Или Твой Ангел-хранитель всегда рядом, плох ты или хорош.
Случилось это, примерно за год-два до ухода пенсию, когда и опыта и автоматизма действий, в аварийных случаях, было хоть отбавляй.
И не раз и не два до этого случая, падали мы вместе с вертушкой прижатые бешеным ветром, и умудрялись приземляться, вынужденно, на крохотный пятачок, мгновенно отыскав подходящий поблизости. Бывало, что пробежав немного взлетали вновь, как "с конвейера, нащупав" его Величество Ветер и восстановив обороты несущему винту - "крыльям", поддерживающим вертолет и всех кто внутри.
Бывало, что спасал запас высоты и уходили таки благополучно, с десятка-другого метров.
Был случай, когда удалось ткнуться только передней ногой, вертушки, на "пупочек" среди камней в огромном "горном цирке", когда потянуло вдруг на заходе на посадку, нисходящим потоком воздуха.
Был случай, когда не дотянули до горного перешейка в наборе высоты, над склоном, на "рядовой гравике", всего-то пару-тройку метров. И полувисели-полустояли так, уткнувшись носом в травянистый склон и молотя лопастями над перешейком.
Видимо всё это отложилось в памяти обычным делом, когда главное - не паниковать и сохранять самообладание, до последнего контролируя ситуацию и используя всю имеющуюся информацию поступающую ежесекундно в мозг. А руки-ноги "делали своё" - знакомое, привычное, обычное. И были мы с вертушкой, всегда, одним целым...
Начальник «Авиабазы охраны лесов от пожаров» Алма-атинской области, хмуро и деловито, как всегда, грузил в вертолёт нехитрое противопожарное снаряжение: наспинные резервуары с ручными водяными насосами-«псыкалками» и закручивающимися на горловине огромными крышками-кружками, для зачерпывания воды; пара рюкзаков с алюминиевыми, закопченными в кострах ночевок, котелками по бокам, да пара-тройка резиновых лопат-хлопушек, для гашения тлеющего огня.
Потом, подав "список пассажиров", посадил в салон ребят-десантников в «энцефалитках».
- «Поехали!» - говорит начальник, которого хоть мы и звали «Сионист», но это было скорее ласковым прозвищем, так как Григорий - так звали "шефа", давал нам постоянную работу на весь летний сезон.
- Только, сначала по горам пройдём, а потом - без дозаправки, в низовья реки
Или – продолжил он.
На мой вопросительный взгляд относительно ребят в салоне, кратко ответил:
- Возьмём с собой. Пусть покатаются в прохладе.
- Ну пусть покатаются – пожимаю плечами. Ведь садиться нигде не надо. Наша задача – сообщить о пожарной обстановке в восточном направлении, а лесники
внизу примут меры, если понадобится. Да и заправка топливом "под завязку"
не особо располагает, пока, к посадкам при таком полётном весе, хотя, работа на "гравиметрической съемке" вынуждала садиться в горушках с максимальным полётным весом. Приходилось это делать из-за больших площадей работы и
удаления от точки базирования, подбирая для посадки, площадки на хребтах
гор, позволявшие выходить на так называемую "воздушную подушку" несущему
винту, а вертолёту - пробежаться по траве, и приземляться на скорости,
которая вкупе со встречным ветром повышала тяговые и лётные характеристики воздушной машины.
Что делать? Вертолет с полной заправкой мог возить "полтора пассажира", а
работу нужно выполнять, так как "Заказчика" наши проблемы мало волнуют. Им
бы решить свои. Просто, после ухода "со сцены авиационной жизни" вертолета
Ми-4, "Двоечка" осталась единственным, подходящим и недорогим типом вертолета, который устраивал многих заказчиков и ценой, и своими габаритами и
возможностями работать в поле при низких температурах наружного воздуха
без подогрева. Вот и получалось, что работая из года в год в таких условиях,
у многих пилотов притуплялось чувство страха. Кто не выдерживал такую
нагрузку, старался уйти на Ми-8, едва появлялась возможность. Но она, если
и появлялась, то очень редко - надо честно сказать. А кто не шел на риск,
с тем отказывались работать Заказчики, по вышеперечисленным причинам....
