С небольшой долей вероятности можно считать оптимизацию задачи по построению реального объекта выполненной. Аддитивный критерий куратора в выборе первого нейтрализованного члена бригады с использованием принципа справедливой компенсации очевиден и целесообразен, как шанс достижения некоторого компромисса, хотя критерии выбора до сих пор не ясны. Это несколько затрудняет определение будущей потенциальной жертвы. Зато вступают в силу общие законы Иерархологии, а именно «преобразование Питера»: внутренняя согласованность ценится больше эффективной работы.
Комментарии: без коментариев
Ашуры, старейшина и решение.
Граф открыл рот и речь его полилась свободно, как вода из крана….
Лежал он тихонько на скакуне и медитировал, очень собой довольный. Его посетила мысль, простая, как башмак и гениальная, как всегда. Если кто и принадлежит к славной когорте местных мастеров тайных доставок дефицита из-за бугорья, то это попранные в правах ашуры, которые кое-чем ему обязаны за разгром «Разнообразной кустрицы» в великом деле защиты их материальных благ. Дело за малым: найти стойбище попранных аборигенов.
Не успел достаточно нагордиться собой, как в его раздумья грубо влезла чертовка. То спихивала, то требовала «гони», потому, видите ли, «там всех убивают».
Сначала Луш разозлился, а потом сообразил – эта судьба прислала ему проводника. Пусть несколько истеричного, но грех на судьбу обижаться.
Чертовка сперва повыпендривалась, дескать, девушка она приличная и по злачным местам не шляется. Тогда Луш предложил посторинним немедленно очистить летательное средство, так как некогда ему валандаться с истеричками. Они как раз зависли метрах в двадцати над грязным хозяйственным двором, мощеным покоцанными стеклянными булыжниками, а опускаться графу было недосуг. Тут-то чертовка припомнила, что слышала про прибрежную слободу, пользующуюся особенно дурной славой.
- Туда ночью можно только с вооруженным нарядом.
Не смотря на предупреждение, Луш решил лететь в том наряде, в котором был.
Дорогу чертовка знала на удивление хорошо, так что добрались быстро. А по прилету Луш сделал три горьких открытия.
Первое, никто не считал его героем. Наоборот, прослыл «возмутителем покоя», «разрушителем устоев» и «нахрапником». Последнее было почти оскорбительным, так как предполагалось, что он собирался прибрать к рукам «прикормленные места», - смех да и только.
Второе открытие касалось физиологических различий. Ведь что такое местные ашуры? Дикари. Племя благополучно исчезнувшее с благородного лица Заоблачной, и слава Бессменным. Грива волос, стекающая с макушки по щекам на плечи. Иногда заплетенные в косы баки. Вообще буйная растительность бессистемно и разнообразно перемежалась с абсолютно голыми участками кожи. Были эти лохмы разномастны и ляписто-цветасты в лучших традициях импрессионизма без намека на гармонию и симметрию. Что называется «расцветка – вырви глаз».
Утонченный гибкий эстет Луш, покрытый благородным голубо-кремовым бархатом, вызывал нездоровый интерес, особенно у женщин и детей. Вокруг него собралась толпа любопытных. Зрители без всякого стеснения и уважения громко и серьезно обсуждали нездоровье залетного гостя. Наверняка он неизлечимо и заразно болен неизвестной болезнью! Особое внимание уделили хвосту. У дикарей это была всего лишь красивая, богато опушенная часть тела с минимальным набором функций: помощь в управлении полетами, одеяло на случай внезапных похолоданий и естественное украшение. Элегантный и пугающе самостоятельный хвост Луша тут же получил прозвище “крысиный”. Недоумки! Какое убожество, какая растрата собственного ресурса. Хвост – это же третья рука и верный помощник, если, конечно, не покрыт немыслимым количеством длинного покровного волоса. Им можно держать вилку, веер, рюмку…все, что угодно! Его можно скрутить в тугой боб или спираль, чтобы не мешал в драке, или хлестко ударить, или удушить. Хвост - вешалка, держалка, зацепка. Хвост – это если не все, то очень многое для настоящего ашура.
А ещё эти кряжистые ребята - драчливые тугодумы отличались редкостной вспыльчивостью и мнительностью. Не было в них лоска и изящества, а было непроходимое хамство и вороватость. И это третье неприятное открытие: между белыми ашурами и их дикими собратьями лежала глубокая интеллектуальная пропасть.
