***

Засохшие листья на старом дубе вздрагивают от ветра, словно тело во сне. Набравшая вес снежная шапка плавно скатыается с крыши вниз, словно на лифте. Садовое товарищество пустынно, только редкие четвероногие волкоподобные, подтянув животы в ожидании конца зимы, нестройно гавкают вслед. Согреваю губами замёрзшие ягоды калины. Вот и моя неказистая избушка со спасительным теплом внутри. Со двора следом за мной входит засыпанный снегом и опилками, жаждущий пищи муж и устало садится на стул. Брюки при этом  издают жалобные звуки, швы трещат как сороки. Пытаюсь что-то сказать, запинаюсь на полуслове и нечаячаянно проглатываю вторую половину. Запиваю горячим чаем.Муж глядит на меня, улыбается, и морщинки  собираются вокруг уголков глаз, как рыбьи хвостики, как пластинки на внутренней части шляпки гриба. Ну вот, принесла обед, теперь можно идти домой. В придорожном магазинчике с неизменно  полными, суровыми продавщицами  балую себя сладкой выпечкой, отшлифовываю зубы прошлогодним кексом. А в берёзовой роще снег сыплется без стеснения прямо на голову белой крупкой, словно берёзовые икринки, и слегка колет щёки. Раболепно сконяюсь к земле. Дорога, казавшаяся долгой, вдруг заканчивается, и я прячусь от непогоды в поъезд,утолив неусыпную жажду домофона железным закодированным кружочком ключа.