Мда.
Взлетели мы с родного аэродрома, и потихоньку начали «скрестись» ввысь,
набирая безопасную высоту на маршрут. Ведь придется ходить вдоль гор
Заилийского Алатау на сумасшедшей для вертолётчиков высоте: аж под три
тысячи метров.
С этой высоты обзор гор - просто превосходный. Да и намного прохладней на "верхотуре-то". У моего заказчика и пассажира, сидящего справа «воздушного лесника», есть радиостанция, и он держит связь с коллегами на «кордонах». А вместе мы, будем барражировать над горами, высматривая дымки - предвестники пожаров, чтобы сообщить о них вовремя на землю. Пожары - обычно рано обнаруженные, как правило начинаются там, где человек чаще бывает – где отдыхает, любовью занимается, грибы-ягоды собирает и тому подобное.
Набрали значит, постепенно, заданную высоту, и легли на курс вдоль синих гор
и ослепительно белых снегов - «белков», называемых так в народе. На аэродроме было под тридцать с хвостиком со знаком плюс, и взмокший экипаж блаженно подставляет рукава «энцефалиток» прохладному ветерку от сдвинутого окна – «блистера» пилота. Да и кабинная вентиляция на всю катушку дует, вот ребята
и расслабляются, начиная подрёмывать, «контролируя» при этом Григория: сначала одним глазом, потом другим, а потом - природа и молодость берут своё.
Вертушка идёт не шелохнувшись в прохладном и чистом на этой высоте, воздухе,
и можно бы и мне, расслабиться, но внимательно бдящий «Егорий» усёк дымок,
змейкой вьющийся из ущелья впереди и слева от нас. Горы же тянутся непрерывной зазубренной лентой, справа.
Мотает головой: Мол, видишь?
- Ага - киваю в ответ, и «подруливаю» в том направлении, бровями и взглядом спрашивая:
- Cнижаться будем, или просто пройдём над очагом?
Показывает мне, ладошкой: "вниз и горизонтально" - в ответ.
Киваю понятливо и «прибираю режим движкам», чтобы плавненько снизиться и
пройти над нужным местом, на высоте, с которой можно будет сделать
"определенные выводы". При этом, ещё и «поддаём» немного скорости за счёт «приопущенного носа». Нам ведь ещё за двести кэмэ идти, в низовья
реки Или, на север области. Только там, есть дозаправка топливом, не
считая нашего аэродрома.
Забеспокоился Григорий - видит у дороги костерок не потушенный. Значит, пока
он с земли народ подтянет, к месту, пожар может стать серьёзным. По своей
рации кричит кому то, что-то, и машет мне, требовательно: Cадимся!
- Да-а блин! – «самое время» садиться. Мы ж сейчас, как "пузатый таракан" – с полными баками керосина и пассажирами сзади. Ещё слишком велик «полётный», или точней – «посадочный вес» у вертушки, чтобы справились движки, и позволили в полной мере применить свойства вертолета - висеть.
Ну никак вес вертолета не подходит сейчас, для гор, если только внизу нам аэродром не предоставят, чтобы сесть как самолет, пробежав по полосе.
«Ищу глазами» местечко, чтобы выйти на «воздушную подушку при специфической обдувке несущего винта» - весьма помогающих в таких случаях, на площадку и присесть, если повезет с нею и длина будет подходящей позволив сесть сходу и с коротким пробегом.
Мы в этот момент оказываемся в подкове из гор, и над отрожком хребта вроде есть ровная площадочка, метров пятидесяти-семидесяти в длину, и метров пяти в ширину.
То, что надо! Ветерок только зараза - непонятно откуда. По травке и стеблям под нами не видно - высоко ещё; по дыму в ущельице - вроде как "в горы дует".