Не успел Луш оглянуться, как у него сперли скакуна, и вот-вот готовы были умыкнуть чертовку. Это во дворце она считалась бой-бабой, а перед лицом суровой действительности оказалась рафинированной барышней.
Не успели приземлиться, её тут же оттерли в сторонку четыре сомнительные личности и сделали четыре заманчивых предложения весьма сомнительного характера. Она что-то лепетала, но ребята напирали. Через пять минут переругались друг с другом и завели хоровод. Они кружили, яростно охаживая себя хвостами и оскорбляли, вспоминая старые обиды: кто чего кому должен. Ещё через пять минут взялись за ножи, и чертовка окончательно решила грохнуться в обморок. Она давно бы так поступила, но боялась, что её в бессознательном состоянии уволокут и продадут в сексуальное рабство. Не успела. Появился Луш и с протяжным: “Ха-амы”.
Сомнительные личности тут же объединились против чужака. И он их всех победил одними курсами наступательной боевой самообороны. Почти всех, потому что откуда-то из недр толпы выполз древний дедок и мановением брови прекратил побоище, мановением второй разогнал толпу и пригласил идти за собой.
Вывел на огороженные захламленные руины с видом на море, назвав оные “честным владением”.
-Честнее в окрестностях нет и не будет.
Было там по своему уютно и почти спокойно, если бы не четверка обиженных преследователей. Они без лишней маскировки экскортировали их в некотором отдалении, но авторитета дедка хватало, чтобы никаких действий, кроме созерцательных, не производили. За ограду зашли и деликатно заныкались за хламом, а у деда и гостей хватило такта их не замечать.
Расположились на пирсе под большим дырявым зонтом в колченогих креслах, ровесниками деда. Луш сначала сомневался, стоит ли нагружать сомнительную мебель дополнительным весом. Они и пустые едва не рассыпались! Рискнул, сел. Выдержали.
Дедок долго тряс головой, и таки вытряс из себя:
-Я здесь самый главный старейшина, а вы, залетные, какие будете?
Узнав, что перед ним заморский граф и служанка герцогини, проникся:
-Вы меня прямо удивляете, такие важные господа и здесь. Почтили. Я, конечно, с разными приличными людьми чай пил, но чтоб с графом, признаюся, нет, - мечтательно откинулся в кресле, отчего оно жалобно скрипнуло, но устояло.- А ведь вру. С Маркизом пил. Тоже такой из себя гладкий, белая манишка, вибрисы, перчатки. Сам черный. Работал только по благородным господам. С шармом, от всей души. Была у него одна хитрость – алмазный коготь…да-да. Достойный был Маркиз.
Так продолжалось довольно долго. Дед нырял в воспоминания, потчевал мятным чаем и не сводил жадного взгляда с митенок Луша, упорно не понимая его откровенных намеков по поводу контрабандистов и каботажа в бухту ванов. Ухом не повел даже когда граф пообещал располовинить гардероб ради такого святого дела, как побег из Мантикуша с товарищами.
Кончилось тем, что из дальнего бурьяна старейшину позвали шипящим свистом, куда он и уковылял. И как только отошел, как на свет выползли четыре настойчивых преследователя. Попытка Луша урегулировать вопрос мирным путем закончилась традиционной потасовкой. Особенно отличился один. Щеголь свалки, аристократ помойки, звезда сутенеров плюс десяток других ярких эпитетов, подаренных ему Лушем, раззадорили парня не на шутку. Собственно он единственный, кто заставил графа с собой считаться. Луш даже подумал, да ну их к чертям собачьим этих соплеменников, пора бежать, а чертовка как-нибудь сама разберется, не девочка…наверно. Но появился дедок. Сказал грозно: «Брысь» всем, кроме щеголя:
-Это тот, кого тебе надо. Вы тут подоговаривайтесь, а я обернусь быстренько.
И снова сгинул.
“Щеголь свалки”, он же бравый предводитель местных флибустьеров, лучший капитан лучшей своры Инчинкуша, когда либо тайно провозившей запрещенные товары, наслаждался возможностью отказывать Лушу. Заманчивые предложения графа разбивались о железные аргументы, словно волны о каменный мол. Делать контрабандистам в бухте коггеванов нечего, фарватера никто не знает, безымянный остров скоро поднимется, так что команда не соберется. И вообще, у него профилактические работы, ну, там, паруса подлатать, якорь почистить.
