Лилит.
Введение
Я не был в этой части города. Улица спального района, с тускло светящими фонарями. Лужи блестят в выбитых тяжеловозами ямах. Стены домов медленно лысеют штукатуркой, оголяя старые, Хрущевских времен, кирпичи. Люди живут здесь работой, выпивкой и вечерними телепередачами, где харизматичный ведущий каждую субботу вталкивает в их глотку очередную порцию позитива и мудрости. Зашторенные окна скрывают картины нехитрой, монотонной жизни. Я уже был когда-то здесь, в далеком детстве, рос в таком же доме, с видом на соседнюю стену.
Где-то пьяный муж избивает свою жену. Срывает на ней злобу за собственную просранную жизнь. Где-то мальчик закрылся в собственной комнате, чтобы не слышать стонов матери под новым хахалем. По соседству с ними мучается бессонницей старуха, плача над холодной простынью, где еще недавно лежал тот, с кем она клялась быть в печали и радости. А в подъезде между этажами кто-то, разложившись на бетонном полу, вкалывает себе слишком большую дозу коаксила и, с блаженной улыбкой, отходит в лучший мир.
Мы мало знаем о тех городах, в которых живем. Привыкли ходить по одним и тем же улицам, в одни и те же магазины в одно и тоже время. Но иногда, некоторых из нас, пронзает странная тоска. Тоска выйти из маленького круга, бесконечно повторяющегося цикла. Тоска по жизни, которой мы не жили. Богатые тоскуют от богатства, бедные от бедности, умные от ума, хорошо только богатым и тупым. Нет ничего более приспособленного и идеально подогнанного для этого мира как люди с ограниченным интеллектом и кошельком, набитым купюрами.
Как мы проваливаемся в эту тоску? У каждого своя история, свои тараканы и причины. Я не был ни богатым, ни тупым вроде тоже. И конечно женщина. Всегда есть женщина. Что я делаю в этом богом забытом месте? Ищу её. Как я с ней познакомился. Вполне банально.
1 глава. Имя
Меня пригласил в гости мой друг. Дом находился за городом в приятном уединении от цивилизации. Пять девушек, Три парня, литры алкоголя и атмосфера приятного общения. Люди говорили какие-то остроумные тосты, кто-то кого-то трахал, а кто-то подшучивал над трахающимися. Женщины приходили из дальней комнаты с пьяным, развратным взглядом и впивались в бокалы вина не с меньшей страстью, чем впивались минуту назад в чей-то член.
Я перебрал. Стоял на коленях перед сортиром и выблевывал то, что еще недавно было нехитрой закуской к водке, саму водку и надежду затащить кого-нибудь в постель. Опустошив желудок до желчи, я ощутил тягу к чистому воздуху, распахнул дверь туалета и быстрым неровным шагом вышел на свежий воздух.
Одна из девушек стояла на улице и курила тонкие, пахнущие какой-то, дрянью, сигареты. Я её не знал. Первый раз увидел сегодня вечером. Она была некрасивой, немного угловатой, но в ней было-что развратное. Мужики не могут это объяснить. Есть такие женщины, которых просто хочется трахнуть. Внешность или ум не играют особой роли в их случае. Вполне вероятно, у них есть волшебные вагины, распространяющие невидимые, но крайне токсичные флюиды.
-Плохо себя чувствуешь?- с улыбкой спросила она.
-Перебрал. Пищевод включил обратную тягу. Мне кажется, сегодня я умру, вывернутым наизнанку. Так что, возможно, это мои последние бесцельно проживаемые минуты.
- Тогда тебе стоит провести их более цельно - резонно предложила она
- Тяжело накидать план в таком состоянии.
- Могу помочь – её рука легла мне на шею.
- Да будет так. Аминь
- Пойдем - она проскользнула мимо меня, обдав усиленной волной своих флюидов. Остановившись в двери дома, обернулась и поманила пальцем. На ней было легкое синее платье с глубоким декольте и чулки в мелкую сетку. Я понял, что выблевал сегодня не все шансы на секс. Почему то, мое, крайне паршивое состояние, её нисколько не смущало.
Я поддался. Её рука взяла мою, и мы пошли обратно в дом. Прошли мимо кухни, где шумели гости и вошли в маленькую комнату в глубине дома. Толкнув меня на кровать, она принялась снимать с себя одежду. В этот момент меня опять затошнило. Я лежал со стояком. Лицо стало бледным и мокрым от борьбы с собственным желудком, а вертолеты снова расправили крылья в моей голове.
Она беспокойно посмотрела на меня
-Ты в порядке?
-Душно, здесь слишком душно - пробормотал я.
- Просто расслабься - сказала она и легла сверху.