Григорий тоже увидел площадочку и машет мне: давай на неё, мол!
- Ну давай! - киваю головой и концентрируюсь, прикидывая маневр захода на посадку. Буду делать пробный заход наискосок над хребтом, над ущельем и на следующем отрожке с небольшим уклоном рассчитываю сесть, на относительно подходящую нам, по размерам, площадочку.
Начинаю «щупать» ветерок: «поставил сто кэмэ в час по прибору» и иду к месту предполагаемой посадки, снижаясь и подгашивая понемногу, скорость, чтобы над площадкой - подгасить ещё, и посмотреть, как будет себя вести вертолёт, а потом ткну левую ножку-педаль и, «бух!» в ущельице – окончательный заход на посадку строить.
- Нет, несёт ласточку. Как будто и не шестьдесят кэмэ в час идём, в смысле – летим. Знать, ветер либо боковой, либо попутный – делаю вывод.
Хорошо, пройду дальше и развернусь на сто восемьдесят - проверенный приём.
Да и чувствую, что вертик-то наш приободрился: вздрагивать перестал, да и скорость вроде притормаживает, повинуясь ручке управления.
- Ну – думаю - контрольный проход над площадкой сделаю, скоростью поиграю, и зайдём на посадку следующим заходом.
И осталось-то до площадки, метров пятьдесят, и шёл себе вертолет прекрасно управляясь, как вдруг, будто из под нас, доску, по которой мы скользили - выдернули!
Звук несущего винта над головой изменился, стал как у огромного вертолета МИ-6: басовито-надсадным «бу-бу-бу», да и потянуло вертушку к Матушке-землице.
Сверху то, вроде как она, и... не твёрдая.
И застучала, быстро пульсируя и примеривая варианты, мысль: Уходить влево со снижением не дает склон - так себе склончик, но "его на всех хватит", да и не прошли ещё его.
Закрывает отход-отворот влево склончик тот.
А вправо?
Нет – некуда. Гора понимаешь, справа.
Потихоньку увеличивая «зубок за зубком» рычаг управления, несемся вниз,
влекомые неожиданно появившимся нисходящим потоком воздуха - но, как раз в начало площадки.
- Ничего, успеем затормозить, если точно в её начале приземлимся – бьется
вена на виске.
Но, в этот момент... площадка ещё быстрей, стала уходить вверх!
- Твою Дивизию! Вот теперь, точно и мощно "подсосало". Ни раньше, ни позже!
- Ясно. Сейчас мы будем на этом крутом склоне горы лежать, не долетая
площадки - продолжает бесстрастно и автоматически, фиксировать события, мозг.
В это мгновение вижу боковым зрением, что кончается склон-то, слева. Тот самый, который мешал нам отвернуть и открывается небольшое ущельице, вроде идущее вниз. И можно бы попробовать кинуть туда, вертушку, но тянет вниз быстрей, чем успею сманеврировать.
Да и что там, впереди и внизу ждет нас?!
- Бляха-муха! - а может и по-резче что вырвалось - как бывает в такие моменты.
- Ну что ж! – это единственное направление, для спасительного ухода, после вынужденного и преждевременного приземления на склон (если тут же не дать вертушке опрокинуться на бок или назад).
Нас упрямо и стремительно тащит вниз мощным нисходящим потоком воздуха, беснующимся над прогреваемой яростным солнцем, склоном огромной горы.
Земля помчалась на нижнее стекло кабины.
Это значит - «пора!»
Выдергиваю вверх, практически до упора, рычаг "шаг-газа" и ручкой управления ставлю положение трёхточечного касания склона вертушкой и с опущенным по склону хвостом (параллельно склону).
- А-а-ах! - Есть касание!
Просадка, обороты винта уже не бубнят, и это – хорошо!