Появился дедок, да не один. За ним брел большущий котяра с обиженной мордой и королевским скакуном. Старейшина пожевал десны, слушая беспредметный разговор, а затем сказал, что все у них найдется и соберется, так что пусть “сынок” (Луш) не переживает, а забирает “быренько” имущество и скоренько летит во дворец. Вечером он (свежеусыновленный граф) заскочит на огонек, “нарукавнички” (митенки) принесет, раз обещал, и они обсудят детали. А сейчас день на дворе, и приличным ашурам делать нечего, только спать, так что спокойного всем дня и приятных сновидений.
Уже во дворце граф узнал про переворот и состязания. Да, кем бы дедок себя не мнил, но агентура у него работала отменно!
-Так что мы теперь при судне. Осталось Пирса вытащить из застенков.
Пирсу Пирсингу пятому, наследному капитану второго ранга присвоили-таки очередное наследное звание. Прямо в тюрьме торжественно вручили регалии, потому что амнистию ему никто не объявлял. Теперь наследный капитан первого ранга на нарах парился в ожидании казни, которую отложили из-за известных всем событий, но палачи на изготовке.
Что ещё произошло? Да, ничего особенного.
Шайт втрескался во вторую экс-королеву по самые бивни. Кажется, взаимно. Оба делали вид, будто ничего между ними нет, да только кого они обманывали, кроме самих себя?.Вся обслуга сопереживаела и сочувствуовала.
Контрос втемяшил себе в голову, что он виноват во всем, что случилось у короля с Валорой и планировал неким героическим способом смыть пятно позора. Сколько не объясняли, что дохлый это номер, не верил. Так что паж не торчал под Валориной дверью, то развлекался до изнеможения на арене, на радость женской половины дворцового населения, готовясь к грядущим трудностям и лишениям. Чертовка Заря, Валорина служанка, его обхаживала, да без толку. Гномиха Айме так ей и говорила, оставь, мол, парня в покое, раз он такой на голову травмированный. Славная она тетка. Практичная, но душевная.
А ещё поговаривали, будто тайный советник королевы надавал ей оплеух, когда она истерила после состязаний. О-о-о. У этого жучары свои расчеты. Все, включая министров, правительство и экскоролев решили, что он нюх потерял, когда решил при третьей остаться. Да только у советника своя игра и партия многоходовая. Он ещё себя покажет. Уже показывает. Особенно тем олухам, которые его хитростей в упор не видели. То есть почти всем. Пока в его интересах помогать практикантам с побегом и похищением кустриц. Тех самых трех кустриц, которые король приготовился презентовать Валоре в качестве свадебного подарка.. Их сейчас чародеи охраняют в королевском хранилище, а не в Академических складах, что значительно упрощает их хищение. Согласись, удачный подарок. Это королю Шайт с подачи тайного советника через вторую экс-королеву подсказал, что такой презент очень тебя сильно-пресильно порадует….
В ванную комнату зашли Заря и Айме, и Лушу пришлось повествование закончить.
По-Кои. Азур, возвращение.
Кыбыдынские горы относились к числу наиболее неприступных и мрачных. Они были изрезаны бесчисленным количеством острых скал, глубоких обрывов и ущелий. Именно здесь количество вершин на один километр превосходило все допустимые нормы. Узкие наскальные террасы, поросшие кустарником и мхом довольно разнесенные по высоте, чаще всего упирались концами в голый монолит. Подняться на вышележащую террасу, если вы не муха, конечно, можно по бывшим руслам рек, в большом количестве изрезавших горы. Кыбыдынские горы были колыбелью для многих великих водных магистралей Заоблачной, но если по равнине они спокойно и вальяжно несли свои воды, то в горах вели себя словно шаловливые котята. Реки и речушки постоянно меняли ландшафт, подтачивая одни скалы и возводя другие, прогрызая тоннели и наводя естественные арочные мосты. Разливались озерами или уходили под землю, сворачивая с проторенных маршрутов, срывались водопадами. Особенно в этом преуспели великие Подлес, Подрос, Подзол, Подвал и любимица Трита Пада. За непредсказуемый нрав и шабутной характер она имела второе название Фреза. Благодаря её стараниям в горах появился невероятной красоты каньон Золотая Звезда, который она по прошествии четырехсот лет благополучно разрушила, прогрызая очередной тоннель в близлежащей горе Благодати. Спасибо художникам прошлого, запечатлевшим и, соответственно, увековечившим чудо природы. Но и без Золотой Зведзы чудес хватало. Можно было стоять на перепутье и одновременно любоваться тайгой и джунглями. Вправо уходило мрачное холодное ущелье, покрытое густым непролазным темным хвойником, кое-где подернутым изморозью, а слева сочно-зеленый влажный лес, перевитый лианами весь в обезьянах и попугаях.
