). Соответственно резко повысилось количество грабежей, разбоев, убийств.
Сотрудникам уголовного розыска не удавалось стабилизировать криминальную ситуацию в городе. За весь 1918 год в результате вооруженных схваток с уголовщиной на улицах города, в квартирах, в подвалах домов и на чердаках было задержано всего 700 вооружённых бандитов и налётчиков, грабителей и профессиональных воров - цифра ничтожная по сравнению с истинным размахом преступности того периода. Причина не только в том, что в угро работали новички-непрофессионалы. Само управление Петроградского уголовного розыска было ничтожно мало: на город с населением более миллиона человек в 1919 году сотрудников угро числилось: оперативная честь - 213 человек, «летучий отряд» - 250 человек, секретная служба - 26 человек, в питомнике служебно-розыскных собак работало 18 сотрудников... Начальником уголовного розыска был Александр Васильевич Ульянов, рабочий-большевик с фабрики «Скороход». При всём уважении к этому человеку, следует всё же признать, что борьба с профессиональной преступностью несколько отличается от производства галош и сандалий.
Впрочем, надо отдать должное: новый оперативный состав уголовного розыска делал всё, что мог. Недостаток специальных знаний и навыков сотрудники компенсировали напористостью, отчаянной смелостью, умением внедряться в ряды преступного мира под видом «своих» (рабочим, крестьянам, матросам и солдатам это было легче, чем дореволюционным сыскарям-интеллектуалам). Кроме того, обстановка требовала зачастую быстрых, решительных, жёстких действий. Для подавления преступности рабоче-крестьянская милиция и уголовный розыск пользовались и так называемыми неправовыми методами.
Например, 17 февраля 1919 года Петроградский Совет принимает постановление «О борьбе с бандитизмом», где в качестве превентивной меры предусматривалась изоляция всех уголовников, независимо от того, совершили они преступления или нет. (Диктовалось это ещё и военным положением в связи с приближением к городу войск белогвардейского генерала Юденича).
Из постановления Петросовета «О борьбе с бандитизмом»:
"1. Всех граждан с уголовным прошлым изолировать в лагеря особого назначения в административном порядке. Принадлежность к уголовному элементу, подлежащему изоляции, определяется регистрацией в уголовном розыске.
2. Отделу управления в спешном порядке поручить открыть несколько лагерей особого назначения, куда можно было бы заключить уголовный элемент и откуда невозможны были бы побеги. Для приспособления к таким лагерям отделу управления рекомендуются помещения бывшей тюрьмы «Кресты» и Дерябинской тюрьмы."
Однако даже такая мера не принесла желаемых результатов. Для того, чтобы хотя бы приблизительно представить размах, который приобрели в Петрограде кражи, достаточно одного факта: в 1919 году уголовному розыску удаётся раскрыть подпольную фабрику по переделке краденых вещей под весёлым названием «Шурум-бурум», где работало... около 200 портных! За этот же год закрыто и разгромлено более 600 притонов и игорных домов - традиционного места сбора профессиональных уголовников.
На снимке: Подожжённое уголовниками здание Литовского Замка ("Петроградское Исправительное Отделение") в первые дни февраля 1917 года.
ПРОДОЛЖЕНИЕ - http://proza.ru/2012/10/08/1200