—— Я тебя ненавижу! Подлая!
—— Кто бы говорил! Я смотреть на тебя не могу! Ты –– мерзкая гадина!
Редкие посетители удивленно оглядываются на крики, которые раздаются с ближайшей к кабинету судьи лавочки. Две благовидные старушки посыпают друг друга отборной бранью. Пришлось вызвать приставов. Подошёл молоденький мальчик в форме и стал успокаивать бабушек. Но те разошлись не на шутку и не слушали пристава. Тогда молодой человек перешёл к решительным действиям:
—— Если Вы сейчас же не прекратите ругаться, я вынужден буду удалить вас из здания суда.
Бабушки притихли. Одна из них демонстративно пересела на другую лавочку.
—— Приглашённые по иску Алушты Ольги Лукиничны, прошу пройти в зал, –– громко объявила секретарь суда.
Бабульки, воинственно взглянув друг на друга, скрылись за дверью.
Судья тоскливо посмотрела на вошедших. Она слышала крики, доносившиеся со стороны коридора, и теперь настроилась на выслушивание обоюдных обвинений на грани адеквата. Бабушки не заставили себя долго ждать. Не успела одна из них открыть рот, как вторая перебила её встречным потоком слов. Причём то, о чём спорили старушки, к судебному разбирательству отношения не имело. Они вспоминали папу, маму и всех родных и знакомых. Из высказываний бабушек становилось понятно, что папа с мамой у них были общими –– стало быть, они родные сёстры. Складывалось впечатление, что сёстры явились в суд с единственной целью: наговорить другу другу гадостей и со спокойной душой удалиться восвояси. Правда, из выкриков: «Как ты меня достала! Хорошо, что я от тебя забором отгородилась, хоть рожу твою противную не вижу» –– становилось ясно, что бабушки живут по соседству, в одном дворе, и наговориться у них время «было, есть и будет».
Две сестры, похоронили пятнадцать лет назад своего отца, и до сих пор никак не разделят его имущество. Два божьих одуванчика, коим уже приближалось к восьмидесяти, тщательно подготовились к судебному разбирательству –– за бессонную ночь припомнив все подробности родословной до пятого колена.
Судья обречённо окинула взглядом сестрёнок и робко заметила:
—— Девочки, ну хватит ругаться! Вы же сёстры! Мне, право, стыдно, что я ваша дальняя родственница.
Городок, в котором происходило это действие, был небольшой, настолько небольшой, что если хорошо покопаться, то почти все там были другу другу немного родственники. Престарелые девочки посмотрели в сторону судьи, обязанной по роду деятельности разрешить их спор и, перебивая друг друга, вновь стали вспоминать своих давно почивших маму с папой, а так же дальних и не очень родственников, в свете предстоящего дележа. Из высказываний становилось ясно, что бабушка слева –– святая, и нужно отдать ей всё, а сестра нехай отдыхает, и… то же самое, про бабушку справа, только с точностью до наоборот.
Приглядевшись, можно было заметить, что над головой судьи заструился дымок. Пошёл процесс закипания…
И всё было бы смешно, если бы не было так грустно … –– Мне грустно! –– Я дочь одной из этих бабушек! Хотелось чтобы они дружили, общались и ходили друг к другу в гости. Об этом мы мечтаем с моей двоюродной сестрой.
—— Ребята! Давайте жить дружно!
Примечание:
Иллюстрация — фотография, выполненная Ириной Лиановой.