Так как Кыбыдынские горы внутри себя постоянно находились в движении, Институт Недр, Географии, Геологии и Грузоперевозок отметил их в атласе пятном, прорисовав условные кряжи, пики и вершины, нанеся ещё более условные реки и озера, дипломатично подписав «в разработке, велика опасность обвалов, не рекомендуется для посещений никем без специально подготовленного проводника и спасательной собаки». Тем не менее смельчаки в горы ползали, некоторые даже возвращались, рассказывая невероятные истории, проверить которые все равно никто не мог, так что верили. Но даже самые смелые и ловкие не добирались до сердца Кыбыдынских гор, туда, где брала начало игривая Пада-Фреза, и откуда началась Заоблачная.
Над этим загадочным местом от начала времен и до сих пор работами Гор, Трит и При, руководствуясь дизайнерскими задумками Кра. Иногда Проуку приходилось кое-что подправлять. Не однажды за полировкой камней и витых чугунных деталей был замечен Дракош. Радужные водопады, обрамлявшие разнообразно ущелье, стекали в каменные чаши. Кругом в художественном беспорядке располагались благоустроены гроты, скрытые за плетями плюща, винограда или хмеля переплетенными клеродендрумом, бауханией, сутерой и другими цветущими ампельными.
Здесь же за хрустальной водяной стеной Пады, располагалась одна из обителей Трита. Зайдешь за водопад, и словно уши заложило. Тишина стояла настолько звенящая, что был слышен звук падения редкой капли на зеленый глянцевый ковер восковых листьев, густо разбавленный белоснежными кувшинками, бледно-розовыми лотосами, голубыми водными гиацинтами. А через сто метров мерцал и переливался один из самых вычурных и величественных порталов в Заоблачной.
Вход в подземные апартаменты Гора был несколько скромнее. Вообще-то неизвестно где конкретно он находился. На небольшом, километра полтора в длину и метров двести в ширину, песчаном плато с редкими суккулентами стояли сотня причудливых глыб. Под одной из них вход и прятался. Проук утверждал, что любой «булыжник» мог им оказаться, это как хозяин пожелает.
С одной стороны плато Гора заканчивалось обрывом – бездонной щелью, а вторая упиралось в бело-желтую скалу, на которой свила себе резиденцию При. От оформительских услуг Кра она демонстративно отказалась, мол, у самих идей навалом, и выплела что-то разнообразное и помпезное с кружевными консолями- корнями, живыми подвесами, вантами и талрепами. Получилось довольно объемно, пушисто и кучеряво, как презрительно охарактеризовала Кра: “Гнездо в стиле прически”.
Когда-то на заре времен, когда благоустройство только началось, Трит предложил назвать место Вечным Покоем. При сморщилась, мол, на свете нет ничего вечного. Гор добавил, что покой здесь не один, для каждого найдется. Много покоев. Одним словом – покои. Кра слово понравилась, но она бы хотела его усложнить. Например: по-кои. Проук, который всегда смотрел Кра в рот, подхватил, что слово «кои», очень интересно и разнообразно. Муссол подвел итог, мол, раз всех устраивает, так пусть будут «По-Кои».
И сегодня в По-Коях собрались все. Кроме первого, но у него уважительная причина, он в анабиозе, Дракоша, лаконично передавшего Муссолу, что не успевает к началу, но конец не пропустит ни за что, и При, которая, собственно, всех и позвала, прислав странного текста цидульки, с неменее странной припиской “никаких кларов и офлей”. В По-Кои никогда кларов и офлей не брали.
Трит, Гор, Проук и Муссол в ожидании перекидывались в картишки, а Кра облюбовала цветущий куст, на котором загорала в обществе весьма уродливой собачонки. Во всяком случае, она заявила, что загорает, хотя вряд ли хоть один лучик смог пробиться сквозь поля её широкополой шляпы.
Трепались ни очем, старательно обходя тему о ситуации в Заоблачной.
-У меня тройка, – булькнул Трит. – Змей, змеелов и яйцо.
-Что-то тебе прет сегодня, – скрипнул Гор, скидывая карты.
