Меня никогда не спросит Познер: «Что Вы скажете, когда предстанете перед Богом?». Да ладно Познер, меня может об этом и САМ не спросит. А что делать, когда поговорить хочется.
Очередь была длинной и неинтересной. Никто не рвался вперед, а наоборот, все услужливо предлагали свое место. Передо мной стоял срез русскоговорящего общества, который нельзя было встреть в метро в 21 веке. Все были слишком русские и румяные, даже и не верилось, что кто-то их мог провожать, вскрикивая прощальные слова. Настроение у очереди было не первомайское, но и не загробное.
Из-за шторы с белыми помпонами вышла суховатая секретарша со скромными крыльями. Они были явно натуральными, так как перья шевелились и дышали ей в такт. Окрас был русый с чернильными точечками по краям. На ногах броские туфли с золотой пипочкой, прямая юбка-карандаш с торчащей подкладкой и желтая сорочка с оборочками вокруг воображаемого декольте. Лицо было с оттенком действительности, губы, нос, глаза были симметричны и правильны с сильным перебором. Она могла претендовать на красавицу, но не было на то или ее желания, или воли Божьей. На голове резинка, в руках шариковая ручка с известным логотипом, движения не то плюнувшей на все женщины, не то ангела.
-Сорокина! Кто Сорокина?
В середине очереди произошло легкое шебуршение.
-Не задерживайте всех, проходите, пожалуйста. Все тут будем, не надо наводить панику. Произнесла она поставленным голосом не то работника ЗАГСА, не то сотрудника морга.
Сорокина случайно была вытолкнута, и, споткнувшись, вылетела из доброжелательной кучки.
-Граждане! Не родные и не близкие! Да мне же не сюда, я ведь атеистка! А не знала о последствиях, да и никто там не знает, меня надо понять и послушать и простить, а ведь…
-Ну не переживайте, особой разницы нет где время коротать.
-Как нет? Из ада и опять туда, а там все те же лица? Ой, отпустите домой на чуток, все поправлю, шанс дайте!
Сорокина была длинной и худещей, она закатывала глаза на верх и по какой-то своей привычке резко возносила острые руки к небу, театрально подпрыгивала, будто играла не свою роль. Вид у нее был не то томным, не то болезненным, что делало ее похожей на стерву.
-Дежурный ангел тяжело вздохнула, брови сделались домиком, а крылья в такт музыки тела слегка приподнялись, и задрожали, будто у встрепенувшейся голубки.
-Нe не истерии, родная, не пугай очередь, все не так плохо. И ты уже не на сцене клуба «Метеорит», и полюбовник твой выжил, не ту ты ему дозу пургена подложила, спасли милого твоего.
Ее прекрасные глаза цвета морской волны смотрели мягко в два карих шарика напротив.
-Оооо… А теперь все не так хорошо милая, что это мы не радуемся хорошим новостям с того света? А?
При этом лицо ее потеряло интеллигентность, попа с талий сделали не самые изящные движения для существ в юбках, крылья стали ровно и гневно двигаться, будто автоматические двери в ашане. Лицо вроде и осталось без изменений, а на красоту уже претендовать уже не могло.
И тут Сорокина стихла, будто заледенела, осунулась и постарела в мгновенье. Она оглянулась и кивнула головой всем нам, или не нам. Похоже она прощалась со всеми теми, кого любила и ненавидела. И прошла вперед, туда, куда глядеть было страшно.
-ХТО последний? - это был взрыв у моего уха.
Голос Был громким, с не изящным хохлацким акцентом. Я душевно поморщилась и оглянулась.
Но, не прервав дыхания, новенький не успокаивался:
- Зачем стоим? Шо дают?
Он так сильно бил буквами по моей внутренней тишине, что глаза автоматически прикрылись, а лицо что-то стало изображать.
Отвечать надо было мне, понятное дело. Но я- то все сомневалась в происходящем, а вдруг сплю, или кто-то потратился сильно на эту шутку. Хотя, прикинув цену и представив возможности всего окружения, прикинув градус жадности кошелькастых, склонялась к первому. Я набрала в легкие смелости и произнесла:
-Стоим в очередь к Богу, Вы за мной.
-Да ну не фига себе!
Дунул чесночный ветер мне в лицо.
-А я ведь и не верил никогда! У! вот это да! А вы верили?
-Ой, отстаньте, мне надо сосредоточиться и подумать о душе, а вдобавок хочется подслушать, что твориться впереди.
-А это грех… Плевал в ухо Новопреставленный, при этом делая шлепающие движения жирными губами.
-Ой, заткнитесь, тут уже это не зачтется. Отпрянула от соседа, так как струи запахов сильно били в нос.
Но он не отставал.
-Слышь, скажи, а почему тут все из эСНГ стоят? Где остальные люди с планеты земля?
-Наверно, отдельный вход. Или, процент у нас посещаемости выше. А может… Может ОН у них другой? В мозгу начали работать агрессивный молоточки, опять несправедливость, наверняка наш-то практикант, я так и подозревала.
-А Вы гражданин, Россиянин?
-Неа, с Бендер на денек к брату прибыл и вот, ой вот, вот…
Хохол начал быстро моргать со словами:
-Может это сон, может сон, сейчас я проснусь.
Но я не исчезала из его поля зрения, было видно, как в его душу быстрыми шагами забегают грусть, печать и страх.
Лицо становилось кислее и кислее, куда-то стал пропадать и так никудышный мужицкий шарм.
Я повернулась в правильном направлении и попыталась собраться с мыслями. Что я имею на сегодня?
-Ничего! Кто-то громко с привкусом хамоватости ответил в моей голове.
