Мелкий осенний дождь зарядил с утра. Ветер раскачивал деревья и провода. К полудню посветлело, ветер разогнал тучи, и экипажу военно-транспортного самолёта было разрешено лететь. Доставив груз, самолёт должен был вернуться на свой аэродром.
Сделав разбег, самолёт только оторвался от земли, как раздался ни с чем не сравнимый треск. И тут же пилоты увидели предательски ползущую стрелу на лобовом стекле. Понимая, что произойдёт разгерметизация, экипаж срочно запросил посадку и, сделав круг над аэродромом, вернулся на только что покинутую взлётную полосу. Нужно было срочно заменить лобовое стекло. Все торопились, хотелось засветло вернуться домой, поэтому специальную стремянку подгонять не стали ( что являлось грубым нарушением техники безопасности), а механик через люк кабины вылез на нос самолёта и стал менять стекло.
Дождь перешёл в ледяную крупу. Ветер порывами гудел над головой. Нос самолёта стал покрываться наледью. Бортмеханик закрутил одиннадцать болтов, закрепив стекло, оставался последний, двенадцатый болт. В этот момент ключ резко соскочил с болта, механик качнулся, сила притяжения потянула вниз. Ноги неловко заскользили по обледенелой поверхности. Он судорожно хватался руками за перегородки остекления, но сильный порыв ветра сорвал и бросил его вниз. Не успев сориентироваться, стоя, тот рухнул на бетонное покрытие полосы с четырёхметровой высоты. Жуткая боль пронзила его с ног до самого сердца, и он потерял сознание.
Очнулся от резкого запаха нашатыря и голосов:
- Серёга! Очнись! Серёга!
Рядом сидели и стояли все члены экипажа.
- Я живой?- спросил он.
Хотел встать, но ноги не слушались. Его подхватили и занесли в самолёт. В первые минуты болевого шока показалось, что ничего не болит. Но через час нога посинела и распухла до неимоверных размеров. Казалось, что вот-вот лопнет кожа. Дождь со снегом усилился, и экипаж понял, что придётся ночевать. Потерпевшему становилось всё хуже. Он стонал и периодически впадал в забытьё. Нужен был врач. Отнести потерпевшего в травмпункт и по договорённости с врачом сделали снимок. Оказалось, что раздроблена пятка и сломана кость. Но все понимал, что если потерпевшего оставить в больнице, то будет задержан весь экипаж, начнётся разбирательство, будет составлен акт производственной травмы. А ведь техника безопасности была грубо нарушена. Решили дотянуть до рассвета, чтобы вернуться домой и там всё решить.
Местный дежурный доктор порекомендовал анальгетики, чтобы обезболить, и сердечные. Но это помогало не долго. Тогда командир, собрав экипаж, сказал, что надо придумать что-то такое, что отвлекло бы пострадавшего от боли. Кто-то вспомнил фильм, где Моргунову и Никулину ставили прививки огромным шприцом. Радист и второй пилот сходили в аптеку и по пути зашли в шоп-магазин. Там они купили шприц огромных размеров и иглу. Вернувшись, показали товарищам.
В это время потерпевший очнулся в очередной раз. Ему дали выпить болеутоляющее и жаропонижающее.
- Сейчас сделаем тебе укол обезболивающий,- сказал командир.- Ночь проспишь без боли, а на рассвете полетим.
И он взял в руки шприц. Увидев шприц таких размеров, механик чуть не подавился таблеткой.
- Ну,- сказал командир,- кто из вас умеет ставить уколы?
Оказалось, что никто не умеет.
- У тебя жена – медик,- сказал второй пилот, обратившись к радисту.- Ты же видел, как она ставит. Давай, ставь.
- Да вы что, ребята!- взмолился в ужасе пострадавший.- Где вы такой шприц взяли?
- В аптеке,- ответил пилот.- Нам врач сказал, что надо обязательно лекарство ввести. Вот и лекарство купили.
И он достал из пакета бутыль с жидкостью и огромную иглу.
- Не надо! Я так буду терпеть!- горячо воскликнул больной.
- Надо, дорогой! Надо! Поворачивайся! – сказал радист.
Друзья осторожно повернули пострадавшего на живот. В это время пилот прямо перед глазами пострадавшего набрал жидкость из бутылки.
Тот, увидев иглу толщиной с карандаш, из которой струёй вылетела жидкость, запричитал:
- Вы же мне кость проткнёте! Долететь не успею! Гангрена от такой иголки начнётся…
Радист взял вату, намочил спиртом и стал протирать место для укола.
- Ты хоть руки спиртом протри,- стонал больной.- У тебя же все руки чёрные.
На его лице отражался такой ужас, что командир уже хотел было оставить эту идею. Но в этот момент радист стал громко спрашивать, где четвёртая часть. Взял шприц, ещё раз потёр место ватой…
Что последовало потом, пострадавший не помнил, потому что потерял сознание. Очнулся он от голосов. Приподнял голову. Вокруг стоял экипаж.
- Ну, как? Болит? – услышал он вопрос.
Бедолага прислушался к себе: боли не было. Он сел, посмотрел на распухшую ногу. Ничего не изменилось, но боли не было совсем.
- Видишь, какое лекарство хорошее,- сказал командир,- а ты укола боялся!
Всю ночь больной проспал. Экипаж тоже дремал, неся по очереди дежурство.
На рассвете самолёт лёг на курс и через три часа приземлился на родном аэродроме.
Когда потерпевший почувствовал, что шасси коснулось полосы, он ощутил такую боль, что тошнота подступала к горлу, тело разрывало от боли на части.
Несколько месяцев он был загипсован и никак не мог поверить, что никакого укола ему не делали, лекарства тоже не было. Просто сила внушения обезболила организм до нужного часа.
PS. Шприц и имена - литературный вымысел.