-Это потому что Кра с его стороны сидит.
-М-м? Деточка, брось свою шавку и пересаживайся ко мне.
-Это не шавка. Это грифон.
Трит удивленно посмотрел. Мелкое дремлющее создание так же мало походило на монстров, охраняющих Дворец Заседаний, как нежная фиалка на баобаб.
-А где клюв, перья, грива и когти? Не-ет. Не грифон. Блохоловка какая-то.
-Это порода собак такая, – обиделась Кра. – Очень миленький.
-Это арестант, – строго сказал Муссол. – И я не понимаю, почему без намордника
-А-а..
-Имен не произносить, – приказал номер четвертый ВБПД, – чтоб не проснулся преждевременно. Мы ведь не знаем, для чего он понадобился При.
-А ты уверен, что это…тот, на кого мы подумали?
Ещё бы Муссолу не быть уверенным, когда он лично согласовывал вопрос с Дирекцией по Прелиминарным Приговорам.
В карты играть совершенно расхотелось.
-Где же эта При? – каждый по своему, но именно в этом смысле высказались все.
-Давно здесь, – отрезала При. – Это вам легко вырваться, а у меня в хозяйстве такое твориться.
-У тебя твориться? – не поверил собственному слуху Гор, – а я, значит, прохлаждаюсь. Да знаешь ли ты, что по твоей милости переживаю? Все ресурсы сожраны. Что мог углубить, Трит не даст соврать, углубил, Излишки ликвидировал, а эти практиканты хапают и хапают! Уже хапать нечего, а им все мало.
-Не сравнивай. У меня уже погибло четыре вида бабочек. И ведь каждый вид уникален.
-Ты своих насекомых за пять лет восстановишь, а мне на одну песчинку вырастить – сотни мало.
-Ты выращиваешь тоннами, а у меня товар штучный.
-И у меня штучный, – булькнул Трит.
-Что у тебя? У тебя все хорошо: моря углубляются, озера полнятся, долины топятся, реки пухнут.
-. Мне не надо чтоб пухли. Что от пустой воды толку? Знаешь, сколько морских тварей сдохло, когда ты ледник в море обрушил?
-Я не рушил! Да только эти твари…
-Кто твари?
-Практиканты твои!
-С чего это они мои? Кто сказал, что мои?
Кра, Муссол и Проук благоразумно отползли подальше, хотя номер четвертый предупредил, что если элементники сцепятся, то вряд ли в По-Коях найдется хоть одно безопасное место.
Камень в метре от них взорвался мелкими осколками. На волю вырвался зеленым змеем корень, но тут же пожух, обваренный кипятком. Гейзер почти сразу всосало в скалу. Это был словно приглашение к активным действиям. Все вокруг ожило, зашевелилось, заурчало. Там-сям вырастали гигантские сосульки, которые заливала фыркающая лава. Кругом свистели пролетающие камни, а взбесившиеся растения крошили все на пути роста. Небо вокруг потемнело и затрещало разрядами.
-Не слишком ли Трит разгорячился, – возмутилась Кра, когда очередной гейзер тугой десятиметровой струей почти достал до облака, на котором она с грифоном устроилась.. Брезгливо передернула плечиками:
– Только этого не хватало.
-Да-да, – подобострастно подхватил Проук. Он и Муссол примостились рядом. – Не хватало. Ничего не хвататет. Поверишь, стал каким-то комитетом по чрезвычайным ситуациям! И помощи не хватает катострофически. Лимитирую. Думал, здесь определю особо узкие места. Чтоб дозировать и заранее прикрывать…
-Мне, знаешь ли, не до светской беседы! Муссол, сделай немедленно что-нибудь. Прекрати эту катавасию.
-Не могу, дорогуша. И ты об этом прекрасно осведомлена.
Пунк двести двадцать седьмой, параграф пятый “о невмешательстве”, который гласил, что когда трое деруться - не встревай, пока не попросят.
-Вот попросят, тогда – да, тогда я им покажу, – свел брови Муссол. Но печальная правда заключалась в том, что смотреть, как тройка элементников крушила все вокруг было много интересней, чем взывать к их благоразумию. “Когда ещё такое увидишь”? – поставил себе диагноз номер четвертый.
Кра, так же следившая за погромом горящими от возбуждения глазками, легко согласилась: “Ладно, подождем”.
Муссола вспомнили, но когда от По-коев практически ничего не осталось.