Ну, что еще за на фиг такое, теперь еще и скан мыслей.
И тут я решила все сделать правильно.
Поговорить с собой..
И вот я на небесах, надо думать, мыслить, сосредоточится, договориться попытаться, ну ведь, в конце-то концов, он мужчина и должен быть добрее женщинам.
Но глаза постоянно находили почву для вопросов. Ну откуда у соседки одежда 70 годов, причем из колхозного сельпо? Прическа муравейником, белые носки, юбка в загагулинку, майка с олимпийским мишкой, на плече хула-хуп, а на лице счастливая улыбка? Лицо не тронутое макияжем, а ноги бритвенным станком, размер на «ой», лицо на «ах». Что-то со временем происходит. А мужики вообще закурили! Прям в очереди, похрустели по карманам, и задымили. И все молчат. Ладно, там, но тут?
-Пичугин, Чернокошкин и Македонский, пройдите без очереди.
Это было объявлено голосом метрополитенного сотрудника от куда-то свыше.
И тут трое стали озираться и быстро тушить бычки о статую белого пуделя.
И тут поняла, что сконцентрироваться на душе не могу, так как в организме ничто не дремлет. А меж тем, эти трое засранцев минуя всевышнего прошли в Рай. И их не остановили! Не задали вопросов.
-Милая, а туда ли ты попала? Сказала я сама себе не шепотом.
Бог был красив и молод. У него большие печальные глаза, живые руки и резкая улыбка. Ему хочется верить. И тут проснулась душа и напомнила о моей наивности и мозг взял паузу. Зал был уютный и не очень большой, стены с не свежей побелкой, нет ни икон, ни свечей. Открыто окно, легкая цветастая шторка слегка играет с ветром, видно, что за ним жив вечер, на окне спит дворовый серый кот.
- Подходите, не стесняйтесь
Произнес он спокойно и радостно
Следующая сразу бросилась к нему в ноги и заголосила. Это было громко, от души, а не от испуга. Слов было не разобрать, но тон был настолько печально-искренним, что невольно наворачивались слезы.
Бог смотрел ей в глаза и мотал головой. Не произнес ни слова, а только показал жестом необходимое направление.
Она встала с колен и тихо побрела в АД.
А дальше, дальше стало все повторяться! Девушки шли налево, а мужчины все направо.
Очередь таяла, подвигая меня все ближе и ближе.
Передо мной остался только один человек, это была печальная женщина, которая кротко смотрела в пол и плакала.
-Не надо, все уже в прошлом, возьми платок и ступай.
Бог закурил. Он посмотрел на меня и улыбнулся. В глазах мелькнули зеленые фонарики.
-Не печалься, тебе не идет, как и твоей душе.
-Так ты не БОГ, ты? Вы???
-А кто тебе сказал, что тебя он встречать будет? Да и кто он? Вам разве ведомо…
-У меня был вопрос к нему.
-Тоже Познера насмотрелась? С доброй улыбкой спросил ОН.
-Вам задам, так как и Вы должны быть в теме.
-Почему Вы сотворили мир, где женщина лишается права родить тогда, когда она максимально к этому готова? Почему люди умирают тогда, когда только осознали, что хочется жить? Получается, люди сгорают на пике, не достигнув того, что возможно? А потом что, лево или право, и никого развития ? Тогда зачем? И почему вы женщин всех в АД, а мужиков в РАЙ отправляете? Ну, я ведь видела все!
Он молчал и смотрел куда-то далеко. Взгляд растворялся в очереди и будто медленно превращался в дым. Глаза меняли цвет и форму, а если присмотреться, то и лицо плавно превращалось из одного в другое. По телу от догадки пробежали скороспелые мурашки. Все лица были мне знакомы. Последнее, было самым родным и близким, оно медленно исчезало.
Он резко улыбнулся и произнес:
-Неоднозначно. Не могу решить. Сейчас придет с обеда БОГ, и мы с тобой разберемся.
В эту же секунду появилась милая женщина в джинсах, с веселыми и одновременно усталыми глазами. Она подмигнула напарнику и села на соседнее кресло. Она явно торопилась. И только при первом взгляде я рассмотрела ее, дальше пошла длинная цепочка девушек и женщин, с которыми я шла рядом в своей жизни. После мужского калейдоскопа уже не было страшно. Лицо плавно менялось, принося мне, то радостные, то печальные секунды. Долго ли это было? Я не знаю. Может секунды, а может и часы. Наконец, вернулась ее божественная улыбка и светлые глаза. Она отхлебнула глоток из кружки, подмигнула мне и произнесла:
-Неоднозначно!
Я была в странном состоянии и полной растерянности. Нарастало волнение и усталость. Я закрыла глаза и спросила:
-Пожалуйста, скажите, мне куда идти?
Я протерла руками лицо от уголков глаз до ушей и открыла глаза.
Передо мной стояла добротная барышня и трясла перед носом селедкой.
-Ну, будите брать или нет? Она малосольная. Видите, зенки красненькие. Ну что вы стопорите? Берете или думаете?
-Беру.
Трясущимися руками нашла на плече сумку, которую выкинула 10 лет назад и стала искать деньги.
Весна. Солнце. Стою с вонючей селедкой около трамвайных путей. Чую, что-то не то. И тут поняла, у людей нет мобильников. В какое время я попала? Где сейчас живу? Зачем мне эта селедка? Подняла голову. Мимо плыли красивые барашки. Вдруг, кто-то их раздвинул, и острый луч света указал направление.
-Спасибо!
Крикнула я им и повернула направо.
Путь был мне знаком.