Меня обдал жар. Член был готов взорваться и устроить Хиросиму комнатного масштаба. Следующий час мое сознание было в тумане. Если бы за секс давали спортивные награды, она могла бы, без сомнения, получить парочку континентального значения. Например, чемпион Европы по анальным скачкам или что-то в этом роде.
Блевота окончательно подступила к горлу одновременно с оргазмом. Я изогнулся влево и стошнил на ковер целый фонтан полупереваренной еды. Как назло, часа 4 назад хозяин дома с гордостью рассказывал о том, из каких, богом забытых арабских стран, он привез его и во сколько это ему встало. Его вина; Накаркал; Нехуй так любить вещи; Все тлен - эти мысли помогли перебороть стыд от содеянного.
Дикая наездница без одежды оказалась куда менее нескладной. Она уже напяливала через голову юбку. Я смотрел на неё, понимая, что хочу продолжения, также бескомпромиссно настойчиво, как ребенок жаждет конфету. Конфету, которую ему не дают, потому что, он маленький жирный ублюдок.
-Ты уже уходишь?
-Ну, не валяться же мне с тобой в луже блевоты и спермы.
-Разве ты не находишь это романтичным?
-Конечно, но, прости, меня уже заждались на работе.
- В полвторого ночи?
Она встала на четвереньки, чтобы вытащить из-под кровати блузку и я, наконец, смог разглядеть татуировку на её лопатке. Голая женщина, обвитая огромной змеей, сгорала в языках пламени.
-Милая татуировка у тебя, что-то значит?
-Спасибо, дорогой - улыбнулась она. – Она много что значит, это что-то вроде символа моей религии.
-****атая у тебя религия, видимо, я бы причастился
-Считай, ты уже это сделал - она залезла в сумочку, вытянула оттуда ручку и квадратный кусок бумаги. Что-то черканула на ней и протянула мне. – Если захочешь узнать о мне больше, ты меня найдешь. А теперь мне пора.- Она чмокнула меня и выскочила из комнаты.
На листке были адрес и имя. Таня. Слишком просто, звучало как отверткой в ухо. Тоже самое, что называть фламинго бобром, ну или эдельвейс – каким-нибудь херопердежом. Я откинулся на кровать и тут же вырубился коротким, но глубоким сном алкоголика. Мне снилась эта ночь, заново и заново перекручивалась пленка, и каждый фрагмент заканчивался отвратительным на слух именем. Все повторялась, пока в один момент я не прочитал на бумажке другое имя. Оно успокоило меня, и я впал в бессонную отключку. Оно ей шло…
Разбудил меня сильный пинок под зад.
-Вставай заблевыш, херов.- надо мной свисала грозная физиономия хозяина дома.
-Ты напоил меня этим дерьмом, ты и заблевыш – крикнул я, укутавшись в плед с головой.
-Тряпка со шваброй в туалете, через 10 минут, чтобы ни тебя ни твоих остатков в комнате не было.
Как день встретишь, так его и проведешь. Я убрал остатки вчерашних грехов с ковра. Позавтракал. Еще раз сблевал в туалет. И пошел на работу.
Я ехал в, раскаленном июльским солнцем, автобусе. Вдыхал запахи цивилизации. Пот, духи, чебуреки, выхлопы машин, стоящих в пробке, обосравшийся грудной ребенок на передней площадке. Особенно пикантный аромат стойкого перегара добавлял маргинал, сидящий спереди. Ночка выдалась у него не из лучших. Лицо было в свежих ссадинах, из носа сочилась кровь а джинсы подраны в мясо. Он заметил мой изучающий взгляд и улыбнулся, на удивление, белыми зубами.
- Зато было весело.- победоносно откомментировал он собственный вид и заразительно заржал.
- Не сомневаюсь - ответил я. Странно, но у этого мужика явно была своя доля обаяния – всем бы так.
- Я писатель, с воображением у меня печально, вот и пишу только то, что пережил на собственной шкуре.- он с достоинством вытащил из, чудом выжившего кармана джинс пачку сигарет, и невинным видом закурил прям в автобусе . - Искал вдохновения.
Еще один спившийся шизик. Но интересный.
- Судя по всему, муза нехило проехалась по тебе.
- О да, и муза и её сутенер. Правда, им не хватало туник и лиры.
Мамаша, с обделавшимся дитем, на передней площадки начала завывать как сирена.
-Козел выкинь сигарету, у меня же ребенок.
-Сука выкинь же ребенка, у меня сигарета - не удосужив её взглядом, парировал «писатель без воображения» и снова обратился ко мне.
- Я вырос в семье, где курили все, вплоть до моего парализованного деда. Квартира всегда была продымлена табаком. У нас умерло два кота от этого. Но никто из родни не скончался от рака. Я курю 23 года. У меня больше прав дышать, тем, чем я захочу, нежели у того мелкого.