-А кто их должен контролировать? Кто? – пыхтел и булькал Трит.
-Муссол! – грохнул Гор.
-Меня, – с очевидным сожалением пояснил номер четвертый ВБПД и пошел из облака вниз по невидимым ступеням.
Элементники начали приходить в себя, такова была сила чуть сдвинутых бровей Муссола.
-А что? Что такого? – хорохорилась При, но без прежнего энтузиазма.
Муссол вежливо поинтересоался причинами разгрома, из-за чего сыр-бор, и зачем понадобился арестант. Ему стоило больших трудов доставить оного сюда.
Элементники очнулись. Конечно, им срочно ужен расчетчик. Пока ещё дождешься нового, пока он вникнет в детали, а этот, сами понимаете о ком речь, хоть и подонок, зато в курсе. Потребовали, чтобы Кра немедленно волокла бывшего расчетчика сюда.
-Не пойду, – капризничила Кра. – Опасаюсь.
По-кои ещё потрескиали камнями, выстреливали кипятком и сосульками, шевелились неизвестными мощными ростками.
-Тащи Азура, – рявкнул Трит.
Из облака раздался звонкое тявканье. Муссол поморщился. Эх, рановато разбудили Азура. Надо было дождаться Дракоша. Надо.
-Это что? – деловито спросил грифон, по собачьи задирая ногу у ближайшего камня, – По-Кои? Решили сменить интерьер? Подготовительные работы по благоустройству? С размахом. Узнаю Гора.
-Сколько же он натерпелся, - жалостливо склонила голову на бок При, наблюдая, как бывший номер семь орашал каждый вертикальный элемент пейзажа.
-Да уж. Накопилось, - Трит не разделял восторгов номера восемь.
- Ну? Чего звали? - наконец иссяк Азур.
Элементники помолчали, потом стали до изжоги церемонными, а потом заговорили разом про изрезанные берега, исчезающие виды, разрушенные биномы и закончившиеся ресурсы.
-Проблему понял, - почесал за ухом бывший номер семь, - А вопрос?
Вопрос был риторический: что делать?
Ответ категоричный: будить первого.
-И что сделает первый? – осторожно поинтересовалась При.
Номер первый сделает то, что они уже должны были начать делать, а именно: разделит Заоблачную, откроет половину Лоэфов, чтобы прикрыть вторую половину, а от излишков радиации и, как следствие, появившихся чужих, возведет глухую стену.
-Радикально, зато логично и надежно. Иначе можете потерять всё.
-Не понимаю, - тер виски Гор. – Почему так произошло?
Азур радостно оскалился и даже хвостом завилял:
-Не-е. Вы действительно заканчивали то, что и мы все? Историю и психоанализ забыли или не знали? Вы же сами позвали бригаду из последнего ряда! А кого ставят в последний ряд?
И так как отвечать никто не собирался, ответил сам.
Не ставят в последний ряд ни героев, ни мучеников. Даже помощников героев и последователей мучеников не ставят. Это-то стоят в середине. А в последнем ряду прозябают шансовики, то есть те, за кого попросили. Не исключено, однажды, по воле случая, сделали что-то, за что их поблагодарили. Ведьму какую через трамвайные пути перевели, или руку подали упавшему, или наоборот…не важно что сделали, главное, под раздачу попали, вот им и дали шанс. Но ведь сущность-то не проработана! Нет у них мыслей обо всех сущих! Очень много личного. Собственно, для отсева сырого материала и устраивают практики.
-Это-то мы знаем, - уверенным тоном врал Гор, - а почему резервы так пропадают?
-Повторюсь. При больших личных проблемах нет механизма гармонизации. Они пытаются созидать средствами акцепторов через преломление собственных возможностей, которые им предоставлены департаментом Образования. Отсюда очень низкий коэффициент полезного действия. Если правильно помню, что-то около трех тысячных процента. .Ага.. То есть с цифрами совсем проблема. Объясню проще. Тебе чтобы сотворить три тонны песка понадобятся три века, им, чтобы сотворить песчинку, нужны три тонны песка. Дошло? Не умеют они преобразовывать магию в материю, а материю в магию могут, потому что за этим стоит механизм разрушения. Как дети: сначала сломают игрушку, чтобы посмотреть, как устроено, а уже потом, когда опыта наберутся, возможно что-нибудь и создадут.
-Не-ет, - тянул Гор, - Скажи точно, чего от них ждать.
-Общие законы ещё никто не отменял, - взъерошил загривок Азур-грифон,. – Профессионалов можно просчитать, а в бригаде одни любители.
Элементника призадумались, а когда заговорили, выяснилось, что каждый о своем. «Глупо создавать тоннам. Мегатонны. И не триста лет для этого надо. Больше» - «Какая ж плотность-то населения получается? Сколько ж тварей расселить надо? И менять срочно всю экосистему» - «А как же циркулция и рециркуляция? Круговорот? Как я мертвую воду от живой отделю»?
-О чем вы думаете? – взорвался Муссол. Сдержано, в своей манере, но в чувство привел.
-О чем вы думаете, я вас спрашиваю? Лучше придумай, как этих практикантов отвлечь или помочь. Давайте вместо них что-нибудь построим, чтобы успокоились.
-Я сделала, что смогла, - быстро вставила Кра, резонно опасаясь, что о её участии никто не узнает.
-Подтверждаю, - донеслось из поднебесья.
Дракош спикировал на остатки По-Коев:
-Извините, что не с начала. Но кое-что я услышал, - продолжил он уже на земле, трансформируясь в третью ипостась - перекаченного супергероя, -подтверждаю, Кра на Драконовых остовах много чего наворотила.
-Пустяки, - жеманно-смущенно отмахнулась Кра.
-Это был сарказм. Тебя вообще нельзя никуда пускать, да только это невозможно. У акцепторов, как положено, клин полный, да на практикантов твой шарм не действует.
-Но отвлекла же? - надула губки Кра.
Дракош проигнорировал «бабские», как он любил повторять, «штучки»:
-У меня две новости. Обе сами принимайте, как хотите. Можете считать хорошими, можете, - плохими, можете – никакими. Во-первых, обозначился куратор.
При оживилась: надо его немедленно активировать, чтобы практикантов нейтрализоватл. Но как оказалось, зря радовалась. Куратор хоть и обозначился, да не выявился.
-И ещё раз повторяю, никто не имеет права вмешиваться в работу бригады, - рыкнул Дракош., – В том числе и строить за них. И ещё я нашел основную натуру Азуру.
-Какую вторую? - присела При.
Вот тут Муссол взбеленился. Хотя это и не читалось прямым текстом на лице, но элементники поежились и сдвинули ряды. А номер четыре ВБПД ровным голосом напомнил, что лично высылал им на подпись Конкордат-дериват из Дирекции по Прелиминарным Приговорам:
-И все экземпляры вернулись подписанными. Или вы не читали?
-Конечно, - громыхнул Гор. Посмотрел на соратников и ещё более уверенно соврал: Зачитывались просто.
-Да-да, - подхватила При, - любопытно, содержательно.
-Что содержательно? – спалил всех Трит.
Конкордат-дериват, чтением которого пренебрегли Гор, При и Трит , сообщал, что бывший седьмой номер Великой Бессменной Правящей Девятки освобождался из-под стражи по согласованию сторон и личную ответственность членов ВБПД. Надзирающим предписывалось строжайше соблюдать условия содержания поднадзорного на вверенных территориях, предоставив бывшему номеру семь некоторое количество ипостасей, но не менее двух: первый образ для контакта с расчетчиком, вторая телесная натурная оболочка для содержания в Заоблачной. Досрочный приговор становился Срочным, с отбытием наказания по месту совершения преступления в образе ипостаси –акцептора с момента пробуждения образа – донора.
-Стаси какие-то, – тревожно бормотал Гор. – Почему твои Клары не могли все толком разъяснить.
Но все объяснялось в приложении к Конкордату-деривату!
-Кто-то не удосужился ознакомиться даже с приложением, хотя там были картинки.
-Я картинки смотрел, - булькнул Трит, - ничего не понял.
Зато При поняла. Не смотрела, не читала, но сообразила сразу.
Азура не будут наказывать, так как приговор, так уж вышло, по просьбам ВБПД заменили на пожизненное заключение номера семь в тело некого существа на выбор ВБПД из живущих нынче в Заоблачной. А двойное наказание за одно и тоже преступление противоречит общим принципам Справедливости. Теперь можно использовать Азура в качестве расчетчика, когда главная ипостась спит или находится в бессознательном состоянии. И будет эта идиллия продолжаться, пока срок жизни акцептора не закончится.
-И кого мы выбрали основной ипостасью?