Уменьшаем быстро "шаг" несущему винту, чтобы мощный реактивный момент не перевернул машину на бок, толкаю левую ногу и пихнув ручку управления
«от себя», мгновенно разворачиваюсь вокруг передней ноги и вниз носом.
Несемся «под горку» на переднем колесе и задрав вверх хвост, разгоняя скорость
и облегченно чувствуя, как постепенно становится послушным, ручке управления, вертолёт…
Отходим от горушки и её «гостеприимной землицы».
- Спасибо! - говорю. Рано нам ещё. "Лучше вы к нам, потом, если захотите" – внутренне торжествуя смеюсь и радуюсь, счастливому билету с надписью «Живите пока»....
И тут, внизу, разворачиваясь отчётливо вижу, как крутит ветер, и как он
устойчиво кладёт траву сверху-вниз, с площадки, откуда мы только что
«свалились». Но только над самой землей. Отойди от склона на пяток метров
и получишь опять "по шапке".
- Вот как надо было. Снизу-вверх, по склону, на скорости семьдесят-восемьдесят
- запоздало думаю прокручивая обстановку.
Показываю ладонью левой руки, изображающей разворачивающийся вертолет,
Григорию:
- Может отсюда попробуем?
А Григорий...
А Григорий, без переговорного устройства "послал меня" да так ясно, далеко и отчётливо, что наш диспетчер дремавший на своей «вышке» запричитал вдруг, всхлипывая сонно: ... «Какой борт вызывает Переносчика? - Какой борт?»
- Да «никакой борт» тебя не вызывает. - Спи дальше – думаю, ухмыляясь ещё подрагивающими от пережитого губами.
- Ну что за народ слабонервный эти пожарники? Геологи сказали бы: «Ни хрена
себе горки с санками! - И что, они так «необъезженными» и останутся, что-ли?»
- А ну, давай ещё раз.
- Пусть пожарники с кордона сюда лезут! - кричит Григорий, а мы - в низы
пойдём.
- Ну, в низы так в низы – облегченно киваю, в ответ.
А ребята спят себе, сзади, и не думают спорить с нами. Что значит - молодость
и полное доверие, к тебе, сидящему "за рулём".
А это нужно оправдывать братцы - думая и предугадывая. Ведь бывает, что в
такой момент отвернется "по своим делам" Судьба-Матушка, и может получиться "полный рот земли" – как говорится.
Вместо послесловия:
Прошло много лет, после этого случая, и собрались мы как-то, своей «толпой вертолетчиков, пилотов Двоечек», отметить праздник «18-е августа – День Авиации».
Пригласили и Григория.
- Помнишь ли Гриша, нашу с тобой «посадку» - спрашиваю.
- Нет, не помню! – невозмутимо отвечает он, и я - его понимаю. Такие моменты лучше не вспоминать.
А может быть, не только вспомнить, но и рассказать надо молодым, начинающим становиться на «винтовое крыло», ребятам, чтобы были как можно осторожней, с горами-то.
Ведь Матушка-Судьба в этот момент, может быть занята более важным делом.
И сказать, что надобно подходить к этому вопросу - скрупулезно и принципиально.
Зато, живы будем. Ведь не война же, в конце концов.
Тем более, что много лет назад прижало "Восьмерку" с туристами, вот так же. И погиб командир, успевший положить вертушку на уступчик, боком, на свою сторону.
Светлая ему память - спасшему людей....
Примечания автора:
На вертолете пилот одновременно работает тремя органами управления
"Шаг-газом" который поворачивает одновременно все лопасти, меняя их угол и позволяя таким образом вертолету подниматься вверх или опускаться вниз.
"Ручкой управления так называемого циклического шага", позволяющей наклонять конус вращающегося винта во всех направлениях и лететь вертолету туда, куда
он наклонён.
"Педалями", позволяющими менять путевое направление полёта влево-вправо или разворачиваться, в том числе и на месте.
"Рядовая гравика" - Детальное обследование недр земли, с помощью прибора измеряющего силу притяжения.