- Ахуительная у тебя логика, народный сказитель.
- Ну, что-что, а она меня никогда не подводила.
Автобус приблизился к моей остановке. Я вышел из душной консервы прямо на раскаленную асфальтовую сковородку. До офиса было идти не больше 10 минут. Редакция находилась на 5этаже, за дверью с мутно-молочными стеклами в самом конце коридора. Остановившись перед ней, я морально приготовился к предстоящей баталии за право свободного мнения. Но, видимо, мой начальник тоже отрепетировал предстоящий разговор. Красная, жирная, полуоблысевшая голова, торчащая над дубовым столом с фотографиями семейного отпуска, даже не повернулась в мою сторону:
- Ну не мудила ли ты?
- Это был самый отстойный спектакль в моей жизни. Если бы Шекспир видел эту игру актеров, у него началось бы кровотечение всех органов чувств.
- Я в рот не читал твоего Шекспира, Миша. Режиссер театра мой личный друг и друг половины Городского Совета Депутатов. А если друг городского совета, мать их, депутатов снисходит до просьбы написать положительный отзыв о своем спектакле, ты не должен писать что главная актриса похожа на портовую шлюху для моряков больных чумой.
- Цингой – поправил я, с удовольствием отметив, что рецензия была дочитана до конца.
- Я плачу тебе за то, чтобы ты писал свое мнение о фильмах, спектаклях, ресторанах и прочей херне. Хули непонятного, Миша? Кто платит нам за рекламу, тому мы пишем такие рецензии, что хоть мед с головки слизывай, кто не платит, тот козел отпущения. Если не принимаешь такой политики, иди работать говночистом или кем там еще. В общем, на тебе лист, иди в коридор, подумай над своим поведением и принеси мне через полчаса такой отзыв, чтоб я кончил от восторга. И воздержись от комментариев про главную актрису Она любовница заказчика, ему будет не приятно.
- Ему будет приятнее, если он снимет отбойным молотком коросты штукатурки с её лица – однако, ничего не оставалось, я взял чистый лист и, как нагадивший котенок, тихо вылез из кабинета редактора в темный офисный коридор.
Стульев не было, поэтому я развалился прямо на полу. Достал карандаш и начал писать неестественно-приторную лесть. Хвала небесам, этому меня научили ещё в школе, на уроках литературы, где мы строчили одинаково-разные сочинения по нудным, неестественно раздутым, книгам. Прошло 20 минут. Лист, уже практически весь, чернел корявыми закорючками о моем восторге перед высоким искусством. Мимо меня прошел мужчина в дорогом бежевом костюме. Обернувшись, он с жалостью посмотрел на меня и сунул десятирублевую скомканную бумажку.
- Неужто, я так херово выгляжу? – спросил я, засмеявшись
Он смутился, покраснел, засунул купюру в карман и засеменил прочь от неблагодарного писателя льстивых рецензий.
Босс одобрил проделанную работу. Потеребил за щеку, затем, открыл небольшим ключиком ящик в своем столе и выдал мне аванс за месяц. – Не просри их быстро, до августа денег можешь не ждать.
Стопка пятисоток в его руках была до неприличия скромной.
- Здесь и срать-то нечем.
Я доехал до своей квартиры. Включил фильм на ноутбуке и впал под него в анабиоз. Мне опять снилась Таня и снова она вытворяла со мной то, что заставило бы немецких порносценаристов присвистывать от восторга.
Её имя вторую ночь не давало мне покоя. Я в тысячный раз переворачивал листок с лживым именем и в один момент увидел истинное. Что-то красивое и удивительно страстное. Важно не забыть…
С этой мыслью я проснулся, но имя уже выветрилось из моей головы. Ноутбук давно погас. Темнота в окне, темнота в комнате, и странное чувство - смесь тоски и ожидания. Я встал, на ощупь добрался до кухни, достал из морозилки ром и пригубил прямо из горла. Приятный огненный яд разлился по органам. Потянуло на улицу. Быстро одевшись и прихватив бутылку, я вышел в подъезд, по дороге закуривая сигарету. Этот город ночью вызывал у меня почти такую же любовь ночью как ненависть днем.
Я прошел уже немалое расстояние, перед тем как встретить первых людей. На остановке, недалеко от театра сидели две проститутки. Одна была значительно моложе другой, и с открытым ртом слушала каркающий голос более опытной подруги коллеги.
-Я в этом бизнесе с 16 лет, деточка, мне полтинник и я до сих пор не вышла на пенсию. У меня растянутая ****а и сиськи чуть не до пупка, но всегда найдется мужик, который меня захочет. Знаешь почему?
Девушка не знала. И старая шлюха великодушно поделилась секретом долгой профессиональной жизни:
- Я не жду пока меня выберут из кучи других шалав, я сама прошу меня трахнуть. Мужикам надо чувствовать себя исключительно важными и востребованными. Их жены это забывают, поэтому у нас и есть хлеб. И во время секса, имитируй оргазм через каждую минуту. Пусть почувствует себя лучшим в мире трахальщиком, тогда он вернется к тебе не раз.
Я подумал, что из этой развалины получилась бы крайне успешная писательница книг по семейной психологии. Она вытерпела на себе не одну мужскую обиду на мир. Дамы заметили меня издалека, и стоило приблизиться к ним, как они настойчиво начали зазывать арендовать себя на часок-другой. Но я уже слышал об обвисших сиськах и имитациях оргазмов. Этого вполне хватило для того чтобы засунуть всякое либидо подальше в подсознание.
- Не сегодня, дамы. Боюсь, у меня гости с Венеры. Завязал член в узелок, пью антибиотики и молюсь днями напролет.
- Жаль - уныло прохрипела та, что постарше - что-ни ночь, то сплошные динамшики. Сегодня триперный благоверный, вчера юродивый писака без денег. Я скучаю по старым добрым дальнобойщикам. Те знали, что, куда и зачем.
- Писака? Такой, высокий брюнет с залысинами? – мне сразу вспомнился утренний пассажир автобуса с 23-летним стажем курильщика. Это заставило меня улыбнуться.
- Да, придурок снял меня, но вместо того, чтобы оттрахать, начал брать интервью. Он, типа, пишет книгу о шлюхах. Собирает истории. Два часа расспрашивал о моей жизни, а после сказал, что у него нет денег. Зато обещал, что мое имя будет в соавторах. Пришлось позвонить моему протеже. Не знаю, что он с ним сделал, но тот врядли откупился обещаниями будущих гонораров – женщина рассмеялась булькающими звуками. – Твой дружок?
- Нет, просто пересекались, как-то. Ладно, дамы мне пора. Хороших чаевых.
- Прощай, докушай свои таблеточки и заходи к нам. Можешь и дружка-писателя захватить, только пусть вспомнит, что у него между ног не гусиное перо с чернилами.
- Обязательно прихвачу - искренне пообещал я и двинул дальше. Вниз по улице располагался небольшой, но уютный сквер. Отличное место, чтобы допить ром, не угодив в заботливые руки полиции. Я удобно устроился на скамейке под небольшой сосной. Смотреть на небо смысла не было. В городах не видно звезд, поэтому я впялился в кирпичную стену, исписанную шаблонными фразами о любви и половых органах. Пока рука и глотка синхронно работали над уничтожением рома, глаза скользили по полотну уличных романтиков. Одна короткая фраза, выведенная нетвердой рукой, зацепила меня. «Сперма и кровь». Минималлистично и ярко. Пожалуй, она в полной мере отразила то, что веками двигало мужчин менять неспешный ход истории.
С алкоголем было покончено. Я разлегся на скамейке и закрыл глаза. Мысли начали свои пьяные скачки. Они бились как птицы о черепную коробку, но неизбежно возвращались к вчерашней ночи.
Я достал визитку, которую Она мне подсунула. «Таня. Улица Есенина 16а ». Не было номера квартиры. Черт, меня наебали. Ладно, если понадобиться буду орать под её домом, пока она не выйдет. Ну, или пока кто-нибудь из жильцов не застрелит меня из дедушкиного трофейного маузера.
Собрав силы в кулак, я победил гравитацию и поднял задницу со скамьи. Дорога была неблизкой. Есенина протянулась в спальном районе другой части города. Идти было долго, поэтому, выйдя к дороге, я поймал первое же такси. За рулем был среднего возраста армянин, в самом классическом понимании этого слова. Никогда не любил расизм, но армян не любил еще больше. Такое ощущение, не будь они православными, то избрали бы балобольство как национальную религию. Полчаса езды историй о собственном великолепии под звуки дудука были адом, от которого побледнел бы сам Гете. К тому же дико бесило, что он всю дорогу непрерывно хватался за член, который, кстати, по его рассказу был также великолепен.
- Нахер ты это делаешь?
- Нахер я что делаю?
- Нахер ты себе член лапаешь?
- Я тренирую восточную технику контроля эрекции.
- В моей школе это называли - лысого гонять
- Спроси у баб, которых я имел, про то, каков Гарик в деле, поймешь, что техника решает. Главное дышать животом…
- Гарик, оставь свои дрочильные дела при себе.
- Как знаешь, друг, как знаешь. Приехали, 2 сотни.
Мы добрались к месту. Я расплатился и вышел из тачки. Вот эта улица. Со старыми домами, освещенными тусклыми фонарями. С неё я начинал рассказ и ею он закончится.