-О-о. Это очень удачный выбор. Во-первых, мы ориентировались на его так сказать данный образ и, во-вторых, постарались оставить его под максимальным нашим наблюдением.
Бывший номер седьмой возмущенно тявкнул и пропал. Очнулась его главная натура.
При очень захотелось вернуть арестанта под арест, но, увы, вступив в действие Конкордат-дериват обратной силы не имел. Какие бестолковые правила. И принцип общей Справедливости мог бы быть гибче. И “что делать”, так и осталось невыясненным. Конечно, Азур хорош, и то, что он предложил и рекомендовал логично и верно, но как же Заоблачная?
Треник. Пробуждение.
Треник сладко потянулся.
Первая спокойная ночь. Пусть вместо подушки сомнительно благоухающий Вареник, зато тепло и надежно.
В противоположном углу над телом на удивление тихо дрыхнущего Харона громким шепотом спорили Шину. Шарм и Матилулу. Может, помер пегас? Отлетался?
-Кабы, - тяжело вздохнул Шину, - В обчем, нету у нас глюкамозы.
-Он ему хотел шею свернуть, пока тот спит, - быстро разъяснял Шарм ситуацию. – Да Лулу не дала. А я уже вроде как на месте. Переговорник наладил. Первая связь с пани Найчикой. У нас чего паразитов много было – маяки не работали. Папа их отремонтировал и включил, так что вам уходить можно, хоть они и пульсируют. А мне скоро в помощь ремонтников подошлют. Сказали, чтоб ничего без них не трогал. Может, и не трону.
Младший советник повеселел. Наконец-то он ничего интересного не пропустил! И чувствовал себя как-то легко. И голова была свободна от боли и мыслей. Слишком свободна. Надо бы чем-то заполнить черепное пространство. Экскурсию устроить по временному стабилизатору Проука, что ли? Когда ещё такая возможность выпадет?
Шарм обрадовался. Экскурсия – это здорово! У них ведь пропасть времени, пока Матилулу и Шину ищут выход. Тот,запасной, через который вошли, отключился. Тут у входов-выходов специальный алгоритм работы. К ним есть инструкция, но нужные страницы вырваны.
Это жилая зона. Уютная. Чуть-чуть до неё не дошли… Здесь топочная…. Хозяйственный блок… Склад…До чего ж похож на магазинчик грымзла Вахо, только на уходящих в бесконечность блестящих стеллажах вещички лежали новенькие в ярких упаковках. Магазинчик Вахо! Треник прикрыл глаза. Как же давно это было? Хотя, если посчитать, так и не очень давно!
Варенику тоже понравился склад. Он с радостным лаем унесся вдаль, так что Треник решил, будто потерял его навсегда, но скоро прибежал назад, виляя хвостом и приседая на задних лапах. Однозначно, приглашал идти за собой.
-Быстро посмотрим, чего он там нашел, и- назад.
-А давай сначала я быстро покажу реактор, и - сюда.
-А давайте здесь поселимся навcегда, – сиплым сонным голосом предложил Харон.
Стоял он позади, покачиваясь по-слоновьи, с закрытыми глазами и опущенными крыльями. И ведь подошел так тихо! Да ещё во сне.
Решили разделиться. Треник с Вареником сгоняют и посмотрят, а Шарм и Харон у входа подождут.
-Ты куда? Ты не понял… – крикнул Шарм вслед Харону, потому что полусонный пегас, опустив голову почти к полу, затрусил следом за Треником.
-Я все прекрасно понял, – не просыпаясь не согласился отставной военный.
Вареник поплутал немного и вывел к пульсирующей перегородке с надписью “запасной выход”. Сел перед ней и радостно гавкнул, мол, вы ведь это искали?
-Хорошая собака, – похвалил Вареник.
Харон, пробормотав: “Конечно, конечно”, как шел, так и пошел в перегородку.
От громкого предупреждения Треника, что надо остальных позвать, отмахнулся хвостом. “Ну, и ладно”, – ответил младший советник недоуменному взгляду Вареника.
Последовал за Хароном. И почему короткое отверстие-иллюминатор казалось пульсирующей стеной?
Матилулу, Шину и Шарм стояли перед глухой перегородкой. Не было на ней надписи “запасной выход”, ничего необычного не было. Но ведь они видели, как в неё вошел Треник. Что она скажежт пани Найчике? Почему упустила этого дефективного. И то, что с ним Харон, совершенно не